Текст книги "Подарок Параскевы (СИ)"

Автор книги: Хельга Озерная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4: Мокошь на связи

– Говоришь, что ты Мокошь? – вдруг подал голос Матвей. Ежедневно, как только Параскева, умаявшись после дневных забот в огороде и на кухне, садилась с чашкой ароматного чая за круглый стол, рядом неизменно появлялась Алена и Параскева продолжала начатый накануне рассказ. Историю Агниса, грозного Лесного царя. Аленку почему-то очень заинтересовала личность этого таинственно альва, которого Матвей никогда в жизни не видел. И, наверное, даже не хотел видеть. В нём боролось любопытство и непонятная пока ревность. К Агнису, то или к кому-то ещё с кем его Параскева жила бурной жизнью сколько-то времени тому назад. А может и до сих пор.

Он скромно присаживался в углу у печки и тоже слушал, сопоставляя в своей голове ранее услышанное или прочитанное, о происхождении и верованиях древних славян, о всякой нечисти и богах. Ни то, чтобы он очень увлекался темой, но уйти от неё совсем не мог. В Ольгинке постоянно мульчировали тему наследия предков, пытаясь возрождать традиции и обряды. Особенно после того, как село включили в городскую экскурсионную программу. «Вон и Марьянка построила себе домик ведьмы…» – Мокошь, насколько я знаю, была не только богиней любви. Она считалась богиней плодородия и покровительницей рожаниц…

– Если ты об этом. Подозреваешь меня в том, что мать Олеськи родила не случайно? Что я подсобила? Да не отрицаю. Нравился ты мне всегда. Я не хотела, чтобы ты остался бобылём. Думала, пусть хоть дочка у тебя будет…

– Ха-х. Ну, спасибо, что рассказала. Жизнь полна сюрпризов. Тогда, наверное, и имена Олеся, Алёна не случайны? Помниться, детей своих ты называла Лелями, да Ледами…

– Я в тебе никогда не сомневалась. Леля, Олеся, Алена. Оля, Лена… Лелеять, ласкать, нежить, холить – всё, что должна уметь женщина. Да что там говорить. Сейчас это давно забытые истины. Сейчас женщина хочет встать вровень с мужчиной, думая, что тем возвыситься. Зачем? В женщине своя сила и своя правда. Вот что получается: смешалось всё и перепуталось. Мужчина-женщина, женщина-мужчина… Женщина отступает от своего, мужчина – от своего. Хаос в сознании и в жизни. Вот что получается.

– Так не потому ли, что Леда дочерью твоей была, вступилась ты за Агниса? – неожиданно завершил свою мысль Матвей. – Кто там этот её отец?

– Хм. Дела давно забытых дней. Преданья старины глубокой…

– Ох, Параскева… Богиня любви, – погрозил пальцем Матвей.

– Ты ревнуешь меня, однако?

– Повода то бишь нет?

– Нет, любимый мой. Нет. Твоя я на веки вечные. Пока смерть не разлучит… – сказала Параскева красиво, эпично… как в воду глядя, рассказывала о своей судьбе.

– Мам, мам, – дернула её за рукав Аленка. – Дальше что было? Состоялось сражение или нет?

– Состоялось. Спустя пять дней. Как только лагерь снялся поутру, Агнис снова отправил вперед разведчиков, и к вечеру вернулись они с вестями.

– Мы уже совсем близко. Однодневный переход, и мы столкнёмся с нежитью. На границе твоих земель, Владыка, хаос. В деревнях болезни и мор. Полуденица жжёт поля. Ночью за ней подчищает Полуночница, собирая кровавый урожай. Они все переметнулись на сторону Калеба. Творят беззаконие. Распоясались. Дорвались, коли всё позволено. Горят избы, урожай, гибнут люди… Зима голодная будет, Владыка. Что делать?

– С нежитью нам помогут боги. Нужно молиться, чтобы они восстановили гармонию в природе. Наставили на путь истинный нежить, угрозами к уничтожению. Так всегда было. Иначе нежить заполонила бы весь белый свет.

– Кое-кто не участвует в битве. Берегини, лесной народ. Лесухи и лешие, и вилы стоят на страже своего хозяйства. Им хаос ни к чему. А вот кикиморы, фараонки и другой сомнительный контингент выступает за Калеба. Белая по округе ходит. Судьбы вершит. Всех прибирает, кого можно. К ней бы Мокошь послать. Как без Мокоши? Ею нити судьбы сплетены. Ей и вершить.

…Так говорили они. И мне льстило, что не забывают о моей воле. Во всем должен быть порядок. Если порядок попрать, силы природы выйдут из-под контроля. Та же Белая-Вещица. Не ей судьбами распоряжаться поручено. Лишь забирать и кому срок пришел. Она лишь проводница в этом мире.

Спустя несколько часов Агнис поставил свой походный алтарь и воззвал к богам. Он призвал меня и всех, кто способен помочь в этом праведном деле – спасении земли от захватчиков.

– Интересно, как это? По телефону, что ли? – язвительно сверкая глазами, задала вопрос Алёнка.

– Есть такие каналы связи, о которых люди не догадываются. А могли взять на ум и использовать. Люди, конечно, не альвы, но и им доступно многое. Просто… это не просто. Мозги нужно, заточенные иметь. Раньше телефонов не было, а мозги работали под эту самую связь четко.

– Хей! хей-хей-хей, хей-хей! – пропела Аленка, разводя в сторону руки. – Если б научил ещё кто!

– Могу научить. Я и без алтарных запросов всё слышала и видела. Как и другие боги. Где-то сами поприсутствуем не заметно, а где и видеосвязь подключить не побрезгуем. Невозможно везде быть самолично. А вот видеосвязь с нескольких мест просмотреть в режиме онлайн легче для понимания: что к чему в мире делается.

– Ого-го. Какие словечки. Ты имеешь в виду яблочко на тарелочке.

– Да хотя бы! – усмехнулась Параскева, решая не вдаваться в технические тонкости. Ей самой иногда непонятные. Такие как, к примеру, преобразование сигналов в изображение. Матвей рассказывал, когда они подключали интернет, и она поняла, что физика – совсем не её тема. А вообще отдельная сложная тема…

Глава 5: Георгий победоносец

Всё было готово к столкновению с нежитью, когда отряды альвов и богов перешли в наступление. Альвы спешились, берегли лошадей. Лошади в те времена ценились не меньше драконов. Одних ещё толком не одомашнили, а друге уже находились на стадии вымирания. Лошади – заслуга альвов. Они пришли верхом на оленях, но здесь северный олень как верховое животное не годился, и они начали искать более подходящие варианты. Тогда-то гиперборейцы и наткнулись на лошадь Прожевальского.

Они много веков подряд пытались превратить маленькую коренастую клячу в настоящего скакуна и, наконец, преуспели. Оставалось лишь увеличить поголовье. Жаль было гнать столь ценное животное в горнило чумы.

Из лесов вышли берегини – «альвы-амазонки». В какой-то момент произошло разделение: я не совсем помню. Почему и когда это произошло, но часть альвов в лице их женской половины выделилась в отдельный клан. Лесной народ тоже не остался в стороне. Пришли подсобить правому делу. Не ждали их. Видимо, беспредел Калеба поставил их на грань выживания. Это было нам на только руку. Чем меньше вмешиваются в людские дела боги, тем лучше.

Белбог одолжил у Чернобога трехглавых псов. Они и стали движущей силой божественных колесниц. Бог нави пожелал остаться в стороне. Ему не понравилось, что Калеб хочет взять в жены Леду. Не знаю как, но он был в курсе, что Леда – одна из моих дочерей. Кто знает, может, он и рассказал об этом Перуну, – бросив виноватый взгляд на Матвея, сказала она. – Да, были времена, когда я вела бурную жизнь. Но я же богиня любви. Сердце пылает, душа просит любви, плоть томиться в ожидании восторга. А Перун – этот сухарь… Весь его пыл тратился впустую. Молнии метал…

– Хорошее дело мужик делал – дожди на землю посылал, чтобы урожай и всё такое, – вставил Матвей ворчливо.

– Мне ли не знать. Я же за плодородие земли отвечала… но, как говориться, ни хлебом единым… – жеманно ответила она Матвею, загадочно улыбнувшись. Кокетливо так, по-озорному. Матвея так в жар и бросило – моментально почувствовал он мощь её власти над мужчиной. Бог он или человек – не столь важно. Власть над всем земным, плотским. Почувствовал, как наливается силой его орган мужского плодородия.

– Так вот первыми вступили в бой альвы и лешаки и берегини. Калёный булат крошил нежить направо и налево. Поразился Агнис. Да и мы: откуда появилось их столько? Видимо, давно не прореживали эти сорняки. Перун жёг остатки сразу, чтоб зараза не расползалась, а я шла следом и смешивала прах с землёй. А горело всё. Жарко было даже богам. В небе кружили драконы Калеба. Вот тогда и увидели мы, как Агнис мечется от одной избы к другой, вынося из горящих домишек детей, баб и стариков…

– Ха-ха-ха-ха, – услышал он за спиной женский голос и, опустив на землю совсем юную мать с малышом у груди, резко повернулся. Я была неподалеку и видела, с какой злостью накинулся Агнис на Мару, словно ему было по зубам одолеть богиню! Я сама собиралась с ней сразиться, выгнать туда, откуда она пришла, но Агнис сделал это быстрее. Сейчас я думаю, что при нём была защита. Наверняка, Леда отпустила мужа не просто так – заговорила меч и кольчугу. А может, и его самого заключила в неуязвимый кокон. Уж больно легко он уворачивался от ударов и невредимым выходил из огня. Несмотря на то, что альв…

– Кто ты? – обернувшись, крикнул Агнис Маре.

– Ха-ха-ха! А ты догадайся, женишок наш.

– Я законный супруг. И жена пошла за меня по любви. Первой женой и единственной.

– Ха-ха-ха! По любви он женился. Хочешь божественной силой разжиться?

– Что?

– Родственничков своих нужно знать в лицо. Мокошь – настоящая мать Леды твоей! Она – полубог. И дети твои тоже не простыми альвами родятся.

– И что вам за дело до того?

– Командиров слишком много. А вдруг и на мое место позарятся?

– Что за место. Ты не в аду ли столуешься. Чёрными душонками промышляешь… С нечистью якшаешься. Не уж что ты богиня?

– Что? Я – Мара, – зло прикрикнула на него богиня зимы и мора и взмахнула тяжелым мечом с зазубринами. В точь-точь стальной рыбий скелет. – Скучно мне. Вот повеселиться решила. И не прогадала, похоже!

– Скучно? Мне тоже взгрустнулось дома. Похоже и я к месту прибыл, – зычно прокричал Гора, высоко поднимая меч для удара.

– Ага, повеселимся! – присоединились остальные двое друзей. Одежда ни них висела горелыми клочьями. Похоже, они копировали с Агниса но не учли, что им в огонь безболезненно не войти, а целехонькими не выйти.

Пронесся огненный смерч, и следом тяжелая чёрная махина, делая медленные взмахи крыльями, пролетела прямо над головами четверки друзей.

– А что если… – не договорил Гора, и забросив повыше абордажную кошку, зацепился ею за чешую дракона на стремительно удаляющейся хвостовой части. Друзья с восторгом восприняли этот удачный маневр. они рубились, не забывая поглядывать на храбреца, который быстро добрался до всадника, расправился с ним и победоносно вонзил меч в шею черной громадины. Неуправляемая туша дракона, выписывая в воздухе невероятные кульбиты, понеслась к земле и рухнула в самом центре неприятельской армии. К ногам Мары.

К этому времени вся нежить начала группироваться вокруг неё, образовав полумесяц, и альвы, сплотив ряды, клином двинулись на прорыв. Мара уже отбивалась от десятка, когда мы встретились с ней лицом к лицу. Вот мы с ней поигрались, позвенели мечами, да потрындели, как две товарки, не покидая поля боя. А напоследок, получив несколько болючих уколов, она отступила в навь. Как сквозь землю провалилась, сказали бы сейчас. Особенно изменилась она в лице после того, как огромная драконья туша, истекая вонючей кровью, упала пузом вверх, раздавив три десятка волкодлаков. Из-под крыла вылез Георгий и победоносно прокричал: «Дракон повержен. «Не бойтесь! Если вы верите в Агниса, Владыку нашего, в которого верую я, то никакие драконы, никакие Калебы нам не страшны!». Поняла она, что слишком много богов вступилось за Агниса и Ледушку, слишком много храбрецов…

Думаю, после этого поражения она решила мне отомстить. Рассказать о том, что Леда – дочка моя, Перуну. День-деньской мы бились. А потом двинулись дальше, зачищая местность от нежити, которая, прячась под коряги и в омутах, хотела от расправы уйти. Но этим местные занялись: берегини да лешаки. По пути к нам хранители других мест силы примыкали. Лагерь ставить Агнис не стал. Побоялись, что враг ночью нападёт. Всё-тки основные силы шли следом за нечистью, значит, были уже близко.

Глава 6: Кофе с мороженым

– Правильно. А мы, пожалуй, ляжем, – взяв Параскеву за белы руки, Матвей повёл жену в спальню. – Уже второй час ночи. Всё это ужасно интересно, но мы, надеюсь, не последний день живём. Завтра продолжение будет. Аудиокниге пора отдохнуть.

– Алён, завтра в магазин не хочешь съездить? Думаю, тебе нужно много вещей купить. Потом не будет такой возможности.

– Думаешь? Ну, тогда обязательно сходим.

– До завтра, малышка.

Параскева обняла Матвея за бёдра, положила голову на мощное мужнино плечо, улыбаясь, и повела в полутёмную спальню. Только свет уличного фонаря проникал сквозь тюлевые занавески, создавая особый магнетический эффект этого места. Обернулась, убедившись, что Алёна зашла к себе и плотно закрыла за собой дверь. Матвей тут же прижал жену к себе и стал без остановки целовать. За три дня жажда не прошла. Да и сама Параскева поняла, насколько она соскучилась. За много тысяч лет она впервые ощутила столь сильные эмоции и были они ни к какому-нибудь божеству, а к простому мужику.

Матвей и раньше привлекал её чем-то ей неведомым. Баня его новёнькая, будто мёдом была намазана, а за десять лет вместе он словно заматерел: плечи выросли вширь, рост увеличился за счёт того, что мужик наконец-то поднял голову и посмотрел в мир без тени смущения и страха. Глаза стали больше и ярче, руки крепче, волосы заблестели здоровьем. Грудь налилась мышцами: а как же жену на руках носить? Ягодицы подтянулись, подчеркивая мощные икры. И к тому моменту, как другие мужики уже сдавать начали, превратился Матвей в настоящего русского богатыря, пугая стареющего директора школы. Последние годы, ещё перед исчезновением Параскевы, директор придумал для Матвея новое амплуа – богатырские игры на Масленицу. Начали скромно, со школьных мероприятий, а потом вышли на сельские и областные. А что Матвей? Выигрывал. Было ему перед кем мышцами играть. За пять лет сдал малёха, но на тренировки местного клуба «богатырей» ходить не перестал: вдруг Параскевушка вернётся – а он развалина старая!

Подхватил он Параскеву и закружил. Уложил на чистые ароматные простыни, снял носочки с ножек и начал разминать пальчики. Каждый поцеловал, лодыжки, икры и коленочки. Щеками и лбом впитывая запах её бархатистой мягкой кожи. Вдыхал, и голова его кружилась. Руки крепко обнимали полные бёдра и казалось Матвею, что он не постели вовсе, а на облаке. И нет вокруг ни времени, ни пространства, ни соседа, который, похоже, снова совал свой нос туда, куда не следовало…

Параскева щёлкнула пальцами, и «ширма» на окне опустилась. Теперь ничего не мешало им перенестись в рай…

– Где шлялась эта банщица! Заявилась и снова… Снова я притащился к её окну, – заплетающимся пьяным языком пробормотал Панкрат и хлестнул рукой, словно плетью. Перелезая через оградку, зацепился полой пиджака и повалился на траву под громкий треск рвущейся ткани. Захотел подняться, но не смог. Устроился поудобней, свернувшись калачиком, как пёс подзаборный, и моментально захрапел.

– Ну! Ну, мамуля, мамуль. Рассказывай. Когда уже?

– А ты что такая нетерпеливая?

– После того, как мы вернулись из города, вышла я новым платьем похвастать. Вывернула на централку, а там прям набережная реки Фонтанки – всё сельские модницы променад решили устроить. От пятилетней Наталки до бабы Нюры. Ни я одна такая умная. Иду, игнорируя выпады парней из параллельного класса и вижу Его!

– Кого его?

– Очнись, Карл! Его, Агниса!

– Агнис был здесь?

– А то! Ходил за мной, как тень, а потом пригласил в уличное кафе. Купил капучино на двоих и мороженое – мне. Отшил пару парней, которые никак не могли отвязаться, звали пиво пить, представляешь? Малолетки. Я им и так намекну и этак, а они всё клеятся…

– Агнис пригласил тебя в кафе?

– Ну, наверное, решил познакомиться в неформальной обстановке.

– И как он был одет?

– Как и все остальные, но, естественно, приличнее. Тряпки, кажись, на нём фирменные… ни тяп-ляп.

– Ну и как он тебе?

– Нос высоко задирает. Подарил мне это, – Алёна протянула матери маленькое золотое колечко с небольшим зелёным камушком.

– Турмалин. Простенько, но со вкусом.

– Мам… он такой ми-и-и-лый, – запищала она, но тут же присмирела, когда в избу, сгружая с рук охапку дров, вошёл Матвей. – Ну что, продолжим?

– Пожалуй, уже можно. Все слушатели собрались…

…Дружина Агниса шла тихо, намеренно стараясь не производить шума. Решено было всё же попробовать применить на практике тактику, придуманную или спертую, скорее всего, из истории будущего, Георгия-победоносца. Забыть его лихую победу над драконом, похоже, не придётся никогда, глядя на то, как он таскается со шкурой убитого чудовища.

Дракона сразу же пустили на артефакты: кровь, волосы из ноздрей и ушей, клыки и, конечно же, шкуру – ободрали зверюгу как липку. Всё же это редкое магическое животное. Георгий, боясь, что шкура задубеет не вовремя, варьировал меж лучников, мечников и копейников, трындя, хвастаясь и выискивая скорняка, чтобы тот непосредственно на ходу занялся выделкой драконьей кожи. Как тот Калеб: за пару часов достал всех и вся. В итоге ему повезло – скорняк нашелся среди альвов, и он был специалистом именно по драконьей коже. Сгрузив с телеги снедь на соседнюю, Гора, посадил скорняка за работу с одним небольшим «но»: сонное и уставшее воинство ни с того не с сего взбеленилось из-за кваса… Для выделки драконьей кожи альву Синеусу понадобился ни один бурдюк кваса. А его осталось совсем мало. «Откуда силы черпать, как не из кваса?» – галдела возмущенная братва.

– Так, так! Квас будет. И отменный! И не только квас. Как только мы одолеем Калеба, я вам такой пир закачу! Такой пир…

Толпа загудела, послышалось: ура! пир! И толпа, скрепя сердце, потихоньку смирилась с утратой кваса. Быстро смеркалось. В лесах перекликались эхом голодные криксы, в реке то тут, то там загорались жёлтым, глаза жадных фараонок, раздавались голоса единичных, бредущих в одиночку раненых волкодлаков и вой упырей.

В рядах зажгли факелы и альвы, и мужики из людей шли, настороженно оглядываясь по сторонам. В воздухе висело напряжение и жгучее предчувствие будущего боя…

Разведчики вернулись с новостью, что Калеб встал лагерем по ту сторону бывшего ячменного поля, до которого им полночи хода: «…Поле распахано на холме, и с этой стороны дружины Калеба не увидеть. Они расположились большим количеством вокруг холма. Встали полумесяцем на границе с лесом. Вековые сосны послужили им в качестве сторожевых башен. На верхушках сидят драконы и зыркают по сторонам. И караульные, конечно», – отчитались разведчики.

– А что с этой стороны? Открытое место? Нарисуй, – попросил Агнис, и разведчик начал чиркать на земле план местности. Получалось, что как только дружинники Агниса появятся из рощи, в которую они только что зашли, с этой стороны их заметят.

– Советую до утра носа не казать. В рядах Калеба есть Ырка. Ырка прекрасно видит в темноте на очень большие расстояния своими глазами-светильниками. И похоже, она там ни одна. Поутру Ырка сгинет. Да и драконы при свете дня видят хуже. Тогда и выступать нужно.

– Ырка, ырка, кочегырка… – картавя, произнес Виолетт. Некоторые слова до сих пор давались ему с трудом. Он был что-то вроде дипломата. при Калебе. Прожил у него в услужении около двух лет в должности толмача. Сам был родом из Галиции, что на границе славянских земель. Роль дипломата, тем более необходимость представлять Калеба из Жмуди, ему не нравилась и подружившись с Агнисом, он остался с ним и наблюдал, как тот славно княжит. Его интересовало, в частности, как альвы взаимодействуют с людьми. В Галиции и других неславянских племенах этих «волшебников» было значительно меньше. И, как правило, все они вели скрытный образ жизни. Почему так сложилось, Виолетт и хотел выяснить…

– Ырка – существо опасное и редкое. Где его Калеб добыл? Не боится же! Эта Ырка без тормозов, кровушки у дружины его попьёт… – добавил Листок. Значит, нужно поразмыслить как следует над тактикой и стратегией. Так это называется, Гора?..

Глава 7: Жар-птица

Как только на землю упал первый луч света, из берёзовой рощи, содрогая землю топотом копыт, вылетела конная дружина Агниса. Её предводитель: смелый юный альв, сомкнув губы, держа меч наперевес, вращал им ловчее самурая, готовый крушить и резать неприятеля.

Головная колонна пересекла поле, когда в ложбине было ещё темно. Удача, казалось, повернулась к Агнису лицом – там стоял непроглядный туман, и можно было рассчитывать на эффект внезапности. Но как только первый мечник пересек границу света, оказавшись в тени вековых сосен, из тумана с ревом выплеснулась волна неприятельских войск. Глупо было рассчитывать, что Калеб окажется не готов. Но Агнис и не рассчитывал. Он был готов, поэтому тонкий стальной меч сверкал в свете восходящего солнца, как крылья стрекозы, показывая чудеса виртуозности. Рядом, не уступая Властелину в ловкости, храбро сражались все альвы его клана. Но Агнис превосходил любого из них. Как истинный Властелин, он подставлял плечо и закрывал от ударов всякого своего человека. Мы наслаждались.

Боги должны были вступить в бой тогда, когда Калеб поднимет в воздух драконов. Тогда шансы на победу становились выше. Агнису нечего было противопоставить драконам кроме боевых заклинаний, а они не в состоянии достигать облаков. Это, по нашему мнению, было крайне несправедливо. Некоторое время мы наблюдали со стороны…

– А как же тактика? Применили альвы предложенный Георгием план?

– Конечно. Когда Агнис вывел вперёд свой авангард, треть его войска двинулась в обход, чтобы напасть с тыла. Сложность заключалась в том, что они оказывались в лесу. Но в этом и удача. Калеб тоже был не дурак и оставил часть дружины в засаде. Они толпились в лесу, ожидая сигнала к наступлению. Было бы даром богов застать их врасплох, но на пути дружинников под водительством Листока встало болото. Под холмом протекал ручей, и если выше его легко можно было миновать, то в самом глубоком месте ложбины он растекался, образовывая заводь.

Попытки прорваться с фланга были замечены, и засадная дружина вступила в бой с людьми Листока. С другого фланга к ним на помощь спешил Виолетт. Разгромив засадную дружину, Листок и Виолетт должны были подпереть неприятеля сзади и вызвать в его рядах панику, но завязли в путах неожиданной ситуации. Понимая, что биться по пояс в воде и победить превосходящий по численности отряд не представляет возможности, Листок приказал отступать. Засадная дружина ободрилась и бросилась вдогонку. Вскоре основная масса воинов неприятеля оказалось в воде. В этот момент подоспел Виолетт, о чем подал знак Листоку. Листок повернул дружину, и неприятель оказался в тисках. Омут, служивший некогда прикрытием с тыла, стал для них ловушкой.

Опасаясь, что вскоре воинство Агниса объединиться на поле боя, Калеб поднял в воздух драконов… Тогда Перун и другие боги поднялись в небо на воздушных колесницах…

– Интересно, что за колесницы такие? – вмешался в ход повествования Матвей.

– Давай скажем так: они чем-то напоминали современные аэропланы.

– Самолеты? – удивилась Алена.

– Мммм. Нет. Самолеты как консервные банки. И совершенно не эстетичны. Планеры симпатёвей, но аэропланы больше подходят по функционалу. А чем вам не подходит название «воздушные колесницы»?

– Звучит как-то… по-древнегречески. Или по-махабхаратски… – сострила Алена.

– Ты читала Махабхарату?

– Не. По телику смотрела.

– Ясно. Но это не совсем то. Не знаю, как описать, но против драконов колесница выглядит более продвинутой. Аналогов ей не найти на земле.

– Ого!

…Агнис, сдается мне, парнем был не простым. Кроме драконов на поле хозяйничала Ржица. Полуденницей её ещё зовут. Ох, и злая она была. Ржаное поле вытоптали и выжгли, а для неё это родной дом. Хоть и пошла она за Калеба, а на ржаном поле косила всех подряд! Не однажды я видела, как Агнис умело избегал огня и выходил целёхоньким из пламени. Ещё накануне, вынося деревенских из горящих домов. А тут вижу с одной стороны Ржица бушует, с другой – Агнис бьётся. Сошлись они спина к спине, опознали друг друга и скрестились в бою. У Ржицы огненная плеть и серп. И одному и другому аналогов нет и тут… над ними чёрной тучей нависает Калеб, и его дракон пускает мощную огненную струю…

Ни знай я Агниса, ни вжись бы не поверила, что можно так врага защищать. Поставил он над головой свой щит и закрывает им Ржицу. Думаю, ей того и не нужно было. Огонь – её истинная стихия. А вот Агнис оказался весь объят пламенем. А почему мне, казалось, что он ни так прост, то ответ заключается в следующем…

Перун в тот самый момент метнул молнию в калебова дракона, и дракон крученым мячом полетел вниз – в топь. Брюхо его раскалилось, и Калебу стало жарко не менее, чем Агнису. Но это Перуна, моего драгоценного муженька, уже мало волновало. Он поспешил вниз к Агнису и, остановив колесницу прямо над ним, выпустил столб снежного вихря. Боги собрались на месте происшествия, но на месте Агниса нашли лишь горстку пепла. Даже Ржица прониклась горем окружающих её альвов. Собрала стожок и поставила над прахом погибшего героя. Но не прошло и пяти минут, как стожок тот вспыхнул и из огня появилась жар-птица. Перун от восторга залился смехом, а жар-птица взметнулась над полем и, заметив окруженного врагами Георгия, полетела на выручку. Подхватила в лапы и унесла в безопасное место, приземлившись Агнисом.

Одежонку пришлось быстренько искать: Ржица уж больно засмущалась, баба старая. А Перун зарделся так, словно сыном родным гордостью налился.

Эта вылазка богов внесла немалый разлад в наши отношения. Но виноватой осталась я. Как и бывает при патриархате…

Матвей быстро отвернулся, стыдясь за своего брата или чего…

…Георгий не так плох оказался – оправдал звание драконоборца и завалил ещё одного дракона. После этого отыскали Калеба и вытащили из болота. Из безысходности он согласился на поединок. Битва была проиграна, но отказываться от цели он не собирался.

Образ жар-птицы, только что обретенный, Агнису подчинялся с большим усилием. Бой выглядел предельно странно, и на моей памяти был такой один, единственный и неповторимый. Калеб к концу поединка остался гол как сокол. Агнис вспыхивал, оборачивался огненным столбом, взлетал, падал камнем, восставал из праха на глазах удивленной публики, но бой продолжал. Калеб уже в самом начале поединка избавился от бровей и ресниц, сбросил раскаленный доспех и шлем, которые раскалялись докрасна. Последовательно на нём обгорела рубаха, штаны и подштанники… Голый и униженный Калеб упал перед Агнисом на колени и зарыдал от боли – многочисленные ожоги уже не затягивались. А ведь быстрая регенерация является основополагающим качеством альва. Агнис выглядел не лучше. Хотя по мне – так просто потрясающе! Его нагота была божественной…

– Хи-хи-хи-и-ии… – засмеялась в кулачок Алёнка.

Матвей с силой ударил по столу кулаком и сжал губы, скрежеща зубами: «Да как ты… Лёлька, ещё мелкая для таких откровений! Нельзя ей такое…»

Параскева и Алёна переглянулись.