Текст книги "Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 159 страниц)

– Благодарю, гилдер Хирас. Сегодня вы оказали своему руководителю большую услугу.

– Это мой долг, мой лорд, – произнес Хирас, поднимая пустой ящик и вставая со своего стула. Обойдя Аброгаса, он постучал в дверь. – Я верну это офицерам, и затем мы отправимся, мой лорд.

– Только поскорей, мне не терпится оказаться дома.

Дверь открылась, и Тирьен Хирас поспешно вышел.

Вновь оставшись в одиночестве, Бошамп ощутил в своей потной ладони приятную тяжесть ингалятора и провел рукой по квадратному подбородку, чувствуя, как внутри его растет желание поскорее…

…Нет, нельзя. Не здесь. Не в здании Адептус Арбитрес. Должно быть, здесь есть скрытые видеозаписывающие устройства.

Но было слишком поздно, мысль об опиатиксе уже полностью овладела им.

Отлично! Это будет его крошечной местью Адептус Арбитрес, нарушение их закона на их же территории. Эта мысль показалась Бошампу слишком забавной, чтобы ей противиться, и он гаденько хихикнул, ощущая непреодолимое желание поглотить весь опиатикс, содержащийся в ингаляторе, одним гигантским вдохом.

Но это было бы слишком глупо, его опять швырнут в камеру. Особенно если он такой же сильный, как первая порция, после которой он и был арестован.

Нет, всего лишь маленькая затяжка.

Ну, может, чуть-чуть больше.

Не больше половины.

Бошамп поднял руку ко рту, словно собираясь зевнуть, и сунул наконечник ингалятора в рот. Он ощутил пластиковый вкус мундштука, почувствовал знакомое предчувствие первой волны наслаждения перед тем, как нажать кнопку дозатора и сделать вдох.

Горячие зерна опиатикса хлынули в его горло и легкие.

Бошамп сразу же понял: что-то не так.

О Император, что за дьявольщина?

Но Бошампу Аброгасу было уже слишком поздно думать и о дьяволе, и об Императоре.

Огненный жар охватил его тело, словно не кровь, а расплавленный свинец вдруг побежал по его венам, и нестерпимая острая боль пронзила его спинной мозг. Ноги Аброгаса судорожно тряслись, а руки, ломая ногти, скребли по столу, оставляя на его гладкой поверхности глубокие кровавые борозды. Визжа от боли, Аброгас сполз со стула и повалился на бетонный пол.

Каждая клеточка его тела горела, словно в огне ада.

Чуждые химикалии, извлеченные из компонентов, столь смертоносных, что многими они вообще считались вымышленными, смешивались теперь с теми, что дала ему помощница Хирурга во Флеш-баре.

Мозг бедняги, казалось, вскипает в черепе. Бошамп Аброгас вцепился себе в волосы, вырывая их из головы клочьями. Он катался по полу, визжа, как банши, каждую секунду его тело пронзали десятки молний обжигающей боли. Его кости будто тонули в расплавленной лаве, в которую превратилась его плоть. Тут Аброгас каким-то образом умудрился подняться на ноги и всем телом навалился на дверь.

Он был не в состоянии произнести ни слова и лишь с безумностью обреченного колотился телом о запертую дверь, разбивая в кровь локти и колени. Он буквально обезумел от чудовищной боли, разрушающей его нервную систему.

Дверь распахнулась, Бошамп на бегу врезался в вошедшего было арбитра, сбил его с ног и без оглядки бросился бежать.

Его бег по тюремным коридорам сопровождался криками, но Бошамп сам себя не слышал, он несся наугад, не зная, куда направляется, но не в силах остановиться.

Вскоре он рухнул на колени, огонь сжигал его тело изнутри.

В его сознание пробились голоса. Эти голоса что-то кричали Аброгасу, но он не мог разобрать что.

Когда химическая реакция, вспенивающая его кровь, поглотила достаточно энергии из его тела, когда концентрация чуждых веществ в его организме достигла критической массы, агония перешла в последнюю стадию.

Чистая энергия.

И Бошамп Аброгас взорвался с силой дюжины фугасных зарядов.

15

Ударная волна от взрыва обвалила фасад главного здания базы Адептус Арбитрес, рухнувший в огромном облаке пыли и дыма, и выбила окна во всех домах в радиусе километра.

Взревели работавшие до этого вхолостую двигатели, и танки двинулись к городу. Две боевые машины из Казарм Харона открыли огонь по бронзовым воротам, и тяжелые снаряды снесли их, а заодно и изрядный кусок стены. Когда рассеялся дым, стала видна двадцатиметровая брешь, и танки, размолов гусеницами остатки каменной кладки, вошли в город.

Две дюжины тяжелых машин прогрохотали по булыжным мостовым к губернаторскому дворцу, а остальные рассредоточились – они двигались к периферийным посадочным площадкам. За ними бронетранспортеры заняли позиции на стратегически важных перекрестках дорог, ведущих к центру города, – и вот уже, высадившись из бэтээров, мятежная пехота ПСС взяла под контроль ключевые предприятия и военные склады…

Не беспрепятственно, разумеется: между войсками ПСС и группами рабочих, преданных картелю Шонаи, то и дело вспыхивали ожесточенные схватки. Да что там схватки: от попадания снарядов в контейнеры с химикатами – ведь все происходило в пром-зоне – вспыхивали пожары, и сражение все больше напоминало геенну огненную.

А ведущие танки хаотично сновали по площади Освобождения, уворачиваясь от крупнокалиберных снарядов пушек, сыпавших из дворцовых башен. На площади уже зияли воронки и догорали корпуса, а только-только подорвавшиеся машины на глазах превращались в гейзеры пламени.

Однако целей у орудийных дворцовых сервиторов становилось слишком много: в город пробиралось все больше бронетехники, – и вот танки уже протаранили оборонительный заслон, они уже у стен дворца, уже у дымящейся базы Адептус Арбитрес.

По каким-то причинам энергетический щит дворца не был активирован, и снаряды стали падать за стены цитадели.

Первыми целями стали оборонительные башни, каждый танк обменивался выстрелами с дворцовыми артиллеристами. Но вскоре все они были взяты в огневые вилки, и башни рухнули со стен в ярких языках пламени.

Затем шквал снарядов посыпался на дворец: контрфорсы и аркады, изукрашенные фресками галереи, простоявшие тысячелетия, в мгновение ока превращались в обломки. Черные грибы взрывов то и дело вырастали внутри пылающего дворца, опрокидывая позолоченные своды и выбивая бесценные витражи необыкновенной красоты.

От мощных взрывов покосилась большая колокольня и с царственной величавостью осела на дворцовые угодья. Колокол, который привезли на Павонис еще первые колонисты, издав последний стон, превратился в груду медных осколков на булыжной эспланаде.

Другие танки встретили ожесточенное сопротивление у базы Адептус Арбитрес: силовые поля стен принимали на себя основную тяжесть обстрела, потрескивая и вспыхивая разрядами энергии. Несколько танков направили орудия выше стен, но их снаряды разрывались значительно дальше, чем нужно, чтобы пробить оборону базы. Но как бы то ни было, все понимали, что рано или поздно энергетические поля, защищающие базу, не выдержат и стены превратятся в пыль.

И дворец, и база Адептус Арбитрес были обречены.

Арио Барзано, с трудом выбравшись из-под груды досок и штукатурки, вытер кровь с пораненной щеки. Стены дворцовых комнат под градом снарядов рушились одна за другой, шальным осколком запросто могло задеть и его, и губернатора. Понимая это, инквизитор пополз к Миколе Шонаи.

Женщина, лежащая под обломками, не подавала признаков жизни. Барзано с тревогой прижал пальцы к шее губернатора и, нащупав пульс, оттащил Шонаи от стены, низко пригибаясь и держась подальше от разбитого окна. Так, теперь нужно осмотреть ее тело на предмет ранений. Ничего серьезного – Барзано обнаружил лишь синяки и порезы от разлетавшихся во все стороны осколков.

Убедившись, что с Миколой Шонаи все более-менее в порядке, инквизитор пополз по полу кабинета к другим его обитателям. Дженна Шарбен, кажется, тоже не слишком сильно пострадала: она, хоть и прижимала к груди левую руку, коротко кивнула Барзано и взглядом указала на распростертого ничком под большим изогнутым куском деревянной панели Алмерза Чанду. Помощник губернатора застонал, когда инквизитор сбросил с него тяжелый кусок штукатурки.

– Что случилось? – невнятно произнес советник.

– Кажется, танки на площади Освобождения пытаются отстранить губернатора от должности совсем уже радикальными средствами, – ответил Барзано, помогая сесть и прислониться к стене покрытому синяками мужчине. – Вы ранены?

– Не думаю, что серьезно, – всего несколько порезов.

– Хорошо. Не двигайтесь, – предупредил Барзано, бросая озабоченные взгляды на широкие трещины в потолке, и тут комнату опять сотрясли грохочущие разрывы. Инквизитор подполз к остаткам стены, туда, где некогда было окно, и, стараясь остаться незамеченным извне, приподнял голову над изломанной каменной кладкой.

На площади он увидел десятки танков «Леман Русс»; некоторые из них, правда, уже превратились в полыхающие развалины, но большая часть неотвратимо приближалась к дворцу, задрав пушки, чтобы открыть огонь по верхним этажам. За танками шли десятки бронемашин «Химера». Все они двигались в сторону дворца и базы Адептус Арбитрес.

Комнату в очередной раз тряхануло, из трещин, которыми тут же покрылся потолок, посыпалась штукатурка, а деревянные балки затрещали, готовые в любую минуту обрушиться. Нижние этажи дворца уже объяло пламя, а от сводчатого входа осталась лишь груда почерневших от пожара камней.

Барзано отполз назад, к Миколе Шонаи. Губернатор понемногу начинала приходить в себя, и он вытер кровь и пыль с ее лица. Женщина закашлялась, открыла глаза, и Барзано с удовлетворением отметил, что в ее взгляде нет страха. Шонаи выпрямилась и окинула взором руины, недавно бывшие ее кабинетом.

– Ублюдки! – заключила она, пытаясь подняться. Барзано удержал ее, ибо очередной шквал снарядов сотряс стены словно ударами огромного молота.

Бросив взгляд в сторону Дженны Шарбен, стоявшей на коленях подле Алмерза Чанды, он резюмировал:

– Мы должны выбираться отсюда, Микола. Сомнений в том, что ситуация ухудшается, думаю, не осталось ни у кого.

Еще раз осмотревшись, Шонаи слабо улыбнулась и покачала головой:

– Полагаю, нет. – Она поморщилась, прижав руку к виску. – Помню только кошмарный взрыв, а потом – я уже лежу на полу.

Не обращая внимания на протянутую руку Барзано, Шонаи пусть неуверенно, но без посторонней помощи поднялась на ноги и отряхнула свой представительский костюм от пыли. И тут дверь вылетела из косяков: помятый гигант сержант Леаркус, а за ним еще два воина, которым Уриэль приказал оставаться при инквизиторе, ворвались в кабинет.

– С вами все в порядке? – спросил Леаркус.

– Жить будем, сержант, – заверила его Микола Шонаи, проходя в еще целые внешние комнаты, – но теперь нужно действовать быстро. Враг у ворот.

Леаркус подхватил оступившегося Чанду, а Джен-на Шарбен и Арио Барзано последовали за губернатором. Шонаи тут же окружила дюжина дворцовых стражей и солдат, готовых защитить ее своими телами. Внезапно губернатор остановилась. Склонив набок голову, она повернулась к стражам:

– А почему не действует энергетический щит? Барзано призадумался.

– Это чрезвычайно интересный вопрос, – произнес наконец он.

По воксу Барзано связался со своим кабинетом и Лортуэном Перджедом:

– Лортуэн, друг мой, как вы там, держитесь? После продолжительного молчания Перджед наконец ответил:

– Да, с нами порядок, Арио. А как ты?

– Мы живы, и это уже кое-что, но убираемся отсюда и направляемся на крейсер. Собирай всех – и выдвигайтесь к посадочной площадке на крыше восточного крыла. Встретимся там. – Инквизитор отключил связь и повернулся к Леаркусу. – Сержант, нужно, чтобы вы и ваши люди отправились в командный пункт воздушной обороны и выяснили, почему не действует энергетический щит. Сделайте все, что возможно и невозможно, но он должен заработать. Леаркус собрался было что-то возразить, но Барзано не дал ему ничего сказать, махнув в сторону дворцовых солдат:

– Не беспокойтесь за мою безопасность, сержант. Нас тут есть кому защитить, я в этом уверен.

Сержанта совершенно не убедили слова инквизитора, но он подчинился его приказу и передал качающегося Чанду двум солдатам в серой униформе.

– Я покажу вам, как пройти, – предложил молодой солдат.

Леаркус пробурчал слова благодарности, и четверка направилась к контрольному пункту.

Некогда грозный и внушительный фасад главного здания базы Адептус Арбитрес теперь выглядел удручающе: вся западная часть его осела, обнажив пласкритовые плиты и искривленную арматуру. Огромные, шириной в метр, трещины тянулись от земли до крыши, в каркасе здания зияли гигантские дыры. Да, ущерб был велик.

Окровавленные арбитры откапывали товарищей и вытаскивали раненых из-под обломков.

Вирджил Ортега протискивался через толпу контуженных арбитров, стараясь осмыслить события последних минут: как могла произойти такая катастрофа? Как могло случиться, что главное здание базы арбитров лежало в руинах? Это не снаряд, посланный извне, – совершенно ясно, что взрыв произошел внутри самой базы. Тайком пронести на базу бомбу было невозможно, но как еще это могло случиться?…

«Ладно, – решил Ортега, – подумаю об этом потом. И о возмездии думать буду тоже потом. Если, конечно, оно будет это „потом"…» Так размышлял Вирджил Ортега, прислушиваясь к оглушительному грому артиллерийской канонады, – танки изменников пытались пробить себе дорогу. Что значит «если»? Конечно будет! И Ортега поспешно отчитал себя за эту еретическую мысль. Ведь он – воин Императора, и пока в его теле есть жизнь, ни о капитуляции, ни о панике не может быть речи.

Он подбегал к каждому, кто еще мог держать в руках оружие, и отдавал указания. Пока это первый удар вооруженного мятежа, а когда стены падут, арбитрам придется намного тяжелее. Конечно, лучше всего было бы организовать оборону в главном здании базы, но, увы, на это больше не приходилось рассчитывать. Пушечные батареи на зубчатых стенах значительно добавляли эффективности в обороне, но и они были повреждены во время взрыва и последующего обрушения.

Дыхание Ортеги было прерывистым и болезненным, в голове ужасно стучало. Он только что вышел из лазарета, и поломанные ребра сильно болели, но будь он проклят, если станет отсиживаться во время этой схватки!

Наконец арбитр удостоверился, что все возможные меры предосторожности приняты и гарнизон полностью готов к обороне. Только после этого Вирджил Ортега, удовлетворенный собой, вернулся к воротам базы, где оставил Колликса с рацией. Вирджил был приятно удивлен тем, как юноша возмужал за последние несколько дней. Он искренне радовался, что молодой сержант уцелел.

– Повезло? – спросил Ортега.

– Пока нет, сэр. Все остальные участки вне связи. Нас глушат.

– Проклятие! – Положение оказалось гораздо хуже, чем он думал. – Попробуй сеть ПСС, – предложил он.

– Я уже пытался. Она глушится непрерывно.

– Что ж, продолжай попытки и сообщи мне, когда что-нибудь получится.

Кивнув, Колликс вернулся к аппаратуре связи.

Ортега окинул взглядом заваленную обломками площадку перед собой. Оборонительный периметр главного здания базы простирался на триста метров вперед: это были наклонные стены, танковые ловушки и скрытые траншеи, что обеспечивало многоуровневую защиту, и сейчас там поспешно размещались его наспех сформированные стрелковые группы. Однако то, что должно было бы быть свободной зоной обстрела, сейчас оказалось завалено огромными каменными и стальными плитами. Когда враг прорвет стены, у него появится масса возможностей для укрытия.

Ортега бросил взгляд на деформированные роликовые двери, защищавшие гараж базы. Изнутри до него доносился рокот работающих вхолостую двигателей трех танков «Леман Русс», которыми располагали арбитры. «Ладно, – подумал он, – нам есть еще чем порадовать противников».

И тут опять раздался мощный взрыв, сверкнула ослепительная вспышка, а следом за ней – новый резкий звук, похожий на оглушительный щелчок хлыста. Это сдали защитные силовые поля стен. Огневая мощь врага все-таки сокрушила машинных духов. Через несколько секунд целая секция стены рухнула внутрь двора.

Вот оно: начиналась атака, и Вирджил еще раз подумал о том, что, располагая ограниченным временем и ресурсами, он сделал все, что мог.

А теперь он увидит, достаточно ли этого.

Даниил Воренс опустил дымящийся лазерный пистолет и вновь равнодушно уставился в обзорный экран. В контрольном пункте обороны воцарилась мертвая тишина – все техники были ошеломлены происшедшим.

Лютрисия Виджеон, в ужасе разинув рот, смотрела на лежащий в центре комнаты труп с рваной дырой на месте лица. Этот старик влетел, осыпая их проклятиями за то, что они позволили предателям разнести дворцовые стены. И требовал поднять энергетический щит.

Она сама удивлялась, что Воренс до сих пор не поднял щит, и собиралась уже озвучить свое беспокойство, когда объявился этот неизвестный старик. Видимо, у него был допуск очень высокого уровня, раз он сумел беспрепятственно пройти в центр управления.

И тут-то Воренс преспокойно вытащил свой пистолет и выстрелил ему в лицо.

– Кто-нибудь еще желает, чтобы я поднял щит? – тихо спросил он.

Все промолчали, и Лютрисию охватило жгучее чувство стыда. Это было убийство и предательство. Находясь в безопасности в этом укрепленном сооружении, они слышали лишь слабые отголоски артобстрела, уничтожающего остальную часть дворца. Она пробубнила короткую молитву Императору, прося его о прощении.

Несмотря на присутствие дюжих дворцовых солдат, Арио Барзано не чувствовал себя в безопасности: вновь прибывшие на площадь Освобождения танки присоединились к тем, что уже вели обстрел дворца, так что находиться здесь становилось все опаснее. Из всех комнат и коридоров доносились стоны и плач: близкие к панике обитатели дворца бежали в убежища в подвале и к посадочным площадкам шаттлов. А снаружи этот страшный хор усиливался победным криком вторгающихся во дворец солдат.

Да, отрезанные от подкрепления и ошарашенные уже понесенными чудовищными потерями люди не смогут долго держать оборону. Еще немного, и дворец будет захвачен.

Первым делом необходимо было вывести отсюда Миколу Шонаи. Барзано понимал: губернатор – это символ, вокруг которого объединятся верноподданные войска, и только тогда они смогут удержать эту планету и не дать осуществиться плану де Валтоса.

Микола Шонаи опиралась на руку инквизитора, а позади Дженна Шарбен поддерживала Алмерза Чанду. Помощник губернатора сильно тормозил их продвижение, очевидно, его раны были серьезнее, чем казались.

– Сколько еще осталось идти до площадки? – спросил Барзано, слыша, как приближаются крики атакующих.

– Совсем чуть-чуть. Будем на месте через несколько минут, – ответила, запыхавшись, Шонаи.

Коридор вздрогнул от нового града снарядов, и Барзано застыл на месте, когда кусок крыши обвалился прямо перед ними, похоронив первую шестерку солдат из группы сопровождения губернатора и наполнив воздух удушающим дымом и обломками.

Но оторопь прошла, пыль осела, и с губ Барзано сорвалось весьма неласковое слово, когда он увидел, что проход перед ним полностью завален руинами. Он поставил на ноги задыхающегося солдата и крикнул:

– Есть ли другой путь к посадочным платформам? Быстро!

Юноша прокашлялся и кивнул:

– Да, сэр, для этого придется вернуться назад тем же путем. Это будет дольше, но мы все же сможем пройти.

Вопли и рокот пальбы из стрелкового оружия звучали уже в опасной близости.

– Проклятие… – прошептал Барзано.

Арбитр Ортега не видел, как первый выстрел накрыл базу, пока со стены не сбило одну из пушечных батарей. Полыхающие обломки низверглись со стены и с грохотом обрушились на землю, раздавив дюжину арбитров из стрелковой группы правого фланга.

Оставшиеся батареи открыли огонь по первым танкам, показавшимся в проломе в стене. Ведущую бронемашину разнесло на части, а ее башня, кувыркаясь, взмыла высоко в воздух. Не успел рассеяться дым, как три «Завоевателя» отпихнули обломки своего незадачливого предшественника в сторону и накрыли базу шквалом огня. Каждый из выпущенных ими снарядов, разрываясь, откалывал от фасада огромные куски камня. Уже потерявшее устойчивость здание в конце концов не выдержало.

Арбитры бросились врассыпную, когда здоровенные куски пласкрита и стали посыпались смертоносным дождем, заживо похоронив под собою раненых. Чудовищные тучи удушающей пыли ослепили Вирд-жила, но он отчетливо услышал рычание двигателей и закричал, перекрывая непрестанный грохот:

– Стоять насмерть! Никакой капитуляции!

Его крик потонул в пронзительном вое орудийной канонады – это пушки арбитров вступили в бой с орудиями вражьих танков. Борьба была неравной, поскольку «Завоеватели», произведя по дворцу очередной выстрел, меняли позицию прежде, чем батареи обороняющихся успевали прицелиться. Несмотря на все ухищрения, три танка были подбиты прежде, чем появившиеся за ними мятежные войска с пусковыми ракетными установками и минометами быстро уничтожили орудия арбитров концентрированными залпами огня.

Сквозь дым и пыль Вирджил смог наконец разглядеть надвигающиеся силуэты бронемашин и нырнул в укрытие за мгновение до того, как мощный лазерный луч из башни приближающейся «Химеры» полыхнул в его сторону.

Перекатившись, он поднялся за одной из усиленных оборонительных стен и крикнул ближайшим стрелкам:

– «Химера»! На одиннадцать часов!

Услышав приказ, расчет из двух человек навел пусковую ракетную установку на машину.

Вылетев из безоткатной пусковой установки, снаряд ударил «Химеру» в лоб и взорвался, не пробив корпус. Но траки были повреждены, и машину занесло. Врезавшись в бетонную глыбу, «Химера» развернулась и заскребла, высекая искры, оставшейся гусеницей. Экипаж стал выбираться наружу, пока бронемашина не стала для него гробом.

Вирджил выругался, впервые воочию увидев атакующих: планетарные силы самообороны Павониса!

Он и раньше это подозревал, но увидеть своими глазами, что именно они открыто атакуют его людей, – это все-таки, согласитесь, потрясение. Ортега почувствовал, что его вот-вот охватит приступ неконтролируемого бешенства, и нечеловеческим усилием воли подавил душившую его ярость, понимая, что в создавшейся обстановке ярость – плохой помощник.

В открытый люк «Химеры» влетела еще одна ракета, и танк взорвался. Его топливный бак и боезапас сдетонировали, и бешеный язык пламени из трансмиссионной части взмыл ввысь, подобно пламени огнемета. Полыхающие солдаты ПСС с дикими воплями разбежались во все стороны, а из траншей донеслись слабые радостные возгласы арбитров. Донеслись – и тут же стихли: воздух наполнился металлическим кашлем массированного минометного огня.

– Берегись! – закричал Вирджил, падая на землю и прикрывая голову руками.

Мины накрыли территорию базы цепочкой глухих взрывов. Большинство арбитров успели укрыться, но кое-кого разорвало в клочки градом шрапнели.

Мины сыпались как горох из прохудившегося мешка, один залп следовал за другим, и Вирджил не мог даже на секунду высунуться из убежища.

Вирджил понимал, что, пока его люди прячутся за стенами, потери от минометного обстрела будут минимальны, но ведь и мятежники из ПСС с каждой секундой подбираются все ближе. Рискнув поднять голову из-за укрытия, Вирджил чертыхнулся, увидев, как четыре «Химеры» вплотную приблизились к его позиции.

Минометный обстрел прекратился, и наступившая тишина принесла невыразимое облегчение. Вирджил поднялся на ноги с дробовиком на изготовку.

Шестеро солдат ПСС удивленно уставились на него, – вероятно, уже не ожидали увидеть живого арбитра. Эта неожиданность и стала для мятежников губительной.

Вирджил, не целясь, открыл огонь. С такого близкого расстояния он сразил двоих мгновенно, третьего – полсекундой позже и, перепрыгивая через стену, врезал обеими ногами в лицо ближайшему солдату, так что тот свалился на двух, стоявших за ним. Арбитр приземлился, передернул затвор дробовика и, прежде чем его противники успели очухаться, отправил всех на тот свет.

Раздался выстрел, и снаряд ударил в стену рядом с арбитром. Он успел отклониться, когда раненый солдат вновь выстрелил из пистолета. Вирджил прыгнул вперед, разнес ему голову прикладом и тут же опять перебрался назад за стену.

Он бросил взгляд на линию обороны Адептус Арбитрес. Положение было хоть и плачевным, но все же не безнадежным. У мятежников из ПСС было преимущество в людях и вооружении, зато под командованием Вирджила сражались одни из самых лучших солдат в Империи. Превосходное обучение, вооружение и дисциплина Адептус Арбитрес сказывались сейчас в полной мере – Вирджил видел, что атака ПСС захлебнулась.

Вместо того чтобы наступать, солдаты противника попрятались за бронемашинами, время от времени постреливая из лазганов. Он понял: настало время нанести ответный удар.

– Колликс! – крикнул он. – Давай сюда! Сержант Колликс, пригнувшись, побежал к Вирджилу, на ходу стреляя из дробовика.

– Да, капитан? – отдышавшись, произнес Колликс.

– Свяжись с отделением Веритас, скажи, что сейчас они нужны мне здесь! Их задача – атаковать правый фланг противника. Их удар должен быть мощным и молниеносным, тогда мы сможем расширить участок прорыва и отбросить мятежников!

Пока Колликс торопливо вел переговоры по рации, Ортега перезарядил дробовик и передернул затвор.

– Капитан! Командир отделения Уоллас докладывает, что должным образом освящен только танк «Благочестивое Правосудие». Чтобы благословить и подготовить «Божественную Власть» и «Священный Закон», понадобится еще несколько минут.

Рявкнув, Ортега вырвал рацию из рук Колликса и заорал в микрофон:

– Уоллас, выводи эти проклятые танки прямо сейчас или я вырву твое проклятое Императором сердце и заставлю сожрать его! Ты меня понял?

Не дожидаясь ответа, он бросил микрофон Колликсу.

Через несколько секунд бронированная дверь гаража, завибрировав, поднялась наверх, и из-под нее выкатился танк «Леман Русс» весьма почтенного возраста. Имя у танка было соответствующее: «Благочестивое Правосудие». Его орудия тут же дали залп.

Две «Химеры» взорвались одна за другой, а «Благочестивое Правосудие» принялся поливать солдат ПСС огнем из тяжелых болтеров, кося их дюжинами.

Вирджил мысленно улыбнулся. Во имя Императора, они смогут это сделать!

Солдаты ПСС разбегались перед «Благочестивым Правосудием», не в состоянии хоть как-то ему противостоять. И тут у Вирджила перехватило горло: он увидел инверсионный след ракеты, несущейся к танку. Ракета ударила в бок – и все исчезло в дыму взрыва.

Когда дым рассеялся, Вирджил увидел плачевную картину: лазерную пушку снесло с корпуса танка начисто. К счастью, других повреждений он не заметил.

Ортега вздохнул с облегчением.

– Воины Императора, пришло наше время! В атаку! – воскликнул он и первым перепрыгнул через стену укрытия.

Арбитры поднялись и, стреляя на бегу, что было мочи рванули через изрытую взрывами, усеянную трупами территорию. Вид погибших товарищей будил священную ярость, и «Благочестивое Правосудие», солидно порыкивающий и метко кладущий снаряды в цель, придавал им сил. Арбитры бежали вперед, стреляя и круша предателей коваными каблуками. Солдаты ПСС отступили, ошеломленные этим отчаянным напором.

Застрелив одного солдата в спину, а другого – в лицо, Вирджил заметил три танка «Завоеватель», вползающих через брешь в стене. Тяжелые болтеры, установленные на их корпусах, обрушили град снарядов на поле сражения. Этот огонь, подкрепленный выстрелами лазерных пушек, косил всех без разбора-и судей, и самих предателей. Люди оказались в настоящей мясорубке.

Но, какой бы мощью ни обладал танк, его хватает на десять минут боя: так и стремительная атака «Благочестивого Правосудия» оказалась непродолжительной. Сдвоенный удар ракеты и сверкающего копья лазерной пушки взорвал боезапас, и танк, перевернувшись, взмыл высоко в воздух.

Но место «Благочестивого Правосудия» тут же заняли «Божественная Власть» и «Священный Закон». Оба танка принялись поливать огнем тяжелых болтеров войска ПСС, и снаряды их мощных орудий оставляли в земле огромные кратеры.

Вирджил заметил, как группа офицеров ПСС ринулась к «Божественной Власти», и что было сил закричал экипажу машины, чтобы те отвели танк в сторону: один из вражеских офицеров был вооружен силовой перчаткой, массивный контур которой окутывало поле разрушительной энергии. Это оружие могло легко пробить броню танка. Но разве мог человек перекричать шум боя?

Офицер прыгнул вперед с занесенным для удара «кулаком». Водитель «Божественной Власти», осознав опасность, попытался увернуться, но было уже слишком поздно. Первый офицер, наведя энергетическое оружие на танк, пробил бронированный корпус. Танк развернуло вокруг оси, он врезался в бетонную стену и раздавил ее вместе с четырьмя съежившимися за ней солдатами ПСС. Остальные офицеры разрядили магазины своего оружия в образовавшуюся здоровенную пробоину…

На арбитров, которые помчались отомстить за павших товарищей, обрушился шквал гранат, а офицеры скрылись в дыму сражения, избежав возмездия. Вирджил увидел, как на территорию базы вползают очередные «Химеры». За ними шли сотни солдат и три «Завоевателя» для вящей убедительности.

Контратака Адептус Арбитрес, которая – и это понимали все – была скорее демонстрацией личного мужества, чем тактическим маневром, захлебнулась. Число жертв среди оборонявшихся неуклонно росло, и ряды арбитров редели, захлебываясь в потоках крови, не в состоянии больше противостоять мятежникам.

Поначалу Вирджилу еще удавалось держать своих людей вместе, но по мере того, как их косили снаряды и пулеметный огонь, отступление превращалось в беспорядочное бегство.

«Священный Закон» обошел дымящиеся останки «Божественной Власти» и повел беспорядочный огонь, пытаясь прикрыть отступающих арбитров. Войска ПСС рассыпались перед этим танком, который загромыхал по направлению к «Химерам». Выстрел его лазерного орудия пробил тыловую броню одной из бронемашин, ее двигатель вспыхнул желтым пламенем, и мощный взрыв подбросил кувыркающуюся «Химеру» в воздух.

Горящие развалины рухнули на вторую машину, превратив ее левый трак в металлолом. Этот удар повредил и ведущий вал «Химеры». Ее двигатель надсадно взвыл, и машина, бешено крутясь, высоко подпрыгнула и рухнула на землю, взорвавшись ярко-оранжевым метеором и испепелив десятки пехотинцев ПСС.

Несмотря на эти потери, «Завоеватели» и пехота продолжали уничтожать последние разрозненные очаги сопротивления. Вирджил понял: это конец.

Все тот же офицер, который уничтожил танк «Божественная Власть», теперь атаковал «Священный Закон», выставив силовой «кулак», потрескивающий от смертоносной энергии. Вирджил выстрелил в офицера из дробовика, отчаянно желая спасти последний из своих танков, но расстояние для меткого выстрела было слишком велико.

«Священный Закон» дал полный газ. Его водитель видел, что произошло с его боевым братом, и не желал себе подобной судьбы. Понимая, что скорость – его единственная надежда, он повернул навстречу офицеру, рассчитывая раздавить его гусеницами.