Текст книги "Земля"
Автор книги: Ги Ен Ли
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
Часть вторая
Урожай
Глава первая
Свадьба
1
У Куак Ба Ви свадьба.
В этот день он поднялся с постели пораньше, тщательно умылся и переоделся во все новое. Вчера вечером он побывал в волости: сходил в баню, заглянул в парикмахерскую, в общем привел себя в полный порядок.
Скинув свою неизменную грязную телогрейку, Куак Ба Ви выглядел сейчас совсем другим человеком.
– Ого! Настоящий жених! Его и не узнаешь!
– Недаром говорят: наряд человека – его крылья!.. Кто следит за своей внешностью, всегда хорош будет!
Проведав, что Куак Ба Ви собрался ехать к своей невесте, к нему в дом начали стекаться любопытные. Женщины стояли сбившись в кучку; завидев вышедшего во двор Куак Ба Ви, они стали шушукаться, пересмеиваться.
– И за хлебом, и за человеком уход нужен. Как он бедствовал прежде! И как ему теперь хорошо!
– Разве только ему? Невеста тоже, небось, рада-радехонька!..
– Невеста-то у него, говорят, уж очень приглядная!
– А ты разве не видела ее?.. Она же к нам часто ходила, когда мы целину поднимали. И работала вместе с нами.
– Э, не будем завидовать! Время теперь такое, что наши дети не хуже заживут!
– Верно! Так что, молодицы, теперь только рожать да рожать!
– Ха-ха-ха!
Куак Ба Ви подвели оседланного коня, которого прислал Кан Гюн. Опершись ногой о стремя, Куак Ба Ви легко вскочил в седло.
Вести коня под уздцы вызвался Чен Сек из хутора Твигор, в посаженные отцы был выбран Тё Дэ Мо, а шафером – Пак Чем Ди. Тё Дэ Мо для посаженного отца – самая подходящая кандидатура: у него было пятеро детей.
Верхом на гнедом коне Куак Ба Ви выехал со двора. Вслед за ним с криками «мансе» толпой двинулись односельчане. Человек десять, шагая рядом с всадником, распевали напутственную песню.
Путь Куак Ба Ви лежал в волостной центр, к дому Сун Ок.
* * *
Несколько дней назад Кан Гюн сообщил, что у него есть к Куак Ба Ви срочное дело, и попросил его, если тот не очень занят, зайти в волость. Куак Ба Ви тут же отправился и застал Кан Гюна в партийном комитете.
– А, товарищ Куак! Пришел? Ну, не будем терять времени. Пошли к Сун Ок.
И Кан Гюн повлек Куак Ба Ви за собой.
По дороге к дому Сун Ок Куак Ба Ви с беспокойством спросил:
– Случилось что-нибудь?
– Ничего особенного не случилось! Просто Сун Ок решила дать в честь товарища Куака обед. Отметить его трудовые заслуги!
Шутливый тон Кан Гюна успокоил Куак Ба Ви. Но его разбирало любопытство, правду или нет говорит Кан Гюн.
Когда они вошли во двор к Сун Ок, их встретили как долгожданных гостей.
Сун Ок, выбежав из кухни, радостно воскликнула:
– Заходите, заходите поскорей, братец!
Мать Сун Ок, услышав, что гости уже пришли, засуетилась; прибрав комнату, она тоже вышла им навстречу.
Куак Ба Ви почтительно поклонился матери, лишь мельком взглянув на Сун Ок. Чем больше нравится человек, тем глубже скрываешь это. Сун Ок и Куак Ба Ви, хотя и испытывали взаимное влечение, но на людях принимали самый равнодушный вид. Вот и сейчас – обменялись едва заметными кивками и ничем не выдали своих чувств.
Уже входя в комнату, Куак Ба Ви все еще старался разгадать, зачем его пригласили сегодня.
Мать Сун Ок провела гостей во внутреннюю комнату. Когда они расселись на кане, Сун Ок принесла сури.
– Закусить-то у нас, правда, нечем. Ну, все равно, выпьем немножко!
– Значит, ты сегодня обед даешь? В честь чего это? – Кан Гюн с лукавой улыбкой взглянул на Сун Ок.
– Что вы, братец, выдумываете, – отмахнулась она.
Сун Ок покраснела и поспешила уйти из комнаты. Поднялась со своего места и ее мать.
– Вы тут сидите, выпивайте.
– А вы куда? Посидели бы с нами.
– Вы же знаете: я до сури не охотница.
Кан Гюн и Куак Ба Ви остались вдвоем. В окно комнаты пробивались теплые солнечные лучи. День клонился к закату.
Гости были порядком голодны и поэтому захмелели с первых же рюмок. Кан Гюн не раз отказывался от сури, пропускал свою очередь. Склонившись к уху Куак Ба Ви, Кан Гюн вдруг шепнул ему:
– Послушайте, товарищ Куак. Вы еще не надумали жениться?
– Что-о? Жениться?
– Ну да, жениться!
– Что это вам пришло в голову? Не понимаю я что-то.
Куак Ба Ви в недоумении смотрел на своего собеседника.
– А что ж тут особенного? На примете хор-рошая невеста есть!
– Где же это вам невесту удалось раздобыть? Кто пойдет за такого замшелого холостяка?
Куак Ба Ви горько усмехнулся: шутит Кан Гюн. А Кан Гюн продолжал уговаривать его, и нельзя было разобрать, в шутку он все это говорит или всерьез.
– Нашлась невеста!
– Довольно вам смеяться. Выпейте лучше еще сури!
– Я вам больше скажу, товарищ Куак: невеста-то в этом доме живет.
Куак Ба Ви выкатил глаза:
– В этом доме?
– Ха-ха! Ну, конечно! А вы не знаете до сих пор, что Сун Ок любит вас?
– Э, – махнул рукой Куак Ба Ви, – это вам хмель в голову ударил. И слушать не хочу!
Куак Ба Ви рассмеялся и густо покраснел.
– Хотите верьте, хотите не верьте, а только я вам вполне серьезно говорю. Коль согласны, хоть завтра свадьба!
Кан Гюн поведал Куак Ба Ви о том, как относится к нему Сун Ок. Тот молча выслушал и, поразмыслив, разомкнул, наконец, свои неразговорчивые уста:
– Что же хорошего могла она найти во мне? Неправда все это.
Он никак не мог поверить Кан Гюну, хотя и желал всей душой, чтобы его слова оказались правдой:
– Ошибаетесь, товарищ Куак. Если бы была неправда, с какой бы стати я завел разговор?.. Все это сущая правда, Скажите-ка, что вы сами на этот счет думаете?
– Я, что ж… Вам лучше знать, как мне быть…
Что мог ответить Куак Ба Ви? Если Сун Ок согласна, то о нем и говорить не приходится.
– Давно бы так. Хочется сказать «да», так и говорите – да! А мне теперь как свату с вас магарыч полагается!
Кан Гюн, улыбаясь, смотрел на Куак Ба Ви; а тот, несказанно обрадованный, и теперь не переставал сомневаться.
Долгое время Куак Ба Ви жил бобылем. Он уже успел забыть, что такое супружеская жизнь… И вдруг ему предлагают жениться. Да еще на ком! На Тен Сун Ок – хозяйке этого дома!.. Словно наваждение какое-то! Куак Ба Ви никак не мог понять, явь это или сон…
Выпив сури, они взялись за ужин. А покончив с ужином, выкурили по сигарете.
– Сун Ок! – громко позвал Кан Гюн.
– Я здесь, братец! – откликнулась со двора Сун Ок.
Она приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
– Зайди на минутку. Поговорить надо.
Не зная еще, зачем она понадобилась Кан Гюну, Сун Ок нерешительно вошла в комнату. Кан Гюн попросил ее присесть, и она скромно уселась в сторонке.
– Вот что, друзья, – обращаясь к обоим, сказал Кан Гюн, – оба вы друг друга хорошо знаете; поэтому я избавлен от необходимости знакомить вас. Но нужно мне кое-что выяснить. Беда в том, что Куак Ба Ви, будущий зять мой, никак не хочет мне верить! Вот я, сестренка, и пригласил тебя сюда… чтоб доказать ему свою правоту! Ну-ка, Сун Ок, всмотрись-ка еще раз в своего жениха хорошенько! – смеясь, сказал Кан Гюн.
– Что вы, братец!
Сун Ок вся зарделась от радостного смущения и выскочила во двор.
– Ну, как, и сейчас не верите, товарищ Куак? – весело спросил Кан Гюн.
Куак Ба Ви широко улыбнулся.
– Не понял я толком.
– А чего тут понимать! Можно считать, что Сун Ок дала свое полное согласие! Теперь очередь за вами. Тут же, не сходя с места, вы должны ответить мне. За этим я, собственно, и позвал вас. Согласны? Тогда назначим день свадьбы и начнем к ней готовиться. Ну, как: да или нет?
Кан Гюн говорил настолько серьезно, что не поверить ему было уже нельзя.
– Если она согласна, я и подавно… Не верил я вам потому, что недостоин я ее…
Куак Ба Ви говорил теперь обо всем с открытым сердцем.
– Достоин, достоин, – успокаивал его Кан Гюн. – Ну вот и ладно! Не будем откладывать дело в долгий ящик! Думаю, что свадьбу надо сыграть, пока не наступила еще страдная пора. В ближайшие же два-три дня мы наметим день свадьбы и сообщим об этом вам в Бэлмаыр. Вы тоже начинайте готовиться. Да, собственно, и готовиться-то тут нечего!.. Приоденьтесь, да и приезжайте к нам!
– Как-то уж очень быстро все! – озабоченно покачал головой Куак Ба Ви. – Срок-то больно мал.
– А зачем вам большой срок? Вы ни о чем не беспокойтесь: мы сами здесь все обмозгуем. Ваше дело принарядиться!
– Ну, как же так… явиться сюда с пустыми руками. У меня ж нет ничего! Гол, как сокол!
– Да, это верно… У вас и с одежонкой-то сейчас туговато? Ну что ж; мы это устроим. Достанем материал, а остальное я на себя возьму.
– Не в этом дело. Одежду-то я как-нибудь справлю… К свадьбе надо как следует подготовиться!
И радость и тревога боролись в сердце Куак Ба Ви. Жизнь у него была неустроенной. С чем он придет к свадьбе? Но выхода он не видел: откладывай, не откладывай свадьбу – ничего за это время не изменится!
– Вы что ж думаете: сначала новый дом себе выстроить, хозяйством обзавестись, а потом уж и жениться? Нет, надо ковать железо, пока горячо!.. Так что уж послушайте меня: медлить тут нечего!..
И Куак Ба Ви согласился на все. Он походил сейчас на девушку, которая идет к венцу и, словно во сне, делает все, что ей велят.
Начались предсвадебные церемонии… Куак Ба Ви, как того требовал обычай, обменялся с матерью Сун Ок низким, земным поклоном. Потом жениха и невесту представили друг другу.
И вот Куак Ба Ви – жених. А какая у него невеста! Куак Ба Ви был радостно взволнован. Прежде он смотрел на Сун Ок, как на чужую женщину. Она была недостижимой! А теперь эта красивая, чистой души женщина – такая, какая только во сне могла присниться (и как часто снилась она Куак Ба Ви!), стала его невестой…
Как ни старался Куак Ба Ви держать себя в рамках условностей, – нет-нет, да хоть искоса, нежно посмотрит на Сун Ок.
Свадьба была назначена на третий день после сватовства.
Куак Ба Ви возвращался от Сун Ок навеселе… Но хотя ноги плохо слушались его, голова оставалась ясной. Звезды, густо высыпавшие на небе, весело подмигивали Куак Ба Ви. Ему показалось, что кто-то шепнул ему на ухо: «Будь счастлив, Куак Ба Ви»…
«Ах, какое это счастье, что Сун Ок будет моей женой!» При одной мысли об этом радость горячей волной прихлынула к его сердцу. И словно человек, потерявший рассудок, он рассмеялся в ночную тьму:
– Попробуйте теперь назвать меня бобылем! Через три дня я стану главой семьи!.. Любимым мужем!.. А потом и любимым отцом!.. Ну-ка, посмейте-ка тогда сказать мне, что Куак Ба Ви – бобыль! Ха-ха!
2
Весть о том, что Куак Ба Ви женится на Сун Ок и что вскоре состоится свадьба, быстро облетела всю деревню. Особенно обрадовала она крестьян, которые вместе с Куак Ба Ви поднимали целину. Им представился подходящий случай отблагодарить Куак Ба Ви за все, что он сделал для деревни. Каждый чувствовал себя так, будто это у него в доме совершалось радостное событие…
Ох, и подарков же натащили Куак Ба Ви! Одни принесли шелк и холсты на одежду, другие – обувь, третьи – шапку. Многие дарили кур, крупу к свадебному столу.
Шить одежду жениху взялась мать Сун И. Шелковый жакет серого цвета был заказан портному из волости.
И вот Куак Ба Ви впервые в жизни надел шелковые брюки и жилет, холщевую накидку на шелковой подкладке, шляпу, которую подарил ему Квон Чир Бок, и резиновые калоши, преподнесенные Пак Чем Ди.
С ног до головы одетый во все новое, он стал похож на добропорядочного сельского интеллигента.
Было отчего раскудахтаться деревенским кумушкам!
В доме невесты тоже деятельно готовились к свадьбе.
Кан Са Гва и Кан Гюн присматривали за всем с таким неослабным вниманием, словно выдавали замуж родную дочь и сестру.
Мать и жена Кан Гюна помогали шить свадебный наряд, готовить свадебный стол.
Среди приглашенных на свадьбу одних ответственных волостных работников и представителей общественных организаций насчитывалось несколько десятков человек! Пришли на свадьбу и соседи Сун Ок, и бэлмаырцы, сопровождавшие Куак Ба Ви в волость.
В двенадцать часов во дворе дома Сун Ок, за накрытыми столами, началось свадебное торжество.
Вот Куак Ба Ви в новом наряде сел за свадебный стол, и бэлмаырцы стали восхищенно перешептываться: их односельчанин, прежде неуклюжий, как вол, выглядел заправским женихом!
Вслед за Куак Ба Ви появилась Сун Ок. Невеста была одета во все белое: тонкотканную белоснежную кофточку, белую с широкими складками длинную юбку. Она держала в руках венок из живых цветов. Необыкновенная красота ее приковала к себе взоры всех гостей. С появлением Сун Ок двор словно озарился ярким светом.
Две подружки – от женского союза, одетые так же как невеста, поддерживая Сун Ок с обеих сторон под руки, провели ее к свадебному столу.
Председатель крестьянского союза открыл празднество приветственной речью:
– Вы, знаете, конечно, товарищи, что жених, Куак Ба Ви, был прежде батраком. Теперь благодаря земельной реформе он стал самостоятельным хозяином, обладателем земельного участка. Своим героическим, самоотверженным трудом он способствовал успешному завершению работы по поднятию целины в деревне Бэлмаыр. Невеста, Сун Ок, тоже вышла из бедной крестьянской семьи. Не перечислить, сколько лишений, унижений пришлось ей претерпеть в прошлом. И то, что оба они заключают между собой брачный союз, закладывают основу новой семьи, радует нас. Это тоже – пусть маленький, но крепкий кирпич в здании демократических преобразований. Пусть же жених и невеста в знак прочного союза между ними пожмут друг другу руки!
Сун Ок и Куак Ба Ви обменялись на виду у всех крепким рукопожатием.
С приветственными речами выступали представители всех общественных организаций. Они горячо, от всего сердца, желали молодоженам счастливой жизни и выражали уверенность, что оба будут активно строить новую жизнь.
Особенно взволновало присутствующих выступление учительницы волостной народной школы.
– Мы с вами, товарищи, являемся сегодня свидетелями такого брачного союза, о котором в прошлом и речи быть не могло! В старые времена и жених и невеста перенесли тягот, пожалуй, больше, чем кто-либо другой!
Вспомните, каким жестоким унижениям подвергалась в прошлом женщина в силу существовавшего тогда средневекового, феодального предрассудка: «Ты должна уважать, боготворить мужчину, ибо ты низшее существо!»
Мужчина, имевший несколько содержанок, слыл героем! А если женщина после смерти своего мужа вторично выходила замуж, на нее показывали пальцем. Старый мир был миром вопиющей несправедливости. Мы, корейские женщины, испытывали, вплоть до освобождения Кореи, двойной, тройной гнет.
Отныне, рука об руку с мужчинами, мы строим новую Корею!
Не будем же оглядываться на прошлое, в котором господствовали ложь и обман, гнет и неволя! Устремим свои взоры в будущее! Станем в ряды верных, непреклонных борцов за полную независимость страны, за демократическую Корею – вот наша яркая, ясная цель! Так вперед же, к этой цели!
– Хорошо сказала! – послышалось с мест после того, как учительница закончила свою речь.
Куак Ба Ви в своей ответной речи поблагодарил гостей за участие и внимание и выразил надежду, что они и впредь не оставят их, помогут найти верный путь.
Бурные аплодисменты сотрясли весь дом.
Торжественная часть сменилась веселым обедом.
Свадебный стол выглядел довольно богато. Гости пришли не с пустыми руками – каждый добавил что-либо от себя к пиршественному столу. Принесены были закуски и из дома Кан Гюна.
Кан Са Гва и его жена сидели – как близкие родственники невесты – рядом с матерью Сун Ок, а Пак Чем Ди – рядом с женихом.
Выпив по рюмке, гости пришли в самое веселое настроение. Оживление воцарилось за столом. Кто-то завел песню, и песня пошла гулять по кругу. Заставили спеть и жениха. Особенное одобрение встретила песня Пак Чем Ди.
Когда очередь дошла до председательницы женского союза, гости дружно зааплодировали, прося ее спеть. Она долго отказывалась, но, в конце концов, вынуждена была уступить настойчивым просьбам гостей.
– Песен-то я, правда, не знаю. Да и петь не умею. Но в молодости, когда жила у родителей мужа, я тайком певала порой что-нибудь такое, что и песней-то нельзя назвать!
Гости зашумели.
– Давайте, давайте! Это очень интересно!
Она запела:
О, как высок небосвод!
А свекор мой выше.
Южная гора крута,
А свекровь моя круче.
Холоден студеный лед,
А брат мужа холоднее;
Плоды одона черны,
А мужа сестрица чернее,
Но в мире нет ничего
Мужа страшнее!
Когда певица умолкла, гости выразили ей свое одобрение. Но председательница женского союза продолжала стоять.
Как только все успокоились, она тихо сказала:
– Это печальная, заунывная песня… Ее пели корейские женщины, всякое терпевшие и от мужа, и от его родни, в тяжелые минуты своей жизни… А теперь – иные времена; иными должны быть песни! Ту же песню я попробую спеть на новый лад:
– Ну, хватит с меня: не могу больше! – певица улыбнулась и села на свое место.
– Еще спойте! Еще! – послышалось со всех сторон. – Эх, и складно же у вас получается!
До позднего вечера не затихали за столом песни, шутки и смех. Вечером гости разошлись по домам.
Будь это несколько лет назад, разве пришли бы на такую свадьбу, где жених – батрак, а невеста – бывшая содержанка, мало-мальски «уважающие себя» люди? Конечно, нет! Упаси бог уронить свое достоинство!
А сегодня кого только нельзя было увидеть на свадьбе!.. Ответственные работники волости и уезда сидели за одним столом с крестьянами, ели, пили и веселились вместе со всеми. Вот как все переменилось на свете! Иные из гостей невольно задавали себе вопрос: значит, это и есть демократия?
* * *
После ужина Куак Ба Ви вошел в спальню. Комната заново обставлена и аккуратно прибрана. Дрожащим пламенем горят, слабо потрескивая, свечи. Тихо кругом. Стоит глубокая ночь. Первая брачная ночь!
Двадцать лет одинокой жизни. Тяжелой жизни батрака. И вот – новая жизнь открывается Куак Ба Ви.
Ему все еще не верилось в возможность того, что произошло с ним за последние дни, хотя он и видел это собственными глазами, чувствовал собственным сердцем.
Послышался тихий предупреждающий кашель.
В дверях появилась Ин Сук. Она внесла в спальню новые одеяла и подушки и приготовила посредине комнаты постель.
– Спокойной ночи!
Когда она, поклонившись, удалилась, Куак Ба Ви разделся и лег.
Прошло несколько минут, дверь отворилась; в комнату вошла Сун Ок. Да, это была она, его Сун Ок, в том же самом белоснежном наряде, в котором она сидела за свадебным столом.
Куак Ба Ви крепко зажмурил глаза и притворился спящим… Сун Ок окинула взглядом комнату, пальцами потушила свечи и тихо легла рядом с мужем.
3
Куак Ба Ви проснулся на рассвете. Его мучила жажда. Он пошарил рукой возле подушки и, нащупав чашку с водой, опорожнил ее одним глотком. И Сун Ок проснулась.
– Что это вам не спится? – спросила она.
– Пить захотелось.
Сидя на постели, Куак Ба Ви ощупью искал портсигар.
– Покурить охота, а портсигар запропастился куда-то. А, вот он.
Закурив, Куак Ба Ви пошевелил Сун Ок за плечо.
– Вставайте, вставайте, женушка. Что это вы разоспались?
Сун Ок сладко потянулась.
– Вздремнуть бы еще чуточку.
– Ну, ладно, спите себе тогда.
– А что? Вам что-нибудь нужно? – с некоторым беспокойством спросила Сун Ок.
– Хотелось мне задать вам один вопрос…
– О чем же вы хотите спросить?
– Я до сих пор одного не могу понять.
– Чего же?
Слова мужа встревожили Сун Ок.
– Как вы могли выйти замуж за такого человека, как я?
Сун Ок только смешливо хмыкнула в ответ; теперь встревожился Куак Ба Ви.
– Что же вы все-таки скажете?
– Да ничего! Вы такое говорите, что смешно слушать!
– Напрасно… Ведь вы же меня совсем не знаете.
– Ну, а если даже и так? Теперь-то уж все равно ничего не поделаешь!
– Это как сказать.
В тоне его было что-то зловещее, и Сун Ок с испугом взглянула на мужа.
– Да говорите же, в чем дело!
– Никому ничего неизвестно о моем прошлом. А я в молодости… совершил преступление.
– Преступление? – срывающимся голосом спросила Сун Ок. Этого еще не хватало! Она порывистым движением скинула с себя одеяло и села на постели. У нее сильно билось сердце. – Что вы на себя наговариваете?
Куак Ба Ви печально усмехнулся.
– Зажгите свет!
Сун Ок разыскала спички и зажгла свечу. Повернувшись к Куак Ба Ви, она вперила в него пристальный взгляд.
– Ну! Я слушаю…
В комнате веяло прохладой. Предрассветный ветерок, настоенный на инее, дышал морозцем.
– Двадцать лет прошло с тех пор…
Куак Ба Ви глубоко вздохнул. На его лице отразилось душевное страдание. Сун Ок, взволнованная неясными, тревожными предчувствиями, схватилась за грудь. Что с ним такое случилось? О каком преступлении он говорит?
– Нам теперь жить вместе, – с унынием в голосе сказал Куак Ба Ви, – и грешно мне что-нибудь скрывать от вас… Надо бы, конечно, раньше обо всем рассказать. Тут уж я виноват… Да не до того как-то было: голова кругом шла, и я обо всем на свете позабыл!..
Сун Ок сидела молча, затаив дыхание и низко опустив голову. Ну что он ее мучает? И почему, правда, он до сих пор таил от нее что-то? И только теперь, после того, как все уже совершилось, решил ей открыться? Ах, такая уж, значит, горькая ее судьбина! Она уж повстречалась однажды с дурным человеком. Почему же ждала она, что новая встреча принесет ей радость?
Гнетущая тишина стояла в комнате. После продолжительного молчания Куак Ба Ви, словно через силу, заговорил:
– Хочу я, женушка, рассказать вам о своем прошлом.
Куак Ба Ви действительно хотелось, ничего не утаивая, поведать любимой жене о своей прошлой жизни. Поделиться с ней своими горькими воспоминаниями. Только и всего. Но приступил он к этому так нескладно и неумело, что только напугал Сун Ок.
Куак Ба Ви рассказал жене о бедствиях и лишениях, которые перенесла его семья, о своих неисполненных обещаниях, о гибели сестры и матери, о столкновении с японским чиновником, о годах, проведенных им в тюрьме, о своих безрадостных скитаниях.
Сун Ок слушала его молча. Как похожа была жизнь его семьи на жизнь семьи Сун Ок! Пожалуй, судьба обошлась с ним даже более сурово, чем с ней! Острая боль пронзила ей сердце; она не сдержала нахлынувших слез и тихонько всхлипнула…
– Что это вы, женушка? Плачете? – Куак Ба Ви не на шутку перепугался, в голосе его слышалась тревога. – Жалеете, что вышли замуж за человека с таким прошлым, как у меня? Да?..
– Н-нет! – сквозь слезы выдавила Сун Ок.
Куак Ба Ви ошибался. Не от огорчения плакала Сун Ок, не потому что ее постигло жестокое разочарование. Это были слезы тоски, сочувствия и любви… Любви к человеку, которого в прошлом постигла такая же тяжкая участь, как и ее…
Не оправившись еще от слез, она спросила срывающимся голосом:
– И все это… из-за земли?
– Из-за земли?
Куак Ба Ви не понял ее вопроса. Он с недоумением взглянул на жену.
– Ну да, вы бедствовали потому, что у вас не было своей земли.
Сун Ок снова всхлипнула.
– Ах, вот вы о чем… Да… это верно… Из-за земли. Все из-за земли!
– И нашей семье тоже… сколько пришлось вынести из-за земли! Брата в трудовой батальон забрали; там он и умер… А потом меня на позор отдали… Отец не вынес этого и тоже умер… Но у меня-то хоть мать осталась жива. А вы… один-одинешенек жили! Ах, эта земля, чужая помещичья земля!
В голосе Сун Ок дрожали слезы. А у Куак Ба Ви глаза засветились гневом, и он проговорил с возмущением:
– Верно! Все это верно! Несчастье и горе обрушивались на нас потому, что у нас не было своей земли! Мы возделывали землю, принадлежавшую тем, кто не работал.
– Ох, как только вспомнишь об этом… – Сун Ок не могла договорить; она упала лицом в подушку, и глухие рыдания вырвались из ее груди.
– Женушка, что это с вами? Не надо, не надо так огорчаться… Эх, зря я вам все это рассказал! Ну, полно, не надо о старом вспоминать… Земля обрела теперь своих настоящих хозяев! И наши слезы отлились тем, кто измывался над нами.
Куак Ба Ви утешал Сун Ок, а у самого дрожал голос, и скупая слеза застряла в ресницах.
– Мы теперь сами себе хозяева… Ни японцы, ни помещики – никто не помешает нам строить жизнь по-новому! Сейчас только жить и жить!..
– Я знаю, – сквозь слезы улыбнулась Сун Ок.
Велико горе, которое пережил Куак Ба Ви. Но сильнее горя надежда – надежда на светлое, счастливое будущее. Эта надежда крепла, ширилась в его груди, теплом обдавала сердце. И вот теперь он и радость и надежду разделит со своей женой Сун Ок; и от этого и надежда и радость обретут еще большую силу!
Чем больше горечи, чем больше лишений претерпели люди в прошлом, тем горячей, неодолимей их стремление к новой, прекрасной жизни, с тем большей уверенностью и страстью добиваются они осуществления своей пламенной мечты.
Сун Ок, наконец, успокоилась и присела на постели рядом с мужем. С любовью смотрела она на Куак Ба Ви, своего сильного, доброго друга.
Куак Ба Ви молча курил.
– Вы со мной о преступлении заговорили… Я думала вы невесть что в молодости совершили!
Нежность и теплота звучали в ее голосе; на губах блуждала мечтательная, счастливая улыбка.
– А разве это не преступление?
– Ну, если бедность называть преступлением, тогда и я преступница!
– Ладно. Не будем больше говорить об этом.
– Ой, поглядите-ка! Уже светает!
Мигала свеча. От Куак Ба Ви падала на стену огромная, могучая, словно горный утес, тень. Рядом с мужем Сун Ок чувствовала себя уверенной и сильной.
Сун Ок потушила свечку и открыла настежь окно. В комнату широкой волной хлынул свежий, прохладный воздух. На грушевом дереве, у самого окна, примостился воробей, выпорхнувший из гнезда. Он почистил перышки и чирикнул.
Все светлее и светлее становилось на улице. Вот уже целая стая воробьев собралась на дереве. Перелетая с ветки на ветку, они затеяли свой обычный концерт: «чирик-чирик», «чик-чирик!»
Груша была уже в полном цвету. Ветви ее, густо усеянные цветами, слегка покачивались, и сладкий запах исходил от них.
На востоке занялось алое зарево; земля и небо окрасились в розовый цвет. И вот выплыло из-за гор лучистое, ликующее солнце, словно счастливое тем, что принесло людям новый день их жизни.
Все вокруг пробудилось, ожило, встрепенулось, приготовилось достойно встретить день труда, день созидания.
Весна заиграла яркими солнечными бликами, безбрежным морем расплескалась в мире, наполнив его до краев радостью.
Сун Ок с заботой и нежностью взглянула на мужа.
– Может, поесть хотите? Я суп подогрею.
– Не надо, не беспокойтесь. Вместе позавтракаем.
– Ну, опохмелиться-то вам следует!
Сун Ок поднялась с постели, привела себя в порядок и вышла из комнаты. Она разбудила Ин Сук и, надев передник, пошла на кухню.
– Сун Ок, не нужно мне ничего! – крикнул ей Куак Ба Ви. – Идите сюда, посидим, поговорим. Чего мне опохмеляться: голова у меня не болит!
Куак Ба Ви досадовал на себя, что разбудил жену. А теперь вот по его вине она, поднявшись спозаранку, возится на кухне…
Не знает он, видно, как она его любит. С какой радостью все делает для него.
Сун Ок до сих пор не знала чувства подлинной любви.
Прежний ее «муж», Юн Сан Ер, играл с ней порой в любовь. Но влекло его к ней только желание утолить свою похоть. Разве он относился так, как муж? Игрушкой была она для него.
А Куак Ба Ви – ее настоящий муж. Она сама выбрала его из многих и полюбила крепко и сильно. Гордость за него и за себя переполняла ее сердце. Наконец-то она обрела свою семью! Сун Ок будет верна своему мужу.
Подобным же чувством был охвачен и Куак Ба Ви. Но сказать об этом он не сумел бы, наверно, никому, даже ей… Откуда взять ему теплые, нежные слова? Не привык к ним Куак Ба Ви.
Убрав постель, Куак Ба Ви вышел из дому. Он взял метлу и принялся подметать двор.
Мать Сун Ок приоткрыла дверь и, увидев Куак Ба Ви за работой, всполошилась, всплеснула руками.
– Да что ж это вы делаете-то, детки? На что это похоже? Скорей, скорей обратно в комнату!
– Вы, мама, все за старые обычаи цепляетесь? – смеясь, откликнулась из кухни Сун Ок. – С утра поработать и полезно и приятно!
– Обычай, не обычай, а хоть один денек должны же отдохнуть молодые!
Ин Сук, одевшись, заторопилась в кухню помогать Сун Ок.
Старуха попыталась силой отнять у Куак Ба Ви метлу, уговаривала его вернуться в комнату. Наконец он сдался и, умывшись, прошел в дом.
Ему принесли стол; он выпил рюмку сури и опорожнил чашку горячего супа.
– Я вот о чем думаю, муженек, – сказала Сун Ок, подсев к Куак Ба Ви. – Из ваших бэлмаырцев на свадьбе почти никого не было. Может, наварим мы лапши да пригласим их, а? Живете вы в одной деревне, а выходит – обошли мы их. Неудобно как-то.
– Это было бы неплохо. Да ведь не по карману нам, – смущенно проговорил Куак Ба Ви.
– Об этом не беспокойтесь! Все будет в порядке. Так что сходите-ка после завтра в Бэлмаыр да пригласите ваших односельчан к обеду.
– Думаете, мы сможем это устроить?
– Хороший обед приготовить трудновато. Но ведь у нас от вчерашнего дня много осталось. Добавим лапши, вот и хватит на всех угощенья! Ничего, выкрутимся как-нибудь…
Доброта Сун Ок тронула Куак Ба Ви.
В воздухе чувствовалось веяние холодного весеннего ветерка, осыпающего ранние цветы. Гомон в саду смолк. Воробьи, только что задававшие в ветвях груши громогласный концерт, куда-то исчезли. Видно, в поисках завтрака перелетели в другое место.
Белоснежный наряд груши светился под лучами солнца.
После завтрака Куак Ба Ви отправился в Бэлмаыр, а Сун Ок, позвав свою соседку, жену Ким Чем Ди, занялась приготовлением обеда. Они принесли из столовой лапшу, подкупили кое-чего на рынке.
С утра пришел Кан Са Гва с семьей и просидел у Сун Ок до самого прихода гостей. Со вчерашнего вечера он находился в приподнятом настроении. Его огорчало лишь то, что не с кем ему было побалагурить да поразглагольствовать. Так и не подыскав себе слушателя, он усадил рядом с собой свою жену и начал выкладывать ей все, что приходило ему в голову: начиная с житейских былей и небылиц и кончая древнейшими сказками.
Только он собрался уходить, как в комнату вошли шумной гурьбой Куак Ба Ви и его односельчане.
Жена Кан Гюна помогала Сун Ок и жене Ким Чем Ди накрывать столики для гостей. Сам Кан Гюн заглянул к Сун Ок лишь в полдень, воспользовавшись обеденным перерывом.
Бэлмаырцев было около двадцати человек. Все близкие приятели Куак Ба Ви: Сен Дар Хо, Тё Дэ Мо, Пак Чем Ди, Тю Тхэ Вон, Ко Сен До, Квон Чир Бок.
Когда все собрались, хозяин вынес гостям столы с обедом. На столиках, поставленных в ряд и покрытых бумагой, красовались аккуратно разложенные закуски.
Для многих бэлмаырцев все это было в диковинку, и они смущенно переглядывались. С нескрываемой завистью смотрел Ко Сен До на Куак Ба Ви, с которым они вместе вели холостяцкую жизнь. От души завидовал он счастливцу и стыдно ему было за себя.
В прежние времена, какими бы способностями человек ни обладал (имей он хоть семь пядей во лбу), но если он был тружеником, – не мог продвинуться в жизни. Наоборот, его старались втоптать в грязь. И пусть пылало в его сердце жаркое пламя любви к родине, желание отдать свои силы, всего себя народу, его отталкивали с презрением, и его силы, его способности пропадали впустую: он был лишен возможности применить их полностью.
