Текст книги "Скайлар в Янкиленде"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5

– Где драгоценности? – спросил Скайлара лейтенант Джон Кобб, полицейский детектив. – Мы обыскали комнату, в который ты и твой кузен Джон провели прошлую ночь, и твой багаж. Ты играешь на трубе, да? И инструмент у тебя дорогой! Получше, чем в Полицейской академии. Вы с Джонатаном друзья? Я слышал, в начале лета он гостил на ферме твоих родителей в Теннесси. Извини, что попросил его подождать за дверью, пока я буду тебя допрашивать. Ты же не боишься отвечать на вопросы, не так ли, без своего кузена? Почему ты так сильно потеешь? Тут нежарко. Я также слышал, что вы с кузеном не такие уж близкие друзья, может, даже терпеть друг друга не можете. По крайней мере, твоими стараниями из Теннесси он приехал с разбитой физиономией. Что ты думаешь о людях, которые здесь живут? Твоих кузинах, дяде, тете? Ненавидишь их? Такие воображалы. Отвечая на мои вопросы, смотрели на меня исключительно свысока. А что мне делать, пропали-то их драгоценности. Почему ты дрожишь? Что это за отметины на твоих ногах? Давно колешься? Значит, ты приехал вчера днем из Теннесси на автобусе? Что мне скажет полиция твоего города, когда я позвоню им сегодня? Тебя обвиняли в совершении преступления?

Сидя по другую сторону стола дяди, напротив лейтенанта полиции, Скайлар глубоко вдохнул.

– Знаете, сэр, мне трудно угнаться за вами. Никогда не встречал сукина сына янки, который бы так быстро говорил. Клянусь!

– Что?

Поставив локти на край стола, положив подбородок на ладони, женщина в полицейской форме наблюдала, как движется пленка в портативном магнитофоне. Тут она посмотрела на Скайлара и улыбнулась.

– Разве мама не учила тебя правилам хорошего тона? В том городе, откуда я приехала, ты бы в пять минут получил кулаком в зубы, и не только от полисмена, а дамы из церковного комитета в первый же день начали бы собирать тебе на похороны, если б ты сказал, что собираешься задержаться на недельку.

Лейтенант выпрямился в кресле, потом наклонился вперед, положив руки на стол.

– Что тебя задело больше всего?

– Вы назвали моих родственников воображалами.

– А разве это не так?

– Они мои родственники.

– Они же не любят тебя, Скайлар.

– Что мы думаем друг о друге, никого не касается. Посторонние не должны совать нос в наши семейные дела.

– Ты даже не знаешь этих людей, Скайлар. Хочешь услышать, что говорит о тебе твоя кузина Колдер?

– Мы все – одна семья. Кстати, о родственниках. Вы сказали, ваша фамилия – Кобб. Коббы, что живут в соседнем с нами округе…

– Так все-таки, вы с Джонатаном друзья или нет?

– Не ваше дело!

– А что это за следы уколов на твоих ногах?

– Разве вы не видите, что это следы от укусов клещей? Да, многого вы тут не знаете. – Скайлар энергично почесал ногу. – Наверное, и не заметите, как они исчезнут.

– Вчера Джон встретил тебя на автовокзале?

– Да.

– Прямо отвез тебя домой?

– Да. Только не могу сказать, что у вас тут прямые дороги.

– И что ты делал после того, как приехал домой… Я хочу сказать, сюда, в «Пэкстон лендинг»?

– Встретился с дядей. В кабинете. Мы немного поболтали.

– О чем?

Скайлар помялся.

– Дядя Уэйн поздравил меня с получением стипендии в Найтсбриджской музыкальной школе.

– Что потом?

– Джон отвел меня в спальню тети Лейси. Там я встретился с ней. А также с кузиной Колдер, кузиной Джинни и Джонеси, как я понял, подружкой Джона. Учится с ним в Гарварде.

– Ты поболтал с ними?

– Скорее нет, чем да. Они играли с драгоценностями, которые лежали на кровати.

– Драгоценностями, которые пропали?

– Похоже на то.

– Можешь ты мне их описать?

– Что-то вроде шляпки…

– Тиара.

– Большое ожерелье, широкий браслет и крупные серьги.

– Серьги… Можешь ты мне сказать, какие в них были камни?

– В основном бриллианты.

– Какие еще? Изумруды, рубины?..

– Лейтенант Кобб, я не отличу рубин от фасолевого боба.

– До этого ты когда-нибудь видел драгоценности, Скайлар?

– Нет, сэр. Уверен, что нет. У моей мамы есть жемчужное ожерелье, которое папа подарил ей на девятнадцатую годовщину свадь&ы. Из двух ниток. Она всегда надевает его по праздникам.

– А какого ты мнения о драгоценностях, которые вчера видел на кровати твоей тети?

– Невысокого. Это женские игрушки. Сомневаюсь, что на них можно поймать много креппи.

– Креппи? Что такое креппи?

– Рыба.

– Интересная мысль. Пожалуй, мне не стоит спрашивать тебя, а из чего ты собрался готовить соус для креппи. И сколько, ты подумал, могут стоит эти драгоценности?

– Обеспокоился, что много, исходя из того, как ахали и охали над ними женщины.

– Много – это сколько?

– Две, три тысячи долларов.

– Ты серьезно?

– Да, сэр.

– А почему ты «обеспокоился»?

– Там, откуда я приехал, на две, три тысячи долларов можно купить пять, шесть здоровых бычков. Именно так разумный человек использовал бы свободные деньги.

– Ты слышал о том, где хранились драгоценности?

– Нет, сэр. О сейфах я ничего не знаю. Мне до сих пор неизвестно, где находится этот сейф. – За столом Скайлар не видел ничего такого, что могло бы напоминать сейф. Ничего не выпирало из забранной в деревянные панели стены. Правда, в одном месте, на поперечной планке, горела красная лампочка. – Я не привык жить в банке. Мои родители держат все важные бумаги в огнеупорном ящике под кроватью. Он выдерживает температуру до тысячи восьмисот градусов по Фаренгейту.[5]5
  Соответствует 983 градусам по Цельсию.


[Закрыть]

– Теперь ты знаешь, сколько стоят эти драгоценности?

– Прошлым вечером Джонеси упомянула, что они стоят больше пяти миллионов долларов. Хотя я не могу в это поверить.

– На эти деньги можно купить много бычков, не так ли? Значит, ты еще до предполагаемого времени кражи знал истинную стоимость этих драгоценностей? Что ты делал после того, как увидел их?

– Бросил чемодан в комнате Джона. Потом мы повозились в бассейне. Потом он дал мне свою одежду, чтобы мне было в чем выйти к обеду. После обеда я несколько минут говорил на террасе с Джонеси, потом позвонил родителям из комнаты Джона и примерно в четверть одиннадцатого лег спать.

Лейтенант Кобб записал в блокнот: «Обыскать раздевалку, территорию у бассейна».

– На территории поместья ты был где-нибудь еще, помимо бассейна?

– Нет, сэр.

– Ночью не покидал кровати?

– Спал как гремучая змея на теплом камне.

– Скайлар, после встречи с твоим дядей вчера днем ты больше не заходил в эту комнату?

– Нет, сэр.

– И никогда раньше ты в этом доме не был?

– Никогда не был в Новой Англии. И в этот раз не стремился ехать сюда.

– Понятно. – Лейтенант Кобб заложил руки за голову, откинулся на спинку кресла. – Ты по уши в дерьме, не так ли?

– Что вы такое говорите?

– Сначала ты думал, что драгоценности стоят несколько тысяч долларов. Я думаю, ты слушал внимательно и узнал, где они хранятся. Потом, когда тебе сказали, какова их действительная цена…

– Лейтенант Кобб, именно поэтому я и потею. Бедный родственник с Юга приезжает в дом за несколько часов до пропажи драгоценностей. Подозрение падает на меня. Это так же естественно, как пердеж после гороха. Никаких иллюзий у меня нет. Я – родственник, но я и южанин, то есть еще больший иностранец, чем гостящий здесь же посол никому не ведомой страны. Вы, янки, уже триста лет вините южан во всех грехах.

– Ты собираешься возобновить Гражданскую войну?

– Вы имеете в виду Братскую войну?

– Ты – мальчишка с фермы и ничего не умеешь, кроме как дуть в эту трубу с клапанами. Ты должен ненавидеть этих людей, завидовать их богатству, образованию, утонченности, слугам… Может, ты думаешь, что часть их собственности должна принадлежать тебе?

– Я знал, что мой дядя богат, – ответил Скайлар. – Я не знал, что он баснословно богат, раз может тратить пять миллионов полновесных американских долларов на бирюльки для жены. Я не знал, что вообще есть такие богачи. Но меня это не волнует. В округе Гриндаунс моя семья считается одной из самых достойных. И меня волнует то, что вам это неизвестно. У нас есть земля, мои папа и мама работают. Я ими горжусь. И я горжусь тем, что знаю много такого, о чем большинство здешних людей не имеет ни малейшего понятия.

– Например?

– Ну…

– Как усыпить охранника и открыть сейф? Я заглянул в одну из спален, как скорее всего и ты. Снотворного в аптечках предостаточно.

– Я могу отличить след от укуса клеща, если вижу его.

– Ладно, Скайлар. Если ты скажешь мне, где сейчас драгоценности, и вернешь их, я обещаю закрыть на все глаза. Во всяком случае, со стороны закона претензий к тебе не будет. Кто знает? Может, твой дядя так обрадуется, что подарит тебе две или три тысячи долларов. Вознаграждение за содействие. Так это у нас называется.

Скайлар встал.

– Вот что я должен вам сказать, лейтенант Кобб, – не покидайте город. А если и покинете, я настоятельно рекомендую вам держаться подальше от Теннесси.

– Пришли сюда своего кузена.

* * *

Джон уселся на стул, который только что занимал Скайлар. В отличие от последнего, нисколько не волнуясь.

– Употребляете наркотики? – спросил лейтенант Кобб.

– Нет.

– Увлекаетесь азартными играми?

– Нет.

– Ваша девушка не беременна?

– Нет.

– В колледже успеваете?

– Да.

– Долги есть?

– Нет.

– Нуждаетесь в деньгах?

– Денег мне хватает.

– Но пяти миллионов у вас нет?

– Вы в этом уверены?

– А вы?

– Полагаю, вас это не касается.

– Заносчивость, заносчивость. Давайте поговорим о людях, которые были здесь прошлым вечером. Дворецкий?

– Обадьях? Родом из северной Индии. Служит у нас четыре или пять лет. Раньше служил у моего дяди.

– Вэнса Колдера?

– Да.

– Почему он ушел от дяди и поступил к вам?

– Сказал, что ему недостает семейного окружения.

– Ваш дядя – стареющий плейбой, не так ли? Джон промолчал.

– Кухарка, миссис Уэттс?

– Служила у нас еще до моего рождения.

– Знаете что-либо о ее личной жизни?

– Сомневаюсь в том, что она у нее есть.

– И три горничных. Джон прикрыл рот, зевая.

– Эти приходят и уходят. Так было. И будет. Насколько мне известно, всех звать Мэри.

– Джонатан, мы полагаем, драгоценности украл кто-то из своих. Тот, кто знал стоимость этих драгоценностей, знал, что они в сейфе, и знал, как открыть сейф.

– Ребенок может забраться в этот сейф и обчистить его. Он снабжен электронной системой сигнализации, но замок очень уж старый.

– Вы можете открыть сейф?

– Конечно.

– Никто из слуг никогда не преступал закона. Естественно, и за охранником ничего не числится.

– У всех что-то случается впервые.

– Я не могу представить себе, как судья Феррис, семидесятилетний вдовец, крадет драгоценности. Я не стал бы спешить с обвинением посла или его жены в этом преступлении.

– Почему нет?

– Что вы делали вчера после обеда?

– Том и я играли в бильярд. Пили коньяк. Играли до одиннадцати. Потом я прошел в гостиную, пожелал всем спокойной ночи и отправился наверх, спать.

– Ваш кузен уже лежал в постели?

– Да.

– Эта молодая женщина, Джонс…

– Джоан Эпплярд. А зовут ее Джонеси.

– Вы не общались с ней после обеда?

– Нет.

– Разве она не ваша подружка?

– Это так. Она играла в гостиной в бридж с моей мамой, послом и его женой.

– Вы не поцеловали Джонеси на прощание?

– Почему вы спрашиваете?

– Может случиться, что вы женитесь на Джонеси?

– Может. Мы не обручены.

– Учитывая ваш возраст, у вас не такой уж страстный роман.

– Джонеси и я знакомы много лет. Вчера днем мы какое-то время провели вместе.

– Ночью вы не покидали постель?

– Нет. Разве что вставал в туалет. Не помню.

– Вы не знаете, покидал ли комнату Скайлар?

– Нет. Лейтенант Кобб, я обычно не пью. Но тут за обедом выпил несколько стаканов вина, а потом одну или две рюмки коньяка с Томом. Как только моя голова коснулась подушки, уже ничто не могло меня разбудить.

– Этот Том, о которым вы говорите. Том Палмер? Приятель Колдер? Я хочу сказать, ее кавалер?

– Да. Его мы тоже знаем всю жизнь.

– Он провел ночь в маленькой комнате для гостей. Не выходил из нее. Джонеси оставалась в маленькой спальне. Вы не покидали своей комнаты. Странное, знаете ли, воздержание для здоровых молодых людей. И у ваших родителей отдельные спальни.

– Все, что делается с двенадцати до шести, можно с тем же успехом делать с шести до двенадцати.

– То есть мы вновь переходим к Скайлару. Что вы о нем думаете?

– Я познакомился с ним в начале лета, когда побывал в Теннесси.

– Это не ответ на вопрос, что вы о нем думаете.

– Побыв там какое-то время, я понял, что он – обманщик.

– Простите?

– Он изображает южанина и простого деревенского парня, а на самом деле хитер, как лис.

– То есть очень умен.

– Да. И изобретателен. Он дурит всем головы.

– Ему хватило бы ума, чтобы украсть драгоценности?

– Несомненно.

– Вы считаете, их украл он?

– Нет.

– Почему нет? Он приезжает в пять часов, видит драгоценности, потом узнает, сколько они стоят, и не проходит и двенадцати часов, как они пропадают.

– Зачем они ему?

– Разве плохо заполучить пять миллионов долларов?

– Он бы не знал, что делать с драгоценностями, как обратить их в наличные.

– Такие мелочи обычно людей не останавливают.

– Послушайте, лейтенант, Скайлар приехал из тех мест, где люди не запирают дома, автомобили…

– В Теннесси нет грабежей?

– Наверное, есть. Но сбыть драгоценности ему бы не удалось.

– Сейчас, возможно, и нет. Может, он собирается подержать их несколько лет. Мудрое решение.

– Я не могу представить себе Скайлара вором.

– Есть воры, которые никогда не крали раньше. Ваши слова: у всех что-то случается впервые. В данном случае мотивом может служить как чувство обиды, так и жадность.

– Чувство обиды?

– Конечно. Деревенский парень приезжает в гости к богатым кузену и кузинам, видит, сколько всего у них есть, их роскошное поместье на берегу реки, бассейн, дорогие автомобили, слуги. А тут еще Колдер, а может, и ваша мать, и вы все с пренебрежением воспринимаете его манеру говорить, его одежду, его внешний вид. Колдер-то точно держит его за неотесанного мужлана. Как вы сказали, он далеко не глуп. Вы думаете, он этого не понимает?

– То есть он украл драгоценности в отместку за то, что мы немного посмеялись над ним? – Джон отвел глаза. – Возможно. Он обидчивый, хотя старается этого не показывать.

– Если он украл драгоценности, где он их мог спрятать?

– Откуда мне знать?

– Будьте начеку, а?

– Хорошо.

– А куда так рано уехала мисс Эпплярд?

– Понятия не имею.

– Она не говорила, что ей надо куда-то поехать с самого утра?

– Нет, не говорила.

– А ее не беспокоит, что вас может встревожить ее внезапный отъезд?

– Ее поступки меня не тревожат.

Лейтенант Кобб улыбнулся этому самоуверенному молодому человеку.

– Тем самым вы хотите сказать, что плевать вы на нее хотели. А она – на вас.

Глава 6

– Позвольте поблагодарить вас зато, что смогли принять меня в субботу утром. – Джонеси потупилась. – Прошлой ночью мне приснился сон, о котором я хочу поговорить с вами. Очень тревожный.

Хотя в кабинете и стоял стол, доктор Макбрайд не сидела за ним. Положив ногу на ногу, с блокнотом на колене, она расположилась в удобном, обшитом ярким ситчиком кресле, так же как и Джонеси.

– Очень тревожный? – переспросила доктор Макбрайд.

Магнитофон на столе она включила перед тем, как сесть в кресло.

– Такой реальный, – добавила Джонеси. – Я не помню такого реального сна.

– Расскажи.

– Этой ночью я лежала в кровати в спальне для гостей, в которой всегда сплю, если остаюсь на ночь в «Пэкстон лендинг».

– Это сон? Или ты действительно ночевала в «Пэкстон лендинг»?

– Прошлую ночь я провела в «Пэкстон лендинг». В маленькой спальне. Да, это сон.

– Тебе снилось, что ты спишь в кровати в этой комнате, когда ты действительно спала в кровати в этой комнате? Правильно я тебя поняла?

– Да.

– Что тебе снилось? Когда?

– Перед рассветом.

– Понятно. И ты спала.

– Я спала. Я услышала, как открылась дверь в коридор. Я посмотрела на дверь. Увидела стоящего в дверном проеме совершенно голого стройного молодого мужчину. Освещенного тусклыми коридорными лампами. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые руки и ноги. Нос и рот я видела в профиль. Он повернул голову, словно прислушиваясь. Его рука лежала на наружной дверной ручке. Потом он повернулся боком и закрыл за собой дверь. Свет выхватил из темноты загорелую кожу его груди, живота, ног.

– Какой свет?

– На столике у двери горел ночник.

– Как я понимаю, в твою комнату вошел не Джон.

– Нет. Кузен Джона, Скайлар.

– Что он сделал? Почему ты не закричала?

– Я очень удивилась. Он зачаровал меня. Такой красавец.

– Он появился в твоей комнате абсолютно голый? Прошел по дому абсолютно голым?

– Должно быть. Ничего не могу сказать. Когда он повернулся в профиль, я увидела его пенис. Он поблескивал, словно был в чем-то влажном. Длинный, он торчал из его тела.

Медленно его голова повернулась. Он смотрел на меня, лежащую в кровати.

На цыпочках, длинными шагами пересек комнату, оказался рядом.

Левой рукой сдернул с меня одеяло и простыню.

И посмотрел на меня. Оглядел меня. С головы до ног. Все тело. С улыбкой на устах. У него обаятельная улыбка, знаете ли.

Доктор Макбрайд выпрямилась в кресле. Переменила ноги: та, что была наверху, ушла вниз.

– Ты спала голой?

– Конечно. Я надеваю ночную рубашку только холодной зимой. А теплой летней ночью…

– Кто такой Скайлар? Я не знала, что у Джона есть кузен.

– Скайлар Уитфилд. Вчера он приехал из Теннесси. Со следующей недели он начинает учиться в Найтсбриджской музыкальной школе. Он играет на трубе. Никогда не был в Бостоне.

– Значит, вчера вечером ты впервые его увидела?

– Да.

– Он тебе приглянулся?

– О, да. Очень. Такой мужчина. Он как-то по-особенному стоит, двигается, смотрит на тебя. Он излучает секс.

– Что это означает для тебя? Излучать секс…

– Его тело, его глаза испускают электрические волны. Не могу объяснить. Он прекрасно знает, что он – мужчина. И чертовски этим счастлив. Я хочу сказать, тем, что он – мужчина. Наверное, таких людей мне видеть еще не доводилось. Вы знаете, он совершенно ничего не стыдился. И что-то в нем заявляет во весь голос: «Ты – женщина? Это же прекрасно!» – Джонеси улыбнулась.

– Он подходил к тебе ночью, я хочу сказать, вечером?

– Нет. Нет. Я думаю, так уж он устроен. Он спросил, девушка ли я Джона.

– И что ты ответила?

– Что-то сказала. Не помню, что именно.

– Продолжай.

– Я начала поворачиваться на правый бок, спиной к нему.

Он быстро уперся ладонями в мои плечи. Прижал меня спиной к кровати.

Потом запрыгнул на кровать, сел мне на бедра, колени его оказались по обе стороны моих ног. Складки на его животе были не глубже волоса.

– Ты все смогла разглядеть при слабом свете ночника?

– Я все видела. За окном уже занималась заря. Его пенис лежал у меня на животе.

– Почему ты не закричала?

– Потому что он закрыл мне рот своим. Губы его охватили мои. Я едва могла дышать. От него так хорошо пахло. Ни от одного мужчины не шел такой приятный запах. Это тебе не одеколон.

– И чем он пах?

– Кожей. Солнцем на коже. Чистым потом. Природой. Он пах природой. Знаете, свежим воздухом, глоток которого можно поймать только в лесу. Он пах настоящим.

Он раскрыл мне рот. Губы его по-прежнему охватывали мои. Потом его язык проник внутрь, приподнял мой язык, начал кружить вокруг моего языка, ныряя под него, касаясь неба.

– Ты не сопротивлялась? Не пыталась что-нибудь предпринять?

– Я сопротивлялась. Извивалась под ним, пыталась поднять одно бедро, потом другое, чтобы скинуть его. Барабанила по спине кулаками. Все равно что барабанила ими по гладкому дереву. Только мускулы под его гладкой кожей двигались. Я вытянула руки, попыталась схватить его ягодицы.

– Он не остановился?

– Нет. Это было чудесно. Потом его нога заелозила по моей промежности. Думаю, я тотчас же кончила.

– Должно быть, он очень худой.

– Его рот оторвался от моего. Язык начал играть с моим левым соском, потом с правым.

– Твой рот освободили. Почему ты не закричала?

– Я задыхалась, не знаю почему. У меня перехватило горло.

– Он не сжимал тебе шею?

– Нет. Его левая рука поглаживала мою правую грудь.

– Ты плакала?

– Думаю, что да. Вроде бы я чувствовала на щеках холодные слезы. Я вспотела. Мы оба вспотели. Его тело соскальзывало с моего. Потом один его палец, через какое-то время два и, наконец, три его пальца вошли в меня. Могла я кончить три раза?

– Не знаю. Могла?

– Могла я получить все эти оргазмы во сне, когда наяву ничего не было?

– Во сне?

– Я вжалась затылком в подушку, выгнула спину, я хотела, чтобы он как можно скорее вошел в меня.

– Он вошел? И как он это сделал?

– Сделал не он. Я. Его пальцы все еще были во мне. Я поняла, что его колени уже между моих ног. Потом он потянул меня на свои бедра, руки скользнули мне под спину, пальцы схватились за плечи. Он оторвал меня от кровати. И внезапно мне в легкие ворвался свежий воздух. Я пила и пила его. Терлась лицом о его шею.

Я как бы сидела у него на бедрах. Не знаю.

Я вставила в себя кончик его пениса.

Он особо не двигался. Но я снова кончила.

Каким-то удивительным движением он развел свои колени, мои бедра и медленно вошел в меня. В меня, вы понимаете, о чем я? Вошел глубоко-глубоко. Потом вытянул ноги вдоль моего тела.

Сначала он ограничился только вращательными движениями, вы знаете, о чем я? Вращал бедрами! И лишь когда я сцепила ноги у него на спине, он начал долбить, долбить и долбить.

– Меня ждут в «Уэллфлите» к ленчу, – успела вставить доктор Макбрайд.

– Потом мы лежали вместе, тяжело дыша, приходя в себя. Одна его нога на моем животе. Рука – на груди.

Какое-то время спустя он встал, поцеловал меня в щеку и тихонько, на цыпочках, широкими шагами пересек комнату и скрылся за дверью.

– За все время он не произнес ни слова?

– Я не знаю, спала ли я или отключалась. Или именно тогда я и проснулась.

– Но ты сказала, что спала?

– Да. Постель была вся измята. Обычно я сплю спокойно. И простыня промокла от пота.

Никогда в жизни не испытывала я такой усталости. Болели все мышцы.

В общем, больше я спать не могла. Поднялась, дотащилась до душа, поехала в город. Дожидаясь девяти часов, чтобы позвонить вам, поверите ли, съела шесть пончиков. Никогда раньше я не съедала сразу шесть пончиков.

– Джоан, ты уверена, что тебе все это приснилось?

– А как это еще объяснить?

– Не знаю. Обычно такие сны не бывают столь четкими. Ты даже смогла описать его необычный запах. Сны не длятся так долго. Заря, занимающаяся за окном. Очень уж реалистично.

– Сюрреалистично?

– Нет. Реалистично. Я сказала, реалистично.

– Я знаю. Вот почему я и приехала к вам.

– Почему? Почему ты приехала ко мне? Это не первый эротический сон, который приснился тебе. Если мы говорим о сне.

– Как я могла получить многократный оргазм во сне, лежа в кровати одна, если в реальности, занимаясь любовью, мне этого не удается?

– Джоан, я не уверена, что ты лежала в кровати одна. Можешь ты описать какие-то особые приметы тела этого юноши?

Джонеси улыбнулась:

– Я уже описала, не так ли?

– Особые. Родимые пятна. Шрамы.

– На ногах у него следы укусов клещей. Один под пупком.

– Раньше ты видела его обнаженным?

– Нет. Я познакомилась с ним вчера вечером.

– Джоан, я думаю, мне надо послать тебя в больницу. Сдать анализы. Убедиться, что это сон, а не изнасилование.

– Вы не можете. Вернее, я не могу.

– Почему?

– Вчера днем я занималась любовью.

– С Джоном?

– Они кузены.

– Это неважно. Анализы спермы на ДНК очень точные. Ты принимаешь противозачаточные таблетки?

– Да.

– А как насчет защиты от?..

– Джон и я… других… сексуальных партнеров у нас нет.

– Однако…

– Я доверяю Джону.

– Я бы хотела определить, изнасиловали ли тебя прошлой ночью. Этим утром. Ты действительно веришь, что все это – сон?

– Я не знаю. Я не могу поверить, что я так измяла постель. Ничего подобного со мной не случалось. И так загоняла себя. Разве такое возможно? Вы правы. Слишком уж все было реально.

– Я думаю, если бы ты пребывала в полной уверенности, что это сон, то не стала бы искать встречи со мной в субботнее утро, да еще на День труда. Я права?

– Не знаю.

– Джоан, и что нам с этим делать? Ты не хочешь, чтобы я дала тебе направление на анализы?

– Нет.

– Тогда я просто не знаю, что предпринять в такой ситуации.

– Я тоже, – вздохнула Джонеси.