Текст книги "Земля"

Автор книги: Ги Ен Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Ну скажи, – улыбаясь, поинтересовалась Гым Сук.

– А вот послушай… – Сун И будет в нашей семье старшей снохой, а ты – второй снохой. Ну, как, нравится это тебе? Ха-ха-ха!

Гым Сук вспыхнула, вскочила на ноги и бросилась за подругой. Но та успела увернуться.

– Ты, девчонка, не слишком ли язык распустила? – сердито крикнула Гым Сук, переборов свое смущение.

– А что я такого сказала? Ведь если бы вы обе стали нашими снохами – как бы это хорошо было!

– А не правду ли говорит Кан Нани? Внук Ко Бен Сана – совсем еще глупый мальчишка! Ему едва исполнилось пятнадцать лет. А Дон Ун выглядел уже бравым, крепким парнем. И какой он трудолюбивый, умелый, старательный! У Гым Сук тоскливо сжалось сердце: ее будущее покрыто непроницаемой тьмой. И чтобы выбраться из этой тьмы, нужно на что-то решиться.

– А если я неправильно говорю, стоит ли на это обижаться? Не хочешь – не нужно. Будем считать, что я пошутила.

Кан Нани трудно было чем-нибудь обидеть: она все продолжала дурачиться.

– Чем в чужие дела вмешиваться, ты бы лучше о своих подумала! – улыбнулась Гым Сук; она успела уже смягчиться. Все три девушки громко засмеялись.

– Да, ты, пожалуй, права. Ну, давайте намуль собирать!

– Не хочется.

– Что, весенний ветерок залетел в сердце? Ха-ха-ха!

Девушки принялись за дело. Собирая намуль, они поднимались все выше и выше по склону. Кан Нани тоненьким голоском затянула «Песню освобождения».

Глава четвертая
Сила коллектива

1

На следующий же день после того, как Куак Ба Ви перебрался с женой в Бэлмаыр, он со рвением взялся за работу. Мысли его были заняты только одним: как вырастить высокий урожай! Прежде всего он решил запастись дровами на все лето. Они отправились вместе с Квон Чир Боком в горы и за два дня нарубили множество еловых ветвей и связали их в пучки.

Однажды Куак Ба Ви и председатель крестьянского союза Бэлмаыра Ко Ин Хо зашли в волостной крестьянский союз посоветоваться, как повести в дальнейшем работу в деревне. Здесь-то впервые и выдвинул Куак Ба Ви план организации в деревне тхуре[67]67
  Бригада взаимной помощи.


[Закрыть]^.. Председателю крестьянского союза хорошо было известно, что такое тхуре. Ведь он был рисоробом, а кто из рисоробов не знает, что в рисосеющих районах в страдное время для облегчения труда крестьяне организуются в бригады взаимопомощи.

Куак Ба Ви подробно изложил свои соображения: с чего следует начать, как должна быть организована бригада, какую она может принести пользу крестьянам, как облегчит их труд. Председатель крестьянского союза, внимательно выслушав Куак Ба Ви, горячо поддержал предложение бэлмаырцев. Тут же и порешили: как только закончится сев, создать в Бэлмаыре бригаду взаимопомощи.

По вечерам, когда в доме Куак Ба Ви собирались его односельчане, он часто делился с ними мыслями о том, как нужно выращивать хороший урожай. Именно вокруг этой темы и вращались в основном все разговоры крестьян.

Однажды Куак Ба Ви сам попросил бэлмаырцев зайти к нему вечером для одного очень важного разговора. Он хотел узнать, как отнесутся они к его плану организации тхуре.

В передней комнате занималась с девушками Сун Ок, а в соседней, у Куак Ба Ви, завязалась горячая беседа о том, как лучше наладить работу. Первым заговорил председатель сельского крестьянского союза Ко Ин Хо:

– Мы вас позвали сюда за тем, чтобы посоветоваться по важному делу. Кроме тех участков, которые мы получили по земельной реформе, у нас имеются еще наделы на целине. Теперь каждый из нас имеет достаточно земли. И мы должны подумать о том, как нам научиться выращивать богатый урожай. По-старому работать нельзя. Мы уж больше не арендаторы, а самостоятельные хозяева; владеем и суходольными, и поливными рисовыми полями. И пора нам поискать какие-то новые методы работы. Давайте и поговорим об этом. Кто хочет выступить?..

– Это ты верно говоришь! – откликнулся Пак Чем Ди. – Нам надо идти по новому пути! Вот только неясно, каким он должен быть, этот новый путь?

– Для этого мы вас и собрали!.. Кажется нам, что неплохо было бы организовать у нас тхуре. Куак Ба Ви сейчас расскажет вам о наших планах.

– Тхуре? Организовать тхуре? – Квон Чир Бок с недоумением взглянул на Ко Ин Хо.

– Ты, видно, и не знаешь, что такое тхуре? – спросил Куак Ба Ви. – Оно и неудивительно. Местность тут гористая, поля, по большей части, суходольные. На них можно управиться силами своей семьи. А вот на равнинах, где сеют в основном рис, издавна существует в народе обычай организовать тхуре. Что такое тхуре? Да не что иное, как бригада, объединяющая земледельцев. Кстати, в тхуре обязательна должна быть музыка!

– Да, тхуре без музыки – это не тхуре! – поддержал Куак Ба Ви старик Пак Чем Ди: когда он юношей колесил по стране с бродячими музыкантами, ему часто приходилось наблюдать работу бригад взаимопомощи. – Тхуре и в поле выходит и обратно возвращается с музыкой! Это я хорошо помню.

В корейских деревнях испокон веков соседи в разгар полевых работ часто объединялись и совместно обрабатывали землю. Сегодня крестьянин работал на поле у соседа, а завтра, наоборот, сосед у него. Бригада осуществляла взаимопомощь шире, она охватывала ряд крестьянских домов. И таких бригад взаимопомощи в деревне было несколько. В старину в их состав включались все мужчины деревни. Так что в первоначальный период существования бригад работа в них носила принудительный характер. Во главе тхуре стояли управитель и полевод; они руководили всей работой.

Если в деревне насчитывалось, например, около пятнадцати хозяйств, то каждое хозяйство, в меру своих сил и возможностей, должно было выделить для тхуре одного или несколько работников. И чем больше работников выделялось для бригады, тем большую работу проводила она на полях, принадлежащих этому хозяйству.

Прежде чем принять в тхуре, крестьян испытывали, заставляли бороться или каким-нибудь другим способом проверяли их силу, выносливость, работоспособность. Если крестьянин испытания выдерживал, его зачисляли в тхуре и он пользовался всеми правами наравне с другими.

Музыкантов выбирали из числа членов бригады. Управитель или полевод назначал ведущего, который должен был нести крестьянское знамя.

И во главе с ведущим, под бодрую музыку, члены тхуре отправлялись на работу. Сегодня они работали у одного, завтра – у другого. И так до конца уборки. Работа оставалась той же самой, объем ее не изменялся, а шла она легче и веселее. Дружные коллективные усилия повышали производительность труда! Большое значение в этом деле имела музыка. Утром, когда наставала пора выходить в поле, музыканты как бы подавали сигнал к сбору. С музыкой начинали трудовой день, под музыку работали и с музыкой шли вечером с полей.

И крестьяне видели, что труд в бригаде был успешнее, чем разрозненный труд одиночек.

Правда, в последние годы тхуре почти начисто утеряло свое былое значение. Все чаще возникали ссоры и драки из-за того, кому должно быть присвоено почетное звание «сонсэн», или «старшего».

В конце концов, эти неурядицы постепенно свели тхуре на нет.

Звание «сонсэн» существует издавна. Рассказывают, что в старину, когда регент Тэвонгун мобилизовал на постройку дворца Кхенбоккун жителей всех восьми провинций Кореи, из многочисленных деревенских тхуре особенно отличилось в работе тхуре деревни, находящейся в местечке Ансен, провинции Кёнги. Узнав об этом, Тэвонгун решил отметить заслуги этого тхуре, знамени которого был присвоен почетный знак, а члены его – повышены в рангах. Все остальные тхуре обязаны были оказывать тхуре этой деревни особое почтение и величать его членов не иначе, как «сонсэн». Стоило только в чем-нибудь не угодить отличившемуся тхуре, отступить от установленных правил, сонсэн мог наказать провинившегося, как знатный барин наказывает плебея.

Постепенно подобные взаимоотношения между тхуре вошли в обычай. Если какое-либо тхуре организовывалось раньше другого, оно произвольно присваивало звание «старшего» и требовало себе знаков уважения. Второе тхуре, не желая подчиняться первому, часто затевало с ним ссору. Дело доходило даже до драк. Вот к чему привели гнилые феодальные предрассудки, стремление господствовать хотя бы среди своих односельчан.

Поэтому частенько бывало так: выходят на работу тхуре из разных хуторов или из разных деревень, поля которых расположены по соседству. Когда появляется в поле тхуре, считающее себя «старшим», остальные тхуре должны, склонив свои знамена, выразить ему свое особое почтение. Если же они этого не делали, члены «старшего» тхуре, бросив работу, с угрожающим видом направлялись к «обидчикам» и учиняли им строгий допрос: почему те не соблюдают обычая. И «старшее» тхуре заставляло провинившихся склонить свое знамя или вовсе отбирало это знамя у тхуре, проявившего непочтение. Завязывалась жестокая драка, кончавшаяся порой кровопролитием: обе стороны несли потери и ранеными и изувеченными.

В памяти Куак Ба Ви, как живые, встают картины прошлого… Мимо деревни, в которой он провел детство, проходил большой оросительный канал. По обе стороны канала на протяжении десяти ли раскинулись безбрежные рисовые поля, принадлежавшие окрестным деревням и хуторам. В пору посадки рассады риса или прополки на поля высыпали десятки небольших тхуре, по три-четыре крестьянских двора. Над каждым из тхуре развевалось крестьянское знамя, на котором было выведено: «Посеем лучше и раньше других!» или что-нибудь в этом роде. Гремели барабаны, пели флейты, окрестности оглашались шумной, разноголосой музыкой. Водрузив знамя посреди поля, тхуре приступало к работе.

Это было волнующее зрелище: ритмичная работа многих людей под звуки музыки.

Но не проходило и нескольких минут, как торжественность зрелища нарушалась нестройным шумом, беспорядочными выкриками. На одном из полей вспыхивала драка или, как ее называют, «борьба знамен». Вокруг дерущихся мигом собирались все остальные крестьяне и, не теряя времени, ввязывались в общую свалку, вставали на защиту чести «своего» знамени.

Подробно поведав историю тхуре, Куак Ба Ви сказал:

– Ну, так что вы думаете об организации тхуре у нас в деревне? Настоящего тхуре, а не тхуре-забияки. По-моему, на первое время в тхуре можно включить хотя бы тех, кто принимал участие в поднятии целины. Это составит… около сорока хозяйств! Для начала вполне достаточно. Есть другие предложения?

Куак Ба Ви вопросительно оглядел собравшихся. Горячо поддержал Куак Ба Ви его друг Квон Чир Бок, веривший всему, что говорил и делал его сосед.

– Конечно, надо организовать тхуре! Ты верно сказал: у нас уже сейчас имеется несколько десятков человек, готовых вступить в тхуре!

– Для полного порядка нужно прежде всего подобрать музыкантов… – проговорил Тю Тхэ Вон. – Потом мы должны решить, кто у нас будет старшим?

Тю Тхэ Вона перебил Ко Ин Хо:

– Музыканты! Разве в этом дело? Самое важное – как организовать само тхуре!

Ох, уж эти несговорчивые приятели! Где и когда бы они ни встретились, – никак не могут между собой поладить! До освобождения Кореи Ко Ин Хо все же немножко побаивался Тю Тхэ Вона, не решался вступать с ним в спор. Но теперь он совсем осмелел и в спорах побеждал Тю Тхэ Вона. Вот и сейчас он настолько был уверен в своей правоте, что не дал даже договорить Тю Тхэ Вону! Это сила нового времени сделала его уверенным! Теперь уже и Тю Тхэ Вон не мог да и не хотел жить, как прежде, лодырем. Он понял, что такую жизнь никто не одобрил бы. Вон с каким уважением относятся односельчане к Ко Ин Хо. Никому и в голову не приходило теперь подсмеиваться над ним, осуждать его за упорство в работе, за трудолюбие. Правда была на стороне Ко Ин Хо.

Ко Ин Хо видел в Куак Ба Ви близкого ему по духу и столь же сильного, как и он, человека. Они узнали друг друга и подружились, вместе поднимая целину. Куак Ба Ви своим самоотверженным трудом воодушевлял Ко Ин Хо на трудовые подвиги, он пробудил в его душе то новое, что раньше таилось в ней, но о существовании чего он и сам не подозревал.

Правда, земляки и сейчас еще подтрунивали над его скупостью. Но и в этом отношении Ко Ин Хо под влиянием Куак Ба Ви сильно изменился за последнее время. Попроси его о чем-нибудь Куак Ба Ви, он ни в чем не отказал бы ему! Ведь в душе он был человеком добрым и никому не желал зла!

Да, разные это были люди – Ко Ин Хо и Тю Тхэ Вон. Куак Ба Ви всегда с интересом наблюдал за ними. И поддерживал обычно Ко Ин Хо, осторожно разъясняя Тю Тхэ Вону ошибочность его взглядов.

– Ну так что же, решено, значит? – спросил Куак Ба Ви. – На днях соберем крестьян, определим состав тхуре, а заодно подберем и музыкантов.

Собравшиеся единодушно поддержали Куак Ба Ви:

– Ясно! Так и сделаем!

– Меня обязательно выберите в музыканты! – попросил Тю Тхэ Вон. Видно было, что он так и горит желанием повеселиться.

– Ну, барабанщиком-то ты уж, конечно, сможешь быть! – засмеялся Ко Ин Хо.

– Согласен! Я буду бить в большой барабан, а ты – в маленький! – отшутился Тю Тхэ Вон.

2

– Спокойной ночи, учительница!

– До свидания, девушки!

Вечерние занятия были закончены, и девушки гурьбой высыпали на улицу. После их ухода Сун Ок и хозяйка зашли в комнату, где сидели мужчины.

– О чем тут у вас разговор? Можно послушать?

– Заходите, заходите!.. – Пак Чем Ди подвинулся, уступая женщинам место. – Мы хотим организовать тхуре.

Женщины присели на кан.

– А нам можно в это тхуре?

– Вам?.. Это зачем же? – спросил Тю Тхэ Вон.

– А что? Нельзя? Мы тоже хотим работать вместе со всеми! – сказала Сун Ок.

– Ишь какая прыткая! Ну прямо сорви голова! Недаром у матери Сун И от страху перед вами глаза на лоб полезли.

– Вы уж скажете – сорвиголова! – покраснев от смущения, проговорила Сун Ок. – Болтаете невесть что… Как бы, и в самом деле, не пошла по деревне такая молва.

– А разве я не правду говорю? Я и не думал, что вы такая боевая! – восхищенно продолжал Тю Тхэ Вон. – Знаете, какая она, мать Сун И? Любой мужчина, связавшись с ней, костей не соберет! А вы все ее атаки отразили! Смелостью взяли ее, правдивым словом. Против вас теперь никто устоять не может! Раз вы с такой задирой сладили, как же вас не назвать боевой?

– Верно говоришь! Я своими глазами все видел! – вмешался в разговор Ко Сен До. – Что мать Сун И – женщина бессовестная и наглая, это всей округе известно! А вот столкнулась она с вами, и куда только ее ухарство делось! Она прямо норы себе найти не могла, где бы можно было спрятаться от позора!

– Так ведь это же не потому, что я «боевая»! – возразила Сун Ок. – Дело в том, что мать Сун И была неправа. Самый бессовестный человек не может устоять перед тем, на чьей стороне правда!

– Так-то оно так, – проговорил Тю Тхэ Вон, – да ведь бывает, что и прав человек, но не умеет доказать свою правоту и окажется виноватым. Вот оно какое дело!

– Верно! – согласился Пак Чем Ди. Он разжег трубку и выпустил клуб дыма. – Возьмите нашу деревню. В прошлом бывали такие случаи, что правда наша, а верх берут наши противники. Не умели мы отстоять свою правоту.

– Да, – вставил свое слово и Квон Чир Бок. – В споре да в драке сила требуется либо острый язычок.

– А как же! – обрадовался поддержке Тю Тхэ Вон. – Видели бы вы, как она взяла старуху в оборот! Слово за слово – так ее отбрила, что та и язык проглотила, сдалась. Вот, подумал я: Куак Ба Ви у нас силач из силачей, ну а если он со своей женкой свяжется, придется ему отступить!

Все вокруг весело расхохотались.

– И в драке одной силой не возьмешь! – сквозь смех проговорил Пак Чем Ди. – Нужно характер иметь твердый.

– Ох, и потеха! – сказал Тю Тхэ Вон. – Поглядите на нашего силача Куак Ба Ви! Сидит он напротив жены и заикнуться не смеет! А ну-ка, подеритесь, а мы посмотрим!

– Рановато вы нас поссорить вздумали! – в таком же шутливом тоне сказала Тю Тхэ Вону Сун Ок. – Ведь после нашей свадьбы всего несколько дней прошло!

Сун Ок смеялась вместе со всеми.

Куак Ба Ви молча попыхивал трубкой; на лице его бродила чуть заметная улыбка.

– Значит, договорились: на днях созовем собрание, – подытожил Пак Чем Ди. – Но прежде чем организовать тхуре да выделить музыкантов, не худо бы нам позаботиться и о своем знамени.

– А к знамени понадобятся фазаньи перья![68]68
  Фазаньи перья используются как украшение; они прикрепляются к древку знамени.


[Закрыть] – отозвался Тю Тхэ Вон.

– Надо будет музыкальные инструменты подремонтировать! – сказал Ко Сен До.

– Да, да, – подхватил Тю Тхэ Вон, – и новые придется подкупить. И барабанный обруч нужно заменить. А то барабан так тарахтит, что и слушать не хочется!

– Раз ты будешь барабанщиком, ты и заменишь обруч, – рассудил Ко Сен До.

– Ладно! Тогда установим такой порядок: каждый музыкант отвечает за свой инструмент.

– Это уж делайте, как найдете лучше…

– А материал на знамя мы вам дадим, – пообещала Сун Ок. – Белый коленкор подойдет?

– А почему не подойдет? Коленкор, так коленкор, – сказал Пак Чем Ди.

– Сколько метров потребуется?

– Да для большого знамени пяти метров хватит…

– Ну, столько-то у нас и дома найдется!

– Тогда все в порядке!

Бэлмаырцы расходились по домам, обрадованные удачным началом дела.

На следующий же день, не откладывая дела в долгий ящик, крестьяне, зачисленные в музыканты, приступили к ремонту своих инструментов. Бэлмаырцы попрежнему собирались каждый вечер в сарае, где жил Куак Ба Ви с женой, и допоздна обсуждали свои дела.

Пак Чем Ди смастерил из бамбука втулку для древка знамени, украсил ее затейливой мозаикой, изнутри проделал в ней дырочки для фазаньих перьев. Втулка получилась хоть куда! Девушки, занимавшиеся у Сун Ок, получили от Пак Чем Ди заказ: когда они пойдут в горы за намулем, набрать в зарослях фазаньих перьев; а Куак Ба Ви соорудил из длинного шеста древко.

Не отставала от других и Сун Ок: она сшила на швейной машинке большое полотнище. Получилось красиво: белый фон и огибающая его по краям алая, зигзагообразная кайма. Сун Ок специально сходила с этим полотнищем в волость, чтобы показать его Кан Гюну, а потом отправилась к Кан Са Гва и попросила его сделать для знамени надпись: «Да здравствует земельная реформа! Тхуре деревни Бэлмаыр».

Кан Са Гва искренне обрадовался приходу Сун Ок.

– Это ты, дочка? Ну, молодец, молодец, что зашла! Как там у вас жизнь в деревне?

Он велел принести тушь и кисть и крупными иероглифами вывел на бумаге лозунг, а рядом, помельче, написал: «Тхуре деревни Бэлмаыр».

Вернувшись домой, Сун Ок вырезала из бумаги иероглифы, нарисованные Кан Са Гва, выкроила по ним такие же иероглифы из черного материала и пристрочила их к белому полотну.

Когда полотнище прикрепили к древку и знамя водрузили посреди двора, общей радости не было конца.

Будущие музыканты тоже не сидели без дела. Тю Тхэ Вон возился над новым обручем для барабана. Ли Се Бан достал воловьей кожи, смастерил несколько маленьких барабанчиков, украсив их кисточками из красных ниток. А Ко Сен До соткал красивые сеточки и обтянул ими палочки инструмента, на котором он должен был играть.

Когда почти все было готово, музыканты в лунную ночь вышли на улицу и заиграли. Знамя бригады торжественно колыхалось на ветру во всем своем великолепии. Растревожив ночную тишину, широкой, величавой волной полились в лунную даль звуки музыки.

Дон Ун, нарядившись в ризы священнослужителя, вышел в круг плясать, а Дон Су выбивал дробь на маленьком барабане. Он знал, что среди крестьян, окружавших музыкантов, находится Сун И, что она сейчас непременно смотрит на него, и старался изо всех сил, искусно и вдохновенно орудуя палочками.

В числе музыкантов был и Пак Чем Ди; он привлекал внимание крестьян искусной игрой.

В этот вечер собралось послушать музыку все село от мала до велика.

Вскоре было созвано организационное собрание членов тхуре.

Собрание состоялось у Квон Чир Бока во дворе, посредине которого разложили костер. Из волости пришли Кан Гюн и председатель крестьянского союза. Открывал собрание Пак Чем Ди, как старший по возрасту. Сначала он отнекивался: он-де и двух слов не свяжет, где уж ему вести собрание. Но односельчане чуть ли не силой заставили его сказать вступительное слово.

– Ну, так открываем собрание, товарищи, – начал Пак Чем Ди. – Мы вас сюда вот зачем позвали. В нашей деревне много теперь рисовых полей. И мы надумали по примеру равнинных районов организовать тхуре и крепко, по-настоящему, взяться за рисоводство. Вот об этом-то и хотелось бы с вами посоветоваться. Сейчас Куак Ба Ви подробно вам обо всем расскажет, а я прошу внимательно его выслушать. Вот и все.

Куак Ба Ви коротко объяснил, что такое тхуре и какая от него может быть польза. Когда перешли к голосованию, крестьяне единодушно одобрили план организации бригады.

Теперь нужно было решить, кого избрать руководителями бригады.

– Хорошенько подумайте, товарищи, – сказал председатель сельского народного комитета, – кого вам хотелось бы иметь руководителями тхуре. Вам нужно избрать председателя, его заместителя и секретаря-учетчика!

– Я вот что предлагаю, товарищи, – сказал Сен Дар Хо. – Пусть председателем будет Куак Ба Ви, а его заместителем Ко Ин Хо! Как вы на это смотрите?..

– Правильно!

– Очень хорошо!

– Тогда поставим обе эти кандидатуры на голосование. Кто за избрание Куак Ба Ви председателем тхуре, а Ко Ин Хо заместителем, прошу поднять руки!

Крестьяне дружно проголосовали.

– Кто против?

Не поднялось ни одной руки.

– Против никого. Значит, будем считать обоих избранными. Теперь выберем секретаря-учетчика. Чью кандидатуру вы считаете наиболее подходящей?

– Да самый подходящий – Сен Дар Хо! – откликнулся на слова председателя Тё Дэ Мо из хутора Твигор. – Давайте его и выберем!

Сен Дар Хо был единогласно выбран в секретари-учетчики.

После того как состоялись выборы руководителей бригады, с короткой приветственной речью выступил председатель волостного крестьянского союза, а потом слово взял Кан Гюн:

– Горячо поздравляю вас, товарищи, с организацией тхуре! Тхуре приобретает огромное значение там, где имеются крупные полевые массивы. И, наоборот, там, где поля разбросаны узкими полосками по горным склонам, тхуре почти бесполезно. Только на обширных полях могут полностью проявиться результаты коллективной работы: повысится производительность труда, будет расти в людях чувство товарищества, укрепится сознательная трудовая дисциплина. Не сомневаюсь что тхуре сыграет важную роль в деле создания зажиточной, счастливой жизни крестьян и явится немалым подспорьем в строительстве новой деревни!

Слова Кан Гюна были встречены дружными, одобрительными хлопками.

Тут же были выделены и музыканты. В состав крестьянского оркестра вошли все, кто был намечен раньше.

3

По случаю провозглашения закона о труде во всех волостях уезда состоялись многолюдные демонстрации трудящихся.

Из Бэлмаыра в волость направилась большая колонна крестьян, во главе которой шествовали члены тхуре. Гремела музыка, раскачивались над головами знамена и плакаты.

По всем дорогам шли в волость колонны крестьян.

В этот день была ярко продемонстрирована сплоченность рядов трудящихся, нерушимое единство крестьян и рабочие.

Политические партии и общественные организации провели в волости грандиозную массовую манифестацию. Вся волость казалась торжественной, праздничной, нарядной.

И прежде это время года ознаменовывалось в Корее празднеством, но носило оно религиозный характер: восьмого апреля корейцы торжественно отмечали пышным фейерверком день рождения буддийского бога Сек Камони. Празднество начиналось молитвой в Большой церкви, а заканчивалось огненными карнавалами в деревнях.

Особенно славился фейерверк на реке Апкан. Издавна здесь существовало предание, будто край этот находился под воздействием невидимых вулканических сил, вызывавших частые пожары по всей волости. Суеверные люди считали, что пожары вспыхивают по воле «злых духов». Фейерверк, по их мнению, предотвращал надвигающуюся беду.

Необходимые средства для устройства фейерверка собирались с населения; в волости, о которой идет речь, это превратилось в своего рода традицию. Наибольших расходов требовала заготовка топлива для костров.

Река Апкан огибает деревню Бэлмаыр с южной стороны и устремляется дальше вниз. Там, где круто обрывается Северная сопка, расположенная позади деревни, Апкан сливается с рекой, протекающей мимо волостного центра, и образует широкие поймы. В поймах, словно продолжая Северную сопку, выступают из воды три острых утеса. Одиноко торчат они среди водной глади и как будто тоскливо поглядывают на свою старшую сестру, навсегда покинувшую их в водном просторе. В народе верили, что эти три вершины образовались в давние-давние времена, в дни мирового потопа.

До освобождения Кореи окрестности трех утесов, подножья которых омывают воды реки Апкан, считались лучшим местом для гуляний и пикников.

Восьмого апреля несколько десятков человек взбиралось на эти утесы и с заходом солнца разжигало костры из поленьев, заранее сложенных на вершинах. Одно за другим они сбрасывали горящие поленья в воду. И создавалось впечатление, будто с самых вершин утесов уходят в воду три огненных столба.

Ярко вспыхивая и словно приплясывая в ночном воздухе, поленья с головокружительной высоты летят в реку, огненный пляшущий смерч отражается в темной речной глади. И кажется: пышные струи огня устремляются навстречу друг другу, окрашивая ночь в ярко-алый цвет. А если попадалось смолистое полено, оно трещало налету, разбрызгивало вокруг себя целые каскады искр и напоминало комету с огнедышащим хвостом. Треск горящих поленьев, словно выстрелы, далеко разносился в ночном просторе, придавая еще большую внушительность яркому зрелищу.

Фейерверк продолжался до поздней ночи. И чем темнее была ночь, тем он получался эффектнее.

В этот вечер к реке Апкан стекались жители со всей округи. Многие приходили полюбоваться фейерверком издалека, за десятки ли. Торговцы, пользуясь удобным случаем, привозили сюда свои лавчонки и развертывали бойкий торг. Оживленная торговля шла в столовых и павильонах, привезенных из волости. Подгулявшие мужчины, прихватив с собой женщин, выплывали в лодках на середину реки и там веселились, кто как мог! Не обходилось и без пьяных оргий.

Народное празднество имело, таким образом, и свои отрицательные стороны: пьянство, разврат, расточительность.

Сохранив обрядовую пышность, торжественность и яркость, национальные празднества наполнились после освобождения Кореи новым содержанием.

* * *

Работа тхуре началась с высадки рассады.

Еще до рассвета музыканты собрались к дому Квон Чир Бока, где хранились их инструменты. Созывая людей на работу, полилась по улицам веселая музыка. Заслышав ее звуки, крестьяне торопливо выскакивали на улицу.

Под музыку с высоко поднятым знаменем бригада вышла в поле. Крестьяне рассыпались по полю, музыканты проиграли еще несколько тактов звучной крестьянской мелодии и принялись вместе со всеми за работу.

Решено было ограничить состав тхуре сорока членами. И это имело свои основания. В бригаду отбирались прежде всего люди одинаковой трудоспособности – исключение делалось только для музыкантов. Кроме того, члены тхуре не должны были резко отличаться друг от друга и по своему достатку: костяк бригады состоял из крестьян-бедняков.

По существовавшему исстари обычаю, хозяин поля, на котором работает бригада, обязан был, даже если ему приходилось залезать в долги, три-четыре раза в день сытно кормить всех работающих, да еще и вина приготовить для угощения.

А если достаток у членов бригады был разным, возникали раздоры: вдосталь накормленные зажиточным крестьянином, они проявляли недовольство, переходя на участок бедняка, которому нечем было их угостить.

И, наконец, бэлмаырцы решили не принимать в тхуре крестьян, живших слишком далеко от места работы: как бы прилежны и трудоспособны они ни были, им трудно поспеть на работу вместе со всеми.

Успех работы тхуре определяла строгая трудовая дисциплина. Было принято суровое решение: за нарушение дисциплины исключать из бригады без всякой проволочки.

Председатель тхуре, Куак Ба Ви, предложил своим товарищам по работе:

– Давайте договоримся насчет питания. Мне, признаться, очень хотелось бы досыта накормить вас в тот день, когда вы будете работать на моем поле. Но вы сами знаете: все мы до освобождения Кореи были бедными арендаторами. Туговато у нас с продовольствием и сейчас: ведь только в этом году мы выращиваем на своих участках свой первый урожай! Откуда же у нас было взяться излишкам? И я думаю, что поначалу нам самим придется обеспечивать себя питанием. Обед можно приносить с собой прямо в поле. А когда вырастим богатый урожай, тогда мы сможем угощать друг друга на славу!

Предложение Куак Ба Ви признали разумным. Члены бригады питались каждый за свой счет.

Узнав об этом, Ко Бен Сан всячески старался посеять рознь среди членов бригады, переманить хоть часть их на свою сторону. Он из кожи лез вон, чтобы сорвать «жалкие потуги этих проклятых голодранцев», демонстративно улучшив питание своих работников.

Когда Ко Бен Сан впервые услышал о том, что Куак Ба Ви организует в деревне тхуре, он всячески высмеивал новую «затею» крестьян. А на душе кошки скребли: нет сомнений, что его бывший батрак и с этой «затеей» справится, как он справился с поднятием целины. Куак Ба Ви одерживает одну победу за другой и ведет за собой людей!

Вот это-то и бесило матерого захребетника Ко Бен Сана.

– Ха! Эта голь перекатная совсем, видно, с ума спятила! – злобно шипел Ко Бен Сан. – Что это за чертовщина такая – тхуре? Эти сволочи приведут рисоводство в полный упадок! Да, да, в полный упадок!

Но, точно назло, работа в бригаде спорилась, объединившиеся рисоводы завершали одно дело за другим и смело, напористо добивались успеха.

Прежде крестьяне-бедняки находились в полной зависимости от богатеев. В страдную пору они, бывало, сами напрашивались в кабалу, наперебой за полцены предлагая помещику свои мозолистые руки, лишь бы заработать хоть немного продуктов, не умереть с голоду! И помещик пользовался нуждой бедняков и командовал ими, как ему хотелось: с такого-то и до такого-то числа они должны делать для него то-то и то-то, а с такого-то и до такого числа то-то и то-то! Крестьяне чуть не в ноги кланялись, благодарили и в указанный срок, словно бессловесные рабы, исполняли всю работу, как бы она ни была тяжела. Золотое было времечко! А теперь? Как все переменилось! Теперь уже не он, Ко Бен Сан, а они хозяева деревни! А после того как было организовано это проклятое тхуре, крестьяне стали еще дружнее!

Раньше, бывало, крестьяне сначала высаживали рассаду на полях Ко Бен Сана и Тю Тхэ Ро. И только после этого принимались работать на своих участках. На полях Ко Бен Сана вся деревня работала. И он справлялся с высадкой рассады за один день!