Текст книги "Слепое пятно"

Автор книги: Гомер Флинт

Соавторы: Остин Холл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава XXVI
Прямиком из рая

Непохоже было, чтобы ходил человек. Животное тоже не могло бы производить такие звуки. Они не были глухими или барабанящими – скорее, нечто вроде неровного шарканья, непохожего ни на что, что я слышал ранее.

Однако в следующую секунду мы различили нечто другое, явно перекрывавшее шаги. Это было тоненький, мелодичный смешок, перешедший в глубокий, но слабый пульсирующий звук, напоминающий биение сердца. Он раздался лишь однажды.

Сразу за ним последовали размеренные щелчки – как будто кто-то легко бил тростью по мостовой, только острее. Это длилось минуту, в течение которой другие звуки прекратились.

И снова шаги. Они были негромкими, но в тишине этой комнаты отдавались эхом.

Наконец Шарлота уже не могла этого выносить. Она положила кольцо на стол, где оно продолжало издавать звуки непонятно откуда.

– Подумать только! Вы… вы, господа, – доктор Маллой заикался, – вы, господа, тоже это слышите?

Мисс Кларк заметно побледнела. Но ее губы оставались твердо сжатыми.

– Это ничего не доказывает, – сказала она с уверенностью теософа. – Вы не должны этому верить… это не правда о…

– Прошу прощения, – перебил сэр Генри, – но с этим фактом уже не поспоришь! Это правда, и чем раньше мы это признаем, тем лучше. Эти звуки издает какое-то живое существо!

– Это дух кого-то двуногого, – заверила нас мадам Ле-Фабр. Сейчас она была в своей стихии. – Если бы у нас только был медиум!

Внезапно звуки стали доноситься уже не из кольца. Сначала мы не могли понять, откуда они идут. Потом Герольд заметил, что источник, скорее всего, находится под столом, и мы тут же переместились на пол, прислушиваясь к этим странным тихим щелчкам, а кольцо тем временем лежали в тридцати дюймах выше, на столе!

Возможно, существу, чем бы оно ни было, не понравилось такое столпотворение, потому что вскоре шарканье прекратилось. Еще какое-то время мы, едва дыша, смотрели вокруг и вслушивались, пытаясь уловить, не переместился ли звук снова.

Наконец мы вернулись в свои кресла. Больше ничего не было слышно. И тем не менее, мы все еще хранили молчание, напрягая слух в нервном ожидании.

– Тише! – внезапно прошептала Шарлота. – Вы это слышали?

И она подняла глаза к потолку.

Спустя секунду и я уловил этот звук. Он был невероятно слабым – словно кто-то вдали бренчал на цитре. Только играла одна-единственная нота – тон не повышался и не понижался, лишь громкость словно все время менялась.

Неожиданно вновь раздались прежние звуки, те, что доносились из-под стола. На сей раз мы остались сидеть и просто слушали. Вскоре сэр Генри предложил, кивнув на кольцо:

– Давайте попробуем его запечатать наглухо и проверим, сможет ли камень тогда звучать также, как и будучи открытым.

Герольд горячо поддержал эту мысль, остальные тоже не возражали, так что я побежал наверх, в свою комнату, откуда принес небольшую жестяную банку с нарезной крышкой, которая, как я знал, не пропускала воздух. Пришлось вынуть камень из оправы, чтобы он пролез в банку. Вскоре это было проделано, и, пока наш невидимый гость продолжал, не останавливаясь, свою шаркающую прогулку, я завинтил крышку до отказа. Шаги тут же прекратились. Я немного открутил крышку – звуки немедленно возобновились.

– А! – воскликнул Герольд. – Так, значит, дело в радиоизлучении! Помните эксперименты Лебона, сэр Генри?

Но мисс Кларк была до боли озадачена этой простой задачей и лично повторила опыт. Не менее сбита с толку была мадам Ле-Фабр. В соответствии с ее теорией, духу такая мелочь, как металлическая ёмкость, должна была быть нипочем. Самым невозмутимым выглядел доктор Маллой – его спокойствие было столь решительным, что привлекло насмешливый взгляд генерала Хьюма.

– Занятный букет галлюцинаций, доктор.

– Почти обыденность, – парировал Маллой.

Вскоре после этого я заметил, что в ночь появления Ариадны Рамда вышел из подвала, и подчеркнул, что единственный возможный путь туда – запертая дверь, так как окна слишком маленькие, а другого хода нет. Вопрос: как Рамда мог туда попасть? Все мигом насторожились, и Герольд сказал:

– Не иначе как одно из двух: либо есть какой-то еще способ спуститься, ускользнувший от вашего внимания, Фентон, либо же Авек способен воплощаться где ему заблагорассудиться. Давайте же взглянем!

Мы все отправились вниз, кроме Шарлоты, которая поднялась на второй этаж, чтобы присмотреть за Ариадной. Каждый из нас держал по очереди кольцо. А когда мы отперли дверь в подвал, то заметили, что нечто невидимое и способное перемещаться добралось туда раньше нас.

Прозрачные маленькие ножки спускались по ступеням до самого низа, перескакивая с одной на другую прямо перед нами. Когда до подножия лестницы оставалось три или четыре ступеньки, НЕЧТО перемахнуло их одним прыжком.

Ранее я провел в подвал удлинительный шнур, и теперь оба отделения были освещены мощными электрическими лампочками. Мы наскоро осмотрели помещение.

– Почему здесь земля выглядит так, будто ее недавно рыли? – спросил сэр Генри, указывая на результат раскопок Джерома, проведенных несколько месяцев назад.

Я объяснил, как они с Гарри тщетно копали голубую глину в надежде, что подвал может таить в себе некую подсказку о местонахождении «Слепого пятна».

Сэр Генри поднял лопату, которая лежала здесь с тех самых пор, как Джером ее бросил. И пока я рассказывал о луже из смешанных жидкостей, которая почему-то так и не впиталась в почву с того момента, как появилась здесь, англичанин принялся энергично раскапывать упомянутый уже мной холмик.

Мы в задумчивости наблюдали за сэром Генри. Мы вспомнили, что Джером принялся за раскопки после исчезновения Куин. А собака пропала из задней комнаты – той самой, где в последний раз видели Чика и доктора Холкомба. Позже, выкопав глину в подвале под этой комнатой – а то была столовая, – Джером выбросил ее через некогда скрытый проем в перегородке. Эта-то глина и образовала небольшой пригорок под библиотекой. И… после того, как Джером это сделал, феномен проявился в библиотеке. Не в столовой.

– Боже милостивый! – воскликнул генерал Хьюм, когда я указал на это. – Это может быть отнюдь не просто совпадение, знаете ли!

Сэр Генри ничего не сказал, лишь продолжил копать. Он не обращал внимания ни на что, кроме оставленного Джеромом пригорка. Подняв лопатой очередную пригоршню, он всякий раз наклонялся и очень тщательно осматривал глину.

И мисс Кларк, и мадам Ле-Фабр все это время сохраняли полное спокойствие. Обе – каждая по своим соображениям – считали эту работу в той или иной степени пустой тратой времени. Но я заметил, что они глаз не сводили с лопаты.

Сэр Генри остановился передохнуть.

– Позвольте мне, – предложил свою помощь Герольд и принялся копать так же, как и англичанин до него – задерживаясь на каждой горке глины, чтобы осмотреть получше. Именно тогда мы сделали любопытное открытие.

Мы все увидели его одновременно. В голубоватой почве застрял яйцевидный кусочек светлого камня. И на его поверхности виднелся крохотный кроваво-красный камушек не больше крупного зернышка.

Герольд поддел камень лопатой, чтобы поднять, но тут же заинтересованно вскрикнул:

– Хм, а вот это странно! – он поднял камень и показал нам. – Эта небольшая вещица по весу как… как… да она ТЯЖЕЛЕЕ свинца!

Сэр Генри взял камень с лопаты. Твердое вещество тут же принялось крошиться в его пальцах, словно прогнило от времени, так что невредимым остался только маленький красный камень. Сэр Генри вдумчиво взвесил его в руке, потом, не говоря ни слова, пустил по кругу.

Камушек удивил всех. Он был поразительно тяжелым. Как я уже сказал, размером он не превышал крупного зернышка, но был во сто крат тяжелее. Позже, наверху, мы его взвесили и обнаружили, что вес этой крохи достигал половины фунта. Учитывая ее крайне небольшой объем, из этого можно было сделать вывод, что удельная плотность материала равнялась ста девяноста двум целым и шести десятым, то есть была в десять раз больше, чем у золота. А золото ведь тоже нелегкое!

Мы неизбежно пришли к выводу, что между этим невиданно тяжелым кусочком материи и нашим невесомым загадочным камнем должна быть связь. Пока что мы следили за тем, чтобы держать их по отдельности. Что же до так и оставшихся без объяснения шагов, то еще можно было расслышать, как невидимое создание ходит по подвалу.

Наконец мы развернулись, чтобы уйти. Я пропустил остальных вперед, так что подошел к лестнице последним. Именно в эту секунду я почувствовал, как что-то трется об мою ногу.

Я наклонился. Мои руки наткнулись на то, что ко мне прикоснулось. И я понял, что сжимаю в них… НЕЧТО НЕВИДИМОЕ… нечто абсолютно недоступное моему глазу даже при таком ярком освещении. Но руки не давали ошибиться – я Держал НЕЧТО НАСТОЯЩЕЕ, не менее реальное, чем сами мои пальцы.

У меня вырвалось какое-то бессвязное восклицание. Остальные развернулись и посмотрели на меня.

– В чем дело? – взволнованно спросил Герольд.

– Не знаю! – выдохнул я. – Подойдите.

Но первым ко мне приблизился сэр Генри. В следующую секунду он тоже касался пальцами чего-то хрупкого и невидимого. Но его нервы оказались настолько железными, самообладание – до того безграничным, что он почти сразу смог понять, что это.

– Ей-Богу! – мягко произнес он. – Это же какая-то мелкая птица. Идите сюда.

Спустя мгновение они все собрались вокруг нас. Я этому был рад, потому что вдруг, настолько внезапно, что я удивляюсь даже сейчас, думая об этом… оно стало видимым. Прямо в моей руке ожила маленькая трепыхающаяся птичка.

Глава XXVII
Разгадка

Это было крохотное создание, необычайно красивое. Ростом птичка не была и с канарейку, а будь ее перья отлиты из сверкающего серебра, и тогда не смотрелись бы прелестнее. Ее украшенная черным хохолком головка и длинный, похожий на цветок хвост являли собой зрелище, не виданное еще никем из живущих на Земле.

Мгновение – и вот ее уже нет. Не дольше доли секунды мы любовались этим очаровательным видением. Прежде, чем мы смогли различить что-либо сверх упомянутых мной деталей, не только она исчезла, но и звуки прекратились. И каждый из нас глубоко вздохнул, словно человек, которому удалось мельком посмотреть на ангела.

Прямо сейчас, спустя пять или шесть часов после только что описанных мною событий, мне очень легко улыбаться своим чувствам в ту минуту. Как я был поражен и заинтригован! И – к чему это скрывать? – самую малость напуган. Почему? Потому что я не понимал! Вот и вся причина.

В эту минуту я сижу в своей лаборатории на верхнем этаже этого же дома и наслаждаюсь осознанием того, что тайна раскрыта. Загадки «Слепого пятна» больше не существует. Я решил ее!

Здесь, в двадцати футах от меня, лежит Ариадна. На ее щеках уже заметен слабый румянец, и сердце бьется сильнее. По словам доктора Хиггинса, еще час – и она снова будет с нами!

На часах семь вечера. Я совсем не спал прошлой ночью и с тех пор не сомкнул глаз. В течение пяти последних часов мы упорно работали над решением головоломки – с той самой минуты, как нашли в подвале этот маленький красный камушек. Последние три часа я лечил Ариадну, используя средства, на которые указали наши открытия. И, чтобы оставаться бодрым, я диктую этот отчет стенографистке.

Эта юная леди, мисс Диббл, сейчас внизу, где ее пишущая машинка никому не мешает. Да, и это запишите, мисс Диббл, – я хочу, чтобы люди всё знали! У нее к уху прикреплена телефонная трубка, а я говорю в микрофон, находящийся на стойке у меня на столе.

На этом же столе – четыре выключателя, все четырехпроводного двухполюсного типа. От них идет несколько проводов – одни тянутся в один конец комнаты, где крепятся к камню Холкомба. Другие ведут к противоположной стене, где они присоединены к тяжелому маленькому камушку, что мы нашли в подвале. Еще несколько соединяют переключатели со свинцовыми полосками на моих запястьях. Помимо этого, сами переключатели тоже соединены между собой – сплошная цепь, содержащая в себе механизм усиления. Щелкая тумблерами в различных комбинациях, я могу обеспечить любой перепад энергии и направлять ее, куда пожелаю. Потому что есть еще два провода; они ведут от моих собственных свинцовых браслетов во вторую комнату, к паре других, что на запястьях Ариадны. Поскольку я, Хобарт Фентон, сейчас представляю собой живую трансформаторную станцию в человеческом обличье. Я превращаю силу Бесконечности в Энергию Жизни. Эту силу я передаю прямо из воздуха, где она образовывается между двумя этими удивительными камнями, в нервную систему девушки, которую люблю. Еще час, и она будет Существовать!

Это всё было так необыкновенно просто, теперь я понял. И всё же… что ж, нечто совершенно новое всегда тяжело объяснить словами.

Для начала я обязан признать огромную важность помощи, которую я получил от своих друзей: мисс Кларк, мадам Ле-Фабр, генерала Хьюма, доктора Маллоя, Герольда и сэра Генри. Эти люди всё еще в доме вместе со мной – полагаю, ужинают. Я уже ел. На самом деле, у меня нет особых оснований приписывать свои открытия в заслугу себе. Большую часть сведений предоставили другие. Просто так вышло, что я сложил их вместе и, вследствие своих связей с этим делом, сейчас героически подвожу итоги работы.

Что касается Гарри, а также доктора Холкомба, Чика Уотсона и даже собаки, – то я вытащу их из «Слепого пятна» в ближайшие двенадцать часов. Всё, что мне нужно, – это немного отдохнуть. Я отправлюсь прямиком в постель, как только закончу оживление Ариадны. А когда я проснусь, посмотрим, кто есть кто, дружище Рамда!

Я слишком переполнен чувствами, чтобы сдержаться и рассказать, что же я обнаружил. Но это должно быть сделано. Начнем!

Я, по сути, рисковал жизнью, когда впервые провел соединение. Однако я предпринял меры предосторожности, соорудив первую линию связи напрямую от кольца к камушку; я провел провод по полу немного в стороне от места, где сидел сам. Дерзнув встать на пути вектора силы, я не заметил никаких скверных последствий, так что принялся экспериментировать с переключателями.

Эта предохранительная петля – идея Герольда. Усилительный аппарат тоже его. Ментальную установку разработала мисс Кларк, а дополнил доктор Маллой. Свинцовые браслеты предложила мадам Ле-Фабр – они отлично работают. Никто иной как сэр Генри указал на пользу используемого мною сейчас микрофона. Если мои руки вдруг оцепенеют, я легко смогу позвать на помощь.

Что ж, первая моя попытка наладить контакт ни к чему не привела. Совершенная пустота. Затем я пробовал еще и еще, одновременно беспрестанно регулируя усилитель. И, как результат, теперь я способен по своему желанию делать что угодно из следующего: во-первых, я могу воспроизводить звуки из «Слепого пятна»; во-вторых, я способен передавать оттуда свет, видения или любой объект, не исключая даже человека.

А сейчас расскажу, как… Нет, я просто хочу спать, это не слабость…

Посмотрим; где я остановился? О, да, эта схема соединений. Они должны быть сделаны как надо, с определенным уровнем напряжения в катушках, с правильным психологическим подходом, чтобы все хорошо сочеталось. Если бы я только не устал до такой степени!

Одну секунду! Нет, нет… я в порядке. Я… Странно! Богом клянусь, тут творится нечто занятное! Я, должно быть, случайно получил индуктированное течение с другого провода вперемешку с этими! И… мне удалось заглянуть в «Слепое пятно»!..

Огромная… Нет, это… Что за громадная толпа! Интересно, что они все… Боже, да это… Боже милостивый, это он! И Чик! Нет, я не брежу! Я переживаю самое удивительное в своей жизни!

Сейчас… ВОТ ЭТО наш парень! Не дай им себя запугать! Молодец! Молодец! Покажи им, где раки зимуют! Вот наш парень! Утри им нос! Не знаю, что ты задумал, но я с тобой!

Э-э… там какое-то крупно сборище отвратного вида субъектов, и мне не разобрать… Одну минуту… минуту… Да что всё это значит? Просто… я…

ОПАСНО, клянусь Богом! Так ВОТ что это значит!

Нет, я в порядке. Оно… это подошло к концу, совсем внезапно. Вот и всё; теперь всё снова нормально. Комната стала такой же, как и пару мгновений назад. Эй! Кажется, я что-то запустил! Провод на полу загудел! О, ну, я присматриваю за ним, и, если что-нибудь…

Мисс Диббл! Скажите Герольду, пусть поднимется! Бегом! Быстрее! Сказали? Отлично! Не прекращайте записывать! Я…

Там Чик! ЧИК! Как ты сюда попал? Что? ТЫ МЕНЯ НЕ ВИДИШЬ! Почему…

Чик! Слушай! Слушай, приятель! Я попал в «Слепое пятно»! Запиши это! Соединение…

Это Герольд! Герольд, это Чик Уотсон! Теперь слушайте оба! Я… я… мне едва ли… это из номера четыре к… к… к кольцу… потом… катушку…

Оба переключателя, Чик! Ах! Меня…

Заметка мисс Диббл

Сразу после того, как мистер Фентон сделал последнее приведенное выше замечание, раздался громкий треск, сопровождаемый голосом мистера Герольда. Потом мы услышали оглушительный колокольный звон – всего один удар. После чего я уловила голос мистера Фентона:

– Герольд… Чик расскажет тебе, чего ОНО от нас хочет…

И после этих слов его голос стал тише и совсем сошел на нет. Что до самого мистера Фентона, то мне сообщили, что он пропал бесследно, а его место теперь занял человек, известный доктору Хансену как Чик Уотсон.

Глава XXVIII
Человек из ниоткуда

Прежде, чем начать подводить итоги дела о «Слепом пятне», возможно, парочке журналистам, которые взялись освещать его, стоило бы последовать примеру Хобарта Фентона и прибегнуть к кое-каким пояснениям.

Двое человек, написавшие первые две части, участвовали в описываемых событиях и в силу необходимости писали практически всё в настоящем времени. В то время как они могли точно и живо описывать свои чувства и пережитые события, им оставалось только догадываться, что ждет их впереди, какие события приведут к развязке.

Но у тех, кто записывает историю сейчас, есть преимущество: они работают с уже происшедшим, могут смотреть в прошлое, оценивать его. Они просто уже знают, куда идут.

Прибытие Чика Уотсона открыло новые возможности. До сих пор мы смотрели в темноту. Что бы ни попадало в пределы «Слепого пятна», становилось недоступно для наших пяти органов восприятия.

И все-таки факты остаются фактами. Доктор Холкомб изначально попался не в заурядную ловушку. Один за другим люди высокого ума и стойкого характера становились либо ее жертвами, либо свидетелями ее реальности и мощи.

Так что появление Уотсона вполне может считаться одним из поворотных моментов в истории. Он, исчезнувший год назад, вернулся сквозь то самое «пятно», что поглотило его. Он был вестником великого неведомого, посланником самой вечности.

Стоит напомнить, что из всех обитателей дома только доктор Хансен был лично знаком с Уотсоном. Год назад доктор видел лишь его тень – усталого, изможденного, слабого человека. Он говорил с ним в тот памятный вечер в кафе. Он отлично запомнил тот случай, как и тему их странного разговора – тайну жизни, открытую пропавшим доктором Холкомбом. С тех пор доктор Хансен частенько ломал над этим голову.

Что за сила била ключом сквозь «Слепое пятно»? Она достигла земли и без разбору уничтожала и юность, и почтенную мудрость. ЭТО был первый раз, когда она отдавала свою добычу!

Это был Уотсон, совершенно точно. Но он был отнюдь не тем, что год назад. Хансен не узнал бы его, если бы не основные черты лица. Исчезла тень, бледность, дыхание смерти. Он был крепок и прямо излучал здоровье, кожа светилась розоватым румянцем жизни и физической силы. Если не считать потрясения, он держался вполне естественно. В этот напряженный момент его прибытия небольшая группа собравшихся ждала в молчании. Что же он им скажет?..

Но сперва он их не увидел. Он вслепую, на ощупь медленно шагал по комнате, выставив руки вперед. Его лицо было спокойным и неподвижным, в чертах читалась решимость. Ни у кого из присутствующих не возникло сомнений, что этот человек пришел сюда намеренно.

Почему он не видел? Возможно, свет был слишком слабым. Кто-то решил включить еще ламп. Это заставило Уотсона в первый раз подать голос. Он закрыл лицо руками, словно пытаясь уберечься от молнии.

– Нет! – взмолился он. – Не надо! Выключите свет, вы меня ослепите! Пожалуйста, пожалуйста! Затемните комнату!

Сэр Генри бросился к выключателю. Помещение немедленно погрузилось в полумрак; лунного света едва хватало ровно настолько, чтобы различить несколько фигур, сгрудившихся в центре комнаты. Доктор Хансен пододвинул кресло.

– Спасибо! Ах, доктор Хансен! Вы здесь… Я уж думал… Так гораздо лучше! Теперь я вижу довольно четко. Вы чуть было не ослепили меня навсегда! Вы ведь не знали. Это переход. – Потом: – И всё же… конечно это луна! ЛУНА!

Он остановился. В этом последнем слове была странная задумчивость. И вдруг он вскочил на ноги. Он радостно обернулся, словно чтобы напиться мягко струящимся светом.

– Луна! Господа… доктор… кто эти люди? Это дом «Слепого пятна»! И луна… старая добрая земля! И Сан-Франциско!

Он снова остановился. К его ликованию примешалась толика нерешительности и удивления. Тишину нарушил лишь едва слышный голос мадам Ле-Фабр.

– Теперь мы ЗНАЕМ! Это доказано. Скептики постоянно спрашивают, почему духи видны лишь в полумраке. Теперь мы знаем?

Уотсон посмотрел на доктора Хансена.

– Кто эта леди? И все остальные?

– Вы их видите?

– Превосходно. Эта леди в углу, она думает…

– Что вы дух!

Уотсон засмеялся.

– Я – дух? Пощупайте меня и проверьте!

– Ну разумеется, – настаивала мадам Ле-Фабр. – Вы вышли из «Слепого пятна». Я убеждена, это всё докажет!

– Ах да, «пятно»! – Уотсон поколебался. И снова эта нерешительность. Он словно не мог вспомнить нечто скрытое; хоть он и был в сознании, часть его разума, очевидно, все еще витала в тумане, оставаясь во власти оцепенения.

– Я не понимаю, – сказал он. – Кто вы?

На сей раз ответил сэр Генри.

– Мистер Уотсон, мы нечто вроде комитета. Это дом 288 по Чаттертон-Плэйс. Мы расследуем великую тайну, которую раскрыл в свое время доктор Холкомб. Нас сюда пригласил Хобарт Фентон.

Человеческое сознание – загадка. До сих пор Уотсон действовал почти инертно; он двигался и говорил словно машинально. В том, что это естественный результат воздействия странной силы, что вышвырнула его сюда, никто не сомневался. Упоминание о Хобарте Фентоне разбудило его и подтолкнуло к бодрым размышлениям. Он подобрался.

– Хобарт! Хобарт Фентон! Где он?

– Этого мы не знаем, – отвечал сэр Генри. – Он был здесь секунду назад. В это почти невозможно поверить. Быть может, вы нам что-то поведаете.

– Вы хотите сказать…

– Именно. В «Слепое пятно». Одно – потом сразу другое: ваше прибытие совпало с его исчезновением!

Чик поднялся. Даже при таком слабом освещении можно было любоваться полнокровной силой его прекрасной фигуры. Он был даже лучше сложен, чем во время учебы в колледже, до того, как его захватило «Слепое пятно». Осознав, что сказал сэр Генри, он поднял великолепной формы руку в почти благословляющем жесте:

– Хобарт прошел сквозь него! Благодарение небу!

Это было внезапно. Поистине, это небольшое собрание являло собой всю мудрость, накопленную человеческими усилиями. За исключением разве что генерала, скептиков тут не было. Они были готовы объяснить что угодно… кроме этого.

В естественной своей человеческой слабости и тщете они привыкли видеть в «Слепом пятне» некое воплощение смерти и ужаса. И однако же – вот он, Уотсон! Уотсон, живой и сильный, был полной противоположностью тому, что они подсознательно ожидали увидеть.

– Что такое это «Слепое пятно»? – напрямую спросил сэр Генри. – И как понимать вашу благодарность за то, что Фентон попал в него?

– Не сейчас. Ни слова объяснений, пока… Который час? – прервав себя, спросил Уотсон.

Ему ответили. Он заговорил быстро, с потрясающей силой и решительностью, с выражением, которое не оставляло сомнений в его искренности.

– Итак, у нас есть пять часов! Нельзя терять ни секунды. Делайте, что я скажу, и отвечайте на вопросы! – Затем: – Мы не можем потерпеть неудачу; одна осечка – и весь мир сгинет… канет в неизвестность! Включите свет.

В личности, в горячей поспешности этого человека было что-то, что отметало всякие мысли о сопротивлении. Из «Слепого пятна» вместе с ним вышла мощная энергия, ускоряющий толчок, придававший Уотсону скорость, уверенность и решимость. Что-то подсказывало им, что наступил судьбоносный момент.

Уотсон продолжал:

– Во-первых: Хобарт Фентон сам открыл «пятно»? Или это был просто промежуток? Под «промежутком» я имею в виду – открылось ли оно случайно, как когда захватило меня и Гарри? Что именно сделал Хобарт? Скажите мне!

Это было единственное, что он хотел знать. Но что они могли ответить? Впрочем, доктор Маллой рассказал о проделанной Хобартом работе всё, что знал; его провода и аппарат теперь представляли собой не более чем бесформенную массу оплавленного металла. Не уцелело ничего, кроме голубого камня и мелкого красного камушка.

– Понятно. А этот красный – вы, я полагаю, нашли его, когда копались в подвале?

Откуда ему было это известно? Доктор Хансен принес этот до странного тяжелый голыш и положил его на ладонь Уотсона. Новоприбывший коснулся его пальцем и потратил какую-то секунду на изучение, после чего поднял взгляд.

– Это тот, что помельче, – заметил он. – И вы нашли его в подвале. Это большая удача. Был один шанс на тысячу, что «пятно» откроется. Но мне невероятно повезло – оно меня выпустило. И с Божьей помощью и собственной смелостью мы сможем открыть его снова на достаточно долгий срок, чтобы вызволить Хобарта, Гарри и доктора Холкомба. Потом… мы должны разрубить эту цепь, мы должны уничтожить проход, должны закрыть «Слепое пятно» навсегда!

Ничего странного, что они понятия не имели, о чем это он. Доктор Хансен решил вмешаться, задав весьма резонный вопрос:

– Мой дорогой Чик, что там, внутри «пятна»? Мы хотим знать!

Но ответил не Уотсон. Ответила мадам Ле-Фабр.

– Духи, конечно же.

Уотсон внезапно рассмеялся и сказал, в свою очередь:

– Моя любезная леди, знали бы вы, что знаю я и что обнаружил доктор Холкомб, то сперва задали бы СЕБЕ пару вопросов. Как знать, может, вы и сама – дух!

– Что? – задохнулась она. – Я – дух!

– Именно. Но на расспросы нет времени. Потом… но не сейчас. Пять часов, и мы должны…

Кто-то вошел в дверь. Это был Джером. Увидев Уотсона, он остановился, стиснув зубами окурок сигары. Его серые глаза осмотрели бывшего соседа от макушки до кончиков кожаных туфель.

– Вернулись? – спросил он. – Что выяснили, Уотсон? Видать, неплохо у вас там было с кормежкой!

И Джером указал большим пальцем на подвал. Не в его суровой натуре было давать волю восторгам; этим его приветствие и ограничилось. Уотсон улыбнулся.

– Кормили неплохо, Джером, а вот общество могло быть и лучше. Вы-то мне и нужны. У нас не так много времени, некогда болтать. Вы еще поддерживаете связь с Бертой Холкомб?

Детектив кивнул.

Уотсон занял кресло, столь таинственно оставленное Фентоном, и потянулся за бумагой и карандашом. Раз или два он останавливался, чтобы подвести черту, но преимущественно вел какие-то подсчеты. Он то и дело сверялся с бумажкой, которую достал из кармана. Закончив, он провел ладонью по тому, что только что написал.

– Джером?

– Да.

– Вы больше, как я понимаю, не связаны с центральным управлением. Но… вы сможете достать людей?

– Если понадобится.

– Они вам понадобятся! – только тут Уотсон заметил военную форму генерала Хьюма. – Джером, сможете приставить к этому офицеру охранника?

Это было необычно и в то же время совершенно неожиданно. Тем не менее, что-то в голосе Уотсона не давало возразить, отметало любой отказ. И все же генерал, пусть и скептик, исключительно в силу привычки начал ворчать:

– Мне кажется, Уотсон, что вы…

Вряд ли кто-либо из присутствовавших когда-нибудь это забудет. Некоторые люди рождаются хозяевами положения, иные ими становятся – с Уотсоном было и то, и другое. Он был решителен, властен и непоколебим. Он направил свой карандаш на генерала.

– Вам КАЖЕТСЯ! Генерал, позвольте спросить: будь на кону безопасность вашей страны, стали бы вы колебаться, прежде чем бросить подкрепления на амбразуру?

– Едва ли.

– Отлично. С этим разобрались. Бюрократической волокитой займетесь ПОЗЖЕ.

Он повернулся к детективу:

– Джером, в сейфе доктора Холкомба есть нужная нам вещь. Не в том большом, который в доме, а в маленьком, что в его лаборатории. Отправляйтесь прямиком на Дуайт-Уэй. Отдайте эту записку, – он указал на второй бумажный лист, – Берте Холкомб. Сообщите ей, что ее отец в безопасности, а я вырвался из «Слепого пятна». Скажите, что вы пришли, чтобы открыть сейф в лаборатории. Я написал комбинацию. Если она не подойдет, используйте взрывчатку – внутри нет ничего, что можно было бы повредить, применив силу. В помещении, помеченном крестом, вы найдете крохотный обломок размером с горошину, завернутый в станиоль[3]3
  Листовое олово.


[Закрыть] и запертый в маленькой металлической коробке. Коробку придется ломать; что же до содержимого, то, лишь увидев камень, вы не ошибетесь – он будет весить около шести фунтов. Принесите его и берегите, не щадя жизни!

– Ладно.

Джером спрятал инструкции Уотсона в карман, одновременно обводя комнату взглядом.

– Где Фентон? – спросил он.

Именно Уотсон дал ответ. Он принес нам первые вести, когда-либо долетавшие с той стороны «Слепого пятна». Он заговорил твердо и неторопливо, словно полностью осознавая, какой фурор вызовут его слова:

– Хобарт Фентон попал в «Слепое пятно». Прямо сейчас он находится в этой самой комнате.

Сэр Генри подскочил на месте.

– В этой комнате! Вы не оговорились, Уотсон?

Тот его точно не слышал.

– Джером, у вас нет ни единой лишней минуты! Вы и генерал – принесите этот камень сюда ЛЮБОЙ ценой! Быстрее!

Спустя мгновение Джерома и Хьюма уже не было. И мало кто в тот день подозревал, какая цель движет группой молчаливых мужчин, пересекавших залив Сан-Франциско. Они были мрачны, достойны доверия и выполняли секретное поручение. Их миссия – пусть они этого и не знали – по важности не уступала любой другой в истории. Но им было известно лишь то, что они обязаны защищать от любой опасности Джерома и генерала, а также сторожить один необыкновенно тяжелый камень «размером с горошину»! Сможем ли мы когда-нибудь оценить значимость последнего?..

Что касается тех, кто остался с Уотсоном, то никто из них и подумать не мог, что из «Слепого пятна» может выйти что-то опасное. Проявления его силы были ограничены одним местом и по большей части отрицательны. Нет – главным стимулом их интереса была простая любознательность.

Но, видимо, Уотсон решил не опускаться до объяснений. Он, ни на кого не обращая внимания, склонился над столом Фентона и стремительно принялся за работу. Наконец он отодвинул бумаги в сторону.