Текст книги "Смерть экс-любовника"
Автор книги: Харли Джейн Козак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Глава 41
Я доехала до следующего съезда с шоссе и направилась обратно к бульвару СанСет, высматривая Джо. Это было бесплодным занятием, если Джо не хотела, чтобы ее нашли, но вдруг она хотела именно этого? Ведь на ней было одно только коктейльное платье. Хорошо хоть, что туфли были без каблуков. Спасибо Богу за Хлоэ и за адвоката, которому не нравятся высокие женщины.
Я включила свой телефон и нашла мобильник Джо в сумочке от Фенди, лежащей под сиденьем, – пусть они будут под рукой, на случай если Джо найдет способ позвонить. Хотя она, наверное, думает, что Крэнслор не спускает с меня глаз, и потому позвонит кому-нибудь еще. Я набрала номер Фредрик:
– Джо не объявлялась?
– Нет. А что случилось?
И я рассказала ей все: о полицейском, регулирующем дорожное движение, о пистолете, об ордере на арест, о дикой идее Джо противостоять убийце, о загадочном звонке Чарлза Зетракиса, о токсикологическом заключении о смерти Эллиота. Это заняло порядочно времени, поскольку Фредрик то и дело вскрикивала. Дальше я поведала ей о вечеринке, на которую мы ехали, и об адвокате, который собирался добиться, чтобы Джо вернула себе деньги, некогда отданные Эллиоту.
– А что за вечеринка?
– Какое-то сборище в «Ла Багет», – ответила я. – Это где-то в Санта-Монике, рядом с Сенчури-Сити…
– Я найду. Встретимся там через двадцать минут.
– Но…
– Джо обязательно появится в этом ресторане. Она одета должным образом, ей нужен адвокат, и она может доехать туда автостопом. Если она думает, что мы позволим ей встретиться с вооруженным убийцей…
– Я говорила с ней об этом, Фредрик…
– Только через мой труп, – категорично заявила Фредрик. – Ты слышала, что я сказала? Только через мой труп. И я рассчитываю на полную поддержку с твоей стороны.
Я согласилась, нажала на красную кнопку и направилась в «Ла Багет», прослушивая по дороге голосовую почту. Два сообщения были от Саймона – сдержанные пожелания счастливого Нового года. Наверно, он боялся, что его кто-то услышит. Третье сообщение было от Пи-Би: «Я просто хочу знать, удалось ли тебе достать «Планету»; там сражаются за будущее человечества в пещерах, в которых полковники-убийцы разводят неоарахнидов. Но это может подождать до нашей с тобой встречи завтра». Я не собиралась завтра ехать к брату, но порадовалась тому, что его голос звучал спокойнее, чем вчера вечером. Я не люблю вечеринки. Но у Джо не было машины, денег, кредитной карты, ключей от дома и телефона, и если ей можно помочь, только оказавшись на вечеринке, значит, так тому и быть.
«Ла Багет» оказался совсем крохотным ресторанчиком, и все в нем было меньше обычного, начиная от стульев и кончая приборами.
– Очень по-французски, – сказала Фредрик. – Ведь французы – миниатюрные создания. – Все детали обстановки были продуманы тщательно, и пламя горящих свечей отражалось на лицах людей в зале. Я представила, что ресторан и гости находятся в Европе, среди приятных для глаз и успокаивающе старых вещей. Это было гораздо приятнее, чем стальная мощь Соломон-хауса или матовые, нейтральные тона Саймонова пентхауса. Меня поразила мысль о том, что квартира Саймона на самом-то деле не подходит ему, как и Соломон-хаус – Джо. Только Фредрик чувствовала себя уютно в Map-Виста, в собственном доме с желтой кухней и с забором вокруг дома. Где же я наконец почувствую себя как дома?
Адвокат Джо, Рик Слепик, стильно худощавый мужчина, у него был стильно узкий галстук, и он держал стильный бокал с шампанским. Хостесс указала на него нам с Фредрик. Джо еще не было.
– Дай мне заняться им, раз уж он не любит высоких женщин. Кстати, я никогда о таком не слыхивала. Наверное, он сумасшедший.
Я позволила Фредрик вцепиться в адвоката, а сама направилась к столу, чтобы занять разговором Дафну, женщину, с которой он пришел на вечеринку. Она была молодой, хорошенькой – и низкорослой – и поведала мне, что работает на юридическую фирму Рика «Сойер, Слепик и Слоан» первый год.
– Каким видом права вы занимаетесь? – поинтересовалась я.
– Деликтами.
Я мгновенно представила себе открытку: плечом к плечу с поварами работают над деликтами и деликатесами, в связи с чем задалась вопросом, какая разница между этими самыми деликтами и деликатесами. И тут же спросила себя – а что такое деликты? Этого я не знала.
– Что такое деликт?
Дафна наморщила свой хорошенький носик:
– Звучит очень странно, правда? Я сама не ожидала от себя такой прыти. Деликт – это поступок, влекущий за собой возмещение вреда, ущерба или штраф; взыскивается по частному иску в пользу потерпевшего. Ужасно интересно!
– Ужасно, – согласилась я. – Значит, если ты даешь кому-то кучу денег и считаешь, будто тебе принадлежит пятьдесят процентов выручки, и твой партнер тоже так считает, но вдруг умирает, то это можно назвать деликтом?
– Все зависит от обстоятельств. Если существует контракт, то нет. – Дафна наполнила мой бокал шампанским. – Раз партнер мертв, речь пойдет о наследственном праве. О завещаниях и доверенностях.
– Я спрашиваю об этом потому, что моя лучшая подруга попала в такую ситуацию…
– Джо Рафферти?
– Да.
– О, значит, вы Уолли? – оживилась Дафна. – Джо рассказывала о вас. Вас покажут в «Мыле и грязи»! Рик позволил мне вникнуть в проблему Джо. Интересный случай.
– Дафна, не могли бы вы рассказать мне о том, что ждет Джо, если только это не является тайной? Джо может не добраться сюда сегодня, и…
– Нет проблем! – Дафна хрустнула хлебной палочкой. – Мы не беремся за это дело. Скажите Джо, что у Эллиота, ее предполагаемого мужа, есть сестра…
– Камилл Хоровиц, я ее знаю.
– Да, Камилл. Она собирается в понедельник подать заявление о том, чтобы ее назначили душеприказчиком. Джо нужно явиться в здание суда и воспрепятствовать этому. Камилл пытается ее опередить, без предупреждения. Это непорядочно.
– Но законно?
– Формально да.
– А Джо и Эллиота можно считать супругами по нормам общего права?
– Нет. Наш специалист по таким делам считает, что это будет долгая история. Как осада Трои.
Ссылка на Трою заставила меня немного помолчать. И кто, интересно, станет платить за все это? Я задала этот вопрос Дафне.
– Это большая проблема. Рик не занимается делами, в которых возникают непредвиденные обстоятельства. И его партнеры тоже. Даже ради общественного блага. Если только речь не идет об очень хорошей рекламе.
– Дело Джо обеспечит вам такую рекламу! – воскликнула я. – Поверьте мне, Дафна, оно будет исключительно освещено в прессе!..
– Но мы не нуждаемся в таком пиаре. У нас великое множество знаменитых клиентов. Среди них и Дэвид Зетракис, сами знаете. Мы заботимся о престиже, о том, чтобы к нам попадали громкие дела, связанные с политикой и благотворительностью, за которые положены награды. Джо может быть полностью разорена, но она воспринимается как еще одна голливудская стерва, способная заплатить за то, чтобы избежать неприятностей. А это вызывает у людей сильное раздражение.
– Понятно, – кивнула я. Новости были неутешительными, но ничего не поделаешь – с адвокатом, который производит впечатление главного человека в группе поддержки и ведет с вами беседу в этом авторитетном качестве, приходится быть любезной.
– Вот что я вам скажу, – добавила Дафна. – Будь я замужем за парнем, который так бы со мной поступил, я бы оторвала ему яйца!
Я обдумывала впечатление, которое сложилось у меня о Рике Слепике, и тут он подошел к нашему столику и увел Дафну на маленькую танцевальную площадку, оставив меня вдвоем с Фредрик.
– Что касается ужина, – сказала она, – то сначала подадут суп из сморчков и тартар из тунца, затем турнедо из говядины с морковью и картошкой, а под конец зеленый салат. Все в европейском стиле. И тарте татин на десерт. Такое вот меню. Это вся информация, которую я вытянула из тощезадого адвоката.
Мы говорили о…
Но у входа в ресторан что-то происходило. Я сжала рукой плечо Фредрик, решив, что там появилась Джо, но ошиблась.
Это были Чарлз и Агнес Зетракис.
Глава 42
Чарлз и Агнес чувствовали себя неуверенно. Не снимая верхней одежды, они стояли и озирались по сторонам. Франсуа, хозяин ресторана, поспешил к ним, за ним последовали Рик Слепик и Дафна.
– Кто это такие? – спросила Фредрик, – Ты их знаешь?
– Брат Дэвида и его жена. Им досталось все поместье, исключение составили несколько безделушек – например, Климт. – Меня смутило, что я наткнулась на Чарлза именно в тот день, когда всеми силами пыталась повидать его. – Фредрик, ему что-то известно об убийстве Дэвида! Мне нужно поговорить с ним.
– Я с тобой, сестренка. Вперед!
– Но как остаться с ним наедине?
Казалось, что наряду с богатством Дэвида Чарлз и Агнес унаследовали его известность – такая вокруг них собралась в холле толпа. Рик стоял к Чарлзу почти вплотную, будто ему мог потребоваться совет адвоката еще до того, как он снимет пальто.
Агнес пыталась держаться подальше от избранного круга. Меня вновь поразил контраст между ними: в облике Чарлза прослеживался стиль, в то время как в Агнес, ширококостной и круглолицей, было не больше шика, чем в фургоне. На ней был бежевый костюм, того же цвета туфли и нитка крупного жемчуга, и все это казалось старым. Волосы стянуты в конский хвост, челка плохо подстрижена, как у пятиклассницы.
– Она идет к еде! – прошептала я. – Давай заговорим с ней.
Мы последовали за Агнес к шведскому столу. Она деловито наполняла тарелку едой.
– Попробуйте суп! – предложила Фредрик. – Он кажется сливочным, хотя в нем нет ни капли молока.
– Вам не хватит рук, – вступила я в разговор. – Давайте я налью в другую тарелку.
Если даже Агнес и показалось странным, что две незнакомки понуждают ее поесть супу, то она никак этого не показала и позволила проводить ее к свободному столику. Усевшись, она принялась за еду. Фредрик позаимствовала с соседнего столика хлебницу и посоветовала Агнес взять хлеб, выпеченный из кисловатого теста.
Я представила Фредрик жене Чарлза и напомнила, что мы встречались, хотя и мельком, на чтении завещания.
– Мне так жаль вашего деверя, – добавила я.
– Дэвида? – спросила она, отламывая кусочек хлеба. У нее был маникюр, но ногти были короткими, а руки широкими и грубыми, как у людей, много работающих в саду. – Спасибо. Теперь о нем заботится Бог. Но мы не были близки.
– Разве?
Она отрицательно покачала головой:
– Он не любил меня, ведь я человек не творческий.
Как странно слышать такое. Потому что в некотором смысле все мы талантливы.
– Но я, конечно, благодарна ему. Столько денег. Поместье. Страховка.
Мы с Фредрик кивнули. Да, миллионы долларов заставляют испытывать чувство признательности.
– Наверное, Дэвид очень любил своего брата, – произнесла Фредрик.
– Под конец своих дней. – Агнес принялась за турнедо из говядины. Нож она держала в правой руке, вилку – в левой; это у меня ассоциировалось либо с семейным благосостоянием, либо с европейским воспитанием. – Он полюбил его не так уж давно. Какое-то время они не общались. Стыдно, что им понадобилось столько времени на примирение. – Агнес тщательно жевала. – Эти деньги очень бы пригодились нам раньше, а теперь Налоговая служба станет кружить над нами подобно стервятникам. Да кто об этом думает?
Я не стала напоминать ей, что деньги по страховке обычно недоступны до тех пор, пока человек, чьи это деньги, жив.
– Насколько я знаю, у вас с Чарлзом есть виноградник, – сказала я. – Это, должно быть, дело трудное.
Агнес посмотрела на меня, и я поразилась, какие у нее зеленые глаза, ослепительно красивые на простом в общем-то лице.
– Он называется «Артемида». Вы слышали о нем? Им занимались пять поколений моей семьи. Нас должны были лишить права на него на следующей неделе.
– На следующей неделе? – Мы с Фредрик переглянулись. Агнес кивнула:
– У нас была задолженность по выплате налогов, и один из соседей положил глаз на наше имущество, на следующей неделе должен бьш состояться аукцион. Но Чарлз смог взять кредит прямо перед Рождеством – в счет наследства, которое мы должны были получить, – и таким образом решил проблему. Хотя, разумеется, проценты огромные.
Мы с Фредрик энергично закивали.
– Дэвид почти ничего не говорил о том, что он нам оставит. Представьте только: мы получили бы эти деньги, но слишком поздно, и не смогли бы спасти «Артемиду». Отец Боб считает то, что произошло, чудом. Люди говорят: «Ну, вы могли купить другой виноградник». Но он был бы далеко не таким. Это же земля. Словно твоя собака умирает, а тебе говорят, что легко можно завести новую.
– Вы абсолютно правы, – заверила Агнес Фредрик. – Держу пари, что вы выросли в том доме. Ничто не заменит нам воспоминаний детства.
– Да. А Дэвид этого не понимал. Чарлз часто писал ему и приглашал на Рождество или на другие праздники, но Дэвид ему не отвечал, пока не заболел раком. Он мог одолжить нам денег в любое время, но ждал до тех пор, пока не начал умирать. А затем лишение права выкупа закладной. Затем заявка на получение ссуды… Все происходило так стремительно. Мы очень устали.
– Вам, должно быть, тяжело пришлось, – проговорила Фредрик, изучая хлебницу. – Вам всем.
Агнес принялась за второе турнедо из говядины.
– В последние месяцы братья стали очень близки – с тех пор как Дэвид приехал к нам. Его привезла на машине ассистентка. Виноградник потряс его. Мне от него толку не было, конечно. Но он же шоумен. Они все такие.
– Какие? – спросила я.
– Любители эффектов.
Я нахмурилась. Это прозвучало так, будто Дэвид был легкомысленным. Но это неправда! Да, он был профессиональным актером, имел склонность к театрализации и лучше всего чувствовал себя в толпе. Ясно, что Агнес не стала бы действовать в его интересах и не чувствовала к нему особой благодарности. Меня интересовала дружба Руперта с Чарлзом и мысли актера по поводу лишенной обаяния Агнес.
– Наверное, вы с Чарлзом пытались привлечь к винограднику внимание других инвесторов, – предположила я.
Агнес принялась за суп. Зачерпнула ложкой, понюхала, подула, затем, какое-то время подержав во рту, с шумом проглотила. Подобным образом дегустируют вина.
– Ни у кого не было таких денег. Ни у кого из наших друзей по церкви.
– А как насчет представителей мира мыльных опер? – спросила я. – Чарлз должен был знать кого-то из них еще до того, как утратил связь с Дэвидом. Скажем, Руперта Линга.
– Или Джо Рафферти, – подсказала Фредрик, Агнес кашлянула.
– Они шоумены и думают, что виноградники – это гламурно. При словах «образцы почвы», «рабочие-иммигранты» все начинают зевать.
Я посмотрела на Чарлза. Он стоял у камина с Риком, Дафной и другими гостями. Все хорошо одеты, у всех в руках высокие бокалы с шампанским; свет отражается от золотистого вина. Это была настоящая рекламная кампания – а у Агнес грязь под ногтями. Но эта грязь значила для нее немало.
Фредрик пнула меня под столом и выгнула брови, словно говоря: «Продолжай, продолжай – вытяни из нее как можно больше информации». И я задала актуальный для нас вопрос:
– Как вы думаете, Агнес, кто убил вашего деверя?
– Грабитель. Дэвиду следовало иметь при себе пистолет. Или собаку.
В ее голосе не прозвучало ни капли сомнения. Никто из моих знакомых не разделял подобного мнения. Я встала.
– Удачи вам в вашем деле! – сказала я и пожала супруге Чарлза руку.
– Попробуйте тарте татин, – добавила Фредрик. – Кстати говоря, у вас очень хороший костюм. От него веет новой вещью от Сент-Джона?
– От «Шанель», – ответила Агнес. – Это Чарлз уговорил меня, как только мы получили кредит! Я ничего себе не покупала с самого медового месяца. Но здесь все такое дорогое!
Фредрик взяла меня за руку, выждала, пока мы окажемся вне пределов слышимости, и прошептала:
– Это совершила она!
– Что совершила?
– Убийство. Помнишь братьев Менедес? Они начали покупать машины и теннисные ракетки, не дождавшись, пока высохнет кровь на ковре в комнате их родителей!
– Ты же слышала, что она сказала! Это была идея Чарлза.
– «Шанель» вряд ли была его идеей. Мужчины не любят «Шанель». Вещи от нее стоят кучу денег и начисто лишены сексапильности.
Мы постарались незаметно подойти к камину и смешались с окружением Чарлза. Говорили о баскетболе. В Лос-Анджелесе, если собирается группа в четыре-пять или более человек, обычно речь заходит именно об этом. Но я «Лейкерс» знаю мало, и потому чувствовала себя неуютно, приготовившись ждать, когда собеседники сменят тему.
Но Фредрик же повела себя совершенно иначе.
– Не хочу сказать, что вы не правы, – заявила она, – но Фил Джексон, или доктор Фил, как я люблю его называть, на какое-то время завоевал себе место под солнцем, и это стало золотым веком «Лейкерс», не считая тех лет, когда тренером был Пэт Райли. Но прошлого не вернуть, так что давайте двигаться дальше. Чарлз, моей подруге Уолли нужно поговорить с вами наедине. Это займет всего несколько минут. Надеюсь, остальные извинят нас.
Чарлз выглядел озадаченным, как и все вокруг, но хотя тактике Фредрик и недоставало изящества, она оказалась на редкость эффективной. Чарлз пробормотал извинения и позволил мне увести его в дальний конец холла.
– Мы подруги Джо Рафферти, – начала я, – и…
– Я вас знаю. Вы были на чтении завещания. И я видел также, как вы выходили из полицейского участка, когда я туда входил.
– О, так это были вы, – сказала я. – А я приняла вас за папарацци. Послушайте, Джо собиралась приехать на эту вечеринку, но у нее большие неприятности. Ей нужна ваша помощь. Я знаю, вам известно нечто такое, что следует знать полицейским, но Джо им об этом ничего не сказала. – Я перешла на шепот: – Мне известно также, что у вас с ней некогда был роман.
Чарлз поднял брови и посмотрел через плечо.
– Но это, конечно, не мое дело. Меня беспокоит, что Джо противостоит убийце, но этим, по-хорошему, должна заниматься полиция.
Его глаза расширились.
– Черт!
– Точно. У нее есть идеи насчет того, кто убил Дэвида. А у вас?
Чарлз понизил голос:
– Не знаю юридического определения такого убийства. Но верю: мой брат заплатил кому-то за то, чтобы его застрелили.
«Опять двадцать пять, – подумала я. – Убийство – самоубийство, убийство – самоубийство. Почему по этому поводу нет консенсуса?»
– И кто же это сделал?
– Хороший вопрос, правда? – отозвался Чарлз. – Несколько недель назад, ночью, Джо доехала до границы имения Дэвида и оставила там мешок для вещей в стирку, полный денег. Более сотни тысяч долларов. Она пересчитала их. Дэвид хотел отвезти их туда сам, но был слишком слаб и Джо сделала это за него. И на вопрос «кто?» я могу дать следующий ответ: «Тот, кто забрал эти деньги».
Камеры видеонаблюдения не могли засечь этого, потому что они не работали.
– Хорошо, оставим в стороне вопрос «кто?» и спросим «почему?».
Чарлз почесал в бороде:
– Мой брат принимал очень сильные лекарства. Наркотики имели для него большое значение на протяжении всей его жизни. Он был парнем на кислоте и думал, что способен летать. Может, кислота у него кончилась. И никакой другой причины не было.
Я не купилась на такое объяснение. Причина есть всегда – надо только найти для нее подходящий контекст.
– Джо ничего не сказала полицейским о мешке, так?
– Не сказала. Если Дэвид сам организовал свое убийство, то страховку никто не получит. Она хотела, чтобы эти деньги достались нам с Агнес. Во искупление вины. По словам Джо, Дэвид часто говорил об этом.
– Какой такой вины? – спросила я. Чарлз не ответил, и я сказала: – Что касается вашего романа с Джо, то конец ему положил Дэвид, верно?
Чарлз посмотрел на меня твердым взглядом:
– А Джо говорила вам, что у нас был роман?
Я вернулась мыслями в недавнее прошлое. Говорила или нет. Прежде чем я успела ответить, к нам подошла Дафна. Извинившись, она скользнула к двери дамской комнаты.
– Вас ищет жена, – довела она до сведения Чарлза.
Он кивнул. Когда Дафна исчезла в туалете, Чарлз сказал:
– Это не лучшее время. И место.
– Где? И когда?
– Завтра. Агнес пойдет на дневную службу. Она возьмет машину, но если вы не возражайте против того, чтобы подъехать в гостиницу – мы остановились в «Бель-Эйр», – я смогу уделить вам час.
– Я приеду.
– Привезите с собой Джо.
Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Привезу, если смогу.
Глава 43
Фредрик, к моему великому облегчению, решила переночевать со мной в Соломон-хаусе, невзирая на мои неуклюжие попытки переубедить ее – я говорила, что вся ее семья в городе, а завтра Новый год.
– Ты шутишь? – возразила она по сотовому телефону, сидя в своей машине. – Мои дети уже открывают шампанское, а Фрэнсис разрешил им не спать всю ночь и смотреть фильмы ужасов с кузенами и кузинами. До тех пор пока я завтра не приеду домой и не отвезу их во Фресно. А мы с тобой должны сосредоточиться на Джо. История показывает, что этого нельзя делать в одиночку. Сердце у тебя доброе, но игрок ты слабый.
Однако Джо не было дома, чтобы мы могли на ней сосредоточиться. В Соломон-хаусе не было и ее злобной, меняющей замки золовки.
– И что теперь? – спросила я, прохаживаясь по дому и включая всюду свет.
– А теперь мы хорошенько подумаем, – ответила Фредрик. – Тощезадый адвокат Джо сказал мне, что его фирма не занимается криминалом. Если у него появляется клиент, которого могут арестовать, то он отсылает его к Говарду Уейтзману.
– Говарду Уейтзману? Он, должно быть, чертовски дорогой адвокат.
– Клиентам Слепика нет нужды экономить, – согласилась Фредрик. – Джо тешит себя пустыми надеждами, если думает, что он станет заниматься ее делом и по старой памяти выступит против Камилл. Он может сделать это только за очень большой гонорар. Кстати, о добром старом времени: а где Саймон?
Это был вопрос, которого я боялась.
– Работает, – сказала я, отправляясь на кухню, чтобы поставить заряжаться телефон Джо. – Шпионские штучки.
– И это в канун Нового года? Какого черта…
– Разве у преступников есть выходные? Нет. Как и у федеральных агентов.
– Должны быть, – не уступала Фредрик. – Когда они находятся на стадии дофаминов. И потому…
– Это не имеет никакого значения. Ведь я все равно не оставила бы Джо в одиночестве.
– Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. – Фредрик подошла ко мне сзади и нажала на кнопку автоответчика Джо.
«Джо, это твоя мама. Счастливого Нового года, дорогая! – Голос миссис Рафферти был похож на теплую овсяную кашу. – Мы на побережье в Хорватии, оно именно такое, каким представляется по открыткам. О, твой брат говорит, чтобы я закруглялась: я должна сделать еще великое множество звонков! В этом году я решила начать с младшей дочери. Уверена, вы с Эллиотом празднуете не дома. Желаю хорошо провести время, дорогая. Скучаю по тебе. Пока».
– Черт! – опередив меня, сказала Фредрик. – Миссис Рафферти не знает о смерти Эллиота – а знает ли об этом хоть кто-нибудь из бесчисленного семейства Джо?
Три сообщения были от журналистов (одно из них от Моники, с которой я виделась) – они просили об интервью, и семь – от разношерстных друзей Джо, потрясенных смертью Эллиота и выражавших свои соболезнования.
– Ничего интересного, – сделала заключение Фредрик. – Давай осмотрим дом.
– Зачем?
– Будем искать ключи к разгадке.
– Начинай, – предложила я. – Мне сначала нужно переодеться во что-нибудь поудобнее.
Мысль о том, что придется рыться в чужих вещах, удручала меня, но когда я облачилась в пижаму со своим знаком зодиака, вещи предстали в не столь мрачном свете. В основном потому, что в Соломон-хаусе не было беспорядка. Фредрик принялась за кухонный шкаф, где нашла обычный ассортимент бумаг, счетов и почты, а я занялась хозяйской спальней. Начала я с рюкзака Джо, который она принесла из машины.
В первую очередь я заинтересовалась фотографиями, которые мы забрали со склада моих вещей: пикник в Голливуд-Баул и сорокалетний юбилей Дэвида в ресторане Мортона. Это оправдывало те бесконечные часы, которые я провела, вставляя фотографии в альбомы. Наверное, смысл такого занятия заключается в том, что однажды изображенные на них люди умирают и снимки становятся бесценными. Так продолжается до тех пор, пока не умирают все и больше никто не может узнать этих людей, и тогда фотографии становятся бессмысленными. Я снова обратила внимание на женщину на заднем плане фотографии, сделанной в день рождения Дэвида. Черты ее лица свидетельствовали о том, что она принадлежит к семейству Зетракис; возможно, это было ясно мне потому, что я совсем недавно видела Чарлза. Но если она была сестрой или кузиной Дэвида, то почему он не упомянул ее в завещании? Возможно, она какое-то время не общалась с Дэвидом, как Джо и Чарлз, но моя подруга, вне всякого сомнения, должна знать о ней.
– А это что такое? – спросила Фредрик, появляясь в дверном проеме. В руках у нее была упаковка от маечки, на которой значилось: «"Убийственная одежда": женские оружейные аксессуары от Фрэнни».
– Это белье, которое сейчас на Джо, – она прячет в нем свой «глок».
Фредрик посмотрела на меня и удалилась, не сказав ни слова. Не знаю, была ли она шокирована или же испытала облегчение, узнав, что Джо вооружена пистолетом, до которого не могла добраться, не сняв платье.
Я вернулась к рюкзаку и вещам, что были в нем: солнцезащитному крему, темным очкам, «Клинексу», жевательной резинке, зубной нити, маленькой книжке по дзэн-медитации и фигурке Будды размером с наперсток.
– Уолли, я нашла улику! – крикнула Фредрик.
Я поспешила в столовую, где моя подруга с видом триумфатора держала в руках три диска в коробках.
– «Под конец дня», – сказала она. – Будущие серии. Это может оказаться очень важным, иначе зачем они были нужны Джо?
– Они не имеют к Джо никакого отношения, – сказала я. – Диски мои. Их дала мне Джен Ким, когда нанимала на работу в «Мыло и грязь». Она считает, что мне нужно посмотреть их.
– А. – Разочарование Джо было недолгим. – Я думаю нам следует сделать перерыв и посмотреть их прямо сейчас. Моя кузина переживет настоящее потрясение, когда узнает, что я видела будущее Мун-Лейк! Жаль, что я слишком честная и не могу продать эти диски таблоидам.
У всех нас есть свои склонности, и кто я такая, чтобы мешать Фредрик? Мы пошли в спальню, и я убрала с кровати вещи Джо, засунув их обратно в рюкзак. Телевизор с плейером по-прежнему стоял в стенном шкафу, на него был накинут джинсовый пиджак Джо. Фредрик протянула его мне. Я хотела было повесить его, но тут вспомнила, что Джо проходила в нем весь тот день, когда умер Эллиот. И проверила карманы.
В одном из них были письмо и конверт, изорванные на мелкие кусочки. Мы выложили их налостель и стали складывать.
Э…
Больше всего мне не нравится то, что я оказалась самой обычной женой, которая совершенно слепа и считает себя счастливой. Что теперь? Мой план напиться до полного бесчувствия не срабатывает и не является оригинальным. Думаю, мне надо убить тебя. Это действенно, находится в пределах моих возможностей и требует обдумывания и планирования, что хорошо для человека, располагающего временем. Если я увижу тебя, то могу взбеситься и не сделать предупредительного выстрела. Вот он. Предупредительный выстрел. Держись от меня подальше.
Джо
P.S. Я не шучу. Просто ужасно ненавижу тебя.
Я пошла к комоду. В ящике были спички и несколько косяков с марихуаной в пепельнице. Я подумала о том, что их видели обыскивавшие дом полицейские, но не стала зацикливаться на этом. Мы с Фредрик взяли спички и пепельницу и по одному сожгли клочки письма.
А затем уселись смотреть «мыло».
