Текст книги "Встретимся следующей зимой (ЛП)"
Автор книги: Холли Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 4
Она делает, как я сказал, и ее голова откидывается на шкафчик наверху. Я опускаюсь на колени и смотрю, как мои пальцы распределяют ее влагу из стороны в сторону, покрывая все складочки.
Сколько я ее знаю, Кайла МакИннс всегда одерживала верх. Она всего на каких-то шесть недель старше меня и любит напоминать мне об этом при каждом удобном случае. Она первой научилась кататься на лыжах и всегда была быстрее меня. Она лучше училась в школе, лучше говорит по-французски, лучше умеет разжигать огонь. И она – убийца в карточных играх, которая может споить меня в любой день недели.
Тем не менее, когда дело доходит до секса, я бы сказал, что у меня лучше получается свести ее с ума, и сейчас у нее нет преимущества. Не тогда, когда она передо мной раскрытая и нуждающаяся. Я провожу большим пальцем по ее клитору, такому же прелестному, каким я его помню, и она вздрагивает от этого ощущения.
– Блядь, я скучал по этому виду. Лучший вид на планете.
Она сбрила волосы в аккуратную полоску, но гладкая и блестящая снизу. Я видел все ее вариации за эти годы, но эта наводит на мысль, что она надеялась перепихнуться сегодня вечером. Не могу сказать, злит ли это меня или делает еще более возбужденным.
– Ты изменилась?
Она наклоняет голову и смотрит на меня сверху вниз.
– Что?
– Ты изменилась, или ты все та же хорошенькая маленькая шлюшка, которой нравится, когда я напоминаю ей, кому принадлежит ее киска?
В нескольких дюймах от моего лица она снова вздрагивает, и я принимаю это за ответ.
– Что это будет, Кайла? Ты хочешь хорошего мальчика или плохого?
– Плохого, очень плохого, – выдыхает она. Я зажимаю зубами кусочек бедра и трясу головой, как волк, поймавший добычу.
Так было с нами всегда. Два человека со вкусами, которые балансируют на грани того, что большинство людей сочло бы социально приемлемым. Взбираемся ли мы на гору или прячемся в родительских домах, Кайла любит острые ощущения от погони и восхождения. По ее мнению, чем больше риск, тем лучше награда.
Я люблю выманивать из нее дикого зверя. Кусать ее и заставлять кусаться в ответ. Дразнить, заманивать в ловушку и делать своей. Люблю заставлять ее страдать и умолять, и я всегда, всегда любил играть со своей едой.
Без предупреждения я засовываю свой язык внутрь и насыщаюсь ею, как изголодавшийся мужчина. Я ни за что на свете не смогу вспомнить, чем, черт возьми, я занимался все эти годы, когда мог бы заниматься этим.
Ее бедра наклоняются вперед, прижимаясь к моему рту. Она отпускает одну лодыжку и закидывает ее мне на плечо, чтобы запустить пальцы в мои волосы. Ее стон совпадает с моим, когда она хватает меня за пряди на затылке и притягивает ближе. Это небольшая претензия на власть, но я ни за что не откажусь от нее прямо сейчас.
Я переключаю свое внимание на ее клитор, перекатывая его из стороны в сторону, слегка надавливая языком. Ее глубокие стоны переходят в жалобные всхлипы, а мой член в джинсах становится болезненно твердым. Отстраняясь, я наблюдаю, как погружаю два пальца до самого упора, затем вытаскиваю их из нее и обратно, сначала глубоко и медленно, затем сильнее и быстрее.
Подняв глаза, я замечаю, что она тоже наблюдает за мной, и когда наши взгляды встречаются, я вынимаю их и не спеша обсасываю.
– Хочешь попробовать? – спрашиваю я, и она кивает, приоткрыв рот. Она такая чертовски влажная, что нам обоим хватит. Я снова вгоняю их в нее, еще глубже, затем встаю и смазываю ими ее губы.
Ладонью вверх я протягиваю ей свои пальцы, затем в последнюю секунду подношу средний к ее рту, чтобы она могла пососать один палец, пока я обсасываю другой. Ее язык великолепен, он скользит вниз, пока не встречается с моим, и я убираю руку и целую ее так, словно от этого зависит моя жизнь.
Она раскрывается для меня, позволяя проникнуть в ее рот, и вкус ее киски на ее собственном языке сводит меня с ума. Я не могу остановиться, но мне нужно чтобы она кончила, и побыстрее.
Я сжимаю ее грудь через свитер, затем провожу рукой вниз, чтобы проникнуть между ее раздвинутых бедер. Как только мои пальцы проникают глубже, я обвожу круги вокруг ее клитора и наслаждаюсь тем, как она стонет у меня во рту. Ее вторая нога соскальзывает с края стола, а я поднимаю ее обратно и раскрываю пошире.
Наши поцелуи небрежны и отчаянны. Она кусает меня зубами, и я кусаю ее в ответ. Ее ногти впиваются мне в шею, а я свободной рукой хватаюсь за одну из ее кос и оттягиваю ее голову в сторону, чтобы простонать ей на ухо, как ей нравится:
– Мне нужно, чтобы ты кончила на мою руку, Зайка. Покажи мне, чего мне так не хватало.
Я надавливаю в нужном месте, и Кайла МакИннс, самая красивая девушка в мире, рассыпается передо мной в прах. Я смотрю на ее лицо, на ее крепко зажмуренные глаза, на запрокинутую голову, на приоткрытые губки, хватающие ртом воздух, на то, как она резко двигает бедрами.
Она всегда становится супер чувствительной после того, как кончает, но я упустил так много времени, проведенного с ней, что теперь не могу остановиться. Я опускаюсь на колени и снова ласкаю языком ее клитор, не прекращая, даже когда она хнычет и взвизгивает, извиваясь на столешнице. Я не могу сказать, притягивает ли она меня ближе или отталкивает, но мой язык двигается из стороны в сторону, и вскоре она кончает снова, обхватывая мою головку своими дрожащими бедрами.
Когда она готова отпустить меня, я встаю и облизываю горячую влажную полоску у нее на шее.
– Пиздец как я сильно по тебе скучал, – говорю я ей, но она едва успевает перевести дыхание, прежде чем соскочить со стойки и поменяться со мной местами. Я беспокоюсь о ее коленях на твердой плитке, но потом она стягивает с меня одежду, обхватывает головку моего члена своими прелестными губками, и у меня перед глазами вспыхивают звезды.
– Господи, черт возьми, Кайла, дай мне секунду, чтобы… – я стягиваю с себя футболку и бросаю ее на пол.
– Нет, – стонет она, скользя влажным ртом дальше по моему стволу, подталкивая меня к задней стенке своего горла. Раньше я беспокоился, как бы ее не стошнило, пока она не сказала мне, как сильно ей это нравится. Она качает головой, покрывая мою длину слюной, затем обхватывает ее рукой и крепко поглаживает.
Я не отрываю взгляда от ее губ, зажимая по косичке в каждом кулаке, пока она ласкает меня, водя языком вокруг пульсирующей головки.
– Можно мне посмотреть на твои сиськи? – умоляю я. Она задирает майку, выпячивает грудь, чтобы она оставалась приподнятой, а затем возвращается к тому, чтобы прижать мой член к своему расплющенному языку. Из меня вырывается сдавленный стон. Этот вид должен быть запрещен законом.
Одним из недостатков нашего соглашения является то, что мы никогда не отправляем друг другу фотографий. В этом же есть и положительный момент, потому что, если бы она когда-нибудь вознаградила меня фотографией своих сисек, я бы не смог работать, а превратился бы в еще большую угрозу и начал бы выпрашивать ее новые фото каждый день.
Всякий раз, когда я думаю о ней в сексуальном плане, а это гораздо чаще, чем следовало бы, обычно это выглядит именно так. Стоящая на коленях, жадная, поклоняющаяся. Однажды она поспорила, что сможет заставить меня кончить меньше чем за минуту, не используя свои руки, а затем опередила это время на тринадцать секунд.
Она – эталон, образец для подражания, и если бы она захотела сделать на мне татуировку со своей подписью, я бы позволил ей это и сказал «спасибо». Вот насколько она владеет моим членом. Все, что он знает, чему он научился, все, что ему нравится, – все это благодаря ей.
Я не смог бы сдержаться, даже если бы захотел.
– Я уже близко. Я скоро… – я крепче сжимаю ее косички, это единственное, что удерживает меня от того, чтобы рухнуть на пол. – Куда ты хочешь…
Кайла хватает меня за задницу, впиваясь короткими острыми ноготками, и втягивает меня глубже в свой рот. Я смотрю на мою красотку, на весь этот прекрасный беспорядок: широко раскрытые глаза, влажный рот, из которого текут слюни. Что-то сжимается у меня в груди, затем щелкает, и мой оргазм с ревом вырывается наружу, заливая ее рот, в то время как ее щеки округляются. Мои бедра вздрагивают при каждом освобождении, стоны наполняют комнату.
Я поглаживаю ее щеки большими пальцами, пока она не соизволит освободить меня из своей божественной хватки. Она улыбается мне, тяжело дыша, гордая и удовлетворенная, и все проглатывает. Из меня вытекает последняя белая струйка, попадая на свитер, поднятый ей на шею.
Это дурной тон. Мне следовало потратить время, чтобы раздеть ее. Это меньшее, чего она заслуживала. Но это и не самое быстрое, что мы могли сделать друг с другом в начале пути. Думаю, когда я был здесь в последний раз, я был внутри нее еще до того, как мы успели поздороваться. Хотя сегодняшний вечер, возможно, будет лучшим, превзойдя все, что пришло мне в голову за годы нашей разлуки. Я смахиваю большим пальцем каплю спермы с уголка ее губ, затем слизываю ее.
Кайла вскакивает на ноги и поправляет свою одежду. Я уже собираюсь заключить ее в объятия, но тут надо мной нависают тучи. Она поджимает губы и качает головой, когда наши взгляды встречаются.
– Ты гребаный ублюдок.
Глава 5
Одну зиму назад / Двадцать семь лет
Выражение лица Шерил говорит мне обо всем, о чем я до смерти хочу знать.
Его здесь нет, и он не придет.
С моей стороны было глупо надеяться, что он обязательно вернется сюда после того, как пропал без вести в прошлом году. Когда она раскрывает руки, чтобы обнять меня, я вымучиваю натянутую улыбку и заставляю себя не показывать ей, как лью слезы из-за ее сына.
– Райан передает тебе привет, – шепчет она, долго поглаживая меня по спине. Это всего лишь слова. И они ни хрена не значат.
Глава 6
Вытирая рот тыльной стороной ладони, я с силой толкаю Райана в грудь. С джинсами все еще на его щиколотках, он заваливается назад и приземляется на задницу.
– Что не так?
– Три года, Райан! Ты пропустил две зимы и не удосужился даже сделать телефонный звонок?
– А кто сейчас вообще звонит по телефону? – он смеется, а мне хочется закричать.
– Сообщение, электронное письмо, автоответчик. Было бы неплохо получить даже ебаную открытку, но ничего? Ничего…
Агония. Это была агония.
– Это оскорбительно, – решаю я, а затем бросаюсь в ванную. Приведя себя в порядок, я долго и пристально смотрю в зеркало. Не знаю, на кого я злюсь – на него или на себя. Я думала, что отлично справляюсь с тем, чтобы забыть его, но все, что мне потребовалось – это одна секунда в его присутствии, чтобы снова влюбиться.
Теперь он сводит меня с ума оргазмами – множественными, ублюдок – и я не знаю, что и думать. Мое сердце все еще колотится из-за него, каждый нерв жив и гудит. Если бы он затащил меня в постель, не уверена, что мы когда-нибудь выбрались бы из нее.
Никто не делает это лучше Райана Ричмонда, потому что никто не задерживался рядом достаточно надолго, чтобы понять, что мне на самом деле нравится.
Только это не совсем так. Я никому не позволяю задерживаться поблизости, не подпускаю посторонних. Однажды я поставила выше него одного человека, и это была самая ужасная зима и полностью пустая трата времени. После этого я держала мужчин на расстоянии вытянутой руки, пока не перестала ждать. Райан явно бросил меня, по крайней мере, мне так казалось.
В своей спальне я снимаю одежду, которую он превратил в беспорядок, и проклинаю свой глупый, возбужденный, изголодавшийся по прикосновениям мозг за то, что привел его сюда. Воспоминания о нем – повсюду в этих горах, но эта квартира была местом только для меня. Теперь будет невозможно не думать о нем, когда я видела, как он пожирает меня на том самом месте, где я готовлю свой утренний кофе.
– Ты не рада меня видеть? – он ухмыляется, прислонившись к дверному косяку, все еще обнаженный и великолепный. Боже, он так хорошо выглядит с загаром. – Потому что пять минут назад ты выглядела такой счастливой, когда кончала на мой язык.
Его взгляд обжигает мою кожу, перемещаясь от ног к бедрам и останавливаясь там. Я бы захлопнула дверь у него перед носом, но здесь нет ничего такого, чего бы он не видел раньше. Я натягиваю мягкие шорты для сна и поношенную футболку, в которой участвовала в соревнованиях по лыжным гонкам, на которых была волонтером в свой первый сезон здесь.
– Я видела твоих родителей в булочной три дня назад, и они сказали, что ты не приедешь домой.
Ему не обязательно знать, что после я пришла домой и плакала, пока не заснула, думая, что он совсем забыл обо мне. Моя подушка, наверное, все еще в пятнах слез.
– Я не знал, что приеду, до самого отлета. Решение было принято в последнюю минуту.
Райан рассказывает мне какую-то историю о том, как они с Кэмерон напились и спонтанно заказали билеты, но это никак не убеждает меня в том, что он действительно хочет быть здесь. Он приехал сюда не ради меня. Он не страдал так, как я страдала из-за него.
– Я ничего о тебе не слышала. Уже много лет.
– Это не значит, что я не думал о тебе каждый день.
У меня чуть голова не слетела с плеч. Я действительно могла бы придушить его.
– А ты думал? Потому что было бы приятно узнать об этом раньше.
Его лицо вытягивается, и в этот момент я вижу, что он понимает, что для меня это не шутка.
– Но мы же договорились, не так ли? Не вмешиваться в жизнь друг друга, пока мы врозь. Ты занимаешься своими делами, я – своими, а потом, ну, знаешь… «увидимся следующей зимой».
Этот договор был самой тупой неразберихой, в которую я когда-либо себя втягивала.
– Наше соглашение не предусматривало исчезновения с лица земли.
– Я никуда не исчезал! Я был в Лос-Анджелесе.
Распутывая концы своих косичек, я распускаю их и расчесываю с меньшей тщательностью, чем обычно.
– О, не волнуйся, я знаю все о твоей шикарной голливудской жизни и о том, чем ты там занимаешься, потому что до сих пор каждый год вижусь с твоими родителями. Я сижу там с улыбкой на лице, притворяясь, что не скучаю по тебе, пока мне рассказывают, над каким шоу ты работаешь, и все о твоей новой прекрасной девушке.
– Какой девушке?
– Рыжеволосой!
Он смеется и качает головой.
– Она больше не моя девушка.
– С каких это пор? И не смей говорить, что вы только что расстались, потому что, если ты заставишь меня почувствовать, что я для тебя просто затычка после несчастных отношений, то дам тебе пинка под зад.
– С февраля. Все было очень недолго. Она получила контракт с модельным агентством в Нью-Йорке.
– Модель? – кричу я, вскидывая руки вверх и протискиваясь мимо него. – Ну, это же блестяще, не так ли? Золотой мальчик со своими крутыми друзьями и девушкой-супермоделью возвращаются, чтобы испортить мне жизнь.
– Мы даже не общаемся, – кричит он мне вслед.
Пока мы были детьми, все было так просто. Мы бы попрощались, а потом жили бы каждый своей жизнью, я в Шотландии, он в Лондоне. Он был просто другом, с которым я виделась на каникулах, и хотя было приятно знать, что мы воссоединимся следующей зимой, я никогда по-настоящему не скучала по нему.
Очевидно, что поцелуи усложняют эти вещи, а секс – тем более, и в какой-то момент мы решили, что это станет нашей собственной традицией. Соглашение «что происходит в горах, остается в горах» для него явно было проще, чем для меня.
– Что все это значит, Кайла? – спрашивает он, следуя за мной в гостиную, где я расправляю диванные подушки и одеяла. Я не ожидала гостей. И меньше всего его.
Это была напряженная неделя, и я не следила за порядком. Хотя он много раз бывал в моей спальне в доме моих родителей, я не хочу, чтобы он осуждал меня или дом, который я создала для себя.
– Вот дерьмо, у тебя кто-то есть? – спрашивает он, и подушка ударяет его прямо в грудь, прежде чем мой мозг успевает осознать, что я ее кинула.
– Как ты думаешь, Райан, я позволила бы тебе кончить мне в рот, если бы была с кем-то? – я вскрикиваю, ловя ее, когда он бросает ее обратно. – Ах, ты меня так бесишь!
– Ты была с кем-то еще?
У меня отвисает челюсть. Мы так не договаривались. Вся наша… кем бы мы ни были, работает только при условии понимания, что мы не говорим о том, чем занимаемся, пока мы не в горах. Мы приезжаем, трахаемся настолько много, насколько это возможно, и разъезжаемся. Раз он спрашивает, значит, ему не похер, а я не могу допустить, чтобы он вот так бросался подобными бомбами, когда я убедила себя, что это не так.
– Ты не должен об этом спрашивать, – говорю я, отворачиваясь, чтобы убрать пустую миску из-под хлопьев, которую оставила утром на кофейном столике.
– Ну, а я спрашиваю.
– Я вижу тебя впервые за три года, так что, думаю, с твоей стороны было бы довольно грубо требовать, чтобы я не спала с кем-то еще.
– Справедливо, – он пытается дотронуться до моей руки, когда я прохожу мимо него, но я уклоняюсь, и ложка со звоном падает на кухонный пол. Я приседаю, чтобы поднять ее, а когда смотрю на него, то вижу только жар в его глазах.
– Не стой здесь полуголый и возбужденный и не смотри на меня так, – я поднимаю его футболку с пола и бросаю в него. Он недостаточно быстр, и когда она попадает ему на лицо, я сжимаю губы, чтобы скрыть довольную улыбку. – Оденься, прежде чем разговаривать со мной в моем доме.
Он хватает остальные свои вещи и исчезает, чтобы привести себя в порядок. Я достаю из шкафа кастрюлю и ставлю на плиту, чтобы подогреть молоко. Как только на поверхности появляются маленькие пузырьки, я добавляю две порции шоколадных крошек и медленно размешиваю их старой бабушкиной деревянной ложкой.
У Райана хватает ума держать рот на замке, когда возвращается, он выдвигает табурет и садится за мою барную стойку. Я прислушиваюсь к глухому скрежету ложки по дну формы, чтобы убедиться, что молоко не пригорит. Когда весь шоколад тает, я разливаю густую жидкость по двум кружкам и подношу их туда, где он ждет, наблюдая за мной. У меня небольшая квартирка, и мне ничего не остается, как запрыгнуть на соседний стул.
– Значит, ты скучала по мне? – говорит он.
– Конечно, я скучала, но все еще чертовски зла.
– Мне нравится, когда ты злишься, – он наклоняет голову, чтобы прикусить мой подбородок. – Сразу хочется перекинуть тебя через колено.
От этой мысли у меня сжимается сердцевина. Он очень хорош в порке, никогда не торопится, растягивает удовольствие и дразнит меня до тех пор, пока я не превращаюсь в умоляющую развалину. Всякий раз, когда я просила кого-то другого сделать это, получалось не так хорошо.
– А ты скучал по мне? – спрашиваю я его и тут же жалею об этом. Мне должно быть все равно, и это может плохо закончиться.
– Ты что, издеваешься надо мной? Зимы без тебя – ничто. Зимы в Калифорнии – это даже не зима.
– Как долго ты здесь пробудешь?
– Мы улетаем третьего января.
Почти две недели. На все эти две недели у меня забронированы лыжные туры, чтобы не тратить время на тоску по нему.
– У меня много работы, – говорю я ему.
– Втисни меня, куда сможешь.
Я игнорирую его и вместо этого отвлекаюсь на свой горячий шоколад. У меня будет немного свободного времени, но если он хочет его получить, ему придется поунижаться.
– Давай, ты же знаешь, я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, – говорит он, читая мои мысли. – У нас впереди много времени, чтобы наверстать упущенное, и я сделаю все, что ты там напридумывала, пошлая девчонка.
Я чуть не поперхнулась своим напитком и со стуком поставила кружку на стойку.
– Не стыди меня!
– Эй, эй, – говорит он, поворачивая меня так, чтобы мои ноги оказались у него на коленях. Я чуть не падаю назад и хватаюсь за его руку, чтобы не упасть. – Я бы никогда и ни за что не пристыдил тебя. Ты же знаешь, я думаю, ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел. Для меня большая честь трахать тебя.
– Черт возьми, так оно и есть. А теперь убирайся отсюда, пока я не передумала.
Я поднимаюсь и беру наши кружки, не обращая внимания на то, что он выпил только половину своего горячего шоколада. Он смотрит, как я закидываю обе чашки в раковину, и смотрит на меня как на сумасшедшую, но я стою на своем и указываю на дверь.
– Вон.
– Я не могу остаться на ночь?
– Ни в коем случае. Таков был уговор. Никаких ночевок и никого не поймают.
– Но я же уже оставался на ночь раньше? И здесь никого нет.
Он прав, но сейчас все по-другому. В последний раз, когда он оставался у меня на ночь, то ушел из моей жизни.
Я не могу собраться с мыслями, и мне нужно время подумать, чтобы он не заполнял мой дом и мои мысли.
Он осторожно сокращает расстояние между нами, аккуратно беря меня за руки. Нежным прикосновением его пальцы скользят между моими.
– Кайла, все знают о нас. Они знают уже много лет.
– Сейчас все по-другому. Я живу здесь, я работаю здесь, у меня своя жизнь. Пожалуйста, позволь мне сохранить достоинство и не выглядеть так, будто я сразу же бросилась к тебе, потому что ты соблаговолил почтить нас своим присутствием в это Рождество.
Изо всех сил я толкаю его по коридору к своей входной двери, хватаю с крючка его куртку и сую ему в руки.
– Кроме того, в десять у меня тур, и если ты останешься, я знаю, что не дашь мне уснуть всю ночь.
– А как же соглашение? Мы же договорились…
Я зажимаю его губы большим и указательным пальцами, прежде чем он успевает сказать еще хоть слово.
– Я знаю, о чем мы договорились, но ты морочишь мне голову, и тебе нужно уходить.
Я чувствую, как его язык пытается высунуться и облизать меня, и мне хочется смеяться так сильно, как только этот конкретный идиот может заставить меня смеяться.
Другой рукой я открываю дверь и выталкиваю его через порог. Он отпихивается, обхватывает меня лодыжкой и пытается потянуть за собой. Из него вырывается непринужденный смех, и я так по этому соскучилась, что почти останавливаюсь. Флиртовать с ним всегда так дурашливо и весело.
Боже, было бы так просто сменить тактику и толкнуть его в другом направлении. Небольшая борьба голышом в моей спальне была бы неплохим способом выплеснуть нервную энергию, которая на сто процентов является его виной.
Он подталкивает меня бедрами, его руки пытаются ослабить мою хватку на его талии, но я ни за что не позволю ему победить в этом поединке. Благодаря тем дням, что я провела в горах, я нахожусь в лучшей физической форме за всю свою жизнь. Может, он и выше и шире меня в плечах, но Калифорния и постоянная работа за столом сделали его мягкотелым.
Я вытягиваю ногу за спину, чтобы пнуть его ботинки, сначала один, потом другой, через дверь и дальше по коридору. Один из них балансирует на ступеньках, а затем переваливается через край, привлекая его внимание настолько, что я успеваю захлопнуть дверь.
Затаив дыхание, я прислоняюсь к ней спиной, гадая, во что, черт возьми, играю. Я никогда ничего не хотела так сильно, как его, и я рада, что он здесь. Так почему же я его прогоняю?
– Увижусь с тобой, прежде чем ты отправишься в горы, – кричит он из-за двери.
– Ни хрена мне не обещай, – кричу в ответ.
– Я приду, Зайка. Клянусь.
