Текст книги "Гонки на выживание"

Автор книги: Хилари Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

30

Андреас провел две недели в море со своим учителем – четырнадцать незабываемых дней в окружении капризных стихий, – и они оказались именно тем взбадривающим тело и дух средством, в котором он так нуждался. Он вернулся на Манхэттен другим человеком: закаленный, энергичный, как никогда полный решимости вернуться в большой спорт. Он замечательно выглядел, его светлые волосы еще сильнее выгорели на солнце; после своего возвращения на берег новоявленный моряк и его подруга двое суток не выходили из спальни, творя чудеса и достигая новых высот в постели королевских размеров.

– Что тебе больше всего понравилось, дорогой? – прошептала Александра ему на ухо, чувствуя себя обессилевшей, но радуясь его вновь обретенной неутомимости.

– То, что было сегодня в пять утра, – не задумываясь ответил Андреас и еще крепче обнял ее.

Она засмеялась и слегка укусила его за ухо.

– Не со мной, глупыш, а с Руди.

– Ах с Руди! Понятно. Дай подумать… – Он откинулся на подушки и закрыл глаза. – Пожалуй, лучше всего был последний обед.

– Что же вы ели? – спросила она.

– Омара, разумеется. Пойманного собственноручно. Это было объедение. Мы облагородили его кальвадосом на рашпере.

– Кто попал на рашпер? Кальвадос или омар?

– Не придирайся, ты прекрасно меня поняла. Я овладел американским наречием не хуже, чем кулинарным искусством.

Александра села в постели, как подброшенная пружиной.

– Вот оно!

– Что?

– Впервые не знаю, с каких пор… наверное, вообще в первый раз в жизни я слышала, как ты совершенно самозабвенно рассуждаешь о чем-то кроме автогонок.

Он с нежностью улыбнулся.

– После аварии мне еще ни разу не было так хорошо, как сейчас, Али.

Она высвободилась из его объятий.

– Кажется, меня осенила гениальная идея.

– Может, поделишься со мной?

– Только после того, как все хорошенько обдумаю, – сказала Александра с загадочным видом.

Идея, посетившая Александру, выражалась двумя словами: ресторан «Алессандро». Ей пришлось чуть ли не месяц спорить, взывать к его разуму, уговаривать, чуть ли не умолять, прежде чем Андреас согласился хотя бы признать, что эта мысль стоит того, чтобы ее обдумать, и еще два месяца прошло, пока он наконец не решился испробовать ее на практике.

С помощью Рудесхайма, согласившегося вступить с ними в партнерство, ресторан «Алессандро» должен был стать для Андреаса альтернативой прежней жизни. Не заменой автогонок, конечно, но духовной отдушиной, пока время не залечит его раны.

В Нью-Йорке было бесчисленное количество ресторанов, кафе, закусочных, баров и других заведений, предлагавших еду и питье, причем каждую неделю открывались все новые и новые. Лишь очень немногие из них начинали процветать, некоторые имели весьма скромный успех, большинство мгновенно прогорало. Но Андреас и Александра решили рискнуть.

Ресторан «Алессандро», скрытый за солидной дубовой дверью на углу Парк-авеню и 63-й улицы, стал победителем уже на старте. Он был невелик, мог вместить одновременно не более пятидесяти посетителей, цены, указанные в меню и карте вин, могли кое-кого озадачить, но Нью-Йорк полюбил этот ресторан вместе с его очаровательными хозяевами.

Своим успехом ресторан «Алессандро» отчасти был обязан тому, что сюда приходили, как правило, ради какого-нибудь торжественного случая или празднества, но главным образом тому, что Андреас и Александра стали всеобщими любимцами. Андреас – «золотой мальчик» гоночной трассы, потерпел аварию и выбыл из борьбы, но возродился как Феникс из пепла и проявил мужественную готовность начать все сначала; и Александра – прекрасная и верная жена, которая пожертвовала своими собственными талантами, чтобы встать рядом с мужем, помочь ему в борьбе с недугами и разочарованиями, вновь вывести его на старт.

На самом деле до той минуты, когда швейцар Джерри Мюррей впервые распахнул дубовую дверь и приветствовал поклоном первых клиентов, львиная доля подготовительной работы по открытию ресторана легла на плечи Александры. Андреас лишь наблюдал за ней со смесью удовольствия, изумления и уважения. Он-то считал, что женился на красивой женщине, нежной и кроткой, хотя иногда и проявлявшей упрямство, но теперь вдруг оказалось, что он обвенчался с воинственной древнегреческой богиней.

«Алессандро» был готов к открытию в начале ноября, но все согласились, что оптимальной датой станет начало декабря, когда желудки успеют отдохнуть после Дня благодарения, а в воздухе уже будет ощущаться радостное предвкушение Рождества.

Они выбрали пятое декабря.

* * *

Ресторан «Алессандро» безоблачно процветал в течение первых трех месяцев. С момента открытия Андреас с головой окунулся в работу. Александра оказалась права: он нашел дело, в котором мог отличиться и реализовать себя. Он лично осуществлял контроль за кухней, а когда выписанный из парижского «Ритца» шеф-повар через шесть недель затосковал по родине и запросился обратно, Андреас отпустил его, а сам закатал рукава и, почти не прибегая к помощи повара, одолженного на время у Рудесхайма из его ресторана в Ньюпорте, взялся за готовку до прибытия нового шефа.

Однако в начале марта произошла первая крупная неприятность. По роковому стечению обстоятельств кухня «Алессандро «впервые выдала посредственный заказ, доставшийся не кому иному, как инспектору, составлявшему самый авторитетный справочник по ресторанам города. И ничем нельзя было поправить дело вплоть до выхода следующего издания справочника.

Их ресторан стал модным заведением для нью-йоркских снобов, но вкусы этих людей были переменчивы, слухи о любом провале распространялись подобно эпидемии чумы; без поддержки туристов и верных завсегдатаев им вскоре пришел бы конец. Супруги Алессандро и Рудесхайм собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию.

– Пожалуй, нам нужен хороший пресс-агент, – высказал свое предложение Андреас. – Настоящий толкач, знающий все ходы и выходы в Нью-Йорке.

– Ты имеешь в виду собирателя сенсаций, – поморщилась Александра. – Заметки в газетах о том, кто с кем сидел в угловой кабинке у «Алессандро» вчера вечером.

– У нас нет кабинок, – возразил Андреас, наливая себе вторую порцию виски.

– Виски не решит наших проблем, – неодобрительно заметил Рудесхайм.

– Он помогает мне думать. Перестаньте изображать из себя мою совесть, Руди.

– Прекратите оба, пожалуйста. – Вид у Александры был озабоченный. – Если мы будем переругиваться, это ни к чему хорошему не приведет. Что нам действительно нужно – так это хорошенько все обдумать. На ближайшие две недели все столики заказаны, а там… что-нибудь да придумаем. Лично я пойду в мастерскую и буду рисовать. И останусь там до тех пор, пока не произведу на свет шедевр или не придумаю, как нам выбраться из этой передряги. Причем одно другому не мешает. – Отлично, – кивнул Рудесхайм. Одной рукой он развернул свое кресло, а другой поднес ко рту стакан. – Будь так добр, Андреас, проводи меня до лифта. Я возвращаюсь в Ньюпорт. Надеюсь, морской воздух проветрит мне мозги, и я найду блестящее решение нашей маленькой проблемы.

– Маленькой? – сухо переспросил Андреас.

Рудесхайм холодно взглянул на него.

– Ведь мы все живы, не так ли? С голоду мы не умираем, в деньгах не нуждаемся, верно? – Он улыбнулся. – Вот я и говорю, друг мой: наша проблема смехотворно мала. Более того: она скоро будет преодолена.

Александра подошла к нему и с благодарностью поцеловала в щеку. Он похлопал ее по руке.

– Скажи этому нетерпеливому мальчишке, пусть поменьше нервничает.

– Непременно скажу, Руди, – улыбнулась Александра, – вы тоже не должны волноваться. – Она пошла рядом, пока Андреас катил кресло к входной двери. – Возвращайтесь домой и найдите нам добрую фею или что-то в этом роде. Ведь в Ньюпорте мы нашли вас.

Но добрую фею-крестную не пришлось искать в Ньюпорте. Она нашлась гораздо ближе к дому.

31

Даниэль, Роланд и Кэт два года работали как проклятые. «Путеводитель Стоуна для людей с тонким вкусом» появился на прилавках книжных магазинов ко Дню благодарения 1961 года. Пока Даниэль и Роланд, не появляясь в конторе, рыскали по городским ресторанам, Фанни старалась быть на подхвате и не отлучалась из города, но, когда Даниэль уединился в своей квартире и начал писать, а Роланд официально занял должность менеджера «Харпер и Стоун», Фанни вернулась в Европу, а в Нью-Йорке стала появляться только набегами.

В последние недели перед выходом издания в твердом переплете интервью с Дэном Стоуном в сопровождении фотографии, на которой Даниэль, снятый на крыше своего дома, был изображен завернутым в банную простыню и пробующим осетровую икру с кончика серебряной лопаточки для кокаина, были напечатаны в «Вог», «Космополитэн» и «Тайм». Он принял участие в радиопередаче «Сегодня» и ответил на вопросы радиослушателей в специальной программе накануне Дня благодарения. Когда первые экземпляры книги поступили в продажу в магазине «Даблдэй» на Пятой авеню, Даниэль в течение шести часов расписывался на каждом купленном экземпляре и с улыбкой пожимал руки покупателям.

В мае 1962 года, когда вышло первое карманное издание, телекомпания Эн-би-си обратилась к нему с предложением сделать собственное телешоу! По замыслу продюсеров, утренняя программа под названием «Гурманы», адресованная домохозяйкам, должна была сочетать в себе кулинарные рецепты изысканных блюд с появлением на экране знаменитостей. В августе была снята пилотная серия: Люсиль Болл показывала Даниэлю, как готовить ее любимые соусы, а Джерри Льюис экспериментировал с десертами. Пробное шоу имело успех, и Даниэль подписал контракт еще на шесть серий для трансляции в будущем сезоне по всей стране от побережья до побережья.

Шестого декабря Даниэль прочитал в «Таймс» заметку об открытии на Парк-авеню нового ресторана – «Алессандро». За этой краткой информацией последовал восторженный отзыв в «Нью-йоркере».

Пять месяцев спустя Фанни подошла к его столу с раскрытой книгой в руках. Ее глаза светились торжеством.

– Он попал под бомбежку. Ты ему нужен.

В тот вечер Даниэль снял с книжной полки свой любимый «Сборник изречений и афоризмов», перелистал страницы и нашел нужное: «Тот недостоин звания друга, кто запаздывает с помощью».

Он специально послал Кэт на разведку и выбрал для своего визита именно тот день, когда Алессандро должен был уехать из города, и все же сердце у Даниэля забилось часто и болезненно, когда метрдотель проводил его и Роланда к угловому столику. Не слушая увещеваний Фанни, он настоял на проведении обычной процедуры без скидок и поблажек, но теперь стал молиться, чтобы новый повар, нанятый Алессандро, в этот вечер оказался на высоте.

Его молитва была услышана. Он заказал на первое Potage Crème de Faisan [23]23
  Суп-пюре из фазана (фр.).


[Закрыть], в то время как Роланд предпочел Terrine aux Trois Poissons [24]24
  Тройная уха в горшочке (фр.).


[Закрыть], на второе им принесли соответственно Turbot au Champagne Rose [25]25
  Палтус в розовом шампанском (фр.).


[Закрыть] и Canard Sauvage aux Cerises [26]26
  Дикая утка с вишнями (фр.).


[Закрыть], а на десерт они разделили суфле Алессандро и Tarte Chaude aux Pommes [27]27
  Горячий пирог с яблоками (фр.).


[Закрыть]. Пили сухое «Пуйи». Кроме того, выпили шампанского: Даниэль заказал полбутылки «Вдовы Клико», а Роланд предпочел «Помероль». От представленных в широком ассортименте десертных вин оба отказались. Когда они вышли из ресторана, круглое, пухлощекое лицо Роланда зарумянилось, он весь сиял и более, чем когда-либо, походил на херувима, а Даниэль шагал, не чуя под собой земли, его душа плыла над Манхэттеном, а пальцы зудели от нетерпения: ему хотелось поскорее попасть домой и написать свой отзыв.

На следующий день после того, как издательство разослало по экземпляру книги по сорока заведениям, упомянутым в «Путеводителе Стоуна для людей с тонким вкусом», Кэт позвонила по внутренней связи в кабинет Даниэля.

– Андреас Алессандро на линии.

Даниэль выждал паузу.

– Примите сообщение, пожалуйста.

Через минуту она перезвонила:

– Господин Алессандро просил передать, что понимает, насколько вы заняты, но он и миссис Алессандро будут рады с вами встретиться за ленчем или обедом на этой неделе в любое удобное для вас время.

Даниэль ответил после минутного раздумья:

– Перезвоните ему, Кэт, и скажите, что меня устраивает завтрашний вечер.

Даниэль взглянул на свой ежедневник, раскрытый на столе. Завтра наступит четвертое сентября 1963 года. Он не помнил точной даты в том далеком сентябре двадцать лет назад, когда Андреас Алессандро спас не только его будущее, но и его веру в человечество, но разница в несколько дней все равно ничего не меняла. Ему хотелось знать, вспомнит ли Алессандро.

В четверть десятого вечера швейцар распахнул перед Даниэлем двери ресторана.

– Мистер Стоун, – приветствовал гостя возникший как из-под земли метрдотель. – Мистер и миссис Алессандро ждут вас.

Он провел почетного гостя к столику в самом дальнем углу небольшого помещения: в любом приличном ресторане имеется столик, расположенный в укромном уголке, за которым может без помех пообедать хозяин заведения.

– Добро пожаловать, мистер Стоун. – Андреас Алессандро поднялся из-за стола и крепко пожал руку Даниэлю. Их взгляды встретились. В глазах Андреаса не было ни искры узнавания. – Позвольте представить вам мою жену Александру.

Али Алессандро сидела в полутени, поэтому ее переменчивых серо-зеленых глаз, отмеченных светскими хроникерами, невозможно было оценить по достоинству, но он сразу обратил внимание на красоту тонких черт и безупречной кожи, подчеркнутую модной стрижкой «под пажа».

– Здравствуйте, – Даниэль отвесил легкий поклон и пожал ей руку.

– Я так рада нашей встрече, – сказала Александра, не сводя с него глаз. – Прошу вас, садитесь. Мы накрыли на четыре прибора, думали, может, вы захотите прийти не один.

Метрдотель убрал лишний прибор, и мужчины одновременно заняли свои места за столом. Даниэль ощупал обитый тканью подлокотник своего стула.

– Хочу сразу сказать мистеру Стоуну, что скорее всего именно три красных сердечка в его путеводителе спасли «Алессандро» от крушения. Мы вам бесконечно благодарны. – Александра с облегчением перевела дух и улыбнулась. – Ну, слава богу, с этим покончено. Теперь мы можем просто отдохнуть и получить удовольствие от встречи.

– Али, – упрекнул жену Андреас, – ты смутила мистера Стоуна. Такие вещи говорить вслух не полагается.

– Чушь! – ничуть не смутившись, откликнулась она. – Он прекрасно знает, что именно поэтому мы так настойчиво приглашали его на обед, хотя, конечно, это не единственная причина.

– Что привело вас в Нью-Йорк, Дэн? – спросил Андреас два часа спустя. – В моем случае это была американская жена. А у вас какая причина?

– Мне кажется, Дэн уже жил здесь когда-то. Так хорошо говорить по-английски… этому невозможно научиться в школе. А может, вы жили в Англии? – спросила Александра, поворачиваясь к Даниэлю.

– Скажем так: я по натуре цыган, – уклонился от прямого ответа Даниэль, улыбаясь ей.

Вначале Али Алессандро показалась ему царственной холодной красавицей, но он вскоре понял, что ошибся. Она была живая, обворожительная, подвижная. Не суетилась – если ее руки не были заняты ножом, вилкой или бокалом, она спокойно держала их на коленях. Но ее лицо, эти глаза, поминутно обращавшиеся то к нему, то к мужу по ходу разговора, эти волосы, падающие вперед и нетерпеливо заправляемые за ухо, украшенное бриллиантовой сережкой…

– Мы задаем слишком много вопросов, – вдруг заметила она. – Простите, Дэн, но вы должны нас понять: вы очень интересный человек.

– Причем весьма преуспевающий, – с любопытством добавил Андреас, – и, по всей видимости, почти без прошлого.

Даниэль пожал плечами, отметая вопрос.

– Поверьте, мое прошлое, в отличие от вашего, не сравнить с настоящим.

Андреас слегка нахмурился, и Даниэль понял, что раны, нанесенные ему аварией, все еще свежи, и касаться их нужно с осторожностью.

– Могу я переменить тему, Али, – предложил Даниэль, – и спросить о вашей карьере? До меня дошли слухи о потрясающих новых заказах. Это правда – насчет Вашингтона? Александра кивнула. Прошло уже две недели с тех пор, как ей позвонили из Белого дома, а она все никак не могла оправиться от потрясения. Предложение было не только лестным и весьма обязывающим, оно открывало головокружительные перспективы. Бремя ответственности за «Алессандро» соскользнуло с ее плеч и перешло к Андреасу, как только ресторан открылся, хотя она по-прежнему принимала живейшее участие во всех дискуссиях мужа с Рудесхаймом о дальнейшей судьбе заведения. Начиная с весны она вернулась к своим картинам. Произошедшее с мужем несчастье заставило ее пересмотреть многое в своей жизни и научило ценить то, что она раньше принимала как должное. Она еще больше сосредоточилась на работе, рука ее стала тверже, а манера письма увереннее. В заказах у Али Алессандро, современной героини Манхэттена, недостатка не было.

– Еще ничего не решено, – скромно ответила она.

– И вы не хотите говорить, кто будет позировать? – осведомился Даниэль. – Президент? Первая леди?

– Прошу вас, не надо спрашивать, – попросила Александра. – Я все равно не скажу.

Даниэль усмехнулся и перевел взгляд на Андреаса.

– Как насчет вас? Где откроется следующее отделение «Алессандро»?

– Разве одного мало? – удивился Андреас.

– Конечно, мало… для энергичного человека. – Он чуть было не сказал «для человека больших скоростей», но вовремя удержался, хотя намек все равно прозвучал. – Мы с Фанни… кстати, я очень надеюсь, что вы скоро с ней познакомитесь, прикидываем, где лучше: здесь, в центре города, или в Вашингтоне. А вы как думаете?

– Разве не разумнее сперва закрепить успех, а уж потом расширять дело?

– Не хочу прослыть хвастуном, но мне кажется, что трех сердечек вполне хватит для закрепления любого успеха. Неужели мы будем довольствоваться только одним «Алессандро»?

– Может быть, – пожал плечами Андреас. – А может быть, и нет.

– Нас троих объединяют две вещи: здоровое любопытство и чрезмерная скрытность, – улыбнулась Александра.

– Вероятно, нам всем нравится таинственность, – предположил Даниэль.

– Нет, это звучит слишком уклончиво. Как будто нам есть что скрывать.

– Возможно, у Дэна действительно есть свои секреты.

Александра бросила на мужа предостерегающий взгляд.

– Нет ничего плохого в том, что человек не любит распространяться о себе. Это традиционная европейская сдержанность. Уж тебе ли не знать – ты сам замыкаешься в себе, когда считаешь, что тебе так удобнее. – Ее глаза блеснули. – Мне кажется, Дэн прав. Чтобы занять твое воображение, одного ресторана мало.

Даниэль взглянул на часы.

– Мне пора прощаться. Уже поздно, а у меня на утро назначена встреча.

– Нет времени даже на рюмку коньяку?

– Спасибо, но – нет, – вежливо отказался Даниэль. – Все и так было прекрасно. Королевская лилия не нуждается в позолоте.

Он встал, наклонился, взял руку Александры и поднес ее к губам.

– Надеюсь, мы вскоре снова увидимся.

– Непременно, – улыбнулась она.

Андреас тоже поднялся.

– Я провожу вас.

На улице пахло свежестью после сильного дождя. Свободные такси, еще час назад редкие, как золотые самородки, теперь медленно катили в обе стороны по Парк-авеню, высматривая пассажиров.

Андреас крепко пожал руку Даниэлю.

– Рад, что вы приняли приглашение, Дэн, это было очень любезно с вашей стороны. Я прекрасно понимаю, такие встречи иногда вызывают неловкость, но…

– Должен же человек где-то обедать.

– В следующий раз давайте встретимся на нейтральной территории, – предложил Андреас. – «Алессандро» – превосходный ресторан, но я люблю разнообразие.

– Я с вами свяжусь, – кивнул Даниэль и ушел.

Пройдя сто шагов, он остановился на углу 62-й улицы и оглянулся. Алессандро все еще стоял на том самом месте, где они расстались, и смотрел ему вслед.

– Ты ему не сказал? – возмущенно переспросила Фанни, с ожесточением затушив в пепельнице окурок длинной тонкой сигары, к которым она пристрастилась в последнее время.

– Конечно, нет. Думаешь, все так просто? Вот так прямо взять и начать с признания? С места в карьер, на глазах у его жены?

– А почему бы и нет?

– Мне это показалось неуместным.

Они сидели за маленьким угловым столиком в баре «Шерри Незерленд», не опасаясь, что кто-нибудь услышит их разговор в оживленно гудящем помещении в час обеденного перерыва.

– Дэн, дорогой мой, – Фанни наклонилась ближе и с самым серьезным, даже озабоченным выражением заглянула ему в глаза, – я просто не понимаю, что происходит. Ведь ты же не собирался выложить ему какую-нибудь скверную новость. Это всего лишь воссоединение старых друзей, больше ничего. Ну не надо, не смотри на меня так. Я не пытаюсь преуменьшить важность события, у меня этого и в мыслях не было.

– Тогда ты должна понять, как важно для меня правильно выбрать время.

– Но чего же ты ждешь? Знамения? Это не любовный роман, Дэн, и ты не юная девица, вынужденная объявить своему дружку, что она залетела, но не желающая сообщать страшную правду, пока он не признался в любви без принуждения.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– Ты слишком все усложняешь, Дэн. Прости, – добавила она, беспомощно разведя руками, – мне так хотелось бы тебя понять. Давай зайдем с другой стороны. Расскажи мне, какой он? Что ты почувствовал?

– Когда увидел его?

– Угу. Начни с этого места.

– Мне показалось, что я встречаюсь с незнакомцем. Что впервые его вижу. А я, кажется, рассчитывал на мгновенное узнавание.

– С обеих сторон?

– Конечно, нет! Нет, я рассчитывал увидеть что-нибудь в его лице… что-то такое, за что я мог бы сразу ухватиться, но, когда этого не произошло, как ни странно, мне стало спокойнее. От сердца отлегло. Как будто у нас появилась возможность завязать дружбу. Настоящую дружбу, а не что-то такое… основанное на благодарности за то, что случилось двадцать лет назад. – Он сделал глоток мартини. – Ну, теперь ты понимаешь?

– Начинаю понимать, – смягчилась Фанни.

– Это вовсе не значит, что я перестал искать сходство. Весь обед я не отрывал от него глаз, все пытался обнаружить во взрослом человеке того девятилетнего мальчика, который столько сделал для меня.

– Но ты его так и не обнаружил?

– Мальчика? – пожал плечами Даниэль. – В какие-то отдельные моменты. Особенно в глазах, когда он смеялся. Удивительно, как годы слетают прочь с людей, когда они счастливы. И я, конечно, вспомнил этот поразительный контраст: светлые волосы и черные, как уголья, глаза. У него незабываемая внешность.

– Как насчет Али?

– Все, о чем только может мечтать мужчина. Фотографии не отдают ей должного – в жизни она еще красивее, еще интереснее. Очень умна. Очень талантлива, но это все знают. – Даниэль вдруг застенчиво улыбнулся. – И она мне нравится.

– Я так и поняла, – сухо заметила Фанни.

– Алессандро – человек очень скрытный. Мне трудно судить о его физическом состоянии: видимых шрамов нет, но шею поворачивает с трудом, это я заметил. В душе он явно еще не расстался с автогонками. Возможно, он собирается туда вернуться. Ресторанный бизнес для него дело новое и непривычное, но ему нравится чувствовать себя хозяином.– Он усмехнулся. – Я ему посоветовал открыть новый ресторан.

Фанни раскурила новую сигару.

– Предвижу три варианта развития событий. Первый: ты струсишь и отступишь на заранее подготовленные позиции. Второй: ты сделаешь полное признание, будет выпивка и крепкие мужские объятия, вы расстанетесь с теплым чувством и ближайшие десять-двадцать лет будете обмениваться поздравительными открытками на Рождество.

– А третий?

– Взрослый человек произведет на тебя не меньшее впечатление, чем тот девятилетний мальчик, и это сильно осложнит твою жизнь. – Она выдохнула дым. – На тебя произвели сильное впечатление оба Алессандро, не так ли?

– Так, – согласился он.

– Вид у тебя самодовольный.

– Самодовольный?

– Ну, немножко. – Она сделала знак официанту, чтобы принес счет. – Мне надо бежать. Ты договорился о новой встрече с Алессандро?

– Пока еще нет. Я сказал, что свяжусь с ним.

Фанни поставила на счете свои инициалы и поднялась. Два официанта бросились отодвигать ей стул. Она поцеловала Даниэля в щеку.

– Только не тяни слишком долго.

Даниэль позвонил в ресторан «Алессандро» десять дней спустя и предложил пообедать у «Сарди». Во-первых, ему там нравилось, во-вторых, там было шумно, и он рассчитывал, что общий гул голосов покроет разговор, касающийся только их двоих. И хотя у «Сарди» всегда было полно охотников за знаменитостями, взоры любопытных, устремленные на Алессандро в сопровождении Стоуна, неизбежно должны были отвлечься на любого заглянувшего в ресторан киноактера.

Алессандро проявил нерешительность.

– На этой неделе трудно будет организовать встречу. Жена сегодня утром улетает в Вашингтон, а я…

– Может быть, встретимся вдвоем? – Даниэль почувствовал, что Алессандро удивляет его настойчивость. – Или мы могли бы оставить это…

– Нет, давайте договоримся на четверг. Если это вам подходит.

На миг Даниэль задумался. Может быть, обыкновенное чутье делового человека заставляет его собеседника менять свои планы, но Андреас, словно прочитав его мысли, добавил:

– Мне понравилась наша первая встреча. С нетерпением буду ждать четверга.

В тот момент, когда Даниэль переступил порог «Сарди», народу в ресторане было немного, но он знал, что, как только закончатся спектакли в театрах, начнется столпотворение. Андреас еще не пришел, но Даниэль предпочел пройти прямо к заказанному столу, а не ждать в баре.

Двадцать минут спустя, когда он уже заказывал свой второй мартини, его гость наконец появился в дверях. Он был не один. Второго мужчину Даниэль узнал сразу. Роберто Алессандро был все тем же сказочным добрым великаном, воспоминание о котором он хранил все эти годы. Правда, фермерский комбинезон и рубашку с закатанными рукавами сменил безупречно сшитый костюм, черные волосы стали белоснежными, а на лице прибавилось морщин.

– Я пытался дозвониться до вас, Дэн, но вы уже ушли, – объяснил Андреас. – Я понятия не имел, что папа прилетит именно сегодня. Он любит делать нам сюрпризы… – Он остановился. – Извините. Это мой отец, Роберто Алессандро. Прибыл из Цюриха два часа назад без предупреждения и позвонил мне из аэропорта. – Коснувшись руки отца, он представил ему Даниэля: – Папа, это Дэн Стоун.

– Очень рад встрече с вами, сэр, – сумел выговорить Даниэль, хотя в голове у него царил хаос.

– Я тоже очень рад, – ответил Роберто. – Вы извините меня за это вторжение? – спросил он с очаровательным простодушием. – Я уже сказал сыну, что запросто могу пообедать один или с друзьями, но он настоял, чтобы я присоединился к вам. Я ему говорил, что вам, наверное, нужно обсудить какие-нибудь дела или что-то личное, но…

– Я и думать об этом не хочу, сэр, – возразил Даниэль с притворным спокойствием в голосе, хотя внутри у него все дрожало. – Прошу вас, присаживайтесь. – Он сделал знак официанту, чтобы принесли еще один прибор.

Начался вежливый застольный разговор: о погоде в Цюрихе, о соотношении между долларом и швейцарским франком, о головокружительной карьере Александры, о недавнем визите Роберто в Лондон для закупки нового оборудования…

– Вы бывали в Англии, мистер Стоун?

– Я несколько месяцев прожил в Лондоне. У меня сохранились самые приятные воспоминания об этих днях.

– Согласен с вами, – кивнул Роберто, – только климат уж больно сырой. – Он устремил на Даниэля пристальный взгляд. – Странно, но ваше лицо кажется мне знакомым, мистер Стоун.

– Дэн – знаменитость, папа, – засмеялся Андреас. – Должно быть, ты видел его лицо в журналах или по телевизору.

Роберто задумчиво кивнул.

– Наверное, так, и все же… – Он пожал плечами. – Должно быть, память у меня слабеет.

Даниэля охватило неприятное чувство. Все его планы рухнули, неформальная атмосфера, на которую он так рассчитывал, стала недосягаемой мечтой. Он-то надеялся, что, если все пойдет как надо, этот вечер завершится его признанием, но теперь это было невозможно. Двадцать лет назад отцу Андреаса досталась роль бессильного наблюдателя. Он был человеком добрым и щедрым, но находился под каблуком у жены. Даниэль не забыл ледяной враждебности Анны Алессандро, и воспоминание о ней мрачной тенью нависло над обеденным столом.

Метрдотель принял у них заказ. Оправившись от неожиданности, Даниэль стал привычно подбирать нужные вина, но через минуту уже не помнил, что заказал, а его ум в это время лихорадочно искал выход…

Внезапно он вскочил на ноги. Андреас и Роберто удивленно взглянули на него. Стол покачнулся, и их напитки расплескались.

– Извините. Я… мне нужно… – Стиснув кулаки, Даниэль спрятал руки в карманах. – Прошу меня извинить.

Он вышел из-за стола, пересек шумный, забитый людьми ресторан, не обращая внимания на вежливые расспросы метрдотеля, проскользнул мимо швейцара и вышел на улицу.

Ночь оказалась слишком холодной для сентября, но сухой и тихой. Машины проносились по улице, шурша шинами, но их было немного: покинувшая театры толпа уже рассосалась по ресторанам и барам. Какой-то тихий звук у ног Даниэля привлек его внимание. Он посмотрел вниз и увидел бездомного черного котенка. Даниэль присел и протянул руку. Котенок принюхался и потерся об нее.

– Ну, что скажешь, котик? – Котенок замяукал и доверчиво прижался тощим тельцем к его ноге. – Почему я стою на тротуаре вместо того, чтобы поступить по-честному со своим лучшим другом, сидя в уютном и теплом ресторане?

Даниэль присел на корточки.

– Давай заключим договор, – предложил он. – Ты мне дашь знак, должен ли я вернуться туда и все объяснить, пока еще не поздно, а я раздобуду тебе кусочек рыбы. Ну как? Договорились?

Котенок внимательно смотрел на него янтарными глазами.

– Может, мне уйти, сесть в такси… сбежать? – Даниэль затаил дыхание. Котенок не издавал ни звука. – Или мне вернуться обратно и все рассказать?

Он закрыл глаза. Котенок лизнул его руку шершавым язычком и мяукнул.

Даниэль открыл глаза и улыбнулся. Облегчение накатило на него волной целебного бальзама.

– Спасибо, малыш. – Даниэль выпрямился. Двери ресторана снова открылись, и он придержал одну створку рукой, чтобы не дать ей захлопнуться. – Ты сегодня заслужил омаров. – С этими словами он вернулся в ресторан.

Роберто и Андреас, не зная, вернется он или нет, уже принялись за первое блюдо. Вид у них был смущенный.

– Извините, – сказал Даниэль, усаживаясь на свое место. Он отпил глоток белого вина, оставшегося в его бокале. – Мне нужно вам кое-что сказать, – начал он, – но сначала мне нужно переговорить со старшим официантом.

Даниэль подозвал метрдотеля.

– Можно подавать вам горячие закуски, мистер Стоун?

– Да, благодарю вас. Но я хотел спросить: у вас сегодня есть омары?

– Я бы не рекомендовал их вам, сэр, по правде говоря. Только хвосты, да и то мелкие.

– Мне это как раз подходит.

– Хотите заменить заказанные закуски, мистер Стоун, или горячее блюдо? – Вид у метрдотеля был встревоженный. – Они действительно очень мелкие.