Текст книги "Три подруги и таинственный жених (СИ)"

Автор книги: Greta Rush

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Обстановка называется «Приход наркомана», – заявила Руся и, резко закашлявшись, начала махать перед лицом руками, отгоняя странный дым. – Фу, как будто Змей Горыныч поперхнулся! Что за это за мутный вонючий туман?

– Может быть, тут проходит вейп-фестиваль? – пожала я плечами, пытаясь увидеть еще хоть одно живое существо в этом разноцветном психоделическом аду. – Ну, или у растаманов внеочередная сходка.

– Чертовы любители попаровозить, – разозленной коброй зашипела Руся, закрывая ладонью рот и нос.

И я её понимала. У таких как мы обоняние было очень острым, обеспечивающим восприятие запахов на другом, более тонком уровне, чем у людей. А потому этот сладковато-тошнотворный запах не мог вызвать ничего, кроме мигрени. Находясь очень долго среди людей, мы привыкаем как бы «отключать» свой чуткий нюх, чтобы не сойти с ума от разнообразия чужих запахов, но бывает, что они, запахи, слишком навязчивые, слишком тягучие, словно проникающие в носоглотку и прилипающие к ней. И вот этот запах был одним из таких, липучих-приставучих.

– Теперь мне надо в душ, – прогундосила подруга, глядя на меня с укором.

– Душ тут не поможет, – я нос не закрывала, но старалась дышать ртом. Так было менее противно. – Здесь надо три дня в ванне отмокать.

– Добрый день, дамы, – вынырнул откуда-то слева парень в черных классических брюках, такой же жилетке и бабочке, но... на голое тело. Через локоть было перекинуто белое полотенце.

– Дамой будешь бабулю свою называть, – бросила Руся и так глянула на официанта, что тот невольно притормозил. Я тихонько покачала головой. Иногда мне казалось, что в Русе периодически просыпалась Ниса. – Позови управляющего или кто там в вашем шапито своей широкой попой занимает руководящее кресло?

Щека парня нервно дернулась. Он раскрыл рот, закрыл, а потом развернулся и исчез за бархатной шторкой, болтающейся справа. Скорее всего, она отделяла рабочие помещения от основного зала.

– Ты бы полегче на поворотах, – попросила я. И, немного привыкнув к обстановке и освещению, начала осматриваться. Оказалось, что помимо нас клиентов в зале было немного. Точнее, их практически не было. Лишь два парня сидели на высоких стульях за барной стойкой. И в самом дальнем углу засела парочка, поглощенная друг другом настолько, что не замечала ничего вокруг. Переглянувшись, мы с Русей направились к ближайшему к нам столику, который стоял слева от двери почти у самой стенки.

– Меня напрягает здешняя обстановка, – прошипела Фируса, с осторожностью усаживаясь на пуфик.

– Меня, знаешь, тоже не сильно радует, – ответила я. – Но ты мне нужна, поэтому потерпи, пожалуйста.

Едва только мы устроились, как к нам поспешно подошла девушка неопределенного возраста и еще более неопределенного вида. И дело было не в том, что в утопающем в сумраке помещении даже старушка лет семидесяти вполне могла бы сойти за вчерашнюю школьницу. А в том, что лицо барышни радовало взгляд таким плотным и основательным макияжем, что под ним можно было скрыть что угодно, не только многолетние морщины, но еще три развода, пятерых детей, ипотеку, пигментные пятна и ожоги третьей степени. Наряд её также поражал воображение стилем и обилием оттенков – что-то среднее, между коротким платьем и длинной футболкой в буро-оранжево-желто-зеленых разводах. Как будто кто-то просто плеснул в неё краской, когда она проходила мимо лакокрасочного завода.

– Здравствуйте, – просияла незнакомка неестественно белозубой улыбкой. – Меня зовут Лидия. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Зависит от того, кто вы, – пробурчала Руся, окидывая девушку пристально-оценивающим взглядом с ног до головы.

– Я – управляющая, – с достоинством сообщила Лидия, заправляя за ухо прядь коротких, не достигающих плеч, светлых волос.

– Меня зовут Фируса, – представилась подруга, а после кивнула головой в мою сторону: – А её Ди, она занимается расследованием убийства вашей сотрудницы.

Брови Лидии взлетели, скрывшись под длинной челкой, и она с подозрением воззрилась на меня.

– Вы из полиции? – растеряв всю любезность спросила она. – Если да, то покажите удостоверение.

– Я не из полиции, – честно призналась я, вынимая удостоверения из сумки. – Я из частной конторы.

– Тогда всего хорошего, – криво усмехнулась управляющая. – Я не обязана с вами разговаривать.

И она уже развернулась, чтобы уходить.

– Нет, не обязаны, – спокойно проговорила я. – Но у таких, как я имеется много полезных связей. В том числе, в различных государственных службах. Как давно вы общались с сотрудниками саннадзора? А с пожарной безопасностью у вас все хорошо?

Управляющая остановилась, развернулась и вернулась обратно, только для того, чтобы не слишком радостно сказать:

– Подождите здесь пару минут, – и быстро удалилась за бархатную шторку.

– Что думаешь? – задумчиво поинтересовалась я, пронаблюдав за уходом управляющей.

– Что её зубы белее моего унитаза, – хмуро заявила Руся.

– Конечно, ей же в рот никто нужду не справляет, – заметила я и попыталась устроиться поудобнее на крайне жестком пуфике, создающем впечатление, будто кому-то очень сильно не угодил мой копчик. – Ужасно! Как на этом сидеть?

– Ерзай поменьше – и не окажешься на полу с задранным подолом, – хмыкнула Руся. Сама она сидела на аналогичном кресле ровно и неподвижно, словно натянутая до предела струна.

– Может быть, закажем что-нибудь? – предложила я и нервно одернула тот самый подол.

– Ага, по две рюмки беленькой и пучок петрушки, – проворчала Руся, но жестом подозвала пробегавшего мимо официанта. Того самого, которого несколько минут назад отправила на поиски начальства.

– Принесите нам меню, пожалуйста, – проявила вежливость муза с таким видом, будто видит парня впервые. Сам официант подходил к нам нехотя и с каким-то затаенным страхом. – И винную карту не забудьте.

– Что? – не сообразил парнишка.

– Забудьте, – вздохнула муза и официант исчез еще быстрее, чем в прошлый раз.

И тут раздался вопль, такой, который как бы сразу сообщает – всё плохо, потому что от радости люди так не орут. Мы с Русей обменялись взглядами и, подхватившись, бросились к бархатной шторке, из-за которой и раздавались звуки то ли еще ссоры, то ли уже драки.

Глава XIII

Я подоспела к шторке первая, отдернула её и едва сделала шаг, как поскользнулась и, наверное, загремела бы всеми своим косточками об пол, если бы не успевшая поддержать меня сзади Фируса.

– Спасибо, – пробормотала я, рассматривая небольшую, но коварную лужицу темно-красного цвета, которая едва не стала причиной моего падения.

– Похоже на кровь, – Руся указала на еще несколько похожих пятен, ярко выделяющихся на отдраенном до чиста белом полу. Они были заметно меньше первого и цепочкой тянулись к закрытой двери, расположившейся рядом с двумя раковинами для мытья рук персонала.

– Что-то мне подсказывает, что скоро у нас появится еще один труп, – громко прошептала Руся непонятно зачем, ведь кроме нас в помещении никого не было. И крики тоже стихли, едва мы появились.

– Идем, – скомандовала я и подойдя к двери, осторожно, тыльной стороной ладони толкнула вперед едва прикрытую створку, открывавшуюся вовнутрь.

Издав чуть слышимый скрип, дверь поддалась и медленно распахнулась. Это был кабинет и судя по тому, что на полу, застеленном дорогим бежевым ковром, лежала Лидия, это был её кабинет.

Глаза девушки были устремлены в потолок и, к сожалению, уже ничего не могли видеть. В комнате, помимо трупа и застывшего в углу с выпученными глазами недавнего официанта, находился еще в тон ковру бежевый диван, небольшой шкафчик для документов и письменный стол. На первый взгляд обстановка не вызывала подозрения, за исключением трубки стационарного телефона, которая лежала на полу рядом с покойницей. Кажется, падая, женщина держала трубку её в руке.

– Ну, и чего ты там замер? – выступила из-за моей спины Руся и тут же налетела на неподвижного парня, чьё лицо было так искорежено ужасом, что уже напоминало посмертную маску. – Вызывай скорую!

– Но лучше сразу перевозку в морг, – добавила я.

Парень никак не отреагировал, продолжая округлившимися до размера блюдец глазами взирать на труп бывшей начальницы, закрывая и открывая рот в беззвучном крике. Левой рукой он поддерживал за кисть парвую, на ладошке которой уже собралось кровавое озерцо. Также несколько красных пятен имелось на бежевом ковре.

– Ты думаешь, она умерла? – ахнула Руся, хватаясь за сердце.

Я присела на корточки возле трупа, осматривая его.

– А ты думаешь, так могут выглядеть живые люди? – задала я подруге риторический вопрос.

– Ну, этот тоже не особенно бодро выглядит, – Руся мотнула головой в сторону все еще пребывающего в шоке сотрудника бара. – Но ведь шевелится... Пока.

– Он шевелится, а вот его начальница уже нет, – я опустилась ниже, склонившись к лицу покойной, и принюхалась. – И если зашевелится, то лучше сразу сносить голову, потому что как учат нас американские фильмы, зомби-апокалипсис – это не то, в чем хотелось бы участвовать.

И тут парень вдруг решил подать признаки жизни. А вместе с ними и зачатки здравого смысла. Сдавленно вскрикнув, он зажал рот той рукой, что не была в крови и неистово пуча глазки вынесся из кабинета руководства так быстро, что Руся едва успела убраться с траектории его движения.

– Какой резвый, – обалдело проговорила она, чуть пошатнувшись и глядя вслед умчавшемуся официанту.

– В сортир поскакал, – просветила я музу.

– Зачем? – искренне удивилась она.

– Желудок на прогулку запросился, – хмыкнула я. – Кровь, кстати, его, потому что на управляющей нет открытых ран. В раковине валяется разбитый бокал. Судя по всему, парень порезался, когда пытался его натереть и зашел к начальнице за аптечкой, а тут, как видишь, «натюрморт». Парнишка, очевидно, к трупам не привыкший вот и пробрало его до самой печени.

Говоря так, я начала перемещаться от лица Лидии вдоль её тела, пытаясь уловить хоть какой-нибудь подозрительный аромат. Но это было трудно, во-первых, женщина пользовалась духами с сильными цитрусовыми нотами, которые перебивали все остальные запахи, во-вторых, на столе управляющей стоял ароматизатор воздуха с этими дурацкими тонкими азиатскими палками, источавшими такое назойливые благоухание, что аж свербело в носу.

– Что ты делаешь? – нависла надо мной подруга.

– Обнюхиваю её, – прямо ответила я, уже добравшись до рук Лидии.

– Задумалась о карьере поисковой собаки пограничника? – на полном серьезе полюбопытствовала ехидная муза.

Повернув голову, я взглянула на Русю снизу-вверх.

– Нет, пытаюсь понять, отравили её или нет.

– А ты думаешь, её убили? – заморгала подруга, явно еще не дошедшая в своих размышлениях до этого предположения.

– Нет, я думаю, что достаточно молодая и, судя по внешнему виду, весьма здоровая женщина вдруг упала замертво просто так, потому что Меркурий в Козероге, – закатила я глаза, а после полезла в сумочку за телефоном.

Найти номер Миши не составило труда и едва только пошел вызов, как он тут же раздраженно ответил:

– Да!

– Привет, – пропела я, улыбнувшись в трубку.

– Ты по делу или просто так? – недовольно начал он в своей традиционной манере. – Если просто так...

– Я по делу, – тут же перебила его я, потому что знала, что такой голос у друга бывал в одном случае – когда на работе завал. – Центральный район – это твоя территория?

– Ну, да, – осторожно ответил Миша и тут же простонал: – Только не говори, что...

– Да, – не обрадовала его я. – Бар “Белый Кролик”. Приезжай поскорее.

– А что там?

Я опустила взгляд.

– Там... мертвая женщина, с которой я хотела поговорить по поводу убийства её сотрудницы. Предполагаю, что её тоже отправили на тот свет в принудительно порядке, вот только пока не могу сказать, как именно.

– Твою мать, Ди, – яростно прошипел в трубку Миша. – Я сейчас подъеду. Никуда не уходи, к телу никого не подпускай.

– Окей, – и я отключила связь, сунув телефон обратно в сумочку.

– Ну? – нетерпеливо спросила муза. – И что будем делать?

– Ждать, – вздохнула я и, натянув рукав платья на ладонь, прикрывая пальцы, подняла телефонную трубку. Из неё раздавались раздражающие короткие гудки. С кем бы не разговаривала Лидия перед смертью, её собеседник бросил трубку первым.

– Тебе же сказали, ничего не трогать, – занервничала подруга.

– Хочу знать, с кем она разговаривала, – пояснила я.

– И как ты это узнаешь? – беспокойно перешагнула с ноги на ногу муза.

– Телефон простой, проводной и судя по качеству пластикового корпуса очень дешевый. Такие телефоны приобретают для офиса, строго и сердито. Число функций у них ограничено, но кое-что полезное все-таки имеется. Например, повторный вызов последнего набранного номера.

– И что ты скажешь, когда на том конце снимут трубку? – скептично поджала губы подруга.

– Для начала, поздороваюсь, – заулыбалась я и нажала на соответствующую кнопку.

Сначала все было как надо, послышались длинные гудки, но едва прозвучал третий, как мне в ухо понеслись рваные обрывающиеся сигналы.

Я положила трубку на место, так, как она лежала до моего вмешательства.

– Что там? – тут же налетела на меня Руся.

– Ничего, кажется, сбросили, – растерянно пожала я плечами.

– Сейчас даже у бабок в деревнях по мобильному телефону имеется. А компании подключают корпоративную мобильную связь. Кому вообще может прийти в голову пользоваться вот этим “мамонтом”, если под рукой всегда есть смартфон? – и муза взмахнула рукой, пренебрежительно указав на стационарный аппарат.

– Например, тому, кто избегает пользоваться современными технологиями, – предположила я. – Потому что смартфоны, как и звонки с него очень легко отследить.

– А звонки с этого телефона, можно подумать, нельзя отследить, – хмыкнула муза, продолжая нервно перетаптываться у двери.

– Можно, но труднее, – ответила я, хотя и не была до конца уверена в своих словах. – Особенно, если твой собеседник звонил с телефона-автомата.

Фируса несколько минут молча смотрела на меня, а потом расхохоталась.

– Ты забыла, какой сейчас год? Какие телефоны-автоматы?

– Это ты давно по улицам родного города пешком не ходила, – спокойно отреагировала я. – Как это не удивительно, до сих существуют таксофоны, с которых можно звонить. И вот как раз с них очень удобно звонить на обычные городские номера.

Фируса только открыла рот, чтобы что-то сказать, как створка за её спиной дернулась, толкнув нашу драгоценную музу и едва не направив её не менее драгоценным лицом прямиком в труп. Но надо отдать должное её пятой точке, которой она придержала эту самую дверь. Натиск она выдержала достойно и не дала врагу прорваться. Ожидая повторного, но уже более сильного толчка, я в один прыжок подскочила к двери, отодвинула немного растерявшуюся и потирающую ушибленное мягкое место подругу в сторону и, приоткрыв дверь, осторожно выглянула наружу.

– Привет! – гаркнул Мишка так, что я ощутила себя щеночком, писающимся от каждого резкого звука. Я, конечно, лужу не надудолила, но порыв был.

– И тебе не поперхнуться, – проворчала я, когда контроль над мочевым пузырем был возвращен.

– Ты что, дверь шкафом подперла? – поинтересовался друг, толкая створку ладонью и широким шагом врываясь в кабинет. Вместе с ним просочилось еще несколько хмурых мужчин с весьма недовольными выражениями на лицах.

– Нет, подругой, – ответила я и указала на Русю.

Мишка посмотрел на музу, мгновенно оценил её красоту, подчеркнутую красивым нарядом, в который я буквально силой её запихивала еще пару часов назад, и тут же на моих глазах произошли разительные изменения. Друг выпрямился, втянул живот, поднял подбородок, выдвинул вперед грудь и сделал взгляд увереннее.

– Так, что тут у нас? – даже голос его стал выразительнее и глубже.

Я про себя понимающе хмыкнула, подмигнула чуть ошалевшей от таких перемен подруге и заявила:

– У вас – труп.

– Ты её так? – Мишаня присел возле управляющей.

– Ты что, прямым рейсом с ямайских полей вернулся? – возмутилась я. – Нет, конечно! Мадам – управляющая в этом баре. Здесь же работала девушка, чья смерть очень похожа на то дело, которым сейчас занимаемся мы с Максом.

– Максу следовало бы угомониться уже и заняться чем-нибудь полезным, например, разведением кактусов, – покачал головой Миша.

– У него аллергия на кактусы, – хмуро сообщила я.

– Правда? – словно ребенок, поверил мне Миша.

– Нет, – невозмутимо ответила я. – Но будет, если он начнет их разводить. Так сказать, из-за частого и тесного контакта.

– Ну, у него же нет аллергии на тебя, а у вас тоже частые и тесные контакты каждый день, – резонно заметил Миша, рассматривая труп.

– Я не кактус, – меня чуть-чуть перекосило.

– Да, – окинул меня быстрым взглядом Миша. – Ты не зеленая.

– Ммм, – протянула я. Этот разговор уже начал мне кое-что напоминать, а вернее, другую недавнюю перепалку. – По-твоему, это единственное различие?

– Ага, – радостно кивнул друг. – На этом несоответствия между тобой и твоими ближайшими колючими родственниками заканчиваются.

– Дай тебе Бог, парень, чтобы ты никогда не встретился с её родственниками, – решила поучаствовать в разговоре Руся.

Миша её слова проигнорировал с абсолютно шальной улыбкой, которую я никогда не видела на его лице прежде и решил немного поработать:

– Рассказывай – кто, когда, где?

И я рассказала.

– Так значит, когда вы вошли кроме парня здесь больше никого не было? – начал задавать уточняющие вопросы Миша, как только я закончила свое сольное выступление.

– Здесь в принципе с персоналом полный швах. Мы просидели в зале как минимум полчаса и за все это время увидели только троих, включая бармена за стойкой, – ответила я.

– Мы прибежали в кабинет на крик, – добавила Руся. – Скорее всего, кричал именно этот официант. У него была рука порезана, а перед входом в кабинет пол был заляпан кровью.

– Возможно, именно он её и убил, – заметил Миша. – Если это вообще убийство, в чем я сильно сомневаюсь.

– А у тебя есть другие варианты? – поморщилась я. Мне сразу не понравилась позиция, которую занял Мишка, явно желавший побыстрее избавиться от этого дела.

– Про варианты надо спрашивать у патологоанатома, – вздохнул друг, поднимаясь. – Вот даст мне эксперт заключение, тогда и будем знать. А гадать и блуждать в трех соснах я не хочу.

– Одну из сотрудниц этого бара убили, – с нажимом в голосе напомнила я, тоже выпрямляясь в полный рост. – Потом сюда приходим мы, спрашиваем про убитую, её непосредственная начальница обещает с нами поговорить, уходит, а потом скоропостижно умирает. Тебе не кажется, что таких совпадений не бывает?

– Ди, – Миша достал носовой платок и начал протирать им пальцы. – Я все понимаю, не надо мне тут как первокласснику банальные истины по полочкам раскладывать. Но ты видишь на теле хоть какие-нибудь повреждения?

– Нет, – мне пришлось признать очевидное.

– Вот и я не вижу, – кивнул Миша, убирая платок обратно в карман легкой куртки. – И судмедэксперт их тоже не увидит. Дамочку не закололи, не застрелили, не ударили табуреткой по голове. Даже признаки отравления отсутствуют.

– Откуда вы знаете? – вновь решила напомнить о своем существовании муза. Вот не стоялось ей в уголку тихонько!

– От неё не исходит посторонних ярко-выраженных запахов. Нет пены во рту или ничего не течет изо рта. И судя по положению тела, её не сводило судорогой перед смертью, как это бывает при употреблении яда.

– Все перечисленные тобой характеристики зависят от типа отравляющего вещества, которое было использовано. Не все яды пахнут и не у всех отравленных появляется пена, – начала спорить я.

– Святые небеса! – не выдержав, взмолился Миша. – Посмотри на неё, Ди! Скорее всего, она умерла от остановки сердца. Увидела вас, разнервничалась, вот сердечко и не выдержало. Абсолютно банальная и абсолютно не криминальная смерть!

– Ей было сорок два, – вдруг сообщил молодой парень, который как раз осматривал стол и, судя по небольшой книжице в его руках, нашел паспорт Лидии. – И она бегала марафоны.

Парень развернул в нашу сторону рамку с фотографией, на которой Лидия была запечатлена в момент пересечения финишной линии.

– Это ничего не значит, – отмахнулся Миша. – Даже у марафонцев может быть слабое сердце.

– Ага, еще скажи, что бег ослабляет сердечную мышцу, – проворчала я, подходя ближе и рассматривая фото. – И провоцирует хронические заболевания.

– Все возможно под луной, – философски заметил Миша и гордо покинул кабинет.

– А вы считаете, что это убийство? – убирая паспорт обратно в стол, обратился вдруг ко мне парень, чьего имени я не знала, так как видела впервые.

– Я не считаю, я уверена в этом, – твердо произнесла я.

– Из-за этого? – он указал на телефонную трубку.

– И из-за этого тоже, – кивнула я. – А что?

Парнишка, который выглядел как вчерашний выпускник вуза, на мгновение задумался, а после нервно отмахнулся:

– Да нет, ничего, просто вспомнилась одна история.

– Какая история? – тут же вцепилась в него я.

Парень немного смутился от такого внимания и неловко отвел взгляд.

– Меня Ди зовут, – я приветливо улыбнулась и указала на все еще пылящуюся в углу подругу. – А её – Руся.

– Руслана, что ли? – фыркнул парень, не удержав смешок.

Муза тут же надулась и уже собралась выдать что-то не особенно приятное для собеседника, но я её опередила:

– Нет, Фируса. У неё в семье это что-то вроде родового имени, передающегося из поколения в поколение. А тебя как зовут?

– Илья, – представился парень и чуть покраснел.

Я едва не умилилась такой реакции, возникло острое желание купить ему плюшевого мишку и поправить подтяжки на штанах. Подавив свой не вовремя проявившийся материнский инстинкт, я спросила:

– Так, какую историю ты вспомнил, Илья?

Парень улыбнулся и начал рассказывать.

– У нас в Академии был один преподаватель, Станислав Егорович. Он любил на парах рассказывать о делах, которые расследовал в свою бытность следователем. Его всегда было интересно слушать, потому что он давал не сухой материал из учебников, а делился собственным жизненным опытом. Одна из рассказанных им историй запомнилась мне особенно сильно. Дело было в начале 2000-х, он тогда только пришел на службу в органы. И ему поручили расследовать серию странных убийств. Вернее, началось всё с одной смерти, которую вначале приняли за смерть по естественным причинам. Но потом появились новые трупы и их объединили в одно дело, усмотрев везде один и тот же подчерк. Все пятеро убитых были очень состоятельными людьми. И все они были обнаружены мертвыми на полу в своих собственных домах. Во всех случаях вскрытие показало остановку сердца. То есть, ничего криминального, жил человек и умер. Каждый день подобное случается, но потом стали появляться родственники убитых и заявлять о краже. Семья скончавшегося антиквара заявила о подмене коллекции картин, которую тот собирал всю жизнь и которая оценивалась в миллионы долларов. Якобы подлинники пропали, а на их место повесили качественные копии. Подмена выяснилась только тогда, когда родственники принялись делить наследство. Следом объявилась сестра владельца крупной торговой сети и сообщила в полицию о пропаже большой суммы денег, которую её брат выручил на кануне своей смерти от продажи элитной недвижимости за границей. Затем дети скончавшегося депутата вдруг узнали, что папа оставил их ни с чем. Просто вдруг оказалось, что у него вообще ничего нет, даже машины. В процессе расследования появилась версия, что он любил играть в карты и всё потерял за покерным столом, но подтвердить её так и не удалось. Последней заявление подала женщина, чья дочь была популярным дизайнером одежды, рассказав о пропаже редчайших драгоценностей, в которые её дочь вкладывала почти все свои доходы.

– Я не поняла, в чем проблема-то была? – к нам подошла Фируса, которой, наверное, надоело охранять стенку.

– Понимаете, – парень почесал затылок. – Установить факт воровства так и не получилось. Всё имущество, о котором говорили родственники, полностью принадлежало покойным. То есть, модельерша, которая на свои деньги скупала брюлики могла их продать, а деньги пожертвовать какому-нибудь фонду. Бизнесмен, законно передавший право собственности на несколько своих домов, мог просто подарить вырученные денежные знаки любовнице или дать кому-то в долг. Депутат действительно мог проиграть все в карты. А коллекционер вполне спокойно мог выставить свои картины на аукцион в тайне от семьи и заменить их копиями. Все это было законно, они распоряжались собственным имуществом.

– Все равно ничего не понимаю, – мотнула головой Руся. – Где связь между этими исторями и убийством управляющей в каком-то вшивом баре? Она вроде не коллекционер, не бизнесмен и не модельер. По крайней мере, по её внешнему виду и месту работы нельзя сказать, что у неё много денег.

– Вот именно! – неожиданно радостно воскликнул парень. – Сходство этих историй только в одном – лежащая на полу трубка. Именно из-за того, что в каждом деле фигурировала обнаруженная на полу рядом с телами телефонная трубка все смерти, о которых я вам рассказал, объединили в одно производство.

И мы трое, как по команде, воззрились на эту самую трубку, которую в этот момент убирал в прозрачный пластиковый пакет один из экспертов, словно ожидая, будто она сейчас оживет и поведает, что с ней не так.

Глава XIV

– Вы еще здесь? – прогремело у двери.

Непроизвольно выругавшись, я обернулась и зло посмотрела на Мишу:

– А куда мы, по-твоему, должны были деться? Сквозь пол просочиться?

Парень пожал плечами.

– Неужели у таких красивых девушек, как вы, нет планов на вечер? Если нет, то могу организовать.

– Не стоит так напрягаться, – ядовито ухмыльнулась я. – У таких красивых девушек, как мы, дел от сегодня и до завтра.

– Ну, вот и идите, – обрадовался Миша и аккуратно так подтолкнул нас к выходу. – По делам.

И даже посторонился, чтобы нам было удобнее преодолеть дверной проем.

Я хмыкнула, гордо вздернула подбородок и подхватила Русю под локоток. И вот так вот, прижавшись друг к другу словно два Винни-пуха, мы покинули место преступления.

– Позвоночником чую, ты что-то задумала, – прошептала мне на ухо подруга.

– Какой у тебя чувствительный позвоночник, – подивилась я, рассматривая зал “Белого кролика”. С появлением угрюмых дядей в мятых пиджаках посетителей не стало вообще. Возможно их еще раньше спугнул вопль диких команчей, который издал обнаруживший труп Лидии официант.

Я подошла к барной стойке, за которой с мрачным видом переставлял бокалы парнишка в белой рубашке с закатанными выше локтей рукавами и длинными волосами, собранными на затылке в хвостик.

– Привет, – улыбнулась я. – Как-то пустовато у вас. Это всегда так?

Парень смерил меня цепким оценивающим взглядом человека, который привык видеть всякое на своей работе и научился разбираться в людях.

– Да нет, – он перестал играться с фужерами для вина и взялся протирать пивные кружки. Мне показалось, что он просто старательно создавал занятой вид, уже явно будучи в курсе всех случившихся в заведении событий. – По будням, конечно, не так людно, как по выходным и в пятницу, но тоже людей хватает. Просто обычно все ближе к девяти подтягиваются.

Я кинула взгляд на настенные часы за спиной бармена. Вернее, от часов там имелись в наличии лишь две светящихся неоновых стрелки, но определить по ним время было не трудно.

– Половина восьмого, – заметила я. – Что-то не очень они спешат подтягиваться.

– Да уж, – тяжело выдохнул парень, отставляя стеклянную тару и бросая на стойку белое полотенце. – И видимо уже не подтянутся. Слухи разлетаются быстро.

– Ты об убийстве? – понизила я голос, а после подошла и оперлась о стойку напротив бармена с видом человека, обожающего сплетничать.

– Ты из полиции? – мигом ощерился он.

– Нет, – состряпала я милую улыбку. – Я работаю на частное лицо.

– И что этому частному лицу надо? – парень занял оборонительную позицию, явно не стремясь к диалогу.

Я выпрямилась.

– Он хочет узнать, как погибла Ольга Егорова, – а после доверительно дополнила: – И готов за это заплатить. У тебя ведь сегодня не получится заработать чаевые, верно? Бар почти пустой. А скоро по городу разлетится слушок, что здесь прямо на рабочем месте умер человек. Народец у нас суеверный и, я уверена, мрачные новости многих отпугнут.

– Наш контингент не из пугливых, – хмыкнул бармен и быстро оглянувшись назад, кивнул мне, призывая следовать за собой.

Я вновь подхватила под руку растерявшую интерес к происходящему подругу и нырнула за притаившуюся в углу неприметную дверку.

Дверь скрывала вход в полутемный коридор, подсвеченный лишь одной болтающейся на тонком проводе слабой лампочкой, и такой узкий, что нам троим идти пришлось гуськом. И не только потому что застройщик, очевидно, предполагал, что по коридору будут ходить исключительно таксы, но и потому что место вдоль стен занимала всякая всячина – коробки, сломанные стулья, какие-то пакеты, коробки и прочее.

Пройдя несколько метров прямо и повернув направо, бармен с силой толкнул тяжелую железную дверь. И мы оказались на улице.

– Это задний двор, – проговорил парень, усаживаясь на деревянную самодельную скамейку и вытаскивая из кармана брюк пачку сигарет. – Нас здесь не найдут, про это место знают только свои.

– А своих осталось не так уж и много, да? – хмыкнула я, присаживаясь рядом. Фируса отошла в сторону так, чтобы на неё не летел дым. В разговоре она явно не желала участвовать.

– Да уж, – выдохнул бармен клубы густого дыма. – Мрут как мухи, то Ольга откинулась, теперь вот Лидка на тот свет уехала.

– Об Ольге что можешь рассказать? – тут же ухватилась я за его слова.

Парень затянулся, покосился на меня с недоверием и сказал:

– Бабки вперед.

Я пожала плечами, мол, как скажешь, и полезла в сумочку. Вынула две купюры крупным номиналом, которые исчезли из моих пальцев мгновенно, словно их и не было.

– Меня, кстати, Андрей зовут, – сквозь зажатую в зубах сигарету представился парень, пряча деньги поглубже в карман.

– Диана, – кивнула я, намеренно чуть исказив своё необычное имя. – А это Фира.

– Фира? – удивился бармен.

– Ага, имя такое, древнеславянское, – пояснила я сухо. – Родители у неё староверы из сибирской глубинки.

Фируса, чья семья сплошь состоит из коренных мегаполиса, эмигрировавших из Франции в конце девятнадцатого века и никогда не бывавших в Сибири, удивленно округлила глаза, но ничего не сказала.

– Ну, что, Андрей, деньги ты получил, теперь рассказывай.

– А что рассказывать-то? – парень потер шею, отогнув белый воротник рубашки, и я увидела татуировку на шее – оскалившаяся волчья морда.

– Что знаешь, то и рассказывай, – распорядилась я, отводя взгляд от татуировки и делая вид, будто ничего не видела.