Текст книги "Клыкастая девушка (ЛП)"

Автор книги: Хелен Кибл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

На самом деле я не хотела этого. Я только надеялась сбить их с ног, чтобы дать моему неожиданному спасителю возможность – в конце концов, драматичная поза – ничто по сравнению с двумя ружьями. Итак я отбросила их со всей силой, с какой смогла.

Которая, как оказалось, была огромная.

– Быстрее! – прокричала я, пока они приземлились далеко от нас, отступая и ругаясь. Я пробежала мимо шокированного вампира, стоящего с отвисшей челюстью. – Возьмём их, пока они не убежали! – Один из моих нападавших уже пытался подняться – не подумав, с бурлящей кровью в моих венах, я прыгнула на него. Мы упали на землю, он всячески отбиться, а я отчаянно пыталась найти способ его усмирить. Я схватила его за волосы, рывком подняла её вверх, смутно подумав о том, чтобы ударить его головой об асфальт.

Я снова забыла о своей вампирской силе.

– Аааай! – закричала я так громко, что могла бы оглушить летучих мышей. Я отбросила оторванную голову прочь изо всех сил. – Аааай! – Я прыгала с одной ноги на другую, пытаясь преодолеть отвращение.

– Шшш, тише, всё хорошо! – Руки другого вампира схватили мои размахивающие запястья. – Ханти! – Появились огни приближающейся машины к ближайшему дому; быстро обернувшись, он схватил труп за ворот его одежды. – Быстрей, сюда. – Он оттащил нас обоих в тень гаража. Через несколько минут, огни снова исчезли, оставив нас в темноте. Я почувствовала, как напряжение в мускулах вампира ослабло. – Что ж, это происходит совсем… по-другому.

Я смогла собраться и заговорить, хотя мой голос походил на писклявый голос Микки Мауса. – Он мёртв? Он действительно мёртв?

Вампир посмотрел на обезглавленный труп. – Да, – сказал он. – Он определённо мёртв. – Он прочистил горло. – Тебе должно быть интересно, кто я.

Мои ноги больше не хотели меня держать. Я резко села. – Что… что стало с другим парнем?

– Считаю, он убежал, и это понятно. Итак, меня зовут…

– О Боже, он убежал? – Даже несмотря на то, что мне не нужно было дышать, я начала учащённо дышать. – Он вернётся?

– Нет, – твёрдо сказал вампир, поймав мои руки и сжав их между своими. – Потому что я не позволю ему. Я здесь, чтобы защищать тебя.

Я посмотрела на него, потом вниз на труп, и снова на него.

– Ах… – Он казался слегка смущённым. – Я также могу помочь тебе избавиться от тела?

– Хорошо, – сказала я, всё ещё чувствуя себя немного шокированной. – Ты довольно полезен. Э. Так кто ты?

Он отпустил мои руки и встал, прочистив горло снова. – При жизни, я был графом Эбеном Бельфлером. Теперь я просто Эбен де Сангвин. Он низко поклонился, отодвигая назад полы своего длинного чёрного фрака с таким изяществом, как будто это был его обычный наряд. – Был бы рад, если бы вы звали меня Эбон. Я пришёл, чтобы отвести тебя домой.

Лучшее, что я смогла произнести было сердечное – Да? – Я пропустила последние две минуты разговора, продолжая думать об этом ужасном переломе, которые совершили мои руки.

– Я должен принести свои самые искренние извинения от всей души, что потребовалось так много времени, чтобы прислать одного из представителей Кровной линии поприветствовать тебя, – сказал Эбон, как-то умудряясь выделять голосом заглавные слова. – Должен признаться, мы не были готовы к вашему обращению – и снова я услышала заглавное слово на своём месте – Но могу вас заверить, что вы будете бесценной жемчужиной среди нас. А теперь, моя дорогая, нам надо торопиться. Его лицо стало серьёзным, и он протянул мне свою длинную руку с белыми пальцами. – Здесь не безопасно. Как вы уже поняли, охотники приближаются. Я буду защищать вас ценой своей жизни, но не смогу долго защищать вас здесь. Вы должны идти.

Я пыталась заставить мой мозг сконцентрироваться. – Идти… с вами? Куда?

– В ваш настоящий дом, – сказал он – и вдруг его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я замерла, парализованная его бледно-голубыми глазами, такими же ясными и холодными, как свет в сердце ледника. – Идём, Ханти, – прошептал он, превратив моё ненавистное имя во что-то красивое и дикое. – Я жажду тебя обучить. Показать тебе, кто ты, и той мощью, которой ты станешь. Время тебе всё узнать.

Я пристально на него посмотрела, и он не исчез. Напротив меня находился настоящий великолепный вампир-аристократ, обещающий пожертвовать своей жизнью ради моего спасения. Всё, что я должна была сделать, – взять его руку.

– Хорошо, – прошептала я, в горле пересохло. – Сначала, давай спрячем где-нибудь это тело, а затем…

– А затем? – прошептал он в ответ, я ощутила его холодное дыхание на моих губах. Его бледные глаза пристально смотрели в мои, безмолвно обещая отогнать от меня все мои проблемы.

Или, другими словами, очень странный мужчина с зубами хищника хочет остаться со мной наедине.

– А затем, – сказала я твёрдо, беря его за руку, – ты пойдёшь ко мне домой, чтобы познакомиться с моими родителями.

Глава 9

Я должна была признать, Эбен выглядел несколько менее крутым в нашей гостиной, чем когда он театрально появился на крыше автомобиля. Под звездным небом он выглядел изящным и подтянутым как мужчины с обложек журналов, теперь он напоминал слишком быстро выросшего и неуклюжего подростка с выпирающими ключицами. Несомненно, его бледные голубые глаза и острые как бритва скулы смогли бы сделать популярной новую музыкальную группу, но одень его в джинсы и футболку и сойдет за студента любой средней школы. Со своими взлохмаченными волосами, кожаными брюками и бархатным пальто он выглядел как подросток вырядившийся на Хэллоуин как внебрачный ребенок Эдварда Каллена и Дракулы.

Эбен сидел на диване, а мы втроем напротив него на стульях, что создавало атмосферу собеседования. Эбен сидел выпрямившись на самом краю дивана, будто опасаясь, что диван может его съесть, если он откинется назад. Он переводил взгляд с меня на отца и Зака, снова возвращаясь ко мне.

– И так, – сказал папа с поддельным дружелюбием в голосе, что заставило меня съежиться на моем стуле, – Вы – вампир, не так ли?

Эбен неуклюже кивнул.

– Вот видишь? – зашипела я Заку, который рассматривал Эбена с неподдельным интересом. – Я же тебе говорила.

– Я все еще думаю, что он может быть зомби, – так громко прошептал он в ответ, что Эбен, вероятно, мог бы услышать его и из соседней комнаты. – Он такой странно застывший.

В словах был смысл. Он сидела будто на похоронах, очень прямо, а руки Эбена лежали на коленях.

Мама вошла с подносом в руках. Несмотря на то, что это был первый час ночи и на ней надеты пушистые леопардовые шлепанцы, у нее было свое врожденное понимание того, Что Мы Делаем, Когда Неожиданно Приходят Гости. – Я приготовила чай, – сказала она, ставя поднос на журнальный столик. – Молоко? Сахар?

– Мам, – сказала я и одновременно со мной Эбен ответил, – Да, спасибо, мадам. – Я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько благодарен за чашку чая. Мы завороженно смотрели на него, он выпил чай одним залпом, будто там была водка. Поймав наш взгляд по верх кружки, он покраснел, опустил чашку чашку и уставился в нее будто пытался предсказать свое будущее.

– И так … Эбен. – Мама говорила так, будто она устраивала допрос аспиранта-неудачника по его диссертации. У нее даже лежал на коленях блокнот, а в руке был карандаш, все готово для заметок. – Расскажите нам о себе. Сколько Вам лет?

– Годы моей жизни составляют двадцать и еще один год, мадам. – Его руки вцепились в чашку будто руки маленького мальчика цепляющегося за игрушечного мишку, но его голос был снова бархатным. – Но моя жизнь после жизни значительно дольше. Я родился в Париже в 1770.

Кончик карандаша моей мамы сломался. Повисла такая тишина, что я могла услышать как стучат сердца у моих родителей.

– Эх, – Зак протянул с разочарованием. – Я надеялся, что ты родился в Викторианскую эпоху.

Мы все в смущении уставились на него.

– Ну чего? – сказал он оглядывая нас. – Тогда бы он смог мне помочь со штанами того времени, все стимпанки бы обзавидовались.

– Стим…. панки? – переспросил Эбен.

– Не спрашивай, – посоветовала ему я. – Честное слово не стоит.

– Эбен? – спросил отец. – Как долго живут вампиры?

Эбен поднял одну ладонь и раскрыл пальцы. – Пока нас не убили. – Он наклонился вперед, с полным решимости взглядом. – Это причина, почему я здесь. Существуют на земле люди, которые ненавидят и боятся нас и ищет, любого новообращенного. Они пытаются убить нас в самом начале, прежде, чем мы научимся защищаться. И как ты уже поняла Ханти, они уже здесь.

Мама напряглась. – Как ты поняла? – повторила она и посмотрела на меня с подозрением.

Я избегала встречаться с ней взглядом. Я не намеревалась делиться всеми подробностями ночного происшествия со своими родителями. – Я… эм… наткнулась на нескольких. Мельком. Все прошло хорошо. Мне не грозила опасность, честно!

– Ужасная опасность, – поправил Эбен, будучи в высшей степени бесполезным. – Охотники – братство, секреты которого передается из поколения в поколение. Целью братства является уничтожение всей нашей расы на земле. В течение столетий их фанатики выслеживали и убивали нас.

– Ну, будем честны, – разумно заметил Зак, – Вы – кровососущие, бессмертные монстры.

– Эй! – мама отвесила ему подзатыльник, – Не забывай о манерах, Джеймс!

– Я не могу винить вас за ваше осуждение, молодой человек. – Эбен покачал головой, его рот искривился. – Охотники тщательно взрастили ложь о моем виде в течение бесчисленных столетий, и результат этого – страх и ненависть. – Он махнул рукой в моем направлении. – Поскольку вы обнаружили, что по настоящему мы хотим жить в мире, не беря ничего, кроме того, что свободно дано нам теми, кто любит нас. Но охотников не заботит то, что мы не причиняем никому вреда. Они рассматривают нас как животных и охотятся на нас ради спортивного интереса.

– Угу, – нахмурилась я. – Вот чего мне не хватало, так это еще одной группы людей жаждущей моей смерти.

– Ханти Джейн Грин. Очевидно, только что шестое чувство моего папы издало сигнал тревоги. – Что значит, ещё одной?

Всё правильно – со всеми этими переживаниями, я всё ещё не посвятила своих родителей в разговор с создательницей прошлой ночью. – Мне звонила моя создательница, – сказала я им. – Лили. Но она не предавала значения охотникам. Она сказала, реальной опасностью является злобный, древний вампир по имени Хэйкон.

– Кхм, – откашлялся Эбен, – позвольте мне добавить.

По лицам моих родителей можно было понять, что мы били в паре секунд от их взрыва. Я попыталась предотвратить взрыв. – Потому что, ведите ли, существует что-то вроде огромной феодальной системы, потому что он, вроде как, Крёстный отец вампиров или что-то в этом роде, но Лили смогла убежать от его злобной организации -

– Кхм. – Эбон чуть поднял руку. – На самом деле, я…

– И она превратила меня в вампира в больнице, так как ей стало меня жаль, но Хэйкону это не нравится, поэтому она думает, она, возможно, тоже захотят заполучить меня. Но всё в порядке! – Быстро проговорила я, пока мои родители учащённо начали дышать. Я махнула рукой на Эбона. – Видите, она прислала Эбона, чтобы защитить меня.

– На самом деле, – наконец ему удалось вставить слово, – Хейкон послал меня.

Наступила мгновенная тишина и мы все уставились на него.

– Эм, – сказал он. Его уши начали краснеть. – Всё не совсем так, как вы думаете. – Он вздохнул и провёл одной рукой по своим растрёпанным волосам. – Моя дорогая, боюсь, твоя создательница была не совсем честна с тобой. Не существует, злобных вампиров, жаждущих тебя убить. Только охотники, которые всегда нас раздражают.

Я вспомнила, как мои нападавшие не поняли, кто такой Хэйкон, и мой желудок сжался в неожиданной неопределённости. – Но… Лили сказала…

– Твоя создательница, – сказал Эбон, – лгунья. И очень опасна. Мадам, месье. – Он повернулся к моим родителям с мрачным лицом. – Думаю, вы согласитесь что добродетельный человек не вернёт к жизни молодую девушку без согласия её родителей, не говоря уже о том, чтобы затем поощрять её к побегу из своей семьи.

Мама кивала. Папа ничего не говорил, по выражению его лица нельзя было ничего понять, но его глаза художника тщательно изучали Эбона так, как будто он собирался его покрасить. Зак просто был в полном восторге от всего происходящего.

Я скрестила руки на груди и прорычала. – И полагаю сейчас ты скажешь, что на самом деле Хэйкон хороший парень. – Несмотря на мой сарказм, я вся тряслась. Вернувшись к разговору, голос Лили начал звучать слишком самодовольным, слишком загадочным. И довольно трудно сомневаться в искренности кого-то, кто вступил в схватку с двумя вооружёнными мужчинами за меня.

Эбен колебался. – Хэйкон это… Хэйкон. Я не могу утверждать, что он самый мягкий и душевный. Он родился викингом, и это дает ему перспективу иногда вступать в споры с действующими нравами. Но его самое большое желание просто порядок и мир. Именно он держит нас скрытыми и защищенными от смертных и держит смертных, которые добровольно отдают свою кровь, иначе бы мы охотитились на людей без разбора. Именно поэтому твоя создательница против него.

– Хмм. – по тону отца сложно было что-то понять. – И ты работаешь на этого Хэйкона? Он твой создатель?

– К сожалению нет. Мой создатель… на данный момент пропал и я вынужден искать себе альтернативного покровителя. – Эбон развел руками. – Это должно в какой-то мере охарактеризовать Хэйкона, ведь я сам выбрал его, принес клятву и несмотря на то, что я не имею отношения к его кровной линии, он ее принял.

– Значит… теперь ты приходишься мне кем-то вроде приемного двоюродного брата? – У меня было дурное предчувствие, что социальные отношения вампиров могут оказаться на много сложнее, чем в школьной тусовке.

Он повернулся в мою сторону. – Нет. Почему ты так решила?

– Лили рассказывала, что он создатель ее создателя.

– Понятно. – Эбон оперся локтями на колени и задумался. – Значит она действительно старается скрыть свое настоящее имя и происхождение от тебя. Она не является потомком Хэйкона ma chérie. Она гораздо древнее. Даже старше создателя моего создателя, который когда-то сражался в великом Колизее в Риме. Она, по сути, самая древняя среди нас. Ее кровная линия, это она сама. Она всегда передвигалась одна, сея раздор на своем пути и не создавая потомков… до тебя.

* ma chérie – с франц. – «моя милая»

– Тогда почему? – спросила мама резким от беспокойства голосом. – Почему именно Ханти?

Эбон медленно покачал головой. – Мы не знаем. Но это точно не к добру. Когда Хэйкон узнал об этом, он послал столько людей, сколько смог собрать, чтобы преследовать твоего создателя и не дать ей вернуться и завершить задуманное.

Я сглотнула. – Ты продолжаешь говорить “твой создатель.” Как на самом деле ее зовут?

Эбон опять колебался. – Возможно было бы лучше, если бы ты продолжила думать о ней, как о Лили.

– Мистер де Сангвин. – когда мама начинает говорить таким тоном, с ней лучше не спорить. – Скажите нам.

Эбон замер на минуту, пытаясь собраться с мыслями, затем тяжело вздохнул. – Ее настоящее имя Лилит.

Глава 10

– Мифология Месопотамии. – мама как всегда без стука ворвалась в мою комнату. Подойдя прямо к моему столу, она начала одну за другой выгружать книги из своей объемистой сумки. – Талмуд комментариев. Традиционная кабала. Хроники Викингов. Скандинавская культура VII–X века. Французская революция. – Она выложила последнюю книгу на пошатывающуюся стопку. – Библиотекари наверное думаю, что я пишу невероятно странную исследовательскую работу.

– Добрый вечер, Ханти, – пробубнила я своему отражению в зеркале. – Как ты? Ну да, мам, я хорошо переношу травмирующие события прошлой ночи, спасибо за беспокойство. – Я закрутила крышку блеска для губ и повернулась, сделав глубокий вдох. – Мам, что это всё?

– Исследование. – Она показала на каждую группу книг по очереди. – Эбон. Хэйкон. Лилит. Хотя последняя немного абстрактная. О французских аристократах и викингах есть солидные исторические свидетельства, но я сомневаюсь в существовании демона, которому десять тысяч лет.

– Что, а вампиры абсолютно логичны? В любом случае, конечно же, должна быть Лилит. Всегда есть Лилит. В книгах про вампиров, – разъяснила я, посмотрев на мамин непонимающий взгляд. Я махнула рукой на мои книжные полки. – Она всегда либо королева вампиров, либо первичный создатель, либо что-то в этом роде. И обычно она шалава. Э, без обид, – добавила я в никуда на тот случай, если Лили слушает. – В любом случае, Лилит существует во многих религиях и мифах, как прародительница демонов или чего-то там, так что имеет смысл, чтобы она была реальной, правильно?

– Хм. – Кажется, мама не была убеждена в этом. – И что она говорит обо всём этом?

– Ничего. Я не могу поймать сигнал сети даже в нижней части сада. – Я не осмелилась пройти дальше этого, боясь, что охотники на вампиров снова нападут на меня. – Но телефон Зака тоже не работает. Возможно, на станции что-то сломалось или что-то ещё. – Я взяла одну из книг из стопки про Лилит. На обложке была изображена светловолосая женщина, которая, как будто, была очень счастлива от того, что анаконда окутывает её голое тело. Должна была признать, она не была похожа на Лили, которую я слышала. – Мам… Я на самом деле быстрая и очень сильная. Думаю, это значит, что моя создательница должна быть довольно старой. Поэтому, это часть истории Эбона оправдалась. И кошка-оборотень и парень со скрепками имеют больше смысла, если они охотники, а не шпионы какого-то древнего вампира-старейшины. Но… Я не знаю об остальном.

– Вот для этого я и принесла всё это. – Мама постучала по стопке книг по истории. – Вот, я сделала список для тебя.

Я взяла планшет, который она мне протянула и пролистала с сомнением листочки. – Что это, выпускной экзамен по истории Франции?

– Точно, – сказала мама с триумфальным видом. – Итак, ты сможешь понять, на самом ли деле этот Эбен тот, за кого он себя выдаёт. Ты можешь тонко выяснить это в обычном разговоре с ним.

Да, могу просто представить, как я когда-нибудь так невзначай попрошу Эбена разъяснить устройство Генеральных штатов Нидерландов менее чем в двух тысячах слов. Он никогда ничего не заподозрит. – Почему бы тебе не сделать это?

– Я пыталась, пока ты одевалась. Ему удаётся перевести любые расспрашивания в ничего незначащий разговор о погоде. – Мама посмотрела на книги так, как будто они каким-то образом её обманули.

– Я… буду через минуту. – Я снова повернулась и посмотрела на моё бледное и слегка взволнованное отражение. – Мне только надо причесаться.

– Ханти. – Мама взяла расчёску из моих рук. – Ты уже очень хорошо выглядишь. Прекрати суетиться. – Она сделала паузу, изучая меня в зеркале. – Вот почему ты пряталась здесь наверху? Беспокоишься о том, какой ты кажешься ему? – Её голос приобрёл знакомый наставительный тон. – Что ж, Ханти, знаешь, что культурно внушённый невроз, навязанный патриархальной…

– О Боже, мама! Извини, если я хочу произвести хорошее впечатление на единственного парня моего вида, которого я знаю!

– Уверена, ты ему очень нравишься, – сказала мама успокаивающе, затем её тон усилился. – Он ведь не сказал, что ты ты ему очень нравишься, не так ли?

– Маааам! Нет!

– Хорошо, – сказала она, облегчённо. – Итак, нет необходимости кому-либо для волнения, не так ли? Всё, что ты должна сделать, это поговорить с ним. Разузнать, кто он такой.

Я завозилась с моим блеском для губ, смотря вниз. Ни коим образом я не могу сказать маме, что я уже знаю, кем именно является Эбен. Это очевидно.

Три слова:

Моя.

Вторая.

Половинка.

Всё указывает на это. Он был первый вампир, которого я встретила. Он спас меня от неминуемой смерти, ну почти. У него непривлекательные волосы, необычная история, невероятно сексуальный акцент, и, во имя всего святого, кожаные штаны. Это было неизбежно. Мне было суждено пойти туда и безумно влюбиться в него.

Хреново.

Мне было достаточно проблем с загадочной создательницей, которая возможно или нет является древним демоном, с вампиром-викингом, который возможно или нет управляет злобной империей, с ярыми охотниками-фанатиками, которые возможно поджидают меня снаружи, чтобы убить, и с семьёй, которая абсолютно точно беспокоиться обо мне и в какой-то момент сделает что-нибудь совершенно неловкое перед моими сородичами-вампирами. Не считая ещё кота-оборотня и его друга на фургоне, которые возможно прячутся за оградой даже сейчас. Определённо мне не нужна ещё и вечная любовь к огромному списку моих проблем. Конечно, вероятно, всё будет хорошо в конце концов, но обязательно будут и недопонимания, и ссоры, и долгие задумчивые притирки вперемешку со страстными взглядами. И, вероятно, я обнаружу, что, вместо того, чтобы сканировать верхушки деревьев в поисках маньяков со скрепками, я с тоской смотрю на него.

– Ханти? – Мама тронула меня за локоть. – Что тебя беспокоит?

– Ничего. – Я наверное даже не заинтересую его, пока не случится что-нибудь подходяще драматическое, что заставит его осознать свои истинные чувства. Я расправила плечи. – Думаю не имеет смысла это откладывать.

– Это разговор, а не экзекуция, Ханти. Мама изучала моё лицо, а её в это время смягчилось. – Ты на самом деле нервничаешь, не так ли? Ханти, давай поговорим об этом. Я тоже была девочкой-подростком – чувствую, что это крайне маловероятно – и помню, какого это. Ты можешь поделиться со мной своими переживаниями. Я прошла через то же самое.

– Что, ты тоже тонко допрашивала древнего, бессмертного французского аристократа, который возможно говорит правду?

– Я тоже разговаривала с мальчиками на вечеринках. Теперь – взяв меня за плечи, она посадила меня на стул, а сама села напротив меня на кровать – расскажи мне об этом. Не беспокойся об этом вампире на минуту. Твои папа и брат займут его…

– ЧТО? – Я приняла из сидячего положения вертикальное за наносекунду. – Ты разрешаешь Заку общаться с Эбоном?

Она уставилась на меня. – Д…

Я выбежала из комнаты и почти спустилась, прежде чем она закончила произносить слово. Это была абсолютная катастрофа! Я публично отрекалась от Зака в восьми разных школах, и в половине из них ему всё-таки удавалось сделать так, что меня выгоняли из группы элиты. Даже сейчас его странности могут заставить Эбона выпрыгнуть из ближайшего окна. Зак может показывать Эбону его коллекцию защитных тёмных очков. Он может рассказывать о своей последней одержимости к комиксам. Он может – о Бог мой – рассказывать обо мне.

Я ворвалась в гостиную, в спешке сорвав дверь с петель. Эбон вскочил со своего стула, услышав шум. Одним плавным движением он повернулся ко мне, приняв боевую позицию, облачив свои клыки и подняв оружие, готовый нанести удар.

Это было бы более впечатляюще, если бы он не угрожал мне беспроводным геймпадом.

– Эй, Дженни, – сказал Зак, воспользовавшись тем, что Эбон отвлёкся, чтобы побить игрового аватара вампира. СОКРУШИТЕЛЬНЫЙ УДАР!!!! появилась надпись крупными красными буквами на экране телевизора. – Хочешь поиграть в следующем раунде?

– Добрый вечер, Ханти. – Папа стоял за теперь пустым стулом Эбона. – Теперь дверные ручки чем-то обидели твои вампирские чувства?

– Извини, – пробубнила я. – Э, Пап? Что ты делаешь с этой кистью?

– Что? Ой. – Папа посмотрел вниз на руки, как будто только сейчас заметил, что он держит двух футовую (60 см) кисть из верблюжьей шерсти. – Я, э…

– Не важно. Только сейчас я заметила, что он заострил один конец кисти. Надеюсь, Эбен не понял, что мой папа угрожал ему художественными принадлежностями. – Э, привет, Эбен. Я прищурилась и посмотрела на брата. – Зак не удручал тебя, не так ли?

Эбен отбросил джойстик, как будто это был настоящий паук. Его уши покраснели, но он сделал элегантный поклон в мою сторону. – Твой брат – само очарование, – сказал он, убеждая меня в том, что может лгать, когда это ему выгодно. – Он был достаточно любезен, чтобы развлечь меня пока мы ждали, когда вы осчастливите нас своим появлением.

– Он очень хорош, Дженни. Он не знал, как играть, но сразу же усвоил все специальные движения. – Зак поставил игру на паузу и повернулся на стуле. – Эй, Эбон, это какая-то вампирская штука? Идёт вместе со сверхскоростью и прочими вещами?

– О, не совсем. – Эбон замешкался, искоса поглядывая на меня. – Но, в конце концов, мне больше двух сот лет. В его ледяных, голубых глазах промелькнул намёк на ужасные секреты. – Я приобрёл огромное количество навыков за столетия.

По тому, как его голос с французским акцентом ласкал раскатистую “р”, было понятно, что большинство тех навыков не связаны с умением нажимать кнопки. По крайней мере, не на джойстиках. О Боже, не может быть, чтобы я только что подумала об этом. Я оторвала взгляд от него, краснея от смущения с головы до ног.

– Полагаю, ты, должно быть, играл во всё, со времён… – очевидно, Зак пытался вспомнить что-то соответствующее доисторическое. – дискет?

Светлые брови Эбона поднялись на лоб. – Мой юный друг, – он сказал, неподдельно удивлённый. – первый компьютер, который я когда-либо видел, был сделан из часового механизма. Я был совершенно поражён, когда мистер Бэббидж сделал это, перемножив два числа.

– О, великолепно, – прорычала я, когда глаза Зака стали такими же большими, как и очки стимпанк. – Эбен, ты реально пожалеешь, что сказал ему, что встречался с реальными викторианцами. – Зак уже вскочил со своего стула, неудержимо направляясь к Эбену, как маленькая и плохо одетая ракета в поиске истории. Я схватила его и подняла в воздух. – О, нет. Нам надо обсудить вампирские вопросы, а не моду на газонепроницаемые очки. Вон!

– Но… – Зак мотал ногами в воздухе, когда я выставляла его прочь. – Бэббидж… разница двигателя… устройства…

– Я сказала ‘вон’! я выпинула его за дверь, проследив за ним, пока он неохотно не отправился в свою комнату. – И не подслушивай! – прокричала я ему в след, а затем повернулась к Эбену и папе. – Нам нужно обсудить вопросы, связанные с вампирами, правильно?

– Конечно. – Эбен замешкался, посмотрев на папу. – О, месье, не хочу показаться неблагодарным после того, как вы любезно пригласили меня к себе в дом, но существуют личные вопросы в отношении Кровной линии, которые я должен обсудить с Ханти.

– Ну… – Папа посмотрел неохотно на меня, когда я сделала жест “уходи” из-за спины Эбена. – Хорошо. Я буду в студии, оттачивая кисти, я имею в виду карандаши. Кричите, если я вам понадоблюсь.

Теперь я осталась одна в гостинной с блондином, с высокими скулами, с волосами торчащими в разные стороны вампиром носящим кожу и бархат. Я не могла произнести ни слова. – Ну, – сказала я. – Так.

– Так, – повторил он, и его голос заставил моё сердце тлеть в огне.

Было бесполезно, отлеплять мой язык с неба. Я перевела взгляд на ковер. Мои ладони были слишком большими, и висели на концах моих рук, как мертвая рыба. Мы были одни. Он был парнем-вампиром. Я была девочкой. По моим романам, сейчас мы бы смотрели одухотворенно друг другу в глаза и открыли друг для друга подавляющую жизненную связь, возможно, в сопровождении целомудренного горячего секса.

Я рискнула взглянуть в глаза эбена, и я обнаружила, как он задушевно глядит на мой подавляющий позор. Ох, замечательно.

– Ну…так… – я попробовала снова.

– Так, прошептал он. – Мы одни. – Он слегка склонил голову в одну сторону, демонстрируя длинную мужскую линию шеи, и его голос стал глубоким, интимным шёпотом. – Моя дорогая, есть… что-то в тебе. Что-то, отличающее тебя от всех, кого я когда-либо встречал. Это… странно. Как будто между нами какая-то глубокая связь, даже несмотря на то, что мы принадлежим к разным Кровным линиям. Ты тоже это ощущаешь?

Если мистическая связь, о которой он говорит, не была по ощущениям в точности похожа на полное, абсолютное смущение, что аж желудок сжимается, то нет. – Э, давай поговорим об, э, охотниках на вампиров! – Пропищала я, отступая и быстро отходя к стене. – Они всё ещё прячутся где-то рядом, правда?

– Они не будут атаковать, пока я здесь, – сказал Эбен с полной уверенностью. – Есть причины, по которым моё имя вызывает в них страх. – Тень мелькнула на его лице, как будто он вспомнил тёмные и ужасные деяния. – Я не всегда мог себя контролировать, как сейчас. – Он отвернулся, угрюмо смотря в окно на палисадник. – Зверь, с которым я должен всё время бороться, жажда крови… – Он затих, погрузившись в, наполненное тоской, созерцание своей внутренней боли или, возможно, рододендронов.

– Понятноооо. – Я тайком обошла журнальный столик и стала за ним, чтобы он был преградой между мной и признавшимся шизоидным психом. – Что с Лилит, тогда?

Эбен вынырнул из тех глубин, в которые он был погружён. – Разумеется, она угроза пострашней. Многие из Кровной линии Хэйкона пытаются сделать всё возможное, чтобы она не добралась до тебя, но она ловкая, как змея. В конечном счёте, она обойдёт их и вернётся, чтобы заявить свои права на тебя. Если только… – Без предупреждения, Эбон преодолел расстояние между нами двумя большими шагами, и неожиданно оказался так близко, что я могла бы ощущать тепло его тела, если таковое было. – Моя дорогая, храбрая ли ты?

– Нет! – Мои лопатки практически впились в стену, когда я попыталась избежать контакта с его грудью. Если бы он предложил своего рода психическую связь, то стена не смогла бы меня остановить. – И ради всего святого, отодвинься от моего лица! Ты когда-нибудь слышал о личном пространстве?

Эбен сделал резкий шаг назад, стукнулся лодыжкой о журнальный столик и упал. Стопки книг каскадом упали на него.

– Ай! – я упала на колени, собирая разлетевшиеся книги. Я вернула на место три из них, прежде чем поняла, что должна, возможно, больше беспокоиться о растянувшемся на полу телохранителе-вампире. – Эм, ты в порядке?

– В порядке! – Красный, как кирпич, и уже не такой байроничный, он встал и начал помогать мне восстанавливать порядок на столе. – Мои извинения, – пробубнил он, выглядя совершенно подавленным. – Мои намерения – это, я не…

– Мм, Эбен? я остановилась, так как отвлеклась на то, как он передвинул две книги, которые я только что положила. – Что ты делаешь?

Он посмотрел на стопки на столе, как будто только сейчас заметил, как он их отсортировал. – Ой. Я уверен, ты уже поняла, одной из черт нашей Кровной линии может быть – э, одержимость в отношении того, чтобы предметы были разложены именно так, как нам нравится.

– Да, но посмотри, я уже сделала стопку из маленьких книг в кожаном переплёте. – Я показала на мою стопку. – Видишь?

Он кашлянул, это прозвучало смущённо. – Маленькие книги в кожаном переплёте с нечётными числами в названиях. – Виновато он указал на стопку, которую начал формировать. – Маленькие книги в кожаном переплёте с чётными числами в названиях.