Текст книги "Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 147 (всего у книги 159 страниц)

Глава 6

Несмотря на звон сигнальных колоколов и вой сирен, наполнивших командную часовню Базилики Доминастус, Олантор был абсолютно спокоен. Пикт-экраны показывали, что происходит на Царской дороге, и эти изображения немыслимой по жестокости резни казались ему живым воплощением самого худшего из кошмаров; он с трудом мог представить, как кто-то может убивать с таким упоением смертью.

Бастионы Десницы пали – были разрушены до основания одним бесчестным ударом, равного которому Олантор едва ли мог припомнить. Децим и Сабатина наверняка погибли, а вместе с ними и воины Пятой роты, которым было поручено укрепить оборону. Если бы самого Олантора не вызвали в командную часовню, смерть нашла бы и его.

– Спаси нас Император, они все мертвы, – стенал Патер Монна, чья самоуверенность полностью испарилась при виде врага. – Нас всех убьют.

– Молчать! – оборвала его Сибийя. – Вы же слуга Императора. Поддайтесь отчаянию – и уподобитесь презренному червю.

Патер Монна уставился на нее выпученными глазами, словно не веря своим ушам:

– Вы спятили? Посмотрите только, что там творится! Все или уже мертвы, или вот-вот погибнут. И мы будем следующими! – Разъяренный слуга навигаторов повернулся к Олантору: – Вы же вроде должны нас защищать? Прославленный Ультрадесант, ха! Немного от вас получилось проку.

Схватив Монну за ворот багрово-золотого кителя, Олантор приподнял его над палубой:

– Пока жив хоть один Ультрадесантник, надежда есть.

Он отпустил Монну, и тот, упав в пустующее кресло, обхватил голову руками и стал раскачиваться взад-вперед, безостановочно повторяя «Император хранит, Император хранит…». Не обращая внимания на обезумевшего от страха штурмана, Олантор обратился ко всем, кто был в часовне:

– Да, враг разрушил Десницы, но им не взять базилику, – сказал он громко, заглушая шум голосов и лязг сервиторов. Испуганные разговоры немедленно смолкли, и взгляды всех присутствующих обратились к Ультрадесантнику.

– Враг пробил брешь во внешних бастионах, – продолжал Олантор, – но мы готовы дать ему отпор. Орудийные башни базилики сметут солдат противника, как ураган ломает колосья пшеницы. Нас защищают высокие и толстые стены, и дважды мы на одну уловку не попадемся.

<Брат Олантор,> сказал Алтарион, обходя планшетный стол. <Ты делаешь честь Первой роте. Пока ты с нами, ксеносы не смогут победить.>

Олантор хотел было поправить почтенного брата, но в этом не было смысла. Погрузившись в воспоминания о давней битве, Алтарион будет сражаться с армией Губительных Сил с такой же доблестью, с какой он противостоял тварям Великого пожирателя. Сибийя, очевидно, подумала о том же, и он кивнул ей с благодарностью.

– Гестиан, запечатывай базилику, – приказал он. – Всем орудиям: открыть огонь по Царской дороге.

Технодесантник не ответил, и Олантор повернулся, чтобы повторить приказ, но вместо этого онемел от удивления и ужаса.

Голова Гестиана запрокинулась назад, рот распахнулся невозможно широко в крике агонии. Яркий электрический огонь вспыхнул в его глазницах, потек изумрудным потоком изо рта. На глазах у Олантора этот же огонь охватил все точки соединения, в которых тело Гестиана было связано с командной консолью, и всю нишу заполнило зловещее зеленое свечение. Технодесантник истошно закричал – крик души, испытывающей жесточайшие муки, – и огонь электрическими дугами перекинулся с его тела на другие предметы.

По всей командной часовне засверкали зеленые молнии, поражая когитаторы и логические устройства базилики. Словно жадный вирус, волна огня подступила к самому сердцу каждой машины, и из выходных разъемов посыпались искры. Пикт-экраны перегорели, латунные кольца на шкалах приборов мгновенно расплавились.

Сгорая заживо, кричали техники – слишком тесно соединенные со своими приборами, они были ограничены в движениях и не могли спастись бегством. Так же на своих местах сгорали и сервиторы, но они и не пытались двинуться, не обращая никакого внимания на пламя, пожиравшее их плоть.

Сработали противопожарные распылители, что погасило пламя, но воздух наполнился едким, удушливым дымом. Из перегоревших систем продолжали каскадом сыпаться искры, но сигналы опасности звучали теперь тише, и аварийное освещение померкло до тусклого оранжевого свечения.

Осторожно пробираясь через разрушенную часовню, Олантор направился к Гестиану, от тела которого остался лишь почерневший скелет, заключенный в опаленную броню. На черепе еще виднелись куски обгоревшей плоти, а глазницы по-прежнему светились странным огнем. Изуродованное горло издало булькающий смех, и из аугмиттеров вокруг командной консоли послышался шорох статических помех.

++Теперь здесь командую я,++ прошипел отвратительный голос, механический и бездушный.

Олантор выстрелил в труп Гестиана, но злорадный смех не смолкал: то, что его порождало, уже проникло во все системы звездного форта. Самые худшие опасения Олантора укрепились, когда его окликнул брат Алтарион, стоявший у планшетного стола:

<Наши защитные системы отключаются одна за другой!> вскричал Древний. <Все врата открываются, подача энергии к орудиям прекращена. Эти ксеносы оказались коварнее, чем мы думали. Они уже рядом, брат!>

Олантор подбежал к дредноуту и, быстро просмотрев данные, с печалью осознал масштабы катастрофы. Герметичные двери опускались, перекрывая путь столь необходимым отрядам подкрепления; техникам и адептам доступ к их системам был закрыт; прекратилась подача энергии на взлетные палубы; арсеналы заблокированы, внутренняя защита отключена. Они лишились всего, что могло бы дать им возможность оказать сопротивление захватчикам.

– Мы проиграли, – сказала Сибийя, сделав те же выводы.

<Тогда здесь мы и примем геройскую смерть!> объявил Алтарион.

Олантор взглянул вверх, на саркофаг дредноута, покрытый великолепными барельефами. На плите гранита, взятого из гор Кастра Магна, была изображена последняя битва, которая чуть не стоила Древнему жизни. О последнем бое Алтариона было сложено немало легенд, и если сейчас их действительно ждала смерть, то встретить ее Олантору предстояло с одним из самых великих героев ордена.

– Да, брат, – ответил он, кладя руку на эфес меча. – Мы вместе пойдем в бой и плюнем врагу в лицо у Врат Конора.

<Достойная смерть,> согласился дредноут, погрузившись в воспоминания о минувших днях. <Смерть, которую будут помнить вечно. Так рождаются легенды ордена.>

Олантор повернулся к Сибийе:

– То крайнее средство, которое вы мне показывали…

– Его уже переместили, – ответила она. – Оно там, где и должно быть.

– И где же это?

– Оно защищает нечто очень ценное, что ни в коем случае не должно попасть в руки врага.

– Вы скажете наконец, что это такое? – настаивал Олантор. – Я всегда знал, что присутствие Инквизиции в форте объясняется не только опасностью скверны, оставшейся от его бывших захватчиков-демонов. Признайтесь же, почему вы здесь.

Он уже решил, что Сибийя не станет отвечать, но она опустила взгляд на дисплей планшетного стола, все еще показывавший сцены резни на Царской дороге.

– Хорошо, я скажу, – заговорила она, – но вам будет тяжело услышать правду.

Спрыгнув с кормы «Ленд рейдера», Хонсю с болтером в руках присоединился к воинам, мчавшимся к огромным вратам базилики. Амбразуры твердыни полыхали зеленым огнем; тот же огонь, словно жидкость, струился по статуям и горгульям, глядевшим со стен. По поверхности всего здания плясали электрические разряды, как будто стараясь добраться до самого его основания.

Створки огромного портала, ведущего в базилику, были широко распахнуты; немногие солдаты собрались у входа в нартекс, в ужасе глядя на двери, которые никак не хотели закрываться. Люди сразу же оказались под болтерным огнем, а затем в нартекс ворвался, ревя двигателем, боевой танк. Огнеметы, установленные в верхней части его испачканного кровью корпуса, подожгли деревянную обшивку стен и шелковые знамена, свисавшие с потолка.

Измученные защитники базилики пытались спастись от погрома, учиненного огнеметным танком, но сабли Каарьи Саломбар, легко спрыгнувшей со скифа, проредили их ряды. Огромные, неповоротливые огрины срывали украшения со стен и с помощью грейферов одну за другой валили колонны.

Кадарас Грендель и Нота Этассай встретили Хонсю у входа в базилику.

– Адепт Цицерин хорошо сделал свое дело, – сказал Этассай, салютуя окровавленным мечом.

– Чертовски хорошо, – уточнил Грендель. – Иначе мы бы легкими мишенями все еще торчали снаружи.

– Грендель прав, – согласился Этассай. – Если бы твой ручной магус потерпел неудачу…

– Но у него все получилось, – прервал его Хонсю. – И мы внутри.

– Это точно, – сказал Грендель. – И что теперь? Где этот повелитель демонов?

Словно в ответ на вопрос Гренделя, на визоре Хонсю появился поток информации: зеленые строчки текста быстро сменяли друг друга, а поверх них накладывались структурные схемы базилики. Всего через мгновение он уже представлял себе внутреннюю планировку здания так же ясно и четко, как если бы сам сконструировал его.

И сразу же увидел то, что искал: варп-ядро «Неукротимого», пульсирующее, как живое сердце.

– Он прямо под нами, – сказал Хонсю. – Пошли.

Олантор наблюдал, как техники Сибийи и адепт в подбитой мехом мантии подсоединяют кабели к железной капсуле, которая раньше находилась в холодильном отделении инквизиторского корабля. Над поверхностью капсулы струились клубы пара, и последние сосульки таяли от жары, которая стояла в этом похожем на пещеру зале, расположенном в сердце «Неукротимого».

Расставив небольшие блокирующие группы по всему форту, ставшему теперь почти беззащитным, Олантор вслед за Сибийей спустился по бессчетным пролетам лестницы, соединявшей базилику с инженерными палубами; затем они, пройдя через предательски распахнутые двери, оказались рядом с огромным варп-ядром.

Никогда еще Олантор не видел ничего столь невероятного, столь громадного, что захватывало дух. Круглый зал размером с самую большую парадную площадку на Макрагге; в центре – пламенеющая колонна из ослепительных всполохов света, поднимающаяся от пола на тысячу метров до самого потолка. Вершину колонны окружала платформа, с которой свисали до самой палубы, напоминая пряди черных волос, цепи и тали. Вихрь жгучего света – укрощенный ураган невероятной силы – был заключен в оболочку из листов бронированного стекла и бронзы, покрытых письменами. Внутри проплывали, мерцая, размытые фигуры, и у того, кто смотрел на них, какое-то время оставался перед глазами светящийся контур их искаженных очертаний:

Когтистые руки, разинутые пасти, горящие глаза.

Даже сквозь доспех Олантор ощущал, какая колоссальная, немыслимая энергия заключена в этой центральной колонне ослепительного света. Кожа зудела, а разум отказывался принять тот факт, что подобную силу поставили на службу человечеству. Он старался не смотреть на варп-ядро, опасаясь того, что мог там увидеть.

– Сколько еще?

– Недолго, – ответила Сибийя. – Поверьте мне, в таких делах лучше не торопиться. Одна маленькая ошибка – и оно набросится на нас же.

Олантор отвернулся, все еще пытаясь понять и принять то, что рассказала ему Сибийя.

Марней Калгар, Владыка Макрагга, обманул их всех.

Повелитель демонов М’Кар все еще жив.

Легенды ордена с гордостью повествовали о том, как Калгар и терминаторы из Первой роты взяли «Неукротимый» на абордаж и разбили демоническое воинство М’Кара. Множество страниц было посвящено описанию боя между Владыкой Макрагга и дерзким демоном, и целые трактаты воспевали каждый удар, нанесенный Калгаром. Варрон Тигурий рассказывал о праведном гневе, который позволил магистру ордена сразить демона с помощью Рук Ультрамара и разорвать его на части.

И все это было ложью.

Сначала Олантор не поверил Сибийе и пришел в ярость от этих беспочвенных обвинений, позорящих лорда Калгара. Он даже пригрозил убить ее, но затем увидел варп-ядро звездного форта – и понял, что Сибийя сказала правду.

Олантору хватило одного взгляда в бушующее пламя ядра, чтобы понять, что в его раскаленной глубине заключено что-то древнее и дьявольское. Сам свет ядра источал зло, и Олантор с трудом сохранил самообладание при виде плененного существа и обмана, который оно олицетворяло. Обмана таких масштабов, что он был потрясен до глубины души, и сама вера его в орден пошатнулась.

Следуя указаниям брата Алтариона, Ящерицы Сибийи и уцелевшие солдаты из ауксилии Ультрамара строили баррикады из опрокинутых рабочих столов, пустых бочек из-под машинного масла и поставленных друг на друга ящиков с запчастями. Не самые надежные укрепления, но они помогут организовать оборону варп-ядра.

Защитников было не больше сотни – всего сто мужчин и женщин, которые должны были противостоять воинству, громящему все на своем пути ради того, чтобы напустить демона на Ультрамар. И всего двое из этой сотни – Ультрадесантники.

Да, один из них был дредноутом, но все равно…

Они сделали все возможное, чтобы укрепить оборонительные рубежи, но теперь, когда механизмы форта работали против них, Олантор понимал, что эти баррикады продержатся в лучшем случае несколько минут.

Возможно, только несколько минут им и понадобятся.

Он развернулся и направился к группе техников и сервиторов, которые корпели над пультами управления варп-ядром. Патер Монна руководил работой полудюжины специальных сервиторов, созданных с использованием генетики навигаторов: они подсоединяли кабели, приваривали к элементам, снятым с планшетного стола, массу дополнительных деталей. Олантор даже не рискнул предположить, что должно получиться в итоге.

Заметив его, Патер Монна оторвался от работы.

– Нужно спешить, навигатор, – сказал ему Олантор.

– Я не навигатор, – возразил Монна, – я просто работаю на семейство Кастана. Моя семья породнилась с ними через брак, заключенный между…

Олантор взмахнул рукой, прерывая генеалогический экскурс Монны. Он понимал, что таким образом штурман пытается справиться со стрессом, но у них не было времени на эмоции.

– Через сколько времени ты сможешь инициировать варп-переход?

– Не знаю, – Монна пожал плечами.

– Так не пойдет, – предупредил Олантор. – Враг скоро будет здесь. Мы не можем позволить им освободить демона. Ты понимаешь, что поставлено на карту?

– Конечно, понимаю. Наверно, даже лучше вас.

– И когда же ты будешь готов?

– Через минуту? Никогда? – Патер Монна перешел на крик, показывая на самодельные инструменты и клубок спутанных проводов, диодов и ламп, вывалившийся из пульта управления ядром. – Бесполезно. Я не могу работать в таких условиях.

– Придется, – отрезал Олантор. – Других не будет.

– Но это же невозможно, – воспротивился Патер Монна. – Вручную инициировать варп-прыжок без координат? Безумие. Прыгать, находясь так близко к планете…

– Знаю, – сказал Олантор. – Нас затянет в гравитационный колодец.

– И мы все погибнем, – отметил очевидное Монна.

– На это я и рассчитываю.

– Но погибнет ли… оно? – спросил Монна, поведя плечом в сторону чудовища, бесновавшегося внутри варп-ядра.

– Не знаю, – признался Олантор. – Но очень на это надеюсь.

Хонсю спускался по лестнице, перепрыгивая через три ступени за раз; сверяясь со схемой, светившейся на визоре, он вел Железных Воинов в самые недра базилики. Пальба вокруг не стихала: с лестничных площадок, образовавших дефиле для защитников, неслись лазерные разряды, а со стороны его собственных воинов ревели болтеры и огнеметы.

Узкий лестничный колодец был смертельной ловушкой, но в нее угодили сами же защитники: их было так мало, что они не могли и надеяться остановить волну Железных Воинов. Огрины грейферами сносили баррикады, а Железные Воины как таран проходили сквозь строй защитников, убивая всех на своем пути.

Грендель со смехом расстрелял весь магазин болтера и отбросил оружие, сменив его на зверского вида меч с зазубренным лезвием; через плечо его был перекинут очередной мельтаган. Нота Этассай отказался от оружия дальнего боя, полагаясь в деле убийства на свои парные мечи и ужасающую скорость. Он двигался плавно и текуче, мгновенно перемещаясь от одной точки к другой. Такой скоростью обладали лишь те, кого отметили боги.

Огонь пожирал помпезные знамена на стенах, и всю шахту лестницы затянуло густым дымом, сквозь который спускались Железные Воины, силой прокладывая себе путь к техническим уровням форта. Хонсю расстреливал врага короткими очередями, и каждая скашивала группу солдат.

Никто из сторонников Империума не выберется из этого форта живым.

Хонсю встал на колени рядом с телом одного из убитых солдат. Грудь его разворотило болтерным снарядом, из пробитого доспеха торчали сломанные ребра; Хонсю погрузил пальцы серебряной руки в рану и, глядя, как падают алые капли, сказал:

– В их крови нет силы, я чувствую, как от нее смердит страхом. В них нет твердости.

– Чтобы это заметить, необязательно нюхать их кровь, – проворчал Грендель, поднимая собственные окровавленные руки.

– И дерутся они паршиво, – поддакнул Этассай, – но Хонсю прав. Их страх придает происходящему определенную… ажитацию.

– Понятия не имею, о чем ты, – огрызнулся Грендель, похожий на гончую, которая так и рвется с привязи. – Мне хочется их просто убить.

– Не волнуйся, дорогой Грендель, – сказал Этассай, подкрадываясь к нему сзади и шепча прямо в ухо. – Я приберегу нескольких для тебя.

Грендель отмахнулся от мечника и требовательно спросил:

– Далеко еще?

– Остался еще один уровень, – Хонсю вновь вывел план звездного форта на визор. – Мы прошли последнее дефиле.

– Так чего мы ждем? – прошипел Грендель и двинулся дальше.

Стены нижних уровней базилики были из стали и бронзы; надписи, нанесенные на них крупным шрифтом, предупреждали об опасности и печальных последствиях для тех, кто не соблюдает соответствующие меры предосторожности. Каждую надпись сопровождали изображения имперского орла и белоснежной латинской 'U', и Хонсю насмешливо ухмыльнулся при виде этой нарочитой мишуры.

Заботиться о безопасности смертных – в этом весь Ультрадесант.

– Это вас и погубит, – прошептал он, следуя за Гренделем по широкому коридору, полному шипения труб, оранжевого света проблесковых ламп и воя сирен. Механический голос предупреждал о вторжении, и Хонсю с немалой гордостью подумал о том, что в форте это предупреждение звучало впервые.

Коридор впереди резко сворачивал влево, и Хонсю, опередив Гренделя, выглянул за угол. Широкая железная лестница оканчивалась у взрывостойких дверей, ведущих в зал, озаренный бело-голубым свечением. Благодаря адепту Цицерину бронированные перегородки дверей были открыты, а из контрольной панели у входа сыпались зеленоватые искры. Проход перекрывала только баррикада, наспех сооруженная из мешков с песком и опрокинутых рабочих столов, которую защищали по меньшей мере два десятка солдат в сине-золотой форме ультрамарских подданных.

– Мы на месте, – объявил Хонсю, не в силах скрыть охватившее его волнение.

Пара автопушек, закрепленных на двуногих опорах, выплюнули в его сторону залп крупнокалиберных снарядов, а солдаты встретили врага шквалом лазерного огня. Хонсю упал, вжимаясь в пол; разрывные снаряды прошили стену, осыпав его фрагментами металла и каскадом искр, что не причинило никакого вреда. Трое из корсаров Саломбар закричали, сраженные рикошетом, досталось и одному из Железных Воинов: шальной снаряд угодил в висок его шлема. На наплечник хлынула кровь, но через несколько мгновений воин, упавший на колени, смог подняться.

Хонсю почувствовал, как по телу разливается пьянящая смесь боевых стимуляторов и нейрогормонов, и широко улыбнулся. Напряжение битвы полностью захватило его, и он нутром ощущал сладостную близость победы. Та же безрассудная дерзость, что и раньше не раз приводила его к успеху, заставила его броситься вперед.

Одним прыжком он преодолел лестничный пролет и с грохотом приземлился прямо перед баррикадой, оставив вмятину в металле решетчатого пола. Для аугметического глаза взять прицел на стрелка и заряжающего ближайшей автопушки было делом одной секунды. Два быстрых нажатия на спусковой крючок болтера – и оба солдата отброшены назад. Масс-реактивные снаряды, пробив доспех, разворотили их тела изнутри.

– Вперед! – крикнул Хонсю и бросился на баррикаду. Его встретили яркие вспышки лазерных разрядов, но только два выстрела попали в цель. Один оставил расплавленный след на нагруднике, другой прочертил светящуюся полосу на шлеме, но этого было недостаточно, чтобы его остановить. Хонсю не стал даже пытаться перепрыгнуть через мешки с песком, из которых была сложена баррикада, и просто протаранил хрупкую преграду.

Негодующе взревела вторая автопушка, но и она вскоре умолкла. Хонсю чувствовал, что воины его отряда сражаются рядом, но не видел их: его внимание сосредоточилось только на ближайших целях. Одному солдату он проломил череп болтером; другому пробил грудь кулаком серебряной руки; выстрелил навскидку, и третьего разорвало пополам. Этассай танцуя двигался сквозь ряды сражавшихся, отсекая конечности каждым изящным взмахом клинков. Грендель, как и Хонсю, громил все вокруг, предпочитая вести бой врукопашную.

Через несколько мгновений все было кончено: защитники баррикады погибли, превратились в ужасное крошево костей и мяса. Руки Хонсю были залиты кровью; красная жидкость скатывалась с мерцающего серебром протеза.

Перешагнув через трупы последних солдат, он кивнул Гренделю и бросился в зал, где находилось варп-ядро.

Источником света в этом громадном помещении был ослепительный столп энергии, заключенный в каркас из листов бронзы и стекла, покрытых письменами; едва увидев его, Хонсю понял, что достиг цели. Он чувствовал невероятную силу, заточенную в бьющемся сердце «Неукротимого», чувствовал древнее зло, пропитавшее сам воздух форта ненавистью, которая зародилась в давно ушедшие времена.

Вокруг колонны сосредоточились последние защитники звездного форта: одинокий Ультрадесантник, тот самый дредноут, что уничтожил боевые машины Вотиира Тарка (на его саркофаге все еще оставались шрамы после той битвы), и порядка шестидесяти солдат. Они укрылись за очередной цепочкой импровизированных баррикад, и Хонсю захотелось рассмеяться от жалкого вида этих укреплений. И это единственное, что отделяет его от победы?

Между атакующими и этой пародией на оборону стоял какой-то продолговатый предмет, похожий на гроб, поставленный вертикально. От предмета исходил шипящий звук, по поверхности стекали капли влаги, в центре мигали сигналы датчиков; пучок рифленых кабелей соединял «гроб» с тяжелым обрезиненным пультом, который держала в руках женщина в черном боевом доспехе.

– А это что такое, во имя варпа? – удивился Грендель.

– Цели? – спросил Олантор.

– «Посеете семена проклятия – и души падших станут моей жатвой», – произнесла Сибийя, явно цитируя какой-то текст, Олантору незнакомый, после чего моргнула, быстро активируя объектив захвата цели, встроенный в шлем. Сделала по очереди засечку на каждом из воинов, которых идентифицировала как предводителей вражеской армии, и затем передала биометрические данные в сигнальный комплекс.

– Готово.

– Тогда выпускайте его, – сказал Олантор.

Кивнув, Сибийя нажала кнопку активации на контрольном пульте:

– Бойтесь, ибо настал ваш судный день.

Огни на продолговатом контейнере перестали мигать, и запорные болты, удерживавшие на месте переднюю панель, с громким треском отлетели один за другим. Панель рухнула на решетчатый пол, и из контейнера потянулись наружу клубы пара. Что-то двигалось в этом тумане, какое-то крайнее средство, к которому прибегли слуги Империума, и Хонсю почувствовал мимолетную тревогу.

Фигура, которая вырвалась из тумана, была маслянисто-черной и гибкой; лицо ее скрывала маска в форме черепа, белая как кость. Поверхность блестящего черного костюма была утыкана инъекторами и стим-шунтами. Больше Хонсю ничего не успел разглядеть: существо оказалось прямо среди них.

Оно было даже быстрее, чем Этассай. Двигаясь с такой скоростью, что очертания его казались размытыми, существо бросилось в атаку, издав при этом полный ненависти рев, и Железные Воины содрогнулись от этого свирепого звука. Клинок, окутанный синим пламенем, в молниеносном выпаде дотянулся до Гренделя, пробил доспех и был высвобожден для нового удара – и все это прежде, чем жертва успела понять, что случилось.

Грендель упал с удивленным возгласом, а существо смертоносным вихрем бросилось к следующей цели. Вслед ему прозвучали выстрелы, но оно двигалось с нечеловеческой скоростью и уклонялось от каждого выпущенного вдогонку снаряда. Взмахнув мечом, убийца, чьи глаза светились красным, обезглавил одного из Железных Воинов, затем выпотрошил огрина и одним прыжком перелетел через труп.

– Боги варпа! – доставая черный топор, прошипел Хонсю. – Эверсор!

Ассасин был окружен, но ни один удар, ни один выпад, который делали его противники, не достигал цели. Боевые стимуляторы невероятно ускорили метаболизм эверсора, и реакции его обострились до немыслимых пределов. Это чудовище, созданное в недрах самых темных лабораторий Ассасинорума, этот убийца был идеальным оружием уничтожения.

Едва ассасин бросился в атаку, как солдаты, занявшие оборону вокруг варп-ядра, открыли огонь. Шквал лазерных разрядов и пуль обрушился на Железных Воинов; те начали отстреливаться, и огромный зал наполнился гулким эхом выстрелов. Дредноут, горой возвышавшийся над битвой, активировал штурмовую пушку, и блок стволов завращался, готовясь к стрельбе.

Грендель, рыча от злости, поднялся на ноги; по пробитому нагруднику стекала тонкая струйка крови. Много чего можно было сказать в адрес Кадараса Гренделя, решил Хонсю, но он был крутым сукиным сыном.

– Грендель! – крикнул он, указывая на солдат. – Разберись с ними!

– С радостью, – ответил тот, снимая с плеча мельтаган. Собрав вокруг себя несколько Железных Воинов, корсаров и огринов, Грендель двинулся к отряду защитников, а Хонсю сосредоточился на битве с эверсором.

Какое-то мгновение полный ненависти взгляд убийцы был устремлен прямо на него; ассасин прокладывал себе путь сквозь ряды Железных Воинов, нанося удары с пронзительным криком, и каждая новая смерть словно подпитывала его ярость, многократно ее усиливая.

Хонсю слышал, как взревела пушка дредноута, но не мог рисковать, выпуская ассасина из вида, чтобы посмотреть, как там дела у Гренделя и его штурмовой группы. Эверсор кромсал противника мечом, который держал в одной руке, в другой же у него был игольчатый пистолет, каждый выстрел которого приходился или в голову жертвы, пробивая шлем, или в ноги – чтобы раздробить коленный сустав. Самого эверсора пули, казалось, обходили стороной, и ни один клинок не мог дотянуться до него в этом танце смерти. Погибли уже семеро из Железных Воинов: кто-то лишился конечностей, кто-то был отравлен, застрелен или выпотрошен; на самом же ассасине пока не было ни царапины.

Эверсор разделался с очередным Железным Воином, вогнав меч в уязвимое место под рукой и пронзив оба сердца. Высвободил клинок, отбросил труп в сторону и двинулся дальше, устраняя противников, словно надоедливую помеху. Внезапное появление ассасина мгновенно затормозило атаку Железных Воинов, и это чудовище следовало убрать. Немедленно.

– Отменный убийца, – заметил Этассай в паузе между выстрелами. – От его вида меня в жар бросает.

– Рад за тебя, – прошипел Хонсю, следя за эверсором, который подбирался все ближе. – Ему нужны мы. Именно мы – его цель.

– О, искренне на это надеюсь, – сказал Этассай; гладкая маска скрыла выражение его лица.

Самого Хонсю перспектива сразиться со столь хорошо обученным убийцей не привлекала: он не испытывал иллюзий насчет своей способности противостоять такому врагу. Да, он был умелым воином, но ассасин стоял неизмеримо выше по уровню смертоносного мастерства.

– Хочешь его? Он твой, – сказал он, с радостью уступая мечнику шанс рискнуть жизнью. Если кто-то и мог надеяться победить эверсора, то только Этассай.

– О да, – ликующе ответил тот. – Хочу, очень хочу.

Мечник прыгнул навстречу эверсору, и парные клинки в его руках сверкнули, скрестившись с оружием убийцы.

– Наконец-то, – протянул Этассай, выглядевший великолепно в облегающем костюме из черной кожи и серебра. – Достойный противник, который станет усладой для моего меча.

Ассасин переключил внимание на Этассай, и Хонсю стал свидетелем ритуального танца смерти, в который вступили враги. Этассай сражался двумя клинками из серебристой стали, у ассасина же был только один меч. Сталь, мерцая, рассекала воздух, и противники скользили вокруг друг друга в непрестанном движении.

Хонсю знал, что ему никогда больше не доведется видеть столь безупречное мастерство боя; более того, он сомневался, что во всей долгой истории Империума имела место еще одна подобная дуэль.

Этассай, порочный до глубины души и проявлявший в поединке ошеломительную ловкость, скорость и хитрость, все же соблюдал дуэльный этикет. Эверсора такие вещи не заботили: им двигало единственное желание убивать, и старомодные представления о чести и славе для него ничего не значили. Его целью было лишь уничтожение врага – и это предрешило судьбу Этассай.

Мечник блокировал удар безупречным движением и резко развернулся, в выпаде целясь в пах эверсора, но соперник на месте не стоял и круговым ударом в висок повалил Этассай на пол. Тот перекатился на колени, проворный как кошка и разъяренный тем, что соперник использует такие бесчестные приемы. Последовал очередной выпад, но на этот раз эверсор перепрыгнул через клинок и, использовав плечо мечника как опору, перелетел ему за спину. Несколько игл, подсоединенных к емкостям с химикатами на руке убийцы, блеснули, выдвигаясь из перчатки, и вонзились в шею Этассай, проткнув доспех. Никто, даже воин, благословленный Темными богами, не мог сопротивляться действию этого смертоносного коктейля нейротоксинов, созданного лучшими составителями ядов в Оффицио Ассасинорум, и Этассай взвыл от мучительной боли и столь же мучительного экстаза. Из-под маски хлынула розоватая пена, и мечник рухнул на палубу, содрогаясь в исступленных пароксизмах.

– Невероятно! – крикнул он, изогнулся в последней судороге, и Хонсю услышал, как позвоночник мастера клинков хрустнул, не выдержав напряжения.

И вот они с эверсором оказались лицом к лицу, и в сердце Хонсю закрался страх. Маска ассасина была ликом самой смерти; он беспощадно приближался к жертве, расправляя плечи. Остальные воины отступили, понимая, что если вмешаются, то тоже погибнут.

– Только ты и я, – сказал Хонсю, крепче берясь за топор.

Ассасин не ответил. Маска-череп отражала синеватое свечение варп-ядра, глаза, полные злобы и ненависти, с отвращением взирали на жертву.