Текст книги "Гений"

Автор книги: Хенрик Лангеланн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

«Очень ко времени», – подумал Кристиан, крепко пожимая Ягге руку.

Ягге заложил руки за спину и начал с важным видом расхаживать по кабинету, расписывая возможности концерна СМГ.

– Скандинавия имеет сейчас значительное преимущество во всем, что касается технологических возможностей. Это случилось впервые после заката эпохи викингов. Теперь перед нами стоит задача закрепить свои позиции на континенте, потому что…

Кристиан исправно вставлял в речь шефа ремарки вроде «Совершенно верно», «Абсолютно точно» и «Да-да, конечно». Однако он уже не прислушивался к тирадам Ягге, а думал о своих новых доходах. Если с этим планом все будет благополучно, то пройдет немного времени до того момента, как ему предложат приличную сумму.

Неужели он снова поспешил? Кристиан был абсолютно уверен, что приближается к осуществлению проекта «Сехестед». В этом и был весь смысл. Задачей Кристиана было объединить «Ашехоуг» и «Гюльдендаль». Важно сделать хотя бы это. А дальше даже необязательно становиться его директором. Надо подождать всего ничего – годика два-три, после чего десятки миллионов крон хлынут к нему в карман. И вот тогда он станет совершенно свободным. Ему нужна свобода во всех смыслах. А полная свобода не бывает бесплатной.

Для Кристиана полная свобода означала полную уверенность. Еще со времени учебы в Высшей торговой школе он твердо для себя усвоил: никогда не повторять ошибок отца и всегда отдавать себе полный отчет о финансовом положении.

Два-три года… Лет до сорока он дотянет. Доктор Рейнертсен во время последнего визита сказал, что шансы сохранить здравый рассудок к семидесяти годам ничтожно малы. Можно сказать, их просто нет.

Поддакивая речи Ягге, Кристиан едва не зевал. Ему было по-прежнему муторно после утреннего скандала с Тессой. В ночь с субботы на воскресенье он встал ровно в два часа, чтобы провести привычный с детства ритуал. Происходило это два раза в год. В последнее воскресенье марта надо было переставить часы на летнее время. Часов в доме было много: в кухонной плите, на стереоустановках, на видео, на микроволновых печках… Кроме этого, была еще его собственная коллекция. Она состояла из часов, которые он покупал, когда ездил в Париж. У его накопилось уже тридцать две штуки. Единственные часы, которые не надо было заводить, были цифровые. В них был автоматически задан переход на летне-зимнее время. И еще карманные часы – подарок отца в день конфирмации. Их приходилось заводить ежедневно.

Тесса невнятно пробормотала что-то нелюбезное, когда Кристиан устанавливал часы на радиобудильнике. К счастью, она почти сразу снова заснула. Но зато утром ему досталось. Во-первых, Кристиан, переводя часы на радиобудильнике, нечаянно перепутал программы. Тесса рассчитывала, что будет установлена утренняя программа, а вместо этого послышались ежедневные новости: экономика, политика и международное обозрение. Кроме того, Кристиан, как обычно, поставил будильник на семь утра.

Но самое страшное заключалось даже не в этом. Тесса любила поставить время чуть-чуть вперед, чтобы после звонка подремать еще несколько минут перед подъемом. Для Кристиана же это был дополнительный источник раздражения. Он считал, что Тесса занимается самообманом. Какой смысл в будильнике, который показывает неправильное время? Так вот, когда утром будильник зазвенел без нескольких минут семь, Кристиан раздраженно подскочил на кровати, схватил часы и исправил время на точное.

– Тесса, это же просто смешно, – простонал он и испортил семейное утро окончательно.

В последнее время у них в доме и так было не очень благополучно, а после возвращения Кристиана из Парижа Тесса стала еще мрачнее. Кристиан вспомнил, как она улыбнулась, когда он протянул ей упаковку из «Дольче энд Габбана», и как улыбка сползла с ее лица, когда она разорвала бумагу и достала подарок. С тех пор прошло уже четырнадцать дней, но между ними как кошка пробежала.

– Смелая вещица. Это как пластик? – спросила она и расправила перед собой сверкающее платье из латекса.

– А… это… продавщица в магазине сказала, что это… последний писк, – ответил Кристиан. Он был потрясен не меньше жены. Что, черт возьми, Регина хотела этим сказать?

– Великолепно, – произнесла Тесса, как будто решив что-то про себя. Она постаралась изобразить радость. Действительно, в кои-то веки муж сподобился по-настоящему ее порадовать.

– К тому же я не нашел часов, которые постоянно спешат, – в некоторой панике ответил он.

Тесса поцеловала его в щеку и прошептала:

– Наверное, ты подарил это по особому поводу?

Кристиан постарался выбросить этот эпизод из головы. Не следует долго тянуть с основанием АО «Сехестед» – так после слияния «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» будет называться новая фирма. Но пока во всем мире, кроме самого Кристиана, о проекте «Сехестед» знал только Эрленд. Стоит ли ему поговорить с Буссе Шенкенбергом? По слухам, если он придумает подходящий контракт, то Бьёрн пошлет его топ-менеджером в «Скандораму». И, несмотря ни на что, ему необходимо будет заранее посвятить Буссе в проект «Сехестед». И, может быть, ему следовало спросить Фритьофа Киршоу, бывшего коллегу по «Маккинси», который стал инвестором предприятия звездного класса. Его доход составлял свыше двухсот миллионов. Во всяком случае, это следовало из статьи, которую Кристиан прочитал в финансовой газете. И, конечно же, понимал, как обделывать такие дела, например, каких адвокатов можно привлекать, а каких нет. Но в первую очередь он должен получить добро от Бьёрна, потому что без его санкции весь проект можно выкинуть на помойку.

Ягге наконец перестал расхаживать по кабинету и снова сел за свой письменный стол. Кристиан встал и направился к выходу.

– …Но, помимо уже вышеупомянутых сюрпризов, у меня есть для тебя еще один. Сначала ты дашь мне брифинг.

Кристиан, уже почти дойдя до дверей, вздрогнул и остановился. О чем это говорит Бьёрн? Неужели он стоял тут и, как последний идиот, думал невесть о чем, пока Ягге распинался перед ним?

– Как только ты сказал про брифинг, у меня сразу появилась идея, которую нам с тобой надо обсудить. Мне потребуется двадцать минут, чтобы сделать обзорную презентацию. Когда у тебя будет время?

– Спроси Регину. У меня нет с собой плана встреч.

Ягге вновь стал смотреть на экран со спортивной информацией, но тут же снова поднял взгляд.

– Ты говоришь, проект?

Кристиан таинственно улыбнулся.

– Да нет, я просто подумал про такую маленькую-премаленькую идею предприятия. Как бы тебе сказать… Это проект «Сехестед».

ГЛАВА 5

Подавленное настроение

Выйдя из кабинета Ягге, Кристиан спросил Регину, когда у шефа ближайший перерыв в расписании встреч. Оказалось, что он свободен в среду на следующей неделе, днем, сразу после ланча.

Прошло уже четыре дня после беседы в кабинете Бьёрна. Ягге прилетел вчера после обеда. В дипломате у него был подписанный контракт с «Ашетт». Ягге сразу попросил Кристиана присутствовать на его интервью с Бьёрнаром Экхольмом, журналистом из «Экономического ежедневника». Поэтому утром в пятницу Кристиан нетерпеливо развернул свежую газету.

На работу он приехал на велосипеде. Сразу достал со своей почтовой полки газету, на ходу бросил «Доброе утро» Будиль, из новенького кофейного автомата наполнил пластиковый стаканчик до краев итальянским эспрессо и вошел в свой кабинет, полный энергии. Как он любил этот ранний час с восьми до девяти утра, пока еще не начались звонки и встречи, которые займут потом весь день!

Он опустился на стул, отхлебнул кофе и открыл «Экономический ежедневник» на пятой странице. Как и все, кто работал в медиаэкономике, он читал «Экономический ежедневник» с конца – всегда начинал с отдела «Биржевой вестник».

Но сегодня на пятой странице Кристиан фон дер Холл увидел улыбающегося Кристиана фон дер Холла, а рядом – улыбающегося Бьёрна Ягге. «СМГ. Французское партнерство» – было написано крупным жирным шрифтом на целых три четверти страницы. И под фотографией: «Французские партнеры: шеф концерна Бьёрн Ягге и директор по развитию Кристиан фон дер Холл из „Скандинавской медиагруппы“ заключают договор с „Ашетт“».

Перед интервью Бьёрн попросил его сказать о договоре с «Ашетт» и сам собирался делать акцент на долговременном договорном стратегическом значении для СМГ.

Бьёрн Ягге прославился в кругах норвежских экономистов после того, как несколько лет назад, когда концерн СМГ был втрое меньше нынешнего, он отважился сделать очень смелый прогноз, который впоследствии оправдался. Благодаря этой статье они снова совершили значительный рывок. В тот же день Финн Кристиан Ягге выиграл мировой кубок по слалому в Сестриере, в Италии, и через два дня на квартальной презентации какой-то журналист подошел к шефу концерна СМГ и в шутку спросил, не в родстве ли он с этим спортсменом.

– С Зябликом-то^[7]? – ответил Ягге. – Нет, это он со мной в родстве.

Через месяц Ягге стал главным шефом СМГ. Внешне на медведя^[8] Ягге совершенно не походил, скорее уж, на воробья или на кулика-сороку. Сейчас газеты все чаще и чаще называют его «золотым зябликом», а в сегодняшней статье его так назвали трижды.

Кристиан еще раз перечитал статью и изучил свое изображение. Это все-таки его первое в жизни фото в газете, если не считать той общей фотографии, которую его тренер послал в «Уллен Авис Акерпостен», когда Кристиан выиграл в эстафете для шестнадцатилетних. Но сколько времени прошло с тех пор.

Он быстро пробежал другие статьи в разделе «Биржевой вестник» и среди прочего про развитие Интернета. О, Ребекку Лунд интервьюировали в рубрике «На ночном столике». Интересно. И откуда у нее берется время читать книги?

Кристиан позвонил домой, чтобы рассказать Тессе про статью и про «Ашетт».

– Привет, Кристиан. Тессы нет дома, – ответила Ибен, – она уехала в университет.

Кристиан набрал мобильник жены, но, как сообщил робот, абонент был выключен или находился вне зоны действия сети. Он немного разозлился и положил трубку, не оставив сообщения. Он некоторое время сидел, задумчиво глядя на фотографию Ребекки Лунд в рубрике «На ночном столике». Выглядела она почти так же, какой он ее помнил со времен Высшей торговой школы. Разве что волосы стали немного светлее. Смелая, почти вызывающая улыбка, взгляд прямо в камеру. Стильный костюм в полоску. Судя по фотографии, срезанной по линии груди, под пиджаком у нее ничего не было. Ребекка была по-настоящему элегантна. «Да, мы могли бы стать удачной парой в норвежской медиаотрасли», – Кристиан вздохнул и вдруг разозлился на самого себя за выбор жизненного пути. Он представил себе Тессу. Вероятно, она сейчас сидит в переполненной аудитории в Блиндерне, записывает лекцию в окружении других студентов, а пыльный профессор мелет с кафедры теоретические бредни. Ребекка в первом ряду в новостной колонке, а Тесса на задней скамейке на лекции… И о чем она, собственно, думает?

Ему пришло уже несколько поздравлений от коллег и знакомых, и это было очень приятно. Особенно интересно, что скажет Бьёрн. Эта статейка стала прекрасным поводом к решающей первой встрече на тему проекта «Сехестед» на следующей неделе.

За ночь и утро ему пришло уже более тридцати писем. Среди них Кристиан нашел длинное и занудное сообщение от Реймонда Бернштайна из «Голдман Сахс». Он жаловался, что по телефону Кристиана не достать, а ему надо срочно с ним связаться. У концерна «Херст» пока еще есть интерес, но скоро им надоест ждать, так что надо шевелиться, администрация Клинтона уже готова заткнуть эту дыру LILO, и так далее, и так далее.

Кристиан не ответил на это письмо, а просто позвонил – вероятно, раз двадцатый за последние пару месяцев – этому бестолковому Роару Хальворсену, шефу типографии в Альнабру.

Причина задержки состояла в том, что «Делуа и Туше» среди прочего должна была проверить ряд данных относительно типографии, чтобы определить ее стоимость. Эта проверка проходила через офис шефа типографии. Даже если шеф типографии стоял между печатниками и руководством концерна, он прежде всего был печатником. Кристиан, конечно, понимал, что Хальворсен находится между молотом и наковальней, и тем не менее не испытывал к нему симпатии. Уже в первый день после поездки в Париж Кристиан попытался с ним связаться. Сначала просто звонил, но никак не мог застать на месте. После ряда неудачных попыток кто-то в Альнабру все-таки снял трубку и на вопрос Кристиана, не может ли он поговорить с шефом, ответил, что Хальворсен вышел прогуляться. Кристиана передернуло. Директор, руководитель вышел прогуляться?

Он уже давно знал номер Хальворсена наизусть и теперь механически набивал шесть цифр, даже не заглядывая в книжку. Если сейчас он не застанет Хальворсена на месте, то придется самому разыскивать этого раздолбая, где бы он ни находился, хоть на Канарских островах!

– Привет, Роар, это Кристиан. Как думаешь, зачем я звоню?

– Боже мой, это ты, как приятно! – прошелестел голос Хальворсена в трубке.

– Нелегко тебя поймать. Наверное, у вас там в типографии дел по горло и напряженный график встреч, – сказал Кристиан с плохо скрываемым сарказмом.

– Да я был на больничном, – ответил Хальворсен, не заметив иронии.

Но Кристиан продолжал так же ядовито:

– Может, у вас там рабочий климат плохой и условия для работы неподходящие?

После короткой паузы Хальворсен тихо пробурчал:

– У жены рак легких.

Кристиан не нашел, что сказать, и вместо этого перешел к делу:

– Не хочу быть навязчивым, Роар, но у нас уже нет времени. Пора начать оценивать типографию. Ходят слухи, американские власти собираются закрывать LILO. Ребята из «Голдман Сахс» меня уже достали.

Хальворсен не ответил, но Кристиан слышал его тяжелое, всхлипывающее дыхание.

– Ты понимаешь, что сейчас мы говорим о миллиарде крон, – прибавил он.

– Да ты что! – медленно отозвался директор типографии.

Вечная его ирония безгранично раздражала Кристиана. В последнее время он начал понимать, почему Хальворсен старается держаться в стороне. Не потому, что он ленивый или вредничает, а просто ничего не понимает в этих делах. Компьютер он использовал лишь в качестве подставки под пепельницу, a «Excel» у него ассоциировался исключительно с популярной спортивной командой восьмидесятых. Кажется, Хальворсен не понял значения таблиц, которые Кристиан посылал ему как электронные приложения. Вряд ли он даже умел открывать эти приложения.

– Если это так срочно, то почему бы тебе сюда не приехать? Я бы дал тебе всю необходимую информацию, – горько ответил Хальворсен.

– Отлично, если тебе удобно, то я сейчас же беру такси и еду… – Кристиан посмотрел на часы. У него было запланировано на сегодняшний день несколько встреч вне офиса, поэтому он выбрал «Патек Филипп». – Сейчас без двадцати пяти девять. Я буду около девяти. Идет?

– Давай, – ответил Хальворсен и повесил трубку.

– Так, начнем по порядку, – медленно сказал Кристиан. – Сначала поговорим о зарплате и персонале.

Он сидел в кресле напротив Роара Хальворсена в его офисе, который находился в здании администрации неподалеку от самой типографии. Тяжелый запах бил в нос, несмотря на то что окно за спиной Хальворсена было открыто. Шеф типографии сидел за письменным столом и мрачно смотрел на Кристиана. Лицо его было коричневым и морщинистым, под глазами мешки, желто-белые волосы растрепаны. В кабинете было так холодно, что изо рта шел пар. Но Кристиан не попросил Хальворсена закрыть окно. Если шефу типографии нужен свежий воздух, то ради бога.

– Во-первых, «Голдман Сахс» указал на то, что шестьдесят годовых контрактов для СМГ слишком много. Мы должны это обосновать, иначе у американского отделения «Делуа и Туше» возникнет ряд вопросов.

Хальворсен не ответил. Выждав паузу, Кристиан продолжил:

– Шестьдесят годовых контрактов да еще зарплата работников типографии – это большая сумма, если сосчитать ее за весь год.

Директор по-прежнему молчал и ничем не показывал, что понимает слова Кристиана. Но теперь он отвел взгляд и уставился на маленькую черную коробку стоявшую посередине письменного стола, рядом с хрустальной пепельницей, полной скрученных окурков. Затем он вытащил что-то из верхнего ящика письменного стола и, не поворачиваясь, бросил через плечо прямо в открытое окно. Кристиан не видел, что это, но спрашивать не стал. Он хотел как можно скорее закончить разговор.

– Необходимо, чтобы вы подтвердили мне эти цифры, – продолжил он тем же тоном. – Это правда, что шестьдесят лишних наборщиков наносят ущерб концерну СМГ в сумме свыше тридцати миллионов крон в год? – Кристиан наклонился и положил перед Хальворсеном распечатку, достал из кармана пиджака маркер и обвел кружком нужную клетку.

Хальворсен даже на взглянул на бумагу. Он опять протянул пальцы к коробке на столе, как и раньше, вынул что-то из верхнего ящика и снова бросил предмет через плечо. Кристиан, наконец, не выдержал:

– Что вы делаете?

– Что вы имеете в виду?

– Что вы все время бросаете в окно?

– Ах, это! Кроны.

– Вы бросаете кроны в окно?

– Да, однокроновые монетки. Одна крона в минуту. Это проще всего, – заметил шеф типографии немного задумчиво, как всегда.

– Господи, о чем вы? Зачем выбрасывать кроны в окно?

– А не потому ли Агерн прислал вас сюда? Разве не затем, чтобы вы это спросили? – сказал Хальворсен, криво усмехнувшись. Как и остальные, кто работал в типографии, Хальворсен называл Аугустуса Агер-Ханссена просто Агерном. Кристиан хотел было сказать, что Агер-Ханссен вообще не участвует в проекте, но Хальворсен внезапно подался вперед и заговорил: – У нас двести двадцать трудовых договоров на год с работниками типографии! Но вы, вероятно, и сами это хорошо знаете, вы же сосчитали это со своим экселем, какие-то подсчеты, формулы… Таким образом, типографий подобного масштаба у нас получается на целых шестьдесят больше, чем это необходимо в Норвегии. И, как вы понимаете, сумма средней зарплаты работников составляет пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот крон, включая различные надбавки. Однако сюда не входят выплаты за сверхурочную работу и другие, не предусмотренные в договоре.

Хальворсен строго посмотрел на Кристиана и замолчал. Он откинулся назад и взглянул на черную коробку, которая, как заметил Кристиан, была обычным дорожным будильником, засунул руку в ящик стола, достал крону и швырнул ее через плечо.

Кристиан проследил взглядом за полетом монетки.

Директор типографии заглянул ему прямо в глаза.

– Вы способный молодой человек, Кристиан. Может, вы сумеете подсчитать, сколько однокроновых монеток вылетело из окна за год? Я ведь все время бросаю их – днем и ночью, летом и зимой, осенью и весной?

Кристиан помрачнел. Речь Хальворсена напоминала интервью при поступлении на работу. Но он овладел собой и решил задавить Хальворсена цифрами: он научит считать этого старого хрыча!

Одну крону умножить на шестьдесят секунд, умножить на шестьдесят минут – это три тысячи шестьсот. Умножить на двадцать четыре часа, это шестьдесят восемь тысяч четыреста, умножить на сто шестьдесят пять дней, это будет тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч.

– Если вас еще интересует ответ на ваш вопрос, – сказал он ледяным тоном, – то это тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч крон.

– Абсолютно верно, тютелька в тютельку. И о чем же вам говорит эта цифра?

– Ну… – У Кристиана не возникло никаких ассоциаций, и он попытался занять мягкую позицию. – Может быть, вы объясните? – улыбнулся он дружелюбно.

Хальворсен только вздохнул.

– Не понимаете? – он начал говорить как-то по-деревенски, растягивая гласные. – Если тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч поделить на зарплату рабочих типографии?

Кристиан разозлился от своей растерянности, но решил легко не сдаваться: тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч разделить на пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот, будет… нет… да, так и есть. Почти шестьдесят.

– Ну, шестьдесят!

Хальворсен равнодушно смотрел прямо перед собой. Вдруг он захихикал Кристиану прямо в лицо.

– Браво, мой мальчик, абсолютно верно, именно такой ответ очень понравился бы старику Агерну, уж я уверен, – сказал он поучительным тоном.

Какая неслыханная наглость! Это же надо! Как изящно старик размазал его по стенке!

– Шестьдесят, абсолютно правильно, – бормотал Хальворсен, продолжая пялиться в потолок. Он снова посмотрел на будильник и сунул руку в ящик. Крона вылетела из окна и исчезла.

Кристиан мало-помалу приходил в себя.

– Ну и что? – спросил он раздраженно.

Хальворсен с изумлением уставился на Кристиана. Казалось, он только сейчас заметил, что тот сидит у него в кабинете.

– Что вам говорит число шестьдесят, Холл?

Но Кристиан уже взял себя в руки. Больше, черт возьми, он не позволит этому придурку измываться над собой. Он поспешно поднялся, оперся руками о край стола и сказал как можно более язвительно:

– Извините, Хальворсен, у меня нет времени на ваши числа. Я приехал сюда подтвердить вот эти данные, – он ткнул пальцем на распечатки, которые грудой лежали перед директором типографии, – а не для того, чтобы загадки разгадывать. Но при чем здесь все-таки эти проклятые шестьдесят секунд? А?

Хальворсен сложил руки на большом животе и улыбнулся уголком рта.

– Уж вы меня извините, Холл, я стал такой старый, и память уже не та, что раньше… Зачем, говорите, вы ко мне пришли?

Кристиана вдруг осенило, и он машинально снова плюхнулся в кресло. Шестьдесят! Наконец он понял, почему Хальворсен все время бросал из окна монетки. На самом деле старик отвечал на вопрос Кристиана. Бросая каждую минуту в окно по кроне, столько крон, сколько Кристиан просидел у него в кабинете, шеф типографии хотел показать, что за год выбросил бы ровно столько денег, сколько выбрасывает СМГ, нанимая большое число специалистов. Хальворсен даже не пытался подтвердить цифры. Кристиан понял наконец, что за примеры показал ему шеф типографии. Боже, ведь он считал, не понимая того, что лежит за цифрами, не видя глубокой символики. До Кристиана дошло, почему Хальворсен подтвердил свои данные таким хитрым образом: он не мог сказать прямо, что полиграфистов в Альнабру слишком много. Однако намек его был вполне ясен.

Молчание затянулось. Наконец Кристиан понял, что ему следует попрощаться. Он чувствовал, как в подмышках промокла рубашка.

Шеф типографии по-прежнему смотрел в пространство.

– Спасибо, я получил всю необходимую информацию, – сказал Кристиан и встал.

Старый шеф типографии поднялся, медленно и обстоятельно поднял правую руку. Кристиан протянул руку для рукопожатия, но Хальворсен просто сделал широкий и элегантный жест по направлению к дверям.

– Передай Агерну привет, – сказал он и снова сел.

ГЛАВА 6

Заговор!

На следующий день Кристиан в одиночестве сидел в своем кабинете. Он злился. Нет, не на Хальворсена. И даже не на Ягге, хотя было за что. Сразу после возвращения из Альнабру Кристиан получил известие, что Ягге перенес встречу на утро в понедельник. Особых причин на перенос встречи у Бьёрна не было, но, поскольку в СМГ никогда не обсуждали действия руководства, Кристиан ничего не стал спрашивать.

В результате субботним утром он сидел в офисе один и наводил последний лоск на презентацию. Собственно, все материалы были уже давно готовы. Но он не хотел допустить какой-нибудь случайности, даже самой малой. Первая презентация должна произвести хорошее впечатление. Если она не понравится, останется попросить Будиль выкинуть проект «Сехестед» в машинку для уничтожения бумаг. А если Бьёрн одобрит его идею, можно считать, что многое уже сделано. Хальворсен подтвердил напечатанные материалы, и работа с финансированием снова продолжалась: Кристиан уже послал один е-мейл в «Делуа энд Туше», а другой Бернштайну и Диноле в «Голдман Сахс» о том, что LILO снова в силе.

А злился он из-за недавнего разговора с Эрлендом.

Вскоре после того как Бьёрн перенес время встречи, Кристиан позвонил своему брату и почти заставил его прийти на ланч в «Габлер». Ему хотелось обсудить с Эрлендом материалы презентации. Провести, так сказать, генеральную репетицию перед завтрашней премьерой. Когда он практически изложил все пункты, Эрленд остановил его:

– Ты помнишь, я как-то говорил тебе, что у меня есть доступ к внутренним архивам «Ашехоуга» и «Гюльдендаля»? Я не знаю, корректно ли с моей стороны рассказывать это тебе, но… – Эрленд бросил на брата неуверенный взгляд, – у них там в архивах полный хаос, всякие письма и прочие бумажки. О какой-либо системе и говорить не приходится. – Он снова посмотрел на брата с сомнением и понизил голос: – Я нашел там кое-что про издательство «Сигнатур», – Эрланд остановился.

Кристиан сжал стакан «Перье» и кивнул ему, прося продолжать.

– Я наудачу немного полистал папки. Смотрел 1987 и 1988 годы, как раз когда отец обанкротился. И случайно нашел в корреспонденции между двумя тогдашними директорами «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» кое-какие конфиденциальные записки, которые объяснили многое, что тогда происходило. Отец с ними как-то общался, я нашел у них письма от него, где он… – Эрленд помедлил. – Там были письма, где отец предлагал им разные варианты спасения издательства «Сигнатур». Он предлагал найти нового владельца, невзирая на цены и условия. В ответных письмах «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» выказывался явный интерес, но они хотели подождать. Ответные письма были так похожи друг на друга, что я, ей-богу, насторожился. Естественно, это только частная переписка. Но, во всяком случае, все это говорит о том, что они решили раздавить «Сигнатур».

– Это же незаконно! – закричал Кристиан. – Это сговор!

Эрленд посмотрел на него успокаивающе.

– На бумаге это не более чем взаимное соглашение о том, что никто не скажет «да» на предложение отца. Да, конечно, похоже на сговор. Ведь каждый со своей стороны уверял отца, что заинтересован в том, чтобы взять на себя издательство, но пока они оба тянули и давали отцу надежду, наступило банкротство.

– Сговор! – прошипел Кристиан. – Мерзкий сговор… – Руки у него задрожали.

Кристиан уже в который раз щелкал по файлам на экране своего компьютера, но был совершенно не в состоянии сосредоточиться на презентации. Он зевнул. Вместо того чтобы спать, он полночи злобно таращился в потолок. Страдальчески наморщив лоб, он посмотрел на часы. Пять минут второго. Тесса взяла с него обещание быть дома самое позднее в полпятого. Кристиану казалось, что для субботнего обеда это слишком рано, но не спорил – их отношения все еще не наладились после ссоры из-за будильника.

До половины пятого еще уйма времени. Кристиан забарабанил пальцами по коврику для мыши, глядя в окно. В центре города было уже сухо, хотя на Солсванне по-прежнему лежал снег. Кристиан был там два дня назад, когда пытался выйти на первую весеннюю пробежку Пробежка. Может, именно это ему сейчас и надо, чтобы сжечь лишнюю агрессию? Он решил пробежать обычный круг до бухты Фрогнера и обратно. И он как раз успеет домой к назначенному времени – половине пятого. Кстати, сегодня же выходной, и завтра тоже. Очень хорошо потренироваться перед серьезным испытанием в понедельник.

Кристиан бежал по Ратушной площади. Он чувствовал себя прекрасно. Пробегая вдоль Акер Брюгге и мимо Чельфергена, Кристиан посмотрел на часы и проверил пульс. Он всегда проверял его именно тут. Сто сорок шесть ударов после девяти минут и тридцати пяти секунд бега – не так уж плохо. Ему сейчас просто необходимо подышать кислородом. Кристиан нажал на кнопку и побежал дальше.

– Ну я их уделаю, – простонал он и побежал по велосипедной дорожке. – Чертов сговор! – Кристиан прикидывал, как использовать эту информацию с наибольшей пользой. Воплощение в жизнь проекта «Сехестед» – единственный шанс его взлета.

На обратном пути он, как обычно, побежал по кругу, через Драмменсвейен. Приблизившись к дому номер девяносто девять, он замедлил шаг. За дощатым забором была вилла Ашехоугов. Именно здесь каждую осень проходили их знаменитые праздники. Кристиан остановился за кустом сирени и поставил часы на паузу. Опираясь руками о забор и изображая, что разминает ноги после долгого бега, он заглянул в щелочку между штакетинами. Сейчас лужайка была абсолютно пуста, но в августе, когда начнется «книжная» осень, сюда нагрянут несметные толпы – об этом газеты пишут каждый год.

«Дельцы от культуры, – подумал он, переводя дыхание. – Они считают, что владеют целым миром, но даже им не вечно бежать впереди. Время все равно бежит быстрее».

Кристиан выпрямился и размял затекшие мускулы. И верно, время бежит быстрее, оно просто убегает от них. Когда будет реализован проект «Сехестед», эти дельцы заговорят совсем другим тоном. Тогда в издательском мире начнется новая эра. Вилла Ашехоугов хороша, но для руководителей новой эры найдется кое-что получше. Например, один из больших домов на Бюгдёе. Ежегодный праздник АО «Сехестед» в представительной вилле директора издательства фон дер Холла, на улице Кристиана Беннеше, самой модной улице во всей Норвегии… Журналисты, фотографы, выступления в прессе… И центральная фигура события – Кристиан фон дер Холл, молодой шеф издательства…

Кристиан почувствовал, что замерзает. Он несколько раз подпрыгнул, чтобы размяться. Он им еще покажет, этим культурным снобам. Он сломит их сопротивление и станет, наконец, совершенно свободным.

Он пренебрежительно плюнул за забор в сад Ашехоугов и побежал дальше по Драмменсвейен.

Когда он добежал до маленького парка в районе домов шестьдесят восемь и семьдесят, в глаза ему внезапно ударило полуденное солнце. На горизонте виднелся ряд крыш на улице Кристиана Беннеше. Кристиан внезапно остановился. Он заметил, что по парковой дорожке к нему кто-то приближается. Этот кто-то уже был всего в нескольких метрах от него.

Странно, Кристиану показалось, что этого человека он уже когда-то видел. Он не был уверен в этом на сто процентов, потому что солнце светило прямо в глаза. Светлые, почти белые волосы мужчины были взлохмачены и торчали во все стороны. Его пиджак был размера на три больше необходимого и висел на плечах как на вешалке.

Едва Кристиан сделал пару шагов, старик поднял голову и недружелюбно взглянул на него. Обычно у стариков взгляд совсем другой – блеклый и уставший. Глаза же этого мужчины сверкнули с таким жаром, что Кристиан опешил. Такого он не ожидал.

Некоторое время они стояли друг против друга. Казалось, мужчина что-то силится вспомнить. Но вот он свернул за угол на улицу Бьёрна Фармана и поспешно вошел в дом номер шестьдесят восемь. Кристиан с неспокойным сердцем побежал дальше по Драмменсвейен. Определенно, этот человек знал его. Но сам Кристиан так и не смог его вспомнить. Злость, возникшая во время обеда с Эрлендом, снова начала одолевать его.