Текст книги "Дикий наездник"

Автор книги: Гэв Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Гэв Торп
Дикий наездник
(Возвышение иннари – 2)

Gav Thorpe

Wild Rider

(Rise of the Ynnari – 2)

Перевод: Тимур Гаштов

Скрипторы: Kurvivor, I.M.

Вёрстка и оформление: капитан Джек Воробей

Посвящается Крису, хорошего некрона сложно завалить.

WARHAMMER 40,000

Сорок первое тысячелетие. Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он – повелитель человечества и властелин мириад планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он – полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже находясь на грани жизни и смерти, Император продолжает свое неусыпное бдение. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его в бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат – Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины. У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы планетарной обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов и многих более опасных врагов.

Быть человеком в такое время – значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Забудьте о могуществе технологии и науки – слишком многое было забыто и утрачено навсегда. Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, и о согласии, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие да смех жаждущих богов.

ПРОЛОГ

Представьте себе безбрежный океан, неистовый, терзаемый бурями, охваченный коварными течениями и населенный самыми смертоносными хищниками. Усейте это неспокойное пространство островами. Некоторые из них не закреплены и дрейфуют над волнами, связанные с энергией океана, но не касающиеся его поверхности из страха быть поглощенными. Между островами перекинуты длинные мосты, украшенные дворцами и городами, часть которых может вместить многие миллионы душ. Этот лабиринт мостов очень старый, его арки рассыпаются, колонны истончились за бессчетные эоны существования. Некоторые его участки поглощены огромными волнами, другие – ушли под поверхность.

В местах соприкосновения с водой хищники научились выходить на поверхность. Впрочем, по своей природе они не могут дышать воздухом, и поэтому их время вне воды ограничено. Они неспособны удаляться от брешей во враждебную среду, но тем не менее жаждут света мира.

Попытайтесь вообразить то же самое, только сотворенное не из материи, а из чистой эмоции. Теперь вы в общих чертах имеете представление о Варпе и Паутине.

Эльдрад Ультран, в прошлом ясновидец рукотворного мира Ультве и самопровозглашенный глашатай Иннеада, не нуждался в подобных мысленных представлениях. Тот, кто стремился возвысить бога мертвых альдари, знал Паутину досконально. Он взирал на нее не только глазами смертного, но и третьим, психическим, оком. Ее чудесам не требовались метафоры.

Именно в этом месте, в прослойке между измерениями, он и отыскал Иннеада. Точнее, здесь Эльдрад впервые ощутил потенциал бога мертвых. Он один разглядел зарождающуюся мощь восходящего божества, ощутил трепет его сердцебиения, сокрытого в пульсе Вселенной.

Рассеявшиеся среди звезд искусственные миры азуриан считали себя изолированными, души их мертвых хранились внутри собственных цепей бесконечности. Они представляли свои миры замкнутыми системами, как и сам Эльдрад.

Пока он с трепетом не услышал пульсацию набирающего силу бога.

В тот момент ясновидец осознал всю прискорбную близорукость своего народа. Считать хранилища душ в цепи бесконечности полностью отрезанными от варпа значило мыслить лишь земными категориями. Не важно, находился дух в теле альдари или в кристальных путях мира-корабля, он воздействовал на варп так же, как материя, искривляя пространство вокруг себя. И Паутина связывала все души воедино, подобно проходящей через мосты кабельной трассе, проводя энергию из одного уголка Галактики в другой.

Это явление он нарек матрицей вечности. Она была частью Паутины и являлась величайшим достижением доминиона – взаимосвязью не только между каждым населенным миром, но, на фундаментальном уровне, между каждым когда-либо родившимся альдари.

До Грехопадения, когда альдари пожрало божество, рожденное их собственной деградацией, все души собирались в матрице вечности и могли обрести новую жизнь. Воскрешение. Реинкарнация. Перерождение. Эльдрад не вполне понимал, как это работает, однако верил, что это можно сделать снова.

Иннеад, бог мертвых, и был матрицей вечности, обретшей собственный разум и цель.

Но давайте вернемся к аналогии и месту, где Эльдрад стоит возле разлома, смотря на воды, в которых поджидают акулы. Остров под беспощадными волнами совсем рядом, до него рукой подать, и в нем сокрыты тайны прошлого, настоящего и будущего.

Водопады Непролитых Слез были названы вполне подходяще, поскольку смертным они напоминали большой каскад иссиня-зеленой энергии, льющейся сквозь брешь в барьерах Паутины. Водопады делили пополам громадный, с городской район, зал, стенами которому служил гладкий, пронизанный серыми и черными прожилками кристалл.

Эльдрад стоял в его центре, разглядывая ревущие потоки. Он явился сюда не в своем теле, а в проекции души и посему выглядел молодым, в легких фиолетово-серых одеждах и со сжатым в руке посохом, что походил на жезл из света. На плечи ему волнами ниспадали густые волосы, стянутые золотым обручем с рубином в виде слезы на челе. Ясновидец двигался безо всяких усилий, почти что парил, увлекаемый вперед силой разума, а не мышц.

Знание, что ему требовалось, таилось за изменчивой пеленой. Эльдрад трижды бросал руны, и всякий раз они указывали путь к Водопадам Непролитых Слез.

Пока частица его поражалась физической красоте, мысленно он ощупывал окружающую его имматериальную конструкцию. Ценность для него представляла именно сама брешь. Чистая энергия варпа не ведала причинно-следственной связи. Здесь не существовало границ между тем, что произошло, что происходило и что еще могло произойти.

Пройдя мягкой поступью по похожему на мрамор полу, ясновидец приблизился к водопадам. За брызгами скользили силуэты существ, пока не ведающих о его присутствии. Он достал с пояса фиалу из кристалла вроде того, из которого были созданы стены. Этот кристалл назывался стеклом душ и выглядел как призрачная кость, с помощью которой народ Эльдрада переносил психическую энергию. Но, несмотря на внешнюю схожесть, материал имел совершенно противоположные свойства, ибо стекло душ являлось психическим репеллентом, а не проводником. Его не могла преодолеть мысль. Кристалл ограждал от варпа или, как в данном случае, использовался для удержания его внутри.

Фиала холодила пальцы. Как и сам Эльдрад, она не была реальной, а являлась отражением своей земной копии, что в этом месте было вполне уместным.

Ясновидец остановился у каскада и уже протянул руку, когда вдруг ощутил на щеке слабый ветерок. Он застыл и, обернувшись, обнаружил в стене дверь, где прежде находился лишь гладкий кристалл.

Перед дверью стоял юный альдари. Или некто похожий. Скорее, он напоминал альдари, если рассматривать его в предметную линзу. Незваный гость обладал осиной талией и длинной шеей, ниспадающие почти до земли золотистые локоны были заплетены так, что казались слившимися в экстазе фигурами. Серебристая мантия имела прорези на уровне плеч и бедер, обнажающие бледно-розовую кожу. Глаза, взирающие с овального лица, казались ограненными сапфирами.

Спустя удар сердца Эльдрад заметил, что фигура скрестила руки на груди, а другие – учтиво сложила за спиной. Пара дополнительных конечностей сразу же выдала личность незнакомца.

Эльдрад пробормотал имя, охваченный холодным ужасом и невольным уважением к умению высшего демона появляться без предупреждения:

– Н’кари.

– Эльдрад.

Голос коснулся самой души, словно скользнувший по щеке шелк – нежный, но ощутимый. Одно лишь то, как демон произнес его имя, показалось ясновидцу похотливым предложением. Демон ухмыльнулся, явив игольчатые зубы.

– Ты не устал от постоянных изгнаний? – Эльдрад убрал фиалу в карман и соткал вместо нее образ золотого клинка.

– А ты не устал от моих возвращений? – ответил высший демон, кокетливо склонив голову.

Эльдрад рискнул кинуть взгляд на водопады. Там все оставалось, без изменений. Если Н’кари и хотел призвать из потока демонических миньонов, то пока этого не сделал.

– Зачем ты пришел? – спросил провидец, отступая от бьющей ключом энергии варпа.

– Пригласить тебя заглянуть глубже, – произнес высший демон. – Там ты найдешь все, чего так жаждешь.

– И ты думаешь таким соблазном поймать меня в ловушку?

Демон пожал плечами, что было довольно выразительно, учитывая четыре руки.

– Мой вид называют Хранителями Секретов не просто так. – Н’кари указал двумя руками на таинственный каскад. – Обещаю, что не стану тебе мешать.

– Как будто слова демона чего-то стоят.

Н’кари попытался показаться уязвленным, однако не смог утаить лукавую улыбку.

– Испей воды, Эльдрад. Ты ведь ради этого сюда пришел?

Ясновидец стиснул зубы и, прищурившись, уставился на воплощение слуги Той-что-жаждет.

– Я вижу твои намерения, ткач лжи. Думаешь, раз ты так этого желаешь, я откажусь тебе наперекор. В действительности ты не хочешь, чтобы я выпил, поэтому своими трюками пытаешься меня переубедить.

– Естественно, – с притворной грустью согласился демон. – Разве мог я надеяться обхитрить такого гения, как ты, Эльдрад? Мне бы следовало сразу призвать орду демонесс и бесов, дабы вырвать твою душу из тела.

Слова Н’кари задели нужную струну, и ясновидец, уже повернувшийся обратно к водопадам, застыл. Он закусил губу, по выражению демона пытаясь разгадать его замысел, однако видел только коварство, чего, впрочем, и ожидал.

– Милая-мелкая головоломка-загадка, – произнес Хранитель Секретов. Он сложил все четыре тонкие руки за спину и принялся выхаживать вокруг Эльдрада, держась от него все время на одинаковом расстоянии. – Ты различаешь-видишь блеф-трюк либо раскрываешь-поддерживаешь запутанно-двойной обман? Ты думаешь-надеешься, что свободен-избавлен от любви-ненависти госпожи-господина, однако я ненавижу-обожаю тебя, Эльдрад. Твоя гордыня-уверенность будет твоим спасением-падением. И для меня оно будет тем горче-слаще, ибо ты своей-моей рукой спасешь-обречешь свой-наш народ.

Эльдрад попятился, пытаясь удержать в поле зрения и магические воды, и демона. Его разум лихорадочно анализировал вероятности, но приходил к единственному простому ответу.

– Ты знаешь, что я не могу верить ни единому твоему слову, поэтому сказал одновременно то, что я хочу слышать, и то, чего я бы слушать не стал. – Говоря, он подступил к каскаду. От водопадов ходил ходуном пол и закладывало уши, но Эльдрад знал, что это просто его земные чувства пытались воспринять непостижимое. – Я не могу знать, хочешь ли ты, чтобы я отведал вод видений, или нет. Все, что ты сделал, это посеял сомнение. Учитывая то, что изначально я намеревался пить, именно от этого ты стремишься меня отвадить. Если б ты действительно хотел, чтобы я выпил, то не пришел бы вовсе.

– Не смей! – прорычал Н’кари, оскалив похожие на стилеты клыки.

Ясновидец рассеял духовный клинок и метнулся к водопаду. Быстрым движением он поднес сосуд из стекла душ и окунул его в поток энергии. В тот же миг он обернулся, бросил взгляд на Н’кари и махом осушил содержимое фиалы.

Жидкость имела кисло-сладкий вкус. Триумф Эльдрада продлился недолго, ибо уже в следующий миг до него донесся игривый смех Хранителя Секретов. Он сплелся с грохотом сердца самого ясновидца, когда в него хлынула энергия Непролитых Слез.

– До чего ты предсказуемый-любопытный, Эльдрад. – Н’кари засмеялся снова. Голос демона и принятое им обличье смазались от воспламенившейся в душе Ультрана энергии варпа. – Я всего-то хотел увидеть-почувствоватъ твое лицо-душу, когда ты поймешь-возненавидишъ то, что сломал-создал.

В душе Эльдрада разлился огонь Непролитых Слез, грозя утопить его своей энергией. Зал вокруг него закружился все быстрее и быстрее, пока не превратился в спираль времени, закручивающуюся без начала и конца. Ясновидец стал пылинкой в буре, уносимый ее безразличной энергией.

Во вспенивающихся брызгах и треске пламени он услышал глумление Н’кари. Высокомерие. Демон обратил гордыню Эльдрада против него самого, воспользовавшись его уверенностью, будто ясновидец не мог ошибаться, придя к Непролитым Слезам.

Гордыня его и спасла.

Негодование от мысли, что он мог повестись на уловку демона, стало для него краеугольным камнем, твердью под логами. Из-за высокомерного упрямства он не дал снести себя потоком, что теперь бился вокруг него, пытаясь захлестнуть его душу.

Эльдрад вобрал огонь и глубже погрузился в течение, сливаясь с ним вместо того, чтобы бороться.

Он вырвался из бурлящей воды и, воспарив в нимбе золотистого света, приземлился неподалеку от Н’кари, держа фиалу и посох. Высший демон задрожал и превратился в громадного монстра с пурпурным телом, когтистыми конечностями и бычьей мордой. Из-под нахмуренного чела в ясновидца вперились глаза-каменья.

Ультран воздел посох, ожидая нападения.

– Недостаточно просто поглотить-выпить Непролитые Слезы, Эльдрад, – заявил ему демон. – Теперь энергия-пустота внутри тебя, но ты должен заглянуть-упасть в глубины-тени своей души, чтобы узреть-ощутить видение-истину, что в них таится.

– Не пытайся выгадать победу из своего поражения, Н’кари. Ты надеялся не подпустить меня к этой силе, но теперь она моя.

– Это и есть то самое радостное-печальное выражение, которое я хотел увидеть. – Хранитель Секретов подался ближе, омыв ясновидца ароматным дыханием. В каждой из дюжины граней его глаз Эльдрад увидел свое отражение, всем своим видом выражающее непокорность. – Это и есть глубина-высота твоих заблуждений-откровений, мгновение-вечность, когда ты на дне-пике своей уверенности-грусти и амбиции-измены. Пойдем со мной, Эльдрад, и ты сможешь стереть-под-чинить себе пустоту-звезды. Отвергни-возлюби меня снова, и твой-наш народ будет обречен-избавлен.

– Мой народ уже обречен! – ощерился Эльдрад. – В Иннеаде мы обретем спасителя.

– Ты думаешь-надеешься, что мертвый-похищенный спасет-уничтожит тебя? – Демон почесал выступающий подбородок придатком, напоминающим длинную клешню лобстера – Удачи-уверенности тебе в том, что ты жаждешь-презираешь, Эльдрад.

Демон отступил и, облизав клыки, насмешливо поклонился. Дверь в стене отворилась, явив с другой стороны золотистое сияние, а затем демон вместе с порталом исчез.

На смену легкости духа пришла сокрушительная тяжесть. Эльдрад застонал и открыл глаза в личных покоях. Ясновидец сидел в кресле, окруженный скопленными за жизнь безделушками. По ним нельзя было судить о его возрасте, но, посмотрев на руки, он увидел укоренившиеся в венах и костях кристаллы. После свободы духовного странствия его старческое тело, казалось, ныло с головы до пят.

Он пока не выполнил поставленную цель. Закрытая фиала из стекла душ переливалась в руке странными огнями. Памятуя о словах Н’кари, он откупорил кристаллический сосуд. Оттуда вырвалась струйка мистической энергии и потянулась к его мыслям, будто мотылек к свету. Эльдрад ощутил лишь слабейшую дрожь, когда энергия затекла в него и раскрыла свои секреты его рыщущему разуму.

Он увидел матрицу вечности, объятую белым пламенем. Пожар обращал Паутину в серый пепел, но из адского ландшафта вырастала пылающая сущность с венцом из камней духов. Лик ее был мрачный, но не жестокий, а андрогинный и призрачный. В одной руке она несла сияющую серебряную звезду, в другой – золотую сферу.

Иннеад восходящий.

За восстающим богом мертвых поднималась приливная волна из душ альдари, следующих за спасителем, словно пылинки. Струящиеся из матрицы вечности Перерожденные составляли новый космос, кружась вокруг Иннеада, подобно светлячкам.

Во мраке двигалось нечто еще. Из теней ряд за рядом выходили скелетообразные фигуры, на отполированных искусственных костях которых плясали серебряные и золотые отблески. От звезды к звезде, подобно электричеству в цепи, текло зеленое сияние, распахивая громадные хранилища, откуда вытекали бессчетные фаланги древних мертвецов.

Некронтир.

Со сдавленным криком Эльдрад вырвался из транса. Треск фиалы, разбившейся о плитчатый пол, вернул его в настоящее. Дрожа от шока, он оперся рукой о стену. Кристальные наросты внутри него вспыхивали от простреливающих импульсов.

Из поясного кармана выпала руна и, неспешно вращаясь, зависла над осколками стекла душ. Знак змеи, пытающейся догнать собственный хвост.

Космический Змей, символ ума и секретов. А также руна искусственного мира Сайм-Ханн.

Эльдрад понятия не имел, что это могло означать, и был слишком утомлен, чтобы пытаться разобраться. Он с трудом добрел до своего кресла и почти что свалился в него, оцепеневший как телом, так и разумом. Притянутый мыслью, Космический Змей закружился вокруг пальца ясновидца, задумавшегося над своими дальнейшими действиями.

Глава 1
БЕГСТВО ОТ МЕРТВЕЦОВ

Дикие наездники вздымались из пропасти алой спиралью, кружа друг вокруг друга и быстро ускоряясь. Путь по прямой был слишком предсказуемым и сделал бы их легкими мишенями для серповидных летательных аппаратов некронтир, что стремительно падали им навстречу в призрачном свечении своего жуткого оружия. Под наездниками, копьями устремляющимися к небесам, раскинулись девственные леса Агариметеи. Их шелестящая на ветру листва походила на море зелени.

Возглавлял альдари Нуаду Огненное Сердце, стоящий на боевой платформе в хвостовой части «Гадюки». Перед ним к штурвалу прижимался пилот Б’сайннад. По каналу духовной связи расходилось их взаимное волнение. Нуаду, пригибающийся позади пилота, чтобы уменьшить силу трения, зажмуривался всякий раз, как слышал леденящий душу крик «Гибельной косы» некронтир. Он крепче стиснул длинное копье, известное как Клык Ящера. Окутывающее его лезвие пурпурное пламя хлестало на ветру.

Нуаду ощущал дрожь тревоги по эмпатической психической связи с родней. Пронзительный вопль приближающихся вражеских штурмовиков действовал на нервы, но полководец отогнал нарастающий ужас и сосредоточился на вихре, все еще виднеющемся впереди.

За спиной Нуаду роились шестнадцать других диких наездников – меньше половины тех, с кем он отправился в экспедицию. По большей части они были выходцами из клана Огненное Сердце, еще несколько являлись дальней родней из других кланов. На длинном капоте каждой из антигравитационных машин и на реющих над седлами стягах, помимо рун семей, красовался также Космический Змей – символ рукотворного мира Сайм-Ханн. Некоторые бойцы носили шлемы с развевающимися по ветру пестрыми плюмажами. Остальные же демонстрировали на открытых лицах цветастую боевую раскраску и татуировки с фамильными символами и личными метками. Кое у кого имелись витиеватые шрамы, покрывающие щеки и лбы белыми линиями и завитками.

Одна из воительниц отличалась от диких наездников. Она ехала на комморритском гравицикле «Разбойник», тоже красном, но багрового оттенка пролитой крови, а не алого, как у Сайм-Ханна. Кроме того, чужачку выдавали остроконечные доспехи. Впрочем, лишь небольшую часть ее тела прикрывали изящные пластины брони, не только защищающие жизненно важные органы, но и подчеркивающие ее прелести.

Друткхала, вестница иннари. Она была той причиной, по которой дикие наездники прибыли на Агариметею в поиске сокровищ древнего доминиона альдари. Бросив взгляд на соблазнительный изгиб ноги комморритки, сидящей верхом на реактивном мотоцикле, Нуаду вспомнил, зачем он вообще вызвался ей помочь.

Сразу за Нуаду мчалась Каэлледин, его единокровная сестра, двойное знамя которой украшала руна Ледяного Шепота. Сосредоточенно хмурясь, она кружилась на своем реактивном мотоцикле вокруг петляющих спутников. Ее волосы, подстриженные короче, чем того требовал обычай, ниспадали до самых плеч темными локонами, унаследованными ею от матери, – у остальной родни были длинные светлые косы.

– Эта экспедиция – еще одно доказательство, почему тебя не следует слушать и почему ты не стал вождем клана. – Слова его единокровной сестры почти затерялись на ветру, хоть и раздались в вещательной бусине в ухе Нуаду.

– Пока что у меня нет таких амбиций. Мой отец лежит под мечом Смерти, а ты говоришь так, будто он уже перерубил его.

– Наш отец, – поправила она Нуаду. – Его смерть ранит мое сердце больнее удара кинжалом, но мы не вправе игнорировать то, что судьба клана Огненное Сердце может зависеть от прихоти воина, отправившегося на глупое задание, лишь чтобы впечатлить потенциальную пассию.

Нуаду хотел возразить, однако в ее обвинении скрывалось зерно истины. Дикий наездник был ветреным, и признание этого факта отдавало горечью и в мыслях, и во рту.

Он поделился своим планом с остальными по каналам духовной связи, позволив им увидеть то, что узрел сам, и, словно двигая собственными конечностями, разделил войско на три потока. Опускающийся клин некронтир рассредоточился следом: три самолета устремились за Нуаду, два других свернули к остальным диким наездникам.

– Друткхала! – Б’сайннад добавил к оклику импульс ментального предупреждения.

Нуаду заметил, что Кровавая Невеста, не слышавшая их психического общения, продолжала лететь вперед, когда прочие разошлись в стороны. Поняв, что она осталась в одиночестве, Друткхала резко вывернула руль «Разбойника», чтобы уйти от мчащейся на нее «Гибельной косы». Мгновением позже она вильнула в противоположную сторону – через секунду белый луч с воплем прошил воздух там, где могла оказаться воительница. Следом за комморриткой ринулась еще одна «Гибельная коса», привлеченная реактивным мотоциклом, словно стайный зверь раненой жертвой. Ее подфюзеляжные пушки затрещали искусственными молниями.

Вдруг на поднимающийся летательный аппарат чужаков обрушился шквал багровых лучей, опаливший корпус из живого металла. Между вестницей Иврайны и «Гибельной косой» появился силуэт «Гадюки», пилотируемой Италарис. Куалайн снова открыла огонь из станкового пучкового лазера на корме и пропахала в борту машины некронтир свежие борозды, когда та повернула в сторону. «Гадюка» понеслась к лесу, прочь от устремившихся за нею «Гибельных кос».

– Вернитесь в строй, – велел Нуаду.

Связанный с Б’сайннадом эмпатической связью, он подался влево, чтобы помочь своему катеру заложить более резкий вираж, пока пилот вытягивал машину вверх. Спустя удар сердца мимо них проревела зеленая молния, отчего у Нуаду зашевелились волосы, заряженные статикой.

Италарис и Куалайн не возвратились. Их «Гадюка» пролетела над самыми кронами деревьев в буре ломающихся веток и разлетающейся листвы. Две «Гибельные косы» повисли у них на хвосте, прокладывая путь сквозь густые заросли.

– Назад! – скомандовал Нуаду по вещательным волнам, видя, что «Гадюка» удаляется в направлении речного каньона. – Что вы делаете?

– Выбирайся отсюда, кузен-лорд, – ответила ему Куалайн. Италарис опустила катер ниже к хлещущим ветвям в попытке спрятаться от сенсоров, преследующих их некронтир. – Убедись, чтобы иннари вернулась к своему народу с известиями о верности и силе клана Огненное Сердце. Наша семья нуждается в могущественных союзниках.

Друткхала поравнялась с Нуаду, не сводя глаз с его «Гадюки», и при этом повторяя каждое ее движение.

– Обещаю, мы оторвемся от них в каньоне, – продолжила Куалайн. Италарис выровняла их машину на достаточное время, чтобы стрелок дала еще одну очередь из пучкового лазера по приближающимся «Гибельным косам». На фюзеляже одной из них заискрилась алая энергия, но скиммер даже не замедлился и не изменил курс. – Возвращайтесь за трофеем!

К сородичам с противоположных сторон понеслись две другие «Гибельные косы», собирающиеся накрыть их перекрестным огнем, тогда как еще три устремились к порталу Паутины. Вместо того чтобы продолжать погоню, некронтир решили отрезать их от цели.

В диких наездников полетели двойные копья молний. Один луч задел обтекаемый стабилизатор реактивного мотоцикла Ифасды, и по его алому корпусу, будто живое создание, поползла зеленая потрескивающая волна, распыляющая на атомы все на пути и питающаяся высвобождаемой энергией. Одна искра перекинулась на наездника, и Ифасду словно объяла зеленая буря, в то время как другая ударила Арневан в грудь и сбросила ее с разваливающегося на ходу гравицикла.

Спустя несколько ударов сердца смертный крик Ифасды оборвался: она и ее реацикл распались на составные части. Арневан умерла в молчании, и остатки неуправляемого мотоцикла упали в лесу и взорвались среди густой листвы. Их мучительная смерть прокатилась по духовному мосту диких наездников и вызвала у Нуаду вскрик. Его сердце сковал холод, впрочем, мгновенно сменившийся огненной яростью. То, что ему приходилось бежать, вместо того чтобы бороться, причиняло Нуаду почти ощутимую боль. Б’сайннад уловил его чувства, но, когда он уже собирался повернуть «Гадюку» в сторону обгоняющих их «Гибельных кос», в ухе Нуаду задрожала бусина-передатчик.

– Если мы тут умрем, наш клан умрет тоже. – Слова Каэлледин ледяной водой погасили пламя его гнева. – Ты – дикий наездник, свободный, как ветер. Однако тебе уготовано стать наследником клана, проводником своего народа, защитником родни.

Нуаду взглянул вниз, но не заметил Куалайн и Италарис. Вероятно, они достигли безопасного речного каньона, а может, умерли слишком далеко, чтобы он ощутил это по эмпатическому каналу. Нуаду предпочел верить в первый вариант исхода.

Путь к Паутине был чист – но вдруг очередной выстрел пронзил поднимающийся отряд альдари живой молнией. Дагдель превратился в унесенное ветром облачко распыленной материи.

– Полный вперед, больше никаких игр! – хлопая Б’сайннада по плечу, крикнул Нуаду остальным. – Теперь нас спасет только скорость.

Более не утруждая себя маневрированием, наездники Сайм-Ханна разогнали до предела свою антигравитационную технику. По команде Б’сайннада «Алеан» понесся вперед, словно слишком долго пробывший в загоне жеребец, чуть не скинув Нуаду с платформы. Дикий наездник крепко вцепился в поручень и, глядя на проносящийся далеко внизу лес, захохотал от упоения.

Летящий рядом с ним Алиаса привстал из седла, стискивая в руке мерцающий посох. Нуаду почувствовал прилив психической энергии, когда ткач ветра мысленно потянулся к порталу. Он напряг каждую частицу своего тела и разума, подстегивая наездников на последний рывок.

Три летящих впереди штурмовика некронтир замедлились и навели орудия на приближающихся наездников. От сдерживаемых эмоций у Нуаду сдавливало грудь и дрожали руки.

Вырвавшийся из ближайшей «Гибельной косы» искрящий белый луч прошел мимо него. Нуаду ничего не увидел, однако уже в следующий миг перестал ощущать Алгинаса. На лидера сайм-ханнцев накатило удушливое чувство потери: при мысли об испарившемся камне душ кузена у него ком подступил к горлу.

Отчаяние окутало психическую связь, застилая разум Нуаду туманом безысходности. Он уставился на Паутину, не сводя глаз и мыслей с пурпурного завихрения и символа самой жизни, и вдруг ему почудились кольца мирового духа внутри закручивающейся по спирали энергии – портал к Сайм-Ханну.

Ведомые им сородичи сосредоточились на вратах и, обретя общую цель, сконцентрировали силы. Нуаду почувствовал касание мыслей Алиасы, который направлял чистую психическую мощь на повторное обращение к Паутине. Дикие наездники, завороженные течением энергии эмоций, вплетали частичку себя во временный единый дух. Нуаду едва не повредился рассудком, когда луч некронтир оборвал жизнь Торасади.

Врата, подпитываемые смесью надежды и отчаяния, спазмически сокращались. К поднятой руке ткача ветра протянулся нематериальный туннель, превращаясь в алого змея с широко раскрытой пастью. Нуаду не потребовалось отдавать команды. Дикие наездники все как один бросились в брюхо космического змея и наконец-то оказались в безопасности Паутины.

Когда Нуаду оглянулся, чтобы проверить, кто проник в созданный Алиасой проход, его упоение сменилось отчаянием. До портала добрались всего-навсего десять сородичей вместе с Друткхалой.

Нуаду отправился на Агариметею, желая улучшить положение клана Огненное Сердце. Он думал, что известия о хранилище в мире-гробнице будут стоить жертв, но когда подсчитал потери семьи, то понял, что назад он принесет только истории о погибших сынах и дочерях.