Текст книги "Эликсир"

Автор книги: Хилари Дафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Я обшарила все – стоянку машин, колонны на крыльце, деревья на подъездной аллее. Я понимала, что эта суета бесполезна. Если бы он хотел встретить меня, то не играл бы в супер-шпиона, а стоял бы там, где я его сразу могла бы увидеть… Но просто не в состоянии была думать о другом варианте.

О том, что он не ждал меня… А избегал меня.

Внезапно мне стало жарко и трудно дышать.

Я поплелась обратно в отель, туда, где мои друзья все еще сидели за завтраком. Райна поймала мой взгляд и заговорщицки улыбнулась, но ее улыбка тут же угасла. Я увидела, как все мои страхи отражаются на ее лице, и не выдержала. Круто развернулась на месте и поспешила укрыться в туалете.

Слава богу, он оказался не занятым. Я обхватила руками раковину, чувствуя, как где-то внутри зарождаются горькие рыдания.

Мне пришлось зажмуриться и сделать глубокий вдох, потом выдох. И еще раз. Я дрожала от напряжения, борясь с подступающими слезами. Я не могла себе позволить расплакаться и вернуться к Бену с опухшим от слез лицом. И я смотрела на себя, мысленно приказывая себе успокоиться и взять под контроль свои чувства.

Еще несколько глубоких вдохов и выдохов.

Я открыла кран и подержала руки под струей ледяной воды, а потом на минуту прижала ладони к лицу.

Я в порядке.

Нет, я вовсе не была в порядке, но по крайней мере я владела собой.

Я вернулась за стол, к Бену и Райне.

– Клиа, тебе плохо? – встревожился Бен. – Ты такая бледная!

– Ага, – сказала я с кривой улыбкой. – Роллами объелась.

– Роллами с корицей нельзя объесться! – заявила Райна, героически стараясь отвлечь от меня внимание Бена. Она втянула его в какую-то оживленную беседу, давая мне возможность успокоиться и собраться с мыслями.

Почему Сейдж меня избегает? Жалеет ли он о том, что было между нами вчера?

Но ведь он хотел этого! Он к этому готовился!

«Конечно, он этого хотел, – зазвенел у меня в голове голосок Райны. – Ведь он же парень!»

Ладно, это понятно… Но ведь он сказал, что любит меня. И Сейдж не просто приятель на вечер – он моя половинка, душа-близнец! Даже в мыслях это прозвучало так жалко – «он сказал, что любит меня», как будто я наивная девочка, обманутая и использованная Плохим Парнем. Но я знала, что это не тот случай. Что я не вообразила и не выдумала его любовь. Потому что у меня были доказательства.

Мы втроем проторчали в буфетной до тех пор, пока не настало время укладываться и ехать в аэропорт. И когда с сумками в руках мы спустились на крыльцо, там нас ждал Сейдж. Он стоял на ступеньках в небрежной позе, засунув руки глубоко в карманы куртки.

Он даже не посмотрел на меня.

Мне хотелось кричать от боли. Каждая клетка в моем теле тянулась к нему, молила о том, чтобы он обратил на меня внимание – но он не потрудился повернуть голову в мою сторону.

– Привет! – буркнул он с вялым кивком, спускаясь следом за нами к парковке, но это приветствие было обращено не ко мне, а куда-то в пространство. Меня как будто здесь и не было!

– И где же тебя носило? – с нажимом спросила Райна.

– Гулял, – коротко ответил он.

Я нарочно постаралась первой подойти к машине, чтобы сесть на заднем сиденье. Тогда Сейдж мог сесть рядом со мной, и по дороге я нашла бы способ заставить его поговорить… Но он решительно взялся за ручку передней дверцы.

– Ох, а я думала, что здесь поедет Бен, – сказала Райна. – Я вечно проскакиваю поворот на аэропорт. А Бен вовремя сможет меня предупредить, он хорошо помнит дорогу.

Она была бесподобна.

– У меня ноги длиннее, – заявил Сейдж. – Мне здесь будет удобнее.

Вот так-то. Он даже не пытался быть вежливым. Он был готов на грубость, лишь бы оказаться от меня подальше. Он опустился на сиденье – то самое, на котором мы были вдвоем еще вчера, – и равнодушно уставился в окно. Невероятно. Он даже не рисковал встретиться со мной взглядом в зеркале заднего вида.

Мне показалось, что я сейчас задохнусь.

Бен с подозрением смотрел то на Сейджа, то на меня, и его губы сжались в гневную тонкую полоску. Я могла лишь предполагать, что за мысли ходят сейчас у него в голове. Автомобильный салон был слишком тесен для переполнявшего нас напряжения – у меня нарастала паника, мне казалось, что здесь все кричит, выдавая мои секреты. Мне отчаянно требовалось выбраться отсюда и отдышаться.

Я едва дождалась, пока Райна зарулит на стоянку перед аэропортом и высадит нас из машины. Меня так поглотили мысли о Сейдже, что я с некоторым недоумением вдруг обнаружила, что Райна собирается прощаться и в глазах у нее стоят слезы. Я обняла ее крепко-крепко и долго не хотела отпускать.

– Позвони мне, – попросила она. – Дай мне знать, что у тебя все в порядке… Во всех смыслах. Я буду тревожиться, а я это плохо умею. Я не часто за кого-то беспокоюсь.

Я прижалась к ней лбом и посмотрела в глаза:

– Все будет хорошо, – сказала я. – Ты никогда меня не потеряешь.

Не то чтобы я сама в это верила, но это была ее любимая присказка, и я нарочно использовала ее, чтобы сделать Райне приятное. Мы обнялись еще раз напоследок, и она схватила Бена за руку и прошептала ему на ухо:

– Присмотри там за ней, ладно? – Бен, конечно, пообещал, что непременно присмотрит. Сейджа Райна наградила на прощанье весьма холодным взором. Затем она вернулась к машине и поехала домой.

Никто из нас не проронил ни слова, пока мы проходили регистрацию и досмотр и направлялись к рядам кресел для пассажиров, ожидающих приглашения на посадку. Сейдж уселся первым. Меня охватил горький интерес: а если я сейчас сяду рядом – что он будет делать? Встанет и сменит кресло?

Бен наклонился ко мне и еле слышно спросил:

– Не хочешь об этом поговорить?

Я покачала головой.

– Может, пройдемся?

– Давай.

Хотела бы я знать: Сейдж вообще заметил, что мы уходим? Но я не могла позволить себе оглянуться и проверить. Меня бы убило, если бы я увидела, что он так и не посмотрел в мою сторону. Как, как все могло так измениться всего за несколько жалких часов?!

Бен дождался, пока мы отойдем достаточно далеко, и лишь потом заговорил.

– Я с полным пониманием отношусь к тому, что ты не хочешь об этом говорить. Это твое право. Я только хочу знать… Он тебя обидел?

– Бен…

– Просто скажи мне: он тебя обидел? – было видно, с каким трудом дается Бену каждое слово. Я вдруг обратила внимание на то, как напряглось его тело, а руки сжались в кулаки.

Да, он обидел меня. Обидел смертельно. Обидел в этой жизни и, возможно, во всех остальных.

– Нет, – сказала я. – Он не обижал меня. Со мной все в порядке. Честное слово.

Пожалуй, еще никогда в жизни мне не приходилось выдавать столь откровенную ложь. Но я старалась, как могла. Я даже умудрилась улыбнуться и пожать Бену руку, демонстрируя свою искренность.

Бен перевел дух и немного расслабился.

– Ладно, хорошо.

И как я могла сомневаться, что Бен меня любит? Сейчас это казалось таким очевидным! Я даже подумала о том, могло бы что-то измениться в моей жизни, если бы я узнала об этом на год раньше, до того, как впервые увидела Сейджа. Если бы я уже целый год любила Бена, подействовали бы на меня фотографии Сейджа так, как подействовали сейчас? А может, я вообще не увидела бы его? А он? Смог бы он быть на этих снимках или просто исчез, растворился бы в туманной дали, как призрак, потому что я полюбила другого и наша связь оказалась прерванной?

Внезапно до меня дошло, что этот выбор я могу сделать здесь и сейчас. Я могу целенаправленно выбросить из памяти все потрясения и безумства, которые привнес в мою жизнь Сейдж. И заменить их тем ощущением безопасности, спокойствия и благополучия, которое внушало мне присутствие Бена. Даже если мои чувства к Бену будут не столь пылкими, как та привязанность, которую он испытывает ко мне, я все равно люблю его по-своему.

Разве этого недостаточно, чтобы быть счастливой? Бен никогда не станет мучить меня так, как это делал Сейдж. Он будет заботлив и добр. И чтобы получить все это, мне достаточно просто поцеловать его прямо сейчас.

Я представила, как это будет выглядеть. Вот я поднимаюсь на цыпочки, обвиваю руками его шею и тянусь губами к его губам. И этот единственный поцелуй будет равносилен клятве быть такой же преданной ему, как он был предан мне все это время – независимо от того, что еще ждет нас впереди.

Но вместо этого я посмотрела на часы.

– У нас еще полно времени. Пойдем купим какой-нибудь журнал?

– А хочешь, я куплю тебе кофе? Я тут видел ларек, где продают мокачино с имбирем. Ты же любишь имбирь! Вот увидишь, тебе понравится!

– Никогда, Бен! Никогда я не полюблю кофе! – отчеканила я и направилась в другую сторону, с каждым шагом оставляя позади все сомнения и возвращаясь к привычным приятельским отношениям.

Когда через некоторое время мы вернулись к выходу на посадку, судя по всему, Сейдж так и просидел здесь, не шелохнувшись. И на нас он тоже не посмотрел.

Я почувствовала, как в груди зарождаются первые искорки гнева. Да. Так будет лучше. По крайней мере так я снова почувствую себя сильной. Как он посмел? После того, что было между нами прошлым вечером, как он посмел так себя вести, черт побери?!

Если такова моя половинка – значит, моей собственной душе следует изрядно перемениться!

Я решительно подошла и села рядом с ним. Нет, он не вскочил и не отшатнулся. Но он и не посмотрел в мою сторону.

Зато я больше не собиралась это терпеть.

– Сейдж, посмотри на меня.

Я видела, как он стиснул челюсти. Но не повернулся.

– Посмотри мне в глаза. Давай, посмотри.

Он подчинился. И, как всегда, я тут же увидела в его глазах всю правду. Нет, его чувства ко мне не изменились с прошлой ночи. Но что-то важное действительно изменилось.

– Не играй со мной. Я не заслужила такого отношения. Если хочешь от меня уйти, просто уйди. Я и без тебя сумею найти и Эликсир, и моего отца.

– Я уйду немедленно, как только это станет возможным.

Вот так, просто и без затей. Он даже и не подумал что-то объяснять. Внутри меня царило полное запустение, как на берегу моря после урагана.

Что ж, тем лучше. Я не буду умолять. Он волен идти на все четыре стороны, когда ему заблагорассудится. Я не буду его удерживать.

Часом позже мы наконец взлетели. Мы с Беном сидели через проход от Сейджа. Бен предложил мне партию в криббедж. Но мне сейчас было не до карт. Все мои силы уходили на то, чтобы не думать без конца о Сейдже. Я попыталась листать журнал, потом посмотрела какой-то фильм… И, наконец, сама не заметила, как заснула.

На этот раз мне приснился не Сейдж. Я увидела во сне моего папу. Это был такой простой и понятный сон. Мы с папой и мамой снова были дома и не занимались ничем особенным. Вот мы обедаем вместе, подтрунивая над очередной маминой попыткой собственноручно приготовить домашний обед (слава богу, она делала это редко!). Вот папа склонился над субботним выпуском «Нью-Йорк Таймс» и решает кроссворд. По субботам он гораздо сложнее, чем по воскресеньям, и папа то и дело заставляет нас с мамой ему помогать. Вот мы втроем сидим на диване и смотрим телевизор: папа обнял маму за плечи, а я устроилась рядом, закутавшись в плед и положив голову папе на колени. Папа кажется слегка постаревшим и осунувшимся, но он весел и здоров. И главное – он с нами. Ужасный год, когда он считался пропавшим, остался всего лишь мрачной тенью в памяти, и он больше не причиняет нам боли, потому что все невзгоды позади.

Это не было похоже на сон, это скорее казалось предвидением. Я проснулась через несколько часов, как раз перед посадкой в Токио. И сон, и долгий отдых освежили меня. В сердце снова затеплилась надежда. Я как будто получила изрядную порцию кофеина: оптимизм и желание действовать так и бурлили в крови. Почему-то я поверила в то, что мы непременно найдем папу, только если сумеем действовать сообща. Это означало активное участие Сейджа, и вряд ли на него можно будет рассчитывать, если мы по-прежнему будем игнорировать друг друга.

Теперь не время переживать из-за моих чувств. Вот когда мы найдем смуглую леди, когда мы найдем Эликсир, когда мы найдем папу – тогда у меня будет время страдать от того, что Сейдж отверг меня. А до той поры я не могу позволить себе роскошь переживать из-за разбитого сердца.

Я здорово удивила и Сейджа, и Бена своей оживленной болтовней на всем пути от самолета к автобусу и дальше – в метро до станции «Шибуйя». Оба явно ожидали от меня иного поведения: как будто в самолете меня подменили. Ну что ж, пусть привыкают. Потому что отныне и впредь я собиралась делать все от меня зависящее, чтобы объединить нашу троицу и заставить всех работать в команде.

В Шибуйе мы направились в отель и сняли два номера. Это было неизбежной тратой времени. Конечно, мы надеялись, что найдем Магду в первый же день. Но нам следовало предусмотреть вероятность того, что поиски затянутся, и тогда нам нужно будет иметь пристанище. А еще нам надо было где-то оставить вещи. Безусловно, мы торопились, как могли, но все равно из отеля вышли уже ближе к вечеру.

Впрочем, на снимке у Бена было такое лицо, что комментарии и не требовались.

Светофор замигал, и море автомобильных сигналов подхлестнуло нас, заставляя прибавить шагу. Мы едва успели добраться до тротуара, как по мостовой снова двинулся сплошной поток машин.

– Черт, это же просто… – Бен так и не смог закончить предложение.

– Это очень плохо, – в голосе Сейджа слышалось раздражение. Он кивнул на очередную девицу, сделавшую снимок. – Как по-твоему, сколько твоих фото сейчас гуляет по Интернету?

Я лишь поморщилась. Он был прав: проблема была гораздо серьезнее, чем уязвленное самолюбие Бена. Мы потратили столько сил, чтобы сорваться с поводка, а сейчас толпа японских подростков через социальные сети разнесет мои фотографии по всему свету. И если Проклятые Местью и Служители Вечной Жизни сидят в Интернете в надежде получить обо мне информацию, то скоро меня поднесут им на блюдечке!

Я вспомнила о том сайте Служителей Вечной Жизни, на который заглянула в папиной лаборатории. Может, стоит зайти туда, чтобы проверить, узнали они обо мне или пока нет? Да нет, это не даст нам никакой точной информации, мы просто потеряем время.

А вот что мы могли сделать, это немного замаскироваться. В конце концов, мы все-таки идем в торговый центр!

И вскоре мы уже были в «Шибуйе 109». По ушам били звуки японской попсы, а многочисленные витрины ослепительно сверкали товарами самых известных брендов. Торговые точки были напиханы на каждом квадратом сантиметре десяти этажей этого центра. Райна потеряла бы здесь голову. И она, безусловно, одобрила бы попытку купить что-нибудь.

Я попросила у Сейджа кредитную карту и подошла к ближнему прилавку, высматривая то, что мне было нужно. Ага, вот оно: короткий черный парик, огромные черные очки, «драные» джинсы и яркий топик.

Я зашла в примерочную, чтобы переодеться, а когда вышла, то увидела, что Бен стоит у витрины с сотовыми телефонами и как заколдованный вертит в руках розовую «раскладушку» в стиле «Привет, Киска!», всю усыпанную кристаллами Сваровски. Вот Бен нажал на какую-то кнопку сбоку, отчего кошачья головка подскочила, и под нею оказалось маленькое зеркальце.

– Спорим, там ты, – съехидничала я.

Бен резко обернулся, и на его лице появилась восхищенная улыбка.

– Классный прикид! Очень по-японски!

– Спасибо, – поблагодарила я. – Я и тебе кое-что нашла.

– Но я не ношу париков!

– Это потому, что ты зануда, – я протянула ему бейсбольную кепку с длинным козырьком, а потом сняла с плеча свой кофр с фотоаппаратом и надела ему на шею. – Вот так. Патентованый Американский Турист. Никто на тебя и не посмотрит лишний раз.

– Предпочту не воспринимать это как оскорбление.

– Отлично выглядите, – Сейдж был сама деловитость. – Теперь пора искать «Маленькую Дверцу».

– Шестой этаж, – сказала я, сверившись с указателем.

Мы поспешили на шестой этаж и спросили, где работает Магда Алессандри. Мы понимали, как мало шансов на то, что она окажется на работе в столь поздний час, но по крайней мере надеялись узнать, где ее можно найти.

Но в этом магазине не работала женщина с таким именем. Ни в этой смене, ни в других.

– Итак, если ее здесь нет… То где она? – спросил Бен.

Ни у меня, ни у Сейджа не было ответа.

– Ладно… Может, мы поняли все слишком буквально, – рассуждала я. – Может, папа имел в виду не магазин «Маленькая Дверца». Может, речь идет просто о какой-то двери небольшого размера?

Я первая готова была признать, как странно это звучит, но, с другой стороны, что еще мы могли предпринять?

– То есть… Ты предлагаешь обшарить весь этот центр и проверить все двери, которые покажутся нам меньше обычного? – сухо уточнил Сейдж.

– Я открыта для диалога и готова рассмотреть любую другую идею, – сказала я.

Но никто из них не мог предложить ничего другого. Мы решили действовать методично. Торговый центр занимал десять этажей, причем два из них были под землей. И нам ничего не оставалось, как спуститься вниз и возвращаться наверх, обходя этаж за этажом и постепенно осматривая все двери в поисках такой, которую можно считать маленькой. Там мы будем спрашивать, не знаком ли кто-то с Магдой. Это было очень трудоемкой задачей и могло занять уйму времени, которого у нас не было – если помнить о плохих парнях, которые наверняка увидят нас в сети и вот-вот явятся сюда за нами. Но иного способа у нас не было.

Мы нашли очень мало маленьких дверей – и нигде никто не знал Магды. К тому времени, как мы добрались до верхнего этажа, мы еле ползли – не столько от усталости, сколько от нежелания признать поражение. Никто не хотел смириться с горькой правдой.

Мы проиграли.

– Может, Грант записал на доске ошибочные координаты? – наконец сказал Бен.

– Не мог он ошибиться, – возразила я. – Уж если он дошел до того, что царапал крошечные цифры на доске для криббеджа, то, наверное, постарался при этом записать правильные числа!

– Но ведь мы только что сами все здесь осмотрели, – сказал Сейдж. – И твой отец, наверное, ошибся.

– Перестаньте так говорить! Это невозможно! – возмутилась я. – Не могу поверить, что вы оба так вот запросто готовы сдаться!

– Мы вовсе не сдаемся, – Бен готов был обидеться. – Мы просто… – он умолк, не договорив, и это было яснее всяких слов. Он считал наши поиски безнадежными. И у Сейджа был такой вид, что он с этим согласен.

– Это вы ошибаетесь, вы оба! – настаивала я. – Наверняка мы что-то пропустили. Мы вернемся сюда завтра. И послезавтра, если понадобится. Может, мы просто расспрашивали не тех людей, которые не знают Магду.

Ни Бен, ни Сейдж не отвечали мне, и ни тот, ни другой не решались посмотреть мне в глаза. Они оба слишком хорошо знали, что у нас нет времени без конца лазить по Шибуйе. Рано или поздно нас здесь выследят люди, которые ищут Эликсир.

И тут Бен вдруг наклонил голову вбок, как будто присматриваясь к чему-то. Он побрел по коридору, оставив нас с Сейджем стоять в зале. Мы уже были в этом коридоре: здесь не было ничего, кроме туалетов и лифта.

– Клиа! Сейдж! – окликнул нас Бен, и мы подошли к нему.

– Мы все время считали, что маленькая дверца должна быть в каком-то из торговых залов, а если это не так? Если она ведет в какое-то подсобное помещение?

И Бен кивнул на дверь перед собой. Это была обычная дверь, не больше и не меньше других, и на табличке было написано «ЛЕСТНИЦА» по-японски и по-английски.

– Дверь на задней лестнице? – уточнил Сейдж.

– Это вполне возможно, – сказала я, – но как такая дверь приведет нас к Магде Алессандри?

– Ну, она не обязательно должна привести нас прямо к ней, – заметил Бен. – Может, там будет еще какая-то подсказка, где ее найти.

Я кивнула. Это было не очень-то весело – предположить, что нам предстоит еще один этап в поисках смуглой леди, но по крайней мере идея Бена возвращала нам надежду.

– Давайте посмотрим, – сказала я.

Мы открыли дверь и увидели перед собой самую обычную лестницу. Покупатели редко заглядывают в такие углы. Здесь было пыльно и пусто. Наши шаги отдавались громким эхом, пока мы спускались вниз, этаж за этажом, и оказались перед табличкой «1». Первый этаж.

Ничего.

– Клиа… – заговорил было Сейдж, но я прервала его.

– Не все. Еще не все.

– Ты права, – каким-то странным тоном ответил Бен. – Смотрите!

Мы стояли на лестничном пролете между двумя нижними этажами… И в стене на уровне груди здесь имелась аккуратная маленькая дверь.

– Невероятно! – выдохнула я. Потянувшись, я повернула ручку и открыла дверь… Она вела в длинный коридор, тускло освещенный неяркими лампами. Как во сне, я подтянулась и залезла в коридор.

Маленьким оказался только вход, дальше коридор был достаточно высоким, чтобы можно было идти по нему в полный рост, однако его запущенный вид действовал подавляюще. Над головой тянулись провода в яркой изоляции и металлические балки, но больше ничего не было видно. И как бы осторожно мы ни шли, каждый шаг отдавался от голых стен резким эхом.

Правда, дальний конец коридора был освещен немного ярче, и мы все втроем направились туда, невольно стараясь держаться ближе друг к другу по мере того, как уходили от маленькой дверцы у нас за спиной, ведущей назад, в привычный мир. Наконец мы оказались у источника света: маленькой тесной комнатки, все пространство которой было занято вазами, пуфиками и странными, необычными старинными безделушками. Золоченая птичья клетка стояла не на полу, а на низкой резной скамеечке для ног, притулившейся под большим зеркалом в литой чугунной раме в виде венка из роз. Полки были забиты яйцами Фаберже, вырезанными из дерева вкладывающимися одна в другую куклами, раскрашенными, как дикие звери, древними кубками и соусницами… все старое, потемневшее от времени и настолько загадочное, что у меня захватило дух. Этому способствовала и душная, тяжелая атмосфера, царившая здесь.

Мы робко вошли в комнату и огляделись, но не заметили ни единой живой души.

Вдруг раздался скрип, и я подпрыгнула от испуга и обернулась, оказавшись нос к носу с оскалившейся рысью, готовой напасть на непрошеных гостей. Я сдавленно пискнула.

Сейдж взял меня за руку. У меня возникло чувство, будто он прикоснулся ко мне впервые за многие годы.

– Не бойся, – его пальцы оставили мое запястье, и в ту же секунду я пожалела об этом. А он протянул руку и осторожно провел пальцем по рысьим клыкам.

– Острые, – сообщил Сейдж, – но безвредные.

По-прежнему стараясь держаться вместе, мы двинулись дальше по комнате. Что именно мы надеялись здесь найти? Сбоку я заметила алую кружевную занавеску, украшенную бисером. Она смотрелась очень мило. И как оказалось, отгораживала дальнюю часть комнаты. Мне стало любопытно. Я шагнула вперед, решительно отодвинула занавесь… и завизжала как резаная.

Прямо передо мной, всего в каких-то нескольких сантиметрах, сидело на бархатном диване человеческое тело! Никогда в жизни мне не приходилось видеть ничего более жуткого. Оно выглядело как мумия – только без бинтов. Иссохшая пергаментная кожа превратилась в серую оболочку, обтягивавшую тело и западавшую складками в промежутках между костями. Морщинистые губы тоже усохли и разошлись, не в состоянии прикрыть желтые зубы, а через жидкие пряди длинных седых волос просвечивал череп.

Не иначе как в ответ на мой вопль глаза мумии внезапно распахнулись.

Я поперхнулась криком и отшатнулась, налетев на Бена с Сейджем, а молочно-белые сферы заворочались в глазницах. Их взгляд окинул непрошеных гостей и снова остановился на мне.

И я вырубилась.

ГЛАВА 12

Мне ужасно не хотелось приходить в себя. Я не желала видеть то, что мне предстояло увидеть. Она была настоящей?

– Твоя невеста ведет себя очень грубо, Сейдж, – голос был таким скрипучим, как будто в горле у мумии перекатывались камни. – Подними ее и представь, как положено.

Эта штука была настоящей. И вдобавок говорила. Я не хотела открывать глаза.

– Клиа!

Это был Сейдж, и он был близко. Я не удержалась и открыла глаза. Он наклонился ко мне и смотрел так озабоченно! Я едва не улыбнулась. По крайней мере, ужас наяву вернул его ко мне хотя бы ненадолго.

– Ты в порядке? – спросил он.

В порядке? Я чуть не расхохоталась, но вовремя подумала, что если начну сейчас смеяться, то не смогу остановиться, и смех очень быстро превратится в истерический припадок. Я пока не доверяла своему голосу, так что просто кивнула, и Сейдж помог мне встать на ноги. Я не сводила глаз с его лица.

А говорящий труп издал неодобрительное кряканье и заявил:

– Даже не посмотрит на хозяйку. И что Сейдж нашел в тебе, Оливия, я никогда не могла понять!

Это имя прозвучало так неожиданно, что я вздрогнула и обернулась к этой штуке. Ветхая грудь затряслась, издавая какие-то скрежещущие звуки, и я не сразу сообразила, что это следует понимать как смех.

– Ты удивлена, что я знаю твое настоящее имя? – проскрипело существо. – Не удивляйся. Потому что все мы возвращаемся назад. Хотя, конечно, не у всех это получается так, как у твоего жениха или у меня.

И взгляд жутких глаз обратился на Сейджа. Он сердито поморщился.

– Я также знаю и твоего друга, Джованни, – продолжало оно и посмотрело на Бена. Он был бледен, как полотно, и дрожал всем телом. Пот катился по его лицу. Бедняга был на грани истерики.

– Джованни? – удивился Сейдж. – Но…

– Да, это он. Ты просто не видишь этого, потому что не можешь видеть его так, как ее. Но это он, – костлявая рука поднялась, и скрюченный палец уперся в Бена. Он отшатнулся, а существо снова засмеялось.

– Оставь их в покое, Магда, – сказал Сейдж.

Магда? Так это и было Магдой?!

– Но Сейдж, ты же сам привел их ко мне! – сказала она.

– Вы Магда… Алессандри? – спросила я, все еще не в состоянии поверить своим глазам. – Вы Смуглая Леди Шекспира?

Она прикрыла глаза.

– Что, не получается представить меня вертихвосткой с волосами, как вороново крыло? А я была красивой пятьсот лет назад. И твоему жениху очень нравилась. Так и норовил меня облапить!

Меня затошнило. Я даже не думала ревновать, хотя Магда явно этого хотела. Я могла представить только, как бы Сейдж обнимал ее в нынешнем жутком виде. От этой картины мне стало еще хуже.

– П-пятьсот лет назад? – от волнения Бен стал заикаться. – Но я считал, что Эликсир… – он заткнулся, стоило Магде посмотреть на него.

– Сохраняет молодость, – закончила она ледяным тоном. – Очевидно, что я не пила Эликсир Жизни. Мое существование поддерживали чары, наложенные на меня в день рождения моей матерью, могущественной ведуньей. Она умерла родами и запечатала мою жизненную силу в стеклянный амулет, который я носила на шее. И пока он цел, я не умру.

Я взглянула на ее плоскую грудь. Так и есть: на тонкой цепочке там болталась маленькая стеклянная сфера.

А Магда снова залаяла, то есть засмеялась.

– Если бы моя мама осталась жива, я попросила бы ее изменить чары. Кому нужна вечная жизнь без вечной молодости? Я теперь даже на людях не могу показаться. Вот и укрываюсь здесь со своими вещами.

– Здесь… В торговом центре? – удивилась я.

– А почему бы и нет? Здесь у меня есть все, что нужно. Тот, кто присматривает за мной, приносит, что я захочу. И сквозь эти стены до меня доносится шум большого мира. Если закрыть глаза, я могу представлять себя его частью.

– Но после нападения… Я же видел тебя мертвой, – неуверенно произнес Сейдж.

– Ты видел, как я притворялась мертвой, – уточнила Магда. – Ты знаешь, что меня семь раз ударили кинжалом. Один клинок пронзил меня насквозь и пригвоздил к полу. И мне пришлось валяться там, как будто я жук, пришпиленный на булавку…

– Вовсе не нужно это описывать, – сердито перебил ее Сейдж.

– Нет, это нужно описать, – Магда не сводила с него негодующего взгляда, – потому что в этом был виноват только ты! Ты знал правила. Но ты их нарушил. И за это расплатились мы все!

Похоже, ее слова больно уязвили Сейджа, и он не сразу нашел в себе силы ответить.

– Знаю, – сказал он наконец. – Ваши лица преследовали меня каждую ночь. Но не ты одна заплатила за это. Если ты осталась жить, чтобы убедиться, что я страдаю, то уверяю тебя, это так.

– Мне пришлось остаться жить, чтобы убедиться, что ты страдаешь! – сказала Магда. – И я смогла это сделать. Как глава Общества, я ближе всех была к Эликсиру. Он связал нас с тобой воедино. Я видела все.

– Значит, ты знаешь, – процедил Сейдж сквозь стиснутые зубы, – что я прожил все эти века в еще более адских муках, чем испытали все, кто погиб в тот день! И я был бы только рад поменяться местами с любым из них.

– Нет, этого мало. Когда все члены Общества погибли, а я превратилась в мумию, ты все еще наслаждался таким счастьем, которое не дано было ни одному из нас! – она глянула на меня, и пергаментные губы скривила злобная гримаса. – И ты снова счастлив! Нет, мне нужно было от тебя большее! Но мне пришлось ждать, пока ты сам явишься за этим!

Сейдж, недовольно морщась, оглянулся на нас с Беном и снова повернулся к Магде.

– Я готов. Давай поговорим наедине.

– Что? – вмешалась я. – О чем это вы собрались говорить?

– Я считаю, что вам с Беном надо уйти, – сказал Сейдж.

– Ну уж нет! Никуда я не уйду! Ты в своем уме? После того как мы наконец сюда добрались, ты всерьез полагаешь, будто мы уйдем? Мы же так ничего и не узнали!

– Девчонка права, – согласилась Магда. – Она ничего не знает. И я считаю, что ей пора узнать все, – она перевела взгляд на Бена. – Вам обоим пора все узнать.

– Магда… – попытался прервать ее Сейдж.

Но она не обратила на это внимания.

– Найдите себе кресла. Лучше слушать это сидя.

– Нет, – Сейдж не хотел сдаваться, он сурово посмотрел на меня и на Бена. – Вы вовсе не обязаны ее слушать.

– Обязаны, если хотят узнать правду о ее отце, – заявила Магда. – И ты не получишь от меня то, что тебе нужно, если не сделаешь так, как я скажу.

От ярости Сейдж тяжело задышал, широко раздувая ноздри и шевеля губами. Но деваться было некуда: он схватил три пуфика и со стуком расставил их перед злорадно улыбавшейся Магдой. Мы сели, и она протянула руки:

– Круг из сомкнутых рук.

Мое сиденье оказалось между Беном и Магдой. Страшно было подумать, чтобы прикоснуться к этой зловещей мумии, но ни за что на свете я не хотела бы дать Магде повод для торжества, показав свой ужас. Ее рука на ощупь напоминала папиросную бумагу, в которую упаковывают зубочистки. Я была уверена, что стоит мне чуть сильнее сжать пальцы – и она рассыплется горстью праха.

Другую мою руку крепко сжимал Бен. Они с Сейджем замкнули круг, о котором говорила Магда.

Магда откинулась назад и закрыла глаза. Внезапно ее тело содрогнулось в конвульсиях. А мои веки как бы сами по себе опустились. И как я ни пыталась снова открыть глаза, у меня ничего не вышло. Я оказалась в плену у тех видений, которые собиралась продемонстрировать нам Магда.

Я увидела Сейджа. Он был одет так, как выглядел во снах об Оливии. На поясе у него висел кошель с золотыми монетами, и он беспечно позванивал ими на ходу. Это было невероятно. Я не то чтобы могла слышать его мысли, но каким-то образом моментально понимала все, о чем он думает. Я почувствовала, как он гордится своим роскошным нарядом и властью и богатством, которыми обладает его семья. Ему исполнился двадцать один год, и целый мир был у его ног.