Текст книги "Особняк"
Автор книги: Игорь Голубев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
А насчет Земфиры... Пусть сами такую поищут. Только найдут ли?
– Сам так сам, а то давай помогу.
– Я только замок поставлю. Сигнализацию пусть Севка ставит. Он в электронике мастак. Вот ему и помогите с Дымычем, а то мне на работу надо...
Таким франтом Алексея Загубленного еще никто в автосервисе не видал. Редко кто из самых крутых клиентов смотрелся так.
Мужики, обычно равнодушные к нарядам, побросав работу, вмиг окружили приятеля. Да и что удивительного, если даже жители родного дома видели такое только дважды.
Сегодня как раз и был второй случай. Первый раз им повезло во время свадьбы. Правда, это было давно и Леха выглядел не так эффектно. Стукнуло ему тогда почти двадцать два, был он высоким и тощим, и костюм, как водится, выглядел ужасно на его длинной фигуре.
Сейчас же костюм сидел отлично. Он был куплен к сорокалетию, но надет не был, так как юбилей не заладился.
Леха слишком рано начал, а когда попал домой, то уже все спали. Только Софочка дождалась, но и она не поздравила. Может, и пыталась, но Леха не помнил. Во всяком случае, подарков поутру не обнаружил.
Смутно помнил, как его, уже около дома, подобрал наряд милиции. Но ребята хорошие попались: заглянули в паспорт, вошли в положение.
Такое событие раз в сорок лет бывает.
Мысль надеть костюм пришла случайно, но засела прочно.
То ли от сознания важности предстоящих переговоров, то ли под воздействием воспоминания об утренней встрече с Земфирой, но так захотелось выглядеть человеком, что сил не было устоять от соблазна. И это невзирая на то, что пришлось гладить рубашку, искать галстук, мыть голову и все такое прочее.
Словом, сегодня Леха появился на работе в новом костюме, тщательно выбритым, благоухающим дезодорантом из Софочкиных запасов.
– Что стряслось, Леха? – с улыбкой спросил мастер участка. – Уж не женишься ли наконец?
– Не угадал.
– Тогда в чем дело?
– Дело вечером будет, а сейчас, мужики, поговорить надо.
– Говори, пока все сбежались на тебя полюбоваться.
Выслушали Леху внимательно и с большим пониманием. Знали, все под Богом ходим. Как бы не пришлось завтра вот так же, как Лехе, стоять перед ребятами.
А могут наехать и на их сервис, где они зарабатывают себе на кусок хлеба с маслом.
– Вот суки, нашли с кем воевать. У тебя в доме-то одни старики да карлики. С кем разборки устраивать надумали? – возмутился Лехин приятель и, как бы извиняясь, добавил: – Если бы я знал, кого к тебе подсылаю, я его тогда бы урыл, этого подонка.
– Леха, об чем речь, поможем, – ответил за всех мастер. – В обед с работягами из других цехов поговорим. Не дрейфь.
– Только, мужики, я на мели.
– Ты за кого нас держишь? Жди, к вечеру подъедем.
Леха покидал сервис в прекрасном расположении духа. Выясни, с кем водку пьешь, с усмешкой вспомнил он слова Дым Дымыча.
Скорей бы вечер наступил, пусть этот пенсионер со своим жизненным опытом заткнется насчет приятелей.
С нормальными мужиками пью, которые не подведут в трудную минуту.
– Алексей Романович, здравствуйте, – услышал Леха за своей спиной. Как моя машина?
Он повернулся на голос и увидел перед собой владелицу "дайхатцу".
– Порядок, как договорились, – ответив на приветствие, доложил Леха. Я сейчас ее подгоню.
Клиентка и не пыталась скрыть своей радости.
Она уже несколько дней жила предвкушением триумфа, который ждет ее при появлении перед сотрудниками в собственной машине, да еще с откидным верхом.
Может, о таком моменте она мечтала всю жизнь. И когда после окончания семилетки в районном центре под Рязанью пошла в местное ПТУ и выучилась на маляра.
И когда, работая на московских стройках, училась в финансовом техникуме. И когда работала в сберегательной кассе, оканчивая финансовый институт.
Но тогда эта мечта казалась несбыточной. Это потом кассы превратились в сбербанки, а их служащие из скромных простушек – в хорошо одетых женщин и завидных невест.
К разряду последних она, к сожалению, относилась и по сей день.
Не то что товар был залежалый и не пользовался спросом. Желающие были, но она, наученная горьким опытом почти годичного брака в молодости, не спешила.
Да и планку задрала так, что мало даже самой не казалось.
А он ничего и даже очень ничего, подумала клиентка, увидев мастера. И костюм идет, вот только зря так наряжался.
Ничего не выйдет. Не для того она только-только вынырнула из народа, чтобы вновь туда окунуться.
– Теперь моя машина, как я понимаю, действительно на хорошем ходу? спросила клиентка, вспомнив объявление в газете.
Они уже сделали несколько кругов вокруг автосервиса и теперь остановились, чтобы за руль села хозяйка.
– Думаю, да, попробуйте сами. Автомобиль дернулся, сорвался с места и, сделав еще пару кругов, затормозил.
– Довольны? – спросил Леха, вылезая из салона.
– Вы, Алексей Романович, просто волшебник, я теперь у вас в вечном долгу, – кокетливо улыбнулась она.
– Тогда идите оплатите ремонт – и катайтесь.
И тут женщину осенило.
Одно дело, если она одна подъедет на работу, а другое дело – с таким орлом. Вот тогда уж коллеги точно описаются от зависти. Пусть посмотрят, как она живет.
Нет, ради такого удовольствия, можно и пренебречь принципами. К тому же тогда этот мастер точно свой будет.
Сейчас они на пять минут заедут в банк, а оттуда к ней, благо что взяла отгул. Не зря же, в конце концов, такой мастер шею вымыл и костюм надел. Надо щадить мужское самолюбие.
– Алексей Романович, не могли бы вы со мной немного проехать, а то мне одной еще страшно.
– Конечно, только деньги за ремонт вашей тачки получу.
В такой машине она отлично смотрелась. Сидящие в обгоняющих машинах мужчины невольно поворачивали головы в ее сторону. И потом, для начинающего водителя она вела неплохо. Словом, триумф начался на улицах, и оставалось только насладиться им на работе.
– За светофором остановитесь, пожалуйста, – вдруг попросил Леха.
– А мы что, дальше не поедем?
– Мне отсюда близко, пешком дойду.
– Я думала, мы посидим у меня, – пошла ва-банк бывшая клиентка.
– Спасибо, у меня дела, – ответил Леха. – Только не гоните и чаще в зеркало посматривайте.
Спустя десять минут Леха, довольный, что теперь есть на что угостить ребят, подходил к дому. У входа, правда, вышла заминка. Кода он не знал, а дверь была закрыта намертво его же английским замком.
Глава 30
Жара захватила город в многодневный плен. Днем жители задыхались от безжалостного солнца, а вечером от тепла раскаленных стен домов и асфальта. Нормально дышалось только внутри помещений. Хотелось сутками в них сидеть и наслаждаться прохладой. Но дела не могли стоять, и волей-неволей приходилось выбираться на улицу. Как говорится, дело есть дело...
Вереница из трех джипов, сверкая серебром бамперов и кенгурятников, неслась по Садовому кольцу, разгоняя поток машин миганием фар. Сидящие в них накачанные парни в разноцветных спортивных костюмах и почти одинаковых кроссовках спешили на работу.
Сегодня она предстояла несложная. Качки торопились поскорее отделаться, чтобы успеть попить пивка и расслабиться с девочками в каком-нибудь центре досуга. По этому адресу они уже заезжали, но, видимо, людям показалось мало. Сейчас же нужно было сделать так, чтобы было достаточно. Что-что, а это они умели и были известны в своих кругах как специалисты надежные, хотя и дорогие. А умели, потому что учились своему ремеслу не в душных подвалах качалок, а на государственном уровне, да и сейчас их регулярно натаскивали ребята, не пальцем деланные.
– С нами потом поедешь? – спросил Владимира главный, Вадим, и, засмеявшись, пообещал: – Тебя, как заказчика, бесплатно и по высшему разряду обслужат.
– Спасибо, Вадя, сегодня никак не получится, -ответил Владимир.
– Может, ты не той ориентации? Так мы тебе гея выпишем, – заржал внушительный Вадя, довольный шуткой. – В прошлый раз не поехал и сейчас ломаешься.
– Не ломаюсь я. Сам знаешь, что ничто человеческое мне не чуждо. Вечером с французами по полной программе тусуюсь. Служба.
– Хороша служба, – с завистью проговорил один из сидящих на заднем сиденье. – Еще небось и деньги платят.
– Платят. Если проколов нет... Зря в наше время никто ничего не получает. Ни я, ни вы.
– Только твои проколы, Володя, тебе надранных ушей стоят, а мы за свои по-другому расплачиваемся, – сказал Вадим. – Поброди по любому кладбищу.
Какое-то время ехали молча. Вадим, сам сидевший за рулем, смотрел на дорогу. Только что он затронул неприятную тему, и ему невольно взгрустнулось. Все же велика степень риска в его работе. Очень часто в последнее время выходили такие же, как он, "бычки" друг на друга. А это уже опасно. Взять лесной пожар – стихия, все сокрушающая на своем пути. Как с ней справляются? Люди сами поджигают лес и направляют два вала навстречу. В результате они друг друга уничтожают... В начале недели ездили разбираться с одним спортивным центром. И что? Жертв, правда, не было, но полдюжины ребят инвалидами останутся. И один из них – его старый товарищ. Кто следующий?
– Помнишь, куда ехать? – спросил Владимир.
– Ну ты даешь. Я же в Москве родился. – Зрительная память у него была идеальной. Если что видел, то уже не забывал. Как-никак в разведчиках служил.
– А вы далеко сегодня намыливаетесь? – спросил Владимир.
– Что, передумал?
– Да нет, просто решил, что, если рано закончу с французами, может, к вам успею заскочить.
– Скорее всего, в Отрадное поедем.
– Нет, это далеко, а завтра день трудный.
– Ты же говорил, что по полной программе выступать будете.
– Правильно говорил, только там, кроме меня, еще заместитель шефа тусуется, – пояснил Владимир и замолчал.
В голову пришла мысль, что припоздал он на фирму. Вон заместитель шефа всего на год раньше пришел, а сейчас ему и веры больше, и в денежные дела посвящен. Кто у корыта, тому и больше достается. Может, поубавить прыти этому бывшему кавторангу? А то указания дает, за чем проследить, как будто без него не знают, вспомнил Владимир последнее совещание. Что, если поговорить с Вадиком да отправить Марчука, грешным делом, опять под воду, теперь уж навсегда? Хотя Вадим не годится – его шеф с Кулагиным знаком. И возьмет много. В таких делах бомжа найти лучше, чтобы один раз увидел, и все...
– Ну пошли, ребята, – скомандовал Вадим, когда машины остановились перед нужным домом.
Переулок был почти пуст. Во дворе тоже никого, дверь заперта, но жильцы были дома: почти из каждого окна на них смотрели. Засели, словно крысы в норах, подумал Владимир. Ну сами виноваты, я предупреждал.
"Бычки" только успели вылезти из машин и войти во двор, как увидели, что дверь дома отворилась и из подъезда вышли мужики, по-разному одетые, но крепкие и несомненно решительно настроенные.
– Что за дела? – спросил Вадим и вопросительно досмотрел на кулагинского помощника.
– Ты меня спрашиваешь?
– А кого я должен спрашивать? Кто кого сюда привез?
– Их всего с десяток человек, – пересчитал Владимир. – Ты чего испугался?
– Нас двенадцать, с тобой тринадцать. Выдюжим.
Не то чтобы Вадим испугался, нет, в своих пацанов он верил. Однако это уже не зал спорткомплекса, а центр города. И такая разборка может дорогого стоить.
– В чем дело, мужики? – спросил Вадим, когда вышедшие из дома приблизились к ним.
– А вы что делаете в моем дворе? – вместо ответа в свою очередь спросил один из них – крупный, но рыхлый мужчина.
– Володь, это что за хозяин объявился, ты его здесь видел?
– Видел, видел, и даже выпивал совместно. Вот тебе и пенсионеры, чертыхнулся про себя Вадим. Припугнуть пришли, да еще с голыми руками. Но и у этих, похоже, нет ничего. Как в школе, класс на класс.
– Слушай, мужик, только не подумай, что мы вас испугались, давай разойдемся по-хорошему, – предложил он.
– Давай.
– Тогда уговори своих переехать, и дело с концом, – вступил в разговор Владимир. – А тебе квартиру в доме рядом. Идет?
– Ты, я смотрю, ничего не повял, засранец. Видно, мало я тебе отвесил. Если помнишь, я тебе сказал, что Соколова не купишь.
– Знаешь, разговаривай с ним сам, – не без раздражения обратился помощник Кулагина к Вадиму. – Мы вам платим, а вы работайте. В конце концов, не хотите – пусть наши начальники разбираются.
Вадим понял, куда тот клонит. В случае неудачи получится, что это он завалил дело. Шеф за это не похвалит, факт. Придется разговаривать с мужиками по-другому.
– Значит, так. Сейчас вы отсюда быстро убираетесь, – твердо произнес Вадим и показал пальцем на Леху: – Кроме тебя. А ты пойдешь с Владимиром, и вы подпишете у жильцов нужные ордера. Понятно?
– А это видел, – Леха характерно согнул в локте руку со сжатым кулаком.
Вмиг рука была заломлена за спину, и Леха, скривившись от боли, упал на колени перед Вадимом.
– Я сказал, убирайтесь быстро, – зло процедил сквозь зубы Вадим, отпуская Леху.
Звук стукнувших друг о друга бамперов заставил всех посмотреть в сторону переулка. Чей-то джип ударил одну их машину сзади.
– Э, что за дела? Места, что ли, нет? – закричал Вадим, предчувствуя недоброе. – Идите разберитесь, – отдал он приказ.
Трое "бычков" направились к подъехавшему автомобилю, но в это время еще два джипа подкатили с другой стороны, и оттуда вышли ребятки, которых уже рыхлыми назвать никак нельзя. Их было не меньше десятка, и напоминали они скорее не "бычков", а "быков".
Твердой поступью вновь прибывшие подошли к бригаде устрашения и обступили людей Вадима.
– Ты здесь главный? – спросил один из них, пожалуй, самый крупный.
Вадим молчал, не решаясь признаться, но этого И не надо было делать. Могучие руки сжали его предплечья, оторвали от земли и как следует встряхнули.
– Михалыч, что делать с ними будем? – спросил тот же парень, продолжая держать Вадима почти на вытянутых руках.
– А это пусть они выбирают. Или сами сматываются навсегда и оставят дом в покое, или придется заставить их забыть сюда дорогу, – ответил непонятно откуда взявшийся старик. – Ну что выбираете?
Выбирать было не из чего. Кому охота всю жизнь на лекарства работать...
Обратно ехали с испорченным настроением. Вот уж действительно, знал бы где упадешь, соломки бы подстелил, злился Вадим. Поехали попугать! Не махаться же с пенсионерами? А тут такая накладочка вышла. Прав шеф, что простых дел не бывает, есть удачные. Да, подпортил этот бугай его авторитет. Родятся же такие... Мышцы рук ныли так, что не только вести машину, но и пошевелить ими он не мог.
– Вы в Отрадное?
– Ты что, идиот? – огрызнулся Вадим. – С тобой поедем кутить с французами на полную катушку.
Рассердился, подумал Владимир. Еще бы. Так обмишуриться перед своими. Этот бугай с ним как кот с мышью играл. Счастье, что обратно поставил, а не закинул в кусты. Однако надо что-то шефу докладывать. Только что говорить? Валить на этих? Может, рвануть куда-нибудь и затихнуть? Хотя в чем я виноват, если эти накачанные раздолбай не могут работать. Жизнь продолжается...
Глава 31
Как только "бычки" убрались несолоно хлебав. ши, в рядах защитников началось оживленное два. жение. Ликования было не меньше, как если бц осажденные действительно выдержали ожесточен. ный штурм, сделали вылазку за крепостные стены, опрокинули неприятеля и гнали его до метро.
Да. Стычки, как таковой, не было. Все походило на вынужденное сидение Петра в первой русско. шведской кампании, но тогда для России все закончилось неприятностью, а здесь налицо была полная победа и посрамление неприятеля.
Радость объединяет не меньше беды. Такого праздника строение No 2 не знало и в лучшие застойные годы. И главное – все произошло спонтанно. В вестибюль вынесли стулья, столы и гладильные доски. В ход пошли два ватсоновских питейных сервиза. Антонине было все равно, но, что интересно, сам Ватсон не возражал.
Цирковые были смущены и жались по стенкам. Более вольготно себя чувствовали автосервисные. Наспех собрали энную сумму, и Леха, одна нога здесь, другая там, слетал в магазин. Вера Дмитриевна серьезно опасалась, что он наберет подешевле и побольше, но Загубленный не забыл и о сладком десертном вине. Гороховы выставили ведро отварных грибов нынешнего урожая. Их залили уксусом и маслом, нарезали лучок и подали к столу.
Ждали Краузе. Он вышел из своей квартиры в смокинге, с бабочкой на шее. Жильцы, никогда не видевшие его в таком облачении, разом притихли. Смокинг оказался слегка великоват. Годы иссушили старика, но бабочка придавала Семену Семенычу вид франтоватый.
– Вертинский. Чисто Вертинский, -прошептала Галина Анатольевна и дернула Севу: – Тебе тоже такой надо.
– Куда в нем пойдешь... – уныло отмахнулся Сева.
– А хоть бы и здесь показаться, – была непреклонна бывшая заведующая ателье. Если ей западала в голову идея, вышибить ее оттуда было невозможно, и Сева уже прикидывал, когда его поведут на примерку.
Расселись.
– Семен Семеныч, вам слово, – попросили сразу несколько голосов.
Старик волновался. Водка плеснула через край рюмки, но главнокомандующий даже не заметил этого.
– Я позвонил Губерману и Канашкиным. Пусть сегодня их не было с нами и живут они теперь далеко, но это тоже наши люди, и мне хотелось, чтобы они порадовались вместе с нами. По всем нам, отдельно взятым, жизнь не раз прокатывалась паровым катком несправедливости. Я не случайно выделил "отдельно взятым", потому что в большинстве своем мы переживали напасти каждый в своей скорлупе. Но вот полтора месяца назад несправедливость обрушилась на всех нас. Мы забыли взаимные претензии и объединились. Говорят, если лиса загоняет зайца в угол, откуда ему уже нет выхода, он бросается на хищника и нередко спасает свою жизнь. Мы не зайцы. Я отдаю себе отчет в том, что наши добровольные помощники не могут постоянно дежурить около дома, защищая нас от громил. Этому мы должны научиться сами. Но мы ясно дали понять ловкачам фирмачам, что не одиноки... Наум Григорьевич сегодня сказал мне по телефону, что в нашем деле намечаются подвижки. Рад сообщить вам об этом. А сейчас давайте выпьем за тех, кто нас сегодня выручил.
– Толково... – похвалил нижний акробат, чья массивная фигура возвышалась над противоположным концом стола. – Мы на гастроли когда едем, Вячеслав?
– Через две недели, – ответила за мужа Елена. У нее с Вячеславом были специальные добавочные детские стульчики, так что они сидели вровень со всеми.
– Значит, будем вас навещать, – резюмировал гигант.
– Я тоже сторожу сутки через трое, – подал голос сторож автосервиса.
Зашумели. В благородном порыве начали пересчитывать календарные дни и не заметили как в дверях возник Губерман. Потрясенный Наум Григорьевич ничего не мог понять и только хлопал глазами. Он лихорадочно прикинул, какой день исполнился со дня смерти Тамары. Но нет, на поминки непохоже – слишком оживленно, а дни рождения не справляли всем домом уже лет пятьдесят.
Первой его увидела Софочка.
– Наум Григорьевич! – Она подвинулась, давая ему место рядом с собой, но Губерман направился прямиком к Краузе, который сидел во главе стола.
Ему сразу положили грибочков и предложили рюмку.
Адвокат благородным и хорошо рассчитанным театральным жестом отвел угощение.
– Я не знаю, по какому поводу праздник, Семен Семенович по телефону не посвятил, – наверное, повод достойный...
– Уж это точняк! – не удержался Леха, и Земфира дернула его за рукав. Скажешь, нет?
– Однако и мои походы в архивы принесли некоторые плоды.
Присутствующие перестали жевать.
– Постольку-поскольку выяснилось, что строение No 2 никак нельзя отнести к архитектурным памятникам, а сам переулок назван в честь домовладельца отставного поручика Калачкова, который, к сожалению, служил по интендантскому ведомству и участия в войне двенадцатого года не принимал, то претендовать на историческую ценность мы не можем. Но... В прошлый раз вспомнили старуху Скрыпник... – Адвокат выдержал театральную паузу. – Все мы не без оснований считали ее сумасшедшей. Так вот, должен вам сообщить, что Скрыпник сумасшедшей не была. Часть ее рассказов подтвердилась найденными документами, но думаю, что остальное тоже недалеко от правды. Семейство Скрыпник занимало два этажа нашего дома, снимая их у владельцев, коими являлись Воронцовы.
Все посмотрели на Дым Дымыча, и если раньше он порой искал всеобщего внимания, то теперь сжался в комочек, стараясь занимать как можно меньше места.
– Этого не может быть. Это однофамильцы. Я старый член партии. Этого просто не может быть... Из крестьян Тамбовской губернии, Темниковского уезда. Мы после пожара пришли...
– Ладно тебе, Дмитрий, – сказал Краузе. – Сейчас за это не сажают, сейчас этим гордятся.
– Я просмотрел регистрационные церковные книги – слава богу, хоть у них учет ведут как полагается, – крещены вы, Дмитрий сын Дмитриев, в церкви Спаса Зачатьевского монастыря. И папенька ваш. И сестры двоюродные, и куча родственников. Времени мало было, уж больно фамилия знаменитая, – в полной тишине сообщил Губерман.
– Что же мне делать? Как в глаза соратникам по движению смотреть? – Дым Дымыч убивался не на шутку.
– Я взял на себя смелость, – адвокат потряс перед собравшимися пачкой перетянутых лентой открыток, – и через Московскую коллегию адвокатов сделал запрос по адресам отправителей, а также заглянул в посольство и продублировал там. У нас, по-моему, есть люди, читающие по-французски? Софочка, Сашенька...
Старший Агеев проворным колобком скатился со своего стульчика и побежал за дочерью. Открытки поделили, и одна часть досталась Софочке, другая – юной Александре.
– Ну дела... – выдохнул Леха.
– Кстати о происхождении... Алексей Загубленный...
– Чего я-то? Тоже из бар вышел? – хохотнул Леха и на всякий случай пропустил лишнюю рюмку без команды.
– У вас, Алексей, история трагическая и романтическая одновременно. Зимой восемьсот семьдесят третьего года в Калачковском, он тогда правильно назывался Калачков, пьяный лихач задавил насмерть мужика. При мужике нашли ребенка. Ребенку повезло. Ни царапины. Барыня Воронцова распорядилась взять дитя в дом. Это, Алексей, ваш прадед был. Фамилии никто не знал, бумаг при мужике никаких, вот и прилепилось к нему – ребенок загубленного. Так и пошло.
– По этому поводу надо внедрить, – поднял Леха рюмку.
– Господи, да не губи ты себя! – воскликнула Вера Дмитриевна. – А ты чего рядом уселась и молчишь как рыба об лед?! – повернулась учительница к Земфире. – Взяла мужика в оборот, так доводи до ума.
– Выходит, мы с Дым Дымычем в некотором роде родственники? – удивился Леха и полез целоваться. Потрясенный член партии позволил. Краузе постучал вилкой о фужер.
– Давайте послушаем дам. Кто первый? Начинайте, Софочка, – предложил Семен Семенович. – Дима, это ничего? Это можно?
– Валяйте... – Дым Дымыч тоже хватанул лишнего не поймешь с чего – с горя ли, с радости.
– Дословно? – спросила Софа.
– Давай как умеешь, – загудели собравшиеся.
– В общем, это, по-моему, пишут сестра с мужем из Ниццы. Здесь есть и из других городов. Датировано тринадцатым и четырнадцатым годом. Справляются о здоровье, об общих знакомых. У Вадима, у мужа, наступило улучшение. Врачи говорят, что южное солнце ему на пользу. Муза, сестра, ведет переговоры со швейцарской клиникой, в следующем году планируют поехать туда... А вот еще... В июле успели перевести деньги в здешнее отделение банка. В Европе неспокойно. Все говорят о близкой войне. Беспокоятся о Мише. Как бы чего не начудил...
– У меня отец Дмитрий Михайлович... – ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Воронцов.
– Купили дом... Даже не дом – виллу. Назвали Прима.
– Как сигареты, – вставил сторож автосервиса.
На него зашикали.
– Вот, собственно, и все, – сказала Софа. Настал черед Александры. Стесняясь всеобщего внимания, Саша зарделась до пунцовости, и все вдруг увидели, как волнуется у нее грудь, и почему-то только сейчас заметили, что это уже не маленькая Сашенька, Сашок, а Александра, пятнадцатилетняя девушка-акселератка. Родителям было чем гордиться, и они гордились.
– У меня более поздние открытки. Вадим и Муза уже переехали в Швейцарию. Вадим два раза ходил аа лыжах, стал весел, но Муза очень боится, что это ремиссия, хотя доктора говорят – идет на поправку. Во Францию цока не поедут. Началась война. Встретили здесь кое-кого из старых знакомых. Спрашивают, как поживают девочки Скрыпник. По-прежнему ли собираются на втором этаже? Как новая пьеска Антона Павловича?.. И все...
– Я говорил, Скрыпник не так проста. И Чехова упоминала, и Куприна. А вы не верили... Надо Министерство культуры долбить, – убежденно сказал Ватсон. – А про нас ничего нет?
– А про вас чернил не хватило, – пошутил Леша.
– Так вы после семнадцатого появились, – заметил Краузе. – Откуда же вас знать могли? Ватсон потух.
– Подумаешь, большое горе. У нас с Севой в роду аристократов не было, так что теперь, помирать, что ли? – подала голос Галина Анатольевна. – Моего Севку в Америку приглашали, да я не пустила, что же нам, кричать об этом? У нас в доме все равны. Или не так?
– Перед Богом все равны, – тихо произнес Горохов. – Давайте вот здесь икону повесим? С Богом в душе ничего не страшно.
Горохов этим своим высказыванием словно ушат холодной воды вылил, напомнил, по какому поводу сели за стол, хотя битва пока еще не выиграна.
– Завтра мне сигнализацию принесут. Поставим – ни одна тварь не сунется без звонка. А можно еще ток подвести. Триста восемьдесят, а? – разошелся Леха.
– Он полдома в деревне продал из-за сигнализации, – пискнула Софочка, выдавая соседа.
– Ну и что? А на хрена он мне? Картошку выращивать?
– Леша, как ты мог? – встал Ватсон, – У тебя же там мама похоронена.
– Это правда? – сурово спросила Галина Анатольевна и посмотрела на Краузе.
Но вместо Семена Семеновича внезапно выступил молчавший до сих пор Ребров:
– Вообще, дамы и господа, пора кончать с доморощенной практикой отъема денег у Алексея. Мы ему этим просто удовольствие растягиваем. Ты, Леха, взрослый человек, и я с тобой больше пить не буду. И никто, слышите, никто тебе больше не нальет. А если слабак, так и скажи – не могу, братцы, хоть режьте. Мы тебе вариант подыщем. Не согласен – водиться не будем. Помнишь, как в песочнице, когда ты день рождения зажал?
– Помню, – расплылся Леха. – Меня мать не пустила. Гланды распухли.
– Фирмачи почему с него начали клинья бить? Раз пьет, значит, с гнильцой. А разве ты, Леха, гнилой?
Разом зашумели. Мнения разделились.
Слово взял Краузе:
– Ты бумаги какие-нибудь на дом в деревне подписывал?
– Нет еще.
– Тогда мы все сбросимся, но чтобы дом матери был цел. Не хочешь сам там жить – девчонок в деревню отправим. Нечего им в городе торчать.
Предложение понравилось.
Не расходились долго. Сидели до рассвета. Кула-гинский наблюдатель докладывал по сотовому своему бригадиру о культурных посиделках в вестибюле строения No 2. В 4.00 мужики из цирка и автосервиса высыпали в переулок. Сильно пах жасмин. Значит, жильцам еще предстояла борьба и необходимо было выстоять. Кто знает, какой ответ придет из Франции... Кто знает, окажутся ли фигурами люди, некогда посещавшие салон сестер Скрыпник.
– Что-то не нравится мне этот автомобиль с бодрствующим дебилом, сказал гигант. – Давно он тут сшивается? – спросил он у Лехи, вышедшего на воздух проводить гостей.
– Дня три-четыре, а что?
– Да так... Степ, провентилируй вопрос, – коротко бросил он товарищу.
– Будет сделано. Акробат подошел сзади к седану и коротко ткнул ножом в правую заднюю шину. В тишине Калачковского переулка раздался характерный свист выходящего воздуха.
Глава 32
Мечты мечтам рознь. Бывают мечты нереальные. Это когда на досуге мечтаешь. Устроишься поудобнее, закроешь глаза – и понеслась душа в рай. Тут все зависит от твоего настроя и фантазии.
Один настрой – и мечтаешь о сундуке с сокровищами. Запросы у тебя большие, но и сундук немаленький. Устанешь сокровища тратить и начнешь мечтать об отдыхе, например на вилле, и не где-нибудь, а на Канарах. Даже тот, у кого она есть, тоже может помечтать об этом, но уже о вилле понаворо-тистее.
Другой настрой появится – и о Софии Лорен мечтаешь. Ну здесь все равны, разве что Карло Понти – исключение.
Что и говорить, красивые мечты, но несбыточные, да и времени на них не хватает...
Бывают мечты реальные. Вот они и времени особого не требуют, да и частенько сбываются. Скажем, пригрезится тебе, что кошелек нашел, дачку недорого снял или соседка взяла да и спать оставила.
А между реальными и нереальными тоже витают мечты. В основном ближе к реальным, но все же с большим полетом. И как ни странно, они иногда тоже исполняются.
Вот и у Сергея Марчука была такая, с большим полетом, и вдруг через три года сбылась. Раньше часто слышал, что от мечты до реальности один шаг, всего-то чуть больше полуметра, а поди сделай его, этот шаг, если не знаешь, в какую сторону ступать. В этом смысле хозяин здорово помог.
После того как помощник шефа так вляпался с качками, тот был вне себя от такого известия. Разгон устроить не мог, но и скрыть свое состояние тоже не получалось. Французы догадывались, что что-то не так. Руководитель делегации все время спрашивал через переводчицу, что происходит. В конце концов она надоела Кулагину этим вопросом, и шеф сказал ей об этом открытым текстом. Переводчицу приглашали на деловые переговоры, а тут рядовая пьянка. Она совершенно не понимала, зачем она здесь нужна. К тому же время позднее, больная дочь, и она вспылила, а затем вообще отказалась работать, – пошли они все в задницу, уволить не уволят, а неприятности можно пережить.
Вот тут-то и проявил себя бывший каперанг Марчук. Заходили когда-то в Алжир, а там объясняться приходилось и днем и ночью – с хорошенькими представительницами молодежного движения.
После неудачи в Калачковском Кулагин понял, что место руководителя не в ресторане, а в офисе, и в тот же вечер передал гостей своему заместителю, то есть ему, Сергею Марчуку. Благо дело парень крепкий, по-французски кое-как говорит и, главное, не из болтливых.
На следующий день Сергей показывал гостям Москву. В Кремле побывали, в метро покатались, а вечером по установившейся традиции – в ресторан. Переводчиком теперь взяли парня с редким именем Арий, который старался сопровождать французов даже в туалет – единственное место, где они могли поговорить без навязчивого Сержа Марчука. И вчера от Ария поступил сигнал, что гости собираются бунтовать. Вернее, хотят отказаться от похода в Третьяковку, а идти на фирму работать.
Такого допустить было нельзя. С большим трудом удалось затащить в Архангельское. Пробродили весь день, не забыв, разумеется, про обед, а ближе к вечеру расположились в уютном ресторанчике загородного комплекса...
После замены хозяина на заместителя гости заметно раскрепостились. И теперь по вечерам обращение "господин" постепенно отбрасывалось, а потом и вовсе на "ты" перешли. О работе вспоминали меньше. Да Сергей и не давал им для этого повода.
