Текст книги "Гений"

Автор книги: Хенрик Лангеланн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Что ты говоришь? Мы заключили сделку, мой друг! И пока мы с тобой еще не повесили трубки, можно ли попросить тебя установить для меня через «БНП Парибас» настоящую оценочную стоимость «Ашехоуга» и «Гюльдендаля»?

ЧАСТЬ V

ГЛАВА 34

Где же изюминка?

В пятницу первого декабря Кристиан сидел у себя в кабинете. Вернувшись из Африки, он отдал свои лыжи «Фишер» в фирму «Булль Ски и Кайяк». Все знали, что лыжи Булля самые лучшие, но, поскольку дождь шел уже целые две недели, было ясно, что на лыжах в этом году уже не покататься.

Во время поездки по укреплению командного духа позвонил Бровик и снова оставил сообщение у Будиль.

Кристиану потребовалось три секунды, чтобы сообразить, что это не касается какой-нибудь фирмы. Речь шла о каких-то договорах по пенсиям. Похоже, об издательских планах этих двух редакторов можно забыть.

Последние дни перед встречей руководства Кристиан потратил на приведение в порядок дел для учреждения «Пре-Сехестеда», купил пятьсот тысяч акций по номинальной стоимости и одолжил пять миллионов у Фритьофа. Еще надо было отточить текст презентации.

Он посмотрел на часы. Почти пять. На улице было темно и сыро. В коридоре уже почти несколько часов стояла тишина. Все убежали домой готовиться к рождественскому вечеру, который в этом году тоже будет проходить в «Габлере». Кристиан в последний раз прошелся по графическим файлам и просмотрел презентацию. Он прекрасно понимал, что ему придется парировать все мыслимые и немыслимые аргументы. Выходные он планировал использовать на то, чтобы собраться с силами, да к тому же он договорился с Тессой пообедать с детьми, перед тем как выходить на корпоративное Рождество. Кристиан натянул пальто, сунул под мышку папку с документами и выключил свет.

Зазвонил телефон.

– Здравствуйте, говорят из «Экономического ежедневника», Бьёрнар Экхольм. У вас есть минутка, чтобы ответить на пару маленьких вопросов?

Кристиан подумал про обед.

– Да, конечно, но самое большое – пять минут.

Журналист выдержал небольшую паузу.

– Можете ли вы подтвердить информацию, что «Скандинавская медиагруппа» намеревается выкупить издательство «Ашехоуг»?

– Что?!

– Можете ли вы подтвердить информацию, что «Скандинавская медиагруппа» намеревается выкупить издательство «Ашехоуг»?

– Извините, пожалуйста, у меня звонок на другой линии.

Кристиан поставил Экхольма на режим ожидания. В конторе было почти темно, только слабый свет пробивался с улицы через щель в гардине. Откуда у Бьёрнара Экхольма эта информация? Если этот слух сейчас всплывет, то у руководства «Ашехоуга» появится куча времени на подготовку и подтягивание резервов. На сцену выйдут другие актеры.

Кристиан лихорадочно соображал. Нельзя было заставлять Экхольма долго ждать.

– Прошу прощения, мне звонили по другой линии. Кстати, а это не вы несколько месяцев назад раскрыли аферу с Медиа-Холдингом, за что еще и премию получили?

– Нет, аферу раскрыл Йенс Мартин Йохансен. А я брал у вас интервью, у вас и Бьёрна Ягге, по поводу вашего сотрудничества с «Ашетт» в марте. Так я повторю свой вопрос, хорошо? Вы планируете вторгнуться в «Ашехоуг»?

– Планируем ли мы вторгаться в «Ашехоуг»?

– Да, я спрашиваю вас именно об этом.

– С чего вы взяли?

– Вы прекрасно понимаете, что я вам об этом не скажу.

Кристиан чувствовал, что пульс его учащается, но молчал.

– Так, это правда или нет? – продолжал Экхольм.

– Чушь какая-то, во всяком случае, я об этом ничего не знаю. Позвоните лучше Бьёрну Ягге, может быть, он скажет.

– Так вы подтверждаете, что СМГ не имеет намерений влезать в «Ашехоуг»?

– Да, это звучит как-то неправдоподобно и вообще странно.

– Я точно знаю, что именно вы и есть движущая сила этих планов.

– Я? Нет, нет.

– Значит, это не так?

– Боюсь, это все фантазии чистой воды.

– Честно говоря, вы меня не убедили, Холл.

– Знаете, меня удивляет, что такой нелепый слух может серьезно восприниматься таким серьезным изданием, как «Экономический ежедневник».

– Ну, не такой уж он и нелепый. Вы сами, когда я брал у вас весной интервью, сказали, что принятие на себя деятельности «Ашетт» в Норвегии – первый шаг на пути к более широкому вложению денег в издательства и журналы.

– Да, это так, но это ни в коем случае не означает, что мы вынашиваем планы перехватить «Ашехоуг».

– А что же это значит?

– Предварительно я не могу дать никакой информации об этих планах.

– Но касаются они или не касаются издательства «Ашехоуг»?

– У вас еще есть вопросы?

– Вы отрицаете, что у СМГ имеются планы перехватить «Ашехоуг»?

– Я не собираюсь ни подтверждать, ни отрицать это.

– Но если, как вы сказали, у вас нет планов, касающихся этого дела, то почему вы не хотите просто опровергнуть эти слухи?

– Без комментариев.

– Согласно каким источникам СМГ собирается послать уведомление «Ашехоугу»?

– Без комментариев!

– Отлично, Холл. Я думаю, что получил всю необходимую информацию. Спасибо, что уделили мне время.

– Пожалуйста.

Уже после того как Экхольм отключился, до Кристиана дошло, что он все еще держит в руке трубку и слушает короткие гудки. Ладонь у него взмокла. «Я получил всю необходимую информацию». Что имел в виду Экхольм? Что он, Кристиан, такого сказал? Где ошибся? Журналист ничего не упомянул про «Гюльдендаль». Но это вовсе не должно означать, что Экхольм ничего об этом не знает. Но все же как-то странно – управляющие фондами не имели привычки выкладывать кому попало коммерческие тайны, да еще так не вовремя. Должно быть, не удержался кто-то из акционеров «Ашехоуга». Может, это Магнус Скрамстад-старший? Или Констанс Шелдруп-Бёдкер? Кристиан представил, как легкий треп за обедом или где-нибудь в шерри-клубе перерастает в слух и, наконец, доходит до «Экономического ежедневника».

Подумать только, а ведь «Экономический ежедневник» легко и непринужденно завтра, в субботнем выпуске, разложит всю игру вокруг проекта «Сехестед»!

Кристиан в отчаянии потер лоб. Он всегда восхищался «Экономическим ежедневником» за то, что его сотрудники умеют откопать лакомые кусочки, он любил читать в субботних номерах, как журналисты разоблачают подлость и обман… Он радовался, когда раскрывались разного рода аферы. И вот теперь вся Норвегия за утренним кофе будет потешаться над ним, Кристианом фон дер Холлом? Этого не должно случиться! Ведь развалится весь проект «Сехестед», да и что он скажет Тессе? Она и так чуть не лопнула от негодования, когда он отмочил номер с Гамсуном, который у него на ночном столике.

Кристиан понимал, что ему необходимо немедленно что-то предпринять. Все лучше, чем просто сидеть и ждать, когда кто-то нажмет на какую-нибудь кнопку. Он решительно вытер ладони о штаны и поднял телефонную трубку. Надо еще раз поговорить с Экхольмом. В любом случае он должен сделать все, чтобы в завтрашнем номере его не выставили мальчиком для битья.

Он набрал центральный номер редакции, и его переключили на Экхольма.

– Здравствуйте, это Кристиан фон дер Холл, мы только что говорили с вами.

– Да-да, я помню.

– Я хотел бы уточнить некоторые детали нашего разговора, чтобы у вас сложилась верная картина данной ситуации.

– Вам есть что добавить?

– Да. Но лучше я скажу, что может произойти, если вы разовьете завтра в печати ваши мысли.

Повисла долгая пауза.

– Ну? – наконец произнес Экхольм.

– Ситуация такова, что у меня для вас есть совсем другая история, и она намного интереснее той, с которой вы работаете сейчас. Но я думаю, что ее лучше рассказать вам не по телефону.

– Эта история как-то связана с той, о которой мы говорили с вами? Дело в том, что сейчас меня не интересуют какие бы то ни было другие истории.

– Нет, речь идет именно о том, о чем мы говорили. То есть лучше сказать, о том, о чем вы спрашивали. Но по телефону я об этом говорить не хочу.

– Хорошо. Но меня время прижимает. Вы ведь тоже участвуете в этой игре, Холл, и хорошо знаете нашу кухню.

– Да, но я действительно могу предложить вам хорошую историю. Не пишите ничего в этот субботний номер. И ничего не делайте до вторника. Взамен я обещаю вам полный эксклюзив. Подумайте. Вы получаете шикарную историю, я – заключенную сделку. Естественно, вы можете наплевать на меня и писать завтра, что у вас там есть, но это повлечет за собой такое, что потом другие газеты будут перемалывать еще несколько недель.

Кристиан перевел дыхание. Он знал, какую опасную игру он затеял. Но если получится отложить обнародование информации до встречи руководства, то многое уже будет сделано. Как только планы по АО «Сехестед» будут представлены управлению концерна, оно пошлет формальное закупочное приглашение акционерам «Ашехоуга» и «Гюльдендаля», и таким образом захват будет официальным. Но если Экхольм откажется, тогда все, конец. Тогда подлый журналист наверняка дословно приведет в своей статье их разговор.

На другом конце трубки молчали. Наконец Кристиан спросил:

– Эй, вы еще там?

– Да, да. Я просто обдумываю ваше предложение. Я должен знать, что это за история, о которой вы говорите. Потому что, как я предполагаю, вы просто пытаетесь выиграть время.

– Может быть, я говорю несколько резко, но если вы что-нибудь брякнете, я буду все отрицать и передам эту историю в «Финансовую газету». – Кристиан чувствовал, что лучшая защита сейчас – нападение.

– Хорошо, рассказывайте.

– И это, к тому же, не только про «Ашехоуг». «Скандинавская медиагруппа» сейчас стоит на пути к осуществлению одного из самых больших захватов в норвежской медиаотрасли, чем когда-либо.

– Да ну? Как это?

– А так, что СМГ будет самой крупной фигурой на норвежском издательском рынке и одновременно перевернет вверх дном всю книжную отрасль.

Экхольм присвистнул.

– Мы говорим о «Капеллене»? А «Бонниер» уже вне конкуренции? Или «Гюльдендаль»?

– Где мы можем поговорить?

– «Капеллен» или «Гюльдендаль»?

– Когда и где?

– «Капеллен» или «Гюльдендаль»?

– Когда и где?

– Отлично, но если вы не предоставите мне полный свежак, то прогремите в печати как Махатма Ганди, учтите. Это, разумеется, не угроза, но я хочу заметить, что наш первый разговор был записан на пленку, где вы официально опровергаете все про «Ашехоуг».

– Когда и где?

– Как насчет Тострупа через четверть часа, то есть в четверть седьмого?

– Нет, не на Тострупе. К тому же я не успею до четверти седьмого. – Кристиан врал, но он не знал, какой в «Экономическом ежедневнике» последний срок сдачи статьи в следующий номер. Он должен попытаться максимально затянуть время, чтобы по возможности снизить шанс очутиться в завтрашнем номере. Вот куда он действительно мог бы не успеть – так это на корпоративный рождественский обед.

– Давайте встретимся в ресторане «Ориенталь» в семь часов, – предложил он. – Шумно там не бывает, во всяком случае, не должно быть. Ресторан находится в Гренсене, на площади Профессора Ашехоуга, – надо же, как совпало. Сразу за старой Биржей.

Кристиан положил трубку и несколько минут сидел в темноте своего кабинета, прямо в пальто. Немедленный крах отодвинут. То, что Экхольм спрашивал про «Гюльдендаль» и «Капеплен», значило, что он плохо информирован.

Помимо рабочих моментов его сильно беспокоила Тесса. Сегодня утром он пообещал приехать домой к обеду. Он вспомнил, как Сара за завтраком кричала: «Вау, папа сегодня будет с нами обедать!» Он в смятении посмотрел на часы. Без двадцати пяти шесть. Уговор был на полшестого. Как он мог забыть? Теперь он успеет разве что заскочить домой на минутку, а потом опять бежать.

– Привет, котик, это я, – сказал он очень мягко, нежно, вкрадчиво, заискивающе, но уже по ее дыханию понял, что жена в ярости.

– Так, что на этот раз? Ну, скажи мне, что ты звонишь из машины, что ты уже за углом. Ужин скоро будет готов, я зажгла свечи, стол накрыт. – Значит, она говорит по беспроводному телефону, поскольку не видела на дисплее, что он звонит с работы.

– К сожалению, я все еще на работе, Тесса.

– Да ведь уже без двадцати шесть. Мы договорились на полшестого.

– Я знаю, милая, но тут у меня форс-мажор.

– Я тебя просто ненавижу, всегда у тебя форс-мажор!

– Тесса, дай мне объяснить!

– Объяснить? Ну давай, объясняй. Но имей в виду, что твое объяснение должно быть нечеловечески убедительным.

Он прикинул, что будет, если честно рассказать Тессе, что случилось. То есть что станется с ним, если он не появится в «Ориентале» через полтора часа. Тогда завтра она откроет «Экономический ежедневник» и увидит его смертный приговор. Но он знал, что сейчас это невозможно, потому что она была не в том настроении.

– Тут возникла маленькая проблема с тем проектом, над которым я сейчас работаю.

– О боже, Кристиан, это и есть твое объяснение? Ты же не говоришь ни о чем, кроме как о своем проклятом проекте! Ты забыл, что у тебя есть семья?

– Пожалуйста, Тесса, дай мне договорить. Дело в том, что возникла проблема, которую я должен решить до встречи правления в понедельник утром.

– В понедельник? Да у тебя еще выходные впереди! Ты что, не можешь этим заняться в субботу или в воскресенье?

– Я планировал освободить выходные. Хотел побыть с вами.

– Как ты великодушен, Кристиан, как мил! Ты выделил семье так много своего драгоценного времени. Какая честь!

– Послушай, Тесса, обед – это еще не вся жизнь… Да, я знаю, я обещал Саре, но этот проект важнее, чем…

– Пошел бы ты к черту со своим проклятущим проектом! – внезапно заорала Тесса. Потом немного помолчала и продолжила: – Знаешь что… Я забираю Сару и Ханса-Кристиана к родителям на все выходные.

– Нет, Тесса, нет! Успокойся!

– Не успокоюсь! Я и так сносила всю твою тупость и чушь с гораздо большим спокойствием, чем ты заслуживаешь! Теперь все, довольно! И не звони мне!

Кристиан похолодел. Такой ожесточенной она никогда раньше не была. Он подумал, стоит ли звонить ей еще раз, но не стал. Наверное, лучше будет сделать перерыв.

В три минуты восьмого Кристиан подошел к ресторану «Ориенталь». Он поднялся на две ступени вверх и вошел в узкий гардероб. Ресторан был наполовину заполнен, люди сидели по двое, по трое и тихо разговаривали. Знакомых не было. За столиком у окна с видом на площадь профессора Ашехоуга сидел Экхольм. Кристиан знал его еще со времени интервью в марте. Разве что волосы стали длиннее, а куртка из грубой ткани и очки были те же самые.

– Вы хотите есть? – спросил Кристиан. – Здесь обслуживают довольно быстро.

– Это здорово, но мне надо уйти в полдевятого. У нас есть полтора часа на разбойничий роман, который вы мне обещали. – Экхольм сделал большой глоток пива из полулитровой кружки, которую он уже себе заказал.

Кристиан махнул официанту и заказал две кружки пильзенского пива и цыпленка «гонг бай» для себя и цыпленка «бай гонг» для Экхольма.

– Ну, – сказал Экхольм, – нет причин ждать десерта. Говорите.

Кристиан задержал дыхание и без пауз, не давая собеседнику раскрыть рта, рассказал о планах купить «Ашехоуг» и «Гюльдендаль» и организовать этих двух издательских домов и еще «Скандорамы» самостоятельное акционерное общество. Он подробно описал, как АО «Сехестед» станет первым издательским концерном в Скандинавии, который будет серьезно основан на новой экономике. Как первоначально он планировал сделать большую конференцию – о важности сохранить норвежские издательства в норвежских руках и защитить их от иностранного вторжения. Вот о чем он не сказал ни слова, так это о пакете акций. Сейчас надо было оповестить журналиста о культурном и национальном значении проекта.

Закончив говорить, он глотнул пива. Наступила очередь Экхольма.

– И это вся история? Это то, что вы собирались мне рассказать?

– А вы недовольны? – Кристиан стер пивную пену с губ. – А чего вы ждали?

– А где колорит? Где скандал, тайны, двойная игра, кто кого подсидел и кто кого пихает в спину? Ерунда! Обычная сделка, только крупная. Если б вы могли дать мне что-то конкретное про то, чьи иностранные интересы затронуты, вот тогда мы могли бы состряпать колоритную историю. А эта история точно не в нашу рубрику. Она скорее для «Биржевого обозрения».

– Но, как… – запнулся Кристиан. – Ведь не каждый день кто-то совершает набег на норвежскую издательскую отрасль.

– Нет, ну и что? Для нашей рубрики нужен секс, ложь или видеопленки. И как я понял, у вас ничего этого нет. В общем, вы рассказали мне, что у СМГ планы не только захватить «Ашехоуг», но и «Гюльдендаль» тоже и что у вас есть большие и обстоятельные планы реконструировать и базировать деятельность на Интернете и на биржевых акциях. Ну и что?

Кристиан искал слова, но не находил.

Зато их нашел Экхольм.

– Буду с вами честным, Холл. Это не то, что я ожидал. Вы хотели, чтобы завтра в субботнем выпуске не вышла моя статья, но это не значит, что она не выйдет в «Биржевом обозрении». Вы пообещали мне золотые горы, но представили какой-то годовой отчет. Так что никакого договора у нас больше нет. – Экхольм поднялся и бросил на скатерть оранжевую визитку. – Позвоните, если вспомните еще что-нибудь.

Кристиан задумчиво посмотрел на почти нетронутого Экхольмом цыпленка «бай гонг» и пустой пивной стакан. Все прошло не так, как он задумал. Он махнул официанту и попросил «Фаррис». Он чувствовал себя полностью разбитым.

Он знал, что совершил грех, которому нет прощения. Нельзя было звонить Экхольму. Если его сегодняшние откровения выйдут в «Экономическом ежедневнике» в понедельник, то это не только навсегда убьет проект «Сехестед», это означает и конец его карьеры в СМГ. Теперь никто не захочет нанять руководителя, который в интервью, организованном им самим, выложил планы за день до их воплощения. Если ли худший грех, чем нарушить долг молчания?

Он немного постоял перед входом в «Габлер» и посмотрел на величественный южный фасад Ибсеновского квартала. Он дрожал от холода, декабрьский ветер пробирал до костей.

Кристиан открыл тяжелую дверь «Габлера» и почувствовал, как на него накатила рождественская атмосфера. С Экхольмом ничего уже не поделаешь, и Тесса, скорее всего, уже уехала к родителям. Он глубоко вздохнул и вошел. Не исключено, что в последний раз.

ГЛАВА 35

Танцы с Региной

– Кристиан, где ты был? – завопила Будиль и устремилась к нему. Она была на высоких каблуках и слишком сильно накрашена. Человек тридцать служащих администрации концерна СМГ втиснулись в пространство вокруг бара. Ужин уже закончился, и персонал отодвигал столы, освобождая место для танцев.

Кристиан заметил, что многие уже хорошо набрались. Он направился к стойке бара.

– Налейте что-нибудь бесплатное, – сказал он бармену.

– Рад вас видеть. – Бьёрн выглянул из-за спины Конрада и пожал Кристиану руку, в то время как Конрад продолжал стоять, повернувшись спиной.

Кристиан заметил, что Бьёрн таинственно ему улыбается, а Конрад пытается отодвинуться в сторону. Повернувшись к стойке бара, он налил себе полбокала. «Проклятый Экхольм, проклятая Тесса», – подумал он и отхлебнул из стакана, глядя на беззаботных коллег.

Место для танцев уже освободили, но пока никто не танцевал. Кристиан пробрался к группе директоров, которые стояли посередине бара и оживленно беседовали друг с другом.

– Привет, шеф, – воскликнул Пер Мортен Брюсгорд, увидев Кристиана. – Что, нашел все-таки время? Прямо перед презентацией в понедельник?

Кристиан дернулся. Но Пер Мортен наклонился к нему:

– Ага, АО «Сехестед», – прошептал он и одобрительно присвистнул.

– Что ты об этом знаешь? – Кристиан схватил Пера за отвороты пиджака.

– Да расслабься ты. Опять забыл на принтере свою выписку. Я уж думал отдать ее тебе, но тебя в офисе не было. Я и бросил ее в машинку для уничтожения бумаг.

Кристиан облегченно вздохнул. Перу Мортену можно доверять.

– Слушай сюда, – сказал он своему подчиненному, – никому об этом ни слова. Это строго конфиденциально.

– А то! – улыбнулся Пер Мортен. – Просто шепни, когда освободится вакансия директора.

– Хорошо, буду иметь тебя в виду.

Кристиан вернулся к бару. Он заказал джин-тоник и уже чувствовал легкое опьянение. «Это мое последнее Рождество в СМГ, а потом – либо пан, либо пропал».

– Здравствуйте, Кристиан!

Голос Стины Михаэльсон прозвучал так близко от его уха, что Кристиан даже отпрянул.

– Здравствуйте, это вы? – ответил он.

Она стояла рядом с ним. Кристиан искал, что бы сказать. Чем она занималась сейчас, он не знал. Да его это и не интересовало. После Рождества она все равно пойдет стажироваться в другой отдел.

Он осторожно взглянул на нее. Как бы спросить ее про татуировку на шее? Но она опередила его:

– Послушайте, я хочу передать вам привет от моей подруги. Я с ней как-то раз сидела в кофейне, осенью, помните?

Кристиан переставил стакан с места на место обеими руками.

– Так помните? – Стина посмотрела на него заинтересованно. – Я снова виделась с ней несколько дней назад, – продолжила она, увидев, что он не реагирует. – Она сказала, что встречала вас и прежде, весной, на выносном столике здесь, в «Габлере», и что вы тогда поднесли ей огонь.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Кристиан заметил, что ее голос дрожит.

– Но вы же помните, мы сидели у окна, когда вы проходили мимо, – продолжала Стина дрожащим голосом. – Подруга упомянула, что встречала вас на празднике на Бюгдёе. Да, и еще на встрече с Буссе. Она работает арт-директором в «Курсиве». Мы как раз сидели и говорили про фокусы с рекламой, когда вы проходили мимо. – Стина улыбнулась. – В общем-то, не удивительно, что вы ее не узнали. Она очень любит менять прическу и цвет волос. Кстати, и имя тоже.

Кристиан схватился за край барной стойки. Вокруг него все медленно поплыло. Та же самая? Только поменяла имя и прическу? Он рассеянно посмотрел на Стину, которая удивленно смотрела на него. Потом немного отодвинулась от него. Он рассвирепел. Картина вдруг прояснилась. Так, значит, она лгала, когда утверждала, что они никогда раньше не виделись, хотя он был убежден в обратном… Но почему? Они же встречались несколько раз за этот год. И она, к тому же, подруга Стины! Может быть, она не все ей рассказывает? Кристиана била дрожь, и он решил заказать «Фаррис». Но тут распахнулась входная дверь, и в бар уверенной походкой вошла женщина в зимнем пальто и с красными волосами. Кристиан не сразу понял, кто это, но внезапно узнал ее. Регина!

Разговор вокруг него стих, а потом снова зажужжал. Регина сняла пальто, оставила его в гардеробе и пошла прямо к бару. Сначала Кристиан видел только огненно-красные волосы, но по мере ее приближения он разглядел, что на ней надето то самое сверкающее платье от «Дольче энд Габбана», которое она купила для него в аэропорту имени Шарля де Голля. Он видел эту юбку в «Уоллпейпер».

Кристиан уткнулся в свой бокал.

– Потанцуем? – прошептала Регина.

В танце он позволил ей вести себя. Из динамиков звучал хит восьмидесятых. Становилось тесно, их постоянно толкали. Они не произнесли ни слова, хотя Кристиана так и распирало от вопросов. Например, про волосы. И про платье. И о том, она ли прошла мимо тем вечером в Париже? Она ли подложила ему на полку номер «Уоллпейпер»? И она ли послала на общий принтер презентацию «Младшего брата»?

Но он ничего не спросил. Он просто позволял вести себя в танце.

– Прекрасная музыка, не правда ли? – сказала Регина через некоторое время. Она подняла голову от его плеча и посмотрела на него.

Кристиан не ответил. Они скользили кругами между другими парами, и Регина уводила его все дальше и дальше, к дальнему углу комнаты. Кристиан почувствовал, что ждать больше не следует, и заставил себя заговорить.

– Прекрасная у тебя сегодня прическа.

– Этот парик – в честь тебя.

– В честь меня? – Кристиан остановился и посмотрел на нее.

– Ты помнишь ту мечту, о которой рассказывал мне в самолете по дороге домой из Парижа? – Регина провела красными ногтями по его шее. – Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Регина завела его за большую бархатную гардину. Кристиан увидел, как Регина вставила в замок магнитную карточку. Дверь открылась, Регина втолкнула его внутрь. Это оказался темный ход в подвал.

Кристиан и понятия не имел, что существует проход между «Габлером» и подвалом Ибсеновского квартала. В конце коридора горела зеленая лампочка.

Они завернули за угол и оказались перед следующей дверью. За ней следовала еще одна. И он понял, что комната, в которую они вошли, – тренажерный зал. Однако Регина не остановилась. Пройдя через эту комнату, они вышли из подвала на противоположную сторону. Перед толстой стальной дверью она снова достала свою магнитную карточку-ключ.

– Комната «Sat.com»? Что это значит? Сюда доступ имеют только Аугустус, Бьёрн и Конрад.

– И еще доступ туда имеет секретарь шефа концерна.

Регина набрала длинный цифровой код, и мерцающий тревожно красным светом индикатор перешел в зеленый. Потом послышались механическое гудение и слабый щелчок.

– Прошу, – она придержала для него дверь и нажала на выключатель.

По всей комнате распространился красноватый свет.

– Присаживайся. – Она показала на один из шести стульев вокруг стола в середине комнаты.

В потолке ровно гудела система вентиляции. На множестве панелей и аппаратов мерцали индикаторы. Кристиан представил себе, как Бьёрн, Конрад и Буссе сидят здесь и шпионят за «Ашетт». Из небольшого металлического шкафчика Регина достала компактный диск. Он упал на поверхность стола и начал вращаться как огромная монета. Затем он успокоился. Кристиан наклонился над диском. На верхней стороне что-то было написано толстым маркером.

– Компакт-диск?

– Нет, дивиди.

Регина больше не улыбалась. Все то секретарское, что она излучала днем, ушло. Регина двигалась резко и грубо. Она вставила диск в проигрыватель и взяла пульт. На большом экране, вмонтированном в стену, она нашла меню и нажала «Пуск».

Кристиан тупо смотрел на экран. Там шевелилось что-то красное. Потом он понял, что это волосы. Длинные красные волосы. Кристиан вопросительно посмотрел на Регину, но та смотрела на экран. Постепенно угол видения камеры стал больше. Волосы принадлежали женщине, и они скрывали лицо. Кто-то что-то говорил, но звук был некачественный, и разобрать слова было невозможно. К тому же и камера гудела. Сначала в поле зрения появились обнаженные женские плечи. Потом верхняя часть груди. Кристиан снова взглянул на Регину. Он ни малейшего понятия не имел о том, что все это может значить. Но Регина продолжала бесстрастно смотреть на экран. Тут появилось что-то черное и сверкающее. Оно закрыло нижний край экрана. Сначала это было нерезко, потом вошло в фокус. Женские руки с ярко-красными ногтями хватали это сверкающее и рвали его на части. Раздался резкий звук. Застежка от молнии. С головы кто-то медленно снял резиновую купальную шапочку, и под ней обнаружился затылок. Мужская голова. Коротко остриженные темные волосы.

Кристиана словно окатило ледяной волной, когда он узнал кадры из той поездки в Париж.

– Там на стене было только зеркало, – сдавленно произнес он.

– А что, ты думаешь, находилось за зеркалом? – спросила Регина все так же бесстрастно.

– Камера?

– Браво! Веб-камера.

– Но это же недоразумение! – закричал он. – Меня обманули.

– Нас всех постоянно обманывают, Кристиан.

Камера переместилась и показала пальцы крупным планом. Они оттащили голову от женской груди. Было много помех, но очевидно, что говорили по-французски. Третья женская рука в черной перчатке появилась с другой стороны. Она держала хлыст.

Кристиан закрыл глаза руками. Он был больше не в состоянии воспринимать что-либо. Но он все равно слышал глухой звук ударов хлыста. Он зачем-то принялся их считать, хотя прекрасно знал, что их было пять. Потом он снова открыл глаза.

Внезапно экран погас. Кино закончилось. Оба сидели молча, абсолютно неподвижно. Никто из них ничего не говорил.

Наконец Кристиан посмотрел на Регину.

– Зачем они это снимали? Зачем?

– Зачем они это снимали, спрашиваешь? Ты ведь работаешь с новой экономикой и должен знать, как информация может поступать в Интернет. Порно-клипы в сети, думаешь, возникают из ничего, из космоса? Все это снимается. По правде говоря, тысячи людей сидели у экранов компьютеров и видели тебя в прямом эфире той ночью, с десятого на одиннадцатое марта.

Кристиан выдохнул.

– Помнишь девушку, которая сделала тебе ручкой в самолете домой из Парижа? – Регина улыбнулась. – Ты, кстати, понял, кто она? Разве ты не узнал этот профиль? Это и была та дама из «Курсива». Ну та, которая еще с рекламой «Дольче энд Габбаны» в Париже. Ты же знаешь, о ком я говорю, да?

– Так это ты положила «Уоллпейпер» на мою полку для почты?

– Естественно. Кто же еще? Стина? Нет, она совсем еще свеженькая. Она только играет. С огнем. – Регина улыбнулась и тряхнула головой. – Я думала, ты все поймешь, когда увидишь рекламу «Дольче энд Габбаны», не говоря уже о других намеках, которые я тебе делала.

– Но ты-то как получила доступ к этому клипу?

– Это было просто. Я видела тебя, когда ты выходил из проулка на улице Сен-Дени.

– Так это все же была ты, – Кристиан даже подскочил на месте, – черт тебя подери.

– Естественно, это была я. Я зашла в то же самое место. Как я и думала, большинство людей на улице Сен-Дени зарабатывают больше, клепая эти фильмы, чем на основных местах работы. Я зашла туда только для того, чтобы выяснить, что ты там был. Я купила тебя на дивиди, но у них есть еще запись на обычной кассете. Триста франков! Расплатиться можно даже через «Мастер-карт».

Кристиан уставился на нее. Он не сомневался, что Регина говорит правду.

– Но ты-то что делала на улице Сен-Дени тем вечером? Ты что, следила за мной?

– Кристиан, какой ты наивный. Ты что, думаешь, ты один такой, кто хочет попробовать чего-то новенького?

– Но это не я! – закричал он и показал на черный экран. – Меня там не было! Я оставался снаружи!

Кристиан спрятал лицо в ладони.

– Да-да, Кристиан. Я знаю, что ты был там только снаружи. Только из-за угла подсмотрел чуть-чуть. Но сейчас эта запись лежит на сотне серверов и страничек во всем мире. Мне кажется, ты не имеешь ничего против. – Она улыбнулась. – Перед тем как ты отправился в Нью-Йорк с Бьёрном и Буссе, я, кстати, послала электронное письмо моей подруге на Манхэттен. Ты видел ее?

– И что ты хочешь? – настойчиво спросил Кристиан. – Обвинить меня в развратных действиях?

– Чего я хочу? Что ты имеешь в виду, Кристиан? – Она повернулась к нему спиной и развела красные волосы по обе стороны. Даже в этом слабом свете он ясно видел маленькую красную татуировку на шее Регины, в самой середине.

Она снова откинула волосы назад и вытащила диск.

– Идем! – скомандовала она и первая пошла к дверям.

Регина отключила сигнализацию на дверях и помахала ему рукой, призывая следовать за ней. Она придержала дверь, и он вошел в следующую комнату Он стоял в зеленоватом рассеянном свете и осматривался. Весы, тренажеры с нейлоновыми ремнями…