Текст книги "Обе Бездны (СИ)"

Автор книги: Хеллфайр Файр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– И хорошо, что ты ничего не знаешь. Лучше позови Мирдала, быть может, пришло время для нового урока, раз я так расслабилась?

– Мирдал сейчас занят с Вилмиром, поэтому пока я взял обязанность твоего обучения на себя.

– Не смеши, – Нарата, конечно, не стала смеяться, просто закрыла глаза, чтобы не видеть мелькавшие перед ними пряди.

– В Ликдуле любой может стать учителем, – Инпу напомнил слова Мирдала.

– Да, только каким будет результат обучения? – фыркнула самка, но Инпу продолжал серьёзно:

– Ничуть не хуже, чем ты можешь представить. Во всяком случае, почему бы тебе и не попробовать? Есть материи, которые тебе не преподаст Мирдал.

– Что тебе нужно тогда? Говори сразу, – Нарата не любила начинать издалека, ей всегда казалось, что собеседник пытается увильнуть и запутать. Сказывалось взросление подле родителей-правителей.

– Ты познала Тьму и побывала рядом со Светом, а Хаос так и крутиться вокруг тебя. Не пора ли ещё немного увеличить кругозор? Я открою тебе такую возможность, причём с официального разрешения своей матери.

– А в чём она заключается? – не теряла Нингаль недоверия.

– Я приглашаю тебя на прогулку. Ты известна своей любознательностью всему Утгарду, так почему бы не сходить со мной, м-м-м… – он постучал когтями по своему посоху. – В Вейндал?

– Чтобы меня и навы взяли в плен, как демиурги? – постучала Нарата себе по голове крыльевым когтем.

– Со мной тебе нечего опасаться, да и навы не такие дураки, чтобы портить отношения с Кьлеменетотом и Инанной. Впрочем, твои страхи лишь убеждают меня, что ты должна всё увидеть своими глазами, – с этими словами он внезапно повернул посох, ударив им в землю под лапами Нараты и одновременно спихнул её в открывшуюся дыру.

Уже на той стороне, когда прохладный ветер резко сменился палящим штилем, Нарата нарычала немало ругательств на Инпу:

– Не делай так! Я без друзей и охраны никуда не хочу! Ты поступаешь так же, как демиург!

Но постепенно начала успокаиваться, осмотревшись. Сразу понять, где она оказалась, было невозможно. Судя по всему, всё-таки в Вейндале – об этом ясно заявили нехарактерные для Нашара растения, пышно разросшиеся вокруг множества высоких зданий… Не домов. Драконесса сначала решила, что оказалась в Хардоле до прихода запустения: тут и там над зелёными подушками возвышались высокие белоснежные шпили. Меж них поднимались стены из цельного камня, стиснутого в единую конструкцию, в которой были прорезаны громоздкие врата. У самого края стен на площадях, расчищенных от растений, ютились невысокие домишки с покатыми крышами и взлётными площадками, не имевшие дверей и окон, зато утыканные выпуклыми балконами.

– Город навов? – предположила Нарата, не оборачиваясь на Инпу. – Сторонников мирного Кьлеменетота? Я знаю, что не все навы воюют с Нашаром. Вопрос в том, как избавиться от нападений остальных.

– Навы уже не пытаются вернуть Нашар. Те, кто желал этого, либо погибли, либо оставили свои притязания, – Инпу подал Нарате лапу. – Большинство из них просто следовали своему основному желанию уничтожения, умело используемого Тескатлипокой.

– А Шилонен? Тескатлипока, если он ещё жив? – Нарата стала присматриваться к жителям города.

– Именно для решения этого вопроса я и привёл тебя сюда. Тескатлипока следовал своим планам, но Шилонен – не он.

Но Нарата уже не слушала навёнка. Навь в яви приковала всё её внимание. Менялись не только жители – глаз не успевал захватить их трансформации – но и сам город. Не постепенно, а разом изменяя отдельные свои части, стоит только выпустить их на секунду из поля зрения. Всё будто блестело искрами разных цветов, что появлялись и пропадали с равной внезапностью. Не просто город навов… сюда будто спустили саму навь.

– Это безопасно для меня и Нашара? Никто не начнёт мутировать?

– Только тот, кто сам пожелает. Или ты думаешь, что твоя мать не в курсе происходящего здесь? – Инпу вопросительно посмотрел на Нарату. – Ещё совсем недавно дом навов постепенно разрушался. Здесь же образовался устойчивый участок, который приносит благо и Нашару, как в части снабжения первоматерией, так и в ином плане – позволяя навам обитать здесь и не тревожить жителей материка.

– Даже Светлые не желают всем добра, только себе, – пригрозила ему Нарата растопыренными когтями. – Навы тем более не заботятся о нас. Кьлеменетот мирится с Инанной потому, что он преступник на родине и враг остальных навов, и не может сам себя защитить.

– Преступник до тех пор, как навы-противники Нашара не захотят воспользоваться им во зло, – ребёнок не питал иллюзий. – Поэтому новый урок от меня и новое задание от Мирдала – поговори с Шилонен. Демиургам это помогло.

– С Шилонен? – Нарата ещё раз взглянула на город. – Но… Она же…

Драконесса тут запнулась. Какая? Другая? Разве навам это важно? Она не безумна, как некоторые из них, и наверняка не желает сгинуть так же, как Баотас. Кроме того, по Вилмиру видно, что он не стал сумасшедшим деструктором, а значит и его хозяйка достаточно разумна, чтобы выслушать разумное же существо. Но зачем тогда она напала на Хардол? Пытаясь спасти мужа? Или у неё свои планы?

– Далеко идти не придётся, мой отец с ней, она в городе, – взлетел молодой Аменемхат. – Тут нейтральная территория, не чужое измерение, это тебя не так сильно напугает.

* * *

Два молодых стальношёрстных дракона встретили их на подходе к городу. Нарата поёжилась, увидев у них в лапах копья, оканчивающиеся радужными наконечниками, которые к тому же трепетали, словно языки пламени, но Инпу спокойно прошёл меж них, а перед Нараттой оба стража почтительно преклонили головы

Слишком постоянен их облик для навов, хотя и на драконов они походили меньше, чем на Маррут и Зареславу. И это вселило новые подозрения в Нарату. Шеш предостерегал, что Зареслава куда опаснее навов, но пока этому не находилось подтвержения. А надо?

Всё-таки идти бок о бок с навёнком было немного спокойнее, чем одной. Нарата и не допускала мысли, чтобы сейчас вернуться в Ликдул – ещё не хватало, чтобы Шилонен сейчас куда-нибудь улетела и развернула навов против Нашара… Если можно было не допустить лишние жертвы, то как раз сейчас.

Зал, в который Инпу привёл дочь саров, напоминал громадный балкон, галерею или крыльцо – колонны в десять или двадцать размахов высотой поддерживали полукруглый купол вытянутого вверх зала, отбрасывали резкие тёмные тени на мерцавший кварцем отполированый пол. Одного из присутствующих – самого постоянного в облике нава, что показывало его самоконтроль – Нарата узнала как Кьлеменетота. Его присутствие полностью погасило тлеющий страх. С двумя навами, симпатизирующими Нашару, вероятность подлостей немного сокращалась. Несколько присутствующих в зале обитателей нави сбивали её с толку своими метаморфозами. Но одна из них почти сравнивалась с Кьлеменетотом постоянство – это, наверное, и была Шилонен.

– Почему навы нападают на Хардол? – Нарата приземлилась на пол, чуть не подскользнувшись, такой он был ровный. Хозяева дома переборщили с удобствами для гостей.

– Тебе жалко Хардол? – Шилонен покрутила своим тонким длинным хвостом. – Нам тоже. Тьма активнее Света, а мы своим нападением рассчитывали привлечь к Хардолу не её, а Свет. Может, он заодно увидит, что творят демиурги, и вмешается сам, отстранив их наконец и изменив устоявшийся порядок? Хаос в первую очередь – сила перемен, и они не всегда ведут к разрушениям.

– Но какой ценой ты добиваешься его внимания? Не щадишь ни своих подданных, ни своих врагов! И какое тебе дело до Света? Пусть Хардол живёт своей жизнью, как драконы Нашара обходятся без опеки Тьмы.

– Самый больший Порядок – это Смерть, – вступил Кьлеменетот, наклонив рогатую голову. – После смерти ничего не происходит с умершим. Если хардольцам убьют сознание, долго ли ждать смерти душ и тел?

– Радвер хочет править, а править трупами невозможно, – пояснила Нарата разницу между стремлениями дракона и нава. Один из последних – нагромождение вибрирующих колонн и вращающихся пирамид – перестал неразборчиво гудеть и греметь, производя звуки, складывающиеся в осознанные слова:

– Мы не единственная опасность для Хардола. Позже могут появиться другие. Нашаране, например… Дело времени, чтобы Инанне надоели эти тупицы так же, как однажды Базал-Турату надоели драконы под боком. Вам интересно, кто выиграет в этой войне? Или количество жертв в ней?

– Соглашусь с тобой, – Нарата кивнула незнакомому пришельцу. – Радвер не считает своих драконов за равных, отнимает у них волю, и приструнить его было бы неплохо. Да и военные технологии надо на ком-то обкатывать.

– Тогда почему ты против нашей войны с Хардолом? – перебила Шилонен.

– Потому что вы уничтожаете Хардол, – драконесса полоснула воздух когтями. – Война может быть полезна, когда после неё что-то остаётся, а не когда она заканчивается грудой развалин и одним-двумя племенем уцелевших, которые потом или растворятся в другой группе, или же вымрут полностью. Сейчас ты уничтожаешь своих собственных собратьев так же, как их бездумно уничтожил Тескатлипока, наслав на наш флот.

– Ты ревнуешь Хардол в военном смысле? – Шилонен рассмеялась. – Он не должен воевать с нами, только с вами? Как будто вы умеете воевать лучше…

– Сменим тему, пока она не стала дурацкой, – Кьлеменетот крутанулся на месте. – Чего хочешь ты сама, Нарата? Ты вообще знаешь, чего хочешь? Нельзя говорить о воле, когда нет намерения.

– Сохранить жизни и души безвинных. Не к чему устраивать глупейшие сражения просто ради смерти. Навам не нужен Хардол, но он может пригодится Нашару, потому что Радвер не удержится у власти. Вы получите свою долю разрушений, если жаждите их, – вспомнив, что говорить о милосердии, благородстве и их пользе с навами бесполезно, Нарата резко сменила тему. – Мы уничтожим демиургов как явление. Хватит с Хардола из злого Порядка, всё равно в них иссяк Свет.

– Я бы не был столь категоричен, – Инпу взглянул на Нарату. – Всегда можно обучить незнающего, если самому хорошо овладеть материалом. Тем более перемены нужны не в демиурге, а в его отношении.

– Радвер не глуп, поэтому своего отношения он не поменяет, ему известны все факты, – Кьлеменетот окинул взглядом молчавших навов, менее опытных в общении с драконами, – но и поговорить с ним можно. Нарата, готова посетить демиурга ещё раз? Я защищу тебя.

– О, я жажду встречи! – рыкнула драконесса. – Но если и идти на переговоры, то противоборствующим сторонам. А Нашар будет посредником в делах Харадола и нави. Так правильнее.

– Правильно, лучше отправлюсь я, – с готовностью вызвалась Шилонен. – Больше шансов поссориться!

– Но и урегулировать неприязнь больше шансов, – рассудила Нарата, – тогда лучше полетим с вами обоими. Решать недостатки демиургов нужно с самими демиургами, а не со Светом, если Света в них больше нет.

Инпу внимательно посмотрел на Нарату, но ничего не сказал.

– В таком случае – нанесём ему визит немедленно. Если дракону дать волю, – Кьлеменетот подошёл к самочкам. – Он будет болтать, пока плоть не истлеет.

– Это потому что у нас теперь больше времени для разговоров, – бросив на Шилонен неприязненный взгляд, пробурчала Нарата. – Среди враждебных навов остались только дураки.

Глава сорок третья

Нашардол

Радвер не боялся своего народа так же, как Инанна, опасавшаяся, что в любой момент из толпы может вылететь убийца или деструктор – народ любил своего лидера и защитника, а демиург, подчёркивая близость к крылатым, вёл речи не с балкона своих Хором, а с парадного крыльца, будучи выше, но не настолько высоко, чтобы потребовалось орать для донесения своей воли до Светлого народа на широкой площади. Жители Авваатера собирались здесь скорее для того, чтобы полюбоваться правителем, получить вдохновение на благие дела от его уверенности и статности, нежели для того, чтобы выслушать его указы – все повеления будут растиражированы и разосланы на все посты ратников, розданы личным письмом каждому дракону в Хардоле. Радвер и Яролика могли бы вообще ничего не произносить вслух, лишь отдать закон главному ратнику, а он уже запустит его по инстанциям. Но тогда демиург и соборная не будут рядом с народом, а это важно.

– Есть религии, и они опасны, не мне вам рассказывать, что они запудривают вам мозги и заставляют подчиняться сектантам, действующим из эгоистических интересов. Но есть Тьма. Это хуже религии. Тьма хочет вселиться в вас и уничтожить ваше сознание полностью, заменив его своим. Вы умрёте, останется только ваше тело с паразитическим ульевым сознанием Тьмы. Это правда. Попробуйте меня опровергнуть, но вы не сможете, поэтому даже не пытайтесь. Тьма натравила навов на Хардол, чтобы в подставном бою вас спасти и заставить взамен подчиняться себе. Но любить невозможно заставить, а для меня самое ценное – это ваше благополучие, ваша свобода сознания и незамутнённость мозгов устаревшими и вредными, разрушающими вас штампами религии. Поэтому я убил Тенероса, главное Воплощение Тьмы, дождавшись, разумеется, когда он уничтожит нанятых навов, обезопасив Хардол. Это была жестокая битва, трудная, но я победил и доказал, что Тьма не вечна и её можно убить, а значит, не она создала этот мир и всё, что говорят Тёмные – наглое и осознанное враньё. Отныне все последователи Тьмы на территории Хардола будут немедленно казнены. Представители всех прочих религий после прилёта на Хардол будут обязаны обратиться к ратникам, чтобы те пометили их неснимаемым следящим ошейником для того, чтобы все, общавшиеся с ними, знали, что их словам доверять нельзя, их речи это проповеди, а не правда. Неподчинившиеся религиозники на первое нарушение будут высланы, на второе – казнены. Души всех казнённых отойдут государству.

– Пылкая речь… – скривилась Нарата, наблюдая за Радвером из-за полупрозрачной занавеси, похожей на прядь тумана, что отделяла навов и Тёмную от яви. – Мне нужно выступить сейчас и опровергнуть его слова!

– Радвер будет рад такому спектаклю, – Кьлеменетот скопировал знакомый дочери жест отца-Зората, раз проведя пальцами по бороде. – Зачем тебе опровергать его слова? Говори всё то, о чём говорил он. Раз он столь правдив, он не станет себе противоречить. Арислодара мертва? Он обязан отдать Хардол Инанне, как обещал. Инанна не Тьма и не религия, даже не Мирдал и не Иерон.

– Арислодара не мертва, – шикнула Шилонен. – Пока что Тескатлипока держит её.

– Но свои функции она больше исполнять не может, – поднял одно крыло вверх Кьлеменетот. – Радвер свободен её заменить, наплевав даже на Иерона.

– А зачем нам обсуждать всё это? – усмехнулась Шилонен, обволакивая Нарату. – Просто скинь его со ступенек, как памятник с постамента, и много проблем решится сразу. Только не забудь сначала ему меж крыльев клинок вонзить.

Правы навы, кто бы подумал. Действовать надо. Но прямое уьийство лишь спровоцирует войну. А это, кажется, и нужно было демиургу – распространяя своё доминирование не только на подопечный народ, но и на других драконов, он лишь отпугивал от Хардола приезжих… И попутно искал повод атаковать Нашар, «вотчину Тьмы, которая даже спасая Хардол, желает его уничтожить».

Света в Радвере нет, против Тьмы он борется, на Хаос какает с высоты полёта… Что остаётся? И почему ликдульские учителя обещают научить контролировать себя, а требуют разбираться в чужих проблемах?

Нарата выступила из нави, сразу прервала речь, обратила внимание на себя. Радвер хотел повернуть её появление в свою пользу, показать, что Тьма явилась мстить, но Нарата начала в неожиданном для него ключе:

– Да, Радвер прав, он заботится о вас, избавляет вас от ошибок. Но без ошибок не будет ни мудрости, ни знания, как поступать, опыт будет лишь у тех, кто решает ваши проблемы. Знай, Хардол, Нашар тоже победил Тьму, отстоял волю драконов, даже казнить Тенероса умудрился – я сама отрубила его голову этим самым мечом, – Нарата Нингаль показала всем открыто то оружие, которое ей советовали засадить Радверу в сердце. – Но убьют одного Тенероса – придут десять других. Уничтожат Тьму – придут Свет, Порядок, Хаос, множество прочих злодеев или просто тех, кто привык жить иначе, чем вы. Вы казните их всех, не разбираясь? А чтобы разбираться, вам нужен ум, нужно знание о том, что вас окружает. Радвер, мы все благодарим тебя, что ты исправил Хардол, сделал его лучше, чем при Иероне, не сбежал, как нашаране, а поднял свою страну. Теперь она безопасна и стабильна, у драконов появилось время задуматься о смысле жизни. Настало время другого лидера. Радвер, за твои заслуги тебя ждёт более высокий титул архидемиурга, прежде занимаемый Арислодарой. Ты давно мечтал его обрести, чтобы помогать большему количеству крылатых и других народов. Настало время. Преемников ты назначил – моих родителей. Они согласились принять твоё былое бремя на себя, помочь сдружить Нашар и Хардол. У нас есть чему научить вас – твёрдость, самостоятельность, у вас тоже есть для нас уроки – благополучие, умение жить. Соединим сильные стороны и не позволим Тьме и Свету нас разъединять. Мы все лишь выигрываем от этого. И народ твой тебя поддержит, Радвер, ведь ты знаешь, что Инанна точно так же, как и ты, исправила Нашар Герусет, полный горя и унижения. Но Инанна не столь велика, как ты, ей не стать пока архидемиургом. А вот принять Харлол и украсить его ещё лучше она попробует. Радвер, сдержи своё слово и сдай свою должность Инанне ради ещё более высокого чина. Можешь даже не назначать её демиургом – это всё равно пережиток ненавистного вам Покона. Но честь твоя требует подняться выше и сдержать своё слово. Сдержи и получи этим ещё большую любовь Хардола.

Радвер совсем не любовно взглянул на Нарату. Только что он был готов к любому её выступлению – как она начнёт кричать, что он неправ, начнёт доказывать плюсы Тьмы и Света, или и вовсе кинется на него с мечом. Но старый интриган и не думал, что она станет апеллировать к его договору, да ещё и так умело. Краем глаза он видел, как одобрительно зашевелились его слушатели, поддерживая эту проклятую выскочку.

– Так и есть, – оставалось лишь согласиться. – Я обещал Инанне позволить ей руководить Хардолом под моей опекой. Она ведь не станет противоречить моей воле, отменять уже выпущенные мною указы, а, напротив, примет их мудрость и распространит все законы Хардола так же и на Нашар? Было бы жалко, если сар-волод начнёт заботится о Хардоле, но бросит Нашар и оставит его варварской религиозной страной.

– Это уже забота правителя, которого ты будешь умело наставлять, но не станешь влезать в дела своего народа слишком рьяно, – веско произнесла Нарата, давая дракону понять, что не попадётся в его сети. – Иначе чем бы ты стал отличаться от той же Тьмы, если бы мешал драконам жить так, как они хотят – не во вред, конечно же, самим себе.

– Как раз и не хочется им мешать. А за Инанной я прослежу, чтобы и она не мешала. Авваатер! – Радвер обратился ко всем собравшимся, распахнув крылья. – Думаю, действительно будет радостно, если Нашар и Хардол воссоединятся, больше не будет разделения на Светлых и Тёмных – инструмента управления вашей волей, повода для конфликтов. Но чтобы не было Светлых и Тёмных, прежде необходимо избавиться от Света и Тьмы. Если в Нашаре перестанут поклоняться воле паразитов, жрущих мозги – тогда примите Нашар! Но чтобы стать братом Хардола, Нашар сам должен дорасти до его уровня, не тянуть Хардол назад в болото и мрак. Как только нашаране – все нашаране – откажутся от всех религий, станут, как мы – я приму у Инанны экзамен верности и буду спокоен, оставив вас на её попечение. Вы согласны со мною, драконы?

Шилонен осклабилась при последних словах Радвера. Он совершенно верно обыграл предложение Нараты – Нашар с его постоянными трениями никогда не станет единым, не говоря уже о том, что Инанна заключила с Тьмой договор, что не будет препятствовать её учению, если того драконы сами захотят.

– В чём отличие конфликта Света и Тьмы и религии с атеизмом, Радвер? – Улыбнулась Нарата, снова удивив и навов, и демиурга. – Управлять можно и тем, и другим. А моя мать мечтала, чтобы внутри страны конфликтов не возникало вообще – для выпуска пара есть соседи, которым требуются наши земли, и другие враги, управляемые собственной злой волей, а не ведомые на конфликт чужой. В Нашаре религии есть, их много, поэтому их сравнивают друг с другом, а слушают лишь себя, и ни одна из вер не имеет полной власти над волей народа. По этой же причине Инанна разрешает как угодно оскорблять и ненавидеть саров – потому что либо обвинения надуманы и их просто пропустят мимо ушей, а то и просто разобьют слишком крикливые пасти… либо замечания правдивы, и сары прислушиваются к ним, восстанавливая справедливость. Поэтому мнений должно быть много – если, хардольцы, вы доросли до Нашара, и в вас действительно есть мудрость различать нужное от наносного. Раз вы знаете, чем религии плохи, вы не попадётесь на их крючок так же, как наши предки при Семаргле. Мы знаем и Семаргла, и Тьму, и научились спорить с обоими, доказывать свою правоту. Вы это тоже умеете, поэтому и без ошейников отличите чистый вымысел от того, что может быть правдой. Братство – это равенство, Авваатер. Это равнозначный обмен опытом. Это любовь и приятие при сохранении собственной воли и следования своим благим целям. Поэтому хватит бояться религий, они слишком слабы, чтобы одолеть вас. Ну а свободе – безопасной для вас, лишённой ненависти и разбоя свободе – вас Инанна научит. Те ошибки, что могли бы совершить вы на этом пути, мы уже совершали, и набрались опыта, как их избегать.

Будь Яролика рядом, она бы наверняка разочаровалась в своём демиурге. Если бы он не отвернул свою морду от народа, то разговор о выражении на ней хватило бы ещё лет на десять. Но так как Радвер повернулся к Нарате, то увидеть его расстройство, злобу и печаль одновременно могла только она. Всего через миг Радвер уже принял невозмутимое выражение, но искры торжества в его глазах совсем угасли.

– Авваатер и Хардол ваши, род славной Нингали. Я вместе с соборной улетаем на Каторею, нас сопроводит и Кориктофис-казначей, ведь, кажется, валюту вам придётся менять – все капсулы крови Кориктофис лишит своей силы и номинала, чтобы они не спорили по ценности с нашарскими душами. Я надеюсь, у Инанны хватит в сокровищинце запасов душ, чтобы возместить каждому из граждан Хардола все его обесценившиеся сбережения в новой валюте. Инанна ведь любит вас, я в это верю, и будет готова расстаться с запасными фондами ради вас, ради экономического единства Нашара и Хардола… Нашардола? Может быть, так теперь будет называться новая страна, а может иначе, если она вообще возникнет. Желаю всем вам удачи, благополучия, достатка и сытости! Доброй и вечной жизни вам, драконы! Прощайте!

– И тебе того же, – тихо проговорила ему Нарата.

– Жалко, что Радвер не нав, – Шилонен прятала улыбку за лапой. – Нам такие добрые и заботливые лидеры в любой вселенной яви бы пригодились!

Удивлённые хардольцы так и стояли, глазея на Нарату и явно не понимая, что именно произошло. Кажется, их отдали в лапы новой власти, но после избавления от навов это было лучшей новостью – потому разжались сначала жидкие, а потом зазвучавшие всё чаще хлопки в лапы, после которых драконы взялись за лапы и трижды прокричали имя Инанны.

Похоже, работа здесь предстояла немалая…

Глава сорок четвертая

Третьему не дано

– Ну наконец-то! – Хубур упала прямо на застелённую кровать и принялась крутиться, взбивая покрывало. Нарата вопросительно посмотрела на подружку – её так обрадовала возможность снять платье или же просто на кровать завалиться? – Я так устала! – проговорила драконесса, подтверждая второе предположение Нараты. – Все эти Арислодары, Воплощения, демиурги… Ужас!

– Я сама ужас, – Нарата доброжелательно оскалилась, прикладывая лапку к груди, и присаживаясь на край той же кровати. – Но мне тоже по нраву то, что нам не придётся снова далеко таскаться. Хотя Нармэлу жалко – она теперь здесь застряла…

– Здесь у неё отец… но я понимаю её чувство, – Хубур сразу успокоилась и притихла, залезая под плед. – Жить без одного родителя почти так же, как без двух сразу.

– Я сочувствую тебе… Мои родители любят меня по-своему, но… Они хотя бы у меня есть.

Погрустневшая Хубур улыбнулась. Очень неестественно, так и читалось на её мордашке: «плохо у тебя получается утешать».

– Что ты ещё хочешь от дочери кобника… – пробормотала Нарата скорее себе, чем подруге, укладываясь сбоку, но поверх пледа, благо кровать себе Нингаль подобрала по статусу «мал-сарки». – Отец учил, что утешение не решает проблему. Даже во время войны с Базал-Туратом он никогда не выступал с речью «держитесь и надейтесь». В ту войну они и погибли, да?

– Да, – голос Хубур дрогнул ещё сильнее. – Как – я не знаю. Но в этом виноваты те, кто напал – люди.

– Люди напали по вине людей, как и драконы нападают по вине драконов. Кто-то считает, что в одиночку никто не может стать причиной великих событий – но это не всегда так, – Нарата всё же сочувственно приобняла Хубур, слишком уж нервной она выглядела.

Вжав голову в плечи, чешуйчатая выпростала передние из-под пледа и вцепилась в пушистую, всхлипнув и горестно жмурясь. Словно бы она впервые за долгое время нашла кого-то родного. Несмотря на то, что долгое время жила с целой деревней друзей. Неужели Мирдал не нашёл слов утешить свою ученицу?

– Хубур, ты же… – начала было Нарата, но не договорила. Всё-таки она не была ещё копией своего отца, и не была беспристрастным Воплощением.

– Всё… всё, – попыталась чешуйчатая собраться и больше не плакать. Только от этой попытки сдержаться она стала реветь уже не беззвучно, вжимая в себя Нарату, как большую утешающую плюшку, и тыкаясь носом в её плечо. Нингаль совсем растерялась. Не зная, как утешить рыдающую драконочку, она стала поглаживать её, прижимая к себе всё сильнее… Как же всё-таки мило она выглядит, несмотря на всю эту ситуацию.

Хубур теперь действительно чувствовала, что её не оставят, разделяют с ней горе, а не пытаются от него избавить. Этого хаосистке и не хватало долгое время. Поэтому истерика плавно затухла сама собой, на душе полегчало, и самка обнимала другую уже из благодарности, наав отвечать на плглаживания. Передние лапки уже не вцеплялись в Нарату под крыльями, а бережно водили когтями по чёрным полосам в тёмно-буром меху.

– Ты не одна, – утешающе ткнувшись носиком в плечо Хубур, Нарата одновременно заставила Хубур прилечь на подушку. – У тебя есть друзья.

– Но нет семьи, – смущённо и тихо проговорила чешуйчатая. Близость Нараты возбуждала её, и рисовала в фантазии драконочки самые замысловатые картины, уже прогнав все плохие мысли… Но оставив одну. Она же в постели с дочерью сар-волод!

– Я не могу заменить тебе семью… – теперь та тоже чувствовала смущение, уши грозили отодраться от стыда. – Материнство Тьмы это явно не то, что ты ищешь, и я не Герусет, чтобы…

– И не надо, – Хубур поспешила зажать Нарате пасть поцелуем, чтобы она прекратила нести вздор и глупости.

Но эти объятия были приятны не всем. Судьба не уберегла Торстейна. Он хотел было поговорить с Наратой о чём, то, поднимаясь в её спальню… но забыл, о чём, остановившись на её пороге. Схватившись лапой за грудь, где остро пронзило пропустившее два удара сердце, самец беззвучно осел по стене коридора. В голове шумело, как после удара по ней или наутро по пьяни.

Глава сорок пятая

Лучше поздно, чем вовремя

Адора еле поймал Торстейна, чуть не спрыгнувшего со скалы в озеро Ныр:

– Думал, тело твоё не найдём и не воскресим? Ошибаешься!

– Пусти! – вопреки словам, дракон даже не думал вырываться, поджав лапы и прижав крылья, так, чтобы уместиться на лапах Адоры. – Я утонуть хочу!

– Трезвым? Тонуть и так неприятно, а тонуть без выпивки ещё и скучно.

Несколько раз рыжий открывал пасть то чтобы едко ответить, то чтобы обвинить, но наконец понял, от чего именно его спасли – от его собственной глупости. А ещё – увидел, кто его ценит на самом деле.

– Адора… – бессильно обернулся к другу Трэвейл, – я же с ней… Не только по приказу был.

– С Наратой? – Верно предположив, Адора отводил всклокоченного Торстейна со скалы под сень леса. – Что случилось с вами?

– Скажем так – я лишний… – Торстейн устало приобнял дерево и провёл когтями по стволу, вычерчивая какую-то руну. Он и без вина едва не падал от расстройства. – Для Нараты. Наверное, слишком долго ждал, чтобы ей признаться…

– Думаешь, если бы признался, она бы сразу согласилась с тобой танцевать в небе и постели? – подумав, оглядевшись, видит ли их двоих кто, Адора проявил на ладони нюхательный мох и протянул щепотку Торстейну. – Она избалованная, но не падкая. Её что-то привлекло в другом партнёре, значит, надо самому проявлять…

– Партнёрше, – поправил Торстейн, по незнанию проглотив мох вместо принюхивания.

Адора усмехнулся выражению морды Торстейна, когда тот раскусил, что взял в пасть.

– Значит, что-то действительно привлекло. Но она ещё подросток, так что вполне возможно, что это пройдёт. Если слухи это правда, её мать в детстве тоже была куда распущеннее.

– Запить… – высунув язык, Торстейн закатил глаза. – Галюны…

– Отвлекающий манёвр успешный… – Адора мрачно заметил, впихивая флягу в ладонь временно ослепшего Торстейна. – Но это – так, анестезия перед операцией. Надо лечить саму проблему, как учит Мирдал.

– Что? – Торстейн тут же прижался спиной к дереву, испуганно глядя на самца. – Ты намекаешь на… Нет! Я расстроен, но не до такой степени! И мох тут не при чём!

– Ты что? – Адора отмахнулся обоими крыльями. – Выжившая тебя убьёт за такое. Лучше поговори с Наратой и признайся хотя бы сейчас, чтобы знала, кого потеряла. Высказать можешь всё, что угодно.

– Нет, – Торстейн откинулся на ствол. – Пусть лучше не знает. А я буду рядом, может, это когда-нибудь пройдёт.

– Тоже вариант. Так она увидит твою морду и сама спросит, в чём дело, – белый устроился прямо на траву напротив. – Если в ней душа есть. Но внутренне не горюй, пожалуйста. С тобой есть друзья, которые ценят тебя не за внешность, а за дух.

– Только дух мой сломлен, – похоже, Торстейна даже мох не брал. Он приподнялся и стал разминать крылья. – Но убивать себя больше не буду, не волнуйся.

– Будешь, и медленно, – положил Адора лапу ему на плечо. – А мне даже этого не хочется.

– Все медленно умираем, – глухо протестовал Трэвейл, – только кто-то умирает в постели и в обнимашках, а кто-то – в лесу, сражаясь с навами.

– Вот именно, – Адора вдруг резко отвернулся. – Не повторяй мою судьбу.

– И не собираюсь, – Торстейн, опираясь о дерево спиной, встал, раздирая шкуру на спине. Эта боль придавала решительности – без неё было совсем тяжело действовать.