Текст книги "Некоторые девушки кусаются"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Достаточно много. Больше, чем стипендия аспиранта.

– Минус урезанная свобода.

– И это верно.

Мэл откашлялась, поставила на стол банку, сложила руки и посмотрела мне в лицо. Из всего этого я поняла, что ее следующее заявление мне вряд ли придется по вкусу.

– Я звонила в университет.

От тона ее слов у меня ёкнуло сердце.

– Ты сказала им, что все произошло не по моей воле?

Ее взгляд уперся в стол.

– Мерит, они не принимают вампиров. Закон не обязывает их этого делать, и они боятся судебных исков, если один из вас, ну… – она нахмурилась и махнула рукой, – покажет клыки или кого-то укусит. Честно, если бы Элен этого не сделала, они сами вышвырнули бы тебя, едва обнаружив этот факт.

Злость набухла и расправила крылья.

– Но я им ничего не сказала бы, – упорствовала я. – Откуда бы они узнали? Я бы могла перестроить свое расписание, взять вечерние группы…

Мэллори покачала головой и протянула мне газету, лежавшую на краю стола. Это был утренний выпуск «Трибьюн», открытый на странице, где красовался крупный заголовок, набранный готическим шрифтом и состоящий из одного слова:

«ПОЗДРАВЛЯЕМ!».

Я развернула страницу. Заголовок относился к странице городских объявлений. Под ним располагалось двенадцать столбцов с фамилиями, по дюжине строчек в каждом. Текст гласил:

«Канцелярия североамериканских вампиров поздравляет новых членов сообщества. Пусть ваша служба будет плодотворной и приятной».

Я просмотрела названия Домов: Наварры, Макдональда, Кэбота, Кадогана, Тейлора, Линкольна, Вашингтона, Харта, Ласситера, Грея, Мерфи, Шеридана. Мое имя числилось в колонке Кадогана.

У меня подвело живот.

– Уже звонили репортеры, – негромко сказала Мэллори. – Они оставили сообщения на автоответчике. Хотели узнать, каково это – быть вампиром. Вампиром Мерит.

– Репортеры? – Я тряхнула головой и бросила газету на стол. – Не могу поверить. Не могу поверить, что они это сделали. Они выдали меня.

Я закрыла лицо руками и постаралась сдержать зарождавшийся в душе гнев.

– Ты в порядке? – спросила Мэллори.

Я опустила руки и посмотрела ей в глаза, ища понимания:

– Я могла бы притворяться, могла скрывать это от всех. Только и надо, что взять вечерние часы занятий, что не так уж и трудно. И с куратором можно было бы встречаться по вечерам. Проклятие! Мне даже не дали шанса попробовать!

Во мне вспыхнула ярость, горячая, неудержимая и быстрая. Она переливалась под кожей, словно мое тело уже не могло ее вместить. Рвалась наружу. Я раздраженно повела плечами, но гнев продолжал нарастать.

Мне хотелось что-то разбить. Подраться. Укусить. Медленно повернув голову, я бросила алчный взгляд на холодильник.

– Святой Иисус, Мерит.

Я искоса взглянула на нее. Мэллори широко раскрыла глаза и вцепилась побелевшими пальцами в край стола. В ушах у меня возникла глухая барабанная дробь, и я вдруг поняла, что это стучит ее сердце.

– Что? – прошептала я.

Она робко подняла руку, но сразу же отдернула ее.

– Твои глаза. Радужная оболочка стала серебристой…

Я выбежала из кухни и свернула в ванную комнату первого этажа. Включив свет, уставилась в зеркало. Мэллори была права. Голубой цвет моих глаз сменился серебристым, а зрачки стали совсем крошечными.

В маленькую комнатку вслед за мной протиснулась Мэллори:

– Ты разозлилась. Это происходит, когда ты сердишься.

«Злость. Или жажда», – мысленно поправила я ее, поскольку только что намеревалась снять стресс порцией крови.

– Открой рот.

Мои все еще серебристые глаза встретились в зеркале со взглядом Мэллори. Некоторое время я колебалась, догадываясь, что мне предстоит увидеть.

Я все же развела губы и увидела выросшие из верхней челюсти клыки. Верхние четверки удлинились, их кончики стали острее и тоньше. Вероятно, это случилось в тот момент, когда я решила заглянуть в холодильник. Я даже не уверена, что заметила, как появился этот новый признак моего превращения.

Я сквозь зубы пробормотала проклятие.

– Раньше их не было, – заметила Мэл. – Извини, но это выглядит чертовски круто.

Я захлопнула рот.

– Вряд ли это будет так круто, когда мне захочется тобой закусить, – выдавила я сквозь сжатые зубы.

– Ты этого не сделаешь.

Мэллори говорила с уверенностью, которой я совсем не чувствовала.

– Надеюсь, что до этого не дойдет.

Она приподняла прядь моих длинных прямых волос:

– У тебя потемнели волосы. И кожа стала бледнее. Появилось… сияние.

Я уставилась на свое отражение. Мэллори права – темные волосы, бледная кожа. Типичный вампир.

– А что еще ты чувствуешь? Ты стала сильнее? Лучше слышишь? Улучшилось зрение?

Я прищурилась:

– Вижу все то же самое, и слух не изменился. – Потом я вспомнила запахи дома. – Возможно, немного улучшилось обоняние. И меня ничто не беспокоит, только вот когда разволновалась, появились какие-то новые ощущения.

Я не стала говорить, что чувствовала покалывание при ее приближении и очень отчетливо слышала стук ее сердца. Мэллори прислонилась к дверному косяку.

– Поскольку мой личный опыт общения с вампирами насчитывает всего восемнадцать часов, мое предположение можно считать лишь догадкой. Но я уверена, есть легкий способ справиться с проблемой серебристых глаз.

Это было бы неплохо.

– И какой же?

– Кровь.

Мы выставили на стол кровь, бокалы для мартини, стаканы для холодного чая, кухонный термометр, бутылку шоколадного ликера «Херши» и банку оливок, но ни одна из нас не знала, с чего начать. Мэллори ткнула пакет тупым концом бамбуковой шпажки. Пакет булькнул, и давление жидкости медленно выпрямило плоскость медицинского пластикового контейнера. Мэллори с отвращением хмыкнула и посмотрела на меня:

– Господи, Мерит!

Я кивнула и перевела взгляд на пакет, помеченный «О». Всего мне доставили семь пакетов: кровь группы А, группы Б, АБ и еще четыре пакета с нулевой группой. Универсальный набор, как я догадалась.

– Сколько жидкости, а выпить нечего, – заметила я.

– Мешает английская литература?

– Язва.

– Ботаник.

– Садистка с голубыми волосами.

– Признаю себя виновной. – Она протянула мне стакан для чая. – Мерит, сейчас или никогда. Элен говорила, что тебе нужно выпивать по пинте в день.

– Я полагаю, что это усредненная норма. Знаешь, четыре пинты в неделю, чуть больше или меньше. А в меня, вероятно, влили пинту, перед тем как доставить домой. Так что я могу отложить эту процедуру до завтрашнего дня.

Мэллори нахмурилась:

– Ты не хочешь хотя бы попробовать? Это кровь, а ты вампир. Ты должна была бы разорвать пакет своими дьявольски острыми клыками, чтобы добраться до содержимого. – Она двумя пальчиками подняла контейнер и покачала его над столом. – Кровь. Аппетитная вкусная кровь.

Красная жидкость плескалась в пакете, разгоняя крошечные волны в замкнутом океане. И у меня началась морская болезнь.

Я предостерегающим жестом приложила ладонь к животу:

– Мэллори, лучше положи его на стол.

Она выполнила просьбу, и мы еще пару минут молча смотрели на пакет. Наконец я подняла голову:

– Я думаю, что еще недостаточно проголодалась. Если бы мне действительно была нужна кровь, она выглядела бы более привлекательно.

– А ты не хочешь чего-нибудь другого?

Я обвела взглядом строй коробок на крышке холодильника – запас, сделанный Мэллори во время всеобщей паники, вызванной предполагаемым нашествием вампиров.

– Дай мне «Чанки Шоко». Те, которые с суфле.

– Слушаю и повинуюсь, – ответила она, соскальзывая с табурета.

Подойдя к холодильнику, она достала коробку и протянула ее мне. Я запустила руку в хлопья и вытащила горсть, а потом стала выбирать шарики суфле и отправлять их в рот.

– А ты не хочешь?

– Скоро приедет Марк, – осторожно заметила она. – Если только ты не против.

Марк был приятным, но бесперспективным дружком Мэллори. Я считала, что их отношения не продолжатся больше пары недель.

– Можешь не беспокоиться. Пусть привезет еды из китайского ресторана. Но если он меня будет раздражать, придется его укусить.

Она возмущенно закатила глаза:

– Подлая вампирша!

Пожав плечами, я вытащила еще горсть хлопьев.

– Я тебя просто предупреждаю. Вероятно, я становлюсь настоящим вампиром.

Мэллори фыркнула и вышла из кухни.

– Да, конечно, – бросила она напоследок. – Очень страшный вампир с зернышком красного суфле на подбородке.

Я нащупала суфле, сняла его двумя пальцами и бросила в кухонную раковину. Такие мелочи могут разрушить мою репутацию.

В двадцать пять лет Марк решил, что хочет переплыть Ла-Манш. В двадцать шесть он собрался покорить Эверест. Потом были намерения исследовать цивилизацию Мачу-Пикчу, прыгать с парашютом, охотиться за призраками в Новом Орлеане и участвовать в гонках на соляных озерах в Юте. В отличие от Мэллори, редко строившей планы, Марк все тщательно планировал.

Только ничего не делал.

Этот высокий, тощий юноша с короткими каштановыми волосами вихрем ворвался в дверь дома, держа в руках несколько путеводителей, свертки карт и два бумажных промасленных пакета.

– Китайская кухня! – воскликнула Мэллори, выбегая в холл.

Она небрежно поцеловала Марка в щеку, схватила пакет с едой и направилась на кухню. К тому времени я уже снова принялась за чтение, но при появлении Марка отложила книгу на кофейный столик.

– Мерит.

Он кивнул мне, свалил свои книжки на кушетку и последовал за Мэллори.

– Привет, Марк.

Я с дивана помахала ему и бросила взгляд на его книги. На обложках красовались горные вершины, заголовки гласили:

«Книга о величайшем риске»,

«Скалолазание для новичков» и

«Ваше самое большое приключение в Швейцарии».

Значит, следующим пунктом в планах Марка стоит Маттернхорн. Прожектер!

– У нее появились клыки! – крикнула ему Мэллори. – Так что будь осторожен.

Марк на полпути в кухню остановился как вкопанный и с идиотской ухмылкой уставился на меня:

– Черт. Меня. Побери.

Я закатила глаза, поднялась с дивана и выхватила у Марка оставшийся пакет с едой.

– Ну и пусть черт тебя заберет. Ты привез крабов в тесте?

Он озадаченно нахмурился:

– А зачем вампирам крабы в тесте?

Мы вместе вошли на кухню. Поставив пакет на стол, я рылась в нем, пока не отыскала коробочку крабов, жаренных в жирном нежном тесте, и пакетик с кисло-сладким соусом. Я разорвала обе упаковки, обмакнула кусочек краба в соус и положила в рот. Крабы были еще горячими, и я, застонав от наслаждения, смаковала каждый кусочек – сладко-соленый, хрустящий и нежный. Все, что требуется новообращенному вампиру.

– Похоже, она словила оргазм, – проворчала Мэллори, распаковывая коробки с едой.

Она открыла одну из коробок, достала палочки, покопалась в контейнере и вытащила ломтик брокколи.

– И как давно ты стала ходячим мертвецом? – спросил Марк.

Мэллори поперхнулась, и я по-дружески стукнула ее по спине.

– Уже второй день, – ответила я, вытаскивая еще кусочек райского кушанья. – До сих пор обошлось без осложнений.

Мои слова оказались пророческими.

Минут десять мы с удовольствием поглощали китайские вкусности, как вдруг из гостиной донесся звон разбитого стекла. Все вскочили, но я жестом приказала Марку и Мэллори оставаться на местах. Глаза Мэллори широко распахнулись, и я догадалась, что послужило этому причиной. От всплеска адреналина мои глаза опять стали серебристыми.

– Оставайтесь здесь, – сказала я им, выходя из кухни.

Я погасила верхний свет и прошла по темному коридору. В доме стало совсем тихо, и снаружи я тоже не слышала никаких звуков: ни криков, ни рева моторов, ни завывания сирен. Придерживаясь за стену, я заглянула в гостиную. Огромное панорамное окно было разбито. На полу лежал кирпич, завернутый в лист бумаги, и ветерок легонько шевелил уголок. Начнем сначала, решила я и, проигнорировав послание, осторожно перешагнула осколки и подошла к входной двери, чтобы взглянуть в глазок. Во дворе было пусто и тихо. Уже стемнело, и нападавшие могли скрываться в зарослях кустов, но я знала, что там никого нет. Я… просто это знала. Не было ни шорохов, ни запахов, никаких признаков присутствия посторонних, кроме легкого запаха выхлопных газов. Они подъехали, сделали свое дело и убрались восвояси.

Я вернулась в гостиную, подняла кирпич и развернула листок бумаги. Послание заключалось в одной строчке, написанной узкими черными буквами:

«Думаешь, ты слишком хороша для нас, кадоганская шлюха? В следующий раз ты умрешь».

Угроза была достаточно ясной, и я догадывалась, что «кадоганской шлюхой» называли именно меня. Но вот выражение «слишком хороша для нас» поставило меня в тупик. Можно подумать, что у меня был выбор и я сама остановилась на Доме Кадогана. Предположение в корне неверное и к тому же является уликой – вандалы слишком плохо меня знали, чтобы понимать вопиющую несправедливость своего обвинения. Не знали, что у меня не было выбора.

– Мерит? – раздался голос Марка.

Я подняла голову и обнаружила; что они оба стоят в дверном проеме. И вдруг у меня перехватило дыхание от желания их защитить. Мне потребовалось мгновение – удивительно, – чтобы понять, что руки и ноги покалывает не от страха, а от возбуждения. Я махнула рукой, подзывая их подойти ближе:

– Все в порядке. Можете войти, только не наступайте на стекла.

Мэллори на цыпочках перешагнула через осколки.

– Господи. Окно… Что случилось?

– Ну и ну! – выдохнул Марк, озираясь по сторонам.

Мэллори испуганно взглянула на меня:

– Что произошло?

Я протянула ей записку. Она прочла, затем снова подняла на меня взгляд:

– Это ты шлюха?

Я пожала плечами:

– Выходит, что так. Только угроза мне непонятна.

Марк прошел к двери, осторожно открыл ее и выглянул наружу.

– Здесь никого нет, – сказал он. – Только еще немного стекла. – Вернувшись обратно, он посмотрел на нас: – Найдется лист фанеры, чтобы закрыть окно?

Я вопросительно посмотрела на Мэллори.

– Может, в гараже отыщется что-нибудь подходящее.

Он кивнул:

– Пойду поищу. И сейчас же вернусь.

Дверь за ним захлопнулась, и Мэллори снова заглянула в записку.

– Как ты думаешь, может, надо вызвать полицию?

– Нет, – ответила я, вспоминая отцовское предупреждение. Но в голове уже возникла идея. Я взяла у нее записку и сунула в карман. – Я думаю, надо обратиться в Дом.

Через десять минут Марк уже балансировал на верхней ступеньке стремянки, стараясь закрепить на окне старый лист ДСП, а мы с Мэллори выводили машину из гаража, предварительно записав адрес дома в Гайд-парке.

Марк не одобрял намерения Мэллори посетить логово вампиров посреди ночи, но, как мне кажется, это было обусловлено тем, что мы не пригласили его с собой. А его разглагольствования насчет безопасности, учитывая испуганное выражение лица, казались не совсем искренними. Чтобы его немного успокоить, мы пообещали не выпускать из рук телефонов. Но Марк, видимо, счел нужным принять дополнительные меры безопасности и догнал нас уже на выезде из аллеи. Мэллори, сидевшая на месте пассажира, опустила стекло и получила защитный талисман.

– Что это? – спросила она Марка.

– Чеснок. – Он украдкой взглянул в мою сторону и многозначительно поднял брови. – Вампиры, – прошептал он, почти не разжимая зубов, словно движение губ могло разрушить магические чары.

– Я все слышу, Марк, – напомнила я ему.

Он смущенно пожал плечами. Мэллори встряхнула контейнер для бутербродов, в котором хранился очищенный чеснок, и поднесла к моему носу. Я понюхала, подождала реакции, а когда ничего не произошло, пожала плечами.

– Не знаю, может, нужно было взять целую головку, но все равно спасибо.

Она послала Марку воздушный поцелуй, и он вернулся на свой пост у разбитого окна. Как только я вывела наш «вольво» на дорогу, Мэллори бросила пластиковый контейнер на заднее сиденье.

– Не знаю, сколько я еще смогу с ним возиться.

– Ха! – усмехнулась я, стараясь соблюдать нейтралитет. – Что-то не так?

– Он старается все сделать как лучше, и с ним не скучно. – Она пожала плечами. – Не знаю. Но между нами нет ничего, кроме дружбы.

– Понятно, – кивнула я.

Мэллори махнула рукой:

– Ладно, сейчас у нас имеется более важное дело. – Она повернулась на сиденье, чтобы заглянуть мне в лицо. – Прежде чем мы доберемся до Гайд-парка, я хотела бы кое-что уточнить. Мы собираемся надрать задницу вампирам или просто спросить их насчет этого послания с угрозой?

Обдумывая ответ, я пожевала нижнюю губу. Мы – администратор рекламной фирмы и вампир меньше двух дней от роду – направлялись в логово порока, не имея никакого оружия. Хоть Мэллори и проводила каждый день по часу в спортзале, а у меня за плечами имелось десять лет занятий танцами и многие мили, преодоленные за время утренних пробежек, вряд ли этой подготовки будет достаточно для драки. По крайней мере два дня назад этого не хватило.

– Мы собираемся спокойно и рассудительно обсудить возникшую проблему, – решила я.

– И ты не собираешься заявлять Этану Салливану о своем отказе подчиняться его фашистским притязаниям на власть?

Я подавила смешок:

– Нет, при первой встрече не собираюсь.

Машин на улицах было мало, и поездка не заняла много времени. Мэллори, исполняя функции навигатора, время от времени сверялась с распечатанной из интернета картой.

– Мы почти доехали, – сказала она наконец, указав на поворот налево.

Добравшись до цели, мы обе ахнули.

– О боже!

– Да, я вижу.

Я осторожно припарковалась на свободном месте между «мерседесом» и «БМВ», и мы вышли из машины. Искомый дом оказался огромным особняком, занимавшим целый квартал. Здание окружала искусно выкованная серая чугунная ограда высотой не меньше десяти футов. За забором тянулась живая изгородь, скрывавшая двор от посторонних взглядов. Сам дом, выстроенный из светлого известняка, возвышался на три этажа, заканчиваясь мансардой под черепичной крышей. Один из флигелей венчала высокая башня, а по всему фасаду тянулись высокие прямоугольные окна. Арочные оконца мансарды и небольшие балкончики придавали зданию готический вид. Но в целом, при всей своей огромности, дом вполне гармонировал с общей застройкой этого района.

Если бы только не вампиры.

Мэллори сжала мою руку:

– Ты готова?

– Нет, – призналась я. – Но надо покончить с этим делом.

Мы прошли по дорожке к воротам в ограде, где стояли двое мужчин в черной одежде и с мечами на поясе. Оба они были высокими и стройными, с длинными прямыми черными волосами, туго завязанными в хвост. Суровые вытянутые лица были так похожи, что стражников можно было принять за близнецов.

Тот, что стоял слева, прошептал что-то в микрофон, потом коснулся наушника и наконец кивнул мне.

– Ты можешь войти, – сказал он, потом перевел взгляд на Мэллори. – А она останется здесь.

Очень мило.

– Она пойдет со мной, или мы уйдем.

Он повернулся к нам спиной, и я опять услышала тихий шепот. Развернувшись, стражник кивнул, и другого разрешения нам не требовалось.

По пути Мэллори опять взяла меня за руку:

– Болтливые парни. И оба с мечами.

Не только с мечами. Обернувшись назад, я заметила у них на спинах слегка изогнутые ножны, из которых торчали длинные прямые рукоятки.

– Я думаю, это катаны.

Об этом оружии самураев я узнала, собирая материал для диссертации. Несмотря на то что меня интересовали романтические особенности литературы, к примеру о Тристане и Ланселоте, в этом жанре в изобилии встречались батальные сцены.

– Как ты думаешь, тебе тоже дадут меч?

– И что же я с ним буду, по-твоему, делать?

Мы подошли к дверям дома, которые никем не охранялись. Вход прикрывал сводчатый портик, а над дверью висело четыре монограммы. Самая нижняя представляла собой витиеватую букву «К».

– Гм… – засомневалась я. – Постучим или войдем сразу?

Нам не пришлось долго размышлять. Дверь открыл высокий, исключительно красивый мужчина с кожей цвета сливочной карамели. Он был коротко подстрижен, а глаза поблескивали зеленью. Черный костюм прекрасно облегал его фигуру и оттенялся белоснежной накрахмаленной рубашкой.

– Малик, – представился он, протягивая руку.

Это был второй вампир. Не тот, который превратил меня, а его спутник.

– Мерит, – отозвалась я и пожала руку. – И Мэллори.

При взгляде на Мэллори у него вздрогнули ноздри и приподнялись брови.

– Магия?

Мы с Мэллори переглянулись.

– Простите? – переспросила я.

Он ничего не ответил, а только шагнул в сторону, приглашая нас войти. Внутри обиталище Дома Кадогана оказалось не менее впечатляющим, чем снаружи. Вопреки моим ожиданиям – черные портьеры, кожаная мебель, красные свечи и пентаграммы, – помещение было обставлено с большим вкусом. Честно говоря, дом выглядел как пятизвездочный отель. Блестели натертые деревянные полы, потолок пересекали массивные балки. Во всем внутреннем убранстве, изобилующем инкрустацией и высокими вазами, с тщательно устроенной подсветкой, чувствовалось французское влияние. Малик провел нас через одну гостиную и остановился у входа в другую.

– Оставайтесь здесь, – непререкаемым тоном приказал он.

Мы повиновались и плечом к плечу встали у входа, откуда можно было осмотреть комнату. Там занимались своими делами около десятка мужчин и женщин, все в стильных черных костюмах. Некоторые расхаживали взад и вперед, не отрываясь от телефонов, кое-кто устроился на диване с ноутбуком на коленях. Постепенно взгляды присутствующих стали перемещаться в нашу сторону, и я, в своих джинсах и футболке, почувствовала себя замарашкой.

– Ты новенькая, – прошептала Мэллори. – Словно ты пришла в новую школу.

– Похоже на то.

– Как ты думаешь, он здесь? Я имею в виду Салливана.

– Может быть. Но я даже не знаю, как он выглядит. Мне не хватило времени и сил, чтобы рассмотреть его лицо, когда Салливан меня… пил, а во время преобразования, если он и был рядом, я об этом ничего не помнила. Осталось смутное ощущение, что у него, должно быть, ярко-зеленые глаза, но и это было лишь предположением.

– Воспользуйся своими новыми чувствами.

Я хихикнула:

– Если у меня и появились новые чувства, понятия не имею, как ими пользоваться.

Неожиданно в гостиной раздался голос, разом перекрывший деловитый гул, царящий в помещении.

– Прекрасно, Селина. Очень хорошо, что ты мне позвонила.

Голос принадлежал мужчине с телефоном, только что вошедшему в гостиную с противоположной стороны. Он был высоким – два или три дюйма сверх шести футов – и стройным, как пловец. Тонкая талия, широкие плечи и длинные ноги. Прямые золотистые волосы свободно падали на плечи. На резко очерченном лице выделялись высокие скулы, жесткий подбородок и губы, которые никого не могли оставить равнодушным. Черный костюм обтягивал его фигуру, словно перчатка, сорочка сверкала белизной и была расстегнута на пару пуговиц.

– Господи, – вздохнула Мэллори, – он красивее Бэкхема!

Я только молча кивнула. Тип был невероятно хорош собой.

Сопровождала блондина тоже очень привлекательная рыжеволосая женщина с ослепительно-белой кожей. Скрестив руки на груди, она взглядом сканировала комнату. Дойдя до меня и Мэллори, женщина заметно напряглась. Наклонившись к блондину, она что-то прошептала. Он поднял взгляд и уставился на нас из-под упавшей на лоб золотистой пряди.

Он смотрел на меня в упор, и я тоже не отводила взгляда.

По спине пробежал холодок, словно зловещее предостережение, смысла которого я не понимала. Вампиры определенно обладали каким-то шестым чувством, и мое в данный момент распространяло вспышки – огромные яркие вспышки, которые могли бы посрамить любой фейерверк в честь Дня независимости. Я постаралась подавить это ощущение, так же как и растущее тревожное ощущение близости. Я не хотела, чтобы он знал, кто я такая, не хотела, чтобы он оказался причастен к моему превращению. Пусть этот красавец будет новичком в Доме, обычным вампиром, выполнившим нелегкую ночную работу для мастера, которого он втайне ненавидит… Мне хотелось, чтобы он подошел, представился и был приятно удивлен тем обстоятельством, что я тоже вампир и только что вступила в этот клуб ходячих мертвецов.

Я не могла оторвать от него взгляда. Таращилась, как простофиля на ярмарке. И он тоже смотрел, слегка приоткрыв рот, то ли от удивления, то ли от возмущения, и его пальцы, сжимавшие телефон, напряженно побелели.

Остальные вампиры в комнате притихли и замолчали, возможно ожидая каких-то указаний.

«Наброситься на эту новую девчонку? Высмеять ее джинсы и кроссовки? Или приветствовать ее вступление в древнее братство вампиров тортом и коктейлями?»

Блондин, видимо, пришел к какому-то решению, поскольку, захлопнув телефон, решительно и быстро направился к нам. С каждым шагом он казался мне все более привлекательным, с каждым шагом все отчетливее становились черты его лица.

До этого момента, до того как он сделал шаг ко мне, я была обыкновенной девчонкой. Если встречался приятный парень, я могла улыбнуться. В редких случаях могла сказать ему «Привет!» или дать номер телефона. Я не слишком торопилась завязывать отношения, но, если появлялся интерес, я его не скрывала. Но что-то в этом парне заставляло вибрировать каждую клеточку тела. Мне хотелось запустить пальцы в светлые волосы и прижаться губами к его рту. В глубине души возникло какое-то инстинктивное стремление заявить на него свои права. Казалось, что время понеслось с непостижимой быстротой, и мое тело толкало меня навстречу судьбе, которую разум еще не мог постичь. Сердце гремело в груди как колокол, и я чувствовала, как по венам разгоняется кровь.

Мэллори наклонилась ко мне:

– Кстати, для общего сведения, твои глаза опять стали серебристыми. Пожалуй, в список причин, вызывающих такую реакцию, надо добавить и сексуальное влечение.

Я рассеянно кивнула.

Красавец-блондин подходил все ближе, пока не остановился прямо передо мной. И тогда я увидела его глаза. Яркая изумрудная зелень. Невероятная зелень. Сердце у меня упало, и я поняла, что знаю эти глаза.

– Черт! – только и смогла выдавить я.

Он был красивее Бэкхема, и он был моим злейшим врагом.