Текст книги "Только когда мы вдвоем (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Лиезе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Нормально? – спрашивает он.

Я лихорадочно киваю.

– Да, – я накрываю рукой его щёку, и Райдер подаётся навстречу этому жесту, поворачиваясь, чтобы поцеловать меня в ладошку.

Со следующим движением его бёдер на моей коже начинают плясать искры. Каждый толчок дается всё легче, ибо моё тело расслабляется, и я становлюсь более влажной. Я уже вся мокрая, а Райдер восхитительно твёрдый. Каким-то образом мы идеально сочетаемся, как он и обещал. Его глаза удерживают мой взгляд с каждым размеренным, уверенным толчком, заставляющим воздух тихо вырываться из моих лёгких.

Я смаргиваю слёзы, которые он стирает большим пальцем. Он прижимается губами к моему уху и шепчет срывающимся, почти слишком тихим голосом:

– Потрогай меня.

Моё сердце сжимается. Он тоже нервничает. Крепко обнимая его, я целую его изгиб шеи и плеча, глажу по спине, разминаю мышцы. Райдер отстраняется ровно настолько, чтобы снова наблюдать за мной. Он подталкивает мои ноги бёдрами и разводит их шире, потираясь своим пахом о мой. Это создаёт давление на клитор, совсем как его язык делал ранее. Размеренные и мягкие круги, пока он покачивает бёдрами.

Его член становится толще. Дыхание затруднено. Виски покрываются бисеринками пота, и у него вырывается шумный вздох, когда я сжимаю мышцами его длину. Я повторяю действие, и он сбивается с ритма, но не отводит от меня глаз.

Во мне нарастает нежная, ноющая потребность, подобная тугому узлу, что вот-вот разорвётся. Это нечто резкое, спешное. Всякий раз, когда Райдер отстраняется и снова входит, я становлюсь всё отчаяннее, лихорадочнее. Пальцы на ногах поджимаются, руки хватаются за простыню. Что угодно, лишь бы закрепиться как якорь.

Райдер опускает голову и шепчет мне на ухо.

– Отпусти себя.

Моё тело напрягается, разрядка невероятно близка. Я не хочу, чтобы это ужасающее и прекрасное блаженство заканчивалось. С каждым движением моё тело сжимается сильнее, напряжение нарастает.

– Отпусти и позволь себе упасть, Уилла, – Райдер хватает мои руки и сцепляет наши пальцы. – Я тебя поймаю, – его голос срывается, движения ускоряются.

По моему лицу катятся слёзы. Всё моё тело дрожит. Это самое несексуальное на свете, и всё же я чувствую себя такой красивой, пока Райдер удерживает мой взгляд, пока он наклоняется и целует меня, не разрывая зрительного контакта. Погрузившись в моё тело, Райдер вжимается бёдрами в мои бёдра.

– Прости, – одними губами произносит он.

Его лоб морщится, рот приоткрывается, и он жарко и долго проливается в меня. Я смотрю, как напрягается его лицо, как дрожат руки, но его глаза не отрываются от моих. Я знаю, что он не хотел кончать первым, но мне было это нужно. Райдер вновь храбро идёт вперёд, показывая мне, что всё безопасно, и я могу довериться, последовав за ним.

Я выкрикиваю его имя, когда на меня накатывает первая сокрушительная волна. Я цепляюсь за Райдера, хватаю воздух ртом. Следующая волна достигает пика, и я кричу. Его бёдра покачиваются навстречу, он входит глубже, даря мне ощущение его всё ещё крепкой длины во мне. Ещё одна волна, потом ещё одна. Я дрожу и рыдаю, выгибаясь навстречу, словно выброшенная на берег и совершенно уничтоженная.

Это самый пугающий, ошеломительный и откровенный момент в моей жизни. Мне хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.

Напоследок нежно двинув бёдрами, Райдер скатывается с меня и ложится на бок, затем подхватывает меня и прижимает к своей груди. Наше дыхание прерывистое и шумное, тела так и вздымаются. Мои руки везде. Его волосы, щёки, подбородок, руки. Я целую Райдера везде, заставляя его тихо посмеиваться.

Вскоре ладони Райдера тоже ласкают моё тело, мнут и гладят, пока не находят моё бедро. Одним проворным движением моя нога оказывается перекинута через его бедро, и в мой живот тычется...

– Уже? – мои глаза широко раскрываются, когда он проводит твёрдой головкой эрекции между моими бёдрами.

Райдер смеётся.

– Да, Уилла. Уже, – очередная дрожь счастья шепотом проносится по мне от того, что он говорит, не имея возможности слышать, но при этом не испытывая неуверенности или смущения. Потому что, как он и сказал ранее, друг с другом мы в безопасности. – Я кончил, типа, за три минуты. Это был приквел. Теперь пришло время основного действа.

Я прижимаюсь к нему потеснее, но всё равно не прячу лицо, чтобы он мог читать по губам.

– Это было идеально. Я тоже кончила быстро.

Райдер улыбается, пока я целую его.

– Верно. Но теперь я должен покрасоваться. Очаровать тебя своей выносливостью и лесорубными движениями.

– О да, пожалуйста, – потянувшись мимо его талии, я накрываю ладонью его задницу и одобрительно сжимаю. Пресвятые булочки. – Я столько месяцев хотела это сделать.

Райдер скользящим движением входит в меня, и мы оба ахаем.

– Я тоже, Солнце.

Мои губы опускаются к его хорошему уху и оставляют там легчайший поцелуй, после чего я шепчу:

– Я люблю тебя.

Он счастливо вздыхает и кивает. Его ладонь дотрагивается до его губ, затем сжимается в кулак и прижимается к его сердцу, а потом к моему. «Я люблю тебя».

Мы не вылезаем из той постели ещё долго, очень долго.

Глава 30. Райдер

Плейлист: MisterWives – Coloring Outside The Lines

Я на крыше, наконец-то руки дошли заново прикрепить отошедший сливной жёлоб. Я уже закончил латать дымоход, откуда и образовалась течь.

Я на середине замаха, когда слышу это.

Визг. Душераздирающий, ужасающий визг. Никогда ещё не был так благодарен за кохлеарные имплантаты, потому что иначе ни за что бы её не услышал.

– Уилла! – реву я в ответ. – Ты в порядке? – я спешно бросаю всё в ящик с инструментами, который поднял по лестнице на крышу. Я спускаюсь до середины лестницы, затем спрыгиваю и бегу в дом. Уилла застыла на пороге и смотрит на пол.

– Уилла, – зову я, подходя ближе. Когда она так и не отвечает, я обнимаю её обеими руками, ища сломанные кости или кровотечение. Что угодно, что объяснило бы её вопль, напоминавший предсмертный крик.

– Т-там, – шепчет она дрожащим голосом.

Я прослеживаю за её взглядом и замечаю нечто маленькое и тёмное, семенящее по полу.

– Паук, – буднично констатирую я.

– Шшш. Не надо. Ты призовёшь его, – она пятится, вжимаясь в меня, и я невольно улыбаюсь от того, какой чертовски очаровательной она выглядит, сталкиваясь с теми немногими вещами, что способны напугать Уиллу Роуз Саттер. Медведи. Змеи. Пауки. Вот и всё, практически.

– Это сенокосец, Уилла.

– Чёрта с два, – она поворачивается и забирается на меня как на дерево, обвив ногами мою талию. – Убей его.

Я закатываю глаза.

– Я не буду его убивать. Пауки играют важную роль в экосистеме...

– Райдер. Стеллан. Бергман, – Уилла хватает меня за подбородок и смотрит прямо в глаза. – Если хочешь, чтобы сегодня ночью тебе что-то перепало, ты убьёшь этого долбаного паука.

– Это нечестно. Мы же договорились, что угрожать сексом – это несправедливо.

Она вздыхает и опускает лоб на изгиб моей шеи.

– Ладно. Пожалуйста, ну очень пожалуйста, убей его. Пока он живой, я не смогу спать. Или есть. Или думать о чём бы то ни было.

– Уилла, – я целую её в висок, шагая в сторону паука, и чувствую, как она крепче вцепляется в меня. – Я не буду убивать ни в чём неповинного...

Я останавливаюсь и присматриваюсь к пауку получше. Уилла тоже приподнимает голову, косясь на пол, и дрожит.

– Так, ладно, проехали, – я подсаживаю её повыше на себе. – Это чёрная вдова.

Уилла визжит в тот самый момент, когда мой ботинок давит паука.

Как только в ушах перестаёт звенеть, я опускаю Уиллу на пол и убираю размазанное пятнышко. Когда я выпрямляюсь, Уилла смотрит на меня. Её глаза выглядят шоколадно-карими и почти цвета ириски. Теперь я знаю эти глаза. Возбуждённые глаза.

Я удерживаю её взгляд и подавляю очень даже реальное желание закинуть её на плечо и снова отнести в кровать, но мне нужно сделать свою часть обслуживания дома, пока я здесь, и я ещё не закончил с жёлобом.

– Я пойду, доделаю на крыше.

Уилла медленно кивает.

– Ужин уже в процессе. Всё должно быть готово примерно через час.

– Идеально, – я крепко целую её в губы. – К тому времени я закончу и приведу себя в порядок, – она притягивает меня для ещё одного поцелуя, и отстранившись, я инстинктивно с любовью шлёпаю её по заднице.

Уилла икает и таращится на меня широко раскрытыми глазами.

Я смотрю на неё в ответ, затем откашливаюсь.

– Прости. Не знаю, откуда это вдруг взялось.

– Чёрта с два ты не знаешь, – шепчет Уилла, закусывая губу и прижимаясь ко мне. – И не извиняйся. Для галочки, я не недовольна. Я ни капельки не недовольна.

Мои переживания рассеиваются, и я прижимаю её к себе, неспешно целуя.

Когда мы разлучаемся, её улыбка такая тёплая, такая невероятно доверчивая и любящая. Я не могу перестать смотреть на эти полные губы, на широкую сногсшибательную улыбку, которой она одаривает меня одного.

– А теперь топай отсюда, Истребитель Пауков, – Уилла шлёпает меня по заднице. – И возвращайся голодным.

***

– Чёрт.

Я посасываю свой палец. За последние пять минут я уже второй раз порезался. Вот что я получаю за попытки нарезать клубнику, параллельно наблюдая, как Уилла пританцовывает в одной лишь моей фланелевой рубашке.

Чёрт возьми.

Она склоняется над обеденным столом, заканчивая сервировку. Подходящие приборы, большие винные бокалы. Она даже прогулялась, набрала полевых цветов и поставила в вазу.

– Всё выглядит и пахнет изумительно, Уилла.

Выпрямившись, она поворачивается и улыбается мне.

– Спасибо. Я хотела сделать всё хорошо, устроить тебе большой пир. Ты только и делал, что готовил и заботился обо мне, – она подходит ко мне и обнимает руками за талию. – Теперь моя очередь.

Мне понравилось заботиться об Уилле. Теперь я вроде как не против, когда она хочет позаботиться обо мне. Пусть мне всегда будет приятно готовить для неё, набирать ей горячую ванну и говорить ей полежать с поднятыми ножками и расслабиться, мне было на удивление комфортно закончить свои дела по дому ранее, а потом войти и увидеть, как она в одной руке держит эротический роман, а другой рукой помешивает соус для мяса, запекавшегося в духовке.

Уилла целует меня, и её неукротимые волосы щекочут мои руки. Я притягиваю её ближе и вдыхаю её запах. Солнцезащитный крем и цветы, немного трав и красного вина от приготовления ужина.

После ещё одного поцелуя я отпускаю её. Уилла хватает со стола эротический роман, который она взяла из разномастной библиотеки дома. Я наблюдаю, как она идёт вдоль стола, перелистывает страницу и отрешённо делает глоток вина. Её волосы как никогда пышные, потому что я буквально не могу перестать прикасаться к ней. Я постоянно затаскиваю её в кровать, запускаю пальцы в эти великолепные вьющиеся волны, тяну, переплетаю, дышу ими.

Иииии вот у меня снова стояк.

Я смотрю на свой член, настырно натягивающий спортивные штаны.

– Уймись, чувак.

– Ты разговариваешь со своим отбойным молотком, Лесоруб?

Я дёргаюсь и выпускаю ножик, пока снова не порезался. Мои щёки заливает румянцем.

– Может быть.

Уилла обходит кухонный островок и опускается на стул. Мясу осталось немного отдохнуть в духовке. Ужин готов. Я занимаюсь десертом. Уилла абсолютно довольна, сидя в тишине кухни и читая. Моё сердце совершает кульбит, пока я наблюдаю, как она читает и заливается румянцем.

– Ты нашла себе винтажную порнушку, Солнце.

Уилла фыркает и опускает книгу ровно настолько, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Книга очень даже хороша. Этот герцог – мой сорт засранца.

– Разве эти штуки не сексистские? Там все героини – барышни в беде, которые так и нуждаются в том, чтобы их хорошенько развратили? – я бросаю клубнику в миску, добавляю самбуку, ликер Гранд Марнье и сахар. Уилле нравится перчёная клубника, так что я готовлю этот рецепт.

– Некоторые да. Но другие нет. Например, эта, – Уилла перелистывает страницу и делает глоток вина. – Эта книжка феминистская, и тут есть «развращение», потому что она хочет быть развращённой. Это очень даже по-феминистски – заявлять о своих сексуальных предпочтениях, и неважно, включают ли они грубое отношение со стороны мужчины.

Я замираю со сливками в одной руке и с ложкой в другой.

– П-прошу прощения? – мой голос срывается. Супер. Я похож на краснеющего подростка.

Уилла снова опускает книгу. Её щёки обретают ярко-розовый цвет.

– Ты ранее шлёпнул меня по заднице.

Иисусе.

– Ну да.

– И мне это понравилось, – Уилла отпивает вина и окидывает меня взглядом. – Помнишь то сообщение, которое ты мне послал?

Я поливаю клубнику сливками и начинаю перемешивать.

– Я посылал тебе очень много сообщений, Уилла.

Она закатывает глаза.

– Когда я уехала на матч плей-оффа. Я пригрозила сбрить твою бороду, когда вернусь, а ты сказал, что если я прикоснусь к твоей лицевой растительности...

– То несколько дней сидеть не сможешь, – я откашливаюсь, к щекам приливает жар. – Да, это было неподобающе с моей стороны.

– Но мне это тоже понравилось, – тихо говорит она. – Я чуть не выронила телефон, настолько возбудилась. Мне казалось, что если бы я запустила руки в свои трусики в тот момент, то кончила бы с фейерверками.

Кровь шумит в моих ушах. Я не хочу причинять Уилле боль. Более того, эта идея мне в принципе ненавистна. Просто мне нравится мысль о том, чтобы действовать интенсивно. Крепко держать её и жёстко трахать, потому что это выражает то, какие чувства она во мне будит, как глубоко мне хочется соединиться с ней и с её телом. И да, я могу признать, что какая-то первобытная часть меня заводится, шлёпая Уиллу по её прекрасной заднице и видя, что её это возбуждает.

Но как я могу делать это, когда я не в силах хорошо её слышать? Я ни капельки не был грубым, потому что не уверен, что могу сделать это безопасно. Что, если я не услышу, как Уилла говорит «нет»? Что, если я упущу какой-то тихий признак того, что я причиняю ей боль или дискомфорт?

Я смотрю на клубнику и медленно помешиваю её.

– До того... до того, как всё изменилось, я бы целиком и полностью с тобой согласился, Солнце. Но я не знаю, смогу ли сделать это сейчас.

Она кладёт книгу и тянется к моей ладони. Я машинально даю ей руку и смотрю, как её небольшая ладошка обхватывает мою, насколько это возможно.

– Можешь выключить плиту?

Моё нутро скручивает.

– Зачем?

Уилла смущённо улыбается и отпускает мои пальцы.

– Я хочу кое-что попробовать. Ужин может немножко подождать.

Я поворачиваю ручку конфорки и обхожу кухонный островок. Уилла снова берёт меня за руку и ведёт мимо столовой в гостиную. Прошлым вечером я показал ей, как разводить огонь, и она снова развела очаг. Перед потрескивающим пламенем лежит море одеял.

Моё нутро сжимается ещё сильнее.

– Что это?

Уилла сжимает мою ладонь, затем подносит к своим губам для поцелуя.

– Подожди.

Шагнув к книжному шкафу, она вытаскивает зеркало – я его узнаю, оно находилось в одной из спален. Это большой прямоугольник, который обычно прислонялся к стене и служил зеркалом в полный рост. Уилла аккуратно волочит его, подстелив под низ одеяло. Затем наклоняет его и прислоняет к краю дивана.

Она оборачивается и улыбается мне.

– Надеюсь, наблюдение за процессом тебя возбуждает. Это моё решение проблемы. Ты будешь смотреть. И сможешь читать по моим губам.

Я зажимаю свой рот рукой и кусаю ладонь. Я абсурдно близок к тому, чтобы расплакаться.

– Боже, Уилла.

Она спешит ко мне.

– Что такое? Я... это плохо? Это...

Я резко дёргаю её к себе и грубо целую. С языком, с собственничеством. Я прикусываю краешек её губы.

– Нет. Не плохо. Ты просто... всегда так естественно воспринимала меня. Принимала таким, какой я есть.

Уилла хмурится.

– А что ещё я должна была делать, Райдер? Я люблю тебя таким, какой ты есть. Естественно, я принимаю тебя таким, какой ты есть. Совсем как ты принял меня.

У меня вырывается прерывистый вздох, и я снова прижимаю её к себе.

– Может, это потому что ты встретила меня уже таким, но ты первая, кто просто приспособился. Кто не воспринял всерьёз мою тихую ворчливость. Ты протолкнулась сквозь всё это и вела себя так, будто мы просто два человека, которые вместе.

– Потому что мы ими и были. И есть, – Уилла целует меня в грудь. – Неужели так произошло с твоей семьей? С другими твоими друзьями?

Я киваю.

– Это моя вина. Я закрылся. Не упростил им эту задачу.

– Мне очень жаль, Райдер, – шепчет она. – Но знаешь, что? Ты не упростил им задачу, потому что тебе самому было непросто, и это можно понять, – её тёплое дыхание щекочет мою грудь, когда она переплетает руки за моей шеей и притягивает меня для поцелуя.

Я улыбаюсь в её губы.

– Солнце. Бл*дь, я просто зависим от тебя, – рычу я, целуя её. – Боже, я тебя так люблю, что это даже пугает.

– Райдер, – её голос срывается, и она дёргает мою рубашку, расстёгивая пуговки как одержимая. – Пожалуйста. Сейчас.

– Скажи мне, – я тоже занимаюсь её пуговицами.

– Ты мой, и я люблю тебя, – рычит она в ответ, притягивая меня для грубого поцелуя. – Навеки. Похрен мне, кто что скажет и что принесёт жизнь. Ты мой.

В моём теле полыхает жар. Я сдёргиваю рубашку Уиллы с её тела и наблюдаю, как отсветы пламени озаряют все её великолепные изгибы. Она дёргает мою рубашку, и я помогаю ей, стаскивая ткань через голову и швыряя в сторону. Встав на колени, она стягивает с меня спортивные штаны и боксёры и берёт меня глубоко в рот. Мои ладони опускаются на её голову, пока она ласкает меня и лижет чувствительную головку. Боже, это так приятно, но я кончу слишком быстро, если она продолжит в таком темпе.

– Остановись, – мой голос звучит низко. Грубо.

Уилла дрожит, вставая и обвивая руками мою шею. Я подхватываю её и крепко прижимаю к себе, глубоко целуя. Подойдя к одеялам, я укладываю её и провожу руками по её рёбрам, целуя эту прекрасную шелковистую кожу. Я лижу её, пробую на вкус. Мягкие, размеренные поглаживания, дразнящие поцелуи и укусы. Я хочу взять её более жёстко, но мне никак не удастся сделать это комфортно, если не расслабить её тело и не подарить ей оргазм. К тому же, я люблю доводить её до разрядки. Никогда не привыкну к тому, как это безумно горячо – чувствовать, как она кончает от моего рта, пальцев, члена.

Всего три дня, а я уже точно знаю, как быстро довести её до предела. Я лижу, посасываю, сгибаю пальцы и смотрю, как Уилла трясётся от быстрой и мощной разрядки, посылающей румянец по её груди и горлу.

Я медленно целую её, дразняще покусываю, затем снова лижу, поднимаясь выше по её телу. Затем я резко переворачиваю её и слышу, как она ахает. Это последний полноценный звук, который я услышу до того, как мы закончим. Я отсоединяю передатчики и процессоры и кладу их на журнальный столик. Повернувшись обратно к Уилле, я хватаю её бёдра и приподнимаю их. Наши глаза встречаются в зеркале, и я мог бы кончить в этот самый момент.

Её глаза наполовину прикрыты, щёки раскраснелись. Груди покачиваются, такие мягкие и полные; соски напоминают тугие маленькие вишенки, которые я бы с удовольствием царапал зубами и сосал, пока она не начнёт материться, требуя мой член.

Я медленно кладу ладонь между её лопаток и прижимаю её грудью к полу. Наши взгляды не отрываются друг от друга, пока я провожу ладонью по её позвоночнику, затем по заднице и ниже. Я играю с ней, дразню её тугой комочек и смотрю, как она прикусывает губу.

Она ёрзает в погоне за прикосновениями, которые подарили бы удовольствие, но я хватаю её за бёдра и встречаюсь с ней глазами.

– Замри.

Уилла с трудом сглатывает и кивает.

Мои ладони сжимают её ягодицы, после чего я наклоняюсь и лижу её. Я действую мучительно медленно. Долгие, лёгкие, кружащие ласки. Не настолько активно, чтобы удовлетворить её, ровно настолько, чтобы она таяла и умоляла.

Выпрямившись, я встречаюсь с ней взглядом и провожу своей длиной по её влажной коже. Я крепко сжимаю её бёдра и потираюсь о неё, а Уилла подаётся навстречу. Я мягко глажу ладонью её попку и наблюдаю, как приоткрываются её губы.

«Пожалуйста», – произносят её губы, пока она ёрзает. Я поднимаю ладонь и шлёпаю её по заднице.

– Я же сказал, замри, Уилла.

Она подпрыгивает, и её стон вибрацией отдается в моём теле. Затем она снова подаётся бёдрами навстречу мне. Я шлёпаю и дразню другую округлую ягодицу, наклоняюсь и целую, а затем прикусываю её. Затем я наблюдаю за её отражением, шлёпая её. На её лице играет блаженная улыбка.

– Ещё, – говорит она одними губами. – Ещё, Райдер.

Я наклоняюсь над ней и прикусываю её ухо, прокладываю дорожку поцелуев по её шее. Медленные, мучительные укусы. Я чувствую, как тяжело дышит Уилла, как дрожит её тело, пока я дразню её соски пальцами. Моя длина идеально скользит по этой горячей атласной коже, потому что мы сочетаемся так идеально, будто были созданы друг для друга. Она абсолютно мокрая, и мой член покрыт её соками.

– Такая красивая, – шепчу я.

Она поворачивается, чтобы я поцеловал её. Я накрываю её грудь ладонью, снова дразню. Не в силах сдержаться, снова кусаю её губу в поцелуе. Уилла едва не падает, но я рывком поднимаю её в вертикальное положение и усаживаю на свои колени. Мы вместе смотрим в зеркало, пока я крепко сжимаю её бёдра и провожу каждым своим пульсирующим дюймом по её влажному жару. Затем одним уверенным толчком полностью погружаюсь в неё и смотрю, как её рот приоткрывается, а глаза зажмуриваются от удовольствия. Я нежно потираю её и шепчу на ухо.

– Посмотри на меня.

Глаза Уиллы открываются и встречаются с моими. Она кусает губу, пока я смотрю на неё, стиснув зубы и напрягшись всем телом от возбуждения. Её тело кажется таким маленьким по сравнению с моим, но она сильная – её мышцы, её компактная мощь. Она обвивает рукой мою шею, а другая её ладонь опускается и накрывает мои яйца, пока я погружаюсь в неё. Я ласкаю её набухший клитор, но свободной рукой обхватываю её горло и опускаю губы к её уху.

– Не сдерживайся. Я хочу чувствовать твои звуки.

Я активно вхожу в неё сзади, наполняю до упора, чувствую, как её стоны резонируют под моей рукой, пока она снова и снова кричит моё имя. Каждый толчок в неё – это бархатистый, невероятно тесный жар, пока я обрушиваю на неё мощь своего тела, даю Уилле всё, о чём она просит, и она подаётся навстречу каждому толчку.

Я пробую на вкус её кожу, целую её, боготворю её. Благоговейно наблюдаю за ней, потому что всё это захватывающе новое, уязвимое и могущественное. Я думал, что мы с Уиллой знали друг друга на всех сложных слоях наших личностей, но теперь понимаю, что оставалось лишь это.

Она кричит, выгибая спину, всё её тело сжимается, сокрушительная мощь её оргазма стискивает мой член.

Я кричу её имя, не переживая о том, как это прозвучит, потому что я знаю – Уилла любит меня, и как бы это ни прозвучало, ей важно не то, как я произношу её имя, а то, что я произношу именно её имя. Я целую её, глотаю её стоны, чувствую каждый звук ладонью. Молния пронзает моё сердце, когда Уилла поднимает ладонь к моей щеке и гладит её, поворачивая лицо, чтобы поцеловать меня с невероятной нежностью. Разряд этого касания проносится по моему организму и заставляет меня кончить, пролившись глубоко в неё.

Мы падаем на одеяло, золотистые отсветы пламени озаряют нас. Глаза Уиллы смотрят так мягко, её тёплое тело безвольно расслабляется рядом. Я целую её нежным сплетением языков и ищущих губ.

– Ты в порядке? – хрипло спрашиваю я.

– Я чувствую себя разбитой на куски и одновременно собранной воедино, – шепчет она. – Это вообще нормально?

Я вожу пальцами по её губам.

– Думаю, да. Я вроде как тоже это чувствую.

Она мягко обхватывает мои пальцы губами, затем с улыбкой отпускает.

– Думаю, так бывает, когда любишь так сильно, как я люблю тебя. Когда любишь так сильно, что чувствуешь себя разломленным, но в то же время исцелённым. Может, это и означает быть уязвимым? Может, это и есть интимность? Что бы это ни было, что бы это ни означало, я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу переставать испытывать такую любовь к тебе. Я хочу, чтобы мы всегда любили друг друга так глубоко и так сильно. Обещай мне, Райдер.

Я накрываю ладонью её щёку, притягиваю к себе для очередного нежного поцелуя. Одного из тысяч и тысяч поцелуев, которые я хочу получить от неё за то время, что нам отведено.

– Обещаю, Солнце. Всегда.

Глава 31. Уилла

Плейлист: Edward Sharpe & The Magnetic Zeros – Home

Один год спустя...

– Уилла, ты не могла бы мне помочь?

Элин показывает мне на раздвижную дверь, которая ведёт на патио их дома. Она держит огромный поднос с закусками, не сильно отличающимися от тех, что Райдер постоянно готовил мне на протяжении нашего четырёхдневного «марафона любви» в их доме-шалаше. Эти подносы закусок приходились кстати, когда я не позволяла ему покидать постель достаточно надолго, чтобы приготовить что-то существенное, поскольку я бесконечно изголодалась по нему. Тогда я заставляла его обнимать меня и часами играть в его игру «заполни пробелы».

Я спешу туда, открываю перед ней дверь и освобождаю место на столе.

– Спасибо, – она улыбается и выпрямляется, поставив поднос. За прошлый год я узнала и полюбила маму Райдера. Она тихая, как и Райдер, добрая и любящая, но не слишком, и потому мне легче это принимать. Райдер говорит, что это очень по-шведски – умеренный, сбалансированный подход практически ко всему. Без излишков во всём. Ровно столько, сколько достаточно. Это называется «лагом». Я практически полная противоположность этого лагома, но Райдер и его мама (да и вся его семья) меня всё равно любят.

Элин вздыхает и кладёт руки на бёдра.

– Почему бы нам не присесть и не выпить вина, ты и я? Райдер и Алекс ещё несколько минут не вернутся со своего поручения.

Я киваю, нервно сглатывая. Элин в курсе моего плана. Это причина, по которой я попросила её ограничиться нами четверыми, зная, что прошу о многом. Элин всегда хочет, чтобы все дети были вместе, и проведя с ними полный год дней рождения и праздников, я это понимаю. Да, мне нужны перерывы и побеги от хаоса в комнату Райдера, но братья и сёстры все довольно хорошо относятся друг к другу. Они добрые и весёлые. Они любят настолки и футбол, готовят изумительную еду. Они слушают старую музыку и смотрят слезоточивые фильмы, которые заставляют меня чувствовать чувства. Я понимаю, почему она любит собирать всю семью.

Но сегодня мне нужно, чтобы были только мы.

Вчера мы с Райдером выпустились из колледжа – он с отличием, я же с достаточным «почётом». Пусть я не была в числе лучших студентов, но я горда тем, что заслужила достойные отметки, выкладываясь на полную в футболе. Мы празднуем с его родителями, пока я сижу и держу при себе пугающую частицу информации и ещё более пугающий вопрос.

– Я принесу вино, – говорю я ей. – Почему бы вам не сесть и не расслабиться?

Элин улыбается и садится.

– Спасибо, Уилла.

Скользнув внутрь, я беру из холодильника охлаждённую бутылку вина и прихватываю два бокала. Когда я закрываю за собой раздвижную дверь, Элин смотрит на рощу деревьев с печальным выражением на лице.

– Что такое?

– Хм? – она оборачивается ко мне. – О. Я думала о смерти и разбитых сердцах. И я думала о твоей матери.

Весь воздух вырывается из меня. Я медленно опускаюсь на своё место.

«Будь осторожна с тем, о чём спрашиваешь шведов, – говорил мне Райдер. — Они скажут тебе абсолютную правду, и ни каплей меньше. Потеря работы, умирающие родственники, любовные интрижки. Я не шучу».

Я подумала, что он шутил.

Прочистив горло, я откупориваю вино и наливаю бокал сначала ей, затем себе.

– А что насчет неё?

Элин приподнимает бокал в мою сторону в молчаливом тосте.

– Жизнь – это балансирующая сила, рождение и смерть, цикл существования, и это неизбежно. Но это также печально. Я скорблю за тебя, и мне жаль, что её здесь нет, – мгновение спустя она говорит: – Джой бы тобой очень гордилась.

Я смаргиваю слёзы. Каждый день после смерти мамы мне кажется, будто я могу дышать чуточку свободнее, но тупая боль в моём сердце даже не начинала стихать. Ночами Райдер часто обнимает меня в постели и позволяет плакать. Теперь я плачу чаще, чем раньше. Открыть сердце для такой любви, которую я чувствую к Райдеру, означает открыть моё сердце всем чувствам. Райдер никогда не бывает нетерпеливым, никогда не сердится, даже если это нарушает занятия любовью или мешает ужину. Он просто обнимает меня и остаётся рядом в своей тихой манере.

– Надеюсь. Я по ней скучаю.

Элин нежно улыбается.

– Я вижу в тебе так много от неё. Она всегда будет с тобой, Уилла.

Я улыбаюсь в ответ.

– Она тоже так говорила.

На мгновение между нами воцаряется тишина, пока мы потягиваем вино, а солнце опускается по горизонту. Их сад представляет собой взрыв цветов, и трава так же зелена, как глаза Райдера. В моём животе порхают бабочки, когда я думаю о нём. Я всё ещё на той стадии безумной влюблённости. Я не уверена, что это когда-нибудь закончится. Каждое утро, когда я просыпаюсь рядом с ним, кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Элин берёт мою ладонь в руку.

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– По поводу?

Она сжимает мою ладонь, затем откидывается назад, и её светло-голубые глаза встречаются с моим.

– Райдер однажды умрёт.

Я давлюсь вином.

– Иисусе, Элин.

– Что? – она пожимает плечами. – Это так. А ещё он за годы причинит боль твоему сердцу крохотными и очень человеческими способами. Он может даже разбить твоё сердце.

– Что ж, – я откидываюсь назад и делаю гигантский глоток вина. – Загадка того, откуда Райдер получил свою прямолинейность, теперь раскрыта.

Элин смеётся.

– О, Уилла, я не лучшим образом объясняюсь. Я имела в виду... если ты собираешься сделать то, что запланировала на сегодня, то я надеюсь, что ты знаешь – я поддерживаю вас двоих не вопреки тому, что жизнь уже швырнула в вас обоих, а из-за этого. Я видела вашу любовь друг к другу. Ваша любовь сильна и проверена испытаниями, и она даже сильнее потому, что жизнь уже обременила вас тяготами.

Её слова откладываются в моём сознании. Прежняя Уилла никогда бы не добралась до этого вечера с Райдером, чтобы услышать данное подтверждение. Она никогда бы не сидела здесь, кивая и признавая, насколько это уязвимо – любить его, и насколько более открытой для душевной боли она будет, когда продолжит приглашать его глубже и глубже в свою жизнь. Но Новая Уилла, целый год проработавшая с психологом, в том числе и на совместных сессиях с её бойфрендом, чтобы выстроить более крепкое доверие и прозрачное общение, сидит здесь и понимает, что это пугающее, опустошающее чувство в её нутре – не то, чего надо бояться... это свидетельство глубины её любви.

Я делаю медленный вдох и поигрываю вином, сосредотачиваясь на волнах жидкости.

– Спасибо за веру в нас.

Улыбка Элин нежная, и её ладонь вновь мягко сжимает мою.

– Надеюсь, я не слишком вторгаюсь в ваши дела. Я хочу подбодрить тебя, но в то же время я знаю, что я не твоя мать и никогда её не заменю. Но я мама семерых людей, и мои объятия всегда открыты. Как и моё сердце.