Текст книги "Скайлар в Янкиленде"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16

Джон открыл дверь в гостиную второго этажа, примыкающую к спальням родителей.

С книжкой на коленях, Лейси сидела в одном из кресел и говорила по телефону. Джон опустился во второе кресло.

– Миссис Оглторп, пожалуйста. Это миссис Уитфилд. – Мать и сын видели в глазах друг друга горе и страх. – О, Джилли, это Лейси! Мне нет нужды говорить тебе, что мы безумно расстроены случившимся и искренне тебе сочувствуем.

Джон также заметил гримасу злости, промелькнувшую на лице матери.

– Тебе нет нужды говорить об этом, дорогая, – едва слышно ответила Джилли Оглторп. – Я и так это знаю.

– Я так любила Луиз. Мы все ее любили.

– Я знаю. Кроме тебя, я бы ни с кем говорить не стала. Я знаю, что тебе так же больно, как и мне.

– Дорогая, у тебя нет ни малейшего сомнения, не так ли, в том, что Джинни не могла этого сделать?

– Разумеется. Я представить себе не могу, как такое вообще могло случиться. Может, на твою вчерашнюю вечеринку затесался какой-нибудь псих? Например, переоделся официантом?

– Я искренне надеюсь, что нет. Хотя полиция взяла у меня список гостей. Я уверена, что они проверят и фирму, обслуживавшую этот прием.

– А может, это один из тех странных типов, что пришли с Алексом Броудбентом? Я хочу сказать, все они люди творческие. Одному богу известно, о чем они думают и что могут натворить. А как некоторые из них одеваются! Ума не приложу, зачем наш милый Алекс всегда приводит их к тебе.

– Я тоже не знаю, дорогая. Этот лейтенант Хеллман Форрест, который заходил к нам сегодня и, судя по всему, будет вести это дело, показался мне очень компетентным. И благоразумным.

– Да. Он сейчас наверху, со своими людьми, осматривает комнату Луиз. Хотя я не понимаю зачем. Уж конечно, ее убили не здесь… Лейси! Мне так тяжело.

– Я знаю, дорогая.

– Прости меня. Больше не могу с тобой говорить.

– Я понимаю. Если мы можем чем-нибудь помочь…

– Нам просто придется пройти через это, взявшись за руки, Лейси. Как в детстве, когда мы попали в жуткую грозу. Помнишь, как мы тогда перепугались?

– Помню.

– До свидания.

Положив трубку, Лейси посмотрела на сына. Тот сидел в тенниске и шортах, чистенький, здоровенький, живой. Как мог умереть другой человек, моложе его, так внезапно, от руки другого человека?

– Нам надо поговорить? – спросила Лейси. – Сейчас?

– Нет, – ответил Джон. – Полагаю, что нет.

– Я еще не готова выслушивать утешения, понимаешь? Слишком велик шок. Ты представляешь себе, где может быть Джинни?

– Уехав в Гарвард, я оторвался от местной жизни. Даже не знаю, кто теперь у Джинни в подружках. За исключением Луиз. Ее я видел так же часто, как Джинни. Она постоянно приходила и уходила. – Джон опустил голову. – Чем я могу помочь?

– Продолжай жить, – ответила Лейси. – Оставайся живым. Почему бы тебе не отправиться на прогулку? Поездить по окрестностям? Поплавать в бассейне?

– Именно это посоветовал мне папа.

– Думаю, тебе не стоит попадаться на глаза полиции. Будь с ними вежлив, но…

– Понял.

В своей комнате Джон переоделся в шорты для бега и кроссовки.

По тропинкам, идущим по берегу реки, пробежал не одну милю, отделявшую поместье от автострады, потом без остановки побежал назад.

* * *

Дот Палмер сняла трубку после первого гудка.

– Алло! Кто говорит? – ровный, спокойный голос.

– Дот, это Лейси.

– Лейси?

– Полиция приходит и уходит. Сейчас кто-то в комнате Джинни ищет ее отпечатки пальцев. – Дот молчала. – Они прокрутили нам пленку с твоими показаниями в полицейском участке. Так что мне нет нужды задавать тебе много вопросов. – Дот молчала. – Дот, почему ты не позвонила мне?

– Потому что расследованием убийств занимается полиция.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Я не уверена, что нам целесообразно общаться сейчас, Лейси.

– Дот, мы знакомы много лет. Мы всегда разговаривали. Обо всем. Луиз мертва. Ты сказала, что к Луиз и Джинни ты относилась как к племянницам. И ты же обвинила Джинни в убийстве Луиз.

– Я не обвиняла. Просто рассказала полиции то, что видела. Только то, что видела.

– Ты нас не предупредила. Полиция нагрянула внезапно, с этой ужасной вестью. Однако ты не позвонила и не зашла.

– Такое случается, Лейси.

– О чем ты?

– Эти девочки соперничали всю жизнь, всегда были готовы вцепиться друг другу в горло. Вы, Колдеры-Уитфилды, не воспринимали их отношения всерьез. Думали, что это забавно. Что-то должно было случиться.

– Если я поняла тебя правильно, ты действительно думаешь, что Джинни убила Луиз?

– Я знаю, что я видела.

– О, Дот!

– Вы, Колдеры-Уитфилды, всегда пребывали в убеждении, что вам ничего не грозит. Что бы ни случилось, ваши деньги, ваше положение в обществе помогут вам выкрутиться.

– Ты обвиняешь меня в том…

– Я ни в чем тебя не обвиняю, Лейси. В этом мире один народ не лучше любого другого, один человек не лучше любого другого, одна идея не лучше любой другой.

– При чем тут это?

– А если все произошло так, как мы все думаем оно и произошло?

– Кто это «мы все»?

– Я стараюсь учить молодых людей, что единственная истина – это их чувства. Они должны реализовывать себя, поступать, как чувствуют.

– Совершать убийства, если чувствуют, что им того хочется?

– Раз уж они такие… Ты отстала от времени, моя девочка, по-прежнему сидишь под каблуком своего отца, Вэнса, Уэйна, белого мужчины-поработителя, который хочет контролировать все и вся через западную иудо-христиано-исламскую культуру, эксплуатируя идеи добра и зла.

– Извини, Дот. Я забыла, насколько ты умнее нас всех.

Профессиональный рост начался у Дот Палмер только в тридцать пять лет, после того как на бракоразводном процессе она отсудила у мужа, которого едва не довела до самоубийства, очень приличные деньги.

Ее муж, Томас Палмер, дипломированный бухгалтер высшей квалификации, после развода уехал в Англию и стал англиканским священником.

– У меня нет таких ученых степеней, как у тебя, – продолжила Лейси, – но то, что ты говоришь, дорогая моя, – крайний нигилизм.

– Не употребляй в разговоре слов, значения которых ты не понимаешь, Лейси.

Лейси глубоко вдохнула.

– Дот, ты знаешь, что сегодня на рассвете твой сын, Том, в стельку пьяный, попал в аварию? Вместе с моей дочерью Колдер, которая сидела с ним в машине? Что он на высокой скорости врезался в дерево на старой дороге у реки? Что машина вместе с ними, потерявшими от удара сознание, упала в воду?

Дот засмеялась.

– А, так вот, значит, где он был.

– Тебе кажется, это смешно?

– Ну, полагаю, Том и Колдер хотели напиться, а потом покататься на машине. Откуда нам знать, что они хотели этим сказать? Колдер тоже была пьяна, не так ли?

– Профессор Палмер, теперь вы предполагаете, что им не хотелось жить? Я-то думаю, что дело в абсолютной безответственности, пренебрежении…

– С ними все в порядке?

– Если бы их не спас Скайлар, случайно оказавшийся рядом, они бы утонули. Оба! И так их едва откачали.

– Но они живы.

– Скайлар…

– Скайлар – церковолюбивая, лицемерная, южная свинья.

– Скайлар – свинья?

– Где Том?

– Отсыпается у Броудбентов. Ему пришлось наложить швы на рваную рану на голове. Уэйн пригласил доктора. И машину уже отбуксировали. Нет нужды говорить, что в полицию никто обращаться не стал.

– Почему?

– У этих молодых людей впереди целая жизнь! Спасибо Скайлару Уитфилду!

– Лейси, ты не связываешь одно происшествие с другим, не так ли? Случившееся утром и мое заявление в полицию?

– Я не знаю, что говорю. Мне плохо, у меня горе, все встало с ног на голову. Но есть такое понятие, как социальные контакты. Или я не имею права в разговоре с тобой оперировать такими терминами?

Дот вновь рассмеялась.

– Ты же знаешь, что прямолинейное мышление не по мне, не так ли?

– Дорогая моя, я не получила от тебя того, что ожидала. Но услышанного хватило, чтобы понять, что такая, как ты, может кого угодно загнать в священники.

Лейси бросила трубку на рычаг.

Покачала головой.

Теперь она понимала, что ее звонок Дот Палмер – ошибка.

Ее словно вымазали в грязи.

Она взяла с колен телефонную книжку Джинни.

Стараясь не выдавать волнения, позвонила по каждому номеру, записанному в книжке, ровным голосом спрашивая, не видел ли кто Джинни, не знает ли, где она.

Все отвечали одинаково: нет.

* * *

Джонеси, греясь на солнце, лежала в шезлонге возле бассейна в «Пэкстон лендинг», когда зазвонил телефонный аппарат, стоящий под аккуратным навесом. Поначалу ей не хотелось брать трубку.

Но, поскольку за весь день она не видела никого, кроме слуг Уитфилдов, Джонеси решила, что звонят скорее всего ей.

Медленно она поднялась с шезлонга, подошла к телефону, взяла трубку. – Да!

– Мисс Эпплярд? – голос Обадьяха.

– Да.

Щелчок.

– Джоан! Это ты? – голос доктора Макбрайд. – Джоан, я так беспокоюсь из-за тебя. Я рада, что ты пришла ко мне вчера утром. Как ты себя чувствуешь?

– Это произошло вновь.

– Произошло что?

– Вы знаете.

– Этот… как его там… кузен… Скайлар? – Да.

– Боже мой! Когда?

– Прошлой ночью. Этим утром. Когда я лежала в постели.

– О, нет! Он не причинил тебе вреда?

– Я без сил. Абсолютно без сил. Никогда не испытывала такой усталости. Большую часть дня я провела в кровати. Мои мышцы…

– В точности опиши мне, что произошло.

– То же, что и в предыдущую ночь. Только в двойном размере. Я ужасно себя чувствовала. Дрожала, как от холода. Вот и вышла к бассейну погреться. Я до сих пор дрожу.

– Ты не запирала дверь?

– В «Пэкстон» на дверях спален нет замков.

– Тогда на Уитфилдов ложится определенная доля ответственности.

– За что?

– За изнасилование. Они несут ответственность за то, что такой человек оказался в их доме. Вчера я позвонила матери Джона и рассказала ей о том, что услышала от тебя…

– Рассказали?

– Пришлось. Они ответственны за тех, кого селят в своем доме. Разве ты так не считаешь? Судя по всему, она не приняла никаких мер. И вчера, похоже, не верила мне, а в голосе даже звучала враждебность.

– Она об этом знает? Мне она ничего не сказала.

– И не ударила пальцем о палец. Джоан, ты должна что-то предпринять.

– Что?

– Сколько прошло после этого времени?

– Часов двенадцать. Не знаю.

– У тебя на теле есть синяки? Разрывы в том месте? Нет кровотечения?

– Я просто без сил. И вся дрожу.

– И где сейчас этот Скайлар?

– Не знаю. Вроде бы Джон собирался отвезти его в город. В Бостон. Полагаю, он в Бостоне.

– Нет, после того, что он с тобой сделал, мы не позволим ему выйти сухим из воды.

– Что-то он со мной сделал, это точно.

– Джоан, ты должна обратиться в полицию. Сообщить им о случившемся.

– Свидетелей не было.

– В делах об изнасилованиях они бывают редко.

– Вы все еще в «Уэллфлите»?

– Да. Извини, мне следовало бы быть с тобой. Но я вернусь в Кембридж только завтра во второй половине дня.

– Могу я дать полиции номер вашего телефона? Диктуйте.

– Я сама позвоню им. У нас пикник на морском берегу. Ты должна обратиться в местный полицейский участок. С бостонской полицией они свяжутся сами. Я позвоню в полицейский участок, как только вернусь с пикника. Перескажу им наш вчерашний разговор. О, дорогая! Тебе следовало пойти в полицию еще вчера. И я напрасно разговаривала с матерью Джона. Она такая заносчивая. Почему ты осталась в «Пэкстон лендинг» еще на одну ночь?

– Не знаю. Здесь я всегда чувствовала себя в полной безопасности.

– У тебя был шок, дорогая. – Да.

– За то, что тебя изнасиловали, стыдиться нечего, Джоан. Заверяю тебя, в наши дни полиция разбирается с этими преступлениями со всей серьезностью и сочувствует жертвам. Если к тебе отнесутся иначе, дай мне знать. Мы сбросим на их участок атомную бомбу.

– Даже не знаю, что…

– Иди в полицию, Джоан. Немедленно! Не только для того, чтобы посадить этого парня за решетку, где ему самое место, но ради твоего душевного здоровья. Ты меня понимаешь?

– Да.

– Должна бежать.

– Спасибо, что позвонили.

* * *

– Я ощущаю себя мошенницей. – Телефонные книжки, в том числе и книжка Джинни, лежали на полу у ног Лейси. В левой руке она зажала скомканный, мокрый от слез платок. Обращалась она к брату, Вэнсу, который занял второе кресло, где недавно сидел Джон. – Эти ужасные новости, которые ты и Уэйн сообщили мне несколько часов тому назад. Теперь мне кажется, что случилось это давным-давно. Колдер и Том, наехавшие на дерево, вдрызг пьяные. Что на них нашло? Луиз мертва. И где Джинни? Я позвонила всем! Почему она не пришла домой?

– Мошенницей? – переспросил Вэнс.

– Да. Вчера царствовала на вечеринке. Кичилась своим богатством, идеальным братом, мужем, детьми, домом… Наверное, точно так же, как и всегда. Я же не знала, что ничего этого уже нет и в помине. Что все не так.

– Мошенницей, – повторил Вэнс.

* * *

На лужайке у дома Уитфилдов Джон перешел с бега на шаг. Как обычно, шел по лужайке, глубоко дыша.

Во время бега он думал о розовом нарядном платье Джинни и ее белых туфельках.

Где могла тринадцатилетняя девочка провести в таком наряде чуть ли не весь воскресный день, оставаясь незамеченной?

Джон даже придумал на эту тему метафору, в стиле Скайлара: в таком наряде Джинни заметили бы так же легко, как сексуально озабоченную жабу на фабрике презервативов. Как бы ни выглядела сексуально озабоченная жаба, как бы ни выглядела фабрика презервативов!

По той же лужайке, босиком, в мужском банном халате, к особняку брела Колдер.

Том Палмер, в измятой, запятнанной кровью рубашке, стоял на ступеньках рыбачьего домика. Щурясь на солнце. На его лбу белела повязка.

Колдер упала на колени, ее вырвало желчью.

Джон направился к ней.

– Где моя машина? – спросил Том.

– У тебя больше нет машины, – ответил Джон.

– Что с ней сделали?

– Наверное, увезли на свалку. Ты выбрал неудачное место для мойки.

– О, Джон, – простонала Колдер.

Он помог ей встать.

– Мама еще не расплатилась за нее. – Джон промолчал. – Только я мог решать, выбрасывать машину или нет. – В голосе Тома слышалось раздражение.

– Ты и решил.

Том мигнул.

– Решил что?

– Превратить ее в утиль.

Поддерживая Колдер под локоть, Джон повел ее к дому.

– Вижу, вы вчера погуляли.

– Этот негодяй…

– Том? Да?

– Скайлар.

– А что Скайлар?

– Негодяй.

– Скайлар негодяй?

– Что он там делал?

– Где?

– Посреди дороги.

– Скайлар стоял посреди дороги?

– Хватит об этом. Доведи меня до кровати. Мне надо…

– Что? Что тебе надо?

– Не знаю.

Джон уложил Колдер в ее постель.

Приняв душ, прошел в комнату Джинни.

В компьютере нашел список имен, адресов, телефонных номеров ее друзей и знакомых, распечатал его.

Там же были школьные сочинения.

Незаконченное любовное письмо Алексу Броудбенту, начинающееся словами: «Дорогой мистер Броудбент…» С частыми упоминаниями лунного света, розовых лепестков и симфонических оркестров.

Имелся в компьютере и дневник. Чуть ли не в каждой записи упоминалась Луиз Оглторп с самыми нелестными эпитетами и обещаниями посчитаться с ней. Дневник Джон стер. Действительно, Джинни всегда злилась на Луиз за то, что та все делала лучше ее, но Джон не сомневался, что его сестра никогда не перешла бы от слов к делу.

Нашел Джон и набросок рассказа. О том, как одна девочка решила отомстить второй девочке. Они знали друг друга всю жизнь, и вторая девочка постоянно «досаждала» первой.

Две девочки стояли на узком железнодорожном мосту. Приближался поезд…

Джон стер и рассказ.

Вернувшись к себе, Джон начал обзванивать друзей и знакомых Джинни. Большинство говорили, что им уже звонила миссис Уитфилд. Почти все спрашивали, не случилось ли чего.

– Нет, нет, – отвечал Джон. – Просто приехал один человек, который хочет повидаться с ней.

Глава 17

Тремя этажами ниже зазвонил телефон.

Кроме хозяйки, миссис Фиц, которая приветствовала Скайлара и Джона в пансионе на Марли-стрит и показала Скайлару его комнату на четвертом этаже, после полудня во всем доме в воскресенье на День труда, похоже, не осталось ни души.

– Я думаю, здесь ты временно, – при расставании сказал Скайлару Джон. – После того как у тебя появятся друзья, ты скорее всего захочешь переселиться поближе к ним.

После его ухода дверь в прогревшуюся за день комнату Скайлар оставил открытой.

Он развешивал одежду на липкие плечики.

Телефон все звонил.

Наконец без рубашки, в одних шортах Скайлар слетел вниз.

В выложенном мрамором холле пансиона, изначально построенного как семейный особняк, Скайлар снял трубку с рычага.

– Алло?

– Могу я поговорить со Скайларом Уитфилдом?

– Дядя Уэйн?

– Скайлар?

– Да, сэр.

– Скайлар, я подумал, тебе будет интересно узнать, что мне только что звонил лейтенант Кобб. Он говорит, что у них есть подозреваемый в деле о краже драгоценностей твоей тети Лейси.

– Они нашли украшения?

– Нет, но они узнали среди сотрудников, которых фирма, обеспечивающая подготовку приема, прислала к нам в пятницу утром, женщину, сбежавшую из Миннесоты после того, как в феврале ее выпустили под залог до суда. Обвинялась она в краже. В данный момент полиция не может найти эту женщину. Судя по всему, она покинула Бостон, а может, и Массачусетс.

– Она? Женщина-вор?

– Именно так. Она не появилась на работе в субботу. Исчезла. Ее соседка по комнате не знает, куда она направилась.

– Вы в это верите? Как она могла узнать об украшениях? Вы говорите, что она была в доме в пятницу утром. Насколько я понимаю, украшения привезли только к вечеру.

– Она могла слышать разговоры. Слуги говорили об охраннике, который должен был сопровождать меня из банка.

– Как она узнала о сейфе?

– Стенной сейф в кабинете – обычное дело. Слуги могли упомянуть о том, что охранник проведет ночь в кабинете. Я просто хотел тебе сказать, что в списке подозреваемых ты теперь не на первой строчке.

– Да ладно! Мне никогда и нигде не удается удержаться на первой строчке.

– И потом, эту женщину все равно надо арестовать. Хотя бы для того, чтобы вернуть в Миннесоту и осудить за прежнее преступление.

– Я бы предпочел, чтобы украшения вернулись к тете Лейси.

– Скайлар! Хочу задать тебе один вопрос. Где ты был в тот момент, когда автомобиль Тома врезался в дерево, а потом упал в реку?

– Где был? Я как раз вышел из рыбачьего домика и успел пройти пятнадцать-двадцать метров по лужайке к вашему дому, особняку. Услышал удар. Обернулся. Увидел вспышку. Потом раздался всплеск. Дядя, я бежал как мальчишка, который только что разбил бейсбольным мячом тонированное стекло. Пробегая мимо дома Броудбентов, я крикнул…

– Тебя не было на дороге? Той, с которой слетел Том?

– Я был на лужайке между домом Броудбента и особняком, – повторил Скайлар. – Мечтал о том, чтобы добраться до постели. Очень уж длинным выдался вечер. Я даже не знал, что там есть дорога, до того как прибежал туда.

– Понятно.

– Почему вы спрашиваете?

– И еще. Я полагаю, что нелегко быть неизвестным, невоспетым героем. Правда, собственного опыта у меня не было. Ты никому не рассказывал об утренней аварии?

– Только Джону. Больше никого не видел.

– Хорошо. Твоя тетя Лейси и я очень тебе благодарны, Скайлар, более того, очень обязаны. Ты прекрасно проявил себя. Спас Колдер жизнь. Для нас ты навсегда останешься героем. Не забывай об этом.

– Я просто выполнил свой долг. К счастью, светила луна. Иначе…

– Но мы просим тебя никому ничего не рассказывать. Не сообщать в полицию. Ты понимаешь? Именно поэтому я попросил тебя снять с автомобиля пластину с номерным знаком и достать из «бардачка» бумаги. Автомобиль уже расплющили. И позволь поблагодарить тебя за то, что ты оставил все в моем кабинете. Том Палмер и Колдер допустили серьезный проступок, усевшись в автомобиль пьяными, но я уверен, что такого больше не повторится. Раз уж никто не пострадал и нет никакого материального ущерба, за исключением автомобиля…

– И дерева.

– Им… Тому… не нужно такое пятно в биографии. У него хорошая работа в брокерской фирме. И Колдер не нужно…

– Я вас понял.

– Чем меньше люди знают о подобных инцидентах, которые иной раз происходят с нами, тем лучше, не так ли?

– Да ну, дядя Уэйн! В тех местах, откуда мы родом, люди гордятся тем, сколько раз они перевернулись в автомобиле, оставшись при этом в живых.

– Только не здесь. Чем меньше…

– Вы полагаете, именно поэтому вы все ходите с поджатыми губами, такие нервные?

– Что?

– Я не скажу даже кроватной ножке, что этот говнюк, Том Палмер, едва не угробил мою кузину Колдер, за это его по-хорошему следует засадить в тюрьму. Нет, сэр, не скажу, раз вы меня об этом просите. Однако, сэр, я предлагаю вам посадить этого парня куда-нибудь в дупло и никогда не говорить мне, в каком именно дереве он сидит. Если вы меня поняли.

– Хорошо, Скайлар.

– Потому что если я узнаю, в каком дупле он сидит, то постараюсь отшибить ему хвост только для того, чтобы увидеть, как он вывалится из дупла с половиной задницы.

Какое-то время Уэйн молчал. Потом вздохнул:

– Еще раз спасибо тебе, Скайлар.

И в трубке послышались гудки отбоя.

Положив трубку на рычаг, Скайлар поднялся на четвертый этаж. Подумал о том, что в комнате под крышей очень уж жарко. И еще донимал скрежещущий звук, причину которого он установить не мог.

В доме царила полная тишина. Скайлар предположил, что миссис Фиц живет за стеклянными, задернутыми занавесками дверями, которые открывались в холл. Похоже, раньше там находилась гостиная.

В доме чуть пахло сухим кукурузным зерном.

Через стеклянные панели входной двери Скайлар некоторое время разглядывал Марли-стрит. На противоположной стороне высился точно такой же дом. И по обе его стороны стояли такие же дома. Множество одинаковых домов, стоящих один к одному, с общей стеной. Скайлар решил, что построили их одновременно. Если у соседних домов общая стена, их не могли строить один за другим.

И что делают люди в больших городах в жаркие дни ближе к вечеру?

Уезжают на природу? Ищут прохладу?

Что вообще люди делают в городах?

Скайлар открыл входную дверь, вышел, сел на ступеньки.

Ему потребовалось время, что найти источник этого ужасного скрежета. На крыше каждого дома стояли металлические вентиляторы. Когда ветерок поворачивал их, они скрежетали, каждый на свой манер. По мере того как ветер усиливался или слабел, скрежет каждого вентилятора менялся, как по силе, так и по тональности.

Скайлар посмотрел на свои блестящие от пота руки и ноги.

Как получается, что на крыше ветер есть, а на улице – нет.

Как люди могут выносить этот скрежет?

От шума у него болели живот и голова.

Неужели эти вентиляторы скрежещут постоянно? Почему люди допускают такое? Или, кроме него, скрежета никто не слышит?

Он приехал в Бостон изучать музыку, а оказался на горячем крыльце, слушая самый ужасный скрежет, который только мог сотворить человек.

* * *

– Остановись на минутку, Кларенс! Ты только посмотри, что он вытворяет?

Патрульная машина ползла по Марли-стрит со скоростью черепахи. Вдоль обоих тротуаров выстроились автомобили. Оставшиеся для проезда две полосы в воскресенье практически пустовали.

– Кто? – Кларенс остановил патрульную машину впритирку к припаркованным по правую его руку автомобилям.

– Разве это не цыпленок, который ждет, чтобы его съели?

– Парень на крыльце?

– Сидит загорелый, мускулистый, без капли жира, одни плечи и колени, чуть ли не голый… блестит на солнце, как жареный цыпленок, которого только что вытащили из духовки. Зрелище прекрасное, и он, готов спорить, не отдает себе отчета в том, что делает.

– А что он делает?

– Оскорбляет нас всех.

– Сомневаюсь, что он так думает.

– Если я хотел бы увидеть такое зрелище, то пошел бы на пляж или в музей, но в центре Бостона во второй половине воскресенья я этого видеть не желаю.

– По-моему, выглядит он вполне естественно.

– С каких это пор бостонцам рекомендовано выглядеть естественно?

– Почему бы тебе не отвезти его домой, Бернард, для одной из твоих незамужних дочерей?

– Они не будут знать, что с ним делать. Волосы у него чистые и не висят патлами.

– По нынешним порядкам, Бернард, он не нарушает закона, даже усевшись в таком наряде на крыльце.

– Это преступно, – не согласился с ним Бернард. – Поехали, Кларенс, но давай приглядывать за этим парнем. Тот еще тип, я могу гарантировать.

* * *

С крыльца Скайлар услышал, как телефон зазвонил вновь.

Опять попытался его игнорировать. Не могли же по телефону миссис Фиц звонить только ему.

С крыльца его согнал скорее скрежет вентиляторов, а не прекращающиеся телефонные звонки. Он вернулся в холл, снял трубку.

– Алло?

– Скайлар? Это ты, Скайлар?

– ТЭНДИ!

– Как поживаешь, Скайлар? Скучаешь без меня?

– Отнюдь! Нет, мэм, совершенно не скучаю!

– Я тебе не верю, Скайлар. Как ты можешь не скучать без меня?

– Потому что ты велела мне не скучать, Тэнди, а я всегда делаю то, что ты мне говоришь.

– Как тебе нравится жить в Янкиленде, Скайлар? Там действительно холодно?

– Жарко. И ужасно влажно. От этой влажной жары мои кости становятся резиновыми.

– Как тебе эти янки, Скайлар?

– Они все какие-то полоумные!

– Понятно. Тебе надо к этому привыкнуть. Все-таки какое-то время ты будешь жить среди них. И у нас, кстати, появились соседи-янки. Твой отец говорит, что они из Дэлавера. Они купили ферму Синклера.

– Как их фамилия?

– Репо. Кажется, Репо. Странная какая-то фамилия. Дэлавер в Янкиленде?

– Скорее всего. Как приятно слышать твой голос.

– Ты все-таки скучаешь без меня.

– Есть такое. Как Дуфус?

– Со времени твоего отъезда он разве что двинул правым локтем. Лежит и лежит. Не знает, чем заняться. Сироп ничего не ест. Дезертир стоит у забора, глядя на дом.

– От твоих слов у меня улучшается настроение, Тэн-ди. Точно улучшается.

– Как прошел большой прием, который твои дядя и тетя устроили в твою честь?

– Его устроили по другому поводу. А меня только допустили. Разодели как клоуна.

– Поэтому ты и вел себя как клоун.

– Ты попала в десятку!

– У твоих кузена и кузин интересные друзья?

– Они интересны друг другу. А незнакомцев, как я успел заметить, особо не жалуют.

– Ты играл для них на трубе?

– Да.

– Готова спорить, ты их потряс.

– О да! Еще как потряс. Многие сразу засобирались домой.

– Ты встретил девушку, которая понравилась тебе больше, чем я?

– Честно говоря, встретил одну, которая мне очень понравилась.

– Как она выглядит?

– Очень хороша в бикини.

– Смазливенькая, значит. Но, готова спорить, с ней не так весело, как со мной.

– Она очень забавная.

– Скайлар! Я надеюсь, что у тебя отвалится твоя штучка, очень надеюсь! Я знала, что так и будет! Не прошло и четырех, пяти дней с твоего отъезда, а какая-то девица уже заграбастала тебя. Мог бы хоть немного поскучать без меня. Это же естественно!

– Именно ты сказала, что я должен уехать.

– Ты собираешься жениться на этой Джин Никсон?

– Какой Джин Никсон?

– Девушке, к которой ты так проникся.

– Ты про мою тринадцатилетнюю кузину Джинни? Кто я, по-твоему, какой-нибудь европейский король?

– О, Скайлар!

– Как у тебя дела с Джимми Бобом?

Возникла пауза.

– Ну, зубы у меня еще болят. Но, слава богу, не вылетели.

– Почему ты заговорила о своих зубах?

– По твоему вопросу я решила, что кто-нибудь тебе все рассказал. Твоя мать или кто-то еще. Джимми Боб ударил меня по лицу, вернее, двинул в зубы, и очень сильно.

– Правда?

– Я увидела звезды, как в тот раз, когда упала с лошади и врезалась головой в кирпичную стену. Кровь потекла по подбородку на ту красивую белую рубашку, которую ты мне подарил. Я думала, вместе с кровью выскочат и несколько зубов. Но они зацепились за десну, как поросята за сиськи свиноматки.

– Тэнди, что ты говоришь? Джимми Боб ударил тебя?

– Может, я этого заслужила.

– НИКОГДА. Никогда такое не говори. Никогда так не думай.

– До нашей свадьбы чуть меньше двух недель, Скайлар. Он хочет, чтобы мы, ты понимаешь, начали жить как муж и жена. Он говорит, что никогда не купил бы пикап, сначала не поездив на нем.

– Ты не пикап! Или он думает, что женятся только для этого? Он хочет ездить на тебе, как на грузовике?

– Я ему не дала, Скайлар. – Тэнди уже не говорила – шептала. – Не могу даже подумать об этом. После тебя.

– Если все так, как ты говоришь, почему ты решила выйти за него замуж?

– Он водит восемнадцатиколесник, Скайлар. Дальнобойщик. Ты никогда не будешь водить восемнадцатиколесник, не так ли? Ты никогда не будешь жить на одном месте, уж во всяком случае в округе Гриндаунс? Это так же верно, как и то, что Дезертир не сможет расчесать свою гриву. Ты уже отыграл на своей трубе и в «Холлере», и в баптистской церкви. Тут тебе делать больше нечего. А я буду хорошей женой Джимми Бобу. У нас будут дети.

– Тэнди, я думал, он хоть тебе нравится. Ты говорила мне, что он читает книги…

– Только инструкции.

– Он шутит…

– Высмеивает людей.

– Тэнди…

– Он ужасно ревнует к тебе, Скайлар. Он знает, что мы с тобой трахались чуть ли не с детства. С тех пор как мама впервые посадила нас в одну ванну. Из-за этого Джимми Боб просто свирепеет.

– Тэнди, не выходи замуж за Джимми Боба. Ты меня слышишь?

– Я не могу до конца своих дней жить на ферме твоих родителей, Скайлар.

– Ты много чего делаешь. Куда больше, чем многие другие.

– Я должна жить своей жизнью.

– Где Дуфус?

– Не вмешивайся, Скайлар. Будет только хуже. А так все образуется. Завтра или послезавтра Джимми Боб едет в Мичиган с грузом приборных щитков, потом что-то еще повезет в Калифорнию. Когда он вернется, до свадьбы останется одна неделя, и я думаю, он уедет куда-нибудь еще. Так что времени, проведенного в дороге, ему хватит, чтобы остыть.

– Тэнди, как мне все это не нравится!

– Я не собиралась говорить тебе об этом. Правда, не собиралась. Зубы у меня в полном порядке. Ты должен получить образование, Скайлар. Я тебе это говорила. Чтобы мы гордились тобой. А ты будешь гордиться мною. Я нарожаю волосатых ребятишек с плоскими носами. Наверное, мы слишком долго говорим. Прощай, Скайлар.

Он услышал всхлипывания. И в трубке запикали гудки отбоя.

* * *

– Что это за шум? – спросил Бернард Кларенса, когда патрульная машина огибала угол.

– Кто-то играет на трубе. – Кларенс наклонил голову к открытому окну. – И отлично играет. Наверное, стерео.

– Посмотри. Это тот чертов парень, что сидел на крыльце. Я тебе говорил, Кларенс.

– Говорил что?

– Ничего хорошего от него не жди. Этот ужасный шум – его работа.

– Прекрасный шум, Бернард. Прислушайся.

– Останови машину рядом. Я хочу с ним поговорить. – Через окно патрульной машины Бернард сверлил Скайлара взглядом, пока тот не прекратил играть.

– Бой! Живо иди сюда!

Скайлар не сдвинулся с места.

– Кого это вы называете боем? – спросил он.

– Тебя, тебя, юный недоумок! – рявкнул Бернард. – Волоки сюда свою полуголую задницу, если не хочешь, чтобы по ней прошлась моя дубинка.

Скайлар неспешно подошел к патрульной машине.

– Я пришел только для того, чтобы посмотреть, что это за дубинка.

– Ты живешь здесь, в этом доме?

Скайлар оглядел здание пансиона.

– Можно сказать, да. Учитывая, что вы, янки, действительно думаете, что это жизнь.