Текст книги "Встретимся следующей зимой (ЛП)"

Автор книги: Холли Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 21

Девять зим назад / Девятнадцать лет

Пока Кайла одевалась, я завязал презерватив, завернул его в салфетку и засунул поглубже в корзину для мусора. Мы сказали родителям, что собираемся покататься на лыжах в соседней долине, но гораздо лучшим вариантом было сбежать и вернуться в ее пустой дом.

В зеркале вижу, как она распускает свои косички и расчесывает колтуны на затылке, которые я запутал.

– Мне нравится с тобой этим заниматься, – говорит она. – Сексом.

– Да? – Спасибо, блядь, за это. – Мне тоже.

– Как думаешь, в следующий раз мы можем попробовать позу наездницы?

Стоя у нее за спиной, я покрываю поцелуями ее шею, моя рука скользит под ее свободную футболку.

– Эм, да, определенно. Звучит сексуально.

– А ты пробовал ее раньше? – спрашивает она, затем качает головой. – Извини, знаю, что не должна спрашивать.

– Все в порядке. Нет, не пробовал раньше.

Я не пробовал ее, потому что она все еще единственный человек, с которым я спал, но не знаю, подумала бы она, что это хорошо или плохо. Не хочу, чтобы она думала, что я неудачник, который не может переспать с девушкой, но пару раз, когда у меня была такая возможность, я хотел только ее.

Она поворачивается ко мне лицом, скручивает волосы в пучок и закрепляет его на макушке.

– Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы попробовать?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, есть что-нибудь, что тебя интересует? Как думаешь, не имеет ли смысл нам использовать друг друга? Для практики?

– Так вот в чем дело? Мы используем друг друга?

– Не делай вид, будто это что-то плохое. Мне нравится знать, что я могу прийти к тебе и попробовать что-то вместе с тобой. На тебя можно положиться. Мы явно увлечены друг другом, но мы ни в коем случае не можем привязаться друг к другу и все испортить.

У меня скручивает живот. Тот факт, что я отказываю другим девушкам из-за того, что предпочел бы быть с ней, кажется, будто я уже привязался.

– О чем мы вообще говорим?

– Не знаю, – пожимает она плечами. – Позы, места. Все, что захочешь.

– Ну, что у тебя в списке желаний?

– Секс в душе, в джакузи. О, и я хочу попробовать отсосать у тебя, свесив голову с края кровати, – добавляет она небрежно, как будто мы обсуждаем списки покупок, а не возбуждаем друг друга. – Я слышала, что так ты можешь проникнуть глубже.

– Ого, ты действительно много думала об этом.

– Ну, у меня был целый год, чтобы подумать об этом.

Интересно, означает ли это, что она не спала с другими, но я не спрашиваю.

Глава 22

Мы должны были готовиться к ужину с нашими родителями, Ханной и Кэмероном, так что, очевидно, лежим голые в моей постели. Райан растянулся на боку, потный и измученный, положив голову мне на колени. Мои пальцы с трудом разглаживают его волосы после того, как я их растрепала, но волосы Райана всегда были склонны делать то, что им самим захочется.

Захваченные предельным послеоргазменным туманом, мы не разговариваем, просто лежим и смотрим друг на друга, руки скользят туда, куда им заблагорассудится. На улице уже стемнело. Зачем нам вставать? Если останемся здесь, мне не придется думать о конце поездки или о том, что нас больше не будет.

Было время, когда я обожала ежегодный новогодний фейерверк. Мы не ложились спать допоздна, незнакомые люди всегда дарили нам кучу шоколада, а наши бабушки учили нас загадывать желания при первом взрыве огней.

В последние годы конец декабря стал не более чем дурацким напоминанием о том, что нам осталось провести вместе всего несколько дней. Никакие фейерверки или шоколадные конфеты не убедят меня, что есть лучший вариант, чем оставаться в постели.

– Думаю, нам стоит продолжить общаться. Когда я вернусь домой, – говорит он, портя все настроение. Мое тело напрягается под ним, и он протягивает руку и кладет ее мне на сердце. – Ты не согласна?

Мы не обсуждали наш разговор прошлой ночью, но мои мысли не перестают ходить кругами. За те сотни, если не тысячи часов, которые я провела, думая о нем, когда мы были в разлуке, я прокручивала в голове все возможные сценарии.

Он переедет поближе ко мне, или я перееду ближе к нему, или мы оба переедем куда-то совсем в другое место. Все варианты приводят к одному и тому же выводу: один из нас или мы оба были бы несчастны. Остаться друзьями – наименее жалкий вариант.

Быть вместе и не иметь возможности видеть его, прикасаться к нему, трахаться с ним – это было бы абсолютно отстойно. Я не из тех, кто способен быть в отношениях на большом расстоянии. От одной мысли об этом мне становится дурно.

– Думаю, это будет слишком больно, – тихо говорю я ему.

Его брови сходятся на переносице, а рука скользит вверх, чтобы быть ближе к моему сердцу.

– Я не причиню тебе боли.

– Знаю, что ты не сделаешь этого намеренно, но мне уже больно, а мы даже не пара. Так что нет, не думаю, что будет хорошей идеей продолжать общение.

– Даже как друзья? Я больше не хочу жить жизнью, в которой тебя нет.

– Ты говоришь так только потому, что твоя рука на моей груди.

Он проводит большим пальцем по моему соску, в то время как другой рукой поглаживает внутреннюю сторону моего бедра. Очень заманчиво позволить ему продолжать, но этот разговор выбивает меня из колеи.

Чем больше он подталкивает меня к разговору о нас, тем больше мне хочется отталкивать его. И это совсем не то, чего я хочу, я не вижу выхода. Он перемещается, нависая надо мной, но я выкатываюсь из-под его рук и направляюсь в ванную.

– Ну куда ты идешь? – хнычет он, как будто еще пятнадцать минут назад не кончил мне в рот.

– Нам нужно собираться. Я не буду ничего объяснять, когда позвонит моя мама и спросит, почему никого из нас нет на ужине.

Позже мы преодолеваем половину пути по темному, как смоль, склону за нашими домами, к особому месту, откуда мы всегда наблюдаем за фейерверками. Мы с Райаном сидим в стороне от наших семей, замерзшие на снегу, сцепив руки за спиной.

Все знают, но никто никогда не обращает на нас внимания. Они, вероятно, не знают, как это обозначить, да и зачем им это делать? Мы и сами часто путаемся.

Шоу, как всегда, великолепно. Яркие золотые и мерцающие серебряные огни озаряют небо над долиной. Со всех сторон раздается хор ох и ах, и когда я украдкой бросаю взгляд в сторону Райана, он широко и по-мальчишески улыбается. Я кладу голову ему на плечо, а он обнимает меня за спину. Кого волнует, что у нас есть зрители?

– Что загадала? – спрашивает он, когда все заканчивается.

– Я загадываю одно и то же каждый год.

– И это до сих пор не сбылось? Ты, должно быть, очень непослушная девочка.

– Желания – это не Санта Клаус, Райан. Это не то, о чем ты можешь попросить. Это то, на что ты надеешься, что оно сбудется.

– Вполне справедливо, – поддразнивает он. – Хотя раньше ты вела себя довольно неприлично, катаясь на моем лице.

– Ш-ш-ш! – шиплю я, незаметно сгребая горсть снега в другой кулак.

– Это ты тише.

Ниже по склону Ханна приседает рядом с Кэмероном, делая вид, что завязывает шнурки на ботинках. Я поджимаю губы и крепко прижимаю Райана к себе.

Никогда не понимала, то ли мужчины просто забывают, то ли они позволяют нам одерживать победу, но я жду сигнала моей мамы, и тогда начинается война. Мой кулак взлетает вверх, и свежий снег оседает глубоко за воротом куртки Райана. Мамин снежок попадает папе за шиворот, а Кэмерон кричит громче всех остальных. Это почти останавливает меня на полпути, но я вскакиваю и убегаю за деревья, прежде чем Райан успевает отомстить мне.

Он шустро хватает меня за край шарфа и тянет назад. Я стягиваю его через голову и продолжаю путь, оставляя наши семьи сражаться позади нас. Едва я успеваю углубиться в лес, как спотыкаюсь и зажмуриваю глаза, уверенная, что вот-вот наемся снега. Когда я открываю их, то зависаю в нескольких дюймах от земли, а Райан сжимает мою куртку сзади в кулаке.

Он поднимает меня и подводит к ближайшему стволу, разворачивая лицом к себе. В другой руке у него снег, он собран и готов к атаке.

– Позже я тебя за это отшлепаю.

Жар разливается по всему моему телу, и я высовываю язык, чтобы лизнуть его губы.

– Ты лишь продолжаешь угрожать, но я все еще не вижу никаких отпечатков ладоней.

Он рычит, и я вспоминаю, как сильно его заводит это маленькое непослушание. Как будто я могла забыть. Если мне придется за это заплатить, я с радостью поведу себя самым отвратительным образом.

– Скажи мне, что ты загадала, – говорит он, прижимая снежинку к себе.

– Никогда!

– Что бы это ни было, надеюсь, ты это получишь.

Я ни разу не спрашивала его, что он загадывает. Отчасти потому, что всегда верила предупреждению моей бабушки о том, что если ты расскажешь кому-нибудь о своем желании, то оно не сбудется. Но в основном из-за страха, что он пожелал чего-то, что не имеет ко мне никакого отношения.

Я делаю самый глубокий вдох, какой только могу, прежде чем он швыряет свой снежок мне в лицо, а затем беру себя в руки, хватаясь за его куртку и прижимаясь замерзшей щекой к его шее. Это идеальное сочетание жара и холода, запах свежевыпавшего снега, смешивающийся с ароматом его кожи.

Затем его язык оказывается у меня во рту, я откидываю голову назад, прислонившись к стволу дерева, его колено находится между моих бедер.

Если мы больше никогда не проведем зиму вместе, то, по крайней мере, у нас была эта.

Глава 23

Третье января наступает слишком быстро. В мгновение ока у нас заканчивается время.

Наши родители остаются до завтра, но Ханна летит в Лондон тем же рейсом, что и Райан и Кэмерон, у которых будет короткая пересадка перед возвращением домой в Лос-Анджелес.

К счастью, на курорте сегодня день смены посетителей, и у меня нет клиентов, так как одна группа уезжает до прибытия другой. Отчаянно пытаясь использовать каждую минуту, которую могу провести с ним, я предлагаю отвезти их всех в аэропорт.

Всю дорогу вниз с горы я проклинаю извилистые дороги за то, что они заставляют меня держать обе руки на руле, в то время как мне хотелось бы держаться за одну из его рук.

Разумнее всего было бы высадить их на улице, помахать на прощание и проплакать всю дорогу, пока буду подниматься на гору, но я слишком увязла. Я ищу парковку в аэропорту, чтобы пройти с ними в терминал, и Райан все это время держит меня за руку.

Ханна и Кэмерон тоже не могут перестать касаться друг друга, когда идут впереди нас, но, похоже, никто так не борется с внутренним упадком, как я. Я даже не могу смотреть на него.

Мы почти не разговаривали все утро, обмениваясь только тоскующими взглядами и нерешительными улыбками. Марк приготовил мне один из своих фирменных горячих шоколадов, и я выпила его внизу, пока Райан собирал свои вещи. И тогда мы тоже почти ничего не говорили.

На этот раз все кажется по-другому, и я не могу представить, насколько сложнее было бы, если бы мы действительно ввязались во что-то серьезное.

Мы приехали с достаточным запасом времени, чтобы им не пришлось в спешке проходить досмотр, но сейчас я бы хотела обратного. Я бы хотела, чтобы все было быстро. Посадка на его рейс, всех приглашают на посадку, последнее приглашение для пассажира Райана Ричмонда. Любая другая причина, по которой он мог бы уйти, была вне нашего контроля.

– Этого было недостаточно, – говорит Райан, притягивая меня к себе и целуя в висок.

Ему нужно остановиться. У меня не хватит сил на это прощание, и я не переживу, если он продолжит говорить. Я прячу лицо у него на груди, чтобы он не увидел моих слез, и он обхватывает ладонями мой затылок.

– Этого никогда не бывает достаточно.

Он прижимает мою руку к своему сердцу, в то время как мое молит.

Останься. Останься. Останься.

Конечно, он не останется. Как он может это сделать? Нет такого мира, в котором я бы получила то, что хочу.

– Эй, Райан? – шепчу я, уткнувшись ему в грудь.

Этот вопрос поменяет все. Я определенно не буду спрашивать.

– Да, малышка?

– Можешь дать мне твой номер телефона?

Дерьмо.

Он отстраняется, обхватывая мое лицо ладонями, чтобы приблизить его к своему.

– Ты хочешь продолжить общение?

– Если да, то… – на полсекунды, клянусь, у меня замирает сердце, настолько я уверена, что он скажет «нет», и пытаюсь отстоять свою точку зрения. – Очевидно, мы останемся просто друзьями. Можем придерживаться той же договоренности, что и всегда, но, я не знаю, время от времени здороваться.

– Насколько это часто: время от времени? – кончик его носа скользит вверх и вниз по всей длине моего.

– Мне не нужно, чтобы ты звонил мне каждый день, – говорю я ему, хотя уже знаю, что у меня возникнет соблазн.

– А что, если я маньяк и постоянно буду писать тебе?

– Так тебе нужен мой номер или нет, придурок?

Он целует один уголок моего рта, затем другой.

– Лучший друг, который у меня когда-либо был.

Он лезет в карман пиджака, достает телефон и протягивает мне. С заплывшими глазами, я даже не уверена, что знаю, какие цифры сейчас нажимать.

– Тебе лучше позвонить мне на случай, если я набрала его неправильно.

В кармане у меня жужжит телефон, и я стараюсь не рассмеяться, когда впервые добавляю Райана Ричмонда в свой список контактов. Так поступают с незнакомцами, а не с мужчиной, которого знаешь всю свою жизнь, который видел тебя в лучшие и худшие моменты, в твоей самой обнаженной и уязвимой форме.

Он снова притягивает меня к себе, расстегивает куртку, чтобы я могла просунуть руки ему за спину.

– Я уже скучаю по тебе, – говорю я ему. Я так близка к тому, чтобы признаться, что загадывала с самого первого фейерверка, но это ничего не изменит.

– Кайла, – шепчет он мне в волосы. – Только ты, в любом мире. Ты ведь знаешь это, правда?

В любом мире, кроме этого.

Когда мы наконец расстаемся, Ханна ждет, чтобы обнять меня на прощание, и в ее глазах тоже стоят слезы. Отчасти мне грустно, что этой зимой нам не удавалось часто видеться. Мы с Райаном всегда были ближе, но и она была хорошим другом, особенно в те годы, когда он не приезжал домой.

– У меня такое чувство, что я почти не видела тебя в эту поездку, – всхлипываю я, и она тихо смеется, уткнувшись мне в плечо.

– Я была немного занята.

Осознание того, что она добровольно ввязывается в подобную авантюру, заставляет меня чувствовать некую извращенную связь с ней, хотя она гораздо счастливее от этого, чем я.

– Ты в порядке? – спрашивает она.

– Что, черт возьми, с нами не так, Хан? – я смеюсь, вытирая глаза у нее за спиной. Тушь была ошибкой, я, должно быть, выгляжу нелепо. – Они же просто мальчишки.

– Мальчишки, которых мы любим, – говорит она, как будто это оправдывает слезы в аэропорту.

– Мы никогда не говорили этого друг другу, – шепчу я ей в волосы, и она прижимает меня к себе еще крепче.

– Это не значит, что это неправда.

Каждый раз, когда я даже близко подходила к мыслям о любви, то загоняла их глубоко-глубоко в себя. Это не для нас. Кто в здравом уме позволит себе влюбиться в кого-то, кто живет так далеко?

Теперь я живу здесь постоянно, и все еще хуже, чем когда-либо. Намного легче быть тем, кто уезжает. Райан улетает домой, возвращается к работе, своим друзьям, своей жизни. Мне же возвращаться в пустую квартиру – это настоящий ад.

Как я смогу сегодня спать в своей постели, на подушке, которая все еще пахнет им, зная, что пройдут месяцы, прежде чем он вернется? Как я смогу жить своей повседневной жизнью, чувствуя, что часть меня пропала? Никакие пешие прогулки, пиво или сыр не заполнят эту пустоту.

– Ага, теперь мне неловко, – говорю я, отпуская ее и вытирая глаза. – Тебе нужно идти и расслабиться в зале ожидания, или что там у вас принято делать в бизнес-классе.

Райан снова заключает меня в объятия.

– Встретимся следующей зимой, но поговорим раньше. Хорошо, Зайка?

– Встретимся следующей зимой, – киваю я, слезы текут быстрее, чем он успевает их вытереть. – Тебе пора идти.

Помахав им на первом контрольно-пропускном пункте, я зажимаю ключи от машины в ладони, отчаянно желая почувствовать что-то похуже этой боли. За исключением того, что я была права, нет ничего хуже, чем боль от того, что находишься за много миль от мужчины, которого любишь.

Когда они исчезают за углом, требуется вся моя выдержка, чтобы не упасть на пол и не разрыдаться. В кармане жужжит телефон, заставляя меня сосредоточиться настолько, что я могу держаться прямо.

РАЙАН: Я уже скучаю по тебе

Боже, надеюсь, что не пожалею об этом. По дороге обратно в горы мне пришло в голову, что никто не «позволяет себе» влюбляться. Любовь приходит к тебе независимо от того, хочешь ты этого или нет.

Как и было предсказано, я проплакала всю дорогу домой, а когда обнаружила футболку, которую он оставил у меня под подушкой, заплакала еще сильнее.

Глава 24

РАЙАН: Доброе утро, Зайка

КАЙЛА: Разве тебе не пора спать?

РАЙАН: Собираюсь ложиться. Самый утомительный день в моей жизни. Есть время поговорить?

КАЙЛА: Извини, я уже на подъемнике. Позвоню попозже?

РАЙАН: Конечно, хорошего дня!

ДВА ПРОПУЩЕННЫХ ЗВОНКА: КАЙЛА

РАЙАН: Извини, пришлось поработать сегодня в обед. Я перезвоню позже?

КАЙЛА: Я сегодня ужинаю с клиентами. Созвонимся утром?

КАЙЛА: Моим утром, твоей ночью.

***

ОДИН ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК: КАЙЛА

***

РАЙАН: Прости, не слышал звонка. Вырубило после долгого дня в студии.

РАЙАН: Скинь фотку, уже соскучился по твоему личику, подруга.

Глава 25

Март – самый загруженный месяц в сезоне, выпадает отличный снег, и семьи со всего мира приезжают на курорт на зимние каникулы. У меня каждый день, а иногда и по несколько в раз день, забронированы экскурсии или уроки, и к тому времени, когда я ложусь спать, Райан уже занят на работе.

Наши расписания не совпадают настолько часто, чтобы регулярно разговаривать по телефону, но мы поддерживаем нашу дружбу с помощью текстовых сообщений, случайных фотографий, а теперь, по-видимому, и открыток.

Мой маленький почтовый ящик в нашем общем коридоре обычно пуст, но что-то подсказало мне проверить его, когда я вернулась домой, и я сразу поняла, что получила что-то от него.

В квартире я удобно устраиваюсь на диване и успеваю перехватить его для видеозвонка, прежде чем он уйдет на работу.

– Ты правда прислал мне открытку? – спрашиваю я, когда он отвечает, и на его лице расплывается широкая улыбка.

Черт, я скучаю по этой улыбке.

– Могло быть и так.

– Зачем? – я подношу ее к носу и глубоко вдыхаю.

– На Рождество ты сказала, что было бы неплохо хотя бы получить открытку. Мне показалось, что это верный способ связаться с тобой.

– Ты же отправился в Калифорнию, а не на войну, – смеюсь я, снова нюхая ее. – Она пахнет тобой.

– Я побрызгал на нее своим одеколоном, прежде чем отправить.

То, как трепещет мое сердце и дрожат пальцы на ногах, почти смущает меня. Я как будто застряла в своей подростковой влюбленности в него. Он никогда раньше не делал ничего подобного, и никто другой тоже. Это так мило, что меня может стошнить, но я все равно этому рада.

Мы сидим так какое-то время, два идиота, которые не могут перестать улыбаться, пока он не бросает взгляд на часы и не разрушает чары.

– Мне жаль, что мы все время заняты друг для друга, но мне нужно идти на работу.

– Ничего страшного. Мне все равно нужно принять душ. Сегодня вечером я иду ужинать с несколькими преподавателями.

– Желаю отлично провести время, ты этого заслуживаешь.

Я прикалываю его открытку к своей стене вместе со всеми моими самыми драгоценными фотографиями. На следующей неделе приходит еще одна открытка. И еще одна через неделю. Затем еще одна. И еще.

Глава 26

Десять зим назад / Восемнадцать лет

Мы с Райаном сидим в дальнем углу террасы пиццерии, спрятавшись от толпы, и едим ланч в тени высоких сосен. Его рука зажата между моими коленями под столом, и мне хочется, чтобы он поднял ее повыше.

– Ты девственник? – спрашиваю я его, прежде чем быстро откусить огромный кусок пиццы «четыре сыра». Видимо, сейчас лучший момент, чтобы мой мозг выпалил вопрос, который я до смерти хотела задать.

– Эм, да. А ты?

Меня охватывает облегчение, и я киваю. Он не говорит о других девушках, но он чертовски симпатичный и милее большинства парней у меня дома. Любая девушка была бы счастлива встречаться с ним, и если бы он учился в моем университете, я бы обязательно пригласила его на свидание.

В этом году мы стали больше распускать руки, но у нас никогда не было достаточно времени побыть наедине, чтобы продвинуться дальше этого. Конец декабря означает, что у нас осталось всего несколько дней, и сейчас я чувствую давление сильнее, чем когда-либо.

Он дергает меня за кончик одной из моих косичек.

– Почему ты спрашиваешь?

Мои щеки заливает румянец. Я сама начала этот разговор, теперь пути назад нет.

– Ну, я подумала, что если у нас до следующего года все еще не будет секса, то нам следует договориться и заняться им друг с другом.

Мне кажется, что безопаснее сделать долгосрочное предложение, чем просить о том, чего я действительно хочу, а именно – потерять с ним свою девственность, типо, еще вчера. Я была уверена, что он уже потерял свою, и он почти наверняка не станет ждать еще год.

– А почему не в этом году? – шепчет он, и его рука, наконец-то, скользит вверх по внутренней стороне моего бедра. – Мы уже достаточно взрослые.

– Ты хочешь этого? Со мной?

– Я всегда думал, что это будет с тобой, – говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. – А еще я упаковал с собой презервативы.

Мои губы сжимаются при мысли о нем, обнаженном и твердом. При мысли о том, что я буду обнажена не просто перед каким-то парнем, а перед тем, с кем уже комфортно.

– Правда? – шепчу я ему в приоткрытый рот. – Так ты думал об этом?

Он улыбается, и легкое дуновение воздуха согревает мою нижнюю губу.

– Немного. Что думаешь? Хочешь быть моей первой?

– Да, но…

Он отстраняется, и его взгляд устремляется на меня.

– Есть какое-то «но»?

Если я настолько напряжена, просто говоря с ним об этом, то даже представить не могу, как буду смотреть на него, когда он будет лежать на мне.

– Обещай, что это ничего не изменит между нами.

– Обещаю, – он говорит это слишком быстро, как будто на самом деле не думал о том, о чем просит.

– А что, если ты встретишь кого-нибудь другого? – спрашиваю я его, полностью осознавая, что рано или поздно это произойдет.

– Ну, а что, если ты встретишь кого-нибудь?

– Думаю, мы… не будем об этом говорить?

– Значит, мы останемся друзьями, когда вернемся домой, будем жить своей жизнью, приедем сюда следующей зимой и сделаем это снова, – он шевелит бровями. Не знаю, когда это перестало раздражать меня и стало казаться милым. – Договорились?

– Договорились.

Когда наши семьи отправляются встречать новый год на ежегодный фейерверк, я сжимаю его руку и первый взрыв освещает долину.

На следующий же день мое желание исполняется.