Текст книги "Код Заражения 2 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Код Заражения-2

Глава 1

27.05.2028.

Шустрый

Пока я, ошеломлённый невероятностью происходящего, вглядывался в лицо матери, в сумраке возникло ещё одно лицо – волевое, мужское. В суровых чертах читалась недвусмысленная угроза. Погоны цвета хаки сливались с пиксельным камуфляжем полевой формы, но генеральские звёзды я рассмотрел.

– Ольга Петровна, это точно он? – спросил генерал, и взгляд его скользнул по моей груди, где свежие шрамы складывались в зловещее слово: «Инфекция».

– Товарищ генерал, вы думаете, я не узнаю собственного сына? – с надрывом отчеканила мать.

– Хорошо. Разрешаю взять анализы на наличие вируса и активных патогенов. В дальнейшем, исходя из результатов, решим, что делать с нашими незваными гостями.

Генерал вышел через массивные гермодвери, оставив за спиной матери двух молчаливых офицеров с автоматами. В их задачу явно входил контроль за медицинской процедурой.

Во время сдачи крови через специальное окошко мать так и не проронила ни слова. Вскоре через грузовой лоток нам передали комплекты одежды: резиновые тапки и синие комбинезоны со светоотражающими полосами и молнией от паха до шеи.

Марта понимала по-русски и знала, кем является женщина, берущая кровь на анализ. Шепнув что-то профессору Крюгеру, она одним взглядом велела бойцам корпоративного ЧВК молчать и беспрекословно выполнять все приказы.

После экспресс-анализа открылась переборка шлюза. Едва мы вошли в туннель, нас окружили вооружённые бойцы с офицерскими погонами и проводили в одиночные камеры, оборудованные санузлами с настоящим душем. Хотя вода из лейки обжигала холодом, я с наслаждением предался забытым ощущениям.

И только теперь, стоя под струями и намыливаясь вонючим антибактериальным мылом, я попытался осмыслить всё произошедшее.

Если честно, по какой-то необъяснимой причине я верил, все эти два года, что мать жива. Предполагал, их с дядей Борей эвакуировали туда, где осуществлялся государственный контроль. В Зареченске это называли Большая Земля.

И лишь лично обнаружив в лифтовой шахте трупы с припаянными к противочумным костюмам бейджами мамы и дяди Бори, моя вера пошатнулась. Я почти смирился с их гибелью, поэтому встреча с самым родным человеком стала настоящим ударом по восприятию реальности. Присутствие настороженной охраны инстинктивно заставило прикусить язык, чтобы ей случайно не навредить.

Конечно, я жаждал разговора, но колотить в стальную дверь и требовать её позвать не собирался. Она сама должна найти способ для первого контакта.

С этими мыслями я вытерся найденным в душе серым полотенцем, облачился в выданный комбинезон и, растянувшись на дерматиновой лежанке, впервые за долгое время уснул по-настоящему.

Во сне я снова пережил потерю сестры. Воспоминания бередили душу, и, если бы не тлеющая искра надежды, горечь прошлых ошибок вновь захлестнула с головой.

Проснулся от металлического лязга. Вскочив с нар, увидел, как задвигается окошко в нижней части двери. При этом на полу появился алюминиевый поднос с арестантской пайкой. Голод заставил действовать. Молниеносно перетащив поднос на крохотный столик, я оценил аромат дымящейся еды.

Алюминиевая миска была до краёв наполнена перловой кашей с тушёнкой. Кроме этого, на подносе лежали упаковка сухих галет, несколько жёлтых драже, похожих на витамины, и армейская кружка со сладким чаем.

Разумеется, всё это было сметено с подноса и, несмотря на обжигающую температуру, съедено за считанные минуты. В процессе выяснилось, повар не скупился на тушёнку и сахар, а значит, жители бункера не испытывали дефицита продовольствия.

Расправившись с последней галетой, заметил на внутренней стороне упаковки сообщение, нацарапанное карандашом:

«Максим, всё на грани. Сейчас решается твоя судьба. Выполняй все указания офицеров ФСБ и ничего не требуй. Я постараюсь организовать встречу, чтобы мы смогли спокойно поговорить».

Прочитав послание несколько раз, я разорвал упаковку на мелкие кусочки и смыл в унитаз. И едва успел закончить, как за мной пришли.

Молодой конвоир с капитанскими погонами повёл по лабиринту из бесконечных коридоров. Наручников он не использовал, да и оружия серьёзнее пистолета Ярыгина я у него не заметил. Однако это не было беспечностью: каждую гермодверь открывали дистанционно после запроса по коммуникатору и идентификации личности офицера при помощи камер слежения.

Сначала меня завели в допросную, где после подключения детектора лжи, усатый майор с бесстрастным взглядом, четыре часа подряд задавал множество однообразных, порой повторяющихся вопросов.

Скрывать мне было особо нечего, так что я рассказал почти обо всех своих злоключениях за последние два года. Как ни странно, майора особенно интересовал анклав выживших в Зареченске. Он потребовал рассказать о структуре местной власти, системе защитных укреплений, количестве жителей и боеспособности военизированных формирований.

Из-за этого явного перекоса и незаинтересованности моей судьбой я смог с лёгкостью утаить то, о чём изначально решил молчать.

После допроса меня с конвоиром неплохо накормили в крохотной столовой. По пути в следующую локацию я заметил Марту, которую завели в допросную.

Когда мы спустились на два уровня ниже, почувствовал, как конвоировавший меня капитан напрягся. Подведя к гермоворотам сейфового типа, он заставил сесть на корточки лицом к стене, а сам принялся раз за разом жать на кнопку вызова коммуникатора.

Это продолжалось около получаса. В процессе кто-то пару раз отвечал ему и сообщал, что вопрос с допуском в лабораторию пока не решился. Во время коротких диалогов я узнал, что фамилия конвоира – Борзов. А после третьей попытки, голос, наконец, сообщил, что разрешение получено и гермоворота начали открываться с характерным механическим перестуком.

Едва створка отъехала на несколько сантиметров, конвоир нервно дёрнулся и, словно по привычке, расстегнул кобуру. Его животный страх передался мне, заставив шарахнуться к железобетонной стене.

За воротами стояла мать в белом халате, а за ней высилась ещё одна преграда – толстенная решётка, способная удержать даже слона. Дальше открывалась панорама на полумрак исследовательской лаборатории, занимавшей вытянутый зал с колоннами размером с площадку для мини-футбола.

Справа весело перемигивались огоньками ряды серверных шкафов. Слева в три яруса выстроились клетки, прикрытые оргстеклом, за которым что-то шевелилось. И хотя запаха протухшей химозы не ощущалось, я сразу почувствовал, что в некоторых из клеток содержатся зомби. Дополняли картину химическая лаборатория, скрещённая с механосборочной мастерской, занимавшая центральную часть зала.

– Владик, ты сегодня внутрь заходить будешь? – любезно спросила мать у капитана ФСБ, хмуро косившегося на закрывающиеся за спиной гермоворота.

– Нет, Ольга Александровна, я, как всегда, лучше здесь подожду, – ответил Борзов и кивнул на офисное кресло, будто специально оставленное у порога для особо впечатлительных посетителей.

– Хорошо, я тебе попозже кофейку с печеньками принесу, – пообещала мать и только после этого взглянула на меня. – Максим, ну а ты чего встал? Давай за мной.

Развернувшись, она протиснулась между толстыми прутьями решётки и направилась к непонятной установке, видневшейся в конце исследовательской лаборатории. Пройдя чуть дальше вглубь, я убедился, что решётка точно не против обычных зомби. Она была поставлена против чего-то по-настоящему крупного и опасного.

Догадку подтверждала откровенная нервозность конвоира и чувство реальной опасности, витавшее в окружающем пространстве.

Быстро догнав мать, я начал продвигаться между рядами серверных шкафов и металлообрабатывающими станками, стоявшими вперемежку со стеллажами, прикрытыми плексигласом и заставленными химическими реактивами. Кроме этого оборудования я заметил промышленный принтер, предназначенный для создания сложных структур из металла.

Если честно, очень хотелось хотя бы дотронуться до руки матери, но я не хотел её подставлять. Первый шаг навстречу она сделала сама. Как только мы добрались до центра лаборатории и скрылись от камер за оборудованием, мать схватила за руку и затащила в небольшой закуток между колонной и принтером, с шипением и треском, печатавшим какую-то металлическую деталь.

Прижав спиной к колонне, мать меня обняла. По её щекам потекли слёзы.

– Максим, я чувствовала, что ты жив, – призналась она, прижимаясь щекой к моей изрезанной груди. И в этот миг вместо боли от прикосновения по телу распространилось забытое тепло.

– А я вчера нашёл тела с бейджами на противочумниках. Твоим и дяди Бори, – признался я.

– Значит, ты нашёл трупы наших неразумных коллег, – мать покачала головой. – Больше года назад парочка учёных решила сбежать и выбрала для этого очень плохой способ. Они взломали компьютеризированную систему охраны бункера, послали сигнал наружу неизвестно кому, с неизвестным содержанием, а затем выдали себя за нас с Борей. Но это не главное: в процессе они распылили через систему вентиляции один из самых опасных на тот момент активных штаммов вируса. Из-за их действий погибло несколько наших коллег. Борис тоже заразился. Был на грани, но чудом выжил.

Закончив рассказ, мать взяла себя в руки. Перестала обнимать блудного сына и заглянула в мои всё ещё красные глаза.

– Максим, а теперь слушай внимательно и отвечай на вопросы чётко. Времени у нас не больше двух минут.

– Слушаю, мам, – покорно ответил я.

– Где Алёна?

Она задала вопрос, которого я боялся больше всего.

– Я её потерял, где-то через две-три недели после начала всей этой жопы.

– Значит, не уберёг сестричку, – тихо проговорила она, и я виновато опустил взгляд. – Рассказывай, только кратко, но знай, потом допрошу с пристрастием.

Повинуясь требованию, я вкратце описал суть инцидента, произошедшего два года назад.

Удивительно, но мать не стала оплакивать свою любимую дочурку. Вместо этого она уточнила некоторые детали и сделала записи в крохотном блокноте.

– Значит так, сегодня ты увидишь кое-что необычное. Хотя, думаю, тебя после двух лет, проведённых снаружи, ничем не удивишь, – с толикой сожаления в голосе предупредила она.

– При дяде Боре смотри на него прямо и веди себя естественно. Об Алёнке – ни слова, пока он сам не затронет эту тему. И пожалуйста, никаких вопросов о его здоровье, – наставляла мать.

– Я понял, мам. Сделаю, как скажешь.

– Вот и отлично. Тогда идём. На обратном пути у нас будет ещё две минуты, чтобы обсудить мой резервный план.

Приближаясь к странной конструкции, я ожидал увидеть дядю Борю в плачевном состоянии. Возможно, в инвалидной коляске. Но то, что появилось из-за переплетения кабелей и проводов, заставило заслонить мать и схватить со стола разводной ключ.

Двухметровый мутант четвёртого типа, под триста кило весом, нахмурился и, поправив очки, укоризненно взглянул на железяку в моих руках. В его лице угадывались до боли знакомые черты – это был хоть и сильно изменившийся, но всё тот же дядя Боря.

– Что, Макс, спинку мне решил почесать? – спросил он узнаваемым, но теперь оглушающе громким голосом.

– Дядя? – растерянно выдохнул я, возвращая разводной ключ на стол.

– Он самый. Рад, что ты жив.

Сделав шаг, гигант бережно похлопал меня по плечу, при этом по ощущениям опуская не пятерню, а мешок цемента.

– Я тоже рад встрече, – ответил я, вполне искренне.

– Макс, не бойся моего вида, я под препаратами, так что на человечину почти не тянет. Вирус купирован и введён в режим медикаментозной блокады. Воздушно-капельным путём заразиться невозможно. Хотя судя по твоим анализам, ты минимум десять раз переносил разные штаммы, так что тебе не привыкать.

– Я насчитал девять заражений, – признался я.

– Ошибаешься. Видимо, что-то перенёс в лёгкой форме. Но главное не это. Как говорили умные люди, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. В твоём случае, как я вижу, – это неплохой расклад.

Дядя Боря снял очки, на несколько секунд закрыл глаза, а когда открыл снова, они засветились красным при тусклом освещении лаборатории. Затем он уставился на меня и приказал немного повертеться на месте.

– Так-с, ну что здесь у нас? Костная ткань стала гибче и прочнее. Мышечная ткань изменила структуру и вошла в стадию полной перестройки волокон. Ты только начинаешь понимать, что становишься сильнее, и скоро почувствуешь это по-настоящему. Как у тебя с ночным зрением?

– Я и раньше видел неплохо, но теперь могу передвигаться в полной темноте. Тьма словно расступается, показывая всё в сером спектре.

– Полезная мутация. Главное, не показывай обычным людям, что зрачки светятся. Солнцезащитных очков вполне достаточно. Попробуй, убедишься сам: ночью они таким, как мы, почти не мешают. Слух и нюх тоже подтянутся со временем. Знаешь, Макс, я всё больше убеждаюсь, что вирус – это быстрый способ перевести часть человечества на новый уровень развития.

Выслушав дядю Борю, я нервно усмехнулся.

– Может, и так. Только от человечества осталось процента четыре, не больше. Нашей цивилизации, нужно для начала выжить.

– А вот с этим сложнее. Хотя у тебя тоже шансов не было сюда проникнуть, но ты стоишь передо мной. И, похоже, останешься здесь надолго, как и те, кто с тобой прибыл.

Я хотел спросить, что значит «надолго», но мать заметила мой нахмуренный взгляд и жестом велела молчать. А между тем дядя продолжал просвещать:

– То, чем мы здесь занимаемся, очень важно для всего человечества. У нас намечается прорыв в понимании происходящего. Кстати, профессор Крюгер попал куда нужно, и вскоре поможет мне кое в чём разобраться.

– Дядя, может, расскажешь, чем вы здесь занимались два года? – предложил я.

– Пойдём, Макс, я лучше тебе кое-что покажу, – ответил дядя и направился к пульту управления.

Подойдя ближе к установке, я заметил в центре конструкции прозрачный куб, укреплённый металлическими поясами жёсткости. Внутри стояли три особи обыкновенных зомби, сразу вперивших в мать плотоядные взгляды.

Включив россыпь мониторов, дядя Боря переключил несколько тумблеров, и установка загудела. Большую часть экранов заняли изображения камер, наблюдающих за зомби со всех сторон.

Поначалу я ничего необычного не увидел, но после применения фильтра вокруг голов зомби проявились шевелящиеся нити. Не так много, но связь между особями была очевидной.

– Ну, что скажешь? – спросил дядя торжествующе.

– Я давно знал о существовании чего-то подобного, но сам никогда не видел.

– Некоторые люди видят это без каких-либо приборов. Я научно подтвердил наличие в организме заражённых некой паразитической субстанции, недоступной обычному химическому анализу. При помощи нитей субстанция связывает все заражённые особи в единую экосистему. Более того, я нашёл способ временно купировать влияние субстанции. Думаю, это поможет остаткам человечества выжить.

Дядя Боря продолжал меня просвещать, и чем больше я слушал, тем сильнее убеждался: он фанатично предан исследованиям, и больше его ничего не интересует.

Во время лекции я не узнал ничего нового. Просто подтвердилось то, что я наблюдал в реальности. Если бы не эти нити, что-то другое должно было связывать зомби. Иначе не объяснить их парадоксальное поведение.

Очень часто небольшие группы зомби курсировали по определённому сектору. Шлялись будто без цели, но стоило им столкнуться с выжившими, зомби стягивались к месту столкновения не только из соседних секторов.

Многотысячные орды, месяцами пребывавшие в кататоническом состоянии, внезапно пробуждались, как по команде, без видимых раздражителей, и отправлялись туда, где развитые заражённые вроде семейных или деловых обнаруживали анклавы обычных людей.

И даже одиночные хищники – дети комы или вампиры – забирались в места, куда обычные зомби не могли проникнуть годами. Порой казалось, что поэтапное нашествие заражённых разных типов – это тщательно спланированная операция по зачистке территорий от людей.

– Выходит, где-то все эти нити должны сходиться воедино, – предположил я, и дядя Боря резко замолчал.

– Молодец, выводы делать не разучился. Значит, мозги после многочисленных заражений не растерял.

– Дядя, а если найти эти гипотетические центры распространения, появится ли у людей шанс справиться с заразой?

– Макс, это правильный вопрос. Но ответа у меня нет. Возможно, да, а может, уже слишком поздно. Но попытаться, думаю, стоит. Тем более я продвинулся в изучении связей между заражёнными и даже собрал прототип сканера, позволяющего найти ближайшие скопления отростков. Вот, возьми, сам посмотри.

Дядя протянул мне обычный смартфон в толстенном корпусе с тремя огромными окулярами на крышке.

– Сейчас из-за отсутствия сотовой связи по нему больше нельзя позвонить, но как оболочка смартфон подошёл лучше всего. И пользоваться привычнее. Нажми на экран и наведи на меня.

Выполнив просьбу, я включил камеру. Дядя Боря попал в объектив окуляров, и стали видны несколько тянущихся к нему отростков. Иногда нити касались его тела, но, словно обжигаясь, отступали. Проверив на себе, я заметил тот же эффект.

Проследив, откуда тянутся исчезающие нити, я перевёл окуляры на установку с зомби. Троица была связана несколькими отростками, но выделялась худющая зомбячка в остатках джинсов и рваной футболке. От неё нити тянулись к рядам прозрачных загонов у дальней стены.

Окуляры не высветили узников лаборатории, но чем дальше, тем чётче прорисовывались нити, собираясь в структуру, окружающую заражённых. Из-за этого определить их местоположение стало интуитивно легко.

– Не думал, что эти структуры так развиты, – признался я, насмотревшись на появляющиеся и исчезающие отростки.

– Боря думает, что, если вывести паттерн распространения заразы, нам удастся найти её источник. А уничтожив его, мы сможем отключить большую часть зомби и противостоять вирусу, – кратко объяснила мать.

– Увы, иначе очистить планету от этого непотребства, оставшимся четырём процентам населения, не получится, – подтвердил дядя.

– Учитывая происходящее снаружи, людям трудно оторваться от спасения себя и сконцентрироваться на спасении цивилизации. Для этого нужны ресурсы и специалисты, – возразил я, заметив странные взгляды матери и дяди.

В этот миг я почувствовал: они мне собираются сделать некое интересное предложение, но, немного поиграв в гляделки, мать и дядя Боря почему-то промолчали.

Внезапно лицо дяди исказилось, его передёрнуло, и он на шаг отступил.

– Извини, Макс, похоже, на сегодня всё. Мне пора ставить капельницу с сывороткой. А тебе лучше уйти. Завтра встретимся и обсудим всё основательно, – пообещал он, и мать, схватив меня за руку, потянула к выходу.

Правда, на том же месте, что и первый раз, она снова притормозила и заговорила, подстраиваясь под аккомпанемент работающего принтера:

– Макс, сейчас много не скажу. Но будь готов действовать в любой момент. И знай: здесь тебе оставаться очень опасно.

– Мам, объясни почему?

– Информация о вторжении чужаков в Московский сектор ушла наверх. Про тебя тоже узнали. Боюсь, скоро с Большой Земли придёт команда на полную зачистку участников западной экспедиции.

– Мам, я как бы не с ними. Просто случайный пассажир. Допрос с детектором лжи это наверняка подтвердил.

– Если придёт команда, местные ФСБшники исполнят приказ, не задавая вопросов. В живых, скорее всего, оставят только профессора Крюгера. Уж больно он наших учёных заинтересовал.

Мать принялась очень коротко рассказывать о местных порядках, и я всё понял. Оказывается, в первые дни всех сотрудников научного центра переправили в подземную часть комплекса. Кроме них, сюда спустилась группа офицеров ФСБ с эвакуированными семьями.

Примыкающий к бункеру склад госрезерва позволял трём сотням обитателей жить нормально, но не всех это устраивало. После череды попыток побега, управление системами и контроль за выходами взял на себя генерал ФСБ Антипов – жёсткий человек, который, если бы не важные исследования дяди, держал бы всех учёных в камерах.

К тому же бункер, как я понял, был напрямую связан с Большой Землёй. И генерал педантично исполнял каждый приказ, что поступал оттуда, словно марионетка, дёргаемая за ниточки неведомой рукой.

– Мам, я всё понял. Скажи, к чему мне нужно готовиться? – спросил я с тревогой.

– Рано, пока рано… Сперва мне нужно проверить кое-какую информацию. Ну, идём, а то твой надзиратель решит, что мы где-то застряли, и решится вторгнуться на территорию лаборатории.

Уже у самого выхода я ощутил на себе пристальный, изучающий взгляд. Инстинкт безошибочно указал его источник: присмотревшись, я разглядел фигуру, присевшую на корточки в самой ближней клетке.

Судя по определённым признакам, это был один из мутантов, которых называют вампирами. Само его присутствие подтверждало мою догадку: местные военные иногда выбирались на поверхность и отлавливали тварей.

– Выродок… он тебя ищет… и обязательно найдёт, – прошептал вампир одними губами, но я услышал его, несмотря на толстенную стену из прозрачного плексигласа.

Затем он оскалился, обнажив несколько рядов невероятно острых, иглоподобных зубов. В тот же миг я понял, кто именно меня ищет. Хотел было подойти ближе, но решил не подавать виду. Пока не время. Для начала нужно выжить.