Текст книги "Мечников. Открытие века (СИ)"

Автор книги: Игорь Алмазов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Если честно, я и сам не удивлюсь. Вот только заранее велика обзывать магической тварью я не хотел. Было у меня предчувствие, что его так нарекли зря.

Через пару минут мы вошли в дом. Внутри стоял тяжёлый запах. Спёртый воздух, заполненный смрадом ацетальдегида и немытой одежды. Чего ещё ожидать от выпивающих людей?

– Кто такие? – пробурчал лежащий на тряпках мужчина. Он великаном явно не был. Видимо, друзья оставили его сторожить дом, но он с этой задачей справлялся не больно-то успешно.

– Лекари, – коротко ответил я. – Вадьку вашего зашли посмотреть. Лежи смирно, мы никому вреда не причиним.

– Ой… Лекари! – улыбнулся сквозь сон пьянчуга. – А мне голову полечите? Раскалывается – сил нет!

– Пить меньше надо, уважаемый, – ответил Сеченов и тут же вздрогнул.

Иван Михайлович схватился за грудь и тут же потянулся к лежащему на полу алкашу, чтобы вылечить его голову.

Странно… Он ведь только что намекнул, что не станет его лечить. И тут же бросился помогать! Неужели…

– Мечников, ты меня слышишь? – прозвучал в моей голове голос Гигеи.

– В последнее время ты всё чаще беспокоишь меня, богиня, – мысленно ответил я. – Ты почувствовала то же, что и я?

– Я не знала… Клянусь тебе, Мечников, я не знала, что Сеченов тоже дал клятву лекаря, – произнесла она.

Об этом я уже сам догадался. Уж больно много совпадений между нами. Обратный виток, желание продвигать лекарское дело через фармакологию и другие изобретения. И от просьбы алкоголика он отказаться не смог, потому что клятва лекаря требует помогать каждому нуждающемуся. Особенно, если он просит о помощи вслух.

– Только вериться мне с трудом, Гигея, – ответил богине я. – Ты как-то сказала мне, что таких, как я – всего три человека. Сомневаюсь, что ты не знала о Сеченове. Вряд ли ты трёх человек не смогла запомнить.

– Ошибаешься, Алексей, – произнесла она. – Я знала только число таких людей. Но каждым из вас руководит определённый бог лекарей. Братья и сёстры не стали делиться со мной, кто за кого отвечает.

– Ты меня удивляешь, – мысленно усмехнулся я. – Во-первых, мной никто из богов не руководит. Я даже клятве лекаря следую лишь потому, что сам разделяю эти идеалы. А если судить по тому, что ты сказала, вы, боги, соревнуетесь между собой, не так ли?

Гигея промолчала.

– И ты рискуешь проиграть, если Сеченов меня обгонит, – догадался я.

– Это действительно так, – согласилась богиня. – И ставки гораздо выше, чем ты думаешь, Мечников.

– Не беспокойся, – ответил я. – Сеченов лоб себе разобьёт, но меня не обгонит. Сама знаешь, какими козырями я завладел, чтобы его одолеть.

– Алексей Александрович, голову этому мужичку я уже вылечил! – позвал меня Сеченов. – Пойдёмте осматривать великана. Мне уже не терпится увидеть это существо!

Я прервал разговор с Гигеей и пошёл вместе с Сеченовым в одну-единственную комнату, которая была скрыта от наших глаз плотной занавеской.

И… Оказавшись внутри, мы увидели лежащего на постели человека. Вот только лежащим его назвать было трудно, поскольку на кровати он не умещался, и ноги его свисали на пол.

Рост мужчины составлял значительно больше двух метров. Скорее всего, два с половиной. Но куда больше пугало его лицо.

Огромные губы и нос, оттопыренные уши. Брови выступают вперёд, как у первобытного человека. А челюсть… Такая массивная, что, казалось, она может перекусить пополам руку здорового мужчины.

Монстр. Великан.

Так его называли местные. Но по увиденным симптомам я понял, что таковым он не является. Передо мной человек с вполне реальным заболеванием. Оно даже не является магическим.

Гигантизм. Акромегалия – болезнь эндокринной системы, которая сопровождается избыточной выработкой соматостатина – гормона роста. Его вырабатывает гипофиз – часть мозга, которая играет важнейшую роль в работе эндокринных органов. И, судя по внешности, пациент страдает от этого недуга с самого детства. Скорее всего, он родился с таким нарушением.

– Вы видите это? – прошептал Сеченов. – Алексей Александрович, это – не обычный гигант!

– Знаю, – кивнул я. – Это обычный человек.

Остаётся только понять, почему он начал терять сознание. Вряд ли причиной тому является его гигантизм. Хотя… Наверняка сказать нельзя. Эндокринная система порой выдаёт очень специфические заболевания.

– Вадим! – позвал больного я. – Вадим, проснись!

– М? – протянул великан. Его низкий голос звучал действительно жутко. Однако я, в отличие от жителей Северки, прекрасно понимал, что это – один из симптомов его основного заболевания. – Я не сплю… Просто сильно устал.

Я представился пациенту, а также назвал ему имя своего напарника.

– Лекари? – удивился он. – А я уж думал, что за мной солдат выслали. Каждый в этом селе жаждет, чтобы я поскорее помер. Будто я виноват в том, что родился таким чудовищем.

Пока я опрашивал Вадима, Сеченов подскочил к больному и начал осматривать его… моими инструментами. Фонендоскоп, тонометр – всё то, что некогда создал я. Либо он сам создал такие же аппараты, либо купил уже готовые.

– Тоны сердца приглушены, – сказал Сеченов. – Очевидно, что больной страдает из-за ослабленной работы сердца.

То есть – из-за сердечной недостаточности. Думаю, что Сеченов прав. У больных акромегалией часто возникают проблемы с сердцем.

Вот только интуиция подсказывала мне обратное. Из-за нарушения гемодинамики пациент запросто может испытывать слабость и терять сознание. Вот только я сомневаюсь, что проблема именно в этом.

Я заметил, как сильно отекли ноги Вадима. И живот у него был чересчур большой, хотя конечности казались даже слишком худыми.

Асцит… В животе собралось слишком много жидкости. Вот я и оказался в такой же ситуации, как мой брат Ярослав. Асцит мог случиться из-за сердечной недостаточности.

Но его также могли вызвать расстройства функции печени. А точнее – цирроз.

И сердечная недостаточность и цирроз печени часто возникают у больных акромегалией. Вот только кто из нас двоих прав – я или Сеченов? Сложно сказать. Лучше ещё раз осмотреть больного.

– Здесь даже думать нечего, Алексей Александрович, – сказал Сеченов. – Давайте я восстановлю работу его сердца. Он быстро придёт в себя.

– Стойте! – перебил коллегу я. – Не спешите. Если на сердечно-сосудистую систему оказывается повышенная нагрузка, его сердце может не выдержать изменений. Нужно лечить всё и сразу. А для этого нам с вами лучше осмотреть больного ещё раз. Посмотрите внимательнее, его ноги, живот – везде откладывается вода. Нам стоит…

– Не стоит, – перебил Сеченов. – Вы попусту тратите время, господин Мечников. Что, по-вашему, может вызывать такие отложения жидкости, если не сердце?

Спорить с ним бесполезно. Он не понимает, что дело может быть в циррозе. Правда, доказательств у меня пока что нет. Для подтверждения цирроза обычно берут образец печени и изучают её структуру. А косвенными признаками этого заболевания служит увеличение вен пищевода, асцит и…

Стоп.

Вот же оно! Вон – подтверждение моего диагноза! Лежит рядом с пациентом прямо на кровати.

Однако воспользоваться своей лекарской магией я не успел. Сеченов решил сделать это быстрее меня. И направил магию прямо на сердце.

Но это – большая ошибка. Я ведь его только что предупредил!

Похоже, придётся мне остановить его силой. Иначе пациент с акромегалией умрёт уже этим вечером.

Глава 11

– Не делайте этого! – воскликнул я и схватил Сеченова за руку.

Лекарская магия, которая должна была перетечь в пациента, резко остановилась. Но затормозил её поток не Сеченов. Похоже, это сделал я. Моя магия заблокировала его каналы и, кажется, перетянула часть маны в мою чашу.

– Ч-что… Что вы сделали⁈ – Сеченов так широко распахнул глаза, что с его носа тут же упали очки. – Вы куда мою магию дели?

– Я вам только что сказал – пока что вмешиваться в работу сердца слишком рано, – напомнил я. – Проблема пациента в печени. Уверяю вас, гигантизм спровоцировал развитие цирроза. Из-за этого же начала развиваться энцефалопатия, его головной мозг отравлен химическими веществами, которые печень не успела обезвредить.

– Не совсем понимаю, – нахмурился Сеченов. – Какими веществами? Вроде как нам ничего не говорили о том, что принимает этот пациент. Думаете, дело в алкоголе?

– Да нет же! – замотал головой я. – Я не хочу сказать, что он принимает какие-то вещества извне. Дело в обычной пище. А точнее – в белках. При их распаде образуются токсические соединения, которые печень обычно обрабатывает и выводит из организма. Но у нашего с вами пациента этого не происходит, потому что печень теряет свою функцию. Из-за этого повышается давление в сосудах, которые окружают печень. Отсюда и жидкость в брюшной полости – асцит.

Сеченов задумчиво посмотрел на спящего пациента, видимо, пытаясь решить, стоит мне верить или нет.

– Хорошо, – наконец, кивнул он. – Вас ведь приставили ко мне в роли старшего сотрудника, верно? Давайте я посмотрю, как вы разберётесь с проблемой.

Похоже, Ивана Михайловича моя настойчивость обидела. Ну, это уже его проблемы. Главное, чтобы он не мешался под ногами и спокойно наблюдал за тем, как я восстанавливаю нашего гиганта.

В конце концов, если он ошибётся, в итоге за вред, который он причинит больному, буду отвечать я. Если так рассуждать, уж лучше я возьму ответственность только за свои действия.

Кому потом докажешь, что я пытался остановить Сеченова, но тот не слушал?

Иван Михайлович отступил назад, а я начал работать над восстановлением пациента. Излечить его от акромегалии невозможно. Это заболевание гипофиза – одного из главных эндокринных центров головного мозга. Он с ним родился и с ним же он и умрёт.

Но наша задача – сделать так, чтобы он не умер уже в ближайшее время. А с циррозом такое может произойти запросто.

В первую очередь я направил большую часть магии на головной мозг, чтобы очистить его от продуктов распада, которые успели прилететь туда из кишечника. Затем принялся за жидкость, которая скопилась в животе. Приходилось выкачивать её аккуратно. Я оставил отсроченный механизм очистки, чтобы почки выводили скопившуюся «воду» постепенно.

Выйдет неловко, если наш пациент во сне обмочится литром быстро отфильтрованной мочи. Тем более, это слишком большая нагрузка на почки и на сердечно-сосудистую систему.

Осталось самое сложное – исправить работу печени. Я недавно уже работал с циррозом, когда помогал излечиться от алкоголизма младшему жрецу Михаилу. Поэтому опыт взаимодействия с гепатоцитами – клетками печени – у меня уже был.

Я понимал, что трудиться над восстановлением структуры печени придётся долго. Уж полчаса точно. Однако Сеченов меня не торопил. Он терпеливо наблюдал за тем, что я делаю. Кажется, даже активировал лекарскую магию, но зачем он это сделал, я понял не сразу.

Похоже, ему каким-то образом удавалось считывать, какие команды я направляю в организм нашего гиганта Вадима.

Удобно. Надо бы тоже обучиться подобному. А то со стороны лекарская магия всегда выглядит, как эдакая «абра-кадабра», и наблюдающий уловить замысел лекаря обычно не способен.

Прежде чем окончательно закончить процесс излечения гиганта, я решил сделать ещё кое-что. Осталась лишь одна нерешённая проблема, которую без обследований определить невозможно.

Часто у циррозников возникает варикозное расширение вен пищевода. Когда пациенты не понимали, о чём идёт речь, я обычно говорил им, что это тот же геморрой, только находится он прямо над желудком.

И кровотечения из него куда опаснее, чем из геморроидальных сплетений. Мало того что из-за этого человека может мучать рвота, так в запущенных случаях пищевод может разорваться. А это часто является причиной моментальной смерти.

Поэтому я на всякий случай послал немного лекарской магии в пищевод, чтобы восстановить его структуру.

– А… – не открывая глаз, протянул пациент. – Что со мной? Я упал?

– Упал-упал, лежи спокойно, – попросил Вадима я. – Тебя лекари уже осмотрели. Тебе надо отлежаться пару дней, скоро придёшь в порядок. Если захочется мочиться – не беспокойся. Из тебя литр или два выйдет в течение следующих нескольких дней.

– Спасибо… – Вадим зажмурился. – Я думал, что никто мне уже не поможет. Меня все считают каким-то монстром. Уродом. Только несколько мужиков, кажется, согласились за мной поухаживать.

Такие же изгои, как и он сам. Местные алкоголики. Стоит отметить, поступили они невероятно благородно. В одиночку он бы погиб. В этом доме, как я уже понял, все циррозники. Только остальные жители страдают от этого заболевания из-за пагубной привычки, а Вадим из-за генетической болезни. Он-то вряд ли пьёт. Если бы этот гигант ещё и пил… Ух! Тогда бы мы даже вместе с Сеченовым не смогли бы ему помочь.

– Я поговорю с вашей знахаркой на эту тему, – уверил его я. – Мне не нравится, что болеющего человека считают монстром. Скажите, вам никто не вредит? Это очень важно. Вы имеете полное право обратиться в полицию, если…

– Нет, – открыл глаза Вадим. – Не беспокойтесь, господин лекарь, все меня боятся. Из-за внешности. Никто даже не думает причинить мне вред. Только разговаривать со мной никто не хочет, а так – ерунда.

Ну да, физический вред не причиняют, а психологическим душат. Представляю, какого это – жить в небольшом селе и постоянно подвергаться такому отношению.

И ладно бы он был просто высоким – тогда бы его и мужчины, и женщины не сторонились. Но акромегалия уродует скелет. Поэтому Вадим напоминает громадную лысую обезьяну. Но обезьян никто из местных никогда не видел, поэтому сравнивают мужчину в первую очередь с монстром.

– Пойдёмте, Иван Михайлович, – обратился я к Сеченову. – Дело сделано. Нас ждёт знахарка. Перекусим – и поедем домой.

Сеченов молча кивнул. Я заметил, как он что-то фиксировал в своём блокноте. Уже и мои методы лечения начал перенимать. Что ж, я не против. Если это поможем ему вылечить больше людей – это к лучшему.

Около входа в дом нас встретил один из тех выпивающих мужичков, которые приютили к себе домой Вадима.

– Господа лекари, – произнёс мужчина. – Скажите честно – будет он жить? Или надежды уже нет?

– Будет, – кивнул я. – Через неделю уже встанет на ноги гарантированно. А вы, ребят, молодцы. Не бросили человека в беде. Это дорогого стоит.

– Да вот именно – человека, – вздохнул мой собеседник. – Мало кто понимает, что он – человек. А я его с детства знаю. Родители у парня рано умерли, а он в душе хороший. Хоть и выглядит, как монстр. Это я его на улице нашёл. Без сознания лежал. Не смог его бросить. Не по-людски это.

Меня эти слова аж за душу тронули. У самого жизнь сломана, а другим помогает.

– Если понадобится помощь, – сказал я, – приезжайте в Хопёрскую амбулаторию. Скажите, что вам нужен Мечников. Приму, даже если денег не будет.

– И Сеченов! – встрял Иван Михайлович. – Спрашивайте либо меня, либо Алексея Александровича. Поможем.

Он молча кивнул, с благодарностью поклонился и поспешил в дом. К знахарке мы с Сеченовым шли молча. Мой коллега выглядел шокированным. Такое лицо я уже видел однажды. Когда в Хопёрск приезжал проверяющий Ловицкий. Когда я показал ему, как живут местные люди, как порой лекари забывают помогать собственным коллегам, он вспомнил свою мать и возвращался в амбулаторию с таким же лицом.

Скорее всего, Сеченов сейчас переживал точно такие же метаморфозы.

– Ой, господа лекари, наконец-то! – воскликнула знахарка Светлана. – Я уж думала, что вы и не вернётесь. Проходите скорее в дом, присаживайтесь. Ваш кучер уже наелся и спит.

– Спит⁈ – воскликнул Сеченов. – Нам ведь скоро назад ехать!

– Тише, – попросил я. – Пусть отдохнёт. Дорога непростая. Это мы с вами сидим в тёплой карете. А он на холоде мёрзнет. На мой взгляд, надо уважать любой труд.

Сеченов снова ничего не ответил. Кажется, мужчина вообще не ожидал, что ему придётся пережить столько потрясений разом.

Мы прошли в дом знахарки, женщина уже накрыла на стол. Котлеты, картошка варёная, овощи, компот – всего хватало. От самогонки мы сразу отказались. Хотя, мне почудилось, что Сеченов после увиденного был не против выпить.

– Господа лекари, я вас беспокоить не буду, – сказал Светлана. – Буду у себя в комнате. Если что – зовите.

– Света, – остановил её я. – Есть важный разговор. Задержись, пожалуйста, на полчаса, пообедай с нами. А потом уже мы с господином Сеченовым поговорим тет-а-тет.

Женщина не стала спорить, молча кивнула и присела у другого конца стола.

– Света, не знаю, можете ли вы как-то повлиять на людей, но так дальше продолжаться не может, – начал я. – Вылечили мы вашего великана. Вот только смотреть больно, что ухаживают за ним три местных алкоголика. Нельзя его за монстра принимать. Он родился таким, и в этом не виновен.

– Да есть у меня влияние на людей, есть, – кивнула она. – Ко мне всё село ходит, спрашивает советы. Я всем помогаю, как могу.

– Значит, без вас они не справятся, – кивнул я. – И совет ваш послушают. Скажите людям ещё раз, чтобы Вадима больше не сторонились. Выглядит он пугающе, я понимаю. Но это – такая болезнь. Он таким родился. И его облик никто не изменит. Он не проклят, не пропитан некротикой. Это обычный больной человек.

– Согласен с Алексеем Александровичем, – сказал Сеченов. – Грустно смотреть, что за больным следят только алкоголики. Им самим-то помощь нужна.

– Ой… – вздохнула Светлана. – Простите, а я ведь и сама этого не понимала. Мне всё казалось, что он… Ох, даже не знаю, как вам помягче сказать. У нас по селу ходили слухи, что мать его от монстра какого-то забеременела.

– Это – ложь, – прямо сказал я. – Ещё раз повторюсь, его родители явно были людьми. Просто он от рождения болен тем, что никто излечить не сможет. Прожить нормальную жизнь ему удастся, но только в двух случаях. Если он будет посещать лекарей хотя бы раз в полгода, и если люди перестанут считать его чудовищем.

– Поняла, Алексей Александрович, – кивнула знахарка. – Я со всеми поговорю. Вы поймите, мы ведь далеко от города, совсем ничего не понимаем. Я вот лечу своих людей тра… Травками, – призналась она.

– Не стоит этого стесняться, – сказал я. – Некоторые травы лучше любого лекаря помогают.

– Это точно, – согласился со мной Сеченов.

Светлана ещё немного посидела с нами, после чего налила нам с Иваном Михайловичем чай и ушла к себе.

– Сделали какие-нибудь выводы для себя, господин Сеченов? – спросил я после долгой паузы.

Не видел смысла сидеть в тишине. Раз уж мы оказались в одной лодке, стоит и обменяться мнениями.

– Я глубоко шокирован, – заявил мужчина. – Не думал, что далеко за пределами столицы дела обстоят… Так!

– А что ещё вы рассчитывали увидеть в Хопёрске? – усмехнулся я. – Лекарей здесь мало. Люди необразованные. Это ещё повезло, что вы прибыли сюда после того, как был решён вопрос с бандитизмом.

– Вы не поняли, Алексей Александрович, я в целом удивлён, что здесь встречаются болезни, которые… Которых никто и никогда в Санкт-Петербурге не видел! – воскликнул Сеченов.

– Хотите сказать, что акромегалию в столице пока что никто не встречал? – отпив чаю, поинтересовался я.

– Такое понятие даже ещё не ввели в обиход. Я впервые его слышу от вас, – сказал Сеченов, добавляя себе в чашку ещё одну порцию чая. – А вы оказались правы. Я сильно поспешил, пытаясь ускорить работу его сердца. Это ведь и вправду могло ему навредить. Или даже – убить! Не стану скрывать, вы предостерегли меня от серьёзной ошибки.

– Мне уже приходилось сталкиваться с подобным заболеванием, поэтому я знал, о чём говорю, – ответил я. – Хотя, точно такая же симптоматика бывает и при сердечной недостаточности. Так что ваш предварительный диагноз имел право на жизнь.

Неожиданно я почувствовал невероятный покой. Будто все мысли встали туда, где и должны были быть. Странно… Вряд ли это разговор с Сеченовым подтолкнул меня к этому. Я будто принял что-то из группы…

– Вы тоже это чувствуете, господин Мечников? – прервал мои размышления Иван Михайлович. – Такое впечатление, что… Не знаю, будто меня все мои тревоги отпустили. У вас тоже такое же ощущение?

– Да, и вправду, – согласился я. – Только не могу понять, почему мы оба вдруг это заметили.

И, стоило мне это произнести, как мой взгляд остановился на чайнике, в котором плавали сушёные листья неизвестного мне растения.

– А вот, кажется, и ответ на вопрос, – усмехнулся я. – Кажется, нам всё ещё есть о чём поговорить со знахаркой.

Душу заполнило счастье. Все проблемы, с которыми мне приходилось бороться в последнее время, резко отошли на задний план. Потеряли свою значимость.

– Алексей Александрович, похоже, нас с вами чем-то отравили, – заявил Сеченов. – Я себя чувствую таким счастливым, будто обогнал вас сразу в десяти разработках! Ха-ха!

– Отравили, говорите? – нахмурился я. – Нет, не думаю. Светлана! – я позвал знахарку. – Можно тебя на пару минут.

Женщина тут же вышла из своей комнаты и прибежала к нам.

– Что такое, господа лекари? Добавки хотите? – забеспокоилась она.

– Да нет, Свет, просто чай твой вызвал какие-то… Странные ощущения. Ты чем его заварила? – поинтересовался я.

– Так я его из травки одной делаю, – ответила она. – Рядом с валерианой часто растёт. Я много раз пробовала её заваривать – и всегда такой результат! Вам нравится?

– Это не успокоительное, – прошептал Сеченов. – Похоже на вещество, которое обладает свойством – поднимать настроение.

Всё верно. Похоже, перед нами – антидепрессант. Только быстродействующий. Большинство таких препаратов поднимает уровень серотонина в головном мозге, чем и способствует улучшению настроения. Вот только чаще всего серотонин накапливается несколько недель или даже месяцев. Удивительно, что мы попили чай – и тут же почувствовали колоссальный эффект.

– Это может помочь многим людям, Алексей Александрович, – произнёс Сеченов. – Вам ведь уже доводилось встречаться с постоянно лежащими больными? Которые безучастно валяются у себя дома и не могут найти силы, чтобы заняться чем-то, кроме лежания?

– Вы сейчас описываете смесь астенического синдрома и апатии. Они часто сопровождают депрессию, – сказал я.

Сеченов явно не понял, что я имею в виду, но всё же кивнул.

– Господа, простите, я что-то не поняла… – прошептала Светлана. – Этот чай пить нельзя?

– Можно, – ответил я. – Но лучше им не увлекаться. Рекомендую принимать его только в том случае, если вам или вашим пациентом по-настоящему эмоционально плохо. Кстати, у вас случайно не осталось ещё листьев? Я был бы очень рад изучить это растение.

– И я! – воскликнул Сеченов.

А ведь, правда… Мы с Иваном одновременно обнаружили эффект этого растения. И как нам теперь выпускать этот чёртов антидепрессант? Ведь очевидно, что мы оба теперь хотим это сделать.

Сеченов взглянул на меня. В её взгляде блеснуло беспокойство. Похоже, он тоже понял, что с созданием этого лекарства возникнут проблемы.

– Я сейчас вам принесу два мешочка! – сказала Светлана. – У меня таких много! Мне совсем не жалко.

Как только знахарка исчезла за дверью своего склада, мы с Сеченовым переглянулись и сразу же хором произнесли:

– Придётся патентовать вместе!

Следом наступил второй этап. Мы оба удивились том, что каждому из нас пришла одинаковая идея.

– А что вы на меня так смотрите, Иван Михайлович? – пожал плечами я. – Я привык относиться к работе с честью. Чай мы с вами распили одновременно. Эффект тут же обсудили вместе. Будет неправильно, если я или вы запатентуете это вещество самостоятельно.

– Да, согласен, – кивнул Сеченов. – Правда… Странно получается!

– Что здесь странного? – не понял я.

– Ну, вы всё время пытались меня обогнать, а тут вдруг хотите объединиться… – отвёл взгляд он.

– Только не нужно строить из себя святошу! – усмехнулся я. – Вы пытаетесь обогнать меня точно так же, как я вас. И нашей конкуренции пока что конец ещё не пришёл. Мы просто создадим одно вещество общими усилиями. По-моему, всё честно. Разве нет?

– Честно, полностью с вами согласен, – улыбнулся Сеченов. – Ради исключения одно вещество произвести можно!

Вскоре Светлана вынесла нам два мешочка с сушеной травой и пообещала, что покажет весной, где растёт этот «антидепрессант».

Всю дорогу до Хопёрска мы с Сеченовым обсуждали, как лучше выделить из листьев активное вещество. В итоге сошлись во мнении, что сломаем стену между сараями и сделаем общую зону, на которой будем трудиться и обсуждать дальнейшее производство именно этого препарата.

Нам обоим захотелось поработать вместе короткий промежуток времени, однако мы оба понимали, что желания трудиться на своей территории у нас нет. Ведь чисто теоретически в доме Сеченова я смогу выцепить информацию о его разработках, и то же самое Иван может сделать в моём доме.

О заводе и речи быть не могло, ведь это – чисто моё предприятие, на котором мне только предстоит наладить производство.

В Хопёрск мы вернулись уже ближе к ночи. Разумеется, отдать процент от выручки Кораблёву нам не удалось, но Сеченов не стал спорить с тем, что эти деньги мне стоит сохранить у себя. Всё-таки пока что он выступил в роли стажёра.

Домой нам тоже пришлось идти вместе. Соседи теперь! Деваться некуда.

– Вы ведь не считаете меня своим врагом, господин Мечников? – неожиданно нарушил тишину Сеченов.

– Врагом – нет. Конкурентом – да, – честно сказал я. – А вас такой расклад не устраивает?

– Нет, всё в порядке, – кивнул он. – Наше соревнование сильно ускоряет медицинский прогресс, – Иван Михайлович остановился около своей калитки, а затем добавил: – Предлагаю начать нашу совместную работу завтра. Поработаем пару недель – и закончим. Но наше состязание продолжим параллельно с работой. Вас это устраивает?

– Более чем, – коротко ответил я.

– В таком случае я рад, что смог познакомиться с вами ближе, Мечников, – ответил Сеченов и прошёл к своему новообретённому дому.

Его слова звучали искренне, что не могло не удивлять.

Ярослав вновь уснул за своей статьёй. Я не стал тревожить брата и поднялся в свою библиотеку. Недавно Гигея открыла мне целый раздел в книге Асклепия. Раздел «Некротика». И я решил больше не откладывать это дело. Пора бы уже выяснить, что представляет из себя эта дрянь и как с ней правильно бороться.

Я уселся в кресле и поставил рядом с собой лампу. А когда открыл первую страницу нового раздела…

Боги! Как же я был шокирован тем, что узнал.

Некротика предстала передо мной совсем не в том виде, в каком я её всегда представлял.