Текст книги "Код Заражения (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14. Город зомби

08.06.2026.

Макс

Спустившись на пару этажей, я обнаружил заражённую на площадке с запертыми квартирами. Именно там, где, по словам сестры, она её обездвижила.

Высокая фигура женщины в залитой багровой кровью ночнушке застыла перед электрощитом со счётчиками и никак не реагировала на моё появление. Седые волосы, сбитые в колтун и забрызганные кровью, обрамляли осунувшееся лицо. В трясущейся руке плясал длинный нож, выглядевший так, словно побывавший в руках забойщика скотины.

Курок ружья щёлкнул, и стволы коснулись головы зомбячки.

Если выстрелить в подъезде – можно оглохнуть, – промелькнуло в голове. Услышав шаги сверху, я скосил взгляд на лестницу. Там показались Алёнка с Ванюшкой.

– Не стреляй! Шум привлечёт кого-нибудь попроворнее этой старой мымры, – предупредила Алёнка, прикрывая глаза мальчонке и спускаясь ниже.

– Я же сказал: сидите на крыше, пока я всё не проверю!

– Братишка, а что там высиживать? Я же говорила, когда домой моталась: кроме неё, в подъезде никого не встретила. Да и не чувствую я здесь больше никого. А на эту патроны не трать, она больше не дёрнется.

– Что-то не верится. А точно не дёрнется?

– Точно. И даже не спрашивай, как я это сделала, – попросила сестра, но тут же начала сама рассказывать: – Я очень испугалась, когда она на меня кинулась. А затем заметила кое-что и решила попробовать. Пока она торкала ножом, пытаясь достать меня на лестнице, я с перепугу соединила две необычные тёмные нити, идущих от её головы. После этого она замерла, будто выключенная.

– Опять твои нити. Как-то не верится. Почему я их не вижу?

– Не знаю. Но мы с Ванюшкой видим.

– Ладно, потом разберёмся, – проговорил я и пошёл вперёд, не спуская глаз с замершей зомбячки.

Мы осторожно спускались вниз. Датчики движения то и дело оживляли освещение на этажах. Две квартиры были распахнуты настежь, и я старался как можно быстрее проскочить мимо, уводя за собой сестру с пацанёнком. Вестибюль подъезда встретил одинокой люминесцентной лампой, судорожно моргающей в разбитом плафоне.

Приказав сестре ждать за дверью, я выскользнул наружу и огляделся. Убедившись в отсутствии опасности, вернулся. Вместе мы пересекли пустую стоянку и детский городок, где тревожно скрипели забрызганные кровью качели.

Едва заживший укус на ноге напомнил о себе, когда мы спускались по травянистому склону косогора. Рана зачесалась, но боли не было. Обычно так бывает после снятия швов.

Сейчас укус выглядел так, словно его нанесли не позавчера, а полмесяца назад. В это сложно поверить, но белобрысый мальчонка, цепко державшийся за руку сестры, явно что-то сделал. Мне казалось, что даже прежние силы вернулись.

Пройдя вдоль велосипедной дорожки, мы вышли к дороге, ведущей из микрорайона. Алёнка резко остановилась, и в её глазах мелькнула растерянность.

– Что такое? – спросил я, мгновенно насторожившись.

– Там, – ответила сестрёнка и указала в сторону проклятого виадука, из-под которого до сих пор курился дымок.

Несмотря на расстояние в несколько сотен метров, были отчётливо видны раздавленные танком груды трупов заражённых, образующие на асфальте жуткую кровавую кляксу.

– Что там? Я не вижу никакого движения, – сказал я, на всякий случай упирая приклад ружья в плечо.

– Кажется, я понимаю, откуда берутся эти призрачные нити. Там на мосту, сейчас огромный клубок шевелится. Это жутко, но почему-то притягательно.

– Не смотри! – Схватив сестру за руку, я потянул за собой. – Неизвестно насколько это опасно.

Алёна с трудом отвела взгляд и согласно закивала.

Мы шли вдоль той самой дороги, что выныривала из-под виадука. Многие машины, замершие в пробке, были открыты. Я порывался проверить, не остались ли в одной из них ключи, но тут же одёргивал себя: из-за плотного затора мы всё равно не смогли бы выбраться на машине.

Пройдя около двух километров, наткнулись на место страшной автокатастрофы. Стало понятно, почему в природной ложбине скопилось столько машин. По непонятным причинам во встречный поток влетел тяжёлый самосвал, смявший и протаранивший несколько десятков автомобилей. Затем он перевернулся, вывалив на дорогу гору песка, из-под которой едва торчал зад легковушки.

Обойдя место аварии, мы продолжили продвигаться по совершенно пустой дороге. Минут через пятнадцать, дошли до перекрёстка и услышали мерное рычание двигателя.

– Спрячьтесь вон туда, – приказал я сестре, указывая на раскидистый куст сирени, торчащий из высокого бурьяна. – Сидите тихо, а я посмотрю, кто едет.

Как только Алёнка с Ванюшкой скрылись в кустах, из-за поворота выехал БТР-70, очень похожий на тот, что пытался помочь отбиться танку. Не доехав двадцати метров, он остановился, и в мою сторону повернулся раструб КПВТ. Послышался лязг люка десантного отделения, и оттуда ловко выбрался высокий десантник в бронежилете, голубом берете, с автоматом наперевес.

– Кто такой? – грозно спросил он, целясь в грудь.

– Старший сержант Воронцов, – ответил я и, во избежание недоразумений, убрал руку с ремня, висевшей на плече двустволки.

– Что ты здесь делаешь, Воронцов?

– Гуляю. Разве не видно?

– Один?

– Нет, в кустах сестра с племянником.

– Пусть выйдут, – приказал десантник, и ствол КПВТ нацелился на сирень.

– Алёна, выходите. Только медленно.

Когда сестра с Ванюшкой показались, десантник опустил автомат и быстро замахал рукой.

– Давайте всё в БТР! Только быстро, в километре отсюда мы видели большую толпу бешеных. Минут через десять они будут здесь.

Оказавшись внутри бронемашины, я заметил лейтенантские погоны на широких плечах здоровяка. Привычно окинув взглядом десантное отделение, увидел пустые патронные короба. Лента в лотке подачи боеприпасов отсутствовала. Зато на полу валялись стреляные гильзы и виднелись подсохшие капли крови. Как только я пристегнул ремнями сестру с Ванюшкой, БТР тронулся и неспешно покатил по пустой дороге.

– Вы откуда здесь? – тут же спросил лейтенант и, широко улыбнувшись, протянул Ванюшке шоколадку, выуженную из разгрузки.

– Жили недалеко от станции метро «Пионерская», – начал я, но тут же был прерван Алёной.

Она зачем-то отобрала у ребёнка шоколадку и гневно сверкнула глазами на десантника.

– Ему нельзя много сладкого. Ванюшка сегодня уже две штуки схомячил.

Оглядывающийся по сторонам Ванюшка захлопал глазками, всем своим видом показывая, что это неправда. Лейтенант нервно хохотнул.

– Красавица, в такое время, как сейчас, детям нужно давать сладкое, чтобы они хоть на две минуты могли отвлечься от этого дурдома, – изрёк лейтенант, а затем выудил из разгрузки ещё одну шоколадку и протянул её Алёне. – Тебе, красавица, тоже не помешает. Дай сынишке хоть половинку, пусть порадуется.

– Он не мой сын! – возмутилась Алёнка, и её испепеляющий взгляд обжёг офицера десантника, осмелившегося предположить подобное.

– Не понял, – проговорил лейтенант, резко становясь серьёзным и уставившись мне в глаза. – Сержант Воронцов, ты же сказал, что он твой племянник?

– Лейтенант, не придирайся. Тебе чего, надо было на дороге объяснять? Мальчонку нам отдала заражённая мать.

– Да нет, всё нормально. Только в дальнейшем говори всё как есть. Не люблю, когда врут и недоговаривают. Для этого у нас генералы в штабах сидят, – нервно пробухтел десантник.

В этот момент я понял, что сболтнул при мальчонке лишнего, про его мать, и посмотрел на Ванюшку, который, не обращая на нас внимания, принялся увлечённо поглощать шоколадку, всё же переданную ему сестрой.

– Хорошо, лейтенант, впредь буду честным. Но сначала скажи-ка, куда мы путь держим? – спросил я и попытался выглянуть из стрелкового окошечка.

– По рации передали, что карантинный периметр перенесли далеко за МКАД. Мы с мехводом сейчас направимся в пункт передислокации, сестру с ребёнком можем закинуть в лагерь беженцев. Тракторист сказал, что знает, где находится ближайший.

– Не, лейтенант, так не пойдёт. Нам с сестрой в другое место надо попасть. Если можно, на повороте перед въездом в густую застройку высади нас.

– Воронцов, а вот здесь я не понял. У тебя лычки старшего сержанта на погонах. Ты что, разве не на службе или дезертир? – с явной претензией начал десантник.

– Извини, лейтенант, но такая байда со мной не прокатит. Я своё отслужил. Недавно демобилизован по ранению и сейчас буду заниматься спасением своих родных, – проговорил я напряжённо и как бы невзначай положил руку на ложе лежащей на коленях двустволки.

– Старший сержант Воронцов, а ты не охренел часом? Ты видел, что вокруг творится? Сейчас в армии каждый штык на счету! – зло прошипел лейтенант и уставился в глаза.

– Ага, конечно. Если каждый штык на счету, то на хрена вчера несколько батальонов десанта скинули на парашютах над центром Москвы? Похоже, тот, кто это устроил, эти штыки ни хрена не считает. Извини, летёха, но я больше не хочу быть цифрой в сводках штабистов.

Я видел, что мои слова зацепили молодого лейтенанта. Он оскалился и сжал кулаки.

– Мальчики, а может, вам выдохнуть? – неожиданно предложила Алёнка, прервав тягостное молчание.

Лейтенант перевёл взгляд на неё, и в этт момент БТР резко остановился. Чумазый механик-водитель, как я понял, носящий кличку Тракторист, повернулся к нам.

– Десантура, что будем делать? МКАД на дурака проскочили, но впереди толпа. Кажись, прёт в нашу сторону.

Лейтенант вскочил, плюхнулся в кресло стрелка и развернул башню по курсу.

– Вижу. Давай сворачивай вон в тот проулок и заезжай за бетонный забор, пока зомбаки нас не заметили.

Движок БТРа снова зарычал. Лейтенант командовал, куда ехать, а молоденький водитель умело поворачивал железного коня. Судя по его позывному и уверенным движениям, парень явно деревенский и действовал профессионально.

Я выглядывал в стрелковое окошко и уже через десяток поворотов не смог бы определить, куда мы зарулили. Минут через десять БТР остановился возле заросшего бурьяном, высокого забора, и двигатель замолк.

В наступившей тишине рядом уселся лейтенант, следом присоединился невысокий механик-водитель с шевроном мотострелковых войск на рукаве засаленного танкового бушлата. Они оба как-то странно посмотрели на меня с Алёной, потом лейтенант заговорил:

– Ты упоминал самолёты? Так вот, я с одного из них. Знаешь, сколько ребят осталось из моего взвода?

Я отрицательно покачал головой.

– Да никого не осталось. Только я один… Да и то, жив потому, что стропы парашюта зацепились за барельефы фасада, на уровне четвёртого этажа. Я видел, как моих пацанов разрывала на части остервенелая толпа заражённых. До последнего патрона пытался им помочь, пока не остался висеть бесполезным мешком, вцепившимся в штык-нож.

Лейтенанта нервно передёрнуло.

– Если бы не Тракторист, на своём железном звере, я бы до сих пор там раскачивался на ветру. Сержант, думаешь, я не мечтаю добраться до той суки в генеральских погонах, чей воспалённый мозг изрыгнул гениальный план захвата плацдарма в центре города дивизией ВДВ? Представь себе – нам скормили сказку о каких-то бунтовщиках и сепаратистах, захвативших небольшой сектор в Москве! Я выучил имя генерала Майданова наизусть и поклялся перед пацанами, если выживу, вырву ему кадык голыми руками. Но это не значит, что я стану дезертиром. Так что, давай, сержант, без пререканий. До пункта сбора доберёмся вместе, а там, если служба не по нраву – вольному воля.

Я шумно выдохнул, переводя взгляд с лейтенанта на сосредоточенного механика-водителя, на встревоженную Алёну и, наконец, на разинувшего рот Ванюшу, жадно ловившего каждое непонятное слово.

– Лейтенант, да я не спорю. Просто мне необходимо попасть в один элитный коттеджный посёлок. Там, в подвале, девушка с ребёнком заперты, а сверху несколько красноглазых гуляют. Если не доберусь вовремя, им кранты.

Лейтенант обменялся взглядом с Трактористом, неспешно снял голубой берет и засунул его под разгрузку, словно переваривая услышанное.

– А эта девушка в подвале… она такая же красавица, как твоя сестрёнка? – неожиданно спросил он, расплываясь в лукавой улыбке.

– Да, – коротко подтвердил я.

– Ну что, Тракторист, выручим демобилизованного по ранению героя спецопераций?

В ответ чумазый парень лишь меланхолично кивнул, затем скользнул в кресло стрелка и углубился в изучение окрестностей через окуляры комбинированного прицела.

– Значит, поможете? – с недоверием переспросил я. – Если что, отсюда рукой подать. Километров десять, не больше. Просто подбросьте. Возле дома шатаются несколько заражённых, но с ними я уж как-нибудь сам разберусь.

– Не, сержант, я с тобой пойду. Обидно одно, в этом железном гробу ни единого патрона не осталось. Наш Тракторист вчера, когда один в коробочке остался, весь боекомплект куда-то расстрелял.

– Куда надо было, туда и расстрелял, – пробурчал Тракторист, не прекращая вращать башней БТРа.

Внезапно послышалось шуршание. Алёна извлекла из своей потёртой сумки видавший виды Макарыч и запечатанные пачки патронов.

– Вот, тут у меня немного завалялось, – произнесла она, и я вспомнил рыжего спецназовца на мосту, щедро поделившегося боеприпасом.

– Ой, спасибо, красавица! – искренне поблагодарил лейтенант, принимая бумажные пачки, словно бесценные сокровища. Осмотрев пистолет, он скривился и вернул его обратно. Затем принялся набивать пустой магазин автомата.

Около заборчика мы проторчали часа два. За это время все успели перекусить сухпайком, а молоденький мехвод сбивчиво изложил свою трагическую историю.

Оказалось, это тот самый БТР-70, который мы видели с крыши. Тракторист поведал, как его мотострелковый полк заходил в город с запада вместе с танковым батальоном. Они медленно продвигались, оставляя на ключевых перекрёстках блокпосты. Шли относительно спокойно, методично отстреливая встреченных зомби, пока на колонну не обрушилась колоссальная орда заражённых. Бронетехнику в мгновение ока накрыл живой ковёр тел, после чего электрика начала сходить с ума и периодически вырубаться.

Тракторист утверждал, что его БТРу попросту повезло. Правда, едва он вырвал машину из живого моря зомбаков и отогнал на полкилометра, старший бронемашины, прапорщик совершил роковую ошибку. Он приказал мотострелкам занять позицию у какого-то торгового центра. Причём вместе со спешившимися бойцами, полез на пешеходный переход над дорогой, чтобы попытаться помочь попавшей в окружение колонне.

Позицию на верхотуре мотострелки заняли, но вскоре парней смыло набежавшей волной бешеных. Тракторист отчаянно пытался помочь огнём из КПВТ, но зомби было слишком много.

Мы с Алёной стали свидетелями заключительного акта кровавой бойни, когда единственные из всей колонны, чудом вырвавшиеся танк Т-71 и БТР-70, добрались до злосчастного виадука.

Потом Алёна поведала о наших злоключениях, тактично умолчав о странных нитях, которые она видит на заражённых. Пока она рассказывала, я заметил, что лейтенант не сводит с неё глаз. Сестра ему явно приглянулась.

Когда БТР снова ожил, снаружи донеслись раскаты двух мощных взрывов. Судя по всему, где-то на востоке Москвы рвануло что-то серьёзное. Взрывная волна пронеслась над нами, сорвав ворох свежих листьев с верхушек деревьев.

Немного переждав, тронулись, и уже через десяток минут Тракторист вывел БТР на прямую дорогу до посёлка. Мы с лейтенантом вдвоём устроились сверху на броне, внимательно осматривая каждый поворот, выискивая малейшие признаки присутствия заражённых.

– У тебя в Сирии какой позывной был? – спросил лейтенант, протягивая мне небольшую рацию.

– Шустрый.

– Ясно. А меня ещё в училище Беркутом окрестили.

– Красивая птица.

– Ага. «Птица-парашютист, гадящая с небес на условного противника», – именно так говорил мой инструктор по прыжкам – признался лейтенант и хохотнул.

Пока БТР продвигался вперёд, мы заметили несколько небольших групп заражённых, беспорядочно рыскающих по подмосковным полям и лесополосам. А прямо перед въездом в посёлок мимо пронёсся дальнобойный грузовик без прицепа. Бампер был искорёжен, решётка радиатора погнута, а вся кабина забрызгана кровью. Бородатый водитель отчаянно махал руками и моргал фарами, явно о чём-то предупреждая. Интуиция била тревогу, но я предпочёл промолчать. Нестерпимое желание поскорее добраться до Маши затмило врождённую осторожность.

Сердце бешено колотилось при виде знакомых мест. Шесть лет назад я крался ночью по этой самой дороге, туда, где, как я предполагал, держали взаперти мою девушку. Только тогда я мечтал её выкрасть, а сейчас – спасти.

Глава 15. Рейд

26.05.2028.

Шустрый

Рано утром меня вывели из здания. На площадке, рядом с выездом из подземной стоянки, формировалась разношёрстная колонна машин, готовящаяся отправиться в рейд.

В голове колонны БМП-2. На месте орудийной башенки красовалась вертлюга со спаркой крупнокалиберных M2 «Браунинг». За бронемашиной пристроились два грузовика. В кузовах с бойницами разместились четыре десятка пронумерованных в полной боевой экипировке. За плечами у каждого – большой коробчатый ранец.

Среди бойцов выделялась фигура полковника в массивном бронекостюме. Похоже, это штурмовые группы, собранные в единый кулак для захвата главного корпуса института.

Третью позицию в колонне занимал длинный автобус, с окнами, наглухо заваренными листами ржавого металла. На крыше приварена площадка, на которой пара техников крепили три тяжёлых военных дрона, оснащённых пулемётами, установленными между опорами аппаратов.

Пока я разглядывал колонну, боковые двери гаража распахнулись, и оттуда начали выбираться умники во главе с профессором. Вереница учёных быстро скрылась в недрах автобуса. Затем один из пронумерованных заскочил следом и захлопнул бронированную створку. Снаружи остался лишь худощавый ассистент профессора, направившийся в нашу сторону.

– Ну что, дуболомы, вы готовы? – спросил он у семнадцатого и тридцатого. После этого холодный взгляд скользнул по мне, и ассистент скорчил гримасу отвращения.

– Пошли, – буркнул тридцатый и подтолкнул меня к ещё одному транспортному средству, замершему позади автобуса.

Это была красная пожарная машина с частично срезанной крышей. Оголившаяся цистерна для воды теперь напоминала десантную капсулу с грубо вырезанными бойницами.

Тридцатый заставил меня забраться внутрь через срезанную позади часть цистерны и усадил между рядами столитровых бочек, раскрашенных оранжевыми полосами. Судя по предупреждающей маркировке, в них находилось что-то опасное и горючее.

Усевшись, я смог разглядеть замыкающую колонну машину. Это был пикап с парой пронумерованных внутри и стойкой с пулемётом ДШК в открытом кузове.

– Русский, возьми, – сказал ассистент и швырнул мне небольшой пластиковый бокс.

Раскрыв его, я увидел наушник с креплением под левое ухо и шейный микрофон.

– Надень и слушай внимательно, что говорят. И не дай бог, ты выйдешь в эфир без разрешения. Отвечать можно, только если тебя о чём-то спросят или вызовут. Отныне твой позывной – «Русак», – с явной издёвкой проинструктировал он.

Как только я закрепил и включил наушник, услышал переговоры на английском языке.

– Герр полковник, колонна готова к выезду.

– Отлично. Готовность номер один. Объявляю общую перекличку. Группа «Дельта», отчёт.

– Герр полковник, мы на месте. Четыре пары снайперов с пятидесятым калибром заняли позицию в полукилометре от института, на двадцатом этаже жилого комплекса.

– Что видите?

– На пятом этаже корпуса замечена небольшая группа заражённых третьего типа. Это семейные. Минимум восемь целей. Можем попытаться их снять.

– Нет. Разрешения не даю. Лишнего шума пока не надо. Подъедем, штурмовая группа, сама справится. Группа «Бета», что у вас?

– Чинук с резервным отделением огневой поддержки готов к экстренному вылету. Ждём сигнал.

– Хорошо. Операторы дронов, что у вас?

– Три боевые птички на платформе. Три наблюдателя в воздухе. Ещё девять беспилотников в резерве. Ведём наблюдение. Пока всё чисто.

– Поднимайте ещё два разведчика и меняйте птички по мере необходимости. Мне нужна полная картина вдоль маршрута и в секторе института до конца операции. И чтобы без каких-либо слепых зон.

– Выполняем.

– Гер профессор, вы готовы?

– Да, Гер полковник, начинайте.

– Наблюдателям смотреть в оба. Без команды не стрелять. Колонна, вперёд! Пироманы, по пути следования ставите огневые заграждения согласно плану операции.

– Так точно, Герр полковник, – ответил сидевший в метре от меня семнадцатый, и я понял, что «пироманы» – это мы.

Двигатель зарычал, и пожарная машина тронулась. Колонна неспешно выехала на Кутузовский проспект и направилась в сторону института со скоростью около пятидесяти километров в час.

Пасмурное небо над головой не предвещало ничего хорошего и казалось готовым в любой момент разразиться мелким дождиком. Вдоль дороги мелькали дома, с угрозой взиравшие на караван жалких людишек, выгоревшими глазницами пустых окон. Угроза была совсем не эфемерной, первые этажи укрывала буйная растительность, и из-под неё в любой момент могла выплеснуться волна заражённых.

Минут через десять колонна проехала через проход в частично разобранной баррикаде, очерчивающей границы бывшей империи Хирурга.

Я закрыл глаза, и передо мной возникло лицо красноглазого Васьки, и его непоседливой сестрёнки, чудом выживших в медленно гниющей утробе нашей столицы. Вполне возможно, когда мы все обратимся в прах, именно такие дети станут той самой, правильной ветвью развития человечества, способной возродить из пепла угасающую цивилизацию.

В сознании всплыли образы моих детей. Они то и дело показывали рисунки, полные странных, нереальных существ и странных мест. А когда я спрашивал, откуда это, утверждали, что видят всё это наяву. Я знал, мне, увы, подобное не дано. Вспомнилась сестра и её рассказы о проклятых нитях… Ведь она тоже видела нечто необъяснимое.

Погрузившись в себя, я уставился на шеврон пронумерованного и вдруг вспомнил, где раньше видел этот символ – красный крест в перевёрнутом треугольнике. И как только воспоминание вспыхнуло в памяти, кулаки непроизвольно сжались, а зубы скрипнули от злости.

Так это были их люди?! – ранее упущенные детали хлынули потоком, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове роковой инцидент с сестрой, произошедший после того, как я поверил, что мы сможем выжить.

В этот момент колонна свернула в узкий проулок и оказалась под сенью разросшихся деревьев. По сторонам замелькали полуразрушенные строения, постепенно поглощаемые буйной зеленью.

Пожарная машина остановилась, прервав поток мыслей. Тридцатый приказал выпрыгнуть наружу, выгрузить одну из бочек и выдернуть страховочную чеку из дистанционного радиодетонатора. Метров через пятьдесят процесс повторился. Мы медленно продвигались вперёд, оставляя за собой цепочку взрывоопасных «подарков». Выкатывая очередную бочку, я прочёл адрес на табличке, уцелевшего дома и понял, мы всего в километре от института.

В рации снова послышались обрывки переговоров:

– Колонна прибыла в зону рандеву. Группе заграждения – оцепить периметр! Штурмовикам – приготовиться к заходу в корпус! Воздушная разведка – что там у вас?

– Гер полковник, третья птичка засекла халка, двигавшегося около сотни метров, за колонной, по параллельной улице.

– Одного?

– Да Гер полковник.

– Почему сразу не сообщили?

– Он быстро отстал в трёх километрах отсюда, явно потеряв к нам интерес.

– Хорошо, с одним мы справимся без проблем. Но впредь приказываю сообщать о появлении мутантах и зомби сразу. А теперь пироманы, тащите русака сюда. Он нам скоро понадобится.

Семнадцатый помог выгрузить две последние бочки, после чего пожарная машина рванула вперёд. А буквально через три минуты мы въехали через зияющий пролом в железобетонном заборе и оказались перед знакомым с детства корпусом исследовательского центра. Именно здесь, на третьем этаже, находилась лаборатория, в которой долгие годы работали мать и дядя Боря.

Сверху начал накрапывать мелкий дождь, слегка прибивший витавший в воздухе запах плесени и разложения. Стало заметно темнее. Это был недобрый знак. Когда днём пасмурно, из своих укрытий любят выползать твари, обычно рыскающие по городу только по ночам. Да и зомби ведут себя поактивнее.

– Штурмовые группы – вперёд! Снайперам – разрешаю открыть огонь, как только семейные появятся на прицеле! Операторы, что с птичками? Почему картинка нестабильна?

Выбравшись наружу, я увидел десяток пронумерованных, разбирающих баррикаду, перегораживающую центральный вход в здание. Одновременно три штурмовые группы проникали в разбитые окна первого этажа с разных сторон.

Внезапно послышался свист пуль, и на уровне пятого этажа от стены начали отлетать куски штукатурки. Снайпера работали из чего-то крупнокалиберного, но выстрелов слышно не было. Свистящие пули влетали в окна и с глухим стуком врезались в монолитные стены. Раздался истошный визг раненых мутантов, и в этот момент я отчаянно захотел, чтобы в моих руках оказалось хоть какое-то оружие.

– Первый, второй и третий уровни зачищены. Снайпера докладывают, что на пятом видели ещё одинокого халка. Всем группам повышенное внимание. Заходим на четвёртый, пятый и шестой уровни.

Сверху раздались хлопки, сопровождаемые яркими вспышками. Потом заработали автоматы с глушителями, и в одном из окон появился силуэт огромного мутанта. Пули принялись лупить по костяным наростам на мощном теле, вгрызаясь в мутировавшую плоть. В следующий миг в халка влетело что-то крупнокалиберное, и он рухнул вниз. Четырёхсоткилограммовое тело с сочным шлепком приземлилось на стоянку в тридцати метрах от нас. Но уже через секунду халк попытался подняться.

Стоявшие рядом тридцатый и семнадцатый вскинули автоматические винтовки и принялись метко лупить одиночными. Каждый выстрел выбивал куски плоти из заросшей костяными пластинами горы мышц. Два десятка попаданий вполне хватило, и мутант затих, потеряв большую часть черепа и одну руку.

Интересные у них винтовки, – подумал я, пытаясь украдкой рассмотреть оружие пронумерованных. Внешне похожи на американские М-4, но, судя по размеру отлетающих гильз, стреляют чем-то крупнокалиберным.

Стрельба наверху почти стихла, и когда мне уже показалось, что зачистка корпуса завершена, внутри послышался жуткий рёв. После этого на шестом этаже разлетелось заложенное кирпичами окно, и оттуда с рыком вылетел огромное чудовище, весом килограмм под восемьсот.

Пролетев по дуге, супер-халк приземлился на остов ржавой легковушки и ловко ушёл в перекат. Этот мутант был почти полной копией Хирурга, но ещё больше. Разумеется, мне отчаянно захотелось свалить отсюда куда подальше.

– У нас альфа-халк! – заорал семнадцатый и первым открыл огонь.

Тяжёлые пули забарабанили по настоящему танковому люку, которым халк прикрывался словно щитом. Кроме этого, он был буквально обвешан кусками металлолома, образующими подобие доспеха, неплохо защищавшего от пуль.

Вместо того чтобы атаковать, мутант на секунду замер и почему-то уставился на меня. Зрительный контакт длился всего мгновение, но мне хватило, чтобы понять, он пришёл за мной. Не знаю, что я ему сделал, но эта гора мышц преследовала колонну не просто так.

Нос чудовища с шумом втянул воздух. Иссиня-чёрные глаза сверкнули, заставив съёжиться. Зубастая пасть раскрылась в жуткой ухмылке.

– Ты-ы-ы! Р-р-р-азорву! – громогласная рычащая угроза вырвался из глотки монстра, затем он отпрыгнул в сторону, уйдя с линии огня, начавшего стрелять, крупнокалиберного пулемёта, и легко перемахнул через железобетонный забор.

Послышался треск ломающихся веток. Яростно закачались кусты сирени. Пронумерованные продолжали палить вслед, но без какого-либо результата.

– Гер полковник, альфа-халк ушёл, – тут же доложил семнадцатый.

– Я видел, – ответил полковник.

Гигант в бронекостюме и четвёрка пронумерованных с запозданием вывалились из здания и замерли возле автобуса учёных.

– Штурмовые группы, ну что там у вас? – нетерпеливо спросил он.

– Гер полковник, альфа-халк был последним заражённым внутри. Здание зачищено. Можно заводить внутрь наших умников.

– Наблюдатели, вы следите за целью?

– Альфа ушёл за пределы сектора. Мы его потеряли в двух километрах от института.

– Хорошо. Гер профессор, выгружайтесь. И попрошу пошевеливаться. А то мы уже нашумели и на три минуты отстаём от графика.

После последней реплики в здание потянулась вереница техников и учёных, а у меня перед глазами всё ещё стоял взгляд монстра. Странно, мне показалось, что он очень хотел напасть и только плотный обстрел заставила его ретироваться. Какая-то чертовщина.

Сверху доносился грохот разбираемых баррикад и хлопки контрольных выстрелов. Потом наушник опять ожил:

– Гер полковник, уничтожено четырнадцать объектов третьего типа. Судя по телосложению, здесь только развитые семейные. Две особи крупных мутантов, сидели на другом уровне, как будто в засаде. Смог уйти одиночный объект, по предварительным данным, Альфа-халк. Наши потери: один штурмовик погиб, ещё один тяжело ранен.

– Принял. Пулемётчикам и снайперам – бесшумно чистить периметр. Операторы беспилотников, мне нужна полная картина сектора. Мы заходим внутрь.

Отдав распоряжения, полковник повернулся к нам и призывно замахал рукой:

– Пироманы, чего встали? Берите русака и тащите сюда, – приказал он и скрылся в вестибюле здания.

– Русак, живо ко мне. Повернись, – приказал тридцатый, а когда я выполнил его указания, водрузил мне на плечи тяжёлый армированный короб, забитый одинаковыми, плоскими контейнерами.

Потом наша четвёрка вошла в вестибюль и принялась подниматься по лестнице. В ухе снова послышались распоряжения полковника.

– Внешней бронегруппе – замкнуть периметр вокруг корпуса! Операторам – готовьтесь поднять боевые дроны! Снайпера – глядите в оба!

Добравшись до третьего этажа, наша группа прошла через разгромленное помещение санпропускника. А потом я увидел трафаретную надпись на кафельной стене и остановился как вкопанный. Краска давно облупилась, но я без труда прочитал:

Ответственный за противопожарное состояние – доцент Воронцов Б Е.

– Чего встал? Давай двигай! – приказал тридцатый и пнул меня ботинком.

В ответ я одарил его недобрым взглядом, но промолчал. Затем прошёл через остатки камеры химического обеззараживания и оказался внутри лаборатории.

Знакомый с детства белый кафель, теперь покрывала копоть и нечто бурое и давно засохшее. Кое-где на стенах можно разобрать изломанные буквы, сливающиеся в односложные ругательства. Все стеклянные перегородки снесены, а научные приборы, компьютеры и мебель, либо свалены в бесформенные кучи, либо втоптаны в стеклянно-грязевое крошево, покрывающее некогда идеально белый пол.

Возле ряда выбитых окон я заметил старое кострище и гору обожжённых костей, от которых даже через респиратор тянуло тухлятиной.