Текст книги "Код Заражения 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Развернувшись, я снова подхватил винтовку и приготовился открыть ответный огонь, но в этот момент рядом с мелькавшим за сосновыми стволами пикапом раздался мощный взрыв. Волна осколков пронеслась по кронам деревьев, словно коса смерти.

Судя по тысячам осколков и разрушениям, это взорвалась мина МОН-90 Динамита. Видимо, сапёр установил её заранее на опасном направлении, пока я проводил разведку.

После взрыва воцарилась зловещая тишина. Лишь вдалеке слышался надсадный звук мотора внедорожника, уходящего задним ходом от засады. Подняв всех, я взял у Бьёрна дочку, и группа побежала в сторону оставленных на лесной полянке Урала и кроссового мотоцикла.

Там мне пришлось вновь расстаться со своими близкими из-за незаконченного дела. Сняв шлем, я расцеловал Машу с детьми и, с тяжёлым сердцем, сел на кроссовый мотоцикл и рванул по лесным тропам к заранее подготовленной снайперской лёжке, с которой я наблюдал за лодочной пристанью.

Всё было подготовлено заранее, так, что спрыгнув с байка, я упёр приклад снайперской винтовки в плечо. Пока я добирался, внедорожник успел доехать до пристани и теперь взбирался по крутому подъёму, чтобы заехать на паром.

Видимо, из-за ещё не отпустившего жара боя, первый выстрел Выхлопа ушёл в молоко. Пуля пролетела в полуметре от цели и подняла фонтан речной воды. Заставив себя отдышаться, я снова прицелился и попал точно в машину. Следующие три выстрела тоже достигли цели.

Из-под капота вырвалось облако пара. Видимо, одна из пуль пробила радиатор. Машина замерла, из неё посыпались люди. Перезарядив винтовку, я первым выстрелом снял пулемётчика, открывшего беспорядочный огонь в мою сторону. Следующая пуля ударила по борту парома в полуметре от выскочившего из кабины водителя внедорожника.

Я увидел ещё одного боевика, вылезшего из машины и копающегося с задней дверцей, но Яковлева пока не заметил. Те, кто управлял паромом, неожиданно порадовали меня. Как только началась стрельба, шкипер, стоявший в железной будке, дал по газам, и паром, отчалив от пристани, начал уходить.

Это не понравилось людям Яковлева, выскочившим из лодочного гаража. Они открыли хаотичный огонь в воздух, требуя немедленно вернуться. Не желая этого, я открыл огонь по ним.

Заставив их залечь и попав, как минимум в двоих, я, наконец, заметил Яковлева. На его костюме виднелась кровь – видимо, я задел зареченского олигарха одним из первых выстрелов. Охранник и водитель выволокли его из машины и потащили в сарай, но дотащить его туда им не удалось.

Потратив десяток патронов, я упокоил всех окружающих Яковлева боевиков и дважды попал в него. Зная, что кто-то мог спрятаться, я не стал подъезжать на мотоцикле для проведения контроля. Вместо этого просто упаковал винтовку, к которой осталось всего десять патронов, и погнал к заранее оговорённому месту встречи.

Если честно несмотря на все злодеяния Яковлева, я бы не стал связываться с зареченским советом и пытаться его убить. Он напросился сам. Попытался забрать у меня всё, слишком понадеялся на своих людей и в итоге проиграл. Такое бывает. Те кто ушёл на пароме видели что Яковлев убит. Похоже, сегодня в Зареченске начнётся большой передел сфер влияния.

Глава 23.

Шустрый.

Сердце рвалось к семье, словно птица из клетки, но разум твердил о другом. Пока они в безопасности – и это главное. Значит, пора навестить майора Карпова и Максимыча. Им необходимо знать правду о происходящем. К тому же Маша говорила, Беркут в курсе моего скорого возвращения и ждёт вместе с парнями. Поддавшись доводам рассудка, я направил мотоцикл в сторону рабочего посёлка.

Единственного взгляда на наше прежнее пристанище хватило, чтобы понять: на восстановление уйдут долгие месяцы. Огромной лесопилки, деревообрабатывающего цеха и склада пиломатериалов, что когда-то занимали обширные площади вдоль берега, рядом с периметром посёлка, больше не существовало. Деревянная стена, окружавшая обширный кусок берега с бараками рабочих, превратилась в пепел. Похоже, защитники сами подожгли всё это одновременно во многих местах, чтобы хоть ненадолго задержать рвущуюся к баракам орду чудовищ.

Шесть из десяти железобетонных вышек со стационарными огнемётами были снесены почти подчистую. Но судя по всему, система защиты, разработанная лично комендантом посёлка Максимычем, сработала на славу и сдержала основной натиск зомби. В чёрном от сажи рве, виднелись сотни обугленных скелетов. Огонь, поддерживаемый самодельным напалмом, был настолько силён, что какое-то время ни одна заражённая тварь не могла проникнуть в посёлок.

Воронки от тяжёлых снарядов, усеявшие территорию вокруг разрушенных казарм, свидетельствовали о выполнении договора зареченскими вояками, обрушившими огонь гаубичных батарей на окружённые зомби деревянные строения.

За казармами зияли развалины второго периметра, где находились комендатура, поселковая больница и цементный завод. Бетонные плиты, ограждавшие склады и пристань, сдержали пламя, но прорвавшиеся туда зомби успели натворить немало бед.

Я представил себе, какой хаос творился на пристани, когда обезумевшая толпа гражданских пыталась взобраться на подходящие паромы и моторные лодки. Наверняка и зареченские, и наши использовали всё, что было под рукой. А раз большинство баб и детей спаслись, люди коменданта при посадке смогли поддержать сравнительный порядок на берегу.

Трёхэтажное кирпичное здание комендатуры, где раньше размещалось заводоуправление и контора промышленной зоны, было построено ещё до революции. Дополнительные укрепления и многочисленные, многослойные решётки, возведённые комендантом, превратили его в неприступную крепость, которая, по всей видимости, осталась последним оплотом, куда не смогли прорваться зомби.

Первое, что удивило, когда мотоцикл проехал между выгоревшими бараками – отсутствие охраны. Это не было похоже на порядок, установленный суровым Максимычем. Маша говорила, что каждое утро сюда привозят рабочих для восстановления цементного цеха, но ни шума работающей техники, ни голосов людей слышно не было.

Лишь у комендатуры я заметил первый пост охраны: двое пожилых мужиков из ближнего круга коменданта. Они сидели на строительном вагончике, в перемазанных сажей пуховиках, вооружённые длинными пехотными трёхлинейками, и пили чай из дымящегося самовара. Я снял шлем ещё на подъезде к посёлку, поэтому меня узнали сразу и даже не стали хвататься за винтовки.

Старшего мастера цементного цеха и завхоза комендатуры я узнал сразу, поэтому, подъехав, первым делом вежливо поздоровался.

– И тебе, Шустрый, не хворать, – машинально ответил мастер, и я заметил в его взгляде явное удивление.

– Значит, ты не просто жив, а ещё, как я посмотрю, неплохо прибарахлился, – проговорил не менее изумлённый завхоз.

– Как видите, жив-живёхонек, – ответил я.

– А Комар всем разнёс перед тем, как на тот берег сбежал, что Шустрый в зомби превратился и утонул.

– Максимыч правильно говорил, Комар – зареченским продался с потрохами, и ему больше верить нельзя.

Мужики переглянулись, и завхоз пригласил меня подняться по приставленной лестнице. Затем он налил чая и даже щедро сыпанул туда пару ложек сахара из мешочка. Я с удовольствием принял приглашение и уселся рядом.

– Шустрый, а Машка твоя с детьми сейчас на том берегу, – начал завхоз. – Я сам видел, как она два дня назад хотела сюда вернуться, но ей пропуск на паром не дали. Чую, это опять Комар с кем-то из зареченских, какую-то подлость замутил.

– Мужики, я с этим носатым гражданином все вопросы уже порешал, причём кардинально, заодно с Машей и детьми встретился. Так что за моих не беспокойтесь, они в безопасности. Лучше расскажите, как здесь у вас дела обстоят? И почему я не слышу звуков восстановления цементного производства?

– Как видишь, всё хреново. Мы с Максимычем комендатуру отстояли только чудом, ведь омоновцев зареченские так и не прислали. Напалм помог, первую волну зомбаков остановить. Но всё равно огромная толпа тварей через деревянную стену прорвалась и между бараками скопилась. Я сидел на крыше комендатуры, всё видел и уже думал один патрон не забыть себе оставить. Но в этот момент Максимыч свою стратагему в ход пустил, и запланированное сожжение посёлка сразу со всех сторон началось. Тысяч семь зомби в огненной ловушке оказались и все погорели. Третья волна зомби сразу после этого накатила, но она пожиже оказалась, да и «деловых» с семейными, в ней больше не обнаружилось. Но и с ними мы нормально смогли справиться только рядом с комендатурой. Эвакуация к тому моменту ещё не завершилась, так что кое-кого зомби прямо на пристани рвать начали. И в этот момент нам сильно помогли твои товарищи из разведроты. Ударили по зомбакам с фланга, отвлекли, заставили большую часть уйти на лесопилку и там ещё один пожар с сожжением тварей устроили. Мне рассказывали, что много ваших ещё на засеке полегли, но и здесь оставшиеся в живых себя по полной проявили. Майор Карпов с Беркутом огонь зареченских гаубиц на себя вызвали, когда на них последняя стая «семейных» насела, и только чудом после этого живыми остались.

– Шустрый, ну про это всё тебе наверняка Маша уже рассказала. Лучше расскажи, где ты сам всё это время прохлаждался? – спросил бригадир, явно желая перевести тему с очень печальной.

– Не поверите, мужики, я в Москву в отпуск по реке сплавал, – честно ответил я, и мужики раскрыли рты от удивления.

– Как в Москву? Туда же билеты только в один конец. Никто не возвращался, кто в разведку уходил.

– Как видите, я вернулся, но сразу оговорюсь, считайте это чудом. В столице нашей родины реально всё плохо. Пока живым там точно делать нечего. Ну а вас здесь что происходит? Началось восстановление посёлка? Какие дальнейшие планы? – спросил я, не желая развивать московскую тему.

– Шустрый, если честно, то всё совсем хреново. Максимыч, конечно, упирается рогом и признавать не хочет, но, похоже, нашему рабочему посёлку наступили кранты, – признался завхоз. – Поначалу, как только от «деловых» с зомбями отбились, мы все прослезились. Потом людей, оставшихся в живых, пересчитали и подумали, что можно что-то восстановить. Но не тут-то было, измельчали мужики…

Завхоз махнул рукой.

– Да народ понять можно, – вступился за людей мастер – Большинство живущих здесь два года мечтали попасть на тот берег и в зареченском обосноваться. Ведь там заразы давно нет. Зато электричество есть с водопроводом. И рабочий паёк больше, чем у нас. Вот они сюда возвращаться и не хотят.

– А мне сказали, что паром ходит и работяг возит сюда на работу.

– Несколько дней возил стабильно, за это время все трупы убрали и сожгли. Баррикады на месте внутреннего периметра сколотили. Кое-что даже восстановить успели, но только с каждым заездом на этот берег всё меньше мужиков высаживалось и больше назад уезжало. А сегодня с утра, после единственного выходного, работяги вообще забастовку устроили и заявили Максимычу, что больше без выдачи двойного продуктового довольствия и прочих ништяков на этом берегу работать не будут. В результате с того берега сегодня вернулись только два десятка мужиков и три десятка баб с детьми. Сейчас здесь остались только те, кто с самого начала этот посёлок по дощечке и камушку собирал.

– И как на это Максимыч реагирует?

– Максимыч рвёт и мечет. Говорит, что все невозвращенцы – твари неблагодарные. И в какой-то степени он прав. Ведь если бы не рабочий посёлок, то многие из тех, кто выжил, сейчас в толпе зомбаков землю топтали. Да и на том берегу их бы ждала скорее пуля в затылок, а не тарелка супа. Это сейчас Зареченский совет решил, что тысяча работяг им не помешают, и не спешат их назад силой возвращать.

– Ну и сколько сейчас вас здесь? – спросил я.

– Вместе с Максимычем и теми бабами, что уже вернулись, человек семьдесят. Ещё десятка два детей и баб на том берегу команды вернуться ждут. Кроме этого, десять твоих побратимов, бойцов майора Карпова, где-то в дальней разведке пропадают, логово «деловых» ищут. Вот считай, и всё, что осталось от нашего рабочего посёлка. Шустрый, да таким составом мы не только цементный восстановить не сможем, мы даже нормальную лесозаготовку до зимы не организуем, – заключил завхоз.

– А я сразу говорил: надо восстановить всю технику, что на ходу, собираться в колонну и уходить в сторону железнодорожного моста. Это хоть и далековато, но там через взорванную часть моста военные перекинули мостки из сваренных стальных швеллеров, и любая техника на ту сторону реки пройти может. А дальше можно уйти вглубь едва затронутых вирусом районов, найти хорошее место и там обосноваться.

Я был склонен согласиться со старшим мастером цементного завода, тем более что подходящее место, судя по координатам, выданным матерью, у нас уже имелось. И теперь оставалось только найти его и всё проверить. Но перед этим у меня здесь остались кое-какие незаконченные дела.

– Где Максимыч с Карповым? – спросил я, обрывая поток разумных мыслей, льющихся из уст мастера.

– В диспетчерской они, на третьем этаже. Пытаются по рации с зареченскими вопросами с заездом работяг утрясти.

– Ясно, запустишь? – кивнул я на толстенную решётку, закрывающую окно второго этажа.

Завхоз молча кивнул и принялся возиться с замком. Во чреве комендатуры я просочился через хитроумный лабиринт узких проходов, будто специально созданных для отражения нападения внутри здания, и добрался к лестничному пролёту. У диспетчерской поздоровался с удивлённым личным телохранителем Максимыча и замер на пороге, ловя обрывки диалога.

– Игорь Палыч, я напоминаю о нашем союзном договоре. Отзовите своих вербовщиков из бараков отстойника и урежьте до минимума пайки семьям моих поселковых работяг. Иначе цементный нам в срок точно не восстановить, – настойчиво, и как я понял, не в первый раз, требовал комендант посёлка.

– Максимыч, сейчас вы не в том положении, чтобы указывать нам, что делать. Набор людей на работы за городскими стенами Зареченска продолжится. К тому же нам нужны освободившиеся механики, слесаря, водители и прочие специалисты. Союзный договор останется в силе, но его скоро придётся значительно скорректировать, ведь после известных событий он потерял свою актуальность.

– А что об этом думает генерал Малютин? – вопрос коменданта прозвучало почти как злой рык.

– Наш глава МЧС полностью согласен с мнением горсовета. Так что в его лице вы союзника точно не найдёте. Простите, Максимыч, у нас здесь возникла нештатная ситуация, и я вынужден прервать переговоры. И напоследок я бы посоветовал вам рассмотреть вариант перехода под наше крыло. А если конкретнее под юрисдикцию нашего производственного комплекса. Мы бы сделали вас директором цементного цеха и организовали недельные вахты работяг.

Выслушав это кабальное предложение, Максимыч замахнулся кулаком на рацию, но майор Карпов, сидевший рядом, перехватил его руку. Подтянув к себе микрофон, он нажал тангенту.

– Игорь Палыч, рабочий посёлок выслушал ваше предложение. Ответ получите позже, – как всегда, спокойно проговорил Карпов и кивнул радисту, чтобы тот вырубил связь.

– И всё-таки эти твари нас прижали и теперь держат за горло, – зло констатировал Максимыч.

Никто не знал фамилии коменданта, имени, кем он был раньше, где служил и какую должность занимал. Но по объёму знаний в его голове можно было предположить, что он либо руководил конструкторским бюро оборонного предприятия, либо занимался запуском ракет и выводом на орбиту земли военных спутников. Здесь он начинал с нуля, построил свой анклав и в первую зиму спас десятки тысяч людей, большинство из которых впоследствии двинулись дальше.

– Максимыч, а я ведь тебе предлагал иной путь развития. Вариант быть независимым сателлитом у зареченских олигархов, показал свою несостоятельность ещё после второй зимы, когда эти скряги начали урезать количество отгруженных ништяков за нашу продукцию, – сказал Карпов, и я невольно удивился, услышав от него такое откровение.

– Майор, раньше я не мог рассматривать твоё предложение серьёзно. А теперь, когда мы почти всё потеряли, уже поздно метаться. У нас просто нет на это ресурсов. Топлива почти нет, боеприпасов – кот наплакал, пайков даже на тех, кто не отвернулся от рабочего посёлка, хватит недели на три-четыре. Есть оборудование и много цемента на складах, но, похоже, всё это скоро совершенно бесплатно достанется зареченским сукам. Как думаешь, что у них там за переполох случился?

– Около часа назад член Зареченского совета Яковлев прекратил своё бренное существование.

Мне надоело слушать, как те, кто последний год руководил моими действиями, расписываются в своей несостоятельности. Озвучив объявление, я вошёл в диспетчерскую, окинув взглядом уставившихся на меня людей.

Максимыч, радист Коля, секретарша коменданта Наташа и все остальные сотрудники комендатуры смотрели на меня, как на призрака, и только майор Карпов довольно ухмылялся.

– Шустрый, сынок, я так и знал, что ты вернёшься и вернёшься живым даже из Москвы, – изрёк майор армейского спецназа и, опираясь на костыль, начал подниматься с кресла. – А теперь скажи, откуда ты узнал про Яковлева? Информация проверенная?

– Проверена лично. Две контрольные пули крупного калибра поставили на существовании этого куска дерьма жирный крест. Я сам видел, как его лопнувшая голова попробовала кусок свинца на вкус.

– Значит, в Зареченске сегодня начнётся передел власти, – тут же констатировал Максимыч и, подойдя ко мне вместе с Карповым, протянул руку для приветствия. – Макс, надеюсь, у тебя были весомые причины – это сделать.

– Максимыч, ты же знаешь, я за семью любому глотку перегрызу. Он хотел продать моих детей, но, похоже, переоценил свои силёнки.

– Да, семья – это весомый повод. Правда, теперь в связи с этим у нас нарисовалась новая проблема. Как я понял, Макс, ты свою причастность к смерти Яковлева скрывать не собираешься? – спросил комендант, многозначительно оглядев остальных, тем самым давая мне понять, что в ином случае эту информацию не следовало бы оглашать прилюдно.

– А кто сказал, что это я его убил? Максимыч, я просто всё видел. А что там было на самом деле – история умалчивает. А вообще, если честно, мне всё равно. Если зареченские захотят отомстить, пусть приходят.

– Макс, ты же понимаешь, хотя Яковлева никто в Зареченске не любил, остальные члены горсовета будут обязаны среагировать. И искать тебя они придут именно сюда.

– Понимаю. Но думаю, к тому времени здесь никого из нас не останется. Так что и спрашивать будет не с кого.

Я не просто так рассказал при всех о своей причастности к смерти Яковлева. Во-первых, надо было предупредить тех, кому я был обязан, ведь убийство произошло на этом берегу. А во-вторых, я хотел, чтобы у Максимыча было меньше шансов отказаться от моего предложения.

– Макс, ты меня пугаешь, – сказал комендант посёлка. – Рассказывай, что ты там задумал.

– Во-первых, товарищ майор, срочно отзывайте Беркута и всех остальных из дальней разведки. А во-вторых, готовьте колонну из того, что есть в наличии. Похоже, скоро у нас появится шанс для более достойного старта на новом месте, с большими возможностями для развития.

Глава 24.

Шустрый

Поначалу моё предложение встретило стену, состоящую из вполне обоснованных подозрений. Я понимал сомнения тех, кому доверял безоговорочно. После того как рабочий посёлок был разорван в клочья ордой зомби, появился списанный со счетов сталкер и пообещал указать новый путь развития для истерзанного анклава.

Сомнения майора Карпова и коменданта развеялись, когда я предоставил координаты подземного комплекса и подробный схематичный план сооружения. В нём имелся изолированный от внешнего мира жилой комплекс, склады, производственные помещения и ангары, готовые принять десятки единиц крупной техники.

Недоверие уступило место кипучей деятельности, когда я раскрыл характеристики законсервированного объекта, некогда принадлежавшего военно-промышленному комплексу. Это был единственный достойный выход из тупика, и отцы-основатели рабочего посёлка решили не упускать эту возможность и ухватиться за спасательный круг.

Едва совещание завершилось, Максимыч собрал актив, а буквально через пятнадцать минут, жители посёлка принялись собирать способную передвигаться технику в колонну и грузить в кузова последние припасы. Не знаю, как коменданту это удалось, но в течение получаса от Зареченского берега отчалили две гружёные людьми моторные лодки, везущие на наш берег семьи тех, кто сохранил верность коменданту.

После разделения активов Яковлева зареченским боссам придётся разыграть настоящий спектакль, будто его смерть – непоправимое преступление, требующее отмщения. Вечером соберётся горсовет и примет решение покарать виновных по всей строгости. Раз Яковлев нашёл свой конец на нашем берегу, виновными назначат наш анклав. А уже завтра с утра к берегу пристанут два парома, доверху набитые городскими дружинниками из бывших омоновцев. Артиллерия возьмёт комендатуру на прицел, и над анклавом закружат дроны разведчики.

Если бы нам некуда было деваться, захват комендатуры был бы неминуем. Максимыч с майором Карповым, как ценные кадры, разумеется, выкрутились бы, но о независимости, хотя бы частичной, можно забыть навсегда.

Но вместо спектакля с вынужденным захватом виновных, завтра зареченских ждёт ледяной душ. Их встретит пустое пепелище, где не осталось ни единой живой души. Здесь они не найдут ни ценных кадров, составляющих костяк анклава, ни его отцов-основателей.

В отличие от заготовки леса и лесопилки, цементный цех на другой берег не перебросить. Даже готовый цемент всегда вывозился с трудом из-за хронической прижимистости зареченских боссов и нежелания тратить горючку. Ну ничего, пусть теперь помучаются. Даже частичное восстановление посёлка потребует колоссальных трудозатрат и траты ценных ресурсов. Ведь им придётся буквально сносить руины и возводить новые бараки с периметром.

Но самое главное – всё это перестанет быть головной болью для выживших жителей посёлка. Максимычу будет нелегко покинуть своё детище, но в сложившейся ситуации – это единственно верное решение. Тем более, насколько я понял из обрывков рассказов, горсовет мог сделать гораздо больше для спасения трудового посёлка, но предпринял лишь минимальные действия из необходимых для спасения людей.

Я знал, Зареченск не утонет в новых проблемах, но для некоторых жизнь перестанет быть такой безоблачной, как раньше. Судя по изменениям в поведении заражённых, исчезновение защитного буфера в виде посёлка спровоцирует атаки зомби на сам город. С их ресурсами они смогут отбиться, но постепенно, всё начнёт ломаться, и, в конце концов, рухнет словно карточный домик.

После разговора с Максимычем майор Карпов приказал радисту связаться с постом охранения, расположенным в семи километрах от посёлка, на дальних засеках. Насколько я знаю, телефонную линию восстановили совсем недавно, и на наблюдательном пункте могло никого не оказаться из-за сокращения числа бойцов в разведроте. К моему удивлению, трубку подняли почти сразу.

Из потрескивающего динамика коммуникатора раздался голос Беркута. После вопроса Карпова мой друг начал докладывать о ситуации.

– Товарищ майор, группа деловых ушла от нас на машинах. Судя по следам, их осталось в банде, рыл тридцать-сорок, не больше. Вчера с дрона засекли колонну в Луговом, но перехватить не успели. Короче, ушли сволочи, но, думаю, засядут где-то недалеко и будут ждать момента знатно нагадить.

– А что вообще происходит в округе?

– Здесь совсем невесело. После отхода ошмётки орды распались на полсотни кусков. В сторону Москвы никто не ушёл. Все группы рассредоточились по окрестностям и залегли во временные берлоги. Мы за двое суток обнаружили двенадцать лёжек. Самые мелкие могли бы сами выжечь, но напалм кончился. Да и людей для нормальной работы тоже не хватает. К тому же у Тракториста в БТРе топлива осталось на два-три часа хода.

– Какой твой прогноз на ближайшее будущее?

– Через недели две-три начнутся большие проблемы. Многие из ушедших зомбаков свежей плоти отведали и разжирели на трупах своих же. Именно из-за напавшего на них обжорства они не успели попасть в последнюю волну тварей, которую артиллерия накрыла.

– Думаешь, мутанты полезут?

– Ещё как полезут. Причём из всех щелей. Первыми появятся те, что бегают, как угорелые, с челюстями, как у волкодавов. Товарищ майор, ты сам знаешь, как они умеют устраивать засады в самых неожиданных местах. А через месяцок полезет нечисть посерьёзнее – всякие халки, вампиры и что-нибудь новенькое. Если нам из Зареченска помощь не придёт в виде двух полноценных групп зачистки, то к осени мы за внутренний периметр посёлка нос не сможем высунуть.

– Зареченские больше нам не помогут, – констатировал майор Карпов, и Беркут на том конце провода зло выругался.

– Почему? У нас же вроде договор пока в силе, – возмутился он.

– На этот вопрос тебе пусть твой дружбан ответит, – неожиданно предложил Карпов и пододвинул ко мне микрофон.

– Привет, братское сердце, – поздоровавшись с Беркутом, я услышал, как он нервно запыхтел в трубку.

– Мля, Шустрый, а ведь я верил, что ты выжил. Когда Маша сказала, что ты позвонил из Москвы, мы с парнями начали ждать твоего появления. Скажи, как ты мимо нас проскочил?

– По трассе и через лесополосы на мотоцикле. Извини, слишком спешил в одно место, так что на засеку заезжать не стал.

– Шустрый, я тебе обещаю, Комар, который всем врал насчёт тебя, недолго будет воздух портить. Нас пока на тот берег не пускают, но я пару знакомых работяг правильно заинтересовал. Если он появится ночью в бараках, его просто придушат.

– Беркут, некого твоим засланцам больше душить. Я с Комаром сам с утра разобрался.

– Вот всё-таки не зря тебя Шустрым прозвали. Не пойму, только когда ты успел его замочить, если только сегодня нарисовался? И почему Петрович сказал, что насчёт отсутствия помощи от Зареченских нужно спрашивать у тебя?

– Ну здесь всё просто. Так уж получилось, но я вместе с Комаром привалил Яковлева.

– Яковлева? Того самого. Мля! Да под ним же считай процентов пятнадцать всех зареченских ресурсов и людей. Ты знаешь, что на том берегу сегодня начнётся?

– Уже началось. Так что из рабочего посёлка нужно срочно всем валить.

– Куда валить? А как же Маша? Она сейчас с детьми в Зареченске.

– Я их уже забрал. Вернее, Яковлев сам их мне привёз. Но это долгая история, расскажу при встрече. А сейчас мне надо, чтобы твоя группа незаметно подъехала на знакомый тебе перекрёсток дорог, неподалёку от вертолётного полка. Нужно кое-что проверить. Я вас там буду ждать со своими новыми друзьями.

– Я с парнями буду на месте через час. Ну а всё-таки, как же посёлок? Ведь зареченские могут нагрянуть в любой момент? Товарищ майор, что ты по этому поводу скажешь?

– Поезжай и помоги Шустрому. А насчёт посёлка не беспокойся. Мы часа через полтора отсюда сорвёмся вместе с рабочим активом. Поближе к новому месту дислокации переедем. Заночуем у железнодорожного моста и будем вас там ждать. Потом переправимся на тот берег, и ищи нас свищи.

После разговора мне заправили мотоцикл, и я рванул к условленному месту встречи с Борзовым и Бьёрном. Вскоре туда должен был прибыть Беркут с группой разведчиков.

***

Сказать, что встреча была бурной, – не сказать ничего. Те, с кем я выжигал лёжки зомби и мародёрил склады и торговые центры в забытых богом городишках, встретили меня, как воскресшего из мёртвых. Хотя, по правде говоря, после всего пережитого в Москве, из преисподней вернуться проще.

– Гляжу, ты не просто вернулся, а обзавёлся знатным шмотом. Откуда такой костюмчик с иголочки и пушка? И что за номер тридцать, как у хоккеиста, красуется на твоём шлеме? – поинтересовался Беркут, когда схлынула волна объятий и все столпились возле БТР-70, лыбящегося Тракториста.

– Это долгая история. Потом расскажу, а сейчас надо о делах насущных поговорить.

Я вкратце обрисовал парням ситуацию, упомянув о попытке похищения Маши с детьми. Беркут сразу смекнул, зачем они понадобились, и тоже задался вопросом: кому Яковлев мог задумать их продать?

– Это нам и предстоит выяснить. Подкрадёмся к аэродрому, заляжем и будем ждать. Чует моё сердце, там либо уже кто-то засел, либо скоро объявится.

– Могу своей мавик запустить и прямо сейчас всё сверху просмотреть, – предложил Артём, которого за его феноменальную способность ориентироваться на любой местности прозвали Лешим.

– Рискованно. Похоже, там собирается объявиться кто-то серьёзный. И если это так, сигнал смогут запросто засечь.

– Да я аккуратно, издалека погляжу. Оптика позволяет, так что ближе трёх километров птичка не подлетит. А потом я беспилотник на вышку сотовой связи у дороги припаркую. Там как раз неподалёку такая торчит. И у нас появится чёткая картинка, способная показать, кто там шастает, даже ночью.

– Ладно, Леший, действуй. А тебе, Беркут, я хочу кое-что показать. Интересно, что ты об этом думаешь.

Ухватив сканер потусторонних проявлений вируса, я вышел из-за кустов на берег водохранилища и указал Беркуту на заброшенный вертолётный полк, что располагался всего в двух километрах от места нашей встречи.

На экране отобразились КПП, обгоревшие казармы и склады. Кроме того, прямо над центром войсковой части клубился сгусток серых нитей, медленно закручивающихся в подобие торнадо.

– Это те самые нити, про которые мне Алёнка два года назад рассказывала! – моментально сообразил помрачневший Беркут.

– Они самые. Судя по наводке, одного вывезенного из Москвы малолетнего бандита, это лежбище зомби, рыл этак на пятьсот. Мы здесь не зачищали со времён нашего вынужденного ухода с турбазы «Берёзка». Как думаешь, что надо сделать, чтобы зомби не помешали нашим делам на аэродроме?

– Думаю, главное – не шуметь. И одну ногу постоянно держать на педали газа. Боекомплекта в БТРе меньше тридцати процентов. Есть противотанковый комплекс «Корнет» с тремя зарядами, несколько Мух, РПГ-7 и два ручных пулемёта. Небольшую колонну бронетехники можем знатно удивить, но с пятью сотнями бегунов точно не справимся. Короче, придётся к аэродрому пробираться в обход полка, а БТР оставлять в резерве для прикрытия.

После короткого совещания так и решили. Затем отправились смотреть, что там обнаружил Леший. Поначалу ничего подозрительного дрон не засёк, но при более детальном рассмотрении оператор отметил трактор, стоявший рядом с диспетчерской вышкой.

– Этого здесь раньше не стояло, – уверенно заявил Леший.

– Ты уверен?

– Абсолютно! У меня память профессиональная. К тому же, судя по следам, трактор недавно чистил взлётку. А ещё я вижу, как минимум одного замаскированного снайпера в диспетчерской вышке. Засел с чем-то крупнокалиберным.