Текст книги "Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 159 страниц)

ЭПИЛОГ

«Свет Мардохея», корабль Адептус Механикус, лег в дрейф на геосинхронной орбите над Гидрой Кордатус. Матовая черная поверхность его бортов и узкий, километровой длины корпус разительно отличались от неповоротливых образцов Имперского флота. Этот корабль был построен в расчете на скорость и скрытность.

Адепты Бога-Машины, облаченные в темные мантии, призраками скользили по пропахшему благовониями командному мостику, следя за работой загадочных приборов. В конце широкого нефа у командного алтаря стоял верховный магос Кузела Матрада. Он не отрывал взгляда от изображения на переднем обзорном экране: руины еще дымятся, но великой цитадели больше нет. Нет ее неприступных бастионов, нет высоких стен – остались лишь обломки, а бесценное геносемя украдено. Это была катастрофа немыслимых масштабов, и последствия ее затронут самые высшие эшелоны власти на Марсе и Терре.

На пикт-планшете замерцал световой сигнал, и магос провел бронзовой рукой по рунам рядом с ним. На планшете сквозь сетку помех появилось изображение лица, затененного капюшоном. Магос Сарфиан вышел на связь с поверхности планеты.

– Итак? – вопросил Матрада.

– Вы были правы, верховный магос. Лабораториум пуст, геносемя исчезло.

– Без остатка?

– Совершенно, – подтвердил Сарфиан.

– Выжившие есть?

– Нет, господин, только трупы. Количество обломков и сам масштаб разрушения позволяют судить, что битва была крайне ожесточенной.

– Вы устранили все следы, указывающие на наш благословенный орден?

Сарфиан кивнул:

– Пещеру очистили огнем, после чего были установлены мельта-заряды.

– Очень хорошо. Возвращайтесь на корабль, и мы зачистим всю территорию с орбиты.

– Да, господин, – ответил Сарфиан.

Матрада отключил связь с Сарфианом и вызвал офицера по вооружению. Да, случилась катастрофа, но он примет все меры, чтобы о ней никто никогда не узнал.

– Введите координаты цели и готовьтесь стрелять по моей команде.

По скалистому склону брел гвардеец Хоук – оголодавший, страдающий от жажды и ожогов второй степени. Он видел, как враги захватили цитадель, видел, как они расправились с теми, кто еще оставался в живых; в наступившей тьме кипела битва, а он ничего не мог сделать. Когда цитадель пала, неприятель отступил из долины и спешно отбыл с планеты, продемонстрировав при этом такой же высокий уровень организации, как и в начале осады.

Никогда в жизни Хоук еще не чувствовал себя таким одиноким. После того, как ушла армия неприятеля, воцарилась тревожная тишина. Стих постоянный грохот артиллерии и взрывов, умолкли далекие крики людей, гибнущих в бою. Только сейчас, когда шум исчез, Хоук понял, насколько вездесущим он был.

Ничто не шевелилось на равнине внизу, и Хоук решил, что с него хватит. Ему удалось забрать несколько продовольственных пайков, годных к употреблению, из жилых помещений в торпедном комплексе. Там же нашлось немного гидратирующих капсул и, к счастью, таблетки детокса. Когда сражение закончилось, он начал долгий путь вниз, в долину – костлявая развалина, с ног до головы перемазанная в пыли и крови, которая не шла, а шаталась, Он не знал, что будет делать в долине, но знал, что это лучше, чем оставаться в горах.

Он увидел корабль на третий день пути, когда отдыхал в тени огромного валуна. Корабль пролетел низко над долиной и исчез, заходя на посадку где-то за разрушенными стенами цитадели.

Хоук понимал, что расстояние слишком большое, но все равно кричал, пока не охрип. Он карабкался вниз по склону, не думая, что до цитадели почти день пути, и вскоре дыхание его сбилось, силы иссякли, а голова начала раскалываться от боли.

Когда он пришел в себя, то вновь пустился в путь, преисполненный решимости. Еще пять часов он шел по опасным, крутым склонам, а затем снова услышал вой двигателей.

На глазах у Хоука корабль тяжело поднялся над далекой цитаделью и устремился в алые небеса.

– О нет, – простонал он. – Нет, нет, поворачивай обратно, паршивец! Вернись, ну вернись же!

Но экипаж корабля не услышал его мольбы и стартовал ввысь, оставив в небе огненный росчерк. Хоук упал на колени и заплакал, проклиная того, кто управлял этим судном.

В надежде, что корабль вернется, он всматривался в небо, которое внезапно наполнилось нестерпимо ярким светом от первого залпа орбитальных лэнс-излучателей. Луч энергии пронзил все слои атмосферы и ударил в цитадель.

Над руинами цитадели вырос гриб взрыва, и Хоук резко выпрямился. Он попятился, неловко двигаясь по склону, а с неба уже падал целый каскад световых лучей, от которых разрушенная крепость утонула в ослепительном сиянии.

Обстрел продолжался три часа, и все это время Хоук не отводил глаз от ужасного зрелища. Когда все закончилось, от цитадели не осталось и следа. Тогда он завалился на бок и закрыл глаза, раздавленный переживаниями последних недель. Ему никогда не выбраться с этой планеты.

Хоук еще крепче зажмурился, лег на спину и позволил усталости наконец взять свое.

Он пришел в себя оттого, что кто-то грубо встряхнул его, а потом поднял на ноги. Попытался открыть глаза, но веки слиплись под коркой пыли. Он смог различить лишь размытые контуры людей в желтом, которые выкрикивали какие-то вопросы. Две фигуры поддерживали его, не давая упасть, а настойчивый голос требовал ответа.

– Что?.. – невнятно переспросил Хоук.

– Как вас зовут? – повторил голос.

– Хоук, – выдавил он. – Гвардеец Хоук, личный номер 25031971. А вы кто еще такой?

– Сержант Вермаас с «Юстициа Фидес», ударного крейсера Имперских Кулаков, – сообщил голос.

Он почувствовал, как чьи-то руки вытаскивают армейские жетоны из-за ворота его шинели, и моргнул. По обе стороны от него стояли гиганты в желтых силовых доспехах, третий, не носивший шлема, стоял прямо перед ним. Даже плохо соображая от безмерной усталости, Хоук узнал в них космических десантников и заплакал от облегчения, когда увидел за их спинами угловатые очертания «Громового ястреба».

– Где капитан Эшара? – требовательно спросил Вермаас.

– Кто?

– Брат-капитан Аларик Эшара, командир Третьей роты Имперских Кулаков.

– Никогда о таком не слышал, – признался Хоук.

Вермаас кивнул двоим десантникам, и Хоука препроводили к кораблю.

– Куда вы меня везете? – поинтересовался он.

– Домой, солдат, – ответил сержант Вермаас.

Хоук улыбнулся и поднялся на борт «Громового ястреба».

Врата Ада

Око Ужаса постоянно окружено яростными варп-штормами, которые делают навигацию практически невозможной. Врата Кадии – самое известное исключение из этого правила: в этом месте штормы редки, и суда могут путешествовать в Око и обратно с относительной безопасностью (если такое слово вообще может быть применимо к путешествию в это сумрачное царство).

Однако существуют и другие точки перехода. Знание об этих вратах и контроль над ними представляют огромную ценность, так как с их помощью легионы-предатели могут беспрепятственно наносить удары по Империуму. Один такой проход расположен в системе Пердиктор. Бывшая когда-то частью Империума, система пала жертвой демагогов, которые склонили ее население к служению богам Хаоса. Этому служению они предались с таким рвением, что ближайший к системе варп-шторм, перекрывавший путь в аномалию, стал нестабильным, резко расширился, охватил весь Пердиктор и втянул систему в Око Ужаса. Когда шторм отступил, от нее мало что осталось, кроме развалин, населенных безумными мутантами. Однако время от времени падшие обитатели Пердиктора чувствуют потребность вновь пережить историю своей гибели, и тогда они собираются в руинах своей бывшей столицы и со стенаниями возносят святотатственные молитвы Оку Ужаса, которое зияет в небе над их головами. В ответ на эти призывы варп-шторм опять проносится по системе, и боги вновь ступают на поверхность Пердиктора; так продолжается, пока шторм не отступит и планета не вернется в пространство реальности.

Сейчас Пердиктор служит своего рода паромом для переправы сквозь варп-шторма. Корабли встают на якорь у планеты, когда она находится в варпе, и отправляются дальше, когда шторм утихает. Легионы Хаоса тысячелетиями поддерживают здесь непрочные базы, стараясь установить контроль над системой и управлять мутантами-фанатиками, чья нечистая вера служит ключом к этим вратам.

Таким образом, когда кузнец войны Хонсу и его гранд-роты направлялись обратно на Медренгард после кампании на Гидре Кордатус, цитадель Железных Воинов на Пердикторе получила сообщение, предписывавшее подготовить ритуал вызывания шторма. Железные Воины часто пользовались данными вратами, стражем которых был принц демонов Хаэрон: выполнять эту священную обязанность ему поручил сам Пертурабо. Лорд Хаэрон, как и положено, приказал для проведения ритуала созвать общины мутантов в разрушенный город Джатаал.

Однако подходы к городу оказались перекрыты воинами из Черного Легиона под командованием Некиссара Ван Даала, что привело лорда Хаэрона в ярость. Некиссар утверждал, что преследователи буквально висят на хвосте у флота Хонсу, и это поставит тайну врат под угрозу. Ни принц Хаоса, ни капитан космодесантников-предателей не отличались терпением дипломатов, и всего через несколько часов тяжеловооруженные ударные группы Железных Воинов начали передвижение по руинам города и в его окрестностях, намереваясь прорвать блокаду Черного Легиона.

Изжелта-зеленая молния рассекла небо, заливая изумрудным сиянием развалины шпилей и осыпающиеся стены Пердиктора. Призрачные отблески молний выхватывали из тьмы силуэт принца демонов Хаэрона из легиона Железных Воинов: он стоял под проливным дождем, и потоки воды струились по его вычурному доспеху. Вода с горечью соли заполняла воронки и пенными реками бежала по колеям, оставленным его бронемашинами. Город, раскинувшийся под угрюмыми облаками, искрил разрядами психической энергии. Хаэрон рассматривал брешь, которую его артиллерия проделала в куртине: пролом охраняли воины в доспехах Черного Легиона, мешая ему собрать безумцев, населявших город, и провести ритуал, благодаря которому откроются врата в Око Ужаса. Рокот грома говорил, что шторм уже рядом и у Хаэрона и его войска остается не так много времени исполнить намеченное. Флот кузнеца войны Хонсу быстро приближался к планете, и нужно было обеспечить кораблям беспрепятственный переход.

Открыть врата приказал сам Пертурабо, а Хаэрон был не так силен, чтобы не бояться гнева демонического прародителя своего легиона. Или приказ будет исполнен, или он поплатится за неудачу собственной жизнью. Отвернувшись от бреши, он посмотрел на Черного легионера – двое из избранных воинов принца удерживали пленника, прижимая его к выступающей из земли плите рокрита. Без доспеха, израненный, пленник истекал кровью, и покрасневшая дождевая вода струилась по плите в одну из воронок. Позади него выстроились шеренги Железных Воинов, ожидавших от Хаэрона приказ атаковать.

Принц демонов наклонился к изуродованной жертве, в оскале обнажив желтые, капающие слюной клыки. Он достал из ножен черный меч, по лезвию которого пробегал призрачный свет, и прижал острие к груди пленного.

– Почему ваш легион встал у нас на пути? – прошипел Хаэрон и вдавил клинок в тело жертвы. Черный легионер застонал, его лицо исказилось от невыносимой боли. Принц провернул клинок, лезвие глубже вошло в плоть, и наконец жертва оказалась насаженной на меч, который теперь приподнимал ее над плитой.

– Спрашиваю в последний раз. Почему Черный Легион не дает мне открыть врата?

Легионер застонал – его тело под собственным весом соскользнуло ниже по клинку. Глаза воина закатились, и он прошептал:

– Врата должны остаться тайной. Нельзя, чтобы о них узнали в Империуме, а за вашим кузнецом войны наверняка идет погоня.

Не дав воину договорить, Хаэрон поднял меч, разрубая его тело надвое, и останки с плеском рухнули в воронку. Молния вновь расчертила небо, и прогрохотал гром. Принц демонов повернулся к своей армии; если лакеи Абаддона думают, что смогут помешать ему выполнить приказ примарха, то они сильно ошибаются.

Воздев клинок, с которого капала кровь, Хаэрон отдал команду начать наступление.

Демоны Кхорна карабкались по бронированной шкуре дредноута Железных Воинов, выбивая из нее искры. В безумной ярости они отрывали пластины саркофага, стремясь добраться до мягкой плоти воина, останки которого покоились внутри. Некиссар Ван Даал выдернул ревущий топор из покореженных доспехов сраженного принца демонов. Тело Хаэрона уже начало распадаться и, вытекая из прорех, оставленных в броне топором противника, шипело при соприкосновении с дождем. Ван Даал и его демоны победили принца, и теперь он, воздев топор к грозовым небесам, издал торжествующий рев.

Первый артиллерийский залп пришелся точно в центр бреши и уничтожил практически всех, кто там оказался. Огонь и осколки распороли воздух, с одинаковой легкостью разрывая как демоническую плоть, так и керамит. Дредноут упал, не устояв в цепочке взрывов, а от демонов, напавших на него, осталось лишь облако зловонного ихора. Легионеры Ван Даала исчезли в огне; сам он почувствовал чудовищную боль в левом боку, практически уничтоженном разорвавшимися снарядами. Он выронил топор и упал, заливая кровью землю, которая продолжала содрогаться от гулких залпов артиллерийского обстрела. Ван Даал не знал, сколько уже продолжается стрельба, и в сознании его не осталось ничего, кроме боли и шума. Наконец оглушительный рокот стих, и он попытался встать, но ног у него не было – их оторвало по середину бедра, и из-под брони белели обломки костей. Перекатившись на спину, он потянулся за топором уцелевшей рукой.

Пальцы его уже обхватили рукоять, когда оружие прижал к земле бронированный сапог. Ван Даал поднял затуманивающийся взгляд и, увидев воина в доспехе цвета вороненого железа с черными и желтыми шевронами, попытался заговорить, но голос изменил ему. Железный Воин протянул блестящую механическую руку и забрал у него топор.

– Хорошее оружие, – сказал Хонсу, кузнец войны из легиона Железных Воинов. Примериваясь, он взвесил топор в руке.

– Врата должны… остаться в тайне, – глухо проговорил Ван Даал, умирая.

Хонсу кивнул, а потом размахнулся и опустил топор на шею легионера. Отрубленная голова откатилась в провал бреши и с плеском рухнула в наполненную водой воронку.

– Так и будет, – пообещал кузнец войны.

Враг моего врага

Мужчина, которого схватил Обакс Закайо, был слишком слаб и не смог даже закричать, когда тот швырнул его в зубастую пасть плавильной печи. Очередное зверство, и никто из рабов даже не поднял головы – никто не осмелился. В гневе Закайо был непредсказуем, выбирал жертв совершенно случайно и по чистой прихоти мог выместить злобу на любом из рабов, заточенных в этом жарком аду.

Ужасный гигант пошел дальше в оранжевом мареве, которое заполняло храм-кузницу; вокс-усилитель, установленный на вороненом наплечнике его доспеха, изрыгал команды вперемешку со скрипом статики. Пластины его силовой брони окаймляли черно-желтые шевроны, а каждый шаг сопровождался шипением пара, который вместе со зловонной черной жидкостью вырывался из трубок, оплетших сочленения доспеха. Воин был вооружен устрашающего вида цепным топором и потрескивающим энергетическим кнутом, который, извиваясь, висел на когте механической клешни, установленной на его спине.

В клубах пара и выхлопных газов то и дело мелькали языки пламени; от шлифовальных станков летели крупные желтые искры, из огромных котлов – каждый размером больше, чем голова титана – в литейные формы вытекали потоки раскаленного металла. Роль погонщиков выполняли чудовищные, омерзительные существа в масках из вулканизированной резины с круглыми стеклянными окулярами; от масок к баллонам, закрепленным на спинах тварей, тянулись рифленые шланги. Щелкая шипастыми кнутами, существа ковыляли по грохочущей кузнице, булькающими голосами отдавая команды сотням рабов.

Тот факт, что изможденные люди могли выживать и работать в таких ужасных условиях, несмотря на крайнюю степень истощения, свидетельствовал о стойкости их воли – именно она поддерживала в них жизнь со дня пленения. Никто из рабов не знал, сколько времени прошло с тех пор, как их, доблестных защитников имперской цитадели, доставили в цепях на эту кошмарную планету. Планету, в ослепительно белом небе которой горело черное солнце, темными лучами освещавшее исполинский город со столь безумной архитектурой, что можно было сойти с ума, если просто смотреть на нереальную геометрию зданий слишком долго.

На эту планету, которую местные обитатели называли Медренгард, было привезено около трех тысяч пленников, но теперь в живых оставалось меньше четверти. Удары кнутов, побои и скудная еда превратили плен в смертный приговор, исполнение которого растянулось на долгие дни.

Оскаленная морда, которая виднелась в конце центрального прохода кузницы, взревела, наполнив помещение хриплым воплем ярости. Именно энергия варпа, исходившая от скованного демона, обеспечивала безостановочное движение гигантских поршней, именно его гнев раскалял горны звездным жаром. Золотые инкрустации-обереги на полу надежно связывали демона, и его огненный взгляд блуждал по кузнице, вызывая в людях безумие и жажду крови. Но хозяева кузницы считали такую цену приемлемой и с готовностью ее платили: Железным Воинам было все равно, что каждый день уносит сотню или больше рабов – на место сотни встанет тысяча, и эти пленные будут работать, пока смерть не придет и за ними.

Три гусеничных бульдозера, сквозь метровый слой пепла тащившие за собой ржавые баки, въехали прямо в кузницу. Машинами управляли такие же твари в резиновых масках; не успели они остановиться, как рабы бросились к бульдозерам и, перегнувшись через края баков, стали вычерпывать жидкое сероватое варево, которое плескалось на дне. Когда-то они считали друг друга братьями и плечо к плечу сражались против темных сил; теперь же они били и пинали бывших товарищей в кровавой драке за жалкие объедки, которые выдавали им хозяева.

Сержант Эллард осторожно пробрался сквозь толпу к истощенному человеку, который сидел сгорбившись и опустив голову к коленям. Спутанные, грязные волосы, когда-то светлые, а теперь приобретшие тусклый серый оттенок, скрывали измазанное пеплом лицо.

– Вот немного еды, сэр, – проговорил Эллард.

Человек поднял на него взгляд покрасневших, воспаленных глаз, прикрытых слипшимися прядями волос, но ничего не сказал.

– Сэр, вам надо поесть.

– Зачем?

– Вы заболеете, если не будете есть.

– Мы же и так умираем, Эллард. Об этом позаботится проклятый рак – подарок Адептус Механикус. Так какой смысл пытаться отсрочить неизбежное?

Все еще протягивая командиру сложенные пригоршней ладони с кашей, Эллард присел на корточки и невозмутимо посмотрел на подполковника Михаила Леонида.

– Потому что мы из 383-го Джуранских драгун. Мы будем бороться до последнего вздоха.

– В точности как Корде, – сказал Леонид.

– Что?

– Неважно. – Леонид подставил ладони, и Эллард перелил в них баланду, из которой состоял весь рацион пленников. На поверхности серой жидкости плавали маслянистые разводы непонятного происхождения, напоминавшие пенистую накипь. Леонид поднес руки ко рту и начал пить гадкое варево, давясь кусками хрящеватого мяса. Он не знал, что это за мясо, и не хотел даже думать о его наиболее вероятном источнике.

Желудок скрутило спазмом, и Леонид с трудом сдержал очередной из уже привычных приступов тошноты, закрыв глаза, когда внутренности пронзил резкий укол боли. Канцерогены, воздействию которых подвергся и он сам, и весь его полк, уже начали проявлять себя.

Но Эллард был прав: они солдаты Джурана и Императора, и они не сдаются, даже если превратились в ходячих мертвецов. Леонид с усилием проглотил остатки каши и увидел, что приближается Обакс Закайо, этот мерзавец из Железных Воинов, который охаживал сбившихся вместе рабов энергетическим кнутом, зажатым в отвратительной механической клешне.

– А ну, отребье, поднимайтесь! – орал он. – Работа не ждет. Или я сотру ваши кости в порошок и скормлю вас кузнечному демону! Встать! Встать!

И почему все так обернулось? Леониду казалось, что он уже целую жизнь мучается на этой кошмарной каторге, но разум подсказывал, что на самом деле времени прошло гораздо меньше – всего несколько месяцев с тех пор, как Железные Воины захватили цитадель Гидры Кордатус, заковали пленников в цепи и отправили их в гулкие трюмы тюремных транспортов, ждущих на орбите.

Когда он смотрел на цитадель в последний раз, ее стены рушились, огонь пожирал здания, некогда величественные, а пространство у Врат Прощания было усеяно оскверненными, выпотрошенными трупами Имперских Кулаков. Предатели как животных согнали новых рабов на свои баржи, где их держали в цепях и избивали до самого прибытия в это страшное место.

Леонид знал, что галактика огромна и в ней есть много странного и невероятного, но этот мир был чем-то исключительным. Убеленные сединой ветераны рассказывали истории о планетах, расположенных внутри страшного региона космоса, называемого Око Ужаса. Здесь властвовали могущественные демоны и служители Губительных Сил; здесь боги, чьи имена нельзя называть, управляли самой реальностью и меняли подчиненные им миры согласно своим безумным прихотям. Тогда Леонид, как и другие, смеялся над подобными байками, хотя в смехе его и звучали нотки страха: а если эти байки – правда?

Теперь он знал, что так и есть.

Его накрыла тень Обакса Закайо; на фоне огненных горнов монстр в вороненом доспехе казался черным силуэтом.

– Эй ты, раб. Встань, – приказал Железный Воин.

Леонид подчинился. Не выполнить приказ Обакса Закайо означало смерть, но Леонид, несмотря на все удары судьбы, не собирался умирать от руки этого ублюдка.

Железный Воин наклонился, и пленник, оказавшись в островке бледного желтого свечения, исходившего от визора, и почувствовав жар дыхания из респиратора шлема, с трудом сдержал тошноту.

– Другие рабы носят тебе еду. Ты среди них главный?

– Был, – признал Леонид. – Раньше.

Обакс Закайо рассмеялся, и Леониду показалось, что по его нервам прошлись ржавым лезвием. Поддев потрепанный эполет на плече пленника, воин стер слой жирной золы, под которым обнаружился погон подполковника, когда-то позолоченный.

– Ты позволил взять себя в плен. За это, раб, боги войны будут вечно смеяться над тобой.

– Лучше их смех, чем вечное проклятие, – огрызнулся Леонид.

– Проклятие? – усмехнулся Обакс Закайо, как будто никогда раньше не слышал этого слова. – Пусть так, но у меня есть вечная жизнь. Есть сила. А что есть у тебя?

Ненависть поднялась волной, но Леонид ничего не ответил, держа эмоции под контролем. Все тело у него болело, он безмерно устал, но поддаваться на провокации Железного Воина он не станет.

Краем глаза он заметил какое-то крадущееся движение, а затем услышал приглушенный вскрик, донесшийся сквозь грохот кузнечных механизмов и рев плененного демона. Обакс Закайо тоже заметил эти передвижения: он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как на его шлем стремительно опускается железный лом.

Предатель упал на одно колено, а Леонид отшатнулся назад.

Несколько худых рабов взобрались на блок двигателя передового бульдозера, вытащили водителей наружу и начали забивать их острыми кусками твердой руды. Демоническая кузница встретила такую жестокость радостным воплем, и ее обычные стенания превратились в ревущий ураган.

Загрохотали выстрелы, и некоторые рабы упали. Брызнувшая кровь с шипением пролилась в литейные формы, наполняя воздух характерным запахом. Мутанты, управлявшие двумя другими бульдозерами, попытались дать задний ход, но не успели: разъяренные пленники разорвали их на части, давая выход гневу, который месяцами рос в них из-за постоянных издевательств и мучений.

Сержант Эллард первым сориентировался в том, что происходит, и бросился к ближайшему бульдозеру, чтобы помочь пленникам.

– Разверните его! – заорал он и указал на центральные врата кузницы: две группы мутантов толкали створки, закрывая проход. Понимая, что это их шанс, Леонид оскалился в усмешке – и тут же согнулся пополам от мучительного спазма в животе. Он упал на колени, и его вырвало; казалось, что вместе с тухлой баландой выходит вся слизистая желудка.

Рабами словно завладело безумное исступление: они избивали мучителей так, что их тела превращались в кровавое месиво, и при этом по лицам пленников, оставляя полоски в грязи, текли слезы страха. Наконец одному из джуранцев удалось добраться до руля неповоротливой машины. Бульдозер, над которым прошли несколько огромных котлов с расплавленным металлом, рванулся с места, подняв удушливое облако золы. С дикими воплями радости пленники забрались на машину, и та двинулась к воротам, за которыми виднелось ослепляюще белое небо.

А потом Обакс Закайо, придя в себя, поднял руку – громоздкую конструкцию из переплетающихся шлангов, шипящих вентилей и орудийных стволов. Леонид хотел окликнуть товарищей, предупредить их, но от боли в животе не мог издать ни звука. Из руки Обакса Закайо вырвались длинные языки пламени, и очередь разрывных болтов скосила пленников, цеплявшихся за борт машины. Полилась кровь, на пол посыпались тела, крики боли эхом раздавались по всей кузнице, а Железный Воин не прекращал огонь.

– Нет! – закричал Леонид. – Хватит!

Призыв Леонида вызвал у Обакса Закайо лишь смех; он рывком поднял бывшего подполковника на ноги, чтобы тот мог лучше видеть происходящее. Борта машины были заляпаны кровью и внутренностями, и ее вдруг повело вбок, к стене кузницы – очередной выстрел срезал макушку водителя. Возмездие Железного Воина заставило рабов броситься врассыпную в поисках укрытия, забыв про бульдозер.

Леониду, извивавшемуся в руках своего тюремщика, пришлось смотреть, как машина врезалась в подпорки, поддерживавшие рельсы конвейера, по которому перемещались огромные котлы с расплавленным металлом. Тягач двигался с небольшой скоростью, но его массы хватило, чтобы вырвать подпорку из креплений и смять ее. Котел, в тот момент как раз пересекавший кузницу, медленно закачался, так же медленно наклонился – и сорвался с конвейера.

Жидкий металл, хлынувший на пол, по температуре не уступал магме и за секунду превращал в пар все, с чем бы ни соприкоснулся, – плоть, кости и железо. В одно мгновение погибли десятки рабов, а от бульдозера остался лишь шипящий расплавленный шлак. Алые реки смертоносным потопом потекли дальше, и там, где они прошли, от замысловатых золотых рун в поверхности пола не оставалось и следа. Чем ближе расплавленный поток подходил к горловине печи, тем больше рун он стирал, и демон кузницы приветствовал уничтожение оберегов ликующим ревом.

Внезапно поняв, чем это грозит, Обакс Закайо бросил Леонида и кинулся к выходу. Джуранец кашлял, стараясь восстановить дыхание, а поток тем временем начал остывать – скорость его замедлилась.

Но ущерб уже был нанесен.

Последняя руна расплавилась, и демон вырвался на свободу.

Тысячелетия плена не прибавили милосердия этому порождению варпа: он атаковал в слепой ярости всех, кто оказался рядом. В сгустке губительного черного света то и дело всплывали очертания неведомых фигур, которые сразу же растворялись в призрачном веществе, из которого состоял демон. Первые жертвы даже не успели закричать – их плоть уже начала слезать с костей.

Леонид откатился в сторону от темного щупальца, которое хлестнуло пол, оставляя на нем шипящий след. Существо, окруженное черным светом, напоминало извивающегося спрута и становилось только сильнее благодаря страху и ненависти, пропитавшим кузницу. От него во все стороны расходились черные маслянистые отростки; одних они поднимали в воздух, других рассекали на куски. На пол падали уже пустые оболочки тел, в которых не осталось души.

Чтобы спастись от потока расплавленного металла, все еще опасно горячего, Леониду пришлось вскарабкаться на один из скрежещущих станков. Каждый хотел взобраться повыше, и рабы дрались за безопасные места со звериной жестокостью. Люди сбрасывали своих товарищей в огонь, чтобы хоть на миг продлить свою жизнь.

Словно само безумие, обретшее форму, клубок тьмы разрастался, черные щупальца удлинялись и твердели – теперь они пробивали стены и потолок кузницы с такой же легкостью, с какой человек мог бы разрушить кукольный домик. Балки, на которых держались крыша и дальняя стена, прогнулись и лопнули с мучительным скрежетом рвущегося металла. Леонид прикрыл голову руками, защищаясь от каскада обломков и молясь Богу-Императору, чтобы тот помог ему выжить в этом хаосе.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он понял, что все еще жив и что демон умолк. Он осторожно посмотрел сквозь пальцы – и увидел обжигающую белизну неба там, где мстительная тварь проделала огромную прореху в стене. Сам демон исчез, и только в небе еще виднелась удалявшаяся черная точка.

Леонид скривился от боли. На это невероятное, отвратительное небо было так же трудно смотреть, как и на солнце, и он заставил себя отвести взгляд.

От бульдозеров остались только шипящие лужи расплавленного железа. Тут и там из жидкого металла торчали кости и обуглившиеся фрагменты тел, вокруг которых еще танцевали языки пламени. Грохот, до этого стоявший в кузнице, стих: без энергии, которую давал демон, станки не могли работать, молоты и поршни замерли.

Осматриваясь в разоренной кузнице, Леонид с облегчением увидел, что сержант Эллард пережил разгром, устроенный сбежавшим демоном, – он как раз выбирался из-за обломков огромной фрезерной машины.

Эта спонтанная – и неудачная – попытка бегства стоила жизни десяткам пленников, а те, кто уцелел, были слишком потрясены случившимся, чтобы воспользоваться временным отсутствием надзирателей. Леонид решил было, что у них еще есть несколько мгновений, чтобы обратить ситуацию в свою пользу, но в этот миг лязгнули двери кузницы, и на пороге появились с десяток Железных Воинов, казавшиеся черными на фоне белого неба.

Все оставшиеся надежды на побег развеялись как дым.

Леонид упорно смотрел только на уныло-серый рокрит платформы, на котором ветер закручивал спирали пыли и пепла. Он хотел отрешиться от кошмарных криков, которые издавали шпалы; небо над головой сияло белым, некуда было скрыться от этой жестокой яркости, на фоне которой солнце казалось зыбким черным провалом злобного глаза. Его окружали товарищи-джуранцы и другие невольники, сбившиеся в плотную толпу, и от запахов крови, страха и вони немытых тел было трудно дышать. Бывший подполковник вздрогнул, когда к этой смеси прибавился демонический смрад, принесенный порывом ветра, похожим на вздох умирающего, из пасти недавно образовавшегося туннеля.