Текст книги "Обе Бездны (СИ)"

Автор книги: Хеллфайр Файр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Мы страдаем от желания, чтобы наши дети жили, а планету не сожрали захватчики из нави, – Инанна, разумеется, не обрадовалась высказанной ей «новости». – Или чтобы вас не поработила Тьма. Наверное, нам стоит быть более эгоистичными, как, например, Светлым Хардола? Их заботы ограничиваются лишь тем, чтобы набить живот и послушать музыку. Но поговорим не о них, а о вас. Как Ардин со своим кичливым прогрессом обороняется от «враждебности» навов?

– Навы на нас ещё не нападали… – замялся Норар. – У нас есть несколько разработок которые, теоретически, могут сдержать навью энергетику и…

Зорат вторично закатил глаза и обернулся к Инанне.

– Они не умеют от них защищаться.

– И это странно, – ответила ему Инанна, хотя изумрудных внимательных глаз она не спускала с чешуйчатых. Подобрав задние, она опёрла о передние голову. – Из всех стран на этой планете навы, которые имеют доступ к любому уголку реальности, выбирают для своего террора именно нас. Значит, именно у нас есть нечто, что им угрожает.

– Возможно, но от помощи отказываться не стоит, – Зорат взглянул на молодых драконов. – Навы представляют угрозу для всех. То, что вы до сих пор не стали их целью, можно объяснить лишь тем, что изначально они хотели отомстить за потерю власти над Нашаром. Теперь же мстить им не за что – и они будут атаковать просто из своей природы.

Но не успели они приободриться, как Инанна отстранила голову ко спинке со сколотым краем:

– Учтите – речь не идёт о назначении вас на богатые должности. Почёт, который вы приобретёте, или же заработанный позор, будут лишь на вашей совести. Ваша цивилизация имеет отличное представление о герметичных летательных аппаратах, и это – одно из основных качеств, по которым Зорат вас выбрал. Не менее важна и ваша совестливость, не связанность с официальными мордами Ардина – вопросы с ними я буду улаживать отдельно.

– Нас… Выбрал? – переглянулись драконы, из-за чего молниеносная ухмылка, мелькнувшая на морде Зората, осталась незаметной.

Ардинцы ещё не успели распрощаться с сарами, как Зорат, и до этого момента почему-то поднявшийся на задние и сложивший лапы на груди, вдруг встрепенулся и повернул к нему полосатую морду.

– На миг прошу вас выйти, но наш диалог ещё не окончен, – и, повернувшись к Инанне, продолжил. – Наша дочь уже в Утгарде.

– Целая? – в голосе Инанны скользнуло беспокойство. – Герусет не поздоровится, если хоть шерстинку она потеряла в её гнилой яме!

– Тебе пора привыкать обращаться к Герусет по душе, а не по уже позабытому внешнему виду, – назидательно произнёс Зорат, пояснив для ардинцев. – Некогда Герусет была самкой, но с душой самца.

Рыжая блеснула изумрудом глаз.

– Пусть сейчас у неё и есть яйца, но в душе она самая настоящая…

Выругаться Инанне не удалось – в зал вошёл закованный в тяжёлую броню гайдук и почтительно склонился перед драконами.

– Твоя дочь здесь, сар-волод.

– Зови её и выведи гостей, но проследи, чтобы они не покинули нас слишком рано, – Зорат распорядился торопливо, но уверенно, довольно наблюдая за тем, как чешуйчатые по своей воле, но понуро и боязливо покинули тронный зал. Определённо, встречать дочь зрелищем избиения ему не хотелось.

В проёме, немного узком по сравнению с масштабами грандиозного помещения, крылатые из ардина повстречали разношёрстую пятёрку. Впрочем, у одного из драконов, безрукого, но самого высокого и зубастого на вид, была чешуя, а не шерсть. Они прошли мимо, предводимые красивой самкой, по одной манере держаться которой можно было понять, что она и есть дочь Инанны. Пернатая пушистая самка тоже одарила их внимательным взглядом, но дела звали её к матери, а потому она не стала задерживаться. Перепончатокрылый мутант повернул голову, насмешливо оскалился ардинцам и скрылся за дверьми.

В коридоре пред тронным залом не имелось сидений, поэтому друзья присели прямо на красноватый ковёр недалеко от дверей, затворённых гайдуками. По счастью, местные правила приличия дозволяли подобное – стража даже не покосилась на ожидавших своей очереди послов… впрочем, нет – с послами так грубо не обращаются. Не огорашивают их, что они прибыли сюда по воле сар-волха, а потом не выдворяют париться у порога.

– С подобными мутациями этот народ должен был выродиться, – Норар, свернувший вокруг себя хвост, имел в виду рукокрылого.

– Наверное, ему помогают выжить остальные, – предположил золотой, – и поэтому Нашар менее развит, чем Ардин – здесь не избавляются от инвалидов.

Яролан пристроился ко стене и навострил уши, но до него не долетало ничто из того, о чём говорили за сомкнутыми кристаллическими дверьми, на которых даже срослись щели. А диалог в тронном зале вели на более чем повышенных тонах.

– Мама, ты до сих пор позволяешь Герусет себя морально насиловать? – от прежде безукоризненной спокойной маски посла на морде Нараты ничего не осталось, всё разодрал возмущённый оскал. – Это не союз, а пустые слова! Он не только продолжает удерживать в рабстве драконов, но и… – показала хвостом на Жардею, – дарит их мне с похабными комментариями! Да не просто дракона, а Тагириона…

– Я прошу прощения за поведение вашей дочери, – выступил вперёд Воплощение, учтиво кланяясь, и тем ещё больше вгоняя Инанну в стыд за потомка. – Её нежная и прекрасная душа пока ещё не готова ко взрослым делам и не обращает внимание на главное. Между тем, твоя воля свершилась, и я готов обсудить с тобой союз против навов и передать слова как Герусет, так и представителя светлых без искажений.

– Я знала других «представителей Тьмы», – Инанна кивнула дочери, давая понять, что услышала её, но внимание сконцентрировала на Воплощении. – Двое из них пытались меня убить, и одному даже это удалось. Но в конце концов я с ними смогла договориться – что же, у Тьмы началось раздвоение личности, если она посылает ещё и тебя?

– Почему вы решили так? Арма предала меня, и теперь я здесь вместо неё, потому что моих предателей не существует в живых, – не прекращал улыбаться подземник. – Поскольку мне известно, что сары ещё обманывают себя тем, что Воплощения не представляют одно во Мраке, зовите это тело Таймург.

– Тебе стоит определиться, Тьма ты или Мрак… – хмыкнула Инанна и продолжила с нескрываемым сарказмом. – Так или иначе, рада приветствовать тебя в Нашаре. Скоро здесь будет больше Воплощений, чем нормальных драконов.

– Стараюсь заботиться обо всех, – отмахнувшись крылом от запутанных упрёков светской владычицы, и снова поклонился. Нарата не дала ему продолжить, не желая уступать ему первенство в диалоге, или же показывать свою несостоятельность как служительницы сар-волода.

– С Герусет вело диалог другое Воплощение, – заявила она. – Его звали Тенерос, и он состоит с Герусет в союзе, хоть и непрочном…

– С этого стоило и начинать, – заметил Зорат строгим голосом. Нарата стушевалась и сложила крылья за спиной.

– Я… я просто подумала начать с Жардеи, потому что она пришла с нами…

Инанна покачала головой.

– Таймург тоже пришёл с вами, а тебе пора бы уже научиться отсеивать второстепенную информацию. Так значит, сколько вас, Воплощения Мрака?

Таймург повёл носом.

– Качество ценнее количества. Понимаю, почему я ныне столь непочитаем среди правителей Нашара. Но конфликт с предыдущими Воплощениями, что наблюдали за вами, не должен мешать последующей дружбе и сотрудничеству. И я уверен, что именно вашей чудесной дочери предстоит наконец уладить этот конфликт, ведь она не только легитимная наследница Трона Солкара… она же и Сама Тьма, что обрела плотную форму и родилась, а не лишь влетела в пустое тело Воплощения.

– Что⁈

Крик Зареславы, Торстейна и Нараты слился в один. Зорат остался всё так же невозмутим, Инанна, напротив, резко распахнула крылья и едва удержалась от того, чтобы взлететь под потолок.

– Неужели это такая новость для тебя? – спросил «Мрак» то ли у рыжей, то ли у её дочери.

– Прошу тебя продолжить диалог с Воплощением наедине, – Зорат единственный из всех нашаран сохранял самообладание наравне с иркальцем. Взяв её лапу и ободряюще сжав, он отошёл к пушистым и крылом поманил их за собой в коридор. – А я поговорю с дочерью и её друзьями. Не волен тебя ограничивать в красноречии, добрейшая из саров.

– Зорат, как сар-волху, улаживать дела со мной предстоит тебе, а Инанна, как сар-волод, как раз и должна заниматься обычной политикой и межгосударстаенными делами, – протестующе расправил Таймург крыло вверх.

– С меня на сегодня хватит Воплощений, – подмигнул жене полосатый, на миг потеряв свою обычную серьёзность. – Кроме того, мне есть, что сказать Нарате.

Чёрные зрачки Инанны слегка сузились, но в глазах зажглось понимание.

– Здесь я решаю, с кем мне разговаривать, когда и сколько, – заявила она Таймургу, поворачиваясь к нему мордой. – И даже тебе придётся следовать этим правилам.

Глава четвертая

Любовь и ответственность

Нарата, несмотря на подавлявшее её ощущение неправильности происходящего, несоответствия принятым нормам, ощутила, что её отец не просто так решил разделить беседующих именно на такие группы. Её подруга и друг просто не задумывались над политическими особенностями встречи – для них это и было лишь выяснение отношений с Мраком. Ну а Жардея просто пассивно проследовала за своими покровителями – вряд ли хозяевами – в коридор, где их встретили заждавшиеся, но удивлённые чешуйчатые.

– Отличная звукоизоляция! – заметил Норар едва ли не с восхищением. – Можно взять образцы материала для…

– А вы кто такие? – совсем недипломатично спросила Зареслава, но и из роли дипломата она уже вышла.

– Выясните по дороге к Мирдалу. Вам теперь по пути, – Зорат умел переключать внимание на себя, даже не побуждая к этому криками и топотом копыт, как его самка. Было достаточно нескольких метких слов, чтобы вызвать всю гамму эмоций от любопытства до возмущения, попутно возвращаясь в центр событий.

– К Мирдалу? – удивилась Нарата.

– А это ещё кто? – почти одновременно спросил золотой.

– Несколько похож на тебя, – заметила Зареслава. – Он тоже золотой, только пушистый и пернатый, и…

– Бывший демиург, противник войн, однако именно он уничтожил предводителя людей, вздумавшего напасть на нас, – Нарата поднялась на задние, чтобы было удобнее загибать пальцы. – Самый Светлейший из Светлых, хотя и разругался с ними.

– Желательно не называть его ни одним из этих титулов, как и титулами вообще, – убедившись, что, продолжая обсуждать и вдумываться, все драконы внимают, сар-волх начал неторопливо удаляться по переходу ко взлётному балкону, а остальные, навострив уши, следовали кто по пятам, а кто сбоку. – Если бы он их желал – он бы ими пользовался, но в том и разница между ним и мной. Нарата, сейчас загляни в себя. Что ты почувствовала, когда крылоглист назвал тебя Самой Тьмой? – на момент кобник остановился, поворачивая бородатую морду на дочь.

– Ну… – Нарата замялась с ответом. Торстейн положил своё крыло на её плечо, собираясь придать толику уверенности, но едва драконица открыла рот, как Зорат махнул лапой.

– Всё понятно. В таком случае, тебе действительно стоит посетить Мирдала. Это будет полезно как для тебя, так и для остальных.

«Всё понятно» было исключительно Зорату. Зареслава дёрнула уголком пасти, подавляя раздражения от кичливого интеллектуализма. Торстейн продолжал вопросительно заглядывать в сверкнувшие глаза подсознательной избранницы своими, пожелтевшими до оттенка яркой травы. Яролан прираспахнул пасть, Норар крутанул хвостом, даже Жардея стала ворочать ушами, пытаясь поймать отсутствующие слова.

– Моим друзьям со сверхразвитого острова предстоит проконсультироваться с Артарой Тагирион и привести к общему знаменателю с нашарскими варварскими дубинами методики по защите от навов, – продолжил сар-волх, концентрируясь уже на ардинцах. – Поэтому мои дипломаты, с которыми вы только что познакомились, сопроводят вас до Ликдула.

– Дипломаты… – Яролан слегка улыбнулся, так, чтобы не обидеть юнцов. – В таком случае нам стоит представиться. Моё имя – Яролан, а это – Норар.

– Нарата Нингаль, – золотой кивнул, дав понять, что догадался об этом и раньше. – А это Торстейн и Зареслава.

– Первые дипломатические переговоры прошли успешно, – заключил Норар. – Поздравляю!

– Теперь – если у вас более нет вопросов, можете лететь, – Зорат, не дожидаясь таковых, развернулся, но остановился от тихой, но хлёсткой фразы Нараты:

– Отец, почему ты меня избегаешь?

– Иди ко мне, обниму, – дракон обернулся к потомку без насмешки, со странным сочувствием. Но Нарата то растопыривала пальцы, то пыталась сжать их в кулак.

– Не о том я… Сейчас мне кажется, что ты меня прогоняешь. Мирдал хорош, но вряд ли он объяснит мне все сложности так, как ты. Отец, это и моя страна тоже. Но дело не в ней, а во мне.

Зорат сделал шаг навстречу Нарате.

– Ты ещё не пробовала, а уже судишь. Мирдал не сможет предоставить тебе полную картину понимания Света и Тьмы, но этого и не требуется. Вместо пустых разговоров он продемонстрирует тебе свою точку зрения, которая несколько отлична от моей – а оценить ситуацию всегда лучше с разных позиций, а не с одной. То, чему я тебя учил, ты уже знаешь. Но твоей воли на этот раз будет мало, как и твоих знаний. Потомок должен стать лучше предка.

Нарата не сумела словами выразить ответ на подобное откровение. Но по глазам её, бурлящим эмоциями, как водовороты, ясно читалась вся горечь взросления. Папа уже не желал быть идеалом, осознавая, что исчерпал своё – но и отпускать дочь на волю не пожелал, вместо этого решив заместить себя кем-то лучшим в качестве учителя. Но надо ли?

– Отец… Жизнь – это не только политика.

– Жалко, что враги твои этого не знают, – кивнул Зорат на двери тронного зала. Он-то имел понятие о том, что происходило за ними.

Нарата совсем растерялась, не зная, что сказать, но на этот раз уже лапы Зората опустились на её плечи, а крылья дракона любовно прижали дочь к мохнатой груди.

Оба представляли, как на них смотрели все окружающие, от смирных исполнительных стражников до дивившихся нашарской непосредственности ардинцев. Но отцу и дочери важно было иное.

Глава пятая

Два вида заботы

– Ну что же, – Инанна прошлась к своему трону и опустилась на него, принимая ту же позу, что некогда любил занимать Герусет – расправив крылья, положив лапы на подлокотники, смотря на пришедшего пронизывающим взглядом. – В Нашаре стало теперь в два раза больше Воплощений.

– И это лишь те, о которых известно тебе, – клацая когтями по плитам дымчатого кристалла, напоминавшим вытесанные тучи, Таймург прохаживался перед троном, хищной птицей не отрывая взгляда от Трона и нынешней его наседки. Кто знает, продержится ли она дольше той или того, кому сейчас подражает – без разницы, заботящийся ли это о благе драконов Аменемхат или авторитарно-тираничный Герусет. Власть сменяется, Тьма вечна.

Инанна сменила позу на свою привычную и единственно удобную на творении Солкара Собирателя Имён – вальяжно пристраиваясь поперёк каменной громады. То ли распутная барышня, то ли жертвенное животное на алтаре – но на морде только усмешка, спорящая с насмешкой Таймурга:

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Империи возводятся и низвергаются, плоть истлевает, на смену дню всегда приходит ночь, а самомнение Тьмы не вмещает сотворённый ею мир. Но ты не Тьма, ты только её огрызок, лишь чуть более особенный, чем остальные Тёмные, да и вообще весь мир, в котором незримо пребывает его Мать как душа и дух всего созданного. Именно. Ты сам открыл мне, что настоящая Тьма – это моя дочь.

– Нет, это твоя дочь – Тьма, – начал было Таймург, несколько сбитый с толку этой неожиданной атакой Инанны. Видимо, прошлые Воплощения слишком распустились, позволив сарам возвысить самомнение. – И я…

– Только не начинай, пожалуйста, – драконица махнула лапой в направление окна. – Если желаешь начинать проповедовать, то устраивайся на работу в Храм Ночи вместо Армы. Тебе там будут рады.

– Инанна, ты ведь желаешь лучшего Нарате? – Таймург остановился и прервал не заботящую его тему. – Если она овладеет всей планетой, ты с этим смиришься и примешь её власть над собой, не станешь спорить с собственным отпрыском? Я слышал, с каким пылом она этим утром свела в одну связку четыре извечно противоборствующих культуры против общего врага извне реальности. Задумайся – подчинить своей воле не только силу Герусет, но и Светлых, и даже Воплощение. Ты подобного не могла добиться.

Дёрнув головой, Инанна оцарапала рогом спинку. Воплощение сам провоцировал конфликт? Мутантке оставалось лишь любоваться своими когтями:

– Чтобы владеть миром, не всегда нужно им править. Иногда достаточно правильной просьбы. А Варлад и Маррут, как примеры абсолютно непримиримых Тёмных и Светлых, даже без моих поручений сделали то, что мне нужно – всего лишь создала им условия для того. А бессловестное подчинение из страха или слепой любви даже Тьме не с руки, иначе бы она не была незрима и всеобъемлюща, а явилась в телесном облике мускулистой клыкастой самки и всех бы поимела… или что нужно твоей госпоже?

– Я тут, – блеснул глазами без зрачков Таймург. – И хватит отрицать это. Ритуалы «добрых святош» не остановили величайшую волю.

– Явился, разделившись на шесть или ещё больше частей? – Инанна пожала плечами. – Что же, если тебе недостаточно одной пасти для того, чтобы заявлять о своей воле, сожалею. Но, возможно, пожив среди нас, ты поймёшь то, что поняли твои прошлые Воплощения.

– Я тоже знаю, о чём ты сейчас думаешь, – завернулся Таймург в крылья, как в плащ. – Почему мы не явились раньше и не отняли Нарату. Именно потому, что Тьме и Мраку нужно было пожить среди вас, в Нарате, и научиться лучше понимать вас как свою составную часть. Именно в самопознании – один из смыслов существования вселенной. Следом идёт удовольствие от воплощения своей воли. И чем выше ты в иерархии, тем больше у тебя для того возможностей, как ты это, несомненно, оценила, пожив и в дождливых грязных лесах, и в роскошных палатах. Поэтому вернусь к вопросу – почему ты мешаешь своей дочери обрести то, что она хочет?

– Потому что вы её не спрашивали, – ухмылка Инанны мгновенно сменилась оскалом. – Не спрашивали, а уже отвечаете за неё и пытаетесь навязать себя. Нарату не тянуло в ваши храмы, значит, ей там не место.

– Ты права. Мне пора покинуть душные стены и проявить свою силу во всём величии!.. Не волнуйся, дочь и твой род в веках прославит, ведь не будь тебя – я избрал бы иного родителя.

– Что же, хорошо, если так, – сдержалась Инанна. – Это всё, что ты хотел мне поведать?

– Это всё, что тебе нужно знать.

Инанна вспомнила, что бесполезно разговаривать с фанатиками и одержимыми маниями, потому прервала Таймурга ударом копыта по ступеньке:

– Я поняла твою позицию. Ты не веришь, что у моей дочери есть своя собственная воля.

– Её ни у кого нет… – виверн так же осознал, что материнские инстинкты затмили разум, поэтому, шипяще-тихо рассмеявшись на прощание, распахнул крылья и взлетел к потолку, распадаясь на едкий дым в его гулких тенях.

Глава шестая

Ненависть в почках набухших томится

Такого же места, как Ликдул, не сыскать в Нашаре. Благодатное и свежее – не столпотворение города и не жуткая чаща, а нечто посередине: аккуратные рощи, чистая вода в мелких ручьях, что изливались в озеро, и ветер, кружащий птичьи трели между партитурных страниц листвы. В таком месте лишь радоваться жизни… если бы, верно, не безвестное проклятие, что отравляло здесь почву – плодородную благодаря перегною множества трупов.

Ликдул был самым братоубийственным поселением Тёмного материка. Ни на обезумивших Тагирионах, ни на отдавшейся навам от безысходности Катайле не остановилась череда предательств и обид. Ныне их жертвой пали Аменемхаты.

Виэнель, белая драконница с редкими чёрными прядями в гриве – цвета Аменемхатов вовсю раскрылись на Варшане, но его сестёр обделили – стояла у стены, прижатая к ней острым лезвием, что держала в лапах Анепут. Эта драконица, напротив, обделена белым цветом – её шерсть была чёрной, с белыми полосами. А вот глаза такие же золотые, и в них так же сверкало негодование.

– Ты пойдёшь со мной, хочешь ты того или нет! Живой или мёртвой!

– Здесь мои друзья, – печально скалясь и прижимая уши, Виэнель через слёзы смотрела на сестру, с которой всегда была близка, но сейчас их внезапно разделила трещина непонимания.

– Ты хотела сказать – любовницы! Это позор… Особенно слышать обо всех мерзостях вашей секты от Воплощения Варлада, а не от тебя, пусть я не раз к тебе прилетала! Поговорим лучше дома. Пьяные извращенки не стоят семьи.

– Эй! – Анепут убрала оружие, и это позволило Виэнель отшатнуться. – Как у тебя только пасть раскрылась такое говорить!

– А разве не так? Мирдал – самый беспутный дракон на свете, и его дом – это пристанище убийц, женоложениц, пьяниц и…

Хлёсткая пощёчина, нанесённая крылом Виэнель, заставила чёрную не только умолкнуть, но и ошарашенно уставится на сестру.

– Я уже не маленькая, и сама знаю, какую жизнь мне избрать! – выкрикнула та. – Ты сама связала свою судьбу с навом, и не тебе меня осуждать!

– Навы бывают разные. Тот, которого прячете вы, не столь добр, как мой Кьлеменетот. А ты укрываешь потомка наших врагов! – не поворачивая головы, Анепут на миг скосила глаза на старые, разваливающиеся без ремонта дома, которые обыскивали драконы Четверицы.

– И своими действиями вы заставите его ненавидеть вас так же, как… – Виэнель прервалась, стоило концу лезвия коснуться её шеи.

– Значит, он у вас. Отведи меня к Шешу Амрафету, и я тебя прощу. А Мирдал и так простит, он же «всеблагой».

Голос Виэнель похолодел.

– Убери от меня свою железяку, Анепут.

– Я не собираюсь повторять, – пригрозила чёрная.

– Я подозревала, что неудачные роды лишают разума, но даже не думала, что всё может доходить до такой степени, – бросила Виэнель. И сразу же пожалела об этом – зрачки Анепут расширились, а крылья слегка дёрнулись.

– Это… Это подло, Ви.

– Особенно учитывая, что я родился, – добавил подошедший к двоим родственницам чёрно-белый дракон, что выглядел грязным из-за хаотических чёрных полос, крапинок и пятен на шкуре и крыльях. Хотя грива его ещё не успела отрасти на полную длину, его поджарое тело уже выглядело взрослым, а едкие глаза циника – постаревшими. Во всяком случае, Инпу Аменемхат пережил и брата, и сестру – но не потерял с ними связи, а, напротив, всюду ходил и летал с посохом, к которому прикрепил крошечный череп с тремя глазницами и иссохшего, мумифицировавшегося двухголового выкидыша.

– Вот именно, – Виэнель снова повернулась к Анепут. – С чего ты взяла, что Шеш – это чудовище? Он тоже произошёл от дракона и нава, как и твой сын. Он тоже…

– Лучше не раздражай меня! – предупредила Анепут, всё ещё отходя от её слов.

– Он причина нападения Тескатлипоки на Нашар, – перекричал её сын, стукнув посохом. Черепушка на нём возмущённо клацнула, а трупик мотнул лапами и крыльями без оперения. – Пусть он сам разбирается с Амрафетом и не трогает нас.

– Армафет нас не трогает, это так, а вот Тескатлипоке я доверяю гораздо меньше, чем ему. Или ты думаешь, что разделавшись с Амрафетом, он не нападёт на нас? Ты же знаешь этого нава! – Виэнель за неимением посоха притопнула лапой. – Если он захочет отомстить, то в первую очередь – нам!

– В таком случае – счастливо оставаться, – Инпу потерял интерес в тёте и отошёл от неё, но вдруг остановился. – Впрочем, нет. Вяжи её. Отведи на урок к Нергалу, он сумеет выбить из неё ту дурь, что выбил из тебя.

Виэнель ощерилась и сделала то, чего делать совсем не хотела. Музыка была совсем не приятной – диссонанс, которая произвела её лира, мог и погубить слабого нава, а вот полудракон только застонал и преклонил колени, вцепившись в посох.

– Научись вежливо обращаться со старшими! – посоветовала драконица, на всякий случай отходя от зарычавшей Анепут. – Вам обоим следует пересмотреть свои манеры!

Анепут разжала горло, но Виэнель не отпустила, а притянула к себе обронённое оружие. Сзади к Малреке и Лишмиру подошли несколько воинов из Четверицы, с недобрым намерением направляя жезлы на них.

– Давайте не сопротивляться. Будет обидно вас потерять так глупо, – Анепут заградилась от Малреки своей сестрой.

Луч обжёг ей щёку – тело Виэнель дёргалось и стремительно покрывалось ковром пышной растительности, крылья одеревенели и распустились яркими цветами: первоматерия пожирала её, обращая в живой куст.

* * *

После этого кошмара Виэнель проснулась поперёк гнезда, чуть с него не свалившись. Крыло отлежалось и саднило несильной, но тяжёлой болью, отравляющей яркое приветливое утро, свежий ветерок из окошка и радостный детский гомон на улицах.

Она приподнялась и села на краю гнезда, стараясь отойти от пережитого во сне. Неприятно… И странно. Драконица не помнила таких ярких и чётких снов, слишком… Похожих на реальность.

В её роду, конечно, были Вскрыватели Снов. Бабушка Джетет, супруга Аменемхата, до сих пор работала на этой должности при Инанне. Но очень уж хотелось, чтобы именно этот сон создал утомлённый мозг из-за боли в крыле. Чтобы это не было видение из Кромы, предвещающее ссоры и смерти. Их уже слишком много и так.

Но как бы это не было противно, самочка сначала села за стол и задумалась, припоминая мельчайшие детали сна – после чего стала записывать то, что привиделось, дрожащей от волнения лапой. Она разберётся с этим… Чуть позже – или в процессе.

Сейчас не хотелось особенно украшать текст завитушками или особенно изощрёнными связками рун – в некоторых местах Виэнель писала почти что в строчку, и поэтому часто допускала ошибки, ставила над буквами значки длительности звука, будто записывала ими не текст, а ноты. Но исправлять, тратя время на отцарапывание когтем слоя пергамента, не хотелось.

Скоро она уже закончила работу и просмотрела руны. Неприятный холодок пробежал по её спине, но она почувствовала странное облегчение. Хотя бы избавилась от сна… Только не от мыслей о нём.

– Я этого не допущу… – проговорила она сама себе.

Ладно, о себе достаточно, стоит теперь и о детях подумать. Нельзя же опаздывать на собственные уроки! Это всегда радует детей, но они и разлететься могут за упущенное время…

Виэнель вылезла из своего одноэтажного домика в две комнатки прямо через окно спальни, спрыгивая в некошеную и непримятую траву у стены. Расправила крылья – но передумала взлетать, правое крыло ещё чуть сводило. Значит, лапами – на поляну неподалёку.

На улицах Ликдула было спокойно, но не тихо – ожила деревня, и хотя до шумных улиц Утгарда ей было далеко, она всё же выглядела гораздо лучше, чем двадцать лет назад. Взрослые и дети – взрослые учителя, дети – в основном детёныши, потерявшие своих родителей, и часть присланных на обучение. Город, про который не так давно ходили не слишком светлые повествования, принял их легко, и изменился сам. Дома отнюдь не являли собой руины и развалюхи из сна – их ещё пятнадцать лет назад постепенно отремонтировали, покрыли защитными составами против гниения досок, а кирпичные стены отмыли от копоти. Но улицы так и не замостили, оставив природный газон, в котором кое-где дети протоптали тропинки до почвы.

Небольшой хаос Тагирионам был по душе, так что ничего удивительного в этом не было. Хотя приютом управлял Мирдал, деревня по праву наследников досталась Артаре и Ламире. Впрочем, за власть они не боролись, отчего Ликдул и цвёл, словно цветок под заботой умелых садовников. А то, что редко сюда заглядывали чужаки, отпуганные странными слухами о сумасшедшем Светлом, который правил драконами ещё до того, как родились первые переселенцы в Нашар, позволяло ему и дальше процветать.

Пожалуй, это было и к лучшему. В Ликдул с охотой принимали всех, хотя попадал сюда далеко не каждый. Сторонники Тьмы и Света, потомки хаосистов, даже навов… Мирдал к каждому относился с пониманием и дружелюбием, а его сторонники, пусть и имели недостатки, вместе дополняли друг друга. И находили подход к каждому ученику. Так что Мирдала нельзя было подводить – пора ему помогать! Вбежав на поляну, по которой разбрелись чуть больше дюжины драконят возрастом от детёныша по предплечье в холке до уже почти взрослых, Виэнель встала на задние и поклонилась им, приветствуя просто и приветливо, как и было принято в поселении-школе:

– Добра!

Глава седьмая

В семье не без красавца

Когти дрогнули, мелодия резко остановилась дисгармоничной нотой, когда Виэнель заметила приземлившуюся в стороне чёрную белогривую сестру. Значит, сон отчасти сбылся. Стоит ли ожидать дальнейших ужасов? Или их можно ещё избежать? Всё же морда старшей сестрёнки была спокойна и чуть радостна, крылья сложились без напряжения.

– Продолжайте играть! – Виэнель дематериализовала лиру и пошла навстречу сестре, широко расправив крылья, не слишком заботясь, что дети не последовали её поручению. – Рада тебя видеть, Анепут! Как у тебя дела, как семья?

– По разному. Должность моя всё же не столь спокойная, – Анепут оглядела сестру, а потом и детей, явно высматривая среди них кого-то. Не Шеша ли?

– В нынешние времена гораздо спокойнее, чем раньше, – возразила Виэнель и подступилась к сестре, мягко обнимая её крыльями и лапами. – В Ликдуле отражается теперь весь Нашар. Драконы живут в мире под мудрым правлением – только здесь правят Тагирионы и Мирдал, а Нашаром – Инанна и Зорат.

– Это многих и беспокоит… – Анепут мягко взяла сестру за лапу, но отстранилась. – На них проще влиять через политические обязательства, чем на вас. Виэнель, а не хватит ли присматривать за чужими детьми, может, собственных завести пора? – показала на разбредающихся мальцов хвостом.

Драконочка смущённо дёрнула ушами.

– Я ещё гулять хочу! Некоторые и в сто лет детей рожают! Тем более, – она подмигнула сестре. – Я ещё помню, как ты оставляла меня с Инпу. По-моему, даже его отец не мог выносить тот хаос, что он устраивал в вашем доме. И в результате ты от него, мягко говоря, избавилась, и воспитываю его я, параллельно с обучением. Но, может, это и к лучшему… – вспомнила младшая свой сон о службе этого полунава в Четверице, которая и призвана от навов избавляться. Ну и бредовый сон!

– С навами у тебя определённо есть опыт общения, – улыбнулась Анепут. – Может, поэтому Мирдал тебя и выбрал?

Что-то в голосе сестры не понравилось Виэнель, и белая поняла, что рано обрадовалась.

– Кстати говоря, это очень правильно – держать учеников всех вместе, чтобы они видели достоинства и недостатки друг друга. Но иногда из-за одного могут пострадать все, и тогда этого одного лучше изолировать… – продолжала Анепут

– В том случае, если не сумеешь его воспитать. Но… Пока что проблем с этим у меня не возникало, – Виэнель присела на траву и стала медленно перебирать струны. Она не наделяла мелодию силой, как во сне, но так и конфликт был куда менее острым. – Жалко, что мы редко видимся в последнее время. Хочется быть дружными, как в детстве.