Текст книги "Письмо не по адресу"

Автор книги: Гортензия Ульрих

Соавторы: Йоахим Фридрих
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Забудь об этом!

Можешь ко мне не приходить! Совсем!

Я здесь сижу как дура и жду тебя, а ты предпочитаешь проводить время с СОБАКОЙ, да ещё в свинарнике. Развлекайтесь на здоровье!

И вообще, это что за дела? Разумеется, Камилла отправит свиней на ферму, бабушка же её попросила! Что ты там опять вынюхиваешь?!

Скажите пожалуйста, его информатор – СОБАКА! Ты совсем спятил? Ты тащишься вслед за СОБАКОЙ, которая, видите ли, убеждена, что со свиньями поступают по-свински?

Знаешь, Берри, если у тебя нет желания со мной встречаться, так бы сразу и сказал. К чему было придумывать такие дурацкие отговорки?

Забудь про встречу!

МАКС

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Липински под прикрытием

Привет, МАКС!

Это почему? Речь идёт о ТВОИХ свиньях! Может быть, ты просто не хочешь их вызволить? И вот ещё что, насчёт Липински: это кто угодно, только не обычная собака! Если бы я знал, что ты так разозлишься, я бы ни за что в жизни не потащился в этот чёртов свинарник. Скажи, приходилось ли тебе бывать в свинарнике? Наверняка нет. Так вот, в мире есть много вещей, которые не очень хорошо пахнут. Но поверь, с тем свинарником, в котором я был, не сравнится ничто. Бр-р-р! Бе-е-е-е. Меня уже от одного воспоминания об этом чудо-местечке начинает выворачивать наизнанку.

Так вот, ферму оказалось действительно очень легко найти. Садишься на автобус № 75, едешь до конечной, потом на любом другом автобусе, который там ходит, проезжаешь ещё километра три по прямой до церкви. Тут выходишь (если, конечно, не едешь на внедорожнике) и бодрой рысью бежишь минут двадцать по полю на юг. Правда, грязновато, но я был к этому готов: на мне были мои брюки «с отделкой от Липински». Когда грязь доходит тебе до колен, остаётся только ориентироваться по запаху. Тебе никогда не приходило в голову, что свиньи пахнут бульонными кубиками «Магги»? Гм. М-да. Пожалуй, впредь я буду более разборчив в отношении того, что добавлять в суп при варке…

И вот я наконец приближаюсь к этому свинскому месту. Запах одуряюще-тошнотный. Дышу только ртом, изо всех сил креплюсь, чтобы не грохнуться в эту кучу грязи без сознании. Головокружение, шум в ушах. Плевать. Шатаясь подхожу к дверям.

И что я там вижу? Огромное количество свиней. Всё пространство вокруг меня хрюкает, чавкает и воняет.

ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ?

Мозг отказывается соображать, весь затуманенный свиновонью.

– Эй! Здесь есть кто-нибудь? – кричу я из последних сил.

– Йофф.

Этот краткий, но такой знакомый ответ может принадлежать только ему, партнёру Кулхардта. Так и есть! Мне сразу становится получше. Осторожно начинаю пробираться через свинотолпу. Шаг за шагом, свин за свином. Ага, вот и он, Липински-свински: стоит в загончике и пристально смотрит на меня, словно говоря: «СПОКОЙНО, ПАРЕНЬ. Всё в норме. Смотри не раскрой меня. Я здесь ПОД ПРИКРЫТИЕМ».

Собственно, всё так и выглядело: Липински стоял возле большущей свиноматки, которую можно было бы, слегка подгримировав, снимать в фильмах в роли бегемотихи. Его окружало не меньше дюжины поросят, которые с недоверием разглядывали нашего шпиона. На мордочках их было написано что-то вроде: «Неужели наш папа выглядит ТАК?»

– Липински! – кричу я. – Что ты здесь делаешь?!

Молчит. Вместо ответа подходит ко мне, поднимает заднюю лапу и…

– Мартини! – ору я. – Только безо льда!

Увы, поздно. Надо обязательно сходить в видеотеку и взять напрокат пару фильмов о любимом герое Липински. Гав-гав-семь.

«Ну и ладно, – думаю я. – Раз уж мы оба здесь, расспрошу-ка я его, что всё это значит».

– Ты выслеживаешь здесь Камиллиных свиней? – начинаю я допрос.

– Йофф.

– Ага. И где они?

Молчит. Тут я вспоминаю, что он отвечает только на те вопросы, на которые можно ответить «йофф» или «нёфф».

– Скажи, Камиллины свиньи здесь?

– Нёфф.

– А что тогда ты здесь делаешь?

Молчит.

– То есть я имею в виду, Камиллины свиньи здесь были?

– Нёфф.

– Ага. Их сюда ещё только привезут?

– Йофф.

– А потом?

Молчит.

Я судорожно размышляю, как с помощью «йофф-нёфф вопросов и ответов» я смогу понять, что же всё-таки происходит с Камиллиными свиньями. Тут дверь с улицы открывается, раздаются чьи-то голоса. Испугавшись, я прыгаю в загончик к Липински и приземляюсь возле него. Он не упускает возможности ещё раз меня сердечно (хотя уж скорее – мочево-пузырно:)) поприветствовать; свиномама внимательно изучает меня, тараща свои глазки-пуговицы, прохрюкивает парочку приветственных слов на своём свиноязыке, а её детишки мигом начинают облизывать моё лицо. Бр-р-р. М-да. Короче, МАКС, если придётся заморачиваться на такую вылазку ещё раз, пойдёшь ты! Хватит с меня!

– О ка-а-а-ак же я люблю этот запах! – произносит женский голос.

– Фрау профессор, а по-моему, здесь воняет! – отвечает мужской голос.

Хеберлайн! Ах ты зараза! Этот голос я ещё долго не забуду!

– У вас плохо развито чувство прекрасного, милый Хеберсвинчик, – смеётся женщина.

А вот и Камилла! Сладкая парочка свинопытов!

– И что же тут происходит? – вопрошает Хеберлайн.

«Ага, вот и я бы хотел это понять», – думаю я, пытаясь не обращать внимания на то, что одна из свинодеток пытается выяснить, не новая ли я свиномама и нет ли у меня молочка.

– Думаю, здесь можно оставить двоих наших друзей, – говорит Камилла.

– О, вы действительно уверены, уважаемая Камилла, что здесь они в безопасности? – раболепно спрашивает Хеберлайн. – Ведь это же единственные экземпляры… Уникальные образцы… Если мы их потеряем, все наши надежды на этот бизнес рухнут!

– Гм. А что за бизнес? – спрашивает другой мужской голос. Видимо, это фермер.

– Не нашего ума дело! – грубит Камилла в ответ. – Ваше дело – хорошенько заботиться о наших любимцах. А ты, Хеберлайн, просто трусливый заяц! Вот поэтому из нас никогда не получится пары! Мне нужен настоящий мужчина! Достойный меня!

– Ну почему вы так жестоки? – вздыхает раздавленный Хеберлайн.

– Я не жестокая, я реалистичная. Вот поэтому наших драгоценных свинок мы привезём сюда. Здесь до них никто не докопается. И знаешь почему, Хеберлайн?

– Н-не знаю, – бормочет этот идиот.

– Потому что у всех на виду – это самое лучшее укрытие. Свиньи среди свиней! Понимаешь?

– Нет. Ну… Да… Я полагаю…

– Не надо полагать. Верь мне. Подождём, пока заказчик переведёт нам деньги. И уж тогда наши хрюкотики-антрекотики войдут в историю. Здесь, правда, пока не хватает наших специальных беговых дорожек…

– Специальных беговых дорожек? – изумлённо спрашивает фермер. – Для свиней? А зачем? У них от этого мясо становится лучше?

– Что? Гм… Может быть, может быть.

– Беговые дорожки, – бормочет фермер. – Свиньи бегут по ним, и мясо становится нежнее. Хм. Неплохая идеи! Скажите, а вы не одолжите мне ваши беговые дорожки? Я смогу совершить революцию на мировом рынке мясных продуктов!

– Да, да, не сейчас, – нетерпеливо отвечает Камилла.

– Но…

– Тихо, Хеберлайн! – шикает Камилла на своего осла. – Нет времени на болтовню.

Хеберлайн что-то мычит. Камилла поворачивается к фермеру:

– Так, мы уезжаем. Ваша задача – проследить, чтобы наши любимцы получали только первоклассный корм.

Мне становится совсем плохо, и дело даже не в том, что свиномама нежно водит пятачком по моим буйным кудрям.

Дверь в хлев закрывается, и через пару секунд внутри снова становится тихо. В загончиках по-прежнему нестройно похрюкивают свиньи.

– Так, теперь ясно, что затевает Камилла, – тихо говорю я. – Свиней заставляют бегать, чтобы их мясо становилось нежнее.

– Йофф.

– Но это же издевательство над животными!

– Йофф.

– Мы должны что-то сделать!

– Йофф.

– И что?

Молчание.

Не прогавкав более ни слова, Липински выскальзывает из загончика, и вот его уже след простыл. Я торопливо отстраняю от себя свиномаму и свинодетей, уже вполне привыкших к моему присутствию, и устремляюсь за ним. Но он уже куда-то умчался.

Домой я добрался сравнительно быстро, но это было не так-то легко. Представь, я выглядел как свинья и пах как свинья. Правда, это дало мне одно важное преимущество: в автобусе я без проблем занял целую скамейку:).

Придя домой, я тут же избавился от воняющей одежды, выбросив её в мусорный бак, и рысью помчался и душ. Целый час я пытался смыть с себя этот запах, но безуспешно. Я продолжаю пахнуть «Магги». Свиной кошмар, вот что это такое.

Но тем не менее согласись, поездка прошла не зря. Теперь мы по крайней мере точно знаем, что Камилла планирует делать со своими свиньями и для чего ей вздумалось ставить их на беговые дорожки. Помнишь, как она сразу разозлилась, когда фермер заговорил об этом? Революция на мировом рынке мясных продуктов! Ужас! Ты можешь себе это представить? Если план Камиллы удастся, то тысячи невинных свиней будут поставлены на тренажёры и вынуждены будут бегать по ним день и ночь, а для чего? Чтобы кто-то мог приготовить себе более нежные на вкус котлеты. МАКС, мы не должны этого допустить, ведь правда?

Если бы сейчас было не так поздно, я бы побежал в офис Кулхардта. Придётся отложить до завтрашнего утра. Может быть, ты тоже придёшь? У Кулхардта наверняка есть план, как расстроить затею Камиллы. Ну так что, до завтра? Я с нетерпением жду нашей встречи и надеюсь, что ты на меня всё-таки не злишься!

Берри

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Я приду!

У меня нет никакого желания извиняться перед тобой за последнее письмо и говорить тебе, что ты всё-таки молодец, раз поскакал за Липински (ё-моё, это же собака, не забывай об этом!).

В любом случае я больше на тебя не сержусь. Почему? Да потому что, если всё, что ты услышал, правда, то свиньи ещё явно не выпутались из этой истории. И мы должны их спасти. Если нам удастся спрятать куда-нибудь этих двух «образцовых» свиней, то вся затея Камиллы пойдёт коту под хвост, ведь результат своих опытом она предъявить не сможет.

Знаешь что, Берри, мы добьём эту тётку! О'кей?

Завтра утром пойду к Кулхардту, а там посмотрим, как быть дальше.

С дружескими (примирительными) приветами,

МАКС

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Аромат абрикоса

Привет, МАКС!

Вот если бы ты СЕЙЧАС на меня разозлилась, у тебя было бы на это полное право. Я действительно хотел дождаться тебя в офисе Кулхардта, но у меня не получилось! Честно, не получилось. Сейчас всё расскажу, и ты сама поймёшь.

Подойдя к дому, где располагается офис Кулхардта, я почувствовал какой-то сильный и знакомый запах. Когда я поднялся по лестнице, у меня не осталось сомнений, что ТАК пахнуть мог только он, Липински. И действительно, пёс вперевалочку шёл по лестнице, направляясь к двери, где висела табличка с его именем и именем его партнёра Кулхардта.

– Ты что, ещё только возвращаешься с фермы? – изумлённо спрашиваю я.

– Йофф.

– Да, не быстро. Дышишь тяжело. Ты что, всю дорогу бежал?

– Йофф.

– Зря, мог бы доехать. Семьдесят пятый отходит прямо от…

Тут я вдруг спохватываюсь: неужели я пытаюсь объяснить СОБАКЕ, на каком автобусе можно доехать от той фермы?

– Берри! Липински! – восклицает Мильфина при виде нас. – Ой, один из вас очень сильно воняет!

– Он! – быстро говорю я, показывая на Липински.

Мильфина отбегает от нас и начинает спешно что-то искать.

– Я как раз недавно купила упаковку освежителей воздуха. Куда я могла их положить? Не помните, Липински?

– Нёфф, – и с этими словами Липински исчезает за одной из дверей.

– Куда это он? – спрашиваю я.

– В душ. Я как раз поставила на полку новый гель для душа с ароматом абрикоса! – кричит она в сторону двери, за которой скрылся Липински.

– С ароматом абрикоса? – не верю я своим ушам.

Мильфина кивает и почтительным шёпотом добавляет:

– Такой гель ему особенно нравится. Я всегда покупаю для него абрикосовый гель в «Альди», как только на него делают скидку.

– Берри Блу! – раздаётся голос Кулхардта. – Зайди, поговорить надо.

Захожу в его кабинет. Кулхардт сидит, небрежно развалившись и закинув ноги на край стола, смотрит в окно. К счастью, на этот раз стол не украшен бокалом коктейля «Ред Кулхардт».

– Липински рассказал тебе о своём задании? – спрашивает он, даже не повернувшись ко мне. – Камилла и её свиньи. Если ты понимаешь, о чём я говорю.

– Нет, не рассказал. Я сам всё видел. Я был там.

Кулхардт поворачивается ко мне и принюхивается:

– По запаху не скажешь.

– Я уже помылся.

– Ага. Тогда рассказывай, Берри Блу.

Стараясь быть максимально точным и немногословным, я рассказываю ему о своём вчерашнем приключении. Некоторые подробности личного характера опускаю. Кулхардт сосредоточенно слушает меня. В какой-то момент в кабинет заходит Мильфина с баллончиком освежителя воздуха и пшикает несколько раз.

Наконец Кулхардт задумчиво кивает и снова переводит взгляд на окно.

– Давай обобщим. Эксперимент. Свиньи, бегущие трусцой. Особенная порода. Необыкновенно нежное мясо. Сделка на многие миллионы. Но при этом – издевательство над животными. Ты уверен?

– Уверен! Есть неоспоримые доказательства. Скажите, почему вы считаете, что эта сделка стоит многих миллионов?

– Почему я считаю, что эта сделка стоит многих миллионов? Липински, он этого не понимает.

– Нёфф.

В этот момент мой нос улавливает приятный аромат абрикоса. Входит Липински. Он, судя по всему, действительно принимал душ, потому что на шее у него висит полотенце. Липински подходит ко мне и поднимает заднюю лапу.

– Меня зовут Бонд! Джеймс Бонд! – рявкаю я.

Липински медлит секунду-другую, смотрит на меня отстраненным взглядом и ставит лапу обратно на пол. Сработало! Метод действенный!

Кулхардт смотрит на меня и ухмыляется:

– Умнеешь, Берри Блу. Хорошо. Очень хорошо.

– Мне рассказала Мильфина!

– Вот-вот. Запомни на будущее, мой мальчик: там, где секретарша на твоей стороне, тебе всегда будет везти. Запомни хорошенько.

– Йофф.

– Так вот, – продолжает Кулхардт. – Почему эта сделка может озолотить Камиллу? Во-первых, это не сделкА, а сделкИ. Четыре штуки. Номер один: фермеры покупают беговые дорожки, чтобы установить их в свинарниках. Номер два: фермеры покупают свиней особой породы. Номер три: мясники покупают мясо этих «спортивных» свиней. И номер четыре: покупатели приходят в магазины и покупают мясные продукты, изготовленные из этого мяса – филе, антрекоты, котлеты… Вот так это выглядит, если ты рассказываешь мне правду, Берри Блу.

– Правду, разумеется. Согласитесь, это издевательство над животными!

– Тогда мы должны помешать Камилле. Немедленно.

– Немедленно? Разве мы не можем подождать МАКС?

– Немедленно. Можем ли мы подождать МАКС? Липински, у нас мало времени?

– Йофф.

– Тогда мы должны бежать. Липински, у нас совсем мало времени?

– Йофф.

– Тогда мы не можем бежать. Мы поедем.

– НЕТ! – кричит Мильфина из приемной.

– Нёфф! Нёфф! Нёфф! – вторит ей Липински.

Кулхардт встаёт.

– Спокойно. «Редхот» поможет нам сэкономить время.

Липински смотрит на меня бесконечно печальным взглядом своих слезящихся глаз, стряхивает с шеи полотенце и пошатываясь следует в коридор за Кулхардтом.

– Удачи, – выдыхает Мильфина, оборачивая мне вокруг шеи шарф, на котором прикреплён ценник «Альди».

– Я ничего не понимаю! – шепчу я в ответ. – В чём дело?

– Увидишь, Берри, – отвечает она также шёпотом.

Кошмар какой-то! Всё, больше писать не могу! Кулхардт подъехал. Бегу к нему, пока «Редхот» не попался на глаза родителям. Они меня ни за что на свете не отпустят, если увидят ЭТО.

Когда прочитаешь моё письмо, пожалуйста, приходи скорее в офис Кулхардта!

Ну и дела! Полный дурдом!

До скорого!

Берри

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:«Редхот» с открытым верхом и «Мороженица Джованни»

Привет, МАКС!

Это снова я. Ложная тревога. Кулхардт заехал сказать мне, что бабушки прибудут позднее и у меня есть час времени, а потом он ждёт меня в своём офисе.

Рассказываю, что было дальше. Следом за Кулхардтом мы выходим из дома, проходим сколько-то десятков метров по улице и оказываемся у въездных ворот. Оглядываюсь на Липински и замечаю, что он плетётся за нами медленнее обычного. Каждый следующий шаг, кажется, даётся ему всё с большим и большим трудом.

Наконец мы подходим к гаражу необъятных размеров. Кулхардт открывает массивные двойные двери одним движением руки. Силища у него, надо понимать, отменная!

– Разрешите представить, – обращается он ко мне. – «Редхот»!

– Нёфф, – мямлит Липински еле слышно.

– ЧТО ЭТО? – спрашиваю я изумлённо, вглядываясь в предмет, который Кулхардт так церемонно мне представил.

– Что это? «Редхот» [42]42
  Red hot (англ.) – буквально «горячий красный»


[Закрыть]. Кадиллак. С изменяющейся конфигурацией. Год выпуска – 1959. Красный. Мой любимый цвет.

– С изменяющейся конфигурацией?

– С изменяющейся конфигурацией. Можно открыть верх, можно закрыть.

– А, вот как.

МАКС, честно, «Редхот» – это не автомобиль. Это какой-то корабль на колёсах! И ещё этот цвет! Красный! Ярко-красный! Кроваво-красный! Дьявольски красный! Нет, кулхардтски красный!

– Я пользуюсь им только в экстренных случаях. Сейчас как раз такой случай. – Он одним прыжком усаживается за руль и кричит: – По местам! Пристегнуться!

Я открываю переднюю дверцу. Смотрю, а на сиденье установлено специальное детское автомобильное кресло.

– Это для Липински? – спрашиваю я.

– Это для Липински? А для кого же ещё? Или тебе тоже такое положено по возрасту?

Липински покорно вскарабкивается на сиденье, не переставая бормотать свое «нёфф, нёфф!». Потом поднимает на меня обречённый взгляд.

– Я должен тебя пристегнуть?

– Йофф.

Знаешь, не так-то просто пристегнуть собаку, усаженную в детское автомобильное кресло. Наконец это мне удаётся, и я усаживаюсь возле Липински. Переднее сиденье красного стального монстра настолько широкое, что здесь легко могут усесться ещё два человека (или две собаки).

Кулхардт заводит мотор. Такой клёвый звук! Мельком замечаю, что Липински закрыл глаза. Раз, два… Понеслось!

Мы ещё не доезжаем до первого перекрёстка, а мне уже понятно, почему Мильфина и Липински вели себя так странно. Кулхардт – клёвый, классный! Это я давно понял. Но водить машину он не умеет ВООБЩЕ, поверь мне!

Он едет не то чтобы быстро, а очень… как бы это сказать… отрывисто. Включает полный газ и едет, а как только приближается к какому-нибудь препятствию или перекрёстку, что есть силы давит на тормоза. Потом резко выворачивает руль и снова даёт полный газ. Вот такой цикл: полный газ, полный тормоз, руль, полный газ. Тебя бросает то вперёд, то назад, швыряет и подкидывает. Тренировки для космонавтов ни в какое сравнение не идут!

К счастью, до свинофермы нам удаётся доехать живыми. «Редхот» резко останавливается, колёса вжикают и затихают. Дыхание разгорячённого мотора успокаивается. Я тут же отстёгиваюсь, освобождаю несчастного Липински. Ура, снова земля под ногами.

Липински смотрит на меня остекленевшими и, по-моему, окосевшими глазами. Неудивительно. Сначала работа под прикрытием в этом вонючем хлеву, потом поездка на «Редхоте». Кто угодно рассудком помутится.

– Тебе тоже плохо, Липински? – тихо спрашиваю я.

– Йофф.

Липински подходит ко мне и поднимает лапу. Заднюю, естественно.

– Шикарно выглядишь, Манипенни! – вскрикиваю я.

– Плевать я на это хотел! Вы находитесь на частной территории! – кричит чей-то голос в ответ.

Я узнаю его: это голос хозяина фермы, с которым Камилла и её ассистент приходили в свинарник.

К нам подходит здоровяк в комбинезоне. Красавец, нечего сказать: подбородок в шесть складок, розово-красные щёки, на голову напялена шапчонка, которая была ему впору разве что в школьные годы.

– Так, и перед нами – его владелец? – спрашивает его Кулхардт холодным голосом.

– Что?

– Что? Владелец. Земельный участок. Собственность. Вы владелец участка?

– А, кхм, ну да. Это я. А кто вы такой?

– Кто я такой? Кулхардт.

– И что вам нужно?

– Что мне нужно? Свиньи.

– Тогда вы попали точно по адресу! – проясняется лицо здоровяка. – Сколько свиней вам необходимо?

– Сколько свиней мне необходимо? Мне нужны две. Но две особенных. Свиньи Камиллы. Ясно?

– Что за свиньи Камиллы? У моих свиней нет имён, – отвечает этот свинопапка.

– Свиньи Камиллы Марципан. Свиньи особой породы.

Фермер отрицательно мотает головой, и его подбородки кувыркаются друг через друга:

– Понятия не имею, о чём вы.

Кулхардт обращается к Липински:

– Свиньи ещё здесь?

– Йофф.

– Вы что, разговариваете с собакой? – мычит здоровяк.

– Я разговариваю с собакой? Нет. Я разговариваю с Липински.

– С меня хватит! Немедленно убирайтесь с моей территории!

– А если мы вас не послушаемся? – спрашивает Кулхардт.

– Тогда я позову своих сыновей! Ганс! Франц! Петер! Пауль! Живо сюда!

Секунду спустя откуда ни возьмись появляются ещё четыре здоровяка, каждый в комбинезоне и шапке. А я и не знал, что свинофермеры размножаются клонированием…

– И что теперь? – тихо спрашиваю я.

– И что теперь? Едем.

Десять секунд спустя мы уже сидим в «Редхоте», пристёгнутые по всем правилам. Полный газ, вжик! Отъезжаем.

– Что будем делать дальше?

– Что будем делать дальше? План «Б».

– В чём он заключается?

– В чём он заключается? Я не знаю. Планы я разрабатываю в своём кабинете.

Если бы тебе довелось поездить с Кулхардтом на «Редхоте», ты бы тоже радовалась каждому красному сигналу светофора, как мы с Липински. Переводя дух в один из таких благословенных моментов, я услышал какой-то знакомый звук.

– Узнаёте звук? – спрашивает Кулхардт.

– Йофф.

– Кудахтанье! – вскрикиваю я. – Бабушки! Морщинистая и надутая!

– Кафе-мороженое, – указывает Кулхардт на противоположную сторону улицы.

Вижу! Кафе называется «Мороженица Джованни». У входа толпится куча народу.

– Так, красотки снова разыгрывают своё шоу! – злюсь я. – Нужно что-то сделать!

– Йофф. – Тогда давай сделаем это, Берри Блу.

Светофор подмигивает зелёным, и Кулхардт включает полный газ. С лязгом и шумом мы въезжаем на тротуар.

– Куда мы едем? – кричу я.

– Куда мы едем? Никуда. Припарковываемся.

– Но здесь нельзя парковаться!

– «Редхоту» можно.

Произнеся эти слова, Кулхардт выпрыгивает из машины и решительным шагом направляется в «Мороженицу Джованни». Я отстёгиваюсь, освобождаю Липински, и мы бежим следом.

В итальянской мороженице разворачивается до боли знакомое мне представление. Фрау морщинистая, при всём макияже, в ярких разноцветных одеждах, с сиреневыми волосами и букетом цветов на шляпке, стоит на стуле, размахивает крыльями, то есть руками и кудахчет что есть силы.

Рядом стоит фрау надутая и орёт нечеловеческим голосом на невысокого полного мужчину. Судя по выражению его лица, он вот-вот взорвётся. Да, наверно, я выглядел точно так же, когда надутая распекала меня…

– Вы гарантировали, что в мороженом нет ни капли алкоголя!

– В «Мафиозо» нет ни goccia [43]43
  Goccia (итал.) – капля.


[Закрыть]алкоголя! – кричит в ответ мужчина. – В «Шнарцвальде» есть алкоголь! В «Киршенликёре» есть алкоголь! Но в «Мафиозо» – но, нет алкоголя! Неммено уна гоччиа! Ни капли!

Судя по акценту и выражениям, это и есть сам Джонанни.

– Тогда почему моя подруга так себя ведёт?

Морщинистая издаёт чавкающий звук, слезает со стула и направляется в угол.

– Что она делает? – спрашивает несчастный Джованни.

Надутая прижимает палец к губам и шёпотом отвечает:

– Тсс. Ни звука! Она пытается снести яйцо. Мешать ей категорически нельзя!

– Яйцо? – изумляется Джованни. – Scusi, pero… [44]44
  Scusi, pero… (итал.) – Извините, но…


[Закрыть]Простите, но яйца откладывают галлинас… Курицы! А не старые дамы!

– Мама, – спрашивает маленький мальчик, стоящий неподалёку от меня, – эта цветная тётя действительно умеет откладывать яйца?

– Тихо! – шипит в ответ его мать. – Ещё пропустим что-нибудь интересное!

– Эй! – перекрывает весь этот шум железный голос Кулхардта.

Фрау надутая оборачивается и узнаёт его. Лицо её застывает от ужаса. Морщинистая нервно чавкает в своём углу.

«Вот вы и попались», – торжествующе думаю я.

– Что вам нужно от меня? – вопит надутая.

– Что мне нужно от вас? Когда вы здесь закончите, я хочу с вами переговорить.

– Что значит «когда закончите»? – кричу я. – Мы же хотели положить конец их проделкам, разве нет?

– Не сейчас, – Кулхардт делает краткий кивок в сторону Липински, и они уходят, ничего не сказав более ни бедному Джованни, ни бабушкам-несушкам.

– Уходим! – кричит надутая своей подруге, и та мгновенно вскакивает. Обе молча следуют за детективами. Сообразив, что произошло, я тоже направляюсь к двери. Уходя, я слышу, как тот маленький мальчик кричит:

– Мама! Цветная бабушка всё-таки умеет откладывать яйца! Оборачиваюсь. Мальчик стоит там, где только что была фрау морщинистая, и держит в высоко поднятой руке «киндер-сюрприз».

Выхожу на улицу. Кулхардт, Липински и обе бабушки стоят возле «Редхота».

– Через час. В моём офисе, – слышу я голос Кулхардта.

– А что потом? – спрашивает надутая.

– А что потом? Вы окажете мне небольшую услугу.

– А если мы откажемся?

– Если вы откажетесь? Тогда завтра утром я отправлю в полицию донос на двух милых дам, которые очень любят сладкое. Фотографии тоже будут. И вам придётся поискать другую работу.

– Ну хорошо, – вздыхает надутая. – Что нужно делать?

– Что нужно делать? Расскажу через час, когда будет готов план «Б».

– Чтобы подготовить план «Б», ему нужно вернуться в свой кабинет, усесться за стол и подумать, глядя в окно! – слышу я свой голос.

– Совершенно верно, Берри Блу.

Мы усаживаемся в «Редхот», и адская гонка продолжается.

– И что, если они окажут нам эту услугу, то донос в полицию вы завтра отправлять не будете? – спрашиваю я Кулхардта.

– Донос в полицию я завтра отправлять не буду. Верно. Я сделаю это послезавтра. Учти на будущее, Берри Блу: всегда нужно запоминать, что тебе говорят люди. И что им говоришь ты. Он отвёз меня домой, потому что должен побыть один и подготовить план «Б». Так он сказал, и я его прекрасно понимаю. И раз уж бабушки придут позднее, то мне точно стоит… так, стоп! Чёрт! Уже так поздно! МАКС, я побежал!

Приходи в офис Кулхардта как можно скорее. Может быть ты уже сейчас там…

Берри