Текст книги "Гений"

Автор книги: Хенрик Лангеланн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Он следил за ней глазами, пока она не дошла до страницы с рекламой «Дольче энд Габбана», но она быстро пролистнула дальше, и Кристиан перевел дыхание.

Сзади подошла Барбара и обернула накидку вокруг его шеи.

– Чуть-чуть подровняем? Или как обычно, везде коротко и очень коротко на шее и над ушами?

Он кивнул. Единственный раз, давным-давно, она предложила ему сделать мелирование, и он сразу же наотрез отказался. Мелирование для мужчины – это уже извращение.

Барбара подвела его к раковине. Вообще-то мытьем головы должен был заниматься ассистент, но Барбара обычно делала ему все сама, от начала до конца. Мытье волос – едва ли не лучшая часть всего процесса. Положить шею на край фарфоровой ванночки, наклонить голову назад, закрыть глаза и ощущать струю воды, которую льет на него Барбара. Кристиан балдел, сидя на стуле. Он чувствовал, как расслабляются шейные мускулы. Барбара взяла шампунь и начала массировать ему кожу головы.

Он потянул носом, вдыхая ароматы шампуня и духов Барбары. Она была так близко от него! Ее грудь практически касалась его лица. Такое уже случилось однажды, несколько недель назад, но никто из них ничего не сказал.

Они очень редко говорили, и только на темы стрижек и причесок. Кристиан сидел с закрытыми глазами.

Барбара снова полила горячей водой и смыла шампунь, потом легко промокнула голову полотенцем. Кристиан поднялся и вернулся к парикмахерскому креслу. Он наделся, что никто из других клиентов на него не смотрит, потому что всегда чувствовал себя глупо, когда волосы мокрые и торчат как попало.

Барбара вновь наклонилась над ним, и Кристиан закрыл глаза. Она стригла быстро и ритмично. Металлическое «клик-клик-клик» ножниц. Кристиан сконцентрировался. Он ощущал тепло, исходящее от ее тела. Барбара поворачивала его голову мягко, но властно.

По дороге на работу Кристиан завернул в кофейню на Грейсене. Там стояла длинная очередь, и он пристроился ей в хвост. Вдруг он вспомнил, что во время разговора с Фритьофом позвонила Тесса, а его мобильный телефон до сих пор выключен. Кристиан поспешно включил его и увидел, что на автоответчик пришло сообщение. Кристиан поднес телефон к уху и прослушал его.

– …и еще будет здорово, если ты купишь памперсы по дороге домой. Классно будет, если ты успеешь к ужину.

«Да черт же вас всех побери, ты и сама могла бы сгонять в ИСА. Считаешь, я сижу и отдыхаю весь день?» – подумал Кристиан и послал ей ответное сообщение о непредвиденной встрече и о том, что он еле-еле успеет домой к ужину, после чего снова отключил телефон. Он даже думать не хотел о «ледяном» обеде на Крокусвейен.

У Кристиана было несколько бонусных карточек в разные кафе города, но он ими не пользовался, так как кофе он всегда себе покупал навынос здесь, в этой кофейне. Но старые, дающие право на скидку карточки всегда болтались в его карманах.

Пока он стоял в очереди и в ворохе бумажек искал нужную, краем глаза он заметил женщину, которая пробиралась сквозь толпу с двумя полными чашками горячего кофе – к своей подруге, занявшей место у окна.

– Ах, извините, – пробормотал он и отодвинулся, давая ей дорогу, но она лишь улыбнулась и пошла дальше.

Кристиан был уверен, что встречал ее раньше. Он посмотрел ей вслед и сунул карточки обратно в карман.

– Следующий, пожалуйста!

Кристиан поднял глаза. Девушка за стойкой нетерпеливо ждала, когда он сделает заказ. Остальные сновали туда-сюда позади нее, чтобы налить в чашку кофе, добавить молоко или выудить круассаны из-за стеклянного прилавка.

Осилит ли он обычный двойной эспрессо? Кристиан всмотрелся в графитную доску с ассортиментом. Может, и ему стоит попробовать «Мачиато»?

– Я возьму один… один…

Девушка нетерпеливо забарабанила пальцами по углу кассового аппарата.

– Что? – спросила она и помахала ладонью, призывая соображать порезвее.

– Двойной эспрессо. – Кристиан достал отрывной купон и положил его на прилавок, затем обернулся к окну и увидел там чью-то ярко-рыжую прическу.

– Большой или маленький?

Кристиан по-прежнему пялился в окно.

– A-а. Большой, большой.

– Здесь или навынос?

– А? – Ее профиль, когда она говорила с подругой… Что-то с ее профилем…

– Вы будете… здесь пить или возьмете с собой? – Девушка нервным движением откинула непослушную прядь волос с глаз и бросила на очередь взгляд: «Вот ведь урод на мою голову».

– Я возьму с собой.

– Двадцать восемь крон.

Кристиан искал в кошельке монеты.

– У нас нет печати, – сказала девушка, – можно я просто распишусь на карточке ручкой?

Он кивнул и попытался достать десятикроновую монетку, но та прочно застряла в бумажнике. Продавщица повернулась к кофеварке.

Тут Кристиан заметил, что женщина у окна поднялась и пошла прямо на него. Кристиан продолжал копаться в монетах наудачу, пока не увидел, что ее туфли стоят непосредственно рядом с его ботинками. Внезапно ему в голову пришла мысль. Он поднял глаза и посмотрел на ее шею. Татуировка была прямо перед его носом. Женщина протиснулась рядом с ним и нагнулась над прилавком. Она что-то писала. Кристиан заглянул ей через плечо и увидел, что пишет она с обратной стороны его отрывного купона. И писала она той же самой ручкой, что и продавщица!

Он сунул нос обратно в бумажник, когда услышал, как звякнула ручка, отброшенная на прилавок, и женщина удалилась обратно к окну.

– Пожалуйста, – кофейная девушка поставила перед ним его заказ. Кристиан выложил три десятикроновые монетки на подносик и засунул карточку в карман брюк.

– Сдачи не надо, – пробормотал он и надел крышку на чашку. Глядя строго перед собой, он вышел из кофейни на широкий тротуар и пошел куда глаза глядят, лишь бы подальше от этой женщины. Так он брел, пока не дошел до светофора.

Городской шум, повсюду пестрят рекламные щиты с бирюзовым шрифтом на зеленом фоне: «Что такое Sc? Будем мы Sc? Что такое Sc?»

Но Кристиан не обращал на них внимания. Он был взволнован. Отрывной купон жег его сквозь карман брюк. Что-то в ней такое знакомое, думал он. Должно быть, они раньше встречались. Она определенно узнала его, раз нацарапала что-то на его купоне.

Он осторожно достал его из кармана и рассмотрел с обратной стороны. Зажегся зеленый, все пошли через дорогу. Они обходили Кристиана, а он стоял и покачивался, пока снова не зажегся красный свет.

Кристиан поспешно повернулся и пошел по Гренсен. Проходя мимо окна, где сидели эти две женщины, он бросил на них поспешный взгляд. В окне отражалась улица, но вскоре он поймал ее взгляд. Она смотрела на него, а ее подруга листала журнал. Кристиан заметил, что она улыбнулась и сложила кончики пальцев вместе.

Он быстро опустил взгляд и побежал дальше. Он уже достаточно увидел.

Вернувшись на работу, Кристиан велел Будиль ни под каким предлогом его не беспокоить, затем достал купон и уставился на номер мобильного телефона, нацарапанный на обратной стороне под розовым бутоном. Там еще стояло неизвестное ему имя. Кристиан опять проверил все варианты по поисковой системе, но такого номера не было в он-лайновом телефонном каталоге. Он взял карточку указательным и средним пальцами, как игральную карту.

– Ну вот это, – сказал он себе и потер карту кончиком пальца, – не могло быть случайностью.

Страстное желание вспыхнуло в нем. Звонить? Или не звонить? В последние несколько раз, когда у него была такая возможность, он просто наблюдал, и в бассейне на Бюгдёе, и в баре «Аква». Он видел перед собой женщину с прической Клеопатры, которая улыбалась ему из кофейни. И пока он вертел карточку в руке, вспомнил цифры, которые Фритьоф смел со стола в «Театральном кафе».

Он решительно положил карточку на стол и набрал номер.

ГЛАВА 29

«Почему мы больше не занимаемся сексом?»

– Как ты считаешь, нам следует поговорить о том, почему мы больше не занимаемся сексом?

– М-м-м…

– Это значит – нет?

– М-м… – Кристиан лежал, повернувшись к жене спиной, и тупо смотрел в темноту.

– Думаю, наверное, да.

Тесса, конечно, знала, что он не хочет об этом говорить. Но она-то хотела. Как-то Кристиан показал ей газетную статью, где известный семейный терапевт-мужчина рассказывал, что, как правило, инициатором похода к психотерапевту выступает женщина, и только ей на этих сеансах хорошо – после них она чувствует себя прекрасно, чего нельзя сказать о мужчине. Тесса отшвырнула статью и называла ее мужской шовинистической писулей. Но Кристиан не мог не заметить, что в глубине души она с этим согласна.

– Но почему мужчинам тяжело говорить о проблемах? – спросила она. – Если ты хоть немного будешь мне доверять, Кристиан, у нас все будет намного лучше.

Она заводила «поговорим про это» исключительно тогда, как они укладывались спать. Кристиан решил позвонить Магнусу Скрамстаду-старшему завтра утром. Это был последний акционер «Ашехоуга» в его списке. Хорошо бы ему уговорить Скрамстада на продажу акций, как ему удалось убедить в этом всех предыдущих. Если Скрамстад-старший знает о планах сына, то разговор будет нелегкий. Вот почему сегодня Кристиану было необходимо выспаться.

Но была еще одна причина, чтобы «поговорить об этом» именно сегодня. Когда Кристиан пришел домой с работы, примерно в полночь, Тесса стояла в дверях спальни в сияющем платье от «Дольче энд Габбана», которое так и висело в шкафу со времени его приезда из Парижа. Ее было трудно понять неправильно. Тесса без слов обняла его и начала жадно целовать. Но Кристиан отодвинул ее от себя, пробормотал что-то бессвязное и ушел в ванную. Боже, один ее взгляд в дверях спальни был такой манящий, но в то же время полный неуверенности и сомнений. Кристиан расстроился.

После долгого и горячего душа он забрался в темноту спальни. По шуршанию ткани он понял, что Тесса легла спать в своем платье.

Кристиан крепко зажмурил глаза. Он отлично знал, что его ждет, и все же сделал попытку:

– Тесса, мне вставать через шесть часов. Может, в другой раз, а?

– Может, тебе кажется, что я… не привлекаю тебя после того, как ты присутствовал при рождении Ханса-Кристиана?

– Да что ты, это уж совсем смешно.

– Думаешь, я поверю? Ты уже несколько месяцев едва ли обращаешь на меня внимание. У меня впечатление, что я кажусь тебе несексуальной, да больше скажу – просто отталкивающей!

– Послушай, Тесса, – Кристиан приподнялся на локте, – ну должна же ты понять, что я не в состоянии думать об этом именно сейчас. У меня на работе критическая и решающая фаза.

– Как думаешь, а чем я занимаюсь целыми днями? Я работаю над «Ашехоугом», и это оказалось гораздо труднее, чем мы думали вначале. И в довершение я вожусь с двумя детьми, плюс новая дура-практикантка, а ты даже не понимаешь, сколько сил требуется, чтобы поддерживать дом и семью в порядке, придурок!

Кристиан услышал два слабых всхлипа. Значит, слезы. Эту бабскую стратегию вести разговор он абсолютно не принимал. Она обзывалась стратегией «поговорим об этом», а по сути это была «слезная стратегия».

Тесса придвинулась к нему и уткнулась лицом ему в спину.

– Как будто мы уже старые. Можешь ты себе представить, что мы вели бы такие разговоры всего лишь пять лет назад?

– Мы стали старше, Тесса. И у нас, кстати, двое детей. Мы ведь уже не студенты, мы больше не ходим в торговую школу.

– Я слишком молода, чтобы быть старой. – Тесса начала ритмично двигаться.

Кристиан резко отодвинулся на край кровати и приподнялся на локте.

– Послушай, – сказал он решительно, – у меня нет на это времени. Мне нужно выспаться. У меня проблема, и она скоро решится. И касается это не тебя, а меня. Спокойной ночи.

– Так расскажи мне о ней. Я, вообще-то, твоя жена.

Он рассердился. Неужели недостаточно слов о том, что проблема будет решена в самом скором времени? Нет, она будет требовать каких-то объяснений.

– Ладно, только не говори громко, разбудишь детей. Я тут внезапно получил странную информацию от Бьёрна Ягге, это одно. А другое – этот поганый Конрад Брош постоянно вставляет мне палки в колеса. Я абсолютно уверен, что он пытается погубить один из проектов, над которым я сейчас работаю, очень важным проектом.

Он еще не рассказывал Тессе о проекте «Сехестед». Его любимое детище по-прежнему проходило под кодовым названием «один из проектов, над которыми я работаю в настоящее время». По правде говоря, Кристиан не был уверен, что она придет в восторг от его суперплана. Для него было важно то, что она справляется в той экономической ситуации, в которой они находятся. Во всяком случае, он больше не слышал про тот дом на Руделёкке. Лучше продолжать держать ее подальше от всего этого, по крайней мере до тех пор, пока не будет пути назад.

Кристиан слабо надеялся, что она расскажет ему про «Ашехоуг» что-нибудь такое, что он мог бы использовать. Но она говорила только об усилении издательской культуры руководства.

Он лежал в темноте. В голове крутились разные мысли. Он вспомнил еще один совсем недавний вечер. У Лоне был выходной, а Тесса ушла на курсы испанского, или керамики, или еще чего-то. Уложив Ханса-Кристиана и Сару, он пошел в кабинет немного поработать. Он сразу же заметил, что Тесса не выключила свой ноутбук. Он немного постоял, глядя на треугольники в защите экрана, которые крутились причудливым образом, прежде чем решился и нажал на «Enter».

Но за заставкой запросили пароль. Он перебрал несколько вариантов, такие как «Сара», «Тосен», «Пежо» и «Крокусвейен», но ничего не подошло, и Кристиан почувствовал себя легче, когда заставка снова активировалась.

– Может, ты хоть чуть-чуть отреагируешь? – прошептала Тесса. – Ты уверен, что у тебя нет небольшой паранойи? – Она осторожно погладила его по спине.

– Нет, в этом смысле я спокоен. Я знаю, что сейчас происходит какая-то ерунда: кто-то что-то делает и мешает мне спокойно работать над проектом. Но я не в силах выяснить, что это и кто. И именно из-за этого я совершенно не настроен на секс в последнее время, Тесса. Совсем не настроен. Спокойной ночи.

Он натянул на себя одеяло, при этом проследил, чтобы шерстяной шарф не сполз с его шеи. Последние вечера он притворялся больным и перед сном обвязывался шарфом.

Тесса долго молчала, потом проговорила:

– Я не знала, что у тебя такие серьезные проблемы на работе.

– Нет, все не так страшно, но они все же есть, и я хочу спать.

– Все будет в порядке, Кристиан. – Она повела указательным пальцем по его лбу, как будто разглаживая морщины огорчения и беспокойства. – У нас двое деток, хороший дом, все здоровы, но ты работаешь, как сумасшедший, да еще в таком напряжении и так сильно расстраиваешься. Почему бы тебе не сбавить обороты? Ты ведешь себя так, будто самое ценное в мире – это в отрасли медиа. Почему бы тебе не поискать менее сложную работу? Уйти с поста директора и найти что-нибудь попроще. Тебе ведь нужно больше времени на меня и на детей.

– Тесса, ты сейчас говоришь совершенно противоположное тому, что говорила раньше! Мне тридцать четыре года, не больше и не меньше. Поздно жить так, как мы жили в двадцать два, а обороты сбавлять еще слишком рано. И, кроме того, я уже снизил обороты, когда ушел из «Маккинси». Ты что, забыла? Но обещаю тебе, как только я запущу проект, все будет намного лучше. – Он снова попытался завернуться в одеяло.

Тесса промолчала. Кристиан уже провалился в первый поверхностный сон, как его снова разбудил ее мягкий голос:

– Кристиан? Ты спишь? Почему ты мне ничего не рассказываешь?

– Ты отлично знаешь почему, Тесса. Хорошо, Тесса! Сейчас, черт подери все на свете, мы будем говорить про то, в чем у нас проблема! – Кристиан сорвал с себя одеяло и повернулся к ней, оказавшись лицом к лицу.

Тесса смотрела на него широко раскрытыми глазами. И он понял, что она испугалась его злобы. Его слова прозвучали резче, чем он хотел. Он погладил ее руку под одеялом.

– Я беспокоюсь за тебя, – сказал он. – Ты так похудела за последнее время. Кажется, что ты почти исчезаешь.

Ничего не ответив, она повернулась к нему спиной и плотно завернулась в одеяло, словно пытаясь запаковаться. Кристиан слышал ее прерывистое дыхание. Это ничего хорошего не предвещало.

– Я слишком толстая, поэтому ты не хочешь меня, – сказала она быстро и с силой. – Именно это ты пытаешься сказать.

– Тесса, не говори так.

– Я не упрекаю тебя за то, что ты считаешь меня жирной и отталкивающей бабой.

– Мы говорим на одном языке?

– Не ори на меня, Кристиан, – этот дрожащий голос балансировал между истерикой и рыданием.

Кристиан вздохнул. Нельзя списать все на отсутствие между ними личной жизни. Он хорошо знал, что это не причина. Но может, кое в чем и причина? Он и в самом деле не мог вспомнить, когда они занимались любовью в последний раз.

Кристиан лег на спину и посмотрел в потолок. Там как будто проносились картинки. Перед ним всплывали разные моменты. И он ведь обещал себе, что то приключение в Париже будет последним! Что на этом он поставит точку! Но нет, он не сумел сдержаться. Даже в Осло!

Кристиан сжал кулаки и почувствовал, как в нем закипает ярость. Почему он не мог остановиться?

Он поспешно выпрыгнул из кровати, включил ночник, сорвал одеяло с Тессы и поднял ее на руки.

– Что ты делаешь? Ты мне спину сломаешь, – бормотала она, пока он нес ее, как ребенка, через спальню, а потом поставил на пол перед зеркальными шкафами.

– Посмотри на себя! – закричал он, показывая на отражение в большом гардеробном зеркале и треся ее платье от «Дольче энд Габбана» обеими руками. Пока он вытаскивал ее руки из рукавов, Тесса прятала лицо в сгибе его локтя.

– Смотри! – закричал он ей в ухо. Сияющее платье комом лежало на полу у ее ног, вместе с соскользнувшим шарфом Кристиана.

Он с силой зажал обе руки Тессы за ее спиной и заставил посмотреть в зеркало. Она пыталась отвернуться.

– Ну, и что ты видишь?

Она глянула и зажмурилась.

– Что ты видишь? Смотри! Что ты видишь, твою мать!

– Монстра, – прошептала она, открыв наконец глаза и посмотрев в зеркало.

– Да ты что? – оторопел он.

– Монстра, – всхлипнула она снова.

Кристиан осторожно поднял ее, положил на кровать и пристроился рядом. В свете ночника они смотрели друг друга. Тесса немного поскулила, потом прильнула к нему и погладила по груди и шее.

Они полежали какое-то время, глядя друг на друга, как вдруг Тесса наморщила лоб.

– Ой, милый, что это ты с собой сделал? – спросила она, – что это за рана у тебя вокруг шеи? – Она поднялась на локте и рассмотрела его шею в свете ночника. – Господи, да что с тобой случилось! – В глазах ее стоял ужас.

– Вчера по дороге на работу свалился с велосипеда. – Кристиан поспешно натянул одеяло до подбородка и отвернул лицо.

Он же уронил шарф, идиот несчастный!

– Это не опасно, просто шлем, – продолжил он беспечно, – нейлоновый ремень под подбородком затянулся и немножко разрезал кожу на горле. Не думай об этом, Тесса, давай спать. – С сильно бьющимся сердцем он потянулся и выключил ночник. Было темно, и он услышал, как она снова опустила голову на подушку.

– Ты разве в шлеме ездишь? – пробормотала она в темноте сонным голосом.

Кристиан лежал с широко открытыми глазами. Он знал, что в последний раз это зашло слишком далеко, даже на шее следы остались.

Тесса лежала, свернувшись калачиком рядом с ним; она спала. Каждый раз, когда вспоминалось все, связанное с кофейней, он начинал думать, что Тесса так и не рассказала ему правду про этого Виктора. После той кошмарной ссоры весной он хотел к этому вернуться позже. Но в Антибе не хотелось портить отпуск, а к осени начал сомневаться: не придумал ли он себе все это. Он просто не мог поверить, что Тесса могла путаться с подобным типом. И, наконец, может, лучше всего будет забыть все и подвести черту под этой дурацкой историей.

Как они с Тессой могли докатиться до такого? Ведь они же когда-то были так счастливы. Он прижался к ней и лежал, охраняя ее глубокий усталый сон.

ГЛАВА 30

Ас в парусном спорте на Херберне

Магнуса Скрамстада-старшего было никак не застать в офисе в Вика. Но, по словам его секретарши, с ним легче связаться по мобильному. Оказалось, так и есть. После пары попыток Кристиан дозвонился.

– Как насчет моря, Холл? Может, нам прокатиться на моей яхте? Что скажете? Сделаем пару кругов по заливу. Изумительно! Тогда договорились, после обеда в пять часов жду вас на Конгене.

Сегодня утром Кристиан получил приглашение совсем иного рода. Это было приглашение на открытие выставки Лео Доби в Нью-Йорке двадцать первого октября. Кристиан открыл свой палм и посмотрел в календарь. Оказалось, что на этот день назначена встреча в «АОL Тайм Уорнер».

Все отлично совпадало. Уже давно было известно, что Кристиан поедет в Нью-Йорк подписывать договор о намерениях, иначе и быть просто не могло, потому что проект LILO изначально принадлежит ему.

Во время ланча он прошелся мимо ограды Национального театра. После душераздирающей ночной сцены он твердо решил постараться что-то сделать, чтобы их отношения не разрушились окончательно. Пьеса «Достоинство» имела большой успех и шла с аншлагом. Были даже объявлены дополнительные спектакли, и на них тоже все билеты были проданы. Кристиан вздохнул, ему ничего не оставалось, кроме как уйти, но тут кассирша вдруг нашла отказ от двух билетов на двадцать второе сентября, ровно через неделю. Кристиан поспешно согласился и вернулся на работу с двумя билетами в бумажнике.

Остаток дня Кристиан использовал на подготовку к морской прогулке со Скрамстадом-старшим. Он с нетерпением ждал, когда же крупнейший акционер узнает о том, что его сын обращался в СМГ и «Саному», не говоря уже о других медиаконцернах, с которыми мог общаться Скрамстад-младший. Но если Скрамстад-старший захочет продать акции СМГ, то Кристиану надо будет быстро перехватить их, чтобы освободить место для LILO до того, как в управлении концерна все устаканится.

Его беспокоило еще одно: факс, который Будиль принесла ему сегодня днем. После летних каникул он неоднократно пытался связаться с Кнутом Бровиком, но безрезультатно. И тут приходит этот факс, в котором в туманных выражениях сообщалось, что издательский редактор хочет еще немного подождать. Как выяснилось, по ряду причин теперь не надо было срочно учреждать новое издательство.

Такого Кристиан не ожидал. Почему Бровик внезапно пошел на попятный? И что, в конце концов, случилось с проектом ДС, о котором Бровик и Фольдаль прожужжали ему все уши?

– Эй, доброе утро!

– Доброе утро! – ответил Кристиан. Он не решился называть Скрамстада на «ты», так что ограничился только «добрым утром». Это, во всяком случае, вполне нейтрально.

– Ну вот и славненько, что ты согласился принять мое приглашение на эту маленькую прогулку, – прохрюкал Скрамстад, пожимая Кристиану руку.

Он показал на шестидесятивосьмифутовую яхту. Они поднялись на борт. Скрамстад встал к рулю.

– Полный вперед! – закричал он. К счастью, на судне были юнга с матросом, парни из Бангладеш, так что Кристиан был избавлен от обязанностей помощника на судне всякий раз, когда капитан Скрамстад кричал: «Полный вперед! Лево руля» или «Отдать швартовы, тысяча чертей!», «Черт возьми, вон показалась Келлферга! Переложить парус! Снять парус!» Они пересекли бухту Фрогнера и взяли курс на Херберн. Наконец со Скрамстадом-старшим можно было поговорить о деле.

– Вы хотите купить мои акции в «Ашехоуге»? – старик вдруг снова перешел на «вы». – Да пожалуйста. Между нами говоря, я страшно устал от издательской отрасли и от семьи. Эти праздники в саду уже не такие, какими были раньше. Сейчас Уильям приглашает на Драммесвейен, 99, всякий сброд. Не говоря уже о семейных обедах со всеми этими женами и мужьями, то есть теми, кто затесался в семью через браки. Они не умеют надевать пиджак, в то время как Уильям, верный традиции, повсюду ходит и звенит своими орденами, а потом предлагает господам пройти после десерта в библиотеку. Да, даже сам Уильям в последние годы позволяет себе немного расслабить воротник, насколько я это заметил. При такой распущенности хорошим издателем быть невозможно, не говоря уже о писателях. Они не понимают, что такое рафинированность, выглядят как бездомные. Представляете, они даже не знают, как завязывать простейший узел на галстуке. Разве у них может получаться нормальная литература? Да, когда я был молод, времена были совсем другими. Такие фигуры, как Аксель Сандемусе и Сигрид Унсет фланировали по морю, и это было так респектабельно и элегантно.

Кристиан не мешал Скрамстаду болтать и довольствовался тем, что изредка кивал и улыбался про себя. Ничто не говорило о том, что капитан знает о коварных планах своего сына.

– Между нами говоря, – продолжил Скрамстад, который ни разу не проверил, что может быть в фарватере перед его шестидесятивосьмифутовой яхтой, а оба бангладешца сидели в позе лотоса на палубе, – я не готов к такому отношению. Подумать только, что Уильям мог отказать! Мне! Я не только крупный акционер и урожденный член семьи, но и один из крупнейших специалистов в том, что касается регламента и традиций в гольфе. – Слово «гольф» он растянул – «хо-о-ольф». – Я написал прекрасную книгу, Холл, изящную маленькую вещицу о правильном использовании пряжки на ремне на площадке для гольфа. Эти вновь пришедшие владельцы не имеют ни малейшего представления о том, что прилично. И тут Уильям просит меня попробовать обратиться в СМГ – издательство «Спорт и потенциал», которое, по его словам, не просто издает книги по гольфу. Ну и как вы на это смотрите? Я, крупный акционер «Ашехоуга», должен просить издать книгу в одном из издательств моего доброго друга по гольфу Аугустуса Агер-Ханссена?

Кристиан кивнул со словами «Ну да, ничего себе» и подумал, как бы ему снова свернуть разговор на акции. Но Скрамстад уже совершенно вышел из себя и потерял нить.

– Как вы, вероятно, понимаете, я охотно передам все дело кому-нибудь другому – вот вам, например. Но, естественно, вопрос тут в цене. Ведь содержать такую яхту стоит денег, – он улыбнулся и ласково похлопал борт своей яхты. – И, между нами говоря, я хотел бы разыграть моего сына. Совсем чуть-чуть. С тех пор как он стал самостоятельным, он пускает слюни на мои акции в «Ашехоуге». Раньше я думал оставить ему их в наследство, но в последние годы он стал совершенно невыносим. Раскатывает повсюду в маленьком «мерседесе» и совершенно не заботится об одежде. И плавать под парусом он тоже не умеет. И если вы сделаете мне приемлемое предложение, я охотно расстанусь с этим хлопотным акционерным паке…

Словесный поток был прерван громким «бах!» на носу яхты, и отзвук удара прошел через все судно. Оба вскочили, перегнулись через борт и увидели гребца на байдарке, который пытался выровняться. Они только что чуть не потопили его.

– Ну надо же смотреть! – закричал Скрамстад и затряс кулаком. – И выучи правила на море. Парусники всегда идут первыми.

Скрамстад снова сел, и они поплыли дальше, прямо к музею «Фрам».

– Надеюсь, у меня хоть не осталось царапин на обшивке, – вздохнул он.

Кристиан посмотрел вслед байдарочнику, который все еще балансировал со своим веслом. Что-то знакомое было в его фигуре.

– Нам надо сойти с курса! – крикнул Скрамстад, когда понял, что яхта не сможет пройти перед пирсом у музея «Фрам». – Поменять галс! – заорал он, и бангладешцы с трудом вскочили на ноги. Яхта развернулась. Потом они снова попытались пройти в шхеры. Гребец на байдарке все еще вычерпывал воду. Кристиан все смотрел на этого гребца. И тут он обомлел: Уильям Нюгорд! Кристиан присел и взмолился про себя, чтобы топ-шеф «Ашехоуга» и самый крупный его акционер не узнал бы ни его, ни – что, впрочем, было маловероятно, – Магнуса Скрамстада-старшего.

– Поменять галс, шевелитесь! – снова закричал Скрамстад, и они наконец взяли курс на Херберн. Парус поймал ветер, и яхта побежала вдоль Бюгдёя. Кристиан сидел и автоматически поддакивал на болтовню Скрамстада, а сам смотрел на огромную виллу на улице Кристиана Беннеше. Послеобеденное солнце освещало гранитные стены, а лужайка напротив была покрыта самой зеленой травой на свете.

– Боже мой, как медленно, – сказал Магнус Скрамстад, когда яхта постепенно сбавила скорость, хотя ветер не стих. Наконец она причалила и остановилась у заграждения. Между большим и малым Хербернами вода была страшно грязная.

– Нельзя сюда? – спросил он сам себя и удивленно посмотрел на верхний край обшивки лодки. – Ах нет, мы должны причалить на другую сторону.

Кристиан сумел овладеть собой. Он получил от Скрамстада обещание, что тот готов продать акции, и сколько бы они тут ни катались под парусом, он был уже доволен.

– Якорь, лодыри, – заорал Скрамстад на бангладешцев, которые опять сидели в позе лотоса на палубе. Один из них с трудом поднял якорь, который Скрамстад изо всех сил бросил в воду.

– Отлично! Чудесно он лег! Все вон с корабля! – . Кристиан и оба бангладешца с трудом пробрались к берегу по страшной грязи, на глазах посетителей ресторана. Кристиан надеялся, что их никто не узнает, но все одетые по-морскому люди на террасе узнали Скрамстада и принялись радостно его приветствовать.

– Не забудь пришвартоваться, Скрамстад! Ты помнишь про спасательный жилет? – раздавалось над проливом.

Когда они наконец очутились на берегу, Скрамстад предложил выпить шерри на террасе в ожидании служебного корабля, который должен был оттащить его яхту на нужный причал. Но Кристиан с благодарностью отказался.

– У меня назначена встреча в городе, – сказал он. – Спасибо за прогулку с асом. А насчет договора я сам свяжусь с вами, когда мы сделаем официальное предложение. И не забудьте, что все надо сохранить в тайне, особенно от семьи. Вероятно, не все придут от этого в восторг, – он улыбнулся Скрамстаду, который уже шел заказывать себе сухой «тио-пепе».

ГЛАВА 31

Спин-о-Маньяк

– Кристиан, ты не прав. Ты, конечно, умный парень, но здесь ты ничего не понимаешь. Когда ты в последний раз ездил на лимузине?

– Ну и что? Все равно я совершенно прав. Черный лимузин с белым шофером – лучше, чем белый лимузин с черным шофером.

– Черный лимузин и белый шофер вышли из моды еще в конце восьмидесятых, – громко закричал Буссе. – А сейчас на дворе двадцать первый век. – Кристиан и Буссе сидели в салоне бизнес-класса самолета на Нью-Йорк. Бьёрн Ягге тоже летел с ними. В этот четверг в нью-йоркском офисе «Голдман Сахс» они должны были подписать международный договор с «AOL Тайм Уорнер».

Скоро закончится эта возня с LILO. Все чаще ему казалось, что он теряет контроль над финансовыми резервами. Уже в конце мая, в тот день, когда Регина вошла в его офис со срочным факсом в руках, он знал: что-нибудь обязательно не согласуется. На самом деле, еще со времени первой встречи с Бьёрном и Конрадом по поводу проекта «Сехестед» в начале апреля, он чувствовал, что за его спиной что-то затевалось. Кристиан постоянно вспоминал ту «почти оговорку» Конрада, когда тот предложил финансировать проект миллиардом от LILO. Уж не говоря про странную реакцию Бьёрна в то раннее воскресное утро в подвале здания, около комнаты «Sat.com». Могло ли это быть как-то связано с нежеланием Буссе частично интегрировать АО «Сехестед» и «Скандораму»? Буссе недвусмысленно сказал «да». Но Кристиан по-прежнему чувствовал, что он желает чего-то иного, нежели действия с «Ашехоугом» и «Гюльдендалем».