Текст книги "100 великих зарубежных фильмов"

Автор книги: Игорь Мусский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

«ВЕСТСАЙДСКАЯ ИСТОРИЯ»
(West Side Story)

Производство: «Бета продакшнз», «Мипиш филмс», «Севен артс продакшнс», США, 1961 г. Автор сценария Э. Леман (по пьесе А. Лоурентса). Режиссёры Р. Уайз и Дж. Роббинс. Оператор Д. Л. Фэпп. Композитор Л. Бернстайн. Художник Б. Левен. В ролях: Н. Вуд, Р. Беймер, Р. Морено, Дж. Чакирис, Р. Тэмблин, Т. Смит и др.

Мюзикл «Вестсайдская история» имел счастливую судьбу и на сцене, и в кино. Пьеса Артура Лоурентса «Вестсайдская история» была поставлена на Бродвее в 1957 году. Благодаря хореографу Джерому Роббинсу и композитору Леонарду Бернстайну появился мюзикл, снискавший любовь зрителя. Пройдёт совсем немного времени, и будет снят фильм «Вестсайдская история» по сценарию Эрнеста Лемана.

Связь этой картины с трагедией Шекспира «Ромео и Джульетта» не вызывает сомнений. В мире, где царит ненависть, нет места для любви.

Фильм начинается грандиозным (почти восемь минут!) прологом, в котором с вертолёта панорамируются улицы и здания Нью-Йорка. Вертолёт медленно снижается над Вест-Сайдом, прямо над школьным двором. Здесь происходит первое знакомство с участниками враждующих банд. Молодёжь танцует на улицах. Острый ритм танца, сопровождающегося прищелкиваниями пальцев, создаёт ту напряжённую атмосферу, в которой будет разыгрываться история американских Ромео и Джульетты.

Хрупкая большеглазая Мария, швея из ателье свадебной одежды, и Тони, подсобный рабочий, встречаются в дансинге. Между ними вспыхивает любовь. Они стараются не вспоминать о том, что ближайшей ночью сойдутся в решающей схватке за господство в квартале Вест-Сайда два клана – пуэрториканских «акул», к которым принадлежит она, и «ракет», уроженцев Нью-Йорка, на стороне которых должен выступить он.

И вот враги сходятся. Пытаясь остановить бойню, Тони невольно сам становится убийцей – у ног его падает брат Марии Бернардо.

Но даже смерть близкого человека не властна над Марией: она мечтает о том, как вместе с Тони уедет из этого враждебного города и счастье ещё улыбнётся им. Однако мечтам девушки не суждено сбыться: пуля пуэрториканца Чино, решившего отомстить за друга, настигает Тони. Он умирает на асфальте площадки, огороженной частой и высокой металлической сеткой. Мария безудержно рыдает, склонившись над телом юноши. Она оплакивает своё несбывшееся счастье…

Открыть новую страницу в истории киномюзикла довелось Роберту Уайзу – режиссёру опытному, но прежде звёзд с неба не хватавшему. Свой путь в кино он начинал с помощника монтажёра на студии РКО. Уайз работал у Орсона Уэллса на съёмках «Гражданина Кейна» и «Великолепных Эмберсонов». В 1944 году он поставил легкомысленную «Мадемуазель Фифи». После этого Уайз не имел простоев в работе, снимал много, в том числе и музыкальные фильмы.

Участие Джерома Роббинса, чьё имя стоит в титрах рядом с именем Уайза как сопостановщика, ограничилось сферой танцев и вокальных номеров. Роббинс имел склонность снимать и переснимать сцены, добиваясь совершенства. Но такая работа привела к росту бюджета и отставанию от графика. В результате Роббинс был уволен боссами кинокомпании. Роберт Уайз заканчивал и монтировал картину один.

Однако без танцев, поставленных Джеромом Роббинсом, фильм невозможно представить. Как, впрочем, и без удивительных съёмок на цветную плёнку Дэниэля Л. Фэппа, без чудесной музыки Леонарда Бернстайна, без костюмов Айрин Шарафф. В единстве усилий многих одарённых художников и кроется тайна совершенства «Вестсайдской истории».

Режиссёр Уайз чутко оценил возможности своих сотрудников и дал им большую свободу действий. Ему же принадлежит заслуга соединения в «Вестсайдской истории» тех поисков новых форм и различных новаций, что рассыпаны по многим фильмам 1950-х годов.

Только шесть актёров, занятых в бродвейской постановке, снимались в фильме «Вестсайдская история». Уайз забраковал многих исполнителей из-за возраста – группировки «акул» и «ракет» состояли из тинейджеров.

Выбор красавца Ричарда Беймера на роль Тони во многом объяснялся внешними данными актёра. А вот исполнительница роли героини Наталия Вуд была «приманкой» для зрителей.

Она родилась в 1938 году в Сан-Франциско в артистической семье российских эмигрантов Николая и Марии Захаренко. Ей едва исполнилось пять лет, когда она впервые появилась на экране в фильме «Счастливая земля». Студийные чиновники придумали для маленькой актрисы псевдоним. В честь Сэма Вуда, режиссёра комедийных фильмов, они назвали юное дарование Наталия Вуд. Она обладала природной грациозностью. В двадцать два года, когда её пригласил в «Вестсайдскую историю» Уайз, Наталия Вуд считалась одной из самых популярных актрис Голливуда, обгоняя даже Одри Хепбёрн.

В «Вестсайдской истории» помимо старого Дока, владельца лавочки, где собираются «ракеты», и двух полицейских, нет возрастных персонажей. Молодёжь, впервые снимавшаяся в кино, делала всё, что от неё требовали, самозабвенно и с полной отдачей сил.

Танцы перешли в фильм с подмостков Бродвея, но, показанные на широкоформатном экране и с помощью подвижной камеры, они утратили театральную условность, превратившись в такое зрелище и такой «язык повествования», которые возможны только в кино.

Однако, по словам тех, кто видел мюзикл Джерома Роббинса на Бродвее, все элементы, обусловившие художественную значительность фильма «Вестсайдская история», были найдены ещё на сцене. Правда, имелось существенное различие. На Бродвее две враждующие шайки нью-йоркского Вест-Сайда танцевали на фоне стилизованных декораций. Кино позволяло снимать сцены прямо на улицах огромного американского города, хотя Уайзу и Роббинсу пришлось ещё побороться за то, чтобы им позволили снять самые значительные эпизоды на улицах Нью-Йорка, а не в калифорнийских студиях. Всё-таки танцевальные сцены были непривычны для американского киномюзикла начала 1960-х годов. Говорят, что Роберт Уайз нанял представителей местной преступной группировки для охраны порядка во время съёмок.

Даже если бы «Вестсайдская история» оказалась средним фильмом, она всё равно получила бы признание благодаря двум сценам – в дансинге и гараже.

В первой сцене поражает выразительное богатство танца мамбо. У «ракет» и «акул» свой вариант мамбо, и для каждой группы у постановщика находится свой свет, цвет, красочная гамма. И, как отмечают киноведы, совершенно удивительной казалась в 1961 году подвижность широкоформатной камеры, успевавшей показывать солистов и группы, улавливать реакцию зрителей, переключаться с соперничающих в танце банд на Тони и Марию, встретившихся здесь впервые. У «ракет» в танце преобладают спортивные элементы, выдумка в движениях, сила; у «акул», особенно у танцующей на первом плане Аниты, заметнее грациозность, пластичность движений и упорство.

Вторая сцена начинается в тёмном гараже. «Ракеты» в ярости: убит их предводитель Рифф, смертельная угроза нависла над Тони. Они готовы на любые необдуманные поступки. И вдруг паренёк по прозвищу Ледышка запевает песню о том, что побеждает в борьбе тот, кто сохраняет хладнокровие. Он начинает петь в темноте, в которой едва угадываются напряжённые фигуры подростков. Но потом он бросается к машинам и поочерёдно включает их фары. Разноцветные лучи света пересекаются на бросающихся в пляску «ракетах». То синие, то красные, то оранжевые, они мечутся в бешеном танце, давая разрядку охватившему их напряжению и тревоге. Роббинс ставит здесь свой лучший танец.

В «Вестсайдской истории» ведущих актёров дублировали профессиональные певцы. Так, например, за Наталию Вуд пела Марни Никсон, поскольку продюсеры посчитали, что голос актрисы недостаточно сильный для таких классических мелодий, как «I Feel Pretty» и «Tonight».

За Ричарда Беймера пел Джимми Брайант. Рита Морено сама исполнила две песни («Америка» и «Квинтет»). Марни Никсон приходила на помощь, когда надо было взять высокие ноты. Бетти Вэнд заменила Риту Морено в песне «Парни любят это». За Расса Тэмблина «Песню ракет» исполнил Такер Смит, сыгравший в фильме его заместителя Ледышку.

Премьера фильма состоялась 18 октября 1961 года в Нью-Йорке. «Вестсайдская история», стоившая продюсерам шесть миллионов долларов, с триумфом обошла экраны всего мира. Только в США фильм собрал 43,7 миллиона долларов.

У себя на родине «Вестсайдская история» получила десять золотых «Оскаров», победив в номинациях: фильм, режиссура, оператор, монтаж, художественное оформление, костюмы, музыка, звук. Кроме того, киноакадемики, оценив особенность сюжета «Вестсайдской истории», присудили премии актёрам второго плана – Рите Морено за роль Аниты, пуэрториканской девушки, и Джорджу Чакирису за роль Бернардо, неустрашимого и экспансивного предводителя «акул». Можно только сожалеть, что приз не получил Расс Тэмблин, вожак «ракет»: без его романтизма и безумства, оттенившего прямолинейность Бернардо, роль последнего никогда не оказалась бы столь яркой. «Оскары» Морено и Чакириса свидетельствовали о признании всех молодых танцоров и певцов, участвовавших в фильме.

В 1962 году премию «Оскар» за режиссуру впервые в истории получили сразу два постановщика – Роберт Уайз и Джером Роббинс. «Вестсайдская история» претендовала также на победу в категории «лучший сценарий-адаптация».

Ричард Беймер и Наталия Вуд статуэток киноакадемии не получили (они не попали даже в число номинантов), но заслужили лестные отзывы критиков.

Успех «Вестсайдской истории» оказался неожиданным для Голливуда, и его причины были поняты не сразу. По крайней мере, в течение ещё двух-трёх лет в Голливуде снимались мюзиклы чисто развлекательные, хотя и на весьма высоком техническом уровне.

Потребовался ещё один урок Роберта Уайза, уловившего, очевидно, секрет своего фильма, чтобы Голливуд хоть чему-либо научился. Новым уроком Уайза стал фильм «Звуки музыки» (1964), имевший в коммерческом плане беспримерный успех. Стоивший восемь миллионов долларов, фильм в течение четырёх лет принёс студии «XX век – Фокс» 115 миллионов долларов!

«ЖЮЛЬ И ДЖИМ»
(Jules et Jim)

Производство: Франция, 1962 г. Авторы сценария Ф. Трюффо и Ж. Грюо по роману А.-П. Роше. Режиссёр Ф. Трюффо. Оператор Р. Кутар. Художник Ф. Капель. Композитор Ж. Делерю. В ролях: Ж. Моро, О. Вернер, А. Серр, М. Дюбуа, В. Урбино, С. Одепен, Б. Бассиак, К. Ноэль, А. Нельсен, К. Э. Вагнер и др.

Всё начиналось с увлечения журналиста Франсуа Трюффо романом малоизвестного писателя Анри-Пьера Роше «Жюль и Джим». Весной 1956 года Трюффо опубликовал в журнале «Ар» отзыв о книге. Польщённый автор письменно поблагодарил рецензента: «Дорогой Франсуа Трюффо, меня очень тронуло сказанное вами о „Жюле и Джиме“, в особенности про „эту новую мораль-эстетику, рассматриваемую с меняющихся точек зрения“». Осенью Анри-Пьер Роше послал Трюффо пять экземпляров романа с запиской: «Весьма радуюсь, что Вы собираетесь заняться режиссурой! Совершенно уверен в Вас». Но пройдёт ещё пять лет, прежде чем роман будет экранизирован. Дружеские отношения между Франсуа Трюффо и Анри-Пьером Роше сохранятся до самой смерти пожилого писателя, немного не дожившего до премьеры фильма «Жюль и Джим».

Действие кинокартины начинается перед Первой мировой войной в Париже и заканчивается незадолго до Второй. Это тонкая и грустная история взаимоотношений двух друзей, Жюля и Джима, и Катрин, в которую оба влюблены.

Жюлю в начале фильма лет двадцать. Он живёт в Париже и занимается переводами на родной немецкий. Его друг француз Джим мечтает о карьере дипломата, но занимается спортом и литературой. Кстати, звучание имён героев фильма намеренно не соответствует их национальной принадлежности.

Молодые люди беззаботно проводят время на богемном Монпарнасе. Они знакомятся с Катрин – аристократкой и француженкой по отцу, простолюдинкой и англичанкой по матери. Она преподаёт английский язык и литературу. Катрин нравятся и Жюль, и Джим, но замуж она выходит за Жюля. Это обстоятельство не разрушает мужскую дружбу.

Начинается Первая мировая война, и друзья оказываются разделёнными линией фронта. Жюль и Джим ненавидят насилие, но по воле политиков вынуждены участвовать в боевых действиях. Хроникальные кадры Первой мировой войны врываются в лирическое повествование, производя зловещее впечатление.

После войны Джим приезжает в Альпы навестить друзей (у них родилась дочь Сабина). Катрин по-прежнему любит обоих. Она становится любовницей Джима. Катрин мечтает о ребёнке от него. Когда выясняется, что у них не может быть детей, она возвращается к Жюлю.

Между друзьями возникают ссоры, они вынуждены расставаться, вновь сходиться, вновь расставаться…

Джим собирается жениться на своей любовнице Жильберте: он тоже хочет иметь детей. Узнав об этом, Катрин просит Джима приехать к ней поговорить наедине. Во время прогулки автомобиль с Катрин и Джимом поворачивает на разрушенный мост и на глазах у Жюля падает в реку. Оставшийся в живых Жюль хоронит прах друга и возлюбленной. Кремация обоих трупов дана через состояние Жюля и показывает мир перед 1933 годом – конец человека и взлёт Гитлера.

В этом фильме одну из лучших своих ролей сыграла Жанна Моро. Она больше других исполнителей помогла режиссёру сотворить стиль. Трюффо же сделал всё, чтобы в полной мере заблистали грани её редкого дара. Он не раз говорил, что смог осуществить постановку «Жюля и Джима» лишь благодаря тому, что Жанна Моро поверила ему на слово: «У нас не было прокатчика, – моего тестя не было уже в живых, – и только по завершении работы мы обрели уверенность в судьбе фильма: он понравился прокатной фирме „Сирицки“, согласившейся выпустить его на экраны».

В свою очередь, Моро нуждалась в режиссёре, который бы предоставил свободу её фантазии, воображению. Таким режиссёром для неё стал Франсуа Трюффо.

Из полусотни сыгранных фильмов Жанна Моро выделяла именно «Жюля и Джима». Её героиня – Катрин – не позволяет управлять собой, она сама из тех, кто управляет. Недаром партнёры Жанны Моро играют «на неё»: их линия поведения в картине лишь обрисовывает характер главной героини, укрупняет её судьбу.

В первых эпизодах фильма Катрин утверждает дружбу и с той же категоричностью отрицает любовь. Она облачается в мужской костюм, рисует жжёной пробкой усики, чтобы в таком виде вместе с Жюлем и Джимом бродить по весёлому Парижу кануна Первой мировой войны. Франсуа Трюффо настоял, чтобы в этих сценах актриса носила костюм и клетчатую кепку чаплиновского Малыша.

После Парижа следовала сцена на побережье, где друзья проводили каникулы. Вернувшись с купания, они сидят за столиком. Жизнь прекрасна! Камера дважды обходит их смеющийся круг и дважды застывает на лице Катрин. «Светлому пейзажу, серебряному смеху, волшебному, как бы рифмованному движению аппарата вторит лучезарная музыка Моцарта, – отмечал один из критиков. – Немного найдётся в мировом кино таких кадров, где полноте жизни персонажей созвучно вдохновенное счастье творящего художника».

В сюжете фильма эти кадры повторены, но повторены они в другой тональности. После долгой разлуки вновь собрались друзья. Что-то неуловимо меняется в отношениях людей, переживших войну. Уже нет былой лёгкости и беспечности. Вместе с маленькой Сабиной сидят друзья вокруг стола в сумрачной альпийской хижине. Катрин поёт песенку, как будто подразнивая их. Её глаза устремлены на Джима: став женой Жюля, не ошиблась ли она выбором? Ночью Катрин приходит к Джиму…

Конец Катрин – это жест отчаяния и безнадёжности. Моро понимает судьбу своей героини как историю неудовлетворённой любви. Несмотря на жестокий финал, режиссёрский стиль Трюффо на протяжении всего фильма мягок и лиричен.

Партнёрами Жанны Моро стали француз Анри Серр (Джим) и австриец Оскар Вернер (Жюль).

Вернер особенно любил этот фильм.

Большинство сцен, где Жюль и Джим ведут себя как дети, были придуманы Оскаром Вернером внезапно, импровизационно. «Я всегда был романтиком и всегда оставался идеалистом. Мой капитал никогда не был в долларах, он весь – моя фантазия», – подчёркивал актёр. Если в начале съёмок Трюффо называл его «Оскар Вертер», то потом – «лорд Жюль».

В «Жюле и Джиме» Трюффо был захвачен и стилем и темой. Он воскресил принцип своего первого полнометражного фильма «400 ударов»: жёсткий сюжет в начале и в конце и максимум жизни в развитии. Трюффо стремился не делить героев фильма на симпатичных и несимпатичных.

Режиссёру удалось передать атмосферу романа Роше. В «Жюле и Джиме» сказалось пристрастие Трюффо к стилизации и тонкому воспроизведению примет жизни прошлых лет (в данном случае – первых двух десятилетий нынешнего столетия), что в какой-то степени предвещало возникшую пять лет спустя моду «ретро». Для этого Трюффо понадобились старинная мебель, плакаты начала века, картины Пикассо и несколько взятых напрокат костюмов. К примеру, Оскар Вернер снимался в костюмах, которые он привёз в Париж из запасов Бургтеатра. «В кино очень многое зависит от того, что члены творческого коллектива принадлежат как бы к одной группе крови, – говорил Вернер. – В этом фильме можно было или себя погубить, или достичь вершин. Сценарий в основе своей как бы план движения, и что получается, зависит только от момента».

По сценарию в эпизоде, когда Джим возвращается из Парижа после долгого отсутствия, Катрин приезжает на вокзал раздражённой. Жюль и Джим стоят, разговаривая, чуть поодаль, и Джим размышляет над возможной причиной её плохого настроения.

По ходу съёмок Трюффо решил убрать Жанну Моро с экрана, и Катрин не следует ехать на вокзал: «Я пришёл к мысли, подумав, что добьюсь чего-то, что очень нужно и чего недостаёт в сценарии, если удалю Катрин из этой сцены и заставлю Жюля сказать, будто она уехала неизвестно куда и вообще неизвестно, вернётся ли; оба должны были говорить только о ней. Таким образом становилось явным, что чувства Жюля к Катрин сильнее чувств Джима. В конце разговора Джим готов был от всего отказаться и вернуться в Париж. В этот момент вдруг снова появилась Катрин. Такое произвольное исчезновение и внезапное появление значительно улучшало роль Жанны Моро и способствовало обновлению эмоции».

Прекрасную музыку к фильму написал Жорж Делерю, с которым Трюффо сотрудничал и раньше. Песню Бориса Бассиака «Вихрь» исполнила сама Жанна Моро.

Фильм «Жюль и Джим», являющийся одним из этапных для «Новой волны» и мирового кино 1960-х, повсюду прошёл хорошо. Французские критики с редким единодушием говорили о «чуде Франсуа Трюффо и Жанны Моро».

Ныне «Жюль и Джим» считается вершиной творчества Франсуа Трюффо. Этот сложный фильм о почти неуловимых нюансах любви и дружбы отличается превосходной режиссурой и игрой актёров, а также изысканно-элегической атмосферой – благодаря операторской работе Рауля Кутара и музыке Жоржа Делерю.

«ЛОУРЕНС АРАВИЙСКИЙ»
(Lawrence of Arabia)

Производство: Великобритания, 1962 г. Автор сценария Р. Болт. Режиссёр Д. Лин. Оператор Ф. Янг. Композитор М. Жарр. Художник Дж. Бокс. В ролях: П. О'Тул, А. Гиннес, О. Шариф, К. Рэйнс, Д. Феррер, Э. Куин, А. Кеннеди, Дж. Хоукинс и др.

Летом 2004 года редакция «Лондон санди телеграф» провела опрос среди ведущих кинематографистов Великобритании с целью определить лучший британский фильм XX века. Первое место по итогам голосования заняла драма Дэвида Лина «Лоуренс Аравийский» с Питером О'Тулом в главной роли.

Фильм посвящён памяти полковника Томаса Эдварда Лоуренса, сотрудника Арабского бюро, филиала «Интеллидженс сервис». Во время Первой мировой войны он поднял в турецкой части Аравии восстание арабов против Турции, союзника Германии, и тем самым оказал большую помощь Великобритании, ослабив одного из её противников.

Лоуренс был незаурядным военным разведчиком. Он прекрасно знал арабский язык и наречия многих бедуинских племён, изучил не только их нравы, но и религию. Лоуренс стал незаменимым человеком при свите саудовского короля Хуссейна, а затем близко сошёлся с одним из его сыновей – Фейсалом. Разведчик превратился в настоящего кочевника, носил одежду бедуинов, прекрасно ездил на верблюдах, был неприхотлив в еде, легко переносил жару и жажду.

Лоуренс рассказал о своей турецкой эпопее в книгах «Восстание в пустыне» и «Семь столпов мудрости». Он погиб в результате несчастного случая – 19 мая 1935 года разбился на мотоцикле на одной из провинциальных английских дорог. Ему было всего 46 лет. Лоуренс был похоронен в лондонском соборе Святого Павла среди британских военных героев и артистических знаменитостей.

Естественно, захватывающие приключения Лоуренса в Аравии привлекли внимание Голливуда. Кинопромышленники неоднократно обращались к самому Лоуренсу с просьбой позволить им рассказать о его жизни с экрана, однако каждый раз он отвечал отказом.

Прошло немало лет, прежде чем кинодраматург Майкл Уилсон убедил брата Лоуренса продать права на экранизацию мемуаров продюсеру Сэму Спигелю. В 1960 году Уилсон представил на рассмотрение свой вариант сценария «Лоуренса Аравийского».

К сожалению, Майкл Уилсон, с которого, собственно, всё и началось, угодил в «чёрные списки» американского кинематографа, и в 1962 году во время демонстрации фильма в США его имя было вырезано из титров.

Постановка «Лоуренса Аравийского» была доверена одному из лучших режиссёров мирового кино англичанину Дэвиду Лину. Имя Дэвида Лина у киноведов ассоциируется с понятием «большой стиль», для которого характерны крупномасштабность постановки, стремление увязать частную историю или авантюрный сюжет с изображением эпохальных исторических событий.

Лин тщательно подыскивал исполнителя на главную роль. Он уже отправил приглашение Марлону Брандо, когда его внимание привлёк Питер О'Тул, театральный актёр, прославившийся в шекспировских ролях. В то время О'Тул только начинал сниматься в кино. Его дебютная роль в картине Николаса Рэя «Белые тени» осталась незамеченной критикой.

К своей первой крупной работе в кино О'Тул готовился очень серьёзно. Прежде всего он досконально изучил мемуары Лоуренса Аравийского и сорок книг, написанных о нём в Англии. Затем актёр поехал на место рождения Томаса Эдварда Лоуренса (как и О'Тул, он был ирландцем по происхождению) и беседовал с людьми, знавшими его лично.

Сэм Спигель и Дэвид Лин долго выбирали натуру для съёмок фильма, пока не отыскали в Иордании уголок пустыни с фантастическим пейзажем, с песчаными дюнами, простирающимися до самого горизонта и постоянно меняющими свои краски.

В январе 1961 года Питер О'Тул прибыл в Иорданию, где через несколько месяцев должны были начаться съёмки. Там актёр учился арабскому языку и искусству верховой езды на верблюде.

Когда в мае съёмочная группа приехала в Иорданию, О'Тул уже вполне освоился с обстановкой. Он ходил в костюме бедуина, и арабы называли его тем именем, которым некогда их отцы звали настоящего Лоуренса: Эль-Оренс.

О'Тул не играл Лоуренса – а воистину был им. Питер внёс в сценарий целый ряд собственных эпизодов – и Лин не протестовал: они были продиктованы точной интуицией и полной «жизнью в образе». Сам режиссёр стремился к абсолютному совершенству. Ему не понравился нос О'Тула – и была сделана пластическая операция. Затем актёру изменили цвет волос.

Съёмки проходили в раскалённой пустыне, в 150 милях от ближайшего оазиса. Галлон воды стоил здесь три доллара. Вокруг кишели змеи и скорпионы. Условия жизни в пустыне были невыносимо трудными, а съёмки оказались весьма опасными. Участвуя в батальных сценах (дублёров он не признавал), О'Тул не раз падал с верблюда и расшибался. Кроме того, тридцатилетний актёр переболел лихорадкой.

Питер О'Тул научился часами не слезать с верблюда. Для того чтобы избежать ушибов, он клал на седло коврик из губчатой резины. Новшество тут же оценили и стали применять настоящие бедуины, участники массовых сцен в пустыне.

«Мы снимали в тех местах, где всё происходило на самом деле, – говорил Питер О'Тул. – Вначале нам сказали, что съёмки в пустыне займут пять месяцев. Мы с Омаром Шарифом проторчали там девять месяцев. Собралась целая группа очень талантливых актёров: Клод Рэйнс, Джо Феррер, Энтони Куин, Патрик Кеннеди, Джек Хокинс. Все жили в палатках и работали с удивительным энтузиазмом. Я очень сдружился с Джеком Хокинсом. Все мы чувствовали, что снимаем что-то необычное. Парень, учивший меня ездить на верблюде, был внуком того героя, которого играл Энтони Куин».

Актёрский ансамбль был великолепен: англичанин Алек Гиннес исполнил роль лукавого, проницательного, невозмутимого принца Фейсала; американец Энтони Куин в присущей ему энергичной манере сыграл отважного шейха Кувейта Ауда, одного из «самых великих воинов Северной Аравии»; египтянин Омар Шариф, которому на Западе после «Лоуренса» стали прочить славу «нового Рудольфо Валентино», прекрасно справился с ролью молодого, необузданного шейха Али ибн Эль-Хариша.

Омар Шариф (настоящее имя – Мишель Шальхуб) попал в фильм благодаря счастливому случаю. Дэвид Лин попросил ассистента собрать побольше фотографий арабских исполнителей и типажей. Тот принёс ему две тысячи снимков. Режиссёр выбрал Омара Шарифа, но поставил условие: «Этот парень сыграет у меня, если говорит по-английски». Актёру повезло: он учил язык в колледже в Лондоне.

Шариф великолепно выглядел в красочной арабской одежде, был экзотически красив как верхом на скакуне, так и на фоне походного шатра.

Дэвид Лин во время работы в пустыне не жалел ни себя, ни других. Лишь однажды он прервал работу, когда среди съёмочной группы оказалось очень много больных.

Конечно, надо отметить самоотверженный труд оператора Фредди Янга. Цветовое решение картины просто великолепно.

Больше года шли съёмки. Наконец участники этого трудного фильма, исхудавшие, изъеденные насекомыми, ослабевшие от дизентерии, прибыли в Англию. Больше всех пострадал Питер О'Тул. В октябре 1962 года американский журнал «Тайм» поместил такую заметку: «Один киноактёр попал в Англии в больницу на прошлой неделе. Он нуждался в госпитализации, так как физически был совершенно изношен. В течение прошлого года он получил страшные ожоги, растянул связки ног, сломал коленную чашечку и большой палец руки, вывихнул шею и перенёс два сотрясения мозга. Всё это произошло с Питером О'Тулом на съёмках фильма „Лоуренс Аравийский“».

Бюджет англо-американской постановки превысил 12 миллионов долларов. Производство заняло почти два года – с ноября 1960 года по октябрь 1962 года.

Просмотрев отснятый материал, Сэм Спигель не скрывал своего разочарования.

Продюсер, конечно, не мог предположить, что «Лоуренс Аравийский» будет претендовать на десять премий «Оскар» и победит в семи номинациях (фильм, режиссёр, оператор, декорации, звук, музыка, монтаж). Газета «Лос-Анджелес таймс» назвала фильм Лина одним из семи чудес кинематографического света, а «Нью-Йорк таймс» – безупречным образцом киноэпоса.

Картина «Лоуренс Аравийский», премьера которой состоялась в Лондоне 10 декабря 1962 года, пользовалась большим зрительским успехом. Грандиозные панорамные съёмки массовых сцен (знаменитая атака всадников на верблюдах), тонкая разработка характеров – всё это сделало Лина мэтром режиссуры.

Критика отмечала, что Питер О'Тул в одеянии арабского шейха или в элегантном мундире британского офицера, мчась в бой на белом верблюде или сидя за письменным столом, везде предстаёт красивым, смелым и благородным рыцарем «без страха и упрёка». Известный кинодраматург Ноэль Коуард сразу после премьеры сказал: «Если бы он действительно был таким красавцем, бедуины прозвали бы его Цветком Аравийским».

Сам О'Тул был провозглашён «новым Оливье». Сравнение отнюдь не случайное. Ведь именно великий английский актёр Лоренс Оливье до недавнего времени был идеальным выразителем британского патриотизма и мощи национального духа – на сцене и на экране.

Образ Лоуренса создавался в соответствии с той легендой, которой это имя окружено в Англии, где он официально провозглашён «освободителем арабов» и национальным героем. Кинокритик Владимир Утилов, назвавший Лоуренса Аравийского последним Дон Кихотом Британской империи, так объяснял личную драму разведчика: «Подлинная трагедия персонажа О'Тула предопределена его идеализмом и политической слепотой, в конечном счёте его просто использует презираемая им машина английской бюрократии. В финале вышвырнутый из обоймы герой остаётся в одиночестве у моря – перед грозной и непостижимой стихией, властелином которой он почувствовал себя на короткий, восхитительный и обманчивый миг».

В 1989 году «Лоуренс Аравийский» был отреставрирован Робертом А. Харрисом. В картину были возвращены сцены, которыми Дэвиду Лину когда-то пришлось пожертвовать (в 1962 году по требованию прокатчиков фильм пришлось сократить на 35 минут). Теперь он демонстрировался в течение 3 часов 37 минут. Режиссёр пригласил Питера О'Тула переозвучить ряд диалогов. Прославленный актёр признался, что «Лоуренс Аравийский» в его окончательной версии произвёл на него сильное впечатление.

В 2001 году, когда фильм вышел в формате DVD, многих удивило, что среди его авторов не указан Эдвард Томас Лоуренс, чьи мемуары легли в основу рассказанной на экране истории. Роберт Моррис, посвятивший фильму книгу, утверждает, что с юридической точки зрения надо писать: «Сценарий Роберта Болта и Майкла Уилсона. На основе биографии и мемуаров полковника Т. Э. Лоуренса». Поэтому в титры следует внести изменения.

Фильм «Лоуренс Аравийский» совершенно не устарел, что свойственно классическим произведениям искусства. Более того, и сейчас поражает размах шедевра и умение Дэвида Лина рассказывать захватывающую историю без назойливых вставок «экшн», которыми так увлечены современные режиссёры.