Текст книги "Легче перышка"
Автор книги: Хелен Данн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Как похудеть – совет № 29
Будь безрассудной
В тот момент, когда Антея принимается отвечать на вопрос моей матери, появляется реклама, и тут же звонит мой мобильный телефон. Я механически беру трубку, не в силах оторвать взгляд от экрана со скачущими в абсолютно непромокаемых памперсах счастливыми и хорошенькими малышами. После них, наверное, покажут какую-нибудь женщину, карабкающуюся на Эверест, которая скажет, что никогда не позволяет критическим дням мешать нормальному течению ее жизни.
– Орла. – В трубке раздается злобный голос Майка Литтлчайлда. – Что происходит? Какого черта звонит твоя мать? Ты что, хочешь все испортить?
– Это я хочу все испортить? – не выдерживаю я. – Я, значит! Я только что видела, как ваша белобрысая пустышка вела себя на телевидении как последняя дрянь, при этом называясь моим именем! А вам еще хватает дерзости говорить, что это я хочу все испортить!
Финн и Лиз испуганно смотрят на меня, Финн медленно выливает остаток водки в мой стакан и подает мне. Он берет куртку и шепчет Лиз, что собирается купить еще одну бутылку водки. Лиз дает ему десятифунтовую банкноту.
– Джайлс считает, что все прошло отлично, – огрызается Майк, – для первого раза.
– Отлично? Вы хоть смотрели это чертово шоу? Она вела себя как последняя дрянь. Сначала она оскорбила ведущих, затем публично унизила позвонивших и посмеялась над их проблемами. И это вы называете «отлично»? – Я снова глотаю водку. Может, в будущем я стану заливать ею хлопья – вместо молока. Она и впрямь придает мне решительности.
– Я спросил об этом у Джайлса. – Майк перешел в оборону. – Он говорит, что Антея переняла манеру Энн Робинсон. Она стала сильной и терпеть не может всякую чушь. Это новый стиль. Людям нравится, когда их оскорбляют. Толстым нравится, когда им говорят, что они сами во всем виноваты. Они – слабое звено. Антея ведет себя в рамках нового имиджа.
– Это вы по голосу услышали, что им понравилось?! – ору я на Майка. – А мне так не показалось! Мне показалось, что им было больно и обидно, но, может быть, у меня слишком доброе сердце.
Я слышу, как у него звонит другой телефон, и Майк, извинившись, отвечает на звонок.
– Это был Джайлс. В следующей порции новостей Антею уже не покажут. Далее у них по плану репортаж о том, как в Кенте спасли персидского кота-призера, забравшегося на дуб, который растет там еще с шестнадцатого века. Они решили сразу перейти к этому сюжету, – сообщает он.
– Нас вытеснил персидский кот! С ума сойти! Какое чудное будущее открывается перед проектом «Легче перышка»! – рявкаю я в трубку.
– Должен признать, Орла, ваше поведение крайне меня разочаровывает. Какой отрицательный настрой. Я думал, что такая женщина, как вы, поймет, насколько важно поднять имидж проекта. Энн Робинсон – темпераментна. И Антея будет темпераментной.
– Не знаю, сможете ли вы меня понять, но она отнюдь не была темпераментной. Ее даже бревном с трудом можно назвать. Она была гадкой, злой и очень грубой. Антея предстала перед зрителями полной противоположностью того, как веду себя я, когда беседую с клиентами в чате. Разве вы не помните, ваша жена рассказывала вам, что я сочувствую тем, кто хочет сбросить вес? Антея – нет. Она дала им понять, что презирает их.
– И тем не менее, – выпаливает Майк, пытаясь сменить тему разговора, – вы так и не ответили на мой вопрос. Какого черта ваша мать позвонила на передачу?
– Она позвонила, чтобы поговорить со своей дочерью.
– Но это была не ее дочь, – говорит он в замешательстве.
– Я знаю.
– А она не знала? Вас что, удочерили?
– Нет. – Я падаю в кресло в полном изнеможении. – Я не говорила ей о том, что это буду не я. Видимо, она позвонила, чтобы выяснить, что происходит.
– Не сказали ей? Почему? – Он смущается еще больше.
– Потому что вы сами попросили меня держать соглашение в тайне, – бормочу я.
– Но ведь не от вашей матери, черт возьми! – рявкает он. – Есть конфиденциальность перед клиентами, а есть элементарная глупость. Неужели вы думали, что она не заметит?
– Нет, – отвечаю я, – я собиралась рассказать ей после шоу. Не думала, что она станет звонить.
– А она позвонила. Могло произойти непоправимое.
– Непоправимое? Я думала, непоправимое произошло еще до звонка моей матери. – В отчаянии я качаю головой. – Вы и цифры так складываете? Что в итоге ноль выходит.
– У вас нет повода для такой реакции, – парирует Майк. – Специалисты «Абакус Венчурс» смотрели утреннее шоу и остались довольны. Любая реклама – хорошая реклама.
– Неужели? – зло бросаю я. – Что ж, посмотрим, что об этом думают мои клиенты. – Я швыряю трубку.
Лиз смотрит на меня. Встревоженно. Она боится, что мое будущее интернет-магната умерло, даже не родившись.
– Хорошо, что я не успела подать заявление об уходе, – тихо говорю я. – Иначе все было бы еще хуже.
Снова звонят на мобильный. Это Джастин из «Белья-Невидимки».
– Орла, вы уже ушли из студии? – шепотом спрашивает он.
– Э, да.
– Я только что смотрел передачу, – заявляет он. Короткое предложение, но им все сказано.
– И?
– Вы ни слова не сказали про трусы. Вы обещали сказать про трусы! – кричит на меня он. – Как, по-вашему, мы увеличим продажи, если даже не пользуемся шансом дать рекламу? «Доброе утро» – идеальный шанс! Эту программу смотрит множество женщин, у которых зад висит до колен. Им нужны наши трусы.
– Простите, – вяло говорю я. – Совсем забыла. Что-нибудь еще? – Можно разобраться со всем сразу.
– Ну, как бы это сказать, чтобы вы не поняли меня превратно? – Он смолкает, чтобы обдумать свои слова. Я слышу, как он постукивает карандашом, раздумывая, как бы лучше мне об этом сказать. – Я представлял вас немного иначе. Поменьше ростом, наверно, полнее, если вас это не оскорбит.
– Нет, что вы, – вздыхаю я.
– Вот еще, у вас был другой голос. Вам не ставили дикцию перед шоу?
– Да, – лгу ему. – Так и было.
– Гм-м, я так и подумал. – Он делает паузу. – И думаю, вы вели себя несколько грубо с тем последним беднягой.
– Я знаю, – снова лгу. А что еще остается? – Обещаю, что в следующий раз я обязательно скажу про «Белье-Невидимку». Слово скаута.
– Вы бы стали для наших трусов отличной рекламой, – признается он. – По вам и не скажешь, что вы были в них. Такой плоский живот; эти трусы и впрямь творят чудеса, не так ли?
– Да, спасибо, Джастин. Я еще позвоню вам на этой неделе, хорошо? – кладу трубку. Входит Финн с новой бутылкой. – Давай сюда, Финн. Ну что? – поднимаю бутылку и показываю им. – На троих?
– Мама звонила? – спрашивает Финн, когда я разливаю водку.
Лиз просит меня оставить немного, на тот случай, если вдруг водка понадобится нам позже.
– Еще нет, – отвечаю я. От одной мысли о разговоре с мамой у меня сосет под ложечкой.
– Загляну в чат. Может, там кто-нибудь есть, – говорит Финн, направляясь к столу, на котором стоит мой компьютер. – Посмотрю на реакцию людей.
Слежу за тем, как Финн заходит на сайт и открывает чат. Лиз бормочет в трубку мобильного телефона – пересказывает Джейсону происшествия последнего часа. Я различаю слова «невероятно груба» и «унизительно», но вдруг она свирепо кричит в трубку: «Нет!» Она улыбается мне, ей неловко.
Тут Финн говорит:
– В чате Сесилия.
– И?
– Гм, кажется, она не в лучшем настроении. Она считает, что ты водила всех за нос. Что все это время ты была худой и всего лишь играла роль. Она чувствует себя обманутой.
– А ты что ответил?
– А что я могу ответить? – Финн пожимает плечами. Я сказал ей правду. Сказал, что раньше ты была толстенной.
Спасибо.
– Помогло?
– Не очень. Она говорит, что теперь ты у нее ассоциируешься с сотрудницами ее мужа в Сити. – Он замечает мое искаженное ужасом лицо. – Не волнуйся, сестричка. Я поговорю с ней, она изменит свое мнение. Вот увидишь. – Он подмигивает. – Ко времени вашей обычной онлайн-сессии она уже обо всем позабудет.
Гм-м. Я знаю, что Финн стал буддистом и все такое, но я не верю, что он научился творить чудеса. Я благодарно улыбаюсь ему, хотя понимаю, что он решился на трудный бой.
Раздается телефонный звонок. Лиз, Финн и я переглядываемся. Все думаем об одном и том же. Это моя мать. Она подавлена и расстроена.
– Орла, – тихо произносит она. – Что происходит?
– Мам, – говорю я, – прости. Я хотела тебе рассказать.
– Я чувствовала себя набитой дурой, когда во время рекламной паузы эта девица сказала мне положить трубку. Что она понятия не имеет, кто я такая. И еще у нее хватило наглости сказать мне, мне, твоей матери, что я с приветом. Будто я позвонила, просто чтобы поиздеваться над ней. – Ее голос дрожит, и я слышу, как она пытается сдержать глухое рыдание. – Почему ты мне не сказала, что на шоу будешь не ты? Что сегодня будет какая-то другая девушка, которую тоже зовут Орла Кеннеди?
– Но эта другая девушка была мной, – признаюсь я. – Они посчитали, что она будет лучше выглядеть на телевидении.
– Как она могла быть тобой? Она говорит о сексе на всю страну. Какой ужас. Ты воспитана совершенно иначе. Тебя не учили публично говорить о сексе. Что скажут монахини? – Она плачет, чувствуя унижение от одних воспоминаний. – А как она обошлась с теми людьми! Я сгорала от стыда. Мне было стыдно даже подумать о том, что она моя дочь.
– Мне тоже, мама. Мне тоже.
– А твой отец…
– Я не хотела никого расстраивать.
– Он ушел на «Яхту», ему так неловко, представь: последние несколько дней все покупали ему пиво, чтобы отпраздновать твое появление на телевидении. Что ему делать теперь?
Обойтись без бесплатной выпивки. Я злюсь на своего отца. Это так свойственно ему – наживаться на моем «появлении».
– Когда они сообщили тебе, что на телевидении вместо тебя будет другая девушка?
О, это вопрос на миллион долларов. Шанс сознаться во всем. Очистить совесть. Но я не могу, не могу. На глазах у Лиз и Финна я веду себя как последний трус.
– За несколько минут до начала, – мямлю я в трубку. – У меня даже не было времени позвонить тебе.
Финн качает головой и вздыхает. Неодобрительно.
– Ну хоть так. Теперь я смогу сказать Фил-лис, которая живет на нашей улице, что это не твоя вина, – отвечает мама. – Она так завидует, можешь себе представить.
– Да?
– Да, из ее детей толка не вышло. У нее даже внуков нет. Она сказала Марселле, что сыта по горло моим хвастовством об успехе дочери в Лондоне. К тому же она понятия не имеет, что значит «специалист по связям с общественностью», а когда я рассказала про твой веб-чат и про то, что ты появишься на телевидении, то, да простит меня Бог, она просто вся позеленела. Но я не могла сдержаться. Я так гордилась тобой. Мне так жаль, что сегодня тебе не повезло. Знаешь, пожалуй, закончим этот разговор. Мне нужно позвонить в кучу мест, чтобы объяснить ситуацию. Ну и теперь, наверное, я могу сдать видеомагнитофон обратно в магазин. Нам с отцом он не нужен. Пока, дорогая. – Она кладет трубку. Я чувствую себя последней негодяйкой.
Вот так мы и сидим. Пьем водку. Мы с Лиз смотрим в никуда, Финн стучит по клавиатуре. В течение часа я размышляю о том, что сказала мама, и в конце концов Лиз мирится с тем, что о ее свадьбе в «Хелло!» скорее всего ничего не напишут.
Снова звонит телефон. Это Патти. В трубке раздается дикий шум, и я с трудом различаю слова. Виновата плохая связь.
– Орла?
– Да.
– Что ты сейчас делаешь?
– Пью. А ты видела утреннее шоу?
– Да. – Всего одно слово, но говорит о многом.
– Значит, тебе известно, почему я пью.
– Ну зачем ты так. Все не так плохо.
– Спасибо. Ты звонишь, чтобы это сказать?
– Нет, я звоню сказать, что ты должна приехать сюда.
– Что? Куда?
– Бар «Джемми» на Грешам-стрит. Я отправила за тобой банковскую машину, ты должна сюда приехать.
– Зачем?
– Просто делай, что я говорю. Ой! – У нее в телефоне садится аккумулятор, и ее голос становится все тише. – Приоденься. Встретимся минут через двадцать.
Связь обрывается. Я набираю 1471, пытаюсь дозвониться ей, но отрывистый женский голос сообщает, что телефон, вероятно, выключен.
– Это Патти, – говорю я Лиз.
Финн поднимает на меня взгляд и улыбается.
– Хочет, чтобы мы приехали в бар «Джемми».
– Зачем? – спрашивает Лиз.
– Она не сказала. Просто сказала, что это того стоит.
– Ну тогда я за то, чтобы ехать, – говорит Финн ко всеобщему удивлению. Он встает. – А что мы здесь делаем? Сидим горем убитые? Боимся того, что могло и чего не могло произойти? Тебе нужно выбираться отсюда, Орла. Встретиться с внешним миром. На самом деле, это ведь не ты выставила себя идиоткой на телевидении.
Лиз кивает. Просто не верится. Мой брат иногда способен мыслить разумно.
– Согласна, – говорит она. – Давай собирайся. Такси вызвать?
– Уже едет сюда. – Я пожимаю плечами.
Мы начинаем носиться по квартире и приводить себя в порядок, что оказывается не так уж просто, поскольку мы выпили полторы бутылки водки. Мне даже трудно надеть босоножки. Пальцы меня не слушаются, чтобы застегнуть пряжки, поэтому я швыряю их через всю комнату и засовываю ноги в оранжевые туфли без задников. На фоне черных брюк и черного пиджака они кажутся невероятно яркими. Лиз взъерошивает волосы, чтобы придать себе больше чувственности, и провозглашает свою готовность к выходу ровно в тот момент, когда раздает звонок в дверь.
Спустя четверть часа мы входим в винный бар «Джемми». Всюду сидят банкиры Сити и наслаждаются обеденной выпивкой. Молоденькая официантка в невероятно короткой юбке пропадает в толпе и возникает снова, чтобы принести еду и принять заказ на выпивку. Мы проталкиваемся через толпу и ищем Патти; она сидит в самом конце бара, Патти знакомит нас с двумя молодыми журналистами. Мы заказываем себе три большие порции алкоголя. Патти странно смотрит на Финна, когда тот берет свой стакан. Но улыбается после того, как он шепчет ей: «Особый случай».
– Патти, и что мы здесь делаем? – наконец спрашиваю я.
– Скоро узнаешь, – загадочно говорит она.
– На этот раз дело ведь не в Табите со Свеном? – Оба молодых журналиста с удивлением смотрят на нас. – Не для печати, – бормочу я и машу перед ними пальцем, который двоится у меня в глазах.
– Все намного интереснее, – улыбается Патти. – Думаю, скоро ты сама все поймешь.
Кто-то трогает меня за плечо, я оборачиваюсь. Это Себастиан. Пьяный. Сильно пьяный. Сконфуженно смотрю на Патти. И поэтому она позвала меня сюда? Жестокий, ограниченный Себастиан.
– Так, полагаю, ты ду-умаежь, эт-то было смежно, – сбивчиво произносит он.
Смотрю на него и ничего не понимаю. Лиз и Финн с невозмутимым видом следят за ним. Патти пьет свой напиток. Осторожно посматривает на нас двоих. Ее компаньоны готовы в любой момент вмешаться в наш диалог.
– Что было смешно? – спрашиваю я.
– У-у-утром. В ш-шоу «Доброе утро».
– Нет, думаю, это было совсем не смешно, – спокойно отвечаю я. – Думаю, это было ужасно.
Смотрю на Патти. С отвращением. Дурная шутка. Будто и без того неприятностей на сегодня мало. Но она качает головой и шепчет мне:
– Будь снисходительней.
– Пту, что мне шшовс-сем не шмешно б-бы-ло. – Себастиан ненадолго теряет равновесие, отшатывается назад и возвращается в исходное положение.
Только не говорите, что Марион из Айлворта – его мать. Или, может, Майкл из Уолверхэмптона приходится ему родственником?
– Д-даже мне о-о-обжлось оч дорого.
– Дорого? Ничего не понимаю, – признаюсь я. – А теперь, если ты не против, я бы хотела спокойно выпить со своими друзьями. – Я отворачиваюсь от Себастиана, но он хватает меня за руку.
– Мой бошшш заболел. Оштался д-дома, в поштели. – Он шатается все сильнее. – И вше утро шмотрел те-е-елевизор.
Смотрю на него и пытаюсь понять, куда он клонит. Какое мне дело до его мерзкого босса, который подбил его ходить со мной на свидания? Я пытаюсь стряхнуть с себя его руку.
– И что?
– И он видел Орлу Кеннеди. Шкажи мне, а ве-едь не так мног женщин п-имени Орла К-кен-неди, а-а?
– Не много, – соглашаюсь я, все еще не понимая, к чему он ведет, хотя в глубине души я начала догадываться, что происходит. Волна сознания прорвалась вперед. Сквозь водку и душевные треволнения.
– И он шмотрел это. Хотел у-у-видеть бо-о-ольшую и жирную птаху, с которой вштречался его коллега Шебастиан. Большу-у-ую жирную птаху, которая обшлась ему в пять косарей. Только, – размахивает он наполовину пустой кружкой пива перед самым моим носом, – то была не большая и жирная птаха, ш которой вс-с-ре-чался Шебастиан. Эт был кто-то другой. А он не пверил Шебастиану. И теперь, – он говорит громче, компаньоны Патти встают со своих мест и подходят ближе, – он думает, я его обманул. И хочет деньги обратно. Жавтра. Ш просентами. И что ты об этом думаешь?
Я смотрю на него. Красивое тело. Симпатичное лицо, пусть и красное от избытка алкоголя. По шелковому галстуку стекает капля пива. Как я могла быть настолько слепой? Он ведь словно только что сошел со страниц сказок братьев Гримм.
– Думаю, – улыбаюсь я и убираю его руку с моей, – что это лучшее из всего, что я слышала за сегодняшний день. – И выливаю на него остатки моего напитка.
Себастиан пытается увернуться, но поскальзывается и плашмя падает на пол. Он пытается подняться, но у него не получается, и он снова падает – алкоголь медленно разливается по его телу.
– Однозначно, лучшее.
Как похудеть – совет № 30
Стерпи унижения
<Орла> Не знаю, сколько вас здесь сегодня, но я хочу извиниться за вчерашнее поведение в гостях у Стивена и Сьюзи. Не знаю, что на меня нашло.
<Белла> Не знаешь, что нашло? Да ты вела себя как последняя дрянь. И еще ты худая! Как ты это объяснишь?
<Орла> Они снимали меня специальной камерой, честно. Как и вы, я борюсь с лишним весом.
<Тесса><Лили> Ба! Только представить, что мы отказались от обезжиренного десерта, поверив, что мы все в одной лодке. У тебя есть тайный способ, как быстро похудеть, и ты не хочешь поделиться им с нами секретом.
<Орла> Пожалуйста, верьте мне, нет такого способа. Нет никакой тайны, и нам действительно следует по-прежнему помогать друг другу. Этот процесс долгий, в одиночку справиться трудно.
<Тесса> Ну не знаю. К чему нам продолжать. Ты нас обманула.: (*) (Я написала, что мне противно от всего этого, Лили, вдруг ты не поняла.)
<Лили> Я все поняла.:-о [без комментариев].
<Сесилия> А я думаю, что Орла должна продолжать свое дело. Нельзя, чтобы ее первое появление на телевидении оттолкнуло нас от цели. Представьте, если бы мы судили о телеведущих только по их дебютным выступлениям.
<Орла> Спасибо за поддержку, Сесилия.
<Сесилия> Да не за что. Финн мне все объяснил.
<Орла> Да?
<Сесилия> Конечно, и я считаю, что климакс в таком раннем возрасте – тяжелое испытание для организма. Наверное, твои гормоны носились по всей студии.
<Лили> Бедняжка. Хочешь, я пришлю тебе немного «Вечерней примулы»? С моим кипящим телом она творит чудеса. Ты ее пьешь?
<Орла> Ну, не совсем.
<Мари> Милая, это правда? О господи. Это что, я теперь никогда не стану бабушкой?
Как похудеть – совет № 31
Будь сильной и храни верность целям
Прошла неделя. Я сижу за огромным столом совещаний в «Абакус Венчурс». Фелисити и Мэттью раздают папки мне, Майку, Джайлсу и Антее. Я чуть не сказала, что ей класть не обязательно. Не удивлюсь, что она умеет читать только этикетки на флаконе шампуня. На галстуке Мэттью вышиты весы. Наверняка он думает, что это остроумно, но пусть только подойдет ближе, я сейчас в таком настроении, что его самого повешу на этом галстуке.
Майк прокашливается, поправляет очки и раскрывает свою папку. Он берет первый лист бумаги и смотрит на него.
– Так, значит, мы собрались в… – Он бросает взгляд на картины на стенах. – В кабинете «Соммы», чтобы обсудить рекламу проекта «Легче перышка», проведенную усилиями Джайлса и Антеи. – (Два идиота хлопают и демонстративно кланяются.) – Майк снова заглядывает в свои записи. – Прошло одно телевизионное выступление…
– Которое можно назвать настоящим провалом! – вставляю я.
– И все потому, что позвонила твоя дурацкая мать, – отвечает Антея. – До нее я отлично справлялась.
– Отлично? – взрываюсь я, но Майк не дает мне договорить.
– Орла, у нас еще будет время для взаимных обвинений (Джайлс бросает резкий взгляд на Майка, тот заметно меняется в лице), а может, и не будет. Как я уже сказал, было одно выступление по телевидению, три интервью местному радио и две газетные статьи. Я ничего не забыл? Антея?
Она откидывается на спинку стула и, поставив локоть на краешек стола, шлифует пилкой французский маникюр, потом поднимает на Майка безучастный взгляд и качает головой.
Хорошо, кто-нибудь из присутствующих желает высказаться о проведенной рекламной кампании?
Джайлс медленно встает, опирается кулаками о стол и говорит:
– Лично меня невероятно порадовало все, чего смогла добиться эта юная леди. – Он показывает на Антею. – Не так уж легко оказаться на чужом месте.
– Особенно на ее, – ворчит Антея, – которое размером с арену цирка. – Она вытягивает изящную ножку и принимается изучать свои остроносые туфли без задника.
– Марка «Легче перышка», – продолжает Джайлс, – приобретает известность.
– Но совершенно не ту известность! – взвизгиваю я.
– Орла, – предупреждает меня Майк, – у тебя еще будет возможность высказать свое мнение. Пожалуйста, Джайлс, продолжай.
– После выступления Антеи в «Добром утре» у Стива и Сьюзи было шесть звонков. (Я фыркаю.) А одна из малоформатных газет опубликовала статью. – Он показывает фотокопию статьи.
– Вы читали его? – спрашиваю я.
– Да, разумеется, читал, – возмущается Джайлс.
– Вы хоть слово из нее поняли? Или, может, вам вслух прочесть? – Я беру в руки свою копию, просматриваю страницу в поисках нужного параграфа и читаю вслух: – ««Доброе утро» – шоу в лучших традициях, полное мелких, безобидных новостей и встреч со знаменитостями. Вчера ведущие представили нам Орлу Кеннеди – эта женщина, как было сказано, создала в Интернете диет-чат, чтобы похудеть к свадьбе своей лучшей подруги и надеть платье подружки невесты. Больше всего удивляет тот факт, что у Орлы Кеннеди есть друзья. Судя по ее поведению, она представляет собой наихудший тип последователя диет. Как и бывший курильщик, который время от времени выплескивает сенсационную информацию о раке легких и пассивном курении на каждого, кто посмеет закурить в его присутствии, Кеннеди является истинным кладезем советов о том, как правильно худеть. Она продемонстрировала жестокость и непростительное поведение по отношению к несчастным, которые мучаются теми же проблемами, что и она год назад. Ее поведение потрясло меня. Позвонившие в «Доброе утро» зрители хотели услышать совет и совсем не хотели, чтобы их отчитывали. Впредь организаторам шоу следует более тщательно отбирать гостей. У них есть моральный долг перед зрителями». Итак, Джайлс, я повторяю вопрос: вы это читали?
Его лоб покрывается испариной. Джайлс вынимает из нагрудного кармана шелковый платочек, вытирает лоб и отвечает:
– В этой газете статья о проекте «Легка словно перышка» занимает целых пять дюймов полосы. Виктории Бэкхем выделили всего четыре. Так что, по-моему, мы должны быть довольны. Это то, что у нас, у профессионалов, – он улыбается Майку, – называется результатом.
– Это то, что у нас, у желающих похудеть, называется… – сначала я говорю тихо, затем делаю глубокий вдох и позволяю эмоциям вырваться наружу, – явный провал рекламной кампании. А мы еще даже не анализировали выступление на радио.
– Ну здесь нас винить не в чем, – вставляет Антея. – Мы предлагали тебе отправиться на радио. Ты отказалась.
– А тебе не приходило в голову, что слушатели, которые посмотрели «Доброе утро», могут удивиться, каким это образом мой акцент вдруг изменился? На телевидении – английский акцент. На радио – ирландский. – Я поворачиваюсь к Джайлсу и отпускаю саркастическое замечание: – Теперь я понимаю, за что в «Браунс Блэк» вам платят триста фунтов в час.
– Триста? – оторопело шепчет Майк. – А мне вы сказали – четыреста фунтов, Джайлс. – Он пристально смотрит на меня. – Орла, а откуда вам известна его тарифная планка?
– Ну, – бормочу я, подбирая нужные слова. Черт. Какой же у меня длинный язык. Вижу, что Джайлс как-то странно на меня смотрит. Пока еще я не могу рассказать о том, что работаю в «Браунс Блэк». Он сразу бросится к Табите, и та уволит меня. А при таких обстоятельствах, в которых оказался мой проект, я не уверена, что мне есть куда уходить. На всякий случай мне нужно отсрочить момент увольнения. – У меня есть знакомый журналист, – невнятно бормочу я. – Она сказала, что ходит такой слух.
– Как унизительно, – засопел Джайлс, – что люди считают, будто я оказываю услуги за триста фунтов. В час? Да я своей домработнице плачу почти столько же. – Он улыбается Майку. – Журналисты никогда не проверяют данных. В любом случае, Орла, даже вы согласитесь, радиоинтервью прошли замечательно.
– Еще как. В одном случае Антея строила из себя ходячий счетчик калорий, отказывалась отвечать на телефонные звонки, но все время просила ведущего поспрашивать ее еще. Впечатляюще. В другом случае, когда слушательница практически рыдала из-за того, что не может найти одежду большого размера, Антея предложила ей воспользоваться старым парашютом, который ее отец обнаружил во время Второй мировой войны. Во время третьего интервью радиоведущий смущенно замолчал, когда на вопрос звонившего она посоветовала не плавать в общественных местах, чтобы не пугать маленьких детей. – Я улыбаюсь Джайлсу. – Думаю, это радиоинтервью состоялось только потому, что некому было отключить ваш эфир. Что же касается газетных интервью, то чем меньше о них будет сказано, тем лучше.
– Орла, я ведь говорил тебе после «Доброго утра», что Джайлс использует подход Энн Робинсон. Антея позиционируется как «госпожа худеющего мира», – поясняет Майк.
– Замечательно, только моим клиентам стиль Энн Робинсон не подходит. Наша задача привлечь людей. А у меня восемнадцать человек закрыли свои профили на сайте, забросили график веса и отпустили свои перья. Четырнадцать постоянных клиентов отказались от доставки Марио. Они решили, что все это время я пудрила им мозги. Ваш подход, – я указываю на Джайлса, – приводит к тому, что сайт теряет деньги. – Она, – теперь указываю на Антею, – слабое звено.
Лишь благодаря стараниям Финна Сесилия не забросила свою страницу на сайте. Он сказал ей, что я сильно нервничала из-за дебюта на телевидении и «мое» выступление отвратительно смонтировали. Сесилия впервые в жизни смотрела утреннюю передачу и поэтому не знала, что шоу шло в прямом эфире. Впрочем, Финн говорит, что ее голова была занята более серьезной проблемой: есть ли у мужа роман на стороне. Я не задавала лишних вопросов, но, похоже, Сесилия доверяет Финну. Тесса никак не могла остановиться, разнося мое «общественное альтер эго». Думаю, теперь она не придет на вечеринку, которую я собираюсь организовать. Впрочем, чем больше я об этом думаю, тем глупее мне кажется эта идея. Не могу представить Антею в зале, заполненном желающими похудеть, которая изо всех сил старается держаться с ними вежливо.
Эми, кажется, тоже недовольна моим выступлением. В электронном сообщении она написала мне, что я была как доктор Джекиль и мистер Хайд, вместе взятые; что в чате я проявляю внимание, участие и понимание, а на телевидении вела себя так, словно на завтрак пью свежую кровь. Трудно было удержаться, чтобы не рассказать ей все как есть, но я подписала соглашение о неразглашении, где внизу приписано, что если я хоть слово скажу о том, что Антея – мой doppelgänger[7], то могу попрощаться с инвестициями в полмиллиона долларов.
Но хуже всего была реакция человека, который не был моим клиентом. Стоило Табите увидеть заголовки в газетах, как она тут же пришла, швырнула газеты мне в лицо и, смеясь, сказала: как же забавно, что две женщины с абсолютно разным весом носят одно и то же имя. Она даже вырезала фотографию Антеи и прикрепила к своему компьютеру, чтобы насмехаться надо мной каждый раз, когда я захожу в ее офис.
– А-а, вот это уже опасная тенденция, о которой я даже не подозревал, – говорит Майк, озадаченно хмурясь. – Мы все еще на правильном пути?
– К чему? К пятнадцати тысячам или пятнадцати клиентам?
– Перестаньте язвить. Ведите себя серьезно.
– Я и так серьезна.
Майк смотрит на Фелисити и Мэттью.
– Что скажете, ребята? Что у нас с посещаемостью сайта?
– Спасибо, что спросил об этом, Майк. – Мэттью прокашлялся. – Для ответа на этот вопрос мы с Фелисити взяли на себя смелость продемонстрировать некоторые гистограммы.
Он встает, подходит к большому стенду в углу комнаты и перелистывает первый лист. Оттуда на нас смотрит огромный график. Похожий на монитор из сериала «Скорая помощь», на котором зигзагообразная кривая вдруг замирает и превращается в сплошную линию. Не хватает только драматической музыки. И крика доктора Грина: «Время смерти…» А еще осиротевших родственников, которые, узнав о случившемся, в истерике падают на пол.
– Мы взяли темп роста до начала рекламной кампании, – показывает он на диаграмму, – затем экстраполировали темп роста через временной интервал. – Он водит пальцем вверх и вниз и подводит его к нижней оси. – Вот здесь, – показывает на горизонтальную прямую, – начало рекламной кампании. – Точно. Фрагмент после остановки сердца.
Я торжествующе оглядываю присутствующих, но тут берет слово Фелисити.
– Разумеется, эта прямая линия выглядит пессимистично. Но в этой диаграмме я изменила производную на пять. – Она перелистывает страницу.
Что? Теперь она произносит заумные слова. Заумные слова, которые придумала я. Что случилось с «Абакус Венчурс»? Они поверили всему, что я им говорила с самого начала? И решили использовать это против меня?
– Для учета первичной отрицательной реакции на появление Антеи я использовала стохастическую прямую. – Она нервно улыбается ей. Внезапно линия взлетает в правый верхний угол листа. – Вскоре мы вернемся на путь к достижению нашей цели. Так что, Майк, я бы сказала, нам не о чем беспокоиться.
Не о чем беспокоиться? Я оглядываю всех сидящих за столом, которые кивают с таким умным видом, будто поняли каждое слово из того, что было сказано. Поговорим о новом наряде короля. Мне захотелось задать вопрос.
– Фелисити, а зачем вы изменили производную?
– Ну, – говорит она нерешительно. – В двух словах трудно объяснить. (Ну же, давай. Вперед. Блефуй с блефующим.) Но, в общем, это имеет отношение к продаже трусов.
– Э-э?
– В настоящее время посещаемость сайта зависит не только от чата, но и от других условий. Я думаю, что трусы, лифчики и колготки выведут сайт на совершенно иной уровень.
– Ну, если все дело в этом, – резко отвечаю я, – то я скажу еще кое-что по поводу Антеи. До настоящего времени об этом товаре все узнавали по слухам и по рекламе на пакетах для сандвичей Марио. Ни в одном из своих публичных выступлений Антея ни слова не сказала о «Белье-Невидимке». И компания-поставщик очень этим недовольна. Я хочу, чтобы она говорила о нижнем белье.
