Текст книги "Скайлар в Янкиленде"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3

Не вставая из-за компьютера, Уэйн Уитфилд просто поднял голову, когда Джон и Скайлар вошли в его кабинет в «Пэкстон лендинг».

– Мистер Лоуэнстайн, – произнес он, глядя на Скайлара.

– Нет, папа.

Двое молодых людей стояли перед большим столом Уэйна Уитфилда.

– Мистер Лоуэнстайн? – переспросил Скайлар. – Странно, сэр, что вы не узнаете родственников. Я ваш племянник, Скайлар.

– Я ждал от тебя чего-то такого.

– Вы чем-то похожи на отца. Почему вы говорите как янки? – спросил Скайлар.

– Давно здесь живу. – Изучающе гладя на Скайлара (точно так же он смотрел и на цифры, высвечивающиеся на дисплее), Уэйн добавил: – Синие джинсы и футболка, чуть побелее той, что сейчас на тебе.

– Я провел ночь в автобусе.

– Нам придется дать ему что-нибудь из твоей одежды, Джонатан. К обеду мы ждем гостей. Как я понимаю, черного галстука[3]3
  Уэйн говорит «black tie», подразумевая смокинг. Скайлар, разумеется, думает, что речь действительно идет о черном галстуке.


[Закрыть] у тебя нет, Скайлар?

– Есть желтый.

– Мистер Лоуэнстайн – очень хороший портной. По нашей просьбе он оденет тебя в мгновение ока. Почему бы тебе не отвезти Скайлара в город, Джонатан? Пусть мистер Лоуэнстайн поработает с ним.

– Нет смысла, папа. Моей одежды хватит на двоих.

– У меня есть джинсы и футболка, которых я еще не надевал, если вас волнует чистота.

– К обеду мы ждем посла и его жену, Скайлар. Видишь ли, когда на обеде присутствуют посол другой страны и его жена, мы в некотором роде представляем нашу страну…

– Нет ничего более американского, чем синие джинсы и футболка, – ответил Скайлар.

– Очень мило. Ты здесь только пять минут, а мы уже спорим из-за одежды.

– Я это заметил. Знаете, дядя Уэйн, я думал, что по приезде вы поздороваетесь со мной, справитесь о моих стариках.

– Привет. Как твои старики?

– И вас совсем не интересует ферма?

– Как ферма?

– Рассчитываем на хороший урожай табака.

– Вы все еще выращиваете табак?

– Некоторые перешли на хлопок. Но для этого требуется техника, которую мы не можем себе позволить. У нас слишком маленькая посевная площадь.

Уэйн вздохнул:

– Поздравляю тебя со стипендией в Найтсбридже, Скайлар.

– Благодарю вас, сэр.

– Горю желанием послушать, как ты играешь, – пробормотал Уэйн.

Джон улыбнулся отцу:

– Он дал концерт в автобусе.

– Твоя мать уже познакомилась со Скайларом? Сестры?

– Нет.

– По прибытии нас никто не встретил, за исключением мужчины в униформе, который убрал пистолет в кобуру, чтобы переписать наши имена, – добавил Скайлар.

– Служба безопасности, – пояснил Уэйн и взглянул на Джона. – Я привез из банка тиару твоей матери.

– Я знаю, – кивнул Джон. – Я объяснил Скайлару, что обычно нам не надо называть свои имена, чтобы войти в дом или выйти из него.

– Слушайте, а ведь ваш дом построен раньше, чем наш, – заметил Скайлар. – И я думал, что вы – богачи.

Отец и сын переглянулись.

– «Пэкстон лендинг» был таверной еще до Американской революции, Скайлар, – ответил Уэйн.

– Постоялым двором?

– В некотором роде. Скорее гостиницей. Для тех, кто путешествовал по реке.

– У вас очень много сараев, и расположены они слишком близко друг от друга. Если загорится один, сгорят все.

– Сараев? Домик для гостей, раздевалки у бассейна…

– И гараж с семью воротами?

– Да.

– Это пастбище, что спускается к реке. – Скайлар взглянул в окно. – Вы могли бы завести несколько коз.

– Да, пожалуй, могли.

– Я хочу сказать, с тем доходом, что приносят козы, за несколько лет вы могли бы избавиться от этих больших камней на подъездной дорожке.

– Это мощеная подъездная дорожка, – заметил Уэйн. – Брусчатка положена в конце восемнадцатого века.

– Тем более пора положить на ее месте асфальт. Или вам так не кажется?

Дядя и племянник продолжали смотреть друг на друга.

– Как по-твоему, он шутит? – спросил Уэйн сына.

Джон пожал плечами:

– Понятия не имею.

Уэйн повернулся к компьютеру:

– Обед в восемь. Закуски на террасе в семь. Смокинг. Биографии гостей в вашей комнате. Рад познакомиться с тобой, Скайлар.

– Вы, должно быть, по роду своей деятельности встречаетесь с множеством людей, дядя.

– Встречаюсь.

– Оно и видно.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне кажется, из каждой встречи вы черпаете не так уж много.

* * *

– Посол уделяет тебе много внимания, – за обедом Джонеси поделилась своими впечатлениями со Скайларом. – Я бы даже сказала, чересчур много.

Тетя Скайлара, Лейси, сидела справа от него, во главе стола.

Джонеси – слева.

Посол – напротив.

Джон отвел Скайлара в спальню матери, где он познакомился с тетей Лейси, кузинами Колдер, Джинни и Джонеси.

Женщины восхищались бриллиантовой тиарой, серьгами, ожерельем и браслетом. Со Скайларом, правда, поздоровались.

Джинни хотела примерить тиару, Колдер – ожерелье.

Скайлар уделил драгоценностям не больше внимания, чем женщины – ему.

– Я думала, посол никому не позволит разговаривать с собой так, как говорил ты, – тихим голосом продолжила Джонеси.

– Полагаю, он поступил так из вежливости, – ответил Скайлар. – Это же работа посла, не так ли? Быть со всеми вежливым.

– Только не с тобой.

Посол выказал интерес к музыке, которую играл Скайлар.

Скайлар спросил о национальных музыкальных инструментах на родине посла.

Как выяснилось, дома посол собрал самую большую и лучшую коллекцию национальных барабанов.

Он описал Скайлару каждый экземпляр своей коллекции.

– Я полагаю, здесь есть люди, которые хотят поговорить с послом о делах, – не унималась Джонеси.

– Делах? Каких делах?

– Ну, например, о том, как продать его стране товары и услуги.

– Да у кого может возникнуть желание говорить с послом о продаже товаров и услуг?

– Хотя бы у твоего дяди Уэйна.

– Я думал, мы представляем Америку, так мне, во всяком случае, сказали.

– Ты узурпировал внимание посла, – обвинила его Джонеси. – Все время говорил с ним.

– Скорее слушал.

Оставив чемодан в комнате Джона, Скайлар и Джон залезли в бассейн. Джинни, скоренько переодевшись в раздевалке, присоединилась к ним.

Джонеси также надела купальник. Но в воду не полезла.

Через черные очки, улегшись под зонтиком, она наблюдала, как трое Уитфилдов плескались в воде.

Обхватив Скайлара за шею, Джинни уселась ему на спину, пока Джон колотил его по животу, а потом макнул головой в воду. Скайлар утащил Джона под воду и пригрозил, что оставит его там. Потом мужчины принялись раскачивать Джинни и бросать, как большой мешок с соевыми бобами.

Понаблюдав какое-то время за этими игрищами, Джонеси ретировалась в дом.

– Скажи мне, – спросила Джонеси Скайлара за обедом, – галстук завязывал тебе Джон?

– Он показал мне, как это делается. – Скайлар поправил галстук-бабочку и лучезарно улыбнулся Джонеси. – В конце концов у меня получилось, не так ли?

– Не сказала бы.

– …дал концерт в автобусе, – короткую паузу заполнил голос Джона.

– Ах! – ахнул посол. – Я уверен, что пассажирам понравилось.

– На автовокзале в Бостоне Скайлара воспринимали как знаменитость.

Посол повернулся к Джону:

– Я пригласил вашего кузена в мою страну. Думаю, наша национальная музыка очень его заинтересует. И он сможет посмотреть мою коллекцию барабанов.

– Скайлар никогда не встречал незнакомых людей, – рассмеялся Джон. – Я припарковал свой автомобиль в неположенном месте, и, когда мы вернулись, рассерженный владелец автостоянки обругал нас нехорошими словами и пнул бампер моего «БМВ». В тридцать секунд Скайлар выяснил, что у этого типа есть родственники в Теннесси, убедил его, что уловил в нем семейное сходство, рассказал, что один из тамошних родственников владельца автостоянки имеет собственный магазин, а другой баллотировался на должность дорожного комиссара. Этот идиот проглотил приманку, поверил каждому слову, поверил, что Скайлар знаком с семьей его бабушки, при этом Скайлар все время называл его и всю их семью толстяками, да еще и косоглазыми.

Посол рассмеялся:

– Я предрекаю юному Скайлару прекрасное будущее на ниве дипломатии.

Уэйн без улыбки вглядывался в племянника.

– Он напоминал большого овода, угодившего в паутину. От радости он даже махал руками, как крыльями. Еще бы, Скайлар знаком с его родственниками, которых он в глаза не видел. Он пригласил Скайлара как-нибудь заглянуть к нему в гости. Даже вышел на дорогу и остановил транспортный поток, чтобы мы могли выехать с того места, где припарковали автомобиль, нарушив правила дорожного движения!

– Как забавно, – послышался голос дяди Вэнса. – Скайлар, очаровывающий хозяина автостоянки.

Скайлар откинулся на спинку стула, сложил руки на груди.

– Бостон – очень милый город. И бостонцы, несомненно, лучшие водители в мире! Каким-то чудом им удается не сталкиваться друг с другом. Я и представить себе не могу, как они это делают.

– В Бостоне не так много автомобилей, как это может показаться, – откликнулся судья Феррис. – На самом деле их пять или шесть десятков на весь город. Просто улицы такие узкие и извилистые. Опять же, движение практически везде одностороннее, парковаться негде, вот и можно подумать, что транспортный поток очень плотный… – Он замолчал, глядя на Скайлара из-под кустистых бровей.

– Чтоб мне скакать с голой задницей на блохастой лошади! – воскликнул Скайлар. – Наверное, эти автомобили ездят и ездят кругами! – Судья весело рассмеялся. – Так ведь? – спросил Скайлар. – Они привыкли ездить рядом…

– Точно! – Судья поднял вилку. – Их водители изучили повадки друг друга!

– Так вот почему им удается избежать столкновений! – восторженно воскликнул Скайлар. – Теперь мне все ясно.

– Дома Скайлар выиграл дерби на выбывание, – вставил Джон. – Но в Бостоне он не хочет садиться за руль.

– Боже мой, – выдохнула Колдер.

– Я должен изучить манеру езды этих водителей, прежде чем предпринять вторую попытку.

– А что это за дерби? – спросил посол.

– Кучка недоумков садятся на старые машины и врезаются друг в друга. Победителем становится водитель той машины, которая остается на ходу. – Колдер фыркнула. – К счастью, здесь эта забава не в почете.

– За исключением дороги Шесть, – уточнила Дотти Пал мер. – По вечерам в пятницу и субботу с июня по сентябрь.

– Нет, мэм, – покачал головой Скайлар. – В настоящем дерби на выбывание вы не проедете и трех минут, не столкнувшись с другой машиной.

– Правильно, именно это и происходит на дороге Шесть.

– По-моему, забавно, – изрек посол. – У меня есть старая машина. Трехлетний «Мерседес».

– И как выиграть дерби на выбывание? – спросил Скайлара доктор Дэнфорт.

– Видите ли, сэр, я научился этому, наблюдая за одним из участников прежних дерби, мистером Ньютоном. В этом он не участвовал, вот я и выиграл. Ты должен сидеть в засаде. Сидеть в засаде, – повторил Скайлар. – Когда тебе надо ударить автомобиль, ты выскакиваешь и бьешь, а затем вновь прячешься. Пусть другие водители вышибают друг друга. А когда их машины уже совсем разбиты, твоя еще очень даже ничего, вы понимаете? Тогда ты выезжаешь и разбираешься с одной или двумя, которые еще способны двигаться.

Скайлар улыбнулся всем – и раскрасневшейся Джонеси, и бледной Колдер, и задумчивому дяде Уэйну, и улыбающемуся Джону, и уставившейся на него тете Лейси.

– Действительно, забавно, – согласился судья. – Господин посол, не одолжите мне ваш «Мерседес»?

Поставив локти на стол, Колдер закрыла лицо руками. Том Палмер-младший, сидевший рядом с ней, оторвал одну ее руку от лица и сжал в своей.

Они словно стали свидетелями чьей-то трагедии.

– Прямо как дипломатия! – восторгался посол. – Выскочил из засады и ударил, выскочил из засады и ударил, а потом добил тех, кто еще остался!

– Да, сэр, – кивнул Скайлар, – вы все правильно поняли.

– Что б мне быть блохой на голой лошади! – воскликнул посол.

* * *

После обеда Скайлар вышел на террасу.

По реке бежала лунная дорожка. По правую руку Скайлара электрические огни светились то ли в доме, стоящем на самом берегу, то ли на пришвартованном к берегу пароходе.

Скайлар услышал странную музыку. Играл целый оркестр: банджо, акустическая гитара, скрипка, виолончель и контрабас. Мелодию он не уловил: музыка звучала слишком тихо.

Он повернулся спиной к реке и сел на широкую каменную балюстраду.

За последнее время на его долю выпало слишком уж много переживаний. Расставание с родными, практически бессонная ночь в автобусе, встреча со столькими людьми: посол и его жена, судья Феррис, вдовец доктор и миссис Дэнфорт, Вэнс Колдер, дядя Джона, и его жена, Уэйн Уитфилд, уже его дядя, который всегда интересовал Скайлара (он-то думал, что дядя обнимет его, как обнял бы отец, по крайней мере пожмет руку, но тот встретил его как еще одну проблему, из тех, что приходится решать бизнесмену), тетя Лейси, которая даже не спросила, голоден ли он, хочет пить, устал, Колдер и ее кавалер Том Палмер, которые стыдились его, Джинни, у которой по молодости никаких проблем еще не было, Джонеси, настроенная к нему критично, но по крайней мере она рассматривала его, разговаривала с ним.

На террасе «Пэкстон лендинг» в теплый августовский вечер в смокинге Скайлар покрылся гусиной кожей.

Задался вопросом, поймут ли его, не сочтут ли за грубость, если он тихонько поднимется к себе и ляжет в постель.

Задался вопросом, а что вообще считается грубостью в этой земле богачей, где нет животных, а одеждой и драгоценностями восторгаются больше, чем людьми, которые их носят.

Одна из стеклянных дверей отворилась.

Джонеси направилась к нему. Встала между его колен.

– Хай.[4]4
  Нi (хай) – привет (англ.).


[Закрыть]

– Хэй.

– Хэй? Ты сказал, хэй?

– У этих людей есть собака, кошка, лошадь, что-нибудь?

Джонеси прижалась бедрами к балюстраде между его ног.

– Ты хочешь поездить на лошади?

– Не отказался бы.

– Я никогда не встречала такого, как ты.

– Я об этом уже догадался.

– Я готова спорить, ты изо дня в день занят физической работой, что-то делаешь руками, ногами, телом.

– А другие нет?

– Нет. Каждый вечер тоже?

Повернув голову, Скайлар посмотрел вниз. До земли четыре метра.

– В действительности тебя зовут Джоан, так?

– Совершенно верно. А тебя – Скайлар. И ты настоящий.

– Точно. А также бедный и туповатый.

– И сексуальный.

– Кто это говорит?

– Я.

– Вроде бы ты герлфренд моего кузена.

– Мы друзья, – кивнула Джонеси. – И я – девушка.

– Я это заметил. – Скайлар подумал о Тэнди Макджейн. Собственно, подспудно он все время о ней думал.

Крепко ухватившись пальцами за балюстраду по обе стороны ног, он перекинул левую ногу через голову Джонеси и соскочил с балюстрады, как с лошади.

Глаза Джонеси широко раскрылись.

– Ладно. – Скайлар сложил руки на груди, поясницей привалился к балюстраде. – Пожалуй, мне пора позвонить родителям. Сказать, что я прибыл. Встретился с дядей, тетей и кузинами. Обзавелся новыми друзьями.

Джонеси повернулась. На этот раз прижалась бедрами к его левой ноге.

– Скажи мне, Скайлар, что ты думаешь о побрякушках твоей тети?

Скайлар покраснел.

– Что ты называешь побрякушками?

– Ее тиару, ожерелье…

– А-а… Ее драгоценности. Я бы сказал, очень блестят. А почему они требуют особого охранника?

– Скайлар. Они же стоят больше пяти миллионов долларов.

– Пяти миллионов?!

– Ш-ш-ш.

– Ты хочешь сказать, что эти сверкающие камушки стоят больше, чем весь округ Гриндаунс, за вычетом дочери пастора?

Джонеси смотрела ему прямо в глаза.

– Ну, я…

– Теперь понимаешь почему? – Джонеси положила руку на ногу Скайлара.

– Конечно, – ответил Скайлар. – Теперь я понимаю, почему моим здешним родственникам нет нужды возиться с козами.

* * *

Устав от звуков такого количества струнных инструментов, играющих одновременно в огромной гостиной, Алекс Броудбент выскользнул на веранду рыбачьего домика. Веранда нависала над водой.

В реке отражались огни особняка: начались приемы, которые Уитфилды всегда давали на День труда.

Потягивая ледяной кофе, Алекс улыбался наглости богачей. Именно этот уик-энд большинство друзей и деловых партнеров Уитфилдов предпочли бы провести в загородных домах, у моря или в горах, прощаясь с соседями, бок о бок с которыми провели лето, но Уитфилды требовали их присутствия в «Пэкстон лендинг», поскольку традиционный ежегодный сбор гостей приходился именно на этот уик-энд.

Уитфилды требовали.

И люди приезжали.

А перед отъездом еще и говорили: «Спасибо за то, что пригласили нас».

Некоторые из гостей, возможно, не кривили душой.

Неужели очень богатые могут позволить себе не замечать собственную глупость, пренебрежение к нуждам остальных?

Или очень богатые могут принуждать других страдать от их глупости, демонстрируя свою власть?

Алекс подумал, а не написать ли очередную колонку, отталкиваясь от этих двух вопросов? Пожалуй, эта тема достойна серьезной проработки.

Глава 4

– Джон-Тан?

– М-м-м-м.

– Не можешь ты мне сказать, почему на подъездной дорожке патрульные машины?

Вернувшись из ванной, Скайлар стоял у окна, залитый солнечным светом.

– Потому что ты стоишь у окна голый, – из кровати ответил Джон. – Я бы спросил, где ты воспитывался, если б не знал.

Вытерев волосы, Скайлар обернул полотенце вокруг талии.

– Но все-таки. С какой стати приехала полиция?

– Не знаю. Какая разница?

– Тебе нехорошо?

– Вчера перебрал вина.

– Поэтому ты так много говорил обо мне за обедом?

– Наверное. Извини, заскучал.

– Если бы я рассказал моим друзьям и родственникам в округе Гриндаунс о том, как ты там себя вел, ты бы им тоже не понравился. Помнишь ночь в каменоломне?

– Ой, заткнись.

– Именно об этом я и толкую.

– О чем?

– Заткнись.

* * *

– Почему здесь копы? – Джон привел Скайлара в столовую и сразу начал наполнять тарелку.

За столом уже сидели Том Палмер-младший, Джинни и Колдер.

– Вроде бы украли мамины камни, – зевнув, ответила Колдер.

– А-а. Я думал, ты и Том участвуете сегодня в клубном турнире гольфистов. Хочешь сосиску, Скайлар?

– Участвуем, – кивнула Колдер. – Но сначала полиция хотела нас допросить. Теперь мы свободны. Какая скука. Родители все еще с копами.

– Так почему вы не уехали? – спросил Джон.

Колдер улыбнулась Обадьяху, дворецкому. Тот убирал использованные тарелки.

– Камни? – Скайлар сел за стол напротив Джона. – У твоей мамы сад с декоративными каменными горками?

– Конечно, – ответила Колдер. – Других садов в Новой Англии просто нет. Если у нас что хорошо растет, так это камни.

– А с чего копам волноваться из-за того, что случилось с декоративными каменными горками твоей мамы? – Скайлар попробовал яичницу.

– Действительно, с чего? – Колдер потянулась.

Вошел Уэйн. Направился к сервировочному столику, налил себе чашку кофе.

Обадьях поставил фарфоровую рюмку со сваренным всмятку яйцом на тарелку Скайлара.

Скайлар посмотрел на дворецкого:

– У меня уже есть яйцо, благодарю вас, сэр.

Обадьях, однако, рюмку со сваренным всмятку яйцом не убрал.

Уэйн, стоя у сервировочного столика, посмотрел на Колдер.

– Понятно.

– Есть зацепки? – спросил Том Палмер.

Уэйн сел за обеденный стол.

– Насколько мне известно, нет. Полиция допрашивает всех. Обыскивает комнаты слуг.

– А где был охранник? – спросил Джон.

– Говорит, что всю ночь провел в пяти метрах от установленного в кабинете сейфа. С того самого момента, как я проверил сейф перед тем, как пойти спать. – Уэйн перевернул лежащую у его тарелки газету, чтобы просмотреть нижнюю половину первой страницы. – Ну и ну. На Широкой-таки собираются строить новый небоскреб. Настаивает на том, что не спал. И ни на минуту не покидал кабинет.

– Даже не писал? – спросила Джинни.

– Даже не облегчался, – поправил ее отец.

Скайлар смотрел на дядю.

– Вы хотите сказать, что ночью украли драгоценности тети Лейси?

– Я ничего не хочу тебе сказать, Скайлар. Но да, этой ночью пропала часть драгоценностей твоей тети Лейси.

– Драгоценности, которые я видел вчера в ее спальне?

– Какие драгоценности ты видел вчера?

– Головной убор, ожерелье, браслет…

– И две серьги, – добавила Колдер. – А кольцо в нос ты не видел?

– Ух ты!

– А как ты узнал, что они пропали?

– Охранник, если его все еще можно так называть, на заре позвонил мне по внутреннему телефону. На сейфе, что стоит за моим столом в кабинете, погасла сигнальная лампочка. Разумеется, он подумал, что где-то перегорел предохранитель.

– Черт, – буркнул Том Палмер. – Бездельник дрых всю ночь, проснулся на заре и обнаружил, что сейф вскрыт.

– Сейф не вскрывали, – возразил Уэйн. – Спустившись вниз, я увидел, что дверца сейфа закрыта и заперта. Полиция заверяет меня, что если сейф и вскрывали, то лишь отперев замок. Однако драгоценности исчезли.

– Он сам и закрыл дверцу, – предположил Том.

– Точно, – кивнула Колдер. – У него была вся ночь, чтобы открыть сейф и украсть драгоценности. А потом переправить в укромное место. Наверное, аккурат в этот момент их рубят на отдельные кусочки где-нибудь на Мадагаскаре.

Уэйн открыл газету на спортивном разделе.

– Полиция задержала его для выяснения некоторых обстоятельств.

Джинни смотрела на Скайлара.

– Жарковато, не так ли?

– При чем тут это? – спросил ее отец. – Нет, не жарко, если это тебя интересует.

– Тебе нехорошо, Скайлар? – спросила Джинни. – Ты какой-то бледный.

– Съешь яйцо, – посоветовала Скайлару Колдер.

– Кто еще знает, как открывается сейф? – спросил Том.

– Кроме меня, миссис Уитфилд, Вэнс Колдер и судья Феррис.

– И я, – добавила Джинни.

– Ты?

– Конечно. В восемь лет я все лето хранила там мои большие агаты. Я не хотела, чтобы Луиз Оглторп добралась до них, так или иначе.

– Это правда? – спросил Уэйн.

– Послушай, папа, насколько я себя помню, я постоянно лазила в сейф, – подала голос Колдер. – Прятала там фотографии голых Билли и Тома. Им было по десять лет. Не хотела, чтобы слуги их видели. Я сама сфотографировала их в раздевалке.

– Они позировали, – поддакнула Джинни.

– Ты не могла их видеть.

– Видела. Где они, по-твоему, сейчас?

– Надеюсь, что не у тебя, – хмыкнул Том.

– И на вечеринки я частенько надевала мамины драгоценности, о чем она не знала.

– Надевала?

Том повернулся к Джинни:

– Слушай, хочется посмотреть на эти фотографии.

– А что я за это получу? – спросила Джинни.

– В этом сейфе не больше загадочности, чем в ответе на вопрос: «Кто убил Николь Симпсон».

– Боже мой. – Уэйн посмотрел в окно. – Сейф этот поставил ваш дедушка Колдер.

– Не в этом ли сейфе дедушка Колдер прятал виски? – спросила Колдер. – Думаю, что пятая часть жаждущих по эту сторону канадской границы знала, как добыть виски из этого сейфа.

– Республиканцы точно знали, – авторитетно заявила Джинни.

– Джон! – обратился Уэйн к сыну.

– Что?

– Я не слышал твоего признания в том, что ты знаешь, как открыть сейф.

Джон пожал плечами:

– Раз или два я закрывал сейф, когда видел, что его оставили открытым.

– И раз или два ты открывал его, когда обнаруживал, что он закрыт?

Джон улыбнулся.

– Ты не любишь яйца всмятку, Скайлар? – спросила Колдер.

Вошла Лейси, сразу же заняла свое место за столом.

– Если кто не знает, на два часа мне назначено к парикмахеру. Так много народу прибывает на вечеринку, что они с трудом сумели принять меня в мое обычное время. Мне пришлось настаивать! Можете себе такое представить? – Обадьях налил ей кофе. – Обадьях, не задерживается ли эта фирма, что обслуживает наш прием? Может, тебе им позвонить?

– Да, мэм.

– Тетя Лейси, я искренне огорчен тем, что кто-то украл ваши бриллианты, – подал голос Скайлар.

– Ума не приложу, кто мог на них позариться, – пожала плечами Лейси. – Я как раз говорила полиции, что они дороги мне как память, поскольку их подарил мне мой муж. – Она широко улыбнулась развернутой газете, скрывавшей Уэйна.

– Скайлар, для южанина, привыкшего к жаре, ты очень уж сильно потеешь в прохладной комнате на северо-востоке, – заметила Колдер.

– Может, увеличить мощность кондиционера, Скайлар? – спросила Лейси.

– Нет нужды, мэм. У нас дома вообще нет кондиционера.

– Нет, – подтвердил Джон. – Если захочется ветерка, приходится то ли хлопать ушами, то ли махать руками.

– Между прочим, Скайлар, – Лейси повернулась к племяннику, – полиция хочет побеседовать с тобой.

– Полиция хочет допросить меня? О господи!

– Колдер и Том, вы же должны играть в клубе в гольф. Турнир начался полчаса тому назад.

Они поднялись.

– Уже едем. – Колдер усмехнулась. – Жаль, что придется выбрасывать сваренное всмятку яйцо.

– Пожалуйста, это касается всех, постарайтесь сегодня не путаться под ногами у слуг, – попросила Лейси. – Им хватит забот с двумя сотнями гостей. Почему бы вам не взять Скайлара на ленч в клуб?

Когда жена посла, а следом за ней и посол вошли в столовую, мужчины встали.

Тут же посол положил левую руку на Скайлара. А правой проиллюстрировал свои слова.

– Выскочил из засады – ударил, спрятался, снова ударил, а потом добил оставшегося, – и посол рассмеялся.

– Да, сэр. Вы все правильно поняли.

– Доброе утро! – поздоровался посол с остальными.

– Где полиция? – спросил Скайлар.

– Я тебя провожу, Скайлар. – Джон двинулся к двери.

– Уэйн, вам незачем обеспечивать мне особую защиту. В моей стране ничего революционного не происходит…

– Слышал? – тихим голосом спросил Джон Скайлара, когда они вышли из столовой. – Ничего революционного у него в стране не происходит. Как будто не бывает других бед.

– Джон! Вам придется собирать вещички и продавать этот дом?

– Какой дом? Этот? Почему ты спрашиваешь?

– Слушай, вы же потеряли не одно – десять состояний! Вчера вечером Джонеси сказала мне, что эти бриллианты, которые твой отец арендовал у банка, стоят пять миллионов долларов.

– Арендовал у банка? С чего ты решил, что он арендовал их у банка?

– Если он не арендовал их, как получилось, что банк прислал с ними охранника?

– Мой отец уже много лет как купил эти украшения моей матери. Они принадлежат ей. И держат их в банке только потому, что сейфы там лучше нашего. В этом ты уже убедился.

– Я ничего не понимаю. Вы просыпаетесь этим прекрасным утром и обнаруживаете, что вас обокрали на сумму, которой я и представить себе не могу, но…

– Ты слишком быстро говоришь, Скайлар.

– Но вы даже не отменяете прием! Неужели его нельзя отложить, пока не найдены бриллианты?

– У мамы есть и другие украшения.

– Колдер и Том Как-его-там отправились играть в гольф?

– Турнир в честь Дня труда. Проводится ежегодно.

– Я хочу сказать, почему вы не переворачиваете каждый камень в поисках этих драгоценностей? Твоя мать говорит, что они дороги ей лишь как память…

– Копы с этим разберутся. Не волнуйся. Драгоценности застрахованы.

– Кто волнуется? – Скайлар покачал головой. – Мне-то чего волноваться?