Текст книги "Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта"

Автор книги: Игорь Коломийцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Принцесса и рыжий воин

Но оставим пока на время просторы Азии, переместимся в старушку-Европу и поговорим о тайнах истории классических, причерноморских скифов. Вот уж, кажется, кого ученые должны были изучить вдоль и поперек. Раскопки величественных курганов на Украине, в Крыму и на Кубани начались еще до революции, продолжаются они и поныне. Десятки тысяч ценнейших находок, более сотни неразграбленных захоронений – какой простор для племени археологов, жадного к чужим загробным тайнам! Однако загадок и здесь обнаружилось немало.

Первая странность – удивительно хаотичное расположение ранних скифских могильников. Древнейшие курганы кочевников, собственно составляющие архаику этой культуры, разбросаны по всему пространству Восточной Европы и Передней Азии. Причем попадаются где угодно: в зеленых долинах Закавказья и высоко в кавказских горах, на Правобережье Днепра и Припяти, в низовьях Кубани, на Дунае, в Польше, Чехии и даже в Пруссии, недалеко от Берлина, но только не там, где, по свидетельству античных авторов, размещалось скифское царство – между Днепром и Северским Донцом. В первом тысячелетии до нашей эры, как известно, климат был весьма суров. Степь стремительно сокращалась под натиском леса и к скифскому времени превратилась в довольно узкую полосу к северу от Азовского моря. Именно она, казалось бы, в наибольшей степени подходила для жизни пришлых кочевников. Если верить оставленному Геродотом подробному описанию скифских обычаев, те были безусловными степняками. Дерево в их краях было такой редкостью, что кочевники научились готовить мясо, используя для огня высушенные кости животных.

Но весь фокус заключается в том, что на этой территории могил скифов раннего периода не обнаружено вовсе. По данному поводу историк Сергей Махортых с некоторым удивлением отмечает: «Непосредственной ландшафтно-климатической зоной распространения большинства скифских памятников в Предкавказье является не степь, как обычно считают исследователи, а лесостепь» ^{140}. И это весьма странно. Складывается впечатление, что скифы жили по периферии принадлежащего им мира, игнорируя его сердцевину. Ранние скифские курганы, как скорбные часовые, охраняют границы этой цивилизации, но упорно избегают центральной степной зоны, казалось бы, самой природой предназначенной для проживания вольнолюбивых кочевников.

Проще говоря: скифы, которых греки описывают, как типичных степняков, если судить по их могилам, чураются открытых пространств, как черт ладана, предпочитают забираться либо в гористые, либо в лесистые края. Между тем, по свидетельству античных авторов, в данных местах проживали отнюдь не скифы, по крайней мере, не царские скифы, а племена от них зависимые и подчас настроенные довольно враждебно к азиатским пришельцам. «Получается, —недоумевает исследователь Алексей Романчук, – что степь – не Скифия, и лесостепь – не Скифия в это время» ^{173}.

И вот еще, что любопытно – в курганах раннего этапа археологи каждый раз, наряду с типично скифскими элементами, обнаруживают следы материальной культуры народов, обитавших в этих краях до прихода «конных стрелков». Таким образом, с точки зрения ученых, единой классической культуры скифов в начальный период их европейской истории как бы не существует вовсе: она распадается на множество локальных вариантов. Близких друг другу, но все же разнящихся в мелочах.

Если составить каталог ранних скифских курганов, обнаружится, что большая их часть размещена на Кавказе и в Предкавказье, меньшая – в Днепро-Днестровском междуречье, а меж ними зияет подозрительной пустотой та страна, которая, собственно, и является Царством скифов – степные просторы Левобережья Днепра и Северского Донца.

Столкнувшись с подобным феноменом, археологи посчитали, что скифы, двигаясь в Северное Причерноморье, после передне-азиатских похождений «застряли» по большей части в Кавказских предгорьях, небольшие их отряды проникли дальше – к Днестру, Дунаю и даже в глубь Центральной Европы, но привольные днепровские степи в это время стояли безжизненной пустыней.

Поскольку описаний того, что реально происходило в этих краях в ту отдаленную эпоху, не сохранилось, подтвердить или опровергнуть это странное предположение оказалось невозможно.

Но еще удивительней то, что мы наблюдаем в Скифии в период расцвета этого государства, когда греческие писатели, в первую очередь Геродот, прямо фиксируют пребывание царских скифов – «самого доблестного и наиболее многочисленного племени»– в треугольнике между Днепром, Азовским морем и Северским Донцом (рекой Танаис) ^{38}. Между тем скифских курганов второй половины VI–V веков в целом найдено гораздо меньше, чем ранних, их буквально можно пересчитать по пальцам. Некоторые археологи на этом основании называют это время «темным периодом истории Скифии» ^{84}. Скифы археологические как будто куда-то исчезают. По крайней мере, становятся гораздо малочисленней. И это в тот самый момент, когда реальные исторические скифы переживают невиданный взлет своей культуры и государственности – громят полчища Дария, господствуют над всеми окрестными народами. Характерно при этом, что расположение памятников принципиально не меняется – их по-прежнему находят где угодно, только не там, где им положено быть – в степной части Скифии. Иначе говоря, могущественные скифы в пору своего расцвета, вопреки тому, что писали о них греческие авторы, жмутся к окраинам своей державы и оставляют незаселенным ее центр.

Более того, Геродот прямо указывал, что скифы хоронят своих царей в одном, строго определенном месте – Городе мертвых по имени Герры. Оно находилось где-то в середине их владений и тщательно оберегалось – никто не мог безнаказанно потревожить покой великих скифских вождей ^{38}. Греческий автор творил в V веке до нашей эры. Это был безусловный пик развития цивилизации кочевников. Где же в таком случае могилы блистательных царей того времени – Иданфирса, Савлия, Октамасада и прочих владык, могущество которых заставляло сотрясаться Вселенную?

Реальные погребения вождей этого непостижимого племени вплоть до начала IV века располагались, в основном, за пределами собственно скифских пределов, в землях покоренных народов. Получается, что древние греки напрасно считали царские курганы высшей ценностью кочевников, те поступали с ними подобно кукушкам, подкладывающим яйца в гнезда других птиц?

Некое подобие Герр, или Города мертвых появляется в центре скифских земель, и то по большей части на правом берегу Днепра, лишь спустя век после смерти Геродота. Именно тогда в этих местах внезапно возникает такое множество курганов, что слегка растерявшиеся историки напишут о демографическом взрыве IV столетия до нашей эры в Причерноморской степи.

Словом, если судить по вскрытым археологами могилам, то в Северном Причерноморье скифов раннего и среднего периодов было очень мало и жили они, в основном, на территории лесостепи, и только в позднейшую эпоху кочевники возникают из небытия сразу в огромном количестве и поселяются почти там, где надо: в днепровских степях.

В то время как греческие писатели, начиная с Геродота, отводят под местожительство царствующим племенам кочевников именно открытые пространства левобережья Днепра и фиксируют здесь скифов с самого первого этапа их европейской истории вплоть до их неожиданного исчезновения в начале III века до нашей эры. Могли ли эллинские историки так грубо ошибаться и считать горцев и лесовиков (а именно таковыми получаются «конные стрелки», с точки зрения археологов) жителями степей? Учитывая, что первые греческие колонии возникли на побережье Черного моря практически одновременно с появлением здесь пришельцев из Центральной Азии, подобное предположение представляется просто невероятным. Греки слишком хорошо знали скифов, намного лучше, чем прочие народы Азии и Северной Европы, чтобы допустить столь чудовищную ошибку.

Тогда возникает множество вопросов. Что же на самом деле здесь происходило? Почему царские кочевники предпочитали жить на окраинах своего мира в ранний период европейской истории? Куда они исчезли в пору расцвета? И отчего вдруг объявились только под самый конец Причерноморской державы? По какой причине меньше всего скифские курганы встречаются там, где собственно и располагалось племя царских скифов, согласно письменным свидетельствам их соседей?

Есть еще одна немаловажная странность, на которую почему-то до сих пор не обращали внимания ученые. В ходе нашествия персидского царя Дария, скифские вожди бросили ему прямой вызов: они заявили, что примут бой, если владыка Азии обнаружит могилы их отцов. Войско персов дважды прошло сквозь земли причерноморских кочевников. Каким образом Дарий мог не заметить Герры? Причем необходимо иметь в виду, что скифские курганы – это вам не иголка в стогу сена. Они в несколько раз превосходят по размерам насыпные холмы предшествующих культур. Их по естественным причинам нельзя было спрятать, перенести или замаскировать. Разведка персов была одной из лучших, если не лучшей, на древнем Востоке. И, тем не менее, захватчики удалились не солоно хлебавши. Более того, из контекста сочинения Геродота выходит, что скифы ни минуты не сомневались в подобной перспективе развития событий. Если бы они действительно беспокоились о сохранностях царских могил, самой дорогой своей реликвии, то не стали бы «дергать тигра за усы», как любят выражаться по данному поводу китайцы.

Более того. Древнегреческий историк, достаточно подробно описавший похоронный ритуал скифов, утверждал, что последние бальзамируют и мумифицируют тела своих покойных владык ^{38}. Между тем никаких следов этой процедуры ученые, как ни старались, в курганах Причерноморья обнаружить не смогли.

Археологи – народ упрямый, они привыкли верить тому, что добывают из-под земли, тем артефактам, которые можно потрогать руками. Поскольку многое, обнаруженное ими в северопричерноморских захоронениях кочевников, прямо противоречило тому, что было описано Геродотом, они и объявили отца историков безответственным фантазером, сочинителем сказок для детей младшего возраста.

А как же иначе: и жили ранние скифы не в степи, и Герры не обнаружены, не было мумий скифских царей, да и к чему кочевникам эти египетские обряды. «Конные стрелки» не пили кровь своих врагов, не снимали с них скальпы, не делали чаши из вражьих голов. А, следовательно, и все прочее из рассказов грека – сплошные байки. Плосконосые, широкоскулые и лысые с рождения аргиппеи не обитали на окраине каменистой пустыни. И уж, конечно, никогда одноглазые аримаспы не бились с грифами, охраняющими золото. На далеком Севере, в защищенной от ветров долине не проживали святые вегетарианцы – гипербореи.

Но в 1993 году археологическая экспедиция под руководством доктора исторических наук Натальи Полосьмак обнаружила в Горном Алтае на труднодоступном плато Укок в типичном скифском кургане Ак-Алаха-1 мумию молодой женщины, умершей два с половиной тысячелетия назад. Она сохранилась благодаря вечной мерзлоте. У основания кургана в условиях высокогорья образуется ледяная линза, она и сберегла до наших дней всю органику захоронения ^{163}. «Принцесса», или «Алтайская леди», как назвали находку археологи, оказалась далеко не единственной из скифских мумий. Через два года неподалеку было обнаружено еще одно подобное погребение, покоился в котором мужчина, «Рыжий воин», как его стали именовать за характерный цвет волос. Затем последовали и другие открытия.

Обнаруженную археологическую культуру ученые окрестили пазырыкской, однако, почти сразу было установлено, что состоит она из множества этнических элементов или, если хотите, локальных культур, схожих в основных чертах, но разнящихся в деталях.

Расовый тип основной массы пазырыкцев оказался промежуточным между европеоидами и монголоидами, пожалуй, с некоторым перевесом вторых. Однако встречались и чистейшие европеоиды – длинноголовые, с выступающими носами. Уникальным был погребальный обряд, практикуемый в горах Алтая – черепа покойных трепанировали, то есть, вскрывали, извлекали мозг, также удаляли внутренние органы, заполняя пустоты смесью шерсти и рубленых веток курильского чая – местного дикорастущего кустарника. Анализ состава, применяемого при бальзамировании тел, показал, что использовались соединения, содержащие ртуть. Волосы погребенных заплетались в косы, укладывались в сложные и высокие прически с помощью специальных «накосников». Тела были щедро татуированы, причем строго по канонам классического «звериного стиля». Основные персонажи нательных рисунков – лошади, олени и грифоны. Особенно поразило ученых роскошное изображение на груди «Рыжего воина» – взбрыкивающая лошадь с головой грифона, выполненная с поразительным мастерством, делающим честь древним специалистам по татуажу ^{163}.

Но это еще не все – выяснилось, что красители и косметика этих непостижимых «алтайцев» содержали редкие минеральные вещества, доставляемые с Кавказа, Ближнего Востока, из Южной Европы и Восточного Средиземноморья. Словом, сенсация следовала за сенсацией.

В глазницах женской мумии обнаружили глинистую массу красноватого цвета, напомнившую ученым давнюю египетско-катакомбную традицию «открытия мира покойному». Выяснилось, что некоторые тела пролежали почти полгода где-то в другом месте, перед тем как были помещены в могилу.

Сам похоронный обряд, практикуемый в горах Южной Сибири, оказался гораздо ближе к описаниям Геродота, чем то, что встречалось ученым в курганах Северного Причерноморья. Помимо традиционного для Великой степи ритуального умерщвления слуг и наложниц, захоронений лошадей огненно-рыжей масти, оружия, включая гориты, посуды, украшений – пекторалей и гривен, здесь обнаружилось много такого, о чем историки ранее читали лишь в сочинениях древнегреческого коллеги. Например, им попали в руки скальпы и целиком снятая человеческая кожа, эти «трофеи» явно должны были засвидетельствовать доблесть древних воителей. Исследователь Сергей Руденко нашел в одном из курганов также полный комплект принадлежностей для наркотического сеанса: небольшой шалаш с войлочно-кожаным покрытием, бронзовые сосуды типа курительниц с обожженными камнями внутри и обугленными остатками растений, сумку с конопляным семенем ^{175}.

Все обстояло таким образом, как будто далекие алтайские племена вознамерились полностью реабилитировать научную репутацию великого историка Геродота.

Да и так ли далеки были пазырыкцы от тогдашних центров мировой цивилизации? Вот неполный перечень необычных находок: шелковая одежда, причем шелк индийский, а не китайский, персидские ковры, стеклянные бусы из Египта, бронзовые шлемы явно западного происхождения. У археологов создалось впечатление, что древние алтайцы общались практически со всеми народами Евразии. Но тогда кто же они такие? Почему цивилизованный мир практически ничего не знал о жителях Южной Сибири, если, судя по их могильникам, они торговали или воевали, чуть ли не со всем человечеством одновременно.

Восхищенный ценностями, обнаруженными в курганах Алтая, известнейший отечественный скифолог Михаил Грязное заявил: «Древние племена азиатских степей были такими же творцами и создателями культур скифо-сибирского типа, как и их современники скифы. Настала, видимо, пора поставить вопрос: а была ли вообще Европейская Скифия каким-то центром, как это многим представлялось до сих пор? Ведь она занимала далекую периферию этого ареала» ^{52}.

И в самом деле, если исходить из плотности размещения курганов и богатства погребального инвентаря, Южную Сибирь того времени надлежит признать одним из самых густонаселенных регионов нашей планеты. Питерский исследователь Леонид Марсодолов замечает: «археологические материалы свидетельствуют о крупных качественных и количественных изменениях на Алтае, своеобразном «пазырыкском скачке»,а первая четверть VI века до нашей эры, по его словам, «характеризуется на Алтае резким возрастанием числа новых объектов – не просто малых курганов, а больших курганов вождей и их приближенных» ^{133}.

Словом, еще один обнаруженный учеными «демографический взрыв». Правда, какой-то необычный. С чего вдруг горы Южной Сибири внезапно оказались столь перенаселены? Кроме того, где же жили люди, оставившие потомкам свои многочисленные могильники? Почему не обнаружены их поселения?

Леонид Марсодолов полагает даже, что пазырыкцы – это бежавшие под натиском скифов племена киммерийцев. В качестве доказательства им представлены вещи из курганов, которые явно происходят из внутренних районов Малой Азии, а в том регионе из кочевников побывали только киммерийцы и преследующие их по пятам скифы. Поскольку киммерийцев после известных ближневосточных событий более никто нигде не встречал, и с условием малой вероятности того, что столь большой летописный народ мог быть полностью истреблен, питерский ученый и «поселяет» их на Алтае. Правда, он вынужденно признает многообразие вариантов пазырыкской культуры, которую сам же называет «многоэтнической общностью» ^{133}.

Действительно, нельзя не заметить, что разные части этой относительно единой культуры как бы тяготеют к различным регионам Великой степи. Например, историк Михаил Грязное, удивляясь разнообразию находок, отмечает: «Найден даже бронзовый шлем, попавший на Алтай, вероятно, сложным путем с далекого запада за тысячи километров» ^{54}. Под «далеким западом» здесь разумеется, безусловно, Северное Причерноморье и классическая Скифия Геродота.

Вместе с тем другие ученые указывают на родство некоторых элементов алтайского горного сообщества с материальной культурой степняков Средней Азии сармато-массагетского круга и Северо-Западным Китаем, где господствовали хуннские племена.

Получается, что на сравнительно небольшом пятачке Центральной Азии в скученности и неимоверной тесноте проживали многочисленные представители почти всех народов, населявших Великую степь и исповедующих в религии знаменитый «звериный стиль»: от предков северокитайских хунну до днепровских скифов?

Стерегущие золото грифы

Стоп, а кто сказал, что они здесь жили? Этот вывод сделали археологи. Каким образом получают информацию представители данной уважаемой профессии относительно, в частности, кочевых цивилизаций? Разумеется, изучая содержимое могильников, поскольку поселения степняков, как правило, обнаружить не удается. Материализм, приверженность к сугубо земным, во всех смыслах этого слова, вещам – всегда была сильной стороной представителей данной науки. Но в этом же их слабость.

Допустим, обитает на некой территории могучее кочевое племя – люди, предпочитающие жить в кибитках, сжигающие своих покойников и рассеивающие их прах. Пройдет тысяча лет, явится в эти места археолог и скажет – в те времена здесь была необитаемая пустыня. Никто и ничто, никакие древние писания и трактаты не переубедят упрямца.

А если, наоборот, множество народов будет хоронить своих вождей на одной территории? Тогда, разумеется, ученые обнаружат «демографический взрыв», «резкий количественный и качественный скачок», внезапный приток населения.

Первым предположил, что с Пазырыком не все обстоит «чисто», историк Геннадий Курочкин, который еще в 1993 году назвал это место «корпоративным кладбищем жрецов, поскольку на Алтае был размещен сакральный центр скифского мира» ^{123}. Вот только жрецов ли? Свирепые воины, погребенные рядом со скальпами своих врагов, как-то не очень напоминают мирных служителей культа. Да и не было у тех же причерноморских скифов отдельной корпорации жрецов, что, кстати, весьма странно, особенно если учесть их афанасьевское прошлое.

Стоит, однако, предположить, что Пазырык в течение долгих веков являлся совместным кладбищем вождей всех племен Великой степи, как многие фрагменты причудливой скифской мозаики тут же складываются в цельную картину. Тогда понятно, зачем причерноморским скифам понадобилось бальзамировать тела своих владык – путь к Алтаю не близок. Получает ответ и загадка, почему отдельные тела не сразу помещались в могилы, где их держали до того минимум полгода.

Неясно в этом случае иное – отчего наследники великой афанасьевской цивилизации избрали для местоположения своего сакрального центра – Города мертвых – не долины Енисея, где в эту эпоху обитали их родственники – тагарцы, а высокогорья Алтая? Впрочем, ученым известно, что в VI веке до нашей эры в воззрениях обитателей древней Гипербореи случилась некая перемена, смысл которой мы сегодня до конца не улавливаем. Питерский историк Дмитрий Мачинский пишет о происходящих там в ту пору изменениях: «В раннетагарское время (VIII–VII веках до нашей эры) афанасьевские и окуневские стелы использовались «тагарцами» осмысленно и с почтением, что говорит о сохранении религиозных традиций ХМК(здесь и далее – Хакасско-Минусинской котловины). Для того времени имеются некоторые данные, говорящие об особом статусе ХМК в системе степных «скифских культур», об известной святости этого места и «миролюбии» (относительном) его обитателей… Резкие изменения происходят на рубеже VI–V веков до нашей эры, когда начинается массовое и «непочтительное» использование древних изваяний при сооружении могил… Видимо, в это время происходит определенный слом в двухтысячелетней религиозной традиции ХМК. А сакральный центр, судя по всему, перемещается с VI века до нашей эры в Горный Алтай, где в материалах погребений высоко сакрализованных аристократов, возможно входящих в некую «корпорацию жрецов» (Курочкин), прослеживается развитие многих тем афанасьевско-окуневской религиозной традиции» ^{143}.

Действительно, в VI веке до нашей эры гипербореи-тагарцы вдруг решительно перестают блюсти древнюю веру Минусинской котловины, забрасывают тысячелетние святилища, выворачивают с корнем рогатых каменных идолов, которым поклонялись предки народов востока Великой степи с незапамятных времен. Исполинские стелы демонстративно используют в качестве крепи для вновь сооружаемых курганов. Подобно тому, как в начале христианизации Европы разбирали языческие храмы, чтобы на их месте, порой из тех же колонн и плит построить церковные здания, посвященные Христу и Деве Марии. Это была полноценная религиозная революция, тем более странная, что осуществили ее прямые и чистокровные потомки афанасьевцев – легендарных гипербореев, – заложивших основы одной из самых древних мировых религий – Звериного культа. Тем не менее, именно с VI века начнутся знаменитые посольства святых гиперборейских дев к греческим храмам бога Аполлона и богини Артемиды, отмеченные в трудах многих античных авторов. В следующем столетии ввиду трудностей пути их заменят передачей даров, затем и эта миссия сойдет на нет. Связь между Элладой и ее сибирскими единоверцами оборвется.

Однако знамя древней веры, выпавшее из рук земледельцев долин Хакасии и Минусы, было незамедлительно подхвачено горцами Саяно-Алтайского региона. Судя по всему, с этих пор именно высокогорные районы Алтая становятся мистическим центром Великой степи, здесь находятся загадочные Герры, сюда, за тысячи километров везут тела своих царей все степные поклонники Шествующих Зверей, включая причерноморских скифов. Пазырык – это и есть Герры Геродота. Таков будет единственно правильный ответ на множество удивительных загадок Скифии: зачем тела вождей мумифицировали; почему царские скифы не опасались того, что Дарий обнаружит могилы их предков; куда, собственно говоря, исчезла основная часть курганов раннего и среднего этапа их европейской истории.

Скифские цари свято верили в полную безопасность гробниц своих отцов и дедов. И это притом, что древние могильники были переполнены золотыми изделиями и бесценными произведениями искусства. К примеру, один только тувинский курган Аржа-ан-2, не разграбленный в старину бугровщиками лишь по счастливому для науки стечению обстоятельств, содержал 5 тысяч 700 золотых предметов, весом более 20 килограммов, а также украшения из янтаря и бирюзы. Поскольку в первом тысячелетии до нашей эры грабители отличались не меньшей алчностью, чем в наши дни, бросать без присмотра эти богатства никто бы не решился. Кому же поручили царские скифы и их собратья охрану сокровищ? Что за народ добровольно обрек себя на заточение в алтайских горах ради охраны чужих могил, впрочем, и своих тоже?

Исследования антропологов показали, что основной этнический компонент «пазырыкцев» имел смешанное европеоидно-монголоидное происхождение. Если в родстве европейских начал этого этноса с древними афанасьевцами сомнений среди ученых не было, то наличие азиатского фрагмента вызвало определенные споры. Были ли это, как у северной части хунну, забайкальские племена культуры «плиточных могил» или перед нами еще более древние монголоидные элементы? Исследования новосибирских антропологов показали – пазырыкцы являлись прямыми наследниками окуневских племен – тех самых жрецов и воинов афанасьевской культуры, что были оставлены охранять святилища Гипербореи на рубеже III–II тысячелетий до нашей эры и постепенно смешались с племенами сибирских монголоидных охотников.

Впрочем, кому же, как не им – потомственным окуневским хранителям – народы Великой степи могли доверить важнейшую миссию защиты своих сакральных богатств: тысячелетней давности святилищ и заполненных золотом могильников. Ибо звались эти люди… ну, конечно же, «стерегущими золото грифами». Ни в одной археологической культуре Евразии, включая самих царских скифов, никогда с такой последовательной четкостью не разрабатывался образ Грифона, как это имело место у пазырыкцев. Летучий лев с орлиным клювом, безусловно, стал стержнем всей мифологии жителей Горного Алтая. Наталья Полосьмак, первооткрывательница скифских мумий, свою монографию о древних обитателях Алтая так и назвала – «Стерегущие золото грифы». Вот как описывает исследовательница, к примеру, боевые шлемы пазырыкцев, формой своей напоминающие известные нам башлыки скифов: «Навершия войлочных головных уборов были вырезаны в виде птичьей головы, венчались такими же деревянными, покрытыми золотой фольгой, изображениями. Наиболее крупные и мастерски выполненные навершия шлемов в виде грифоньих морд с головой оленя в пасти были найдены во втором Пазырыкском кургане» ^{163}.

Можно представить себе, какой эффект производили на современников эти воины в грифоньих башлыках – то ли всадники, засевшие в тесных горных ущельях, то ли фантастические птицы, спустившиеся с заснеженных вершин, то ли чудовищные создания, поднявшиеся из мрачной Преисподней. Скифские цари могли надменно разговаривать с владыкой Азии Дарием – их истинные ценности были спрятаны далеко и находились под надежной защитой. Любой чужак: воин, купец или искатель приключений, попадая в Алтайские горы два с половиной тысячелетия назад, был обречен на смерть – этот регион свято хранил свои секреты. Никто из непосвященных – ни китайцы, ни персы, ни греки – не владел достоверной информацией о его жителях. Лишь смутные легенды о диковинных птицах, хранителях несметных богатств, проникали в среду цивилизованных народов.

Вполне возможно, однако, что пазырыкцы были не только ревностными сторожами чужих могил, но, гораздо в большей степени, наследниками тысячелетней Звериной веры древних афанасьевцев. За немыслимое множество столетий жрецы данной религии добились значительных успехов в изучении энергетической природы человека и его психофизических способностей. Практически все, что мы ныне считаем мудростью Востока – достижения индийских йогов, психотехника тибетских лам, учение об энергетических каналах – чакрах и китайское иглоукалывание, а также многое другое – базируется на разработках священнослужителей из гор Алтая и долин Енисея. Стерегущие золото грифы являлись потомственными магами, чье искусство шлифовалось веками. В те далекие времена именно они практиковали массовый гипноз. Это их потомки под именем племени Юебань, аварских колдунов или тюркских магов будут насылать на врагов бури и грозы.

В том, что древнее население Алтая и Енисея за два с половиной тысячелетия непрерывного развития Звериного культа накопило уникальные знания в области скрытых ресурсов человеческой психики, убеждают нас повести о гиперборейских чудесах, столь популярные у греков и римлян.

Удивительно, но, скажем, о стране по имени Атлантида рассказал всего лишь один человек – философ Платон, к тому же склонный к конструированию социальных утопий. Тем не менее, многие ученые ему, безусловно, верят. О Гиперборее же писали десятки, если не сотни античных авторов – однако же их свидетельства кажутся историкам «сказками». Всему виной, безусловно, невероятные, фантастические возможности, которые древние приписывают «гипербореям». Возьмите историю «гиперборея Аба-риса»,переданную почти десятком эллинских писателей, включая Геродота ^{38}. С некой «золотой стрелой Аполлона»в руках, сей муж путешествовал «по священному пути» —от Рипеев до Греции, перелетал на стреле через реки и горы, укрощал землетрясения, избавлял народы от тяжких эпидемий ^{143}. Свидетелями его чудес были тысячи просвещенных эллинов. Невозможно зачислить всех античных авторов того времени в разряд заведомых лжецов.

Очевидно, имелось нечто такое, что проделало огромную дыру в трезвом реализме мыслителей древней Эллады. Греческий писатель Лукиан свидетельствует: «Я считал совершенно невозможным верить им(слухам), однако, как только впервые увидел летающего иностранца-варвара, он называл себя Гиперборейцем, я поверил и оказался побежденным, хотя долго сопротивлялся. Что, в самом деле, оставалось мне делать? Когда на моих глазах, днем, человек носился по воздуху, ступал по воде и медленным шагом проходил сквозь огонь» ^{130}.

Это слова ученого мужа, жившего за много веков до нашей эры. А вот о чем написала вполне современная «Независимая газета» в январе 2004 года в статье под интригующим названием «Русская пустыня Наска»: «На Алтае, в районе высокогорного плато Укок, недавно обнаружены загадочные рисунки – геоглифы, будто сделанные руками неведомых гигантов. Их происхождение и смысл непонятны. «Геоглифы – своеобразные рисунки на поверхности земли – одна из самых интригующих загадок современности, —рассказывает доктор геолого-минералогических наук, профессор МГУ Андрей Егоркин. – Сюжеты, выбранные древними художниками, достаточно разнообразны. Однако есть нечто общее, относящее геоглифы к категории чудес света».

Первое: полностью обозреть рисунок можно лишь со значительного расстояния, часто – лишь с высоты птичьего полета. Это и составляет основную загадку их происхождения: во время их создания человечество не располагало никакими летательными аппаратами».Рисунки, которые, по мнению ученых, были созданы до нашей эры и, возможно, являются ровесниками египетских фараонов, сохранились каким-то чудом. «Остается совершенно неясным, почему эрозия, обычно беспощадная к геологическим образованиям, за несколько тысяч лет не стерла их с лица Земли?»Очевидцы свидетельствуют: «Зрелище оказалось поистине фантастическим. Грандиозное граффити тянется несколько десятков километров».Ну и, конечно же, ученых интересовало, что изображено на древних рисунках: «По словам нашего собеседника, очертания странных фигур напоминают наскальные изображения мифологических существ – грифонов».