Текст книги "Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта"

Автор книги: Игорь Коломийцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Аттила и судьба

Тяжкое поражение на Каталаунских полях всерьез подорвало мощь и авторитет гуннов в Европе. Поход на Рим, прерванный в связи с эпидемией в войске кочевников, не смог восстановить их пошатнувшийся престиж. А через несколько лет смерть, простившая Аттилу на поле боя, внезапно пришла к нему на брачное ложе. Впрочем, гибель гуннского царя настолько таинственна и необычна, что заслуживает отдельного исторического детектива. Может быть, когда-нибудь ваш покорный слуга его напишет. Современникам же кончина великого полководца на его собственной свадьбе представлялась жалкой и презренной. «Желанная для всех племен, а также для римлян смерть Аттилы оказалась настолько ничтожна, насколько жизнь его была удивительна» ^{96}.

В ту самую ночь, когда Аттила во сне задохнулся от собственной крови, пошедшей горлом, в Константинополе императору Маркиану, которому орел помог в свое время освободиться от плена, приснился необычный сон. Ему явилось божество и показало золотой лук. Он был сломан. На следующее утро встревоженный император рассказал приближенным об этом ночном видении, а уже через день пришла благая для империи весть о смерти вождя гуннского племени. Никто не сомневался в правдивости этой истории, ибо «настолько страшен был Аттила для великих империй, что смерть его была явлена свыше взамен дара царствующим» ^{96}.

Похороны Аттилы по гуннскому обряду поразили воображение современников. Тело вождя было помещено в стоящий в чистом поле шатер, и к нему в течение нескольких дней прибывали желающие поклониться покойному царю. Отборные гуннские всадники устроили конные ристания: объезжая кругом шатер, они демонстрировали чудеса джигитовки и исполняли песни, прославляющие Аттилу. На кургане, насыпанном в степи, справляли то, что они называли «стравой».

Так называлось у гуннов, впрочем как и у славян, похоронное пиршество над могилой. В случае с Аттилой вся разница заключалась лишь в том, что тело великого царя погребли ночью, тайно и совсем в другом месте. Были убиты все, кто участвовал в этом ритуале, и место захоронения разровняли при помощи табуна лошадей ^{96}.

Эти меры предосторожности были вызваны желанием обезопасить покой вождя, уберечь захоронение от алчности древних гробокопателей. Ибо, по легенде, Аттилу поместили сразу в три гроба: железный – он символизировал его власть над гуннским племенем, затем серебряный – означавший покорение Скифского (сарматско-аланского) царства, и золотой – знак господства над восточноевропейским Готским царством. В могилу царя положили оружие, добытое в битве с врагами, драгоценную посуду и предметы обихода, по гуннскому обычаю щедро украшенные золотом и каменьями.

Кто знает, возможно, когда-нибудь в будущем какой-нибудь удачливый археолог-любитель или ковш экскаватора строителей где-то в Северном Причерноморье совершенно случайно наткнется на могилу с тремя гробами. И древняя легенда в одночасье станет явью.

Смерть Аттилы обернулась трагедией для всего гуннского племени, поскольку дележ державы между многочисленными наследниками привел к восстанию подчиненных народов – германцев и аланов. Его возглавил вождь гепидов Ардарих, разбивший гуннов в «битве народов» на берегах реки Недао. Затем кочевники потерпели поражение от готских царей и распались на несколько орд, враждующих друг с другом.

В 463 году выдающийся византийский полководец Аспар, алан по происхождению, расправился с остатками племени гуннов и отправил голову сына Аттилы и последнего видного гуннского царя – Денгизиха в подарок своему императору. После, уже при императоре Зеноне, некие остатки гуннов по их слезной просьбе поселили в Малой Скифии недалеко от Добруджи (Причерноморская Румыния). Другие гуннские племена продолжали истреблять друг друга, испытывая давление с востока уже новых кочевых народов.

Пара слов и о других героях этой книги. Любвеобильная Гонория – виновница Каталаунского сражения и несостоявшаяся невеста Аттилы – еще при жизни последнего будет срочно вывезена в Константинополь и там, от греха подальше, выдана замуж за первого встречного. Сенатор Максим станет императором Рима и женится на бывшей супруге Валентиниана. Она его и погубит. Выведав, кто подстроил интригу с Аэцием, императрица напишет письмо царю вандалов Гизериху, правителю Африки. И тот, воспользовавшись случаем, нападет на Рим, разграбит Вечный город. Именно после этого случая само слово «вандалы» станет синонимом безжалостного разрушителя. Император Максим будет убит восставшими горожанами.

Усилится не принимавшая участие в гунно-римской войне Византия. При василевсе (так, на греческий манер, будут звать теперь ее императоров) Юстиниане Великом она соберет под свое крыло большую часть владений Римской державы, покорит Италию, часть Испании, Северную Африку.

Это было время, когда цивилизованные оседлые народы вновь взяли верх над кочевыми варварами. Константинополь стал столицей мира – новым Римом, и все пред ним трепетали.

Но далеко-далеко на востоке, в Алтайских горах уже появилось неприметное пока племя Ашина, что в переводе значит «благородный волк». Эти люди думали, что когда истребили всех гуннов, остался один-единственный царевич из рода Аттилы. Враги отрубили ему руки и ноги и бросили умирать в болото. Но он не умер – его пригрела волчица, которая бежала в горы и родила от царевича в некой пещере десять сыновей. Потомки волчицы и «последнего из гуннов» – желтокожие, узкоглазые и широколицые тюрки вскоре заставят содрогнуться Вселенную. Вторая волна переселения народов уже набрала силу в дальнем краю Великой степи.

Часть вторая
Путь грифона

Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть – как у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И видел я, что одна из голов его как бы смертельно ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем; и поклонилась дракону, который дал зверю власть.

И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?

Откровение Иоанна Богослова, глава XIII

Явление народа «Авар»

В 558 году нашей эры по шумным улицам Константинополя бежали любопытные мальчишки. Со всех окрестных дворов их собрала диковинная процессия – приехали всадники-послы невиданного ранее племени. Удивительными казались их лошади – огненно-рыжие, высокорослые, красивые и сильные, с небольшими изящными головами, грациозными и тонкими ногами, по-лебединому изогнутыми шеями. Столь же непривычно смотрелись и наряды чужаков. Обыкновенно степные варвары носили грубые домотканые одежды и накидки из плохо выделанных козьих или овечьих шкур. Но в этот раз могучие торсы незнакомцев украшали хорошего покроя кафтаны из тонкой шерсти, туго стянутые в талиях узкими ремнями с позолоченными бляшками, ноги мягко обнимали удобные для наездника штаны и пятнистые сапоги из шкур барса. Спины кавалеристов и крупы коней от дождя и ветра надежно прикрывали косматые плащи с широкими и высокими плечами, торчащими в стороны наподобие бычьих рогов.

Сверкали на солнце доспехи, шлемы и наконечники копий. Вообще, металла на всадниках и лошадях было свыше всякой меры. Но ни странная одежда всадников, ни стальные латы и даже ни удивительная порода степных скакунов привели в восторг византийских мальчишек и заставили их бежать вслед за послами до самого императорского дворца. Нет, воображение подростков поразило другое – густые волосы незнакомцев были аккуратно заплетены сзади в толстые и длинные косы.

Представ пред ликом императора Юстиниана, глава посольства по имени Кандих сказал: «К тебе приходит народ Авар (Уар), самый великий и сильный из народов; племя аварское неодолимо; оно способно легко отразить и истребить противников. И потому, полезно будет тебе принять Аваров в союзники, и приобрести себе в них отличных защитников, но они только в таком случае будут в дружеских связях с римской державой, если будут получать от тебя драгоценные подарки и деньги ежегодно и будут поселены тобой на плодородной земле» ^{146}.

Конечно же, заявление дерзкое, возможно даже чересчур хвастливое. Особенно, если принять во внимание как никогда стабильное положение Восточно-Римской империи. Интересно, внимательно ли слушал Юстиниан посольскую речь или слегка дремал, устало прикрыв глаза тяжелыми веками?

«Боже мой, – почти наверняка проносилось в это время в его голове, – всегда одно и то же: «Мы самые могучие, мы самые славные, дайте нам денег и земель!» Хватит, навеки закончились те времена, когда ромеи жались от страха при виде марширующих орд гуннов или германцев. Нынче эти жалкие потомки прославленных Аттил и Германарихов, многократно униженные нами, покорно стоят у подножия моего трона и как просители ждут милости от василевса. Константинополь отныне и навсегда – есть непобедимый Рим. Уже упала к моим ногам Африка, возвращена древняя Италия, отступают перед моей победоносной армией заносчивые персидские цари. Сотни таких вот «сильных и великих» племен покорно служат нам на славу. Кому нужно сто первое? Тем более что природа варваров всегда одинакова – сначала они клянчат земель для «мирного поселения», затем, стоит только отвернуться, начинают разбойничать и грабить соседние провинции. Нет, и еще тысячу раз нет!»

Возможно, что мысли победителя вандалов и остготов Юстиниана Великого, широко раздвинувшего на запад и восток границы своей империи, в ходе дипломатического приветствия облекались и несколько в иные выражения (разве дано простому смертному проникнуть в мозг божественного василевса). Несомненно, однако, что в целом думы правителя текли именно в этом направлении.

Авары, равно как и другие племена-просители, побывавшие до того в покоях императора, ушли из них с пустыми руками, получив лишь общие заверения в дружбе и туманные обещания решить их земельный вопрос в отдаленном будущем. Прохладный прием византийского владыки, кроме всего прочего, легко объяснялся донесениями военной разведки греков с Кавказа. Новоявленные пришельцы, как бы они ни храбрились, были кем-то уже разбиты и изгнаны со своих земель. Да и вождь аланского племени Сарозий, тот самый, что помог добраться посольству в Константинополь, наверняка отправил с доверенным человеком послание: дескать, авары, которые у нас появились, – племя, хотя и воинственное, но немногочисленное. И пришли они, как гонимые судьбой странники, по слухам, скрывающиеся от своих смертельных врагов – тюрок. А раз так, то стоит ли василевсу ромеев ломать себе голову над судьбой каких-то там азиатских беглецов? Народу в Великой степи, слава Богу, много, одним племенем больше, одним меньше – значения не имеет.

О, если бы прославленный византийский император мог тогда заглянуть хоть одним глазком в недалекое будущее! Наверняка, он бы не был столь самоуверен. И, скорее всего, предпочел бы мирно решить «аварскую проблему», поселив несчастный народ в своих землях, правда, куда-нибудь подальше от Константинополя – в Африку, Испанию или Галлию. И тогда история целого континента потекла бы совсем по иному руслу.

И византийцы, вероятно, были бы нашими современниками, а итальянцы, хорваты, сербы, чехи, словаки, болгары, русские и украинцы в их нынешнем виде никогда бы не появились. Но, как сказал поэт: «Нам не дано предугадать, чем слово наше отзовется» – Юстиниан отправил злополучное посольство восвояси.

И завертелся шальной вихрь событий, благодаря которым столь круто развернулась этническая история Евразии. Хлынула и разлилась по равнинам и предгорьям Европы, бурля воронками и стремнинами, та самая вторая волна Великого переселения народов. Именно она подхватила как щепку наших предков-славян, вырвала этот мирный этнос из привычных дремучих лесов и топких болот, вынесла на опасные, но вольные степные просторы, сделала его в конце концов хозяином восточной половины Европы.

Если первопричиной первого миграционного вала, сокрушившего великую Римскую империю, стало нападение диких гуннов на аланов и германцев, то мотором нового нашествия и связанных с ним потрясений, выпавших на долю византийцев и франков, оказалось явление в некотором роде уникальнейшее для мировой истории – бегство одного народа от другого с края на край величайшего материка планеты Земля. Это была поистине сумасшедшая погоня! Настоящее шоу двух племен из глубин Азии, устроивших игру в догонялки и выяснявших свои отношения на глазах у всего изумленного человечества. Всесильный ураган железных всадников, пронесшийся по дорогам континента, разметавший по сторонам цепенеющие от страха народы, сокрушивший могущественнейшие державы своего времени. Рушились города и страны, исчезали целые этносы, а они все летели и летели, прижавшись к шеям своих верных лошадей, и, казалось, не будет конца и края их безумной гонке. Авары остановились лишь на территории нынешней Франции, вынужденные поворотить коней назад. Тюрки в яростном преследовании недругов, не щадя собственных жизней, разбили лбы о каменные глыбы Большого Кавказа и попали в жестокую западню афганского ущелья, ныне известного его жителям как Долина смерти.

Эти два племени – авары и тюрки – не только стали двигателем второго этапа Великого переселения народов, но и впервые в истории человечества воссоединили Восток и Запад нашего материка. По образному выражению Льва Гумилева, благодаря их активности «китайцам пришлось считаться с ценами на константинопольском рынке, а византийцам – подсчитывать число копейщиков китайского царя» ^{56}. В конце VI века усилиями во многом именно тюрок и аваров на Евразийском континенте образовалась единая цепь государств: от Китая на Тихом океане до североатлантической державы франков, связанных меж собой узами дружбы или вражды. Возникли две могучие военно-политические коалиции, задолго до Антанты и Тройственного союза, поделившие наш материк на зоны своего влияния. И более чем за тысячелетие до знаменитого выстрела боснийца Гаврило Принципа в эрцгерцога Фердинанда, вспыхнула настоящая мировая война. Германцы и арабы, мавры и уйгуры, славяне и енисейские кыргызы, – никто из живших по обеим сторонам широкого пояса цивилизаций не смог остаться в стороне от этого глобального всемирного пожара.

Это была совсем нешуточная бойня. Гибли уже не отдельные человеческие особи – целые племена, несостоявшиеся Вселенные, и мы никогда не узнаем, какие еще народы могли удивить мир своей самобытной культурой, родить своих шекспиров, рафаэлей и пушкиных, построить свои Париж, Венецию и Санкт-Петербург.

В 583 году войско древних тюрок попыталось проникнуть в Европу через Главный Кавказский хребет. В горах нынешней Западной Грузии его остановили меткие стрелки из числа местных племен. В дикой ярости от срыва своих планов азиаты вырезали как жертвенных животных почти 300 тысяч ранее захваченных пленников – треть миллиона! – добровольно сдавшихся захватчикам на милость мирных обитателей Северного Кавказа. Тела казненных грудами лежали вдоль дорог на протяжении четырех дней пути в устрашение живым, которые в немом ужасе прятались по лесам и горным ущельям. И некому было предать земле обезглавленные трупы, лишь лисицы, шакалы да вороны справляли над ними свою черную тризну.

А как рвались тюрки вслед за аварами в Европу! Через шесть лет после той кавказской авантюры грандиозная трехсоттысячная тяжеловооруженная конная армия тюркского полководца Савэ-хана с территории Средней Азии вторглась в земли Восточного Ирана. Пограничное войско персов разбежалось под ударами железных всадников. Персидский историк Табари сообщает, что надменный предводитель азиатских кочевников отправил шах-иншаху Ирана следующий ультиматум: «Исправьте мосты на ручьях и реках, чтобы я мог по ним войти в вашу страну, и постройте мосты на реках, которые их не имеют. То же самое сделайте с реками и ручьями, через которые ведет моя дорога из вашей страны к румийцам(византийцам), так как я намереваюсь сквозь вашу страну туда пройти» ^{15}. Вновь, как во времена Аттилы, над народами европейского континента нависла реальная угроза монголоидного завоевания. Спасти свою страну и всю Европу вызвался опытный персидский полководец Баграм Чубин. С отборным войском ветеранов не моложе сорока лет, численностью всего в 12 тысяч бойцов он отправился на восток навстречу безжалостной дикой орде. Он не был самоубийцей и знал, что делает. Весь фокус заключался в том, чтобы встретиться с противником там и тогда, где это нужно было умному иранскому военачальнику. С помощью двойного агента – специально засланного перебежчика – конницу тюрок заманили в Гератскую долину, расположенную на северо-западе нынешнего Афганистана. В узкой котловине мутной реки Геритруд, объятой со всех сторон высокими горными кручами, с одним входом и одним выходом из нее, захватчики попали в заранее приготовленную им ловушку. Выйти из нее без потерь, повернув назад, тюрки не могли. Но и персы очень рисковали. Обратись их войско в бегство перед армадой закованных в железо всадников, ужасная гибель ждала бы их всех. Словом, это была битва не на жизнь, а на смерть.

Не сумев сокрушить баррикады персов силами своей прославленной конницы, Савэ-хан приказал бросить на кучку дерзких врагов свой грозный таран – боевых слонов из Индии, надеясь с их помощью разрушить укрепления иранцев. Но против слонов у Баграма Чубина имелось секретное оружие: так называемые «львы» – примитивные древние огнеметы, способные под давлением выбрасывать струи горящей нефти почти на десять метров. Кроме того, главную ударную силу тюркской армии встречали стрелы персидских лучников, поражавшие животных в самые уязвимые места – неприкрытые панцирями хоботы и глаза.

О, какое то было грандиозное зрелище! С трубным ревом многотонные гиганты, подбадриваемые пиками погонщиков, устремились на позиции персов. В ответ – струи огня, горящие стрелы, брошенные на землю доски с вбитыми в них гвоздями. Вконец обезумевшие от боли животные повернули назад и разметали в клочья могучее тюркское войско. Все было кончено в течение нескольких минут. Слоны, лошади, люди смешались в давке и панике, падали, гибли, кричали и задыхались в смертельной муке. Персы бросились врукопашную, добивая смятых врагов. Савэ-хан пытался бежать, но стрела, по легенде выпущенная самим Баграмом, догнала предводителя тюрок. Из грандиозной 300-тысячной армии кочевников назад, в Степь, вернулись считанные единицы. Европа была спасена. Погоня окончена.

Удивительно коротка человеческая память. В Европе сегодня почти никто не помнит о той мировой бойне и безумной гонке двух народов. Да и о самих зачинщиках второй миграционной волны – аварах и тюрках – не то что широкой общественности, даже профессионалам исторической науки известно чрезвычайно мало. Парадоксально, но, к примеру, в России, к судьбам которой аварское племя имеет самое непосредственное отношение, нет ни одного сколько-нибудь серьезного научного труда по истории этого этноса. Чудеса, да и только. Мы посылаем космические аппараты на Марс, покорили почти все горные вершины, заполнили таблицу Менделеева и изучили большинство представителей какого-нибудь семейства чешуекрылых, а вот о прошлом одного из своих прямых и некогда весьма прославленных предков практически ничего не ведаем.

Меж тем еще в XIX веке российский историк авантюрного плана Юрий Венелин справедливо отмечал: «Если перелистуем каталог всем историческим изследованиям, то найдем, что Обры или Авары почти совершенно забыты, вместе с их империей, несмотря на то, что почти всякий изыскатель или компилятор исторических сочинений больше или меньше спотыкается об Аварскую империю или об Обрский народ» ^{32}. Цитата эта взята из «Чтения Общества истории и древности» 1847 года, но с тех пор решительно ничего не переменилось.

Тюркам повезло чуть больше. Лев Гумилев посвятил им свою книгу. Авары же, когда-то заставившие почтительно преклонить пред собой головы народы целого континента, по-прежнему остаются фигурой всеобщего умолчания в мировой исторической драме. Здесь нет никакого заговора или злого умысла. Просто так получилось, что ученые практически всех стран, за исключением, быть может, Венгрии, посчитали их чужаками и отмахнулись от необходимости изучать этнос, о котором имеется так мало сведений.

Надо заметить, у данного народа решительно все является загадкой: язык аваров, происхождение, расовый тип и внешность, причины появления в Европе и нежданные воинские успехи. Чем не испытание для пытливых следопытов и наших методов от Шерлока Холмса?

Но прежде чем мы устремимся вдогонку за аварской конницей по дорогам прошлого, уделим толику внимания ранней истории их заклятых врагов – тюрок. Для этого нам придется мысленно перенестись далеко-далеко на Восток к рубежам Китайской империи, поскольку именно у северо-западных границ Поднебесной возникла та самая миграционная волна, что захлестнула Восточную Европу в середине VI века и так решительно переменила лик нашего континента.