Текст книги "Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 159 страниц)

Дым впереди на мгновение развеялся, и Фиерах мельком увидел, что во мгле движется что-то огромное и чудовищное. У него перехватило дыхание. Не может быть… Это что-то было слишком большим… Но если все-таки…

Он открыл канал связи с принцепсами Куллейном и Даэкианом, командирами титанов класса «Повелитель битвы», которые двигались по обе стороны «Император Беллум».

– Куллейн, Даэкиан, вы это видели?

– Видели что, принцепс? – спросил Куллейн.

– Ничего не могу разглядеть из-за дыма, – подтвердил Даэкиан. – Что вы заметили?

– Точно не знаю, но на мгновение мне показалось…

Ветер развеял завесу дыма, и слова застряли у него в горле. Фиерах увидел, как возвышающийся до небес ужас выступил из расположения врага, подобно тому, как демон появляется из варпа. Конструкция цвета крови и бронзы высилась над ним, нагоняя страх своими гигантскими орудиями и башнями. Чудовищный титан сделал шаг вперед, и его сверкающие зеленым глаза, казалось, встретились взглядом с глазами титана Фиераха, и не было в этом взгляде ничего, кроме смерти. Сердце принцепса гулко забилось, и «Император Беллум», благодаря мыслеимпульсной связи чувствовавший то же, что и его командир, сбился с шага.

– Кровь Машины! – ругнулся Куллейн; канал связи между принцепсами был все еще открыт.

– Легио Мортис! – зарычал Даэкиан, узнав эмблему черепа, украшавшую верхние бастионы огромного вражеского титана.

Фиерах увидел победное знамя, свисавшее между массивных, похожих на башни ног титана, и несметное количество кощунственных символов, что, казалось, извивались на его поверхности. Он был уверен, что некоторые из них обозначали поражение титанов и принцепсов из Легио Игнатум, и ярость окатила его горячей волной. Голова чудовища являла собой худший из возможных кошмаров: адское слияние машины и демона, истинный лик смерти.

Легио Мортис, древний враг! И даже более того…

Если только он не ошибался, эта дьявольская машина была не чем иным, как ужасным «Диес Ире». Проклятое, святотатственное создание, которое проломило стены Императорского Дворца на заре Империума. И оно здесь, на Гидре Кордатус. Мог ли воин Легио Игнатум желать большего? Губы Фиераха исказила гримаса ненависти, от мысли о сражении с этим монстром из древней истории по венам огнем разлилось возбуждение. Самая важная из битв, в которой сойдутся старые враги. Победа над самым древним из врагов Легиона принесет ему небывалую честь. Фиерах взревел от охватившей его ярости:

– «Клавис Регни», «Гонорис Кауза», тактическая группа «Меч» – за мной! За Игнатум!

– Принцепс? Вы уверены? – спросил Куллейн. – Из-за такого маневра джуранцы окажутся совсем без прикрытия.

– К черту джуранцев! – рявкнул Фиерах. – Мне нужен этот титан! Молчите и следуйте за мной!

Крикнув инженеру Уландро прибавить скорости, принцепс активировал тяжелый цепной кулак «Император Беллум» и ринулся в бой.

Глава 2

После того, как смолк оглушительный грохот артобстрела, танки Леонида выстроились в сплошную «стену» и открыли огонь из всех орудий. Имперские снаряды достигли цели, и взрывы скрыли из виду укрепления предателей. Но легкий ветер, поднявшийся в тот день, вскоре развеял дым.

По мере того, как сокращалась дистанция между двумя армиями, транспортеры, шедшие в построении клином, растянулись в линию. Несколько тяжелых танков заняли огневые позиции и обрушили на траншеи всю мощь своих пушек. Выстрелы из лазганов, огонь танков и артиллерии слились в оглушающую какофонию, к которой примешивался глухой рев танковых двигателей. С разочарованием Леонид заметил, что их пушки наносили врагу лишь незначительный урон.

Расстояние, разделявшее противников, все уменьшалось. Батальон Леонида маневрировал с мастерством, наполнявшим командира гордостью. Леонид повидал достаточно сражений, но мало что могло сравниться с атакой бронетанкового батальона на открытой местности.

Они уже приближались к вражеской линии обороны; диспенсеры сотен танков изрыгали дым, чтобы дезориентировать духов, направлявших прицелы вражеского оружия. Леонид недоумевал, почему титаны, призванные поддержать атаку, вопреки плану до сих пор не открыли огонь. Он потянулся к вокс-передатчику, чтобы потребовать выполнения огневой задачи, но из бункера, расположенного в центре вражеской линии, прогремел выстрел, и менее чем через секунду цель была поражена.

Снаряд пробил лобовую броню одного из «Леман Руссов», и танк отбросило в сторону. От перегретого заряда загорелось топливо, детонировал боезапас танка, и разлетевшаяся на куски машина исчезла в черном облаке огня и дыма.

Выстрел послужил остальным Железным Воинам сигналом к бою. Вдоль всей линии укреплений легиона предателей воздух наполнился шквалом огня из лазпушек и инверсионными следами снарядов.

У машин, оказавшихся ближе всего к вражескому фронту, не было ни единого шанса.

Артиллеристы Железных Воинов с легкостью выбирали себе цель среди имперских танков, и строй атакующих разорвали огромной силы взрывы.

Даже сквозь непрестанный грохот взрывов и шипение лазерного огня слышались крики солдат. А потом в бой вступили вражеские титаны, залпы их тяжелых орудий влились в шум битвы, и от танков, пораженных невообразимо мощным огнем их орудий, оставались только атомы.

Оказавшись в ловушке из горящих обломков, водители танков таранили подбитые машины, стараясь выбраться на безопасное место, и к грохоту боя присоединился скрежет гнущегося металла. «Леман Русс» попытался пробить себе путь на свободу и врезался в черную груду железа, оставшегося от «Химеры», но какой-то меткий артиллерист заметил попытку побега и разделался с танком одним снарядом, попавшим в корму машины.

Люки подбитого танка распахнулись, изрыгнув клубы черного дыма, и охваченные огнем гвардейцы в сумасшедшей спешке стали выбираться из отделения экипажа. Крича от мучительной боли, они катались по пыльной земле, стараясь сбить пожиравшие их языки пламени.

Яркие вспышки лазерных выстрелов с легкостью пробивали броню «Химер», и Леонид вынужден был держаться изо всех сил. Машины взрывались одна за другой, скрываясь за завесой густого дыма, и строй сломался.

Леонида шатнуло в сторону: водитель его «Химеры» несколько раз резко, со скрипом тормозов развернул машину, пытаясь уйти с линии вражеского прицела. «Химера» врезалась в горящий танк, двигатель взревел, подчиняясь бешеной попытке водителя столкнуть более тяжелую машину с дороги, но «Леман Русс» застрял намертво и не сдвинулся с места.

Леонид нырнул в отделение экипажа и дернул за рычаг, открывая заднюю аппарель.

– Все на выход! Пошли, пошли, пошли!

Его командное отделение не нужно было подгонять. Оставаться внутри «Химеры» означало верную смерть.

Леонид направлял своих людей к аппарели, а когда все вышли, последовал за ними в суматоху битвы. Едва он сошел на землю, как бок «Химеры» вспорол снаряд. Открытый кормовой люк направил большую часть силы взрыва вовне, но машину все равно подбросило в воздух. Леонид пошатнулся, почувствовав, как будто огромный кулак припечатал его к земле. Он сплюнул набившуюся в рот пыль, в ушах стоял чудовищный звон. Обернувшись, он увидел Элларда, своего сержанта; тот что-то кричал, но Леонид не мог разобрать слов. Сержант указал в сторону вражеских траншей, и Леонид кивнул, поднимаясь на ноги.

Он увидел, что рядовой Корде тащит одно из тел в небесно-голубой форме, заляпанной красным, и крикнул ему, но понял, что его не услышат за громом взрывов и стрельбы.

На поле боя царила полная неразбериха, десятки танков и «Химер» были окутаны едким черным дымом. Кто-то схватил Леонида за плечо, он обернулся и увидел Элларда, протягивавшего ему ружье. Сержант уже прикрепил к оружию штык, и Леонид благодарно кивнул.

Тела убитых были повсюду. На танках. На земле. Кровь, огонь, шум и крики.

Он чувствовал только запах дыма, горящего топлива и опаленной плоти.

Еще одна машина взорвалась, и он рухнул на землю, выпустив ружье из рук. Вихрь раскаленных осколков пролетел над головой и с грохотом врезался в борт другого танка.

До него донеслись приглушенные обрывки полных отчаяния криков. Вопросы, в которых не было смысла. Просьбы о медицинской помощи, запросы поддержки и эвакуации. Вокруг него солдаты, вжимаясь в ставшую скользкой от пролитого топлива землю, вели огонь по вражеским траншеям. Леонид не задумываясь схватил отброшенное ружье, вскинул его к плечу и открыл огонь, стреляя, пока не кончился боезапас, затем заменил пустую батарею на новую. Перезарядить оружие удалось только со второй попытки – так сильно дрожали его руки.

Вокруг него уцелевшие танки стреляли из главных орудий, а водители боевых машин делали все возможное, чтобы маневром уйти от вражеского огня. Некоторым это удалось, и в сторону предателей раздались ответные выстрелы, но тех, кому повезло меньше, вскоре перебили поодиночке.

Леонид подполз к сержанту Элларду, тот протянул ему вокс, и полковник, сняв шлем, поднес к губам передатчик.

– Принцепс Фиерах? Нам нужна огневая поддержка, сейчас же! Пожалуйста, ответьте! Где вы?

Вокс шипел разрядами статики, но Леонид не сдавался.

– Проклятье, принцепс Фиерах, кто-нибудь, прием! Подтвердите!

В ответ слышались только обрывки голосов и статика, и Леонид со злостью отбросил вокс-приемник.

– Полковник! – крикнул Эллард. – Что происходит? Черт побери, где наши титаны поддержки?

Леонид поднял с земли свой шлем и вновь надел его.

– Будь я проклят, если знаю, сержант.

Почва всколыхнулась от нового взрыва, прогремевшего неподалеку.

– Перекличка! – проорал Леонид. – Кого мы потеряли?

– Комиссар Паскен и лейтенант Баллис убиты, – крикнул в ответ Корде. – Лонов ранен, сомневаюсь, что он выживет.

Леонид бесстрастно кивнул и вздрогнул: рядом взорвалась еще одна машина. Отделению сильно досталось, на лицах солдат, почерневших от копоти, застыл ужас. Для многих из них сегодняшний день стал первой настоящей проверкой боем, и он знал, что в итоге в них останется только одно чувство: или страх, или мужество.

Пехотинец, оказавшийся в гуще сражения, в первые мгновения испытывает ошеломляющий прилив эмоций. Ужас, ярость, вина, ненависть – все те чувства, что выходят на поверхность, когда стоишь лицом к лицу перед выбором: умереть самому или убить другого человека. При правильном сочетании этих чувств такой эмоциональный подъем мог заставить человека броситься на врага, превратить его в бесстрашного и беспощадного убийцу, но эти же эмоции могли заставить его в панике бежать обратно, к своей линии обороны. В некоторых это правильное сочетание было заложено с рождения, в других же его приходилось вбивать насильно.

Долгом Леонида было добиваться лучшего от своих людей, и он понимал, что сейчас они на опасном распутье. Ему придется надавить на них, чтобы огонь ярости зажегся в их сердцах. Если они останутся здесь, то их мужество постепенно иссякнет, и тогда даже угрозы комиссара не заставят их шевелиться.

Леонид взобрался на кромку укрытия и, пригнувшись, выглянул из-за обломков распотрошенной «Химеры», чтобы оценить ситуацию.

Император всемогущий, дела обстояли неважно! Небо окрасилось красным и черным от отсветов пламени, пожиравших десятки танков, пропитавшуюся кровью землю усеивали мертвые тела. Только отдельные тяжелые орудия еще продолжали стрелять, а водители танков, сумевшие вывести свои машины из-под первой волны огня, теперь укрывались за останками тех, кому повезло меньше. Леонид понял, что они оказались в ловушке.

Проклятье, что же случилось с титанами?

– Механизмы автоматического заряжания на непрерывную работу! – выкрикнул принцепс Фиерах. – Восстановить пустотные щиты!

Расстояние между «Император Беллум» и «Диес Ире» сокращалось, но титан Фиераха уже понес первый тяжелый ущерб от залпа основного орудия гигантского монстра. Издалека казалось, что массивные стволы орудия поворачиваются неторопливо, но это впечатление о темпе стрельбы было обманчиво: всего одного залпа разрывными снарядами хватило, чтобы лишить «Император Беллум» защитных щитов.

– Модератор Сетанто, зарядить плазменный генератор! Готовьтесь открыть огонь из плазменной пушки!

– Да, принцепс! – подтвердил офицер целеуказания.

Фиерах понимал, что для победы над огромным монстром им нужно скорее разрушить щиты «Диес Ире» или подойти к нему поближе, чтобы навязать ближний бой. В любом случае, им придется нелегко.

Фиерах заметил, как от пушечного залпа вражеского титана пошатнулся «Гонорис Кауза». Гигантская боевая машина сбилась с шага под жестоким обстрелом, споткнулась, и одна нога титана с грохотом опустилась на выступ вражеских траншей, раздавив два бункера и с десяток солдат. Принцепс Даэкиан изо всех сил старался сохранить равновесие, и одна рука титана врезалась в землю, подняв высокий столб пыли, другая же отчаянно молотила по воздуху.

Чтобы прикрыть «Гонорис Кауза», Фиерах шагнул вперед и поднял руки титана, несущие орудия.

– Плазменная пушка заряжена, принцепс! – крикнул модератор Сетанто.

– Попался! – прорычал Фиерах и выпустил поток раскаленной добела плазмы в сторону дьявольской машины. Разряд энергии ударил в «Диес Ире», и смотровой экран потемнел от ярко вспыхнувших пустотных щитов противника, перегруженных залпом «Император Беллум». Защита монстра еще держалась, но расстояние между противниками постепенно сокращалось.

«Грабители» из тактической группы «Меч» переместились вправо от Фиераха, используя превосходство в скорости, чтобы обойти вражеский титан с фланга. Шквал лазерного огня вызвал перегрузку пустотных щитов ведущего «Грабителя», и прежде чем экипаж осознал нависшую над ними опасность, из плазменного аннигилятора «Диес Ире» вырвался ослепляющий разряд раскаленной энергии и поразил командный мостик, расположенный в головной секции титана.

Чудовищной силы взрыв оторвал голову «Грабителя», машина зашаталась, и Фиерах закричал, отказываясь верить глазам. Титан медленно опустился на землю, его искусственные мускулы работали все медленнее по мере того, как угасала жизнь командовавшего им принцепса. Наконец колени машины подогнулись, и «Грабитель» рухнул, взметнув огромное облако алого пепла. Оставшиеся четыре «Грабителя» расступились в стороны, и Фиерах выкрикнул приказ прибавить скорости.

Как будто почуяв, что «Император Беллум» был лидером этого соединения, «Диес Ире» развернул массивный корпус навстречу Фиераху.

Именно так это и должно было случиться. Человек против демона, плоть, кость и сталь против неведомого ужаса, наделявшего чудовищную машину жизнью.

«Клавис Регни» бросился вперед, опередив Фиераха, и его пустотные щиты вспыхнули ярче под обстрелом танковых орудий и боевых расчетов врага, поддержавших огонь «Диес Ире». Не избежал попаданий и его собственный титан: очередной пустотный щит был разрушен, а когда Фиерах увидел, что из клубов дыма появляется еще одна тактическая группа вражеских титанов в сопровождении сотен танков, впервые за многие годы он почувствовал сомнение.

У безнаказанности, с которой этот враг последние десять тысячелетий сеял ужас по всей галактике, была причина. Это был смертельно опасный противник, и многие почтенные принцепсы погибли под огнем его орудий. Из укреплений врага раздался пушечный залп, который поразил «Клавис Регни», и Фиерах с ужасом увидел, как его собрат-принцепс отчаянно старается удержать титана в вертикальном положении. Языки пламени охватили орудие инферно, установленное на руке титана, и внезапно оно взорвалось, окатив «Клавис Регни» потоком перегретого топлива.

– Принцепс! – закричал модератор Йосен. – Полковник Леонид запрашивает поддержку, немедленно! Он сообщает о тяжелых потерях!

Фиерах только кивнул – он был слишком занят, уклоняясь от мощного выстрела из защитного лазера «Диес Ире». Он скорее почувствовал, чем увидел, что еще один «Грабитель» подбит: боевая машина была повергнута наземь ужасающе сильным сплоченным огнем противника.

Один из вражеских титанов наклонился вперед и, качая тяжелой головой из стороны в сторону, бросился в атаку, на время закрыв Фиераха от огня «Диес Ире».

Фиерах сделал шаг вперед навстречу этому новому противнику и занес цепной кулак для удара по голове нападающей машины. Режущее полотно гигантского кулака скользнуло по бронированному панцирю вражеского титана, не оставив на нем следа, кроме фонтана огненных искр. Монстр ответил ударом собственного цепного лезвия, которое с ревом устремилось к торсу «Император Беллум». Лезвие вспороло толстую броню титана, словно бумагу, и Фиерах почувствовал чудовищной силы удар и скрежет разрываемого металла. Внутренние каналы вокса наполнились криками гибнущих внизу людей, и до Фиераха донесся крик инженера Уландро:

– Принцепс! Пробой в защите реактора на втором уровне!

Фиерах не ответил, из всех сил стараясь отбить очередной удар вражеского титана и подходя поближе, чтобы нанести тому сильный удар в область шеи. Лезвие «Император Беллум» пробило броню противника, заставив вражескую боевую машину полыхнуть оранжевым пламенем, и голова титана отделилась от корпуса. Падающего титана сотрясали вторичные взрывы, и Фиерах победно взревел.

Командный мостик наполнился дымом, перед глазами принцепса загорелись предупредительные символы, тревожно мигавшие красным. Реактор вступил в критический режим, но Фиерах знал, что Уландро был лучшим в своем деле, и если уж ему не удастся предотвратить перегрузку, то не удастся никому.

Он развернул «Император Беллум» – как раз вовремя, чтобы увидеть гибель «Клавис Регни», пустотные щиты которого в конце концов отказали. Перегрузка вывела из строя генераторы титана, и огненный вихрь огромной силы взрывов пронесся по внутренностям машины. Разрываемый чередой внутренних детонаций, «Клавис Регни» содрогнулся, и Фиерах закричал от ярости, видя, как гибнет его героический собрат.

Подобный грому удар вывел его из вызванного яростью оцепенения, и, развернувшись, он увидел «Диес Ире» во всем его адском величии; бастионы ног титана были объяты пламенем. Зарычав, Фиерах послал «Император Беллум» вперед и увидел, как на панели реактора тут же загорелись новые предупредительные руны.

Инженер Уландро делал все, чтобы удержать реактор от разрушения, но он проигрывал эту битву; а когда Фиерах услышал по воксу полные отчаянной мольбы крики солдат Имперской гвардии, он понял, что совершил непростительную тактическую ошибку.

Поддавшись желанию отомстить Легио Мортис, он бросил гвардейцев на произвол судьбы и теперь испытывал стыд за свое решение.

«Грабители» из тактической группы «Меч» разделались с вражескими титанами поддержки, но из всей группы уцелели только две машины, и их артустановки и искореженные панцири были охвачены пожаром.

Он обрек на смерть их всех.

«Клавис Регни» погиб, но «Гонорис Кауза» все еще держался на ногах и обменивался выстрелами с «Диес Ире», ведя бой, исход которого был предрешен.

Решительно направляясь в гущу перестрелки, Фиерах открыл канал связи с принцепсом Даэкианом.

– Даэкиан! Отступай на восток и поддержи силы джуранцев.

– Принцепс? – переспросил, затаив дыхание, Даэкиан.

– Давай же, будь ты проклят! Забирай остатки «Меча» и попытайся хоть как-то спасти ситуацию!

– Да, принцепс, – подтвердил Даэкиан.

Фиерах видел, что состояние реактора ухудшается, и чувствовал, что движения «Император Беллум» становятся агонизирующе медлительными. Божественная машина умирала; но он не собирался позволить столь могучему воину идти по дороге в ад одному, а потому развернул титана навстречу возвышавшемуся до небес «Диес Ире».

Впереди была смерть, и Фиерах приветствовал ее.

Внезапно успокоившись, он сказал:

– Даэкиан, я прошу тебя только об одном. Отомсти за нас.

Солдаты отряда Леонида лежали, вжавшись в ставшую липкой от разлитого топлива грязь и пригнув головы, а над ними непрестанно грохотала тяжелая артиллерия противника. Несмотря на громкие уверения, переданные по вокс-сети, титаны поддержки все еще не появились. Очередной снаряд разорвался неподалеку, и «Химера» закачалась от взрывной волны. Леониду пришлось кричать, чтобы быть услышанным в шуме битвы.

– Корде! Есть новости от титанов?

Гвардеец Корде отрицательно тряхнул головой, их укрытие содрогнулось от нового взрыва, и Леонид понял, что рано или поздно от «Химеры» останутся только обломки.

Весь отряд – или, по крайней мере, то, что от него осталось – чувствовал те же негодование и ярость, что и Леонид, и даже обычно спокойный Корде теперь был одержим желанием поквитаться с врагом.

Но, несмотря на все их мужество, у отряда практически не было шансов пережить такую атаку по открытой местности. Они бы стали героями, но даже герои не выживут при прямом попадании снаряда, и не важно, насколько они храбры. Леонид знал, что нужно что-то предпринять, и понимал, что пришло время доказать, что он не зря носит знаки различия на погонах. Время, когда он как главный должен был поступить именно так – встать во главе.

Приняв решение, Леонид повернулся к Элларду и крикнул:

– Сержант, собери людей. Мы идем вперед!

Мгновение казалось, что сержант не расслышал слова Леонида, но затем он кивнул и стал отдавать приказы солдатам отряда, собирая их на позицию.

Леонид взял ручной передатчик переносного вокса, который Корде нес на спине, и открыл канал связи со всеми отделениями под его командованием.

– Всем отделениям, это подполковник Леонид. Мы атакуем траншеи предателей. Будьте готовы и помните, что Император ждет от вас самого лучшего. У меня все.

Он выпустил из рук передатчик и встретился взглядом с Эллардом.

– Готов, сержант?

– Как никогда, – Эллард кивнул. – А вы, сэр?

Леонид усмехнулся.

– Думаю, сейчас мы это и выясним. – Он протянул руку Элларду. – Удачи, сержант.

– И вам, сэр.

Леонид поднял ружье, сделал глубокий вдох, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, и с ревом ненависти выскочил из укрытия. Его отряд, следуя примеру командира, с боевым кличем бросился в атаку. Навстречу им поднялась волна вражеского огня, которая пробила брешь в строю и заставила выживших броситься врассыпную.

– Рассредоточиться! – заорал Леонид.

Они открыли огонь из лазганов и гранатометов, но расстояние было слишком велико.

Урон, нанесенный отрядом Леонида противнику, оказался незначительным, но воздействие их атаки на имперские войска было подобно электричеству. Огонь уязвленной гордости и ярости, вызванной бесчинствами врага, до этого тлевший в солдатах, теперь разгорелся с новой силой. Джуранские драгуны поднялись и последовали за своим мужественным командиром.

Леонид и Эллард бежали рядом, с каждым шагом поднимая сапогами густые клубы пепла, а следом за ними мчались солдаты их отделения, подбадривавшие себя бессвязными криками, полными гнева и страха.

Леонид почувствовал обжигающий прилив адреналина и, стреляя из ружья, полностью отдался нахлынувшим эмоциям. Его охватило неистовое возбуждение, мешавшееся с бешеным ощущением опасности и азарта. Страх исчез, и он смеялся, чувствуя себя бессмертным. Казалось, небо над головой никогда не было таким красным, а зрение его таким сверхъестественно острым – он мог в мельчайших деталях разглядеть лица врагов впереди. Время для него замедлилось, пули и лазерный огонь проносились мимо яркими вспышками. Он обернулся к бегущим за ним солдатам, выкрикивая слова ободрения; вокруг грохотали взрывы, но он все равно продолжал бежать, оставаясь неуязвимым.

Все тело налилось новой силой, и он бросился вперед, не дожидаясь остальных. Выстрелы на бегу среди невероятного шума. Дикий вопль. Его собственный?

Что-то дернуло его за рукав. Резкая боль алым огнем растеклась по руке, но ему было все равно.

Он несся вперед на волне отваги и безумия.

Ужасный звук, разрывающий воздух рев, то накатывавший приливом, то отступавший; пыль с земли перед Леонидом фонтанами взвилась вверх. Поток вражеского огня ушел вправо и врезался в людей, бежавших рядом. Четверых отбросило назад, из разорванных грудных клеток брызнула ярко-красная кровь.

Так не должно быть. Эта атака должна увенчаться славой! Вера в Императора и правое дело была их щитом, они должны были стать непобедимыми.

Леонид споткнулся, и внезапно взгляд его охватил весь масштаб резни вокруг. Землю устилали трупы. Сколько их было, сотни, тысячи? Слишком много, невозможно сосчитать.

Несмотря на всю смелость и блистательность их броска, рациональная часть сознания Леонида внезапно увидела безрассудность этого поступка. Легенды рождались как раз из таких неистовых, без огневой поддержки, атак на укрепленные позиции противника, но легенда хороша тем, что сам не принимаешь в ней участия. Хотя Леонид и не отдавал себе в этом отчета, для него настал момент, с которым сталкивается любой пехотинец.

Момент, когда спадает первый всплеск адреналина и на смену ему приходит инстинктивное чувство самосохранения. Именно в такой момент только истинное мужество могло помочь солдату преодолеть последние метры, отделяющие его от неприятеля.

Чувствуя, как колотится сердце и шумит в ушах кровь, Леонид закричал и вновь двинулся вперед бок о бок со своими солдатами.

Кажется, у них все получится!

До укреплений врага было меньше десяти метров.

А затем противник исчез за стеной ярких вспышек, дыма и оглушительного шума.

Огромный кулак ударил его в грудь.

Он повалился с ног, отчаянно стараясь сделать вдох, и мир завертелся перед глазами.

Земля понеслась ему навстречу и врезалась в лицо, горячая и неподатливая.

Кто-то закричал, зовя его по имени.

Боль, алая, яркая, острая, как лезвие, кромсающая его грудь.

Он перекатился на спину, а вокруг приливом нарастал шум: крики, пальба. Он приподнял голову и застонал, увидев кровь на нагруднике. Неужели это его?

Голова его откинулась назад, глаза закрылись, уступая безмерной усталости.

Потом кто-то резко поднял его и положил на плечо, и он закричал от нового спазма боли в груди. Он увидел землю под собой, колеблющуюся с каждым шагом, разорванную взрывами и пропитавшуюся кровью, а на ней – заляпанную красным джуранскую шинель.

Его уносили все дальше от траншей, и тело его бессильно моталось на плече спасителя, а мир крутился вокруг. Все потеряло смысл. Он попытался заговорить, но из горла вырвался только глухой хрип.

Мужчина, несший его, внезапно остановился и опустил Леонида на землю, прислонив его к борту покореженного танка.

Взгляд Леонида сфокусировался.

Сержант Эллард, встав на колени, осматривал рану на его груди.

– Что случилось? – хрипло спросил Леонид.

– Вас подстрелили, сэр, – ответил Эллард.

Леонид посмотрел вниз, на собственную грудь.

– Неужели?

– Так точно, сэр. Вы были впереди всех, и в вас попали. Хорошо еще, что у вас под нагрудником был бронежилет, но все равно, сэр, вам здорово досталось.

– Похоже, что так, – сказал Леонид, вздохнув с облегчением. – Последнее, что я помню, – мы как раз должны были наброситься на этих ублюдков.

– Полагаю, наша атака была обречена. А сейчас нам стоит пригнуться, потому что Корде говорит, что наши драгоценные титаны должны подоспеть в любую минуту, и нам уж точно не следует быть рядом с этими траншеями, когда они откроют огонь.

Леонид попытался встать, но по телу разлилась боль, и он тяжело опустился обратно.

– Император, как же больно!

– Да, думаю, вам попали в солнечное сплетение, так что просто полежите немного спокойно, сэр. Все будет в порядке.

– Хорошо, – подчинился Леонид. – Кстати, спасибо, сержант. За то, что вынесли меня из-под огня.

– Не стоит упоминания, сэр. Извините, что спрашиваю, но что, черт побери, вы делали? Со всем уважением, сэр, вы понеслись вперед, словно сумасшедший.

– Не знаю, сержант. Я не мог мыслить трезво, – ответил Леонид, качая головой. – Я видел только траншеи впереди и думал лишь о том, как до них добраться. Безумие, я знаю, но, Император, чувство было поразительное! Я так ясно видел и слышал каждую мелочь, и не было ничего, что было бы мне не по силам… А потом меня подстрелили, – закончил он с запинкой.

На землю рухнули еще несколько убитых, но полуденный воздух уже задрожал от тяжелой поступи титанов, и за всю свою жизнь Леониду не встречался звук, более приятный слуху.

Преодолевая боль, он поднялся на ноги и крикнул, обращаясь ко всем, кто мог услышать, и голос его, четкий, как на параде, с легкостью перекрыл отрывочный рык перестрелки и гулкие удары взрывов.

– Ладно, слушайте все! К нам идут титаны, а потому подъем! Как только они откроют огонь, я хочу, чтобы все вы бегом двинулись к цитадели, и пошевеливайтесь. Смотрите, чтобы никого не забыть, и мы все благополучно выберемся из этой переделки, понятно?

Слова Леонида были встречены немногими утвердительными возгласами, прозвучавшими еле слышно, но те, кому удалось пережить атаку, были слишком утомлены и контужены, чтобы демонстрировать рвение.

Леонид посмотрел на северо-запад, где виднелись тяжело шагающие фигуры титанов, приближавшихся к ним сквозь клубы дыма. Несмотря на боль в груди, он улыбнулся.

Божественные машины наверняка превратят укрепленную полосу врага в водоворот смерти и разорванных тел.

С неистовой жаждой Кроагер наблюдал за резней, развернувшейся перед траншеями, и кулак его отбивал ритм по борту «Носорога» в такт с грохотанием взрывов. Побоище доставляло ему радость, хотя имперские гвардейцы, которым не хватило мужества даже дойти до их траншей, разочаровали его. Его извлеченный из ножен меч все еще не вкусил крови. Дух, обитающий в нем, разозлится, если так и не испробует желанной жидкости. Вся воля Кроагера уходила на то, чтобы сдержаться и не дать, взобравшись на «Носорог», сигнал к развернутой атаке, но он не мог этого сделать, не получив разрешения от Кузнеца Войны.

В заново отполированных доспехах Кроагер имел внушительный вид, и вороненое железо сияло, как новое. Пленница, которую он оставил в живых после первого боя, вернула блеск его броне, и хотя он до сих пор не мог сказать, почему не убил ее, заиметь одного из лакеев Императора себе в услужение было приятно. Дело было не только в этом, но точнее определить причину Кроагер не мог, а потому выкинул мысли о женщине из головы; скорее всего, спустя день или два он все равно ее убьет.

Шум битвы эхом отражался от склонов долины, и лязг металла, ударявшегося о металл, звучал в ушах Кроагера настоящей музыкой. Тысячи лет он жил под аккомпанемент этого звука и сейчас жалел, что не может разглядеть за пеленой дыма на западе огромные фигуры, сошедшиеся в схватке, в которой титаны Легио Мортис сражались с титанами неприятеля. Вот это был настоящий бой! Сражаться в тени подобных созданий означало вступить в истинное царство смерти, где жизнь воина зависит в равной степени как от его мастерства, так и от удачи.