Текст книги "Встретимся следующей зимой (ЛП)"

Автор книги: Холли Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17

Восемь зим назад / Двадцать лет

Родители Кайлы пригласили мою семью провести нашу первую ночь в горах и приготовили невероятное количество местных деликатесов.

Мои родители сказали мне, что этой зимой она проживала в местной семье, пока проходила подготовку инструктора. Кайла всегда мечтала превратить свою любовь к лыжному спорту в работу, и я не могу дождаться, когда услышу обо всем, когда, наконец, получу ее в свое распоряжение.

После ужина мы с ней убираем со стола, и когда остаемся на кухне одни, я обнимаю ее за талию, притягиваю к себе и утыкаюсь лицом в ее шею.

– Воу, воу, воу, – говорит она, вырываясь из моих объятий и упираясь ладонями мне в грудь. – У меня есть парень.

Смех, который вырывается из меня, непроизвольный, потому что это совсем не смешно. Я не знаю, как еще реагировать. Кайла встает передо мной, уперев руки в бока и склонив голову набок.

– Это не смешно.

– Черт возьми, это действительно не смешно. Это серьезно?

Это первый из серии вопросов, которые приходят на ум, наряду с: Что за хуйня? С каких пор? Кто он, блядь, такой? Ты что, меня разыгрываешь? И, еще раз, что за хуйня, на самом деле?

В этом году в колледже я встречался с несколькими девушками, и это было веселое времяпрепровождение, но я был осторожен и не допускал, чтобы что-то переросло в серьезные отношения или продолжилось перед праздниками. Я потрясен, что Кайла не была достаточно продумана, чтобы поступить так же.

Она понижает голос и выглядывает из-за кухонной двери, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает.

– Достаточно серьезно, и я не собираюсь изменять ему, если тебе нужен секс.

Э-э, да, именно этого я и добиваюсь.

В этом заключается вся наша чертова сделка. Я провожу всего триста пятьдесят один день в году, с нетерпением ожидая четырнадцати дней, когда смогу снова прикоснуться к ней. В моем списке желаний около пятидесяти пунктов, и ни один из них не включает ее и какого-то другого парня.

– Он живет здесь?

– Да, мы с ним учимся на одних курсах.

– Ты собираешься выйти за него замуж?

Она усмехается и начинает убирать посуду в посудомойку, стоя ко мне спиной.

– Мне двадцать, Райан, оставь эту тему в покое.

– Но что, если ты это сделаешь?

Что, если я никогда больше не прикоснусь к тебе?

Мы по-прежнему будем общаться, по-прежнему будем носиться наперегонки по горам, по-прежнему ловить шоколадные монетки от Père Noël на параде, но теперь все будет по-другому. Поэтому, когда симпатичная итальянка пытается поцеловать меня в «Рико», я не говорю «нет». И когда она приглашает меня отправиться с ней в отель, я тоже не отказываюсь.

Глава 18

В День подарков (прим. – второй день Рождества, празднуется 26 декабря) мы с Кайлой вместе катались на лыжах, но сегодня она проводит экскурсию, а Ханна снова взяла Кэмерона потренироваться на лыжах. Я весь день пролежал дома.

У нас троих едва хватало времени, чтобы потусоваться и погонять наперегонки, как в старые добрые времена, но, думаю, это моя вина, ведь я привез новичка в горы.

Наверное, хорошо, что он здесь и составляет компанию моей сестре. Как только мы с Кайлой заключили нашу сделку, то испытывали чувство вины за то, что бросали Ханну. До тех пор, пока не запускали руки друг другу в лыжные штаны.

В любом случае, мне нужен отдых после двух последних ночей, проведенных вместе. Ночей, когда мы часами не спали, разговаривая и смеясь, пока чья-то рука не опускалась на чье-то бедро, или наши губы не оказывались слишком близко, и разговор незаметно для нас переходил в поцелуи.

Каждый день с Кайлой лучше предыдущего. До этой поездки кому-то из нас всегда приходилось сбегать тайком, так что ночевали вместе мы всего пару раз. Обнимать ее всю ночь, когда ее попка прижимается ко мне, а мой нос утыкается в ее затылок, чертовски приятно.

Так почему же я чувствую себя полным дерьмом? Увидеть, как она плачет, обнаружив мою татуировку, было ужасно, но еще больнее было узнать, что у нее есть почти такая же.

Пропустить Рождество два года назад было непростым решением, но я подумал, что так будет лучше для нас обоих. Осознание того, что она тоже изо всех сил старалась двигаться дальше, заставляет меня понять, какой огромной ошибкой это было.

Я мог потерять ее, потерять все, но я не знаю, что будет дальше. Мы не можем быть вместе, но явно не хотим расставаться.

Все, чего Кайла когда-либо хотела – это жить в горах. Как только она стала достаточно взрослой, то прошла все курсы инструкторов, чтобы обустроить свою жизнь здесь.

А с тех пор, как папа брал нас с собой на съемочные площадки к своим самым известным клиентам, все, чего хотел я – это работать в киноиндустрии. Мог бы я переехать сюда? Маловероятно. Там же Голливуд, черт возьми, здесь нет таких возможностей.

Я много работаю, на меня можно положиться, и я хорош в своем деле. У меня хорошие связи в данной отрасли, и думаю, моя нагрузка может оставаться стабильной столько, сколько я захочу. Мой французский недостаточно хорош, чтобы работать здесь. В Лондоне тоже есть студии, но разве это намного лучше? Не то чтобы у нас когда-либо возникала мысль об отношениях на расстоянии, когда я жил в Лондоне, а она – в Эдинбурге.

Какой смысл состоять в отношениях, если вы не рядом? Я не хочу быть с кем-то, кого не смогу обнять ночью, для кого не смогу приготовить ужин, с кем не смогу свернуться калачиком на диване в конце долгого дня. И все же, если и было что-то, ради чего стоило отказаться от всего этого, так это она.

Поужинав остатками от вчерашнего ужина, мы устраиваемся на диванах, но наше тихое довольство длится недолго.

– Ради бога, Райан, – говорит мама, поправляя занавески на окне, выходящем на горнолыжные склоны.

– Что я такого натворил на этот раз?

Она сердито тычет пальцем в пол.

– Почему здесь на полу обертка от презерватива?

– Это не мое! – протестую я. Ханна и Кэмерон выглядят униженными, и когда они оба говорят «это мое…», я складываю два и два и вижу все через красный цвет.

Пока я пытался наладить отношения с Кайлой, мой лучший друг развлекался с моей сестрой? Мужчина, который зарабатывает на жизнь тем, что рассказывает миру о своих сексуальных подвигах, и моя младшая сестра, сердце которой было разбито так сильно, что она неделями не могла встать с постели?

Моя сестра?

Ни в коем случае, ебаный врот.

Я мгновенно вскакиваю на ноги, начинается потасовка и крики, и уже следующее, что я помню – папа тащит нас обоих на балкон.

– Я же без обуви! – я кричу на него, но он захлопывает за собой дверь и оставляет нас с Кэмероном на холоде. Кэмерон отступает, подняв одну руку в знак капитуляции, а другой потирая то место, где мой кулак ударил его по ребрам. Или это было мое колено? В любом случае, болеть будет и от того, и от другого.

– Во что, черт возьми, ты играешь? Как ты мог так поступить со мной? С ней?

– Я влюбляюсь в нее, и поверь мне, я знаю, что это чертово безумие.

– Да, блядь, безумие. Как это будет? Ты живешь далеко от нее, а большие расстояния – это настоящий кошмар.

– Мы еще толком не говорили об этом, так что не знаю. Может, я перееду в Лондон или что-то в этом роде.

– Ты только что с ней познакомился! А как же все остальные женщины, с которыми ты трахаешься ради своего контента?

– Блядь, чувак. Это не то, чем я занимаюсь.

Я знаю достаточно, чтобы понять, что он тащиться от всякого рода дерьма. Однажды любопытство взяло надо мной верх, и я нашел его запись о том, как он трахал какую-то женщину в туалете клуба, а в другой – как он позволял женщине использовать на нем свои игрушки.

Иногда, когда мы куда-нибудь выходим, к нему подходят девушки, у него есть поклонницы по всему миру, которые были бы готовы упасть на колени и отсосать ему в мгновение ока.

Как он может вести себя так с первой встречной – выше моего понимания. У меня тоже нет проблем со знакомствами с девушками, но когда дело заходит дальше, я слишком отвлекаюсь. Все, что я могу представлять – это ее. У меня была подобная связь только с Кайлой, и меня это бесит, Кэм же может трахаться с кем угодно, без последствий.

– Моя ебаная сестра!

– Мы не делали ничего такого, что не устраивало бы ее на сто процентов, Райан. Ты же знаешь, что я не такой. Из-за чего ты на самом деле злишься? Это из-за Кайлы?

– Да отъебись ты.

Пол на балконе мокрый и холодный, и я переминаюсь с ноги на ногу, пока папа не впускает нас обратно в дом. Ханна выглядит расстроенной, мама – разъяренной, но я не обращаю на них внимания и стремительно поднимаюсь к себе в комнату.

Кэмерон спрашивал меня о ней во время полета, и я недвусмысленно попросил его не трогать ее. Ханна так себя не ведет. Как такое вообще могло случиться?

У меня все еще кружится голова, когда она заходит ко мне, чтобы разрядить обстановку. Оказывается, она уже знала об альтер-эго Кэмерона, и вся эта история тоже стала для них сюрпризом. Она снова отчитывает меня за то, что я веду себя как придурок, и дает понять, что мне не нужно ее защищать.

Может, она уже и не подросток, но это не значит, что я не принимаю ее проблемы близко к сердцу. Мысль о том, что они будут вместе, напрягает меня, но я доверяю ее мнению, и если Ханна говорит, что с ней все в порядке, у меня нет другого выбора, кроме как поверить ей.

К тому же Кэмерон – мой сосед и мой билет домой. Не могу же я выгнать его отсюда и никогда больше с ним не разговаривать.

Когда мне надоело дуться в своей комнате, я обнаружил, что они все внизу пьют папин особый горячий шоколад, явно избегая разговора о том, что только что произошло.

– Хочешь пойти к «Рико»? – бормочу я в сторону Кэмерона.

Он допивает свой напиток и благодарит моего отца, прежде чем встать.

– Схожу за санками.

Ханна одаривает меня благодарной улыбкой, но Кэмерон не единственный, с кем я должен помириться.

– Ты тоже идешь, сестренка.

Глава 19

Пока моя сестра покупает напитки в баре, Кэмерон пытается сгладить ситуацию, рассказывая мне ту же историю, что и Ханна рассказала дома.

Я не в настроении это слушать, но с удивлением узнаю, что она все ему рассказала о своих бывших, которые обращались с ней как с дерьмом. Ей было трудно доверять кому-либо с тех пор, как они обманули ее, так что это, должно быть, говорит о чем-то хорошем.

Нам, вероятно, нужно еще о многом поговорить, прежде чем я смогу успокоиться, и я понятия не имею, как все сложится в долгосрочной перспективе, но это лишь начало. Моя сестра значит для меня очень многое, но я не хочу терять и его дружбу.

– Посмотрите-ка, кого я нашла, – говорит Ханна, возвращаясь с Кайлой. Она все еще в лыжной форме после целого дня занятий, но выглядит, как всегда, великолепно.

Ну кроме четырех рюмок с текилой в ее руках.

– Давай отпразднуем, что вы вышли из тени, хорошо? – говорит она, ставя их на стол и запрыгивая на барный стул рядом со мной.

– Ты знала?

– Э-э, да. Просто посмотри на них, – говорит она, махая рукой в их сторону. – Я поняла это в ту же секунду, как только их увидела, они подходят друг другу. Боже, Райан, ты такой тупица. Как ты мог этого не заметить?

Я хватаюсь за ножку ее стула и подтаскиваю его поближе к своему.

– Должно быть, я был слишком занят тем, что разглядывал тебя.

– Я думала, мы вели себя скрытно, – говорит Ханна, закрывая лицо руками.

– Ох, пожалуйста, – смеется Кайла. – Вы совсем не были скрытными. Я видела, как вы целовались на склонах, когда я на днях там преподавала. И как вы держались за руки на параде.

Я этого даже не заметил, был слишком занят, пытаясь взять ее за руку. Кэмерон, сидящий напротив, подносит руку Ханны к своему рту и удерживает ее. Как такое могло случиться?

Ханна сердито смотрит на меня, когда я ворчу при виде них двоих.

– Прекрати. Мы оба взрослые люди. Нам не нужно твое разрешение, чтобы делать то, что мы хотим.

– Не думаю, что это закончится чем-то, кроме катастрофы. Вы живете за тысячи миль друг от друга.

– Райан, перестань быть таким мелким говнюком, – говорит Кайла, хлопая меня по руке гораздо сильнее, чем я того заслуживаю. – Некоторым людям не обязательно все время быть рядом. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой.

Что, черт возьми, это должно означать?

Кэм указывает на нее пальцем, поднимая свою рюмку.

– Мне нравится эта девушка. Она умная.

– За влюбленных на расстоянии, – восклицает она, и все они выпивают свои рюмки.

Спустя несколько порций шотов и партий в карты, моя голова уже кружится по-другому. Музыка слишком громкая, в баре слишком много народу, и эмоции берут надо мной верх. Моя нога начинает подергиваться, и Кайла сжимает мое бедро, чтобы заземлить меня.

– Ты пойдешь ко мне? – спрашивает она, чмокая меня в нос. Нет другого места, где я бы предпочел оказаться.

Глава 20

Выйдя из «Рико», мы прощаемся с ребятами, и я немного задерживаюсь, пока Райан ударяется с Кэмероном кулаками. Это лучшее, что они могут сделать в нынешних обстоятельствах. Да, я предвидела это заранее, но могу понять, почему это стало таким шоком для Райана.

Ханна рассказала мне, как был раскрыт их секрет, и я бы, честно, никогда не вернулась домой, если бы это случилось со мной. Мы с Райаном всегда были очень осторожны в своих действиях, хотя и не безупречны.

Четыре года назад нас застукали целующимися на его диване, когда мы думали, что все уснули. Если бы его отец пришел еще лишь через тридцать секунд, чтобы сходить за стаканом воды, он бы точно увидел меня топлес. Вместо этого он прикрыл глаза и прошел мимо нас двоих, застывших на месте, бросив на прощание радостное: «Я ничего не видел».

Ханна и Кэмерон отправились в путь со своими санками в руках, готовые отправиться обратно в дом Ричмондов. Я же обнимаю Райана за талию и веду его в противоположном направлении.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– А у меня есть выбор? Это же моя сестра и мой лучший друг, я точно не смогу их избегать.

Я крепче прижимаю его к себе, когда толпа выходит из другого бара, освобождая им место, чтобы пройти мимо нас на узком тротуаре.

– Ты беспокоишься о ней.

– Я не хочу, чтобы у нее были отношения на расстоянии. Это не сработает.

– Почему это не должно сработать?

– Потому что у нас это не получается, – ворчит он.

– Да ладно, тут совсем другое дело, и ты это знаешь. Если они захотят, чтобы все получилось, уверена, что они найдут способ.

Я едва знакома с Кэмероном, но хорошо знаю Ханну. Она не любит риск, всегда была нашим голосом разума, когда мы с Райаном хотели проказничать в детстве. Она бы не ввязалась с ним во что-то, если бы сначала не взвесила все «за» и «против».

Всякий раз, когда я рассматривала возможность чего-то более серьезного с Райаном, весь мой список сводился к «минусам».

Он останавливается, и моя рука соскальзывает с его талии. В свете уличного фонаря выражение его лица такое несчастное, что у меня щемит в груди. Я хочу отвести взгляд, но не могу, не тогда, когда знаю, что он сейчас искренний.

– А что, если я хочу, чтобы у нас все получилось, Кайла? – его тихие слова высасывают весь воздух из моих легких.

Почти десять лет я хотела лишь этого. Не знак, не чувство, а реальные, конкретные слова. Доказательство того, что он хочет меня так же, как я хочу его. Теперь, когда я это получила, то хотела бы, чтобы он забрал свои слова обратно. Уже слишком поздно.

– Я спросил, а что, если я хочу, чтобы у нас все получилось?

Мои ноги словно приросли к месту, даже когда он потянулся, чтобы снова заключить меня в объятия. Я ударяюсь об его тело, упираясь ладонями ему в грудь. Обычно мне всегда кажется, что я не достаточно близко, но сейчас я задыхаюсь.

– Почему ты говоришь об этом сейчас?

Его руки скользят от моих плеч вниз к локтям и к запястьям. Он проводит по ним пальцами, надавливая на точку, где бьется мой пульс, как будто проверяет, реальна ли я. Это будто какая-то мышечная память, но я не могу вспомнить как реагировать, пока моя голова полна его слов.

– Я так сильно скучал по тебе, и знаю, что должен был попытаться связаться с тобой. Это был чертовски глупый поступок с моей стороны, но я больше не могу представить, как вернусь домой и попрощаюсь с тобой словами «встретимся следующей зимой». Мне будет этого недостаточно.

– У нас ничего не получилось, когда я жила в Эдинбурге, а ты в Лондоне. С чего ты взял, что у нас получится отсюда до Лос-Анджелеса? Нас бы убила разница во времени, если бы не справилось расстояние.

Меня. Это убило бы меня.

– Мы никогда по-настоящему не пытались! Разница всего девять часов. Я буду звонить тебе перед сном, и мы сможем болтать, пока ты будешь завтракать. Потом я позвоню тебе перед тем, как начну работать, а ты будешь возвращаться домой.

– Это нелепо, – говорю я, отдергивая руки. – Ты сам себя слышишь? Я не хочу отношений, основанных на телефонных звонках.

– Но ты же хочешь отношений со мной?

– Я этого не говорила.

– Пожалуйста, Кайла? Пожалуйста, дай нам шанс.

– Это не то, чего я хочу, Райан! – кричу я.

– Ты не хочешь меня?

– Перестань перевирать мои слова.

Женщина на другой стороне улицы останавливается, чтобы оценить ситуацию. Я машу рукой в ее сторону и понижаю голос:

– Ты несправедлив. Ты не можешь бросить меня на три года и ожидать, будто я соглашусь на отношения на расстоянии только потому, что твоя сестра и твой друг переспали и ты испытываешь из-за этого какие-то чувства. Нет такого мира, где ты и я сработали бы.

Его лицо морщится, и он смотрит на звезды, но уже слишком поздно. Я уже видела тот самый момент, когда разбила ему сердце.

– Райан, не плачь.

– Я не плачу.

Даже в тусклом свете он не может скрыть слез. Я обхватываю ладонями его щеки, наклоняю его голову к себе и смахиваю их большим пальцем. Нет ничего хуже, чем видеть, как ему больно. Я бы взяла на себя всю боль и перенесла ее сама, если бы это означало, что я смогу вернуть его улыбку.

– Это ебать как отстойно. И это так больно, – выдыхает он, а я киваю и смахиваю собственные слезы. – Мы можем пойти домой?

– Ко мне?

Я бы не стала винить его, если бы он передумал. О сегодняшнем вечере и обо мне. Он кивает, вытирая глаза тыльной стороной ладони, и мы продолжаем идти в тишине.

В моей квартире я помогаю ему снять куртку и ботинки. Он даже не пьян, просто переполнен эмоциями и измучен, что неудивительно, учитывая, как мало мы спали последние несколько ночей. С сексом и катанием на лыжах мои бедра никогда так сильно не напрягались.

Он позволяет мне взять его за руку и отвести в гостиную. Я включаю настольную лампу, усаживаю его на диван и спешу сменить лыжное снаряжение на удобную одежду. Я почти ожидаю, что найду его спящим, но когда сажусь, он кладет голову мне на колени.

Мы были подростками и смотрели какой-то дурацкий рождественский фильм когда сидели так в первый раз. Мы бесились, но все началось с невинной щекотки, а закончилось тем, что мы тяжело дышали, а он смотрел на меня так, как сейчас. Наш первый поцелуй случился на следующий день. Я всегда думала, что именно это стало для нас точкой невозврата, но, вероятно, мы переплелись друг с другом задолго до этого.

Откидывая волосы с его лица, он удовлетворенно мычит, подставляя свое тело моим прикосновениям. Это опасный круговорот. Даже испытывая боль, мы находим утешение друг в друге, но это утешение превращается в еще большую боль, когда наши пути расходятся.

Единственное, что может быть хуже, чем быть с ним всего две недели в году – это знать, что он мой, но не получать от этого никаких преимуществ. Никакой близости, поцелуев, понимающих улыбок через всю комнату. Нам пришлось бы жить отдельно друг от друга, так и не обнявшись на ночь или не пообедав вместе. Мы не созданы для такой пытки.

– Я думал, что смогу забыть тебя, – тихо говорит он. – Но не смог, и мне не понравилось то, что ты сказала, что тоже пыталась забыть меня.

– Тс-с, уже поздно. Нам не обязательно говорить об этом.

– Ты сказала, что не можешь представить себе ничего хуже, чем любить меня.

– Что?

– Когда мы виделись в последний раз. Это было то, что ты сказала, – его рука обвивается вокруг моей спины, и он прижимается щекой к моему животу, и вся тяжесть выплескивается наружу вместе со вздохом. – Ты сказала это, а я улизнул от тебя на следующее утро, и мне было так плохо от этого, что в аэропорту меня вырвало в мусорное ведро.

– О, Боже.

Джакузи, мое почти признание.

Я до боли прижимаю ладони к глазам. Я не это имела в виду, и в любом случае, было бы нелепо притворяться, что не люблю его, когда уже полюбила. И до сих пор люблю.

Я бессчетное количество раз перебирала в памяти события той последней ночи, пытаясь понять, что же пошло не так. Запутавшись в простынях, он выскользнул от меня, пока я была в таком состоянии блаженства, что не до конца осознала, как «встретимся следующей зимой» слетело с моих губ. Он разозлился, что я не попрощалась с ним как следует? Я тоже должна была разозлиться, что он этого не сделал?

– Это не потому, что я не хотел тебя, – продолжает он. – Это потому, что я хотел тебя так сильно, что испугался, что ты можешь не захотеть, чтобы я вернулся. Думал, что это к лучшему и с головой ушел в работу, и старался не думать о тебе.

– Так вот почему ты не вернулся?

Он кивает и шмыгает носом.

– В первый год мне действительно пришлось много работать. Производство было запущено, я работал по восемнадцать часов в день, чтобы не сбиться с намеченной цели. Это было худшее Рождество в моей жизни.

– А в прошлом году?

– Честно? Не было причин, по которым я не мог бы приехать в прошлом году.

– Рыжая. Это из-за нее ты остался?

Он поворачивает голову и делает глубокий, прерывистый вдох.

– Я же говорил тебе, что у нас никогда не было ничего серьезного. Я собирался приехать, у меня даже был забронирован билет, и я бы порвал с ней, но мысленно убедил себя, что ты, вероятно, кого-то встретила.

Именно это причина – по которой все невозможно, и наш договор должен быть расторгнут. Он непрочен. В один прекрасный день мы встретим других людей, от которых захотим чего-то большего, и если это произойдет, пока мы будем связаны какими-то обязательствами друг перед другом, то никогда не оправимся. Я, конечно же, уже не смогла бы жить здесь, окруженная воспоминаниями о нем.

Как долго мы сможем продолжать в том же духе? Умру ли я, зная, что у меня было много отличного секса, но никто никогда не любил меня по-настоящему, потому что я держала свое месте в сердце для него?

– Ну, а что, если бы у меня был парень, Райан? Что, если бы я встречалась с кем-то в этом году?

– Я бы надрал ему задницу, – ворчит он, бросая на меня свой лучший хмурый взгляд.

– Так же, как надрал задницу Кэмерону, и твой отец выставил тебя на мороз?

Его брови сходятся на переносице, и я разглаживаю их большим пальцем.

– Ханна мне рассказала.

– Я не должен был этого делать, – говорит он.

– Ты выпил. Давай забудем об этом разговоре и пойдем немного поспим.

– Я ничего не могу о тебе забыть. Никогда. Ты моя Полярная звезда. Ты всегда направляешь меня домой.

Он стягивает со спинки дивана одеяло и накрывает нас. Некоторое время мы лежим, вплетенные друг в друга, в тишине, нарушаемой только звуком нашего дыхания и тихим гудением холодильника. За окном, высоко над горами, сияет полная луна. Когда мы были детьми, мне было так приятно осознавать, что мы можем поднять глаза и увидеть одно и то же небо, одни и те же звезды. Но у нас никогда не будет такой возможности теперь, когда мы живем в разных часовых поясах.

– Ты можешь солгать мне? – сонно спрашивает он.

– Хм?

– Знаю, ты сказала, что нет такого мира, где мы сможем быть вместе. Но ты можешь притвориться, как в старые добрые времена?

– Райан, – я зажмуриваюсь, и он переворачивается на бок, уткнувшись лицом мне в живот.

– Пожалуйста…

Прямо сейчас мы должны быть счастливы. Он здесь, в моих объятиях, в моем доме. Этого должно быть достаточно, но это пытка, и чем больше мы этим занимаемся, тем хуже становится. Немного мечтаний наяву не могут сделать это еще более болезненным, чем уже есть.

– Где-то… – шепчу я, гладя его по волосам плавными, медленными движениями. – Где-то есть мир, в котором мы вместе. Каждое утро, просыпаясь в моих объятиях, ты чувствуешь, как бьется мое сердце у твоей щеки. Иногда ты готовишь кофе, а иногда моя очередь, но ты всегда возвращаешься и пьешь его в постели. Я тру тебе спину в душе, а ты моешь мне голову. Мы каждый день катаемся на лыжах, на обед едим пиццу. Ты мой, а я твоя, и мы так, так сильно счастливы.

Еще долго после того, как он заснул, я продолжаю говорить, изливая свою душу, вытирая слезы, прежде чем они успеют капнуть ему на лицо. Я рассказываю ему обо всем, обо всех тех мирах, которые себе представляла, о каждом желании, которое я когда-либо загадывала, хотя знаю, что у них нет ни малейшей надежды на то, что они сбудутся.