Текст книги "Некоторые девушки кусаются"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Грандиозное и кровавое зрелище, – одобрительно кивнул Джефф, поедая куриную грудку, которую держал обеими руками.

Меня начало подташнивать, но я никогда не присутствовала на коммендации и не поняла шутки, пока дед мне не подмигнул. Могла бы и сама догадаться. Двое вампиров, разрывающие зубами сырого цыпленка, – это совсем не в духе Этана, никакого изящества. Он явно тяготел к европейскому стилю и не увлекался боями в грязи. Я с усмешкой представила, как он заставляет рекрутов цитировать английских поэтов или исполнять сложнейшие пьесы Шопена.

– Хватит грезить о Салливане, – пробормотал Катчер, обходя меня, чтобы снова залезть в коробку с цыплятами. – Коммендация пройдет прекрасно. Это всего лишь обряд, кроме разве что принесения клятв. По правде говоря, – добавил он, запрыгивая на стол позади дедушки, – я могу поклясться, что Салливана ждет большой сюрприз.

Я нахмурилась:

– Как это?

– Просто предположение, – пожал плечами Катчер. – Ты сильна. И он силен. Церемония обещает быть интересной.

Я поудобнее уселась на стуле.

– Объясни, что тут интересного?

Катчер покачал головой:

– Ты же сообразительная девочка. И должна была сделать домашнее задание. Что ты уже успела узнать о церемонии коммендации?

Я нахмурилась, пытаясь припомнить, что прочла в «Каноне»:

– Свидетелями церемонии станут все вампиры, живущие в Доме Кадогана. Этан вызовет меня вперед, назвав мое имя или как-то еще. И я буду должна произнести две клятвы – верности и почтения. Обязуюсь служить Дому и сохранять лояльность.

– Не только Дому, – поправил меня Катчер, вытаскивая из коробки еще один кусок. – И мастеру. – Он надкусил найденную ножку. – Ты готова к этому?

Как можно быть к этому готовой?! Через несколько дней мне исполнится двадцать восемь, и Клятву Верности я произносила в последний раз лет десять тому назад. Как я могу быть готовой к тому, чтобы поклясться в верности и преданности сообществу, в которое вступила под угрозой смерти, или человеку, которого не считала достойным ни верности, ни доверия? С другой стороны…

– А это достаточный повод, чтобы избежать клятвы?

– Нет, если только ты не решить жить отдельно от них, – сказал Катчер, обгладывая косточку. – Если откажешься признать, что это он создал тебя. Если откажешься признать, кем ты стала.

«Ты та, кем я тебя сделал», – сказал мне как-то Этан. С этим трудно спорить.

– Если ты решишься стать одиноким вампиром и искать собственный путь, как ты собираешься жить?

– Я бы никогда до этого не дошла, – возразила я. – Я не такая, как они, во мне нет вампирской мистики.

Выражение его лица немного смягчилось.

– И ты не хочешь приносить клятву только потому, что ситуация сложилась не так, как тебе этого хотелось бы? Мерит, поверь мне, изгнание обречет тебя на тоскливое одиночество.

– Иногда, – вмешался дедушка, – даже если все складывается не так, как ты хотела, есть смысл извлечь лучшее из ситуации. Тебе достался не такой уж плохой вариант. Есть шанс изменить себя, малышка.

– И кого же мне взять за образец? – сухо спросила я.

– Это решать тебе, – ответил Катчер. – Конечно, вампиром тебя сделал Салливан, но приносить клятву верности будешь – или не будешь – ты.

Дедушка ободряюще кивнул:

– Когда придет время, ты поймешь, как тебе поступить.

Я надеялась, что так и будет.

– Есть какие-нибудь новости в расследовании убийства Портер?

– Не слишком много, – признал он, покачивая ногой. – Мы не обнаружили никаких новых фактов.

– Зато раскопали весьма интересные слухи, – сказал Джефф и сделал паузу, чтобы проглотить кусок цыпленка. Затем кивнул дедушке. – На этой неделе Селина встречалась с мэром. По всей вероятности, она пыталась его убедить, что Дома не причастны к убийству.

– Морган мне говорил, что она не обвиняет в этом преступлении вампиров Кадогана и что за нападением стоит какой-то бродяга.

Мне пришлось рассказать о недавно завязавшейся дружбе с вампиром Наварры.

Дедушка, похоже, остался доволен и кивнул, а потом стал рассказывать о том немногом, что было известно о бродягах в Городе ветров. Оказалось, что сильных одиноких вампиров в Чикаго насчитывается около двух дюжин. Но тут зазвонил телефон. Дедушка откинул крышку, посмотрел на номер, нахмурился и приложил аппарат к уху:

– Чак Мерит… Когда? – Он сделал вид, что пишет, и Джефф мгновенно положил перед ним блокнот и ручку. Дедушка стал что-то торопливо записывать, время от времени бросая: – Хорошо. Слушаюсь, сэр.

– Мэр, – почти беззвучно прошептал мне Катчер.

Разговор продолжался несколько минут, потом дед, заверив мэра Тейта, что сделает необходимые звонки, захлопнул крышку телефона. Некоторое время он смотрел на блестящий прямоугольник в своей ладони, а когда поднял голову, лицо его выражало серьезное беспокойство.

– Еще одно убийство, – произнес дедушка.

Ее звали Патриция Лонг. Дедушка стал излагать детали, и мы слушали молча, опустив глаза, без каких бы то ни было шуток или сарказма. Жертве исполнилось двадцать семь лет. Жгучая брюнетка. Адвокат в международной фирме, имевшей офис на Мичиган-авеню. На этот раз тело обнаружили в Линкольн-парке после анонимного звонка в полицейский участок. Причина смерти та же самая – потеря крови вследствие ран на горле.

В этом случае имелась дополнительная информация. Звонивший сказал, что видел вампира, покидавшего место происшествия, – мужчина в желто-голубом бейсбольном свитере, с заметными клыками и пятнами крови на лице.

Катчер громко выругался:

– Бейсбольная форма может принадлежать Дому Грея. Это их фирменная одежда. – Он искоса глянул на меня. – Грей – спортивный фанат. Его вампиры не носят медальонов, как вампиры Кадогана или Наварры, – вместо этого, они повсюду ходят в футболках.

Дедушка кивнул:

– К несчастью, ты прав. Очень похоже на Дом Грея. На месте убийства ничего не обнаружено – ни медальонов, ни каких-то иных следов, которые могли бы привести к преступнику. Но полиция еще работает. – Он пристегнул телефон к поясу, не без труда справившись с замком своими артритными пальцами. – Этот случай отводит подозрения от Дома Кадогана и направляет их на Грея. Никто не хочет сделать ставку на то, что там, где напали на Мерит, не осталось улик, указывающих на Дом Наварры?

Все трое мрачно посмотрели на меня.

– Можно спросить у Этана, – сказала я. – Но мне он ничего не говорил.

Хотя Салливан мог иметь свои резоны не сообщать мне деталей. Ведь он до сих пор не уверен в моей верности.

– Если там что-то и было, – заметил Катчер, – это не означает, что улика указывает на преступника. – Я готов съесть свою правую руку, если обнаружится, что к убийству причастен Скотт Грей или кто-нибудь другой из его Дома. У них дружная команда и совершенно безобидная.

– Да, вряд ли это они, – согласился дед.

– Но и никаких улик, указывающих на бродячего вампира, тоже нет, – вставила я.

– Это не совсем так, – возразил дедушка. – Как только полицейские узнали о бейсбольном свитере, они послали пару офицеров к Грею. Когда те прибыли по адресу, на входной двери обнаружилась записка. Скотт еще не видел ее: у них нет наружной охраны, – возможно, они считают, что Дом образован относительно недавно и еще не нажил себе врагов. Их сообществу всего три года.

Катчер нахмурился и скрестил руки на груди:

– Что же было в записке?

– Что-то вроде стишка… «Чья хата с краю? В окне огонь потухнет. Дьявол придет, система рухнет».

– Как это ужасно, – невольно поморщилась я.

– Под словом «хата» они подразумевали Дома? – спросил Джефф. – Сами нападения вроде бы указывают на вампирские Дома, но записка определенно намекает на участие бродяги.

– Или, – продолжила я, – если придерживаться теории, что здесь замешан бродяга, убийства должны привлечь внимание полиции, а угроза направлена в адрес вампирских Домов.

Дедушка задумчиво кивнул:

– Очень похоже.

Катчер взял со стола блокнот, прочел записи, сделанные дедом, и нахмурился:

– Не нравится мне все это. Слишком откровенно. Мне очень не нравился найденный в первом случае медальон, а эта бейсбольная форма нравится еще меньше. И записка, если она оставлена бродягой, довольно подозрительная. Должны же они понимать, что такое послание свидетельствует о том, что убийца не принадлежит ни к одному из Домов, что это бродяга. Но зачем подбрасывать улики и ставить под удар Дома, а потом наводить подозрения на самих себя?

– Это зависит от бродяги, – предположил дедушка. – Если убийца намеревался причинить ущерб Домам, записка может означать следующее: «Эй, смотрите, что я провернул под самым вашим носом, хотя и действовал в одиночку». Может, они не рассчитывают на то, что вампиры передают информацию копам?

Катчер провел рукой по своим коротко подстриженным волосам.

– Какова бы ни была подоплека происходящего, Салливан должен об этом знать. Домам надо бы собрать всех бродяг, постараться выяснить, кто стоит за всеми убийствами, пригрозить карами или назначить награду за информацию. Они обожают подобную торговлю. Не понимаю, почему они до сих пор этого не сделали.

– Потому что сделка с бродягами означала бы признание их влиятельности, – пояснил Джефф. – Объединившиеся в Дома вампиры были бы вынуждены признать тех, кто отверг их систему, и попросить у них помощи. Ни Этан, ни Селина на такое не пойдут. Грей, может быть, и согласился бы, но только не эти двое. У них слишком долгая память.

Дедушка взял блокнот, встал и направился к выходу.

– Ты прав – им надо договариваться. Хотя бы по той причине, что время поджимает. Между смертью Портер и нападением на Мерит прошла неделя, а через девять дней после Мерит пострадала еще одна девушка. Слишком доходчиво, чтобы…

– Да, у нас мало времени, – согласилась я. – Ты хочешь сказать, что за десять дней может произойти еще одно нападение?

Дедушка медленно выдохнул, потом закинул руки за голову.

– Может, и так, малыш. Не завидую я полицейскому департаменту. – Он невесело усмехнулся мне. – Прости, не хотелось бы тебя прогонять, но нам пора приниматься за телефонные звонки. Надо поставить в известность Дома Ладогана и Наварры и поговорить с моим информатором.

– Спасибо за ужин, – сказал Джефф.

– Не стоит. – Я заглянула в коробку, обнаружила там еще несколько кусочков, но поняла, что аппетита по-прежнему нет. – Доедайте, – сказала я, – коробку оставляю вам.

– Да, чуть не забыл! – воскликнул Джефф, исчезая под столом. – У меня для тебя кое-что есть.

Он примерно минуту копался в столе и вынырнул с зеленой армейской полотняной сумкой в руке. Джефф протянул свою находку мне, и я удивленно заглянула внутрь.

– Что ты хочешь этим сказать, Джефф? – спросила я, увидев пачку заостренных деревянных колышков.

– Только то, что предпочитаю видеть тебя живой.

Я забросила ремень на плечо и весело подмигнула ему:

– Тогда спасибо.

Он просиял улыбкой. Джефф был сущим ребенком, но ребенком хорошим. Катчер поднялся:

– Провожу.

Я обняла дедушку, помахала на прощание рукой и улыбнулась Джеффу и вслед за Катчером пошла к выходу. Отключив замок, он открыл дверь, выпуская меня.

– На этой неделе держись поближе к охранникам, – предостерег он меня. – Если этот маньяк попытается тебя прикончить, применяй прием номер три.

Я вздрогнула и поправила на плече ремень армейской сумки.

– Спасибо, успокоил.

– Я не собираюсь тебя успокаивать, девочка. Я хочу, чтобы ты осталась в живых.

– Ты хочешь спать с моей соседкой.

Он улыбнулся так широко, что на левой щеке появилась ямочка.

– И это тоже, если, конечно, смогу изменить ее взгляды на жизнь.

Я вышла с улыбкой на губах, радуясь, что во всех этих сверхъестественных передрягах нашла себе друзей, которые помогают мне все преодолеть. Нашла новую семью, несмотря на генетическую перестройку.

Машина завелась, и я поехала домой, опустив стекла, стараясь удержать эту улыбку и душевное спокойствие, предоставляя весеннему ветерку и тихой музыке развеять все мои тревоги.

Случалось ли вам переживать момент, когда среди туч сомнения проглядывала догадка, что ты находишься в правильном месте? Что ты на верном пути? Может быть, сознание того, что ты пересекла границу, преодолела барьер или, карабкаясь на непреодолимую вершину, вдруг поняла, что оказалась уже на противоположной стороне? Случалось ли наслаждаться теплой ночью и прохладным ветерком, когда улицы вокруг напевают тебе негромкую мелодию? Когда ты чувствуешь весь мир вокруг и ощущаешь себя его частицей – аккордом в его мелодии – и все хорошо.

Я думаю, что такое состояние объясняется удовлетворенностью. Но кажется, что это чувство немного больше и интенсивнее, чем простое удовлетворение, в нем есть необъяснимое ощущение правильности цели, непреодолимое ощущение, что ты дома.

Такие моменты не длятся долго. Песня заканчивается, ветерок стихает, снова подступают тревоги и опасения, и ты продолжаешь двигаться вперед, но оглядываешься на горную вершину за спиной и удивляешься, как это тебе удалось ее преодолеть. И боишься, что темная громада за плечами может рассеяться и возникнуть снова, но уже опять на пути, и придется снова карабкаться наверх.

Песня кончается, и ты смотришь на безмолвный темный дом, берешься за ручку дверцы и возвращаешься в свою жизнь.

ГЛАВА 10
Ночная стража

– Пора вставать, соня!

Я слышала голос, но сунула голову под подушку и натянула одеяло.

– Уходи.

– Эй, Мерит, поднимайся. Сегодня у тебя особый день!

Я глубже зарылась в одеяло.

– Не хочу сегодня быть вампиром.

Послышалось сердитое фырканье, и сорванное с меня одеяло полетело на пол.

– Черт возьми, Мэллори! – Я села на кровати и смахнула с лица упавшие черные прядки. – Мне двадцать семь лет, и я вполне могу проснуться самостоятельно. Убирайся из моей комнаты. Иди издевайся над Катчером.

– Как раз сейчас он занят очень важным делом. – Она наклонилась, чтобы подобрать конец простыни, но сразу же выпрямилась. – Ты слышала о той, другой девушке? Еще одной жертве?

Я закончила протирать глаза и кивнула:

– О ней говорили прошлой ночью.

– Чертовски неподходящее время, чтобы стать вампиром.

– Можешь мне об этом не напоминать. Я сообразила уже на следующий день.

Мэллори принялась вынимать из шкафа одежду и бросать ее на пол. На мой возмущенный взгляд она просто не обратила внимания.

– Что ты делаешь?

– Ищу, во что тебя одеть для этого торжественного события.

Хоть Мэллори и утверждала, что равнодушна и к своей наружности, и к одежде, случались моменты, когда в ней просыпалась женственность. Ее коллеги по женскому клубу могли бы ею гордиться.

Я спустила ноги на пол.

– Это не торжественное событие. Это испытание. Вампирское испытание. Не хочу наряжаться, чтобы снова выслушивать унизительные замечания от Этана.

– Ты права. Он унижал тебя, когда ты появлялась в джинсах и футболках. – Мэллори, обернувшись через плечо, метнула в мою сторону быстрый взгляд – достаточно едкий, чтобы прогнать подступившие слезы. – Но ведь тебе предстоит показаться – как ты говорила? – в обществе одиннадцати новых вампиров? Ты должна продемонстрировать, чего ты стоишь. Сегодня у тебя начинается новая жизнь. Надо перестраиваться.

Я вздрогнула, когда Мэллори достала из коробки пару черных туфель на высоченных каблуках и белую блузку с пуговицами от шеи до самого низа. Вместе с черными брюками все это было разложено на моей кровати.

– Это не тот стиль, которого я обычно придерживаюсь.

Она ухмыльнулась:

– Именно поэтому ты все это наденешь сегодня вечером. – Она повелительным жестом указала на дверь ванной комнаты. – Марш мыться!

После того как я приняла душ и высушила волосы, Мэллори принялась за меня снова. Я была надушена, брови выщипаны, каждый дюйм моей кожи припудрен, а мои длинные волосы она расчесывала до тех пор, пока они не приобрели зеркального блеска. Затем она упаковала меня в элегантные тонкие брюки и облегающую белую блузу с манжетами на рукавах в три четверти. Блуза надевалась навыпуск, и Мэллори, немного подумав, обвила мою талию черным кожаным ремнем, а потом расстегнула две верхние пуговицы на блузке.

– Остановись, когда увидишь соски, – предупредила я ее.

– Вот и отлично, – бросила она в ответ. – В этом весь смысл. Сегодня вечером ты изображаешь соблазнительную одинокую вампиршу.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале – из умеренно привлекательной аспирантки я превратилась в более энергичную и агрессивную личность. Мэллори обмотала мне правое запястье тремя нитками крупных серебряных бус и добавила несколько штрихов к макияжу, придав, как она пояснила, «глазам загадочную дымку, а губам – жар недавних поцелуев». После этого заставила надеть туфли.

– Все в порядке, – заявила она и покрутила в воздухе пальчиком. – Повернись.

Я подчинилась, словно дрессированный пудель, и медленно развернулась, давая ей возможность оценить меня со всех сторон.

– Отлично, – похвалила она меня. – Ты выглядишь просто великолепно.

Я пожала плечами, позволяя Мэллори поправить отвороты брюк и воротник блузки, а также проверить, не осталось ли на зубах следов губной помады.

– Порядок. А теперь финальный тест. Пошли.

Я не привыкла передвигаться на таких высоких каблуках, так что ей пришлось поддерживать меня на ступеньках. Но у подножия лестницы Мэллори остановила меня, а сама распахнула дверь гостиной:

– Джентльмены, разрешите мне представить нового члена Дома Кадогана, прекраснейшую из вампиров Чикаго – Мерит!

Я была несколько разочарована тем, что она не представила меня как самую сексуальную из всех вампирш Чикаго, но смирилась и, повинуясь приглашающему жесту Мэллори, вошла в гостиную. На диване сидели Катчер и Джефф; который при моем появлении буквально взвился в воздух.

– Bay! – завопил он. – Какая красотка! Так бы и съел!

Я оглянулась на Мэллори:

– И это ты называешь тестом? Ему понравится каждая, у кого есть хоть какой-то намек на грудь.

– Поскольку ты не высказала никаких пожеланий, я решила пригласить и его тоже.

Я изобразила невинность и прикрыла ладонями грудь. Мой бюст не отличается особой пышностью, но он мой, черт побери. Джефф, сияя мальчишеской улыбкой, остановился передо мной, и я опустила руки.

– Ты выглядишь такой соблазнительной. Ты уверена, что не хочешь бросить своих вампиров и присоединиться к нашей стае? У нас… страховка получше.

Я усмехнулась, понимая, что Джефф имел в виду, но он резко изменил свои намерения после того, как Катчер ткнул его пальцем в спину между лопаток. Тем не менее я поблагодарила его и подошла к Катчеру.

– Удачи тебе! – произнес он после непродолжительного объятия. – Ты уже решила, как поступишь в момент принесения клятвы?

– Еще нет, – призналась я, вздрагивая при одном упоминании о клятве.

Словно по сигналу, раздался стук в дверь. Джефф щелкнул замком, и на пороге появился водитель в униформе, с фуражкой в руке.

– Мисс Мерит, прошу, пора ехать в Дом Кадогана.

Я медленно выдохнула, стараясь прогнать страх, сжавший желудок ледяной хваткой, и тревожно взглянула на Мэллори. Она с улыбкой распростерла руки, заключая меня в пылкие объятия:

– Моя маленькая девочка становится взрослой.

Я прыснул от смеха, чего она, по всей видимости, и добивалась.

– Какая же ты язва!

Едва я ее отпустила, подошедший Катчер по-хозяйски обнял Мэллори за плечи:

– Постарайся сегодня ночью вести себя хорошо.

Я кивнула и схватила маленькую черно-белую сумочку, подготовленную для меня Мэллори. В ней, как она проинформировала меня раньше, лежали губная помада, мобильный телефон (выключенный, чтобы не раздражать хозяев торжества), ключи от машины, деньги на непредвиденный случай…

И, гм… презерватив.

Мэллори, наверное, решила, что церемония завершится оргией. (Интересно, а вампиры могут заразиться СПИДом? Держу пари, в «Каноне» ничего об этом не сказано).

Сумочку я повесила на плечо, дрожащей рукой помахала провожающим и в сопровождении шофера прошла к ожидавшему у тротуара блестящему лимузину. Преодолевая путь до предупредительно открытой водителем дверцы, я все свое внимание сосредоточила на сохранении равновесия – трехдюймовые шпильки, как-никак, однако в какой-то момент я все же вспомнила тот день, когда такой же автомобиль остановился у нашего дома. Это было всего неделю назад, когда меня привезли сразу после превращения, в чужом коктейльном платье и слегка оглушенную последствиями нападения и воскрешения.

За эти несколько дней я узнала, что Чикаго наводнен сверхъестественными существами, что дедушка взял на работу вампира, моя подруга стала спать с волшебником, а я – учиться владению самурайским мечом.

Да, жизнь бьет ключом.

Лимузин остановился перед празднично украшенным и освещенным особняком Дома Кадогана. От самого тротуара до входной двери ярко горели факелы, и в каждом окне горела свеча. Один из охранников открыл дверцу лимузина и понимающе улыбнулся, когда я выбралась из машины. Стоило мне сделать первый шаг, как я поняла, что факелы настоящие, а не обычные игрушки для садовых газонов. Кроме того, это были настоящие произведения кузнечного искусства. И, что еще более важно, их держали в руках вампиры – мужчины и женщины в элегантных черных костюмах, выстроившиеся плечом к плечу в две шеренги вдоль дорожки.

От волнения у меня подвело живот, но я заставила себя пройти сквозь этот строй. Я не знала, чего ожидать, – может, презрительных взглядов или насмешек? Каких-то намеков на то, что они видят меня насквозь и знают, что я не так сильна, как полагают некоторые?

Но их реакция оказалась еще более пугающей. Каждая пара, мимо которой я проходила, склоняла головы и негромко приветствовала меня: «Сестра». Это слово сопровождало меня на всем пути до двери.

Значение их приветствия постепенно проникло в мой мозг, вызвав мурашки на коже. Они предлагали мне свою поддержку, родственное отношение, предлагали стать членом их семьи. Дорожка заканчивалась крытым двориком, и там я оглянулась и наклонила голову в знак благодарности. Оставалось только надеяться, что я оправдаю их доверие.

У открытой двери меня встретил Малик и жестом пригласил войти.

– Он сам поставил это шоу, – негромко произнес он, когда я вошла. – Ты найдешь женщин в маленькой приемной перед бальным залом. – Малик кивком показал на лестницу. – Поднимайся наверх и налево.

Я снова кивнула и ухватилась за перила, поскольку отлично понимала, какое опасное сочетание представляют собой мраморные ступени, высокие каблуки и закаменевшие от выброса адреналина мышцы ног. Одолев лестницу, я свернула в коридор, ведущий к левому холлу.

Оттуда доносились женский смех и болтовня, и, пройдя на эти звуки, я остановилась перед открытой дверью. Около десятка женщин собрались в зале, обстановка которого вполне соответствовала царившему здесь оживлению: огромные зеркала, много света и произведений искусства. Половина из присутствующих вампиров были одеты в традиционные для Дома Кадогана черные костюмы. Это были молодые члены сообщества, помогавшие в подготовке к церемонии пяти девушкам-новичкам, пришедшим в самых различных туалетах: платьях для коктейлей, блестящих топиках на бретельках, брюках с атласными вставками по бокам. Этим тщательно подкрашенным и причесанным молодым женщинам вместе со мной предстояло принять участие в церемонии, и я в своем черно-белом ансамбле внезапно ощутила себя старой и скучной.

После внимательного осмотра я обнаружила, что все они улыбаются, а глаза горят оживлением и радостью, словно они готовились к самому волнующему моменту в своей жизни. Эти женщины, как я поняла, были приглашены вступить в Дом. Они сознательно предпочли отказаться от мира людей ради ночной жизни и крови, ради политических интриг вампиров.

Я невольно ощутила укол зависти. Насколько мне было бы легче, если бы я сама пришла в Дом Кадогана с просьбой принять меня или имела возможность смотреть бы на коммендацию как на результат упорных усилий. Эти женщины, еще недавно бывшие людьми, действительно готовились к торжественному событию, они искренне верили, что сделали правильный выбор.

– Они как львицы, готовые наброситься на газель.

Я невольно улыбнулась, на мгновение позабыв о своих страхах. Обернувшись, я увидела рядом с собой светловолосую вампиршу. Она была в традиционном черном костюме, а длинные прямые волосы были аккуратно собраны в хвост.

– А под газелью подразумевается Этан?

– Да, конечно. – Она кивнула в сторону группы новичков, увлеченно обсуждавших достоинства нового оттенка помады, и покачала головой. – Хотя у них нет ни единого шанса. Он не прикасается к неоперившимся новичкам. Но я не собираюсь им об этом говорить. – Ее улыбка стала шире, а я постаралась не вспоминать о том, что сама являюсь таким же новичком, а он ко мне определенно прикасался. – Я оставлю их в приятном возбуждении, – добавила женщина. – Это развлечет некоторых старших членов Дома.

– Торжество поражения?

– Точно. – Она протянула мне руку. – Линдси. А ты – Мерит.

Я сдержанно кивнула и пожала руку, гадая, что еще ей известно обо мне. Или о моем отце.

– Ничего, что могло бы тебя напугать, – ответила она. Заметив мой удивленный взгляд, она пояснила: – Я довольно проницательна. Ты держишься очень напряженно, и у меня создалось впечатление, что причина твоего беспокойства лежит где-то глубоко, может быть в отношениях с семьей. Но мне абсолютно все равно, кто твои родители. Кроме того, мой отец был королем свинины в Айове, так что обычаи высшего общества мне знакомы, детка.

Я громко рассмеялась и этим привлекла внимание собравшихся у зеркала женщин. Они обернулись посмотреть, в чем дело. И оценить меня. В мою сторону было брошено немало пристальных взглядов, и приподнялась не одна тонкая бровь. Затем они снова занялись своим макияжем и прическами. Я почувствовала себя аутсайдером – я уже была знакома с Этаном и Домом, поэтому утратила блеск новизны, хотя, конечно, не стала одним из постоянных членов, которые в данный момент присматривали за кандидатами, оказывали всяческую помощь и успокаивали их.

Внезапно Линдси захлопала в ладоши:

– Леди, приготовьтесь. Прошу следовать за мной.

Она подошла к двери. Все мои внутренности сплелись в один тугой узел. Я с трудом сглотнула и встала в ряд позади всех.

Мы опять вышли в коридор, но на этот раз миновали лестничную площадку и подошли к группе мужчин, выстроившихся в ряд перед высокими двойными дверями. Их было шестеро, все в отлично сшитых черных костюмах, и все они одновременно повернулись в нашу сторону. Это были еще шесть кандидатов, шестеро вампиров-мужчин, которые через несколько минут станут полноправными членами Дома Кадогана.

Мы присоединились к их строю, а сопровождавшие вампиры образовали замыкающую группу. Поскольку я шла последней, Линдси заняла место рядом со мной.

Некоторое время мы стояли молча, и каждый бессознательно поправлял или прическу, или свой костюм или нервно переступал с ноги на ногу в ожидании, пока откроются двери зала, чтобы принести клятву верности тому, кто взял на себя ответственность за наше благополучие, здоровье и безопасность. На мгновение я ощутила прилив сострадания к этому человеку, взвалившему на свои плечи такую тяжелую ношу. Но постаралась побыстрее отделаться от этого чувства. Мне хватало собственных причин для беспокойства.

Двери с негромким шорохом распахнулись, открывая бальный зал, залитый ярким светом и музыкой.

По телу пробежала судорога, и я приложила руку к животу, чтобы успокоить дергающиеся мышцы.

– Все будет хорошо, – прошептала Линдси. – Я войду в зал следом за тобой. А поскольку ты идешь последней, тебе остается только смотреть, что делают другие. А потом сделать то же самое.

Я кивнула, не сводя глаз с короткой стрижки темноволосой женщины, идущей впереди. Строй начал двигаться, и мы вошли в зал, сопровождаемые старшими вампирами.

С двух сторон бального зала мерцали огромные зеркала, обрамленные белой тканью. Дубовый пол соперничал с ними блеском, стены отливали белым золотом. В люстрах горели сотни свечей, распространявших повсюду свои теплые блики.

Одетые в черное, вампиры составляли странный контраст с интерьером зала. Они стояли двумя плотными колоннами, словно солдаты по стойке «смирно». Мы прошли по узкому проходу между этими колоннами; Линдси и я замыкали шествие.

Впереди на приподнятой платформе стоял Салливан, по бокам от него – Малик и Эмбер, а Люк сзади. Этан выглядел как настоящий пират. Черная трикотажная рубашка плотно облегала тело, обрисовывая все его мускулы, на тонких черных слаксах не было ни единой морщинки. На ногах поблескивали черные ботинки с квадратными носами, светлые волосы убраны за уши. Этан стоял расставив ноги на ширину плеч, словно на палубе корабля, и скрестив руки на груди, точь-в-точь капитан, проводящий смотр своему экипажу. И, как всегда, он излучал уверенность – плечи широко расправлены, челюсть слегка выдвинута вперед, а изумрудные глаза сверкают энергией.

Он обвел взглядом строй вампиров, ненадолго останавливаясь на каждом новичке, и лицо его слегка помрачнело, когда он увидел меня. Наши взгляды встретились, и я, как и неделю назад при нашей первой встрече, ощутила исходящую от него силу. А потом почти незаметно, так что впоследствии я гадала, не привиделось ли мне это, он наклонил голову.

Я кивнула в ответ.

Я настолько была поглощена созерцанием Этана, что едва не наткнулась на идущую впереди женщину, когда строй остановился, поравнявшись со стоящими вокруг помоста вампирами.

Музыка в зале стихла. Этан распростер руки и шагнул вперед:

– Братья. Сестры. Вампиры Дома Кадогана.

Зал взорвался оглушительными аплодисментами, вампиры закричали и засвистели, но Этан успокоил их легким движением руки.

– Сегодня мы принимаем в наши ряды двенадцать новых вампиров Кадогана. Двенадцать вампиров, которые станут вашими братьями, вашими сестрами, вашими соседями и друзьями… – Он сделал паузу. – И вашими союзниками.

Вампиры вокруг утвердительно закивали.

– Этой ночью двенадцать вампиров присягнут на верность Дому Кадогана, мне и всем вам. Они станут членами нашего сообщества, будут работать вместе с нами, смеяться и любить и, если возникнет необходимость, драться вместе с нами. – Этан помолчал, потом сделал еще шаг вперед. – Друзья мои, мои вассалы, согласны ли вы принять их?

Вампиры ответили без слов. Все, как один, повернулись к нам лицом. А потом почти синхронно, сохраняя торжественное выражение на лицах, они преклонили колени. Кроме группы на подиуме и нас, все присутствующие в зале встали на колени. Они предлагали нам свою дружбу и выражали свое согласие и доверие Этану.

Мое тело опять покрылось мурашками.

Вид сотни вампиров, смиренно опустившихся на колени, вызывал настоящий шок. Моя нервозность мгновенно рассеялась, уступив место уверенности и инстинктивному пониманию того факта, что я оставила прошлое позади.