Текст книги "Гномий Клинок"

Автор книги: Иар Эльтеррус

Соавторы: Дмитрий Морозов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Хранитель фиолетового предела, Элан – и его меч, ροζοτμ`εχη ζαρι, кристальный пепел!

Усмехнувшись, землянин нарочито неторопливо наклонил голову: тысячи мельчайших волосков на его шее разошлись – и возникла рукоять меча в виде головы дракона. Хранитель аккуратно потянул её вверх – фиолетовое сияние окутало его, и волны бурлящих искр замелькали по залу, заставляя невозмутимых эльфов отшатываться, уходя в сторону. Наконец хранитель резко поднял меч над собой – и кристальный пепел засверкал, ловя потоки солнца – и все его грани отражали лучи боготворимого эльфами светила, что бы потом, добавив что-то своё, тысячами зайчиков разбрызгивать их по всему залу.

– Хорошо, ты доказал своё право называться хранителем предела. А теперь иди, представься повелителю эльфов – тому, что стоит в противоположном конце зала. И постарайся поменьше говорить – каждый твой жест, каждое слово изучается сотнями очень внимательных глаз. Всё, что им нужно знать, мы уже сказали.

– Они не враги, они – союзники. – Возразил мечу Элан, стараясь идти как можно более торжественно. – Если они захотят узнать что-то обо мне – я расскажу им сам.

– Это пока – буркнул меч и больше не вмешивался.

– Повелитель аллорнов, светоч листвы, сиятельный Улаьайн!

Навстречу хранителю встал… Самый молодой из виденных им эльфов. После разговора о эльфийском обучении, землянин готовился увидеть скорее седовласого старца и невольно смутившись, поклонился, стараясь скрыть удивление – однако по улыбкам стоящих вокруг понял, что скрывать что-либо бесполезно.

– Твоё сиятельство, я не ожидал, что ты так молод. – Элан внезапно почувствовал горячую злость, которая уже не раз помогала ему – хотя и вызывала удивление. Кто они такие, эти эльфы, что могут хихикать над простым человеком?

– По этикету к светочу древа следует обращаться…

– По вашему этикету к хранителю следует обращаться на языке стрел, не так ли? – Элан, не глядя на величественного церемониймейстера – вот уж кто вполне соответствовал роли короля! Шагнул ближе к трону, рассматривая молодого эльфа.

– Похоже, молодой человек говорит правду. Мы никогда не общались с осколками триединого, и теперь способ вести переговоры принадлежит ему. – Улаьайн легко поднялся и в два шага оказался рядом.

– Я приветствую хранителя фиолетового предела на земле народа аллорнов и надеюсь, что он простит досадную ошибку сторожевого леса – так же, как и ροζοτμ`εχη ζαρι. Ведь среди перворожденных есть те, кто носит на теле отметины его граней.

Голос у правителя оказался под стать возрасту – молодой, полный сил, как у человека, но мелодичный и певучий, как у эльфа – казалось, что он не говорит, а поёт.

– Чем может помочь мой народ хранителю?

Элан пожал плечами.

– Я появился в этом мире недавно, однако уже успел поссориться с моими собственными священнослужителями. Похоже, их намерения не совпадают не только с интересами народов, населяющих этот мир, но даже с задумками тех, чьим именем они заманивают людей в храмы. Теперь я ищу дракона – и мой путь лежит на змеиный континент. Это вы мне скажите, чем народ аллорнов может помочь мне в моих поисках?

– Мы рассмотрим просьбу хранителя. – Улаьайн пожал плечами. – Боюсь только, что мы – затворники, никто из нас не покидал лесов, и вряд ли мы сможем чем-то быть полезными путешественнику. А пока: будьте гостем моего народа – отдохните, наберитесь сил перед дальней дорогой. Уверен, что совет магов наверняка захочет задать вам тысячу вопросов – не утомите их своими ответами.

– Интересно. – Меч хмыкнул, – обещание, вежливая отговорка и совет быть настороже в одной фразе – и это в присутствии свидетелей. Не всё так гладко в датском королевстве, как говорил приятель одного из моих хранителей…

– Ты был знаком с Шекспиром?!

– Не сейчас, Элан. Посмотри направо… Незаметно.

Хранитель как можно небрежнее обернулся – и увидел небольшую группу эльфов, одетых более строго, чем остальные – их одеяния, тёмно-зелёных оттенков, полностью закрывали тела, да и длинные капюшоны были скинуты на плечи скорее по традиции, чем как дань уважения. Среди них не было ни молодых эльфов, ни эльфиек: только крепкие, сильные воины, уже всласть пожившие, но ещё полные сил – и их глаза, огромные, как у всех эльфов, были устремлены прямо в лицо Элану. Это было так непохоже на остальных эльфов, что Хранитель невольно задержал свой взгляд на лице одного из них – высокого, статного аллорна с резным посохом в правой руке, стоящего посреди необычной группы. Человек тут же ощутил давление; словно кто-то пытался пробиться в самые сокровенные глубины его души, узнать его – и подчинить своей воле. Элан закрыл глаза – однако неожиданное, но мощное воздействие только усилилось. Ураган чужого разума взламывал природную защиту хранителя, ломая наспех создаваемые рубежи обороны. Ещё пару недель назад у Элана не было бы никаких шансов – однако он изменился; и это касалось не только тела. Усилием воли сдерживая неожиданную атаку, он обратился к магии предела – и мощь невероятной силы хлынула в него, мешая чужие расчёты. Усмехнувшись краем губ, хранитель восстановил равновесие, затем принялся теснить чужую волю, загоняя её в глубины сознания – и устремился следом. Но ему противостояли профессионалы. Быстро и эффективно группа магов организовала защитный купол, который и был рассчитан на магию предела. Он если не остановил, то задержал контратаку Элана, давая время на вздох. Хранитель открыл глаза и огляделся. Эльфы вокруг его стояли неподвижно, почти белые, словно выточенные из дорогого мрамора с лёгкими зеленоватыми прожилками – и все глаза были устремлены на него. Теперь никто из них не прятал взгляд – и в них не было вражды. Элан вздохнул, и спокойно пройдя сквозь магическую защиту – нет такой защиты, которая могла бы выдержать присутствие rozotm`ech zari – и протянул руку пожилому эльфу.

– Надеюсь, это было всего лишь испытание?

– Только достойный может быть нашим гостем, и тем более – другом – ответил тот, накидывая капюшон. – Нам кажется, что вы не обманете доверие народа аллорнов.

Элан пожал плечами.

– Чтобы злоупотребить чужим доверием, его нужно как минимум иметь. Сейчас я для вас скорее противник, с которым приходится мириться.

Возможно, ему это показалось, и в глазах молодого Улаьайна промелькнула искра стыда?

– Я устал с дороги, и хочу отдохнуть. Потом я надеюсь что светоч древа удостоит меня приватной аудиенции. – Элан повернулся и, нарочито грузно ступая, направился к выходу из зала. Интересно, показалось ему или нет – но за этой довольно опасной атакой скрывалась мольба о помощи? Та, о которой нельзя сказать – однако которую легко увидеть в во время поединка сознаний? Или хотя бы – почувствовать…

Апартаменты, в которых его поселили, была неплохим аналогом людских гостиниц – на эльфийский лад, конечно. Несколько комнат, с толстым ковром пахучих трав вместо пола, бурлящий пузырями тёплый ручей, стекающий по нескольким бассейнам – причём если в первом можно было умыться, в последнем легко можно было поплавать…Свитая из лиан огромная постель, мягкая и нежно обнимающая кожу – и несколько небольших птиц у потолка поглядывающих на человека бусинками – глазками и выводящих затейливые мелодии…

– Повелитель аллорнов, светоч листвы, сиятельный Улаьайн!

Элан, только умывшийся и выбиравший из корзины с фруктами, росшей прямо на столе, что-нибудь, похожее на земные деликатесы, едва не подавился, забрызгав соком недавно купленную рубашку.

– Аккуратней! – Насмешливый голос, молодой и звонкий – и крепкая рука, бьющая по спине.

– Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду сидеть за одним столом с грозой всех аллорнов, да ещё помогать ему, когда он подавится соком манильи – никогда бы не поверил. – Улаьайн сидел рядом с Эланом, и в глазах его прыгали бесенята. Но, в отличие от вчерашнего приёма, это было не обидно – а даже приятно. Словно его приняли в свой круг…

– Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду есть фрукты рядом с королём эльфов, я бы точно не поверил. Ещё бы высмеял собеседника за беспочвенные фантазии.

– Эльфов? Когда-то нас называли и так, только очень давно. А насчёт короля… Я стану королём, если поведу свой народ в военный поход. Пока я просто – светоч листвы.

Элан вздохнул.

– Как у вас всё сложно. И как ты стал королём, пардон, светочем в столь юном возрасте?

– Меня выбрали.

Хранитель снова едва не подавился очередным плодом, похожим на земную грушу, но лилового цвета.

– Заканчивай свой завтрак, а я немного просвещу тебя насчёт политического устройства нашего общества, иначе ты скоро весь с головы до ног будешь в соке – а он не отстирывается.

Улаьайн рассеянно щелкнул пальцами, отчего рубашка Элана вновь стала девственно чистой и, подхватив со стола почти натуральную виноградную гроздь, принялся рассказывать, неторопливо закидывая ягоды в рот:

– Народ аллорнов живёт долго, очень долго. Практически, если бы не сражения и колдовство, мы могли бы жить вечно. И наши пути зачастую непонятны обычным людям, меряющим свои жизни не веками и не тысячелетиями – годами. Это не похвальба, это суровая правда. Однако сейчас и здесь ты – больше, чем просто человек. Возможно, ты сможешь что-то понять…

Молодой эльф нахмурился, словно вспомнив о чём-то неприятном.

– Управлять целым народом, если, конечно, это твой народ, и ты принимаешь интересы любого близко к сердцу – это не удовольствие, а тяжкий долг, и только молодые, незачерствевшие сердца, полные юношеского задора и пыла, способны вести народ аллорнов по пути прогресса. Так, кажется, написано в древних уложениях. Но это лишь часть истины. Любой, чья кровь уже остыла, становится эгоистом, он живёт для себя, и интересы народа ему важны, лишь пока они служат его собственным целям. Вот почему нашу молодёжь держат в изоляции, не давая ей столкнуться с той стороной жизни, что заставляет сердца черстветь. Вот почему любой правитель, почувствовавший, что он думает о себе более, чем о других, добровольно покидает свой пост, уступая место более молодому.

Элан хмыкнул:

– Так и добровольно?

Улаьайн улыбнулся… Немного задумчиво и печально.

– Сейчас – почти всегда – да. А раньше… Есть два пути, которые предлагаются правителю, обманувшему доверие народа: первый – он сам делает себе айкардо, это смерть, медленная и мучительная, второй – ему помогают – и тогда мучения растягиваются на месяцы. У нас были случаи, когда правители, в ужасе от содеянного, сами выбирали путь мучений – что бы болью хоть немного загладить вину перед народом аллорнов.

– И что такого они совершили?

– Нарушили гармонию жизни своего народа. Это самое страшное обвинение, которое можно предъявить правителю. Или – не смогли её восстановить, но продолжали править…

Элан усмехнулся.

– У нас на земле под это определение подходит почти любой правитель. Вся страна в разрухе, кругом – нищета и хаос, а он продолжает набивать карманы, громогласно заявляя с трибуны: «У нас всё в порядке, всё отлично, не волнуйтесь…»

– Алтыньё, чёрный правитель. Были на земле аллорнов и такие – и всегда это оборачивалось бедствием для народа.

– А мог правитель нарушить гармонию одного уклада жизни, чтобы сделать другой, более совершенный?

Улаьайн кивнул:

– На первых порах такое случалось. Когда правители еще не имели должного образования, ни возможностей создать именно гармоничный переход, не вызывающий тёмные чувства среди аллорнов. Потому что пробудить тьму легко, а загнать её обратно очень сложно… И лучшие из лучших начинают терять представление о ценностях жизни – и смерти, и рушится естественный уклад, и прав становится не тот, кто мудрее, а тот, кто сильнее…

Забывшись, Улаьайн заговорил тонко и мелодично, словно пел песню под одному ему слышную мелодию. Элан затаил дыхание, вслушиваясь в непривычные гармонии, но молодой эльф, опомнившись, сконфуженно замолчал, словно ненароком совершил что-то недозволенное.

– Хотя и эти правители, совершив задуманное обычно шли путём айкардо. Если, конечно, они действительно думали не о себе.

– Так что же, у вас никто из правителей не может просто уступить своё место более молодому?

Улаьайн улыбнулся.

– Почему же, ты как раз знаком с теми, кто смог пронести бремя власти достойно и до конца. Хотя ваша встреча была не слишком тёплой. Помнишь ребят в плащах?

– Так это…

– Круг опекающих, князи народа аллорнов. Все сплошь маги. Обычно любой правитель, приобретя бесценный опыт управления государством, не исчезает насовсем – он воспитывает будущих правителей, передавая им свои знания и опыт, а так же следит за действиями нынешнего светоча древа.

– Получается, ты без их ведома и чихнуть не можешь?

– Вовсе нет. Обычно они не вмешиваются, предоставляя мне на практике узнавать все те истины, которые в меня вдалбливали. Лишь если ошибка может поколебать гармонию жизни, они дают совет. Но это дело светоча – прислушаться к нему или нет. В конце концов, именно он отвечает за народ аллорнов.

– И что, не бывает так, что совет вмешивается?

Улаьайн помолчал.

– Почему же, бывает. Если возникает угроза народу аллорнов, а правитель не предпринимает должных мер, член круга опекающих имеет право заявить о нарушении долга. После чего тот, кто оказывается неправ, совершает айкардо.

Элан поморщился.

– У вас кругом мучительная смерть!

– Жизнь целого народа – тяжкая ноша. Смерть одного – слишком ничтожное искупление. Любой правитель должен перестать думать о себе, если он хочет блага своему народу.

– И много желающих стать правителем? Мне бы не захотелось жить на острие клинка!

Молодой эльф грустно улыбнулся:

– Думаешь, мне хотелось? Просто Великая мать нашла у меня необходимую чистоту крови, а совет опекающих – организационные, магические и прочие способности, необходимые для того, что бы стать правителем. После чего моя жизнь на сотню лет превратилась в сплошной экзамен…

– А отказаться нельзя было? И кто такая – Великая мать?

– Отдать жизнь за свой народ – это великая честь, от неё не отказываются. А та, о ком ты спрашивал… Она уже ждёт тебя. Если ты кончил завтракать – пойдём, покажу дорогу.

Элан с некоторым удивлением обнаружил, что чаша с фруктами на столе пуста.

– Кажется, я заболтался. Теперь живот прохватит.

Улаьайн откинул голову – и рассмеялся, заглушив даже пенье птиц.

– Не бойся, ничего с тобой не будет. Это манилья – фрукты наших деревьев, которые те специально выращивают, что бы полностью удовлетворить все потребности эльфов. Конечно, обычно достаточно одного – двух плодов. Но тебе нужно было восстановить силы, да и избавиться от чувства голода в путешествии на пару недель – не самое плохое начало, ты не находишь?

Светоч древа неторопливо вёл хранителя сквозь переплетения коридоров, напоминающих кружево швеи своими бесконечными зигзагами и разветвлениями. Наконец он остановился у небольшой неприметной двери, открыл её – и в ноздри Элана ударил аромат роз…

На! Оскаленные лица, свист кроваво отсвечивающих клинков со всех сторон – сзади, с боков, спереди. Под её ударом чья-то голова раскалывается, как спелый арбуз, и ошмётки чьих-то мозгов и крови летят во все стороны, мешая оценивать обстановку. Это был не торжественный бой турнира, когда противники сходятся, предварительно обговорив условия, под торжественный грохот труб, что бы продемонстрировать своё умение… Это был удар из-за угла, когда нападают подло, исподтишка, стремясь уничтожить побыстрей и попроще…

– Получи! Драконесса перехватила свой клинок обратным хватом и принялась полосовать прямо перед собой, в горячке боя не разбирая, кто перед ней – свои или враги. Пришлось нарастить мышцы на руках и дополнительную чешую на теле, но всё равно было жарко…Жарко и мокро. Десятки клинков бестолково лезли к её телу, чтобы ткнувшись, отпрянуть, недоумевая, застыть растерянными щенками, ожидающими игры, и получившими отпор – а потом упасть на землю, застывая уже навсегда. Нет, это был не бой. Эта короткая схватка и не задумывалась, как нечто честное и незаурядное – обычная засада в укромном леске, побоище, когда трое на одного, вдобавок подготовленные и хорошо вооружённые – на безоружных. Однако, как часто бывает в жизни, приманка стала охотником, жертва – жрецом и теперь последние из нападавших падали, сжимая бесполезные, обрубленные клинки – и недоумение билось в их стекленеющих глазах…

Грея опомнилась и остановилась. Небольшой лесок, в который завела их дорога, оказался буквально завален трупами – своими и чужими. Впрочем, своих было мало. Зная цену ярости в глазах драконессы, они благоразумно нырнули назад, защищая её спину – и спасаясь от всесокрушающего гнева. Пострадали лишь те, на кого обрушились клинки разбойников в самом начале схватки. И среди них…

– Ракх-инти! Ты мне нужен! Не смей умирать! – Несколько молодых раконцев, с безнадёжным видом пытающихся перетянуть огромные раны на теле жреца, отпрянули в сторону от подлетевшей драконессы. Та, моментально разорвав острыми когтями тряпки и остатки одежды, обнажила раны, от которых человек умер бы мгновенно – а раконец умирал за несколько минут, вскрыла себе вену и принялась лить свою кровь прямо во внутренности Ракх-инти. Тело жреца выгнуло судорогой, он что-то нечленораздельно закричал – и кровь дракона вспыхнула. Яркое бездымное пламя поднялось над уже начавшим остывать телом. Грея несколько секунд с умиротворённым видом вслушивалась в полный страдания крик несчастного (оставшиеся в живых раконцы, глядя на благостное выражение морды драконессы, попятились к деревьям), наконец, решив, что лечебную процедуру можно закончить, она наклонилась к горящим ранам – и выдохнула. Огонь, смешавшись с огнём, вспыхнул – и исчез, оставив вместо себя здоровую кожу с тонкими полосками шрамов.

– Что…Что это было? – Ракх-инти пытался приподняться, с ужасом глядя на собственное тело.

– Я так понимаю, засада. – Грея небрежным тычком вернула раконца в прежнее положение, одновременно несколькими энергичными жестами дав понять остальным, что ей нужны носилки. – Скорее всего, кто-то догадался, что твой клан стоит за смутой в стране.

Старый жрец рассмеялся, тут же закашлявшись.

– Если бы кто-то из правящей партии хотя бы заподозрил, что происходит – засада была бы иной. А так – он небрежно махнул рукой. – Просто подстраховка, устранение недовольных. Но я о другом. Что ты сделала со мной? Разве драконы умеют лечить? Никогда о таком не слышал!

– А ты согласился бы на лечение, если бы знал, что тебе предстоит? – Грея почти мурлыкала.

– Нет! – Содрогнувшись, ответил Ракх-инти. – Никогда! Даже ради спасения собственной жизни! Вновь пройти через такую боль…

– Ну вот поэтому никто и не знает о драконьих методах лечения… Разве что в сказах, и то весьма приближённо. Ты слышал о живом и мёртвом огне?

– Огне? О воде…

Грея фыркнула.

– Дилетанты. Даже сказку сочинить толком не могут! Кровь дракона – это живой огонь, он течёт в жилах бессмертного существа и сам по себе несёт жизнь. Однако, стоит крови оказаться вне дракона – и через несколько мгновений она начинает умирать, уничтожая всё вокруг. По разрушению ничто не может сравниться с ней – кроме дыхания дракона. Вылетая из пасти, огненное дыхание, изначальное мёртвое, прошедшее через огненную глотку, встречает живое – и обретает жизнь на краткий миг горения пламени. И только дракон может соединить несоединимое, дав огню силы созидать, а не разрушать…

– Но всё-таки, великая… Почему ты меня спасала?

Драконесса улыбнулась.

– Потому что пора смещать ваш верховный клан, а заодно немного подкорректировать вашу демократическую систему управления. Уж больно она уязвима. И ты, как представитель древней династии, мне идеально подходишь.

Ракх-инти подавился вздохом, с испугом уставившись на Грею. Как она узнала?

Аромат роз витал в воздухе, заполняя терпким ароматом пространство небольшого зала. Элан осторожно прошёл вперёд, не обратив внимания, что Улаьайн остался на пороге и прикрыл дверь, словно опасаясь лишний раз потревожить ту, кого чтил больше всего. Под ногами что-то похрустывало, хранитель, сделав несколько шагов, остановился, чтобы оглядеться. В зале не было окон, и стены были оплетены чем-то более плотным чем листва. Единственный источник света – небольшие щели под потолком создавали в комнате сумрак, словно у обитателя этого зала болели глаза.

– Осмотрись, это интересно – буркнул меч, старавшийся во время пребывания у эльфов говорить поменьше. Конечно, разговоры меча и хранителя – дело интимное, однако кто их знает, этих ушастых?

В зале словно посветлело. Элан принялся оглядываться по сторонам, изучая убранство помещения. Вначале он решил, что потолок стены и пол покрывают корни, но теперь, присмотревшись, понял – это волосы. Всё было задрапировано волосами – живыми, струящимися, того бронзово – каштанового оттенка, который заставляет мужчин восхищаться, а парфюмерные фабрики тратить кучи денег, пытаясь искусственно создать то, что доступно лишь природе… Косы, косички, ковры из волос, просто свободно лежащие пряди – всё это образовывало какую-то сложную и совершенную картину, игру света и тени, дополняемую лишь бутонами распустившихся роз. Они росли здесь повсюду – на полу на стенах, на потолке, непостижимым образом проходя сквозь пряди – или вырастая из них? Чем дольше вглядывался Элан в игру каштановых оттенков, тем больше ему казалось, что здесь скрыта некая истина – но стоило ему вглядеться, и всё ускользало, скрывалось под водопадом волос. Элан осторожно тронул одну прядь – та легко отошла в сторону, однако тут же вернулась на место.

– Оставьте попытки, юноша, и подойдите ко мне. Всё равно понять, что скрывается под моим рисунком, вы сможете, прожив никак не менее трёхсот лет.

В центре зала шевельнулась фигура – и хранитель заметил женщину, скрытую под копной сложной причёски. Бронзовые руки легко откинули назад гриву волос, теперь отсвечивающих медью – и перед Эланом показалась эльфийка. Глядя на статную, крепкую фигуру, он понял, почему аллорны называют её Великой матерью. До сих пор все увиденные им женщины эльфов были похожи на подростков – худенькие, гибкие, грациозные, они оставались юными и в пятьсот, и в тысячу лет. Сейчас же перед ним стояла настоящая женщина – глядя на её налитое тело Элан вспомнил землю и подумал, что Рубенс отдал бы за такую натурщицу все свои картины, вместе взятые…

– Ты – гость народа аллорнов – волосы свободно спадали вдоль плеч, создавая видимость платья, однако рука, показавшаяся из-под них, была обнажённой. – Однако я пока ещё не решила, как относиться к тебе.

Чужая рука легко пробежала вдоль лица хранителя, словно изучая его – и Элан понял, что Великая мать слепа. Растерянный, он замер – а потом поймал гибкую кисть и слегка пожал.

– Не нужно сочувствий, юноша. Когда-то давно, когда враги ослепили юную девушку, боль утраты была огромной – но я сумела справиться с ней ещё тогда – и жестоко отомстить своим врагам. А сейчас эта история всего лишь легенда, одна из тех сказок, которыми матери пугают непослушных малышей, когда те не хотят ложиться спать.

– Как… как твоё имя?

– Имя? Мой народ давно уже не зовёт меня иначе, чем Матерью; но когда-то… Можешь звать меня Илиль.

– Почему они так поступают с тобой?

– Поступают? Я вольна в своей жизни, в своих поступках и решениях. Когда-то давно я приняла на себя долг… Пообещав заботиться о народе аллорнов. Мне нашлось место – и дело.

– Дело?

– Я забочусь о своём народе. Мне ведомы все линии крови, я слежу за их частотой. С годами это всё легче – нас осталось так мало…

Илиль откинула голову – волосы заструились переливающимся водопадом – и заговорила на певучем, звонком и совершенно незнакомом Элану языке. Меч в спине хранителя беспокойно заерзал и посоветовал:

– Молча поклонись и уходи… Кажется, у нас проблемы.

Едва выйдя за дверь, Элан выпалил:

– Почему я её не понял? Ты же обучил меня языкам?

Меч ответил рассеянно, погружённый в свои думы:

– Язык, который ты услышал, считался древним ещё в те времена, когда меня только начали ковать… То, что я его знаю – просто невероятная удача. Или случай – тот самый, который заставляет поверить в то, что есть высшие силы, даже представителей этих самых сил. Ладно, сейчас иди направо и вниз, там есть тренировочная площадка – я слышал разговоры в тронном зале, мол, ты неповоротливый гном и без меча ни на что не способен. Покажи им там что-нибудь, а я пока подумаю…

– Нет уж, говори прямо – что у нас случилось?

– У нас – ничего… У эльфов. Они начали необъяснимо умирать, причём в основном после контакта с людьми. Хотя умирают и не имевшие с миром людей ничего общего. Всё это настолько запутанно, что об этом не решаются говорить. Даже эльфийская королева решилась только обронить несколько слов на мёртвом языке…

– Королева?

– Когда-то – да. Впрочем, хватит отвлекаться – мы уже пришли.

Тренировочная площадка аллорнов была расположена на твёрдой земле, к немалому облегчению Элана. По сути дела, это была просто большая поляна в лесу – с ровной, хорошо утоптанной почвой, с несколькими манекенами для отработки ударов и увитой травами стойкой с оружием – преимущественно деревянным, хотя поблёскивало сложным стальным узором несколько странных клинков.

– Вы позволите размяться?

Хранитель дождался неуверенных, однако безукоризненно вежливых кивков и, подойдя к стойке, вытащил из спины кристальный пепел – тот, погружённый в свои думы, обошёлся без спецэффектов, только лёгкий холодок скользнул вдоль позвоночника; аккуратно положил его на стойку – и замер перед тренировочным вооружением.

– Повелитель, этот меч вам по руке. – Пожилой эльф, усмехаясь одними глазами, протягивал ему деревянный меч, вшешне очень похожий на только что оставленный. Элан взял его в руку – тот лёг удобно, почти так же, как и кристальный пепел. Ну и глазомер у этих эльфов! Покрутил, изучая повадки – и аккуратно положил обратно.

– Благодарю, упражнений с мечом мне хватает. Если позволите, я возьму шест. – Хранитель подхватил длинную, упругую палку и, выйдя на середину площадки, закрыл глаза и сосредоточился. Когда-то дома он любил позаниматься с подобными игрушками – вот только все его прежние упражнения слишком примитивны для нового тела. Он аккуратно положил его на горизонт, крутанул вокруг себя, чувствуя, как вскрикнул разрываемый концами шеста воздух – и замер, перехватив его сразу в двух местах – пропустив за спиной, с нижним и верхним хватом. Раньше для этого приходилось изгибать руки, в гномьем же теле это получилось более естественно. Вот только раздражала лёгкость оружия, его невесомость.

– Уважаемый! А можно такой же – но покороче и потолще, а лучше – металлический?

Пожилой эльф удивлённо поднял брови, однако ничего не сказал, лишь что-то прикинул про себя – и отправил куда-то подручного, обнадёживающе кивнув Элану.

Тот вновь прикрыл глаза.

– Ну хорошо. Что там делал с разными предметами его любимец – Джеки Чан? Боже, как давно это было. Словно в другой жизни… Ритмические рисунки новых приёмов изучались, отбраковывались, переделывались…

– Владыка! – В молодом голосе едва проскальзывали нотки злой иронии. – Ваш заказ принесли. Может, теперь Вы разомнетесь и покажете нам, как нужно обращаться с шестом? А то стали столбом, бормочите что-то…

Элан приоткрыл глаза. Похоже, придётся преподать молодым нахалам урок – вон, ухмыляются исподтишка. Новый шест оказался деревянным, длинной в рост хранителя, но значительно толще – гладкий, он приятно наполнял руку хранителя, а в разрезаемом им воздухе появились басовитые нотки. Крутанув пару раз в воздухе свою дубинку, он с удовольствием понял, что созданный им рисунок боя вполне подходит именно для такого оружия – и жестом пригласил давешнего эльфа в круг, перед собой.

– И прихвати пару-тройку друзей. Нечего им со стороны глядеть. Пусть учатся на конкретном примере.

Тройка эльфов тут же оторвалась от стены и подскочила к приятелю. В их руках Элан с удивлением разглядел не тренировочное, а вполне боевое оружие. – Решили напугать? Или настолько уверенны в себе? Впрочем, от тонких рапир в драке мало проку против деревянной, но мощной дубины. Он ухмыльнулся себе под нос, с удивлением заметив похожую ухмылку на лице пожилого тренера – на этот раз он явно был с ним солидарен.

Резкий выпад вперёд, в сторону самого ретивого – тот опешил, отскочил, извернувшись вьюном, шест пошёл на широкий мах по кругу, грозный, но медлительный. Эльфы, переглянувшись, кинулись вперёд всей кучей, торопясь подловить момент, когда, дубина уйдёт назад, став практически безопасной; однако шест, словно живой, прильнул на секунду к талии хранителя, что бы хищным жалом показаться с другой стороны, воздух пружинил, мешая развить максимальную скорость, однако хватило и этого – большой мах дал необходимое ускорение, превратившееся в небольшой, но жёсткий выпад. Лезвия рапир взвизгнули, извиваясь и пружиня, одна, несмотря на то, что все были явно зачарованны, не выдержала прямого удара и переломилась, падая бессильными обломками; а шест уже вращался над головами торопливо упавших аллорнов. Элан скорчил саму страшную рожу, желая пошутить, однако взглянул в сторону оружейной стойки – и замер. Один из эльфов помоложе явно тянулся к рукояти его меча…

– Стой, бестолочь ушастая! – Хранитель рванулся вперёд, страстно мечтая научиться летать, он бежал что есть мочи, не замечая, как время послушно застыло, но тем не менее – не успевая… Тонкие пальцы сомкнулись на рукояти с головой дракона – и мощный разряд потряс поляну, приподняв несчастного над землёй – и тут на его теле сомкнулись руки хранителя. Разряд всё шёл и шёл, и было ужасно больно и тяжело, однако так важно – принять всё в себя, не разрешая рукам разомкнуться – и позволить хрупкому телу коснуться земли.

Боль скручивала всё тело, казалось, что сила, восставшая против своего хранителя, уничтожит его – однако крепкие пальцы смогли разжать ладонь мальчишки – и меч, узнав привычную руку, успокоился. Элан выпустил тяжело упавшее тело эльфа и неловко принялся убирать окаянную железку на место. Тело было чужим и непослушным, однако стоило мечу скользнуть вдоль позвоночника – туман отступил, и стала понятна звенящая тишина вокруг: все эльфы на поляне стояли, опустившись на одно колено – и в глазах их не осталось злой иронии…

– На кой хрен ты полез? – Кристальный пепел никак не мог успокоиться, пока Элан, с трудом приходя в себя после пережитого, поднимался наверх, в отведённые ему комнаты. – Почти всегда кто-нибудь пытается стать таким образом хранителем – и горстка пепла наглядно объясняет остальным, что это – пустые мечты.