Текст книги "Дорога на запад"

Автор книги: Гэри (Гарри) Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Как вы сказали, Королевский Армс-Холл? Насколько я знаю, здесь такого нет. Казармы городской Стражи дальше, выше по холму, – далее следовал неясный указывающий жест.

– Как мне туда добраться?

Следовала задумчивая гримаса, горожанин чесал в затылке и глубоко задумывался.

– Вам надо бы... сначала найти Кишечный переулок, затем дойти до Козьей лестницы... – горожанин снова замолкал, разглядывая коня. – Нет, так не получится.

Тут же свою помощь предлагал случайный прохожий:

– Вы ступайте по Чартер-Вей до свечной торговли, затем вверх по Медвежьему Ущелью, до тех пор пока не увидите...

– Нет, не так, – перебивал еще кто-то, – ты только запутаешь человека. Сэр должен пойти по Бейкер Роуд до фонтана у Старых Ворот, а затем по Большой лестнице...

– Да у тебя чердак протек, дружище! Ведь ему придется тащить такого здоровенного битюга вверх по Большой лестнице! Лучше пойти по дубовой аллее до самой Стены, а там, у Коровьего брода...

– Нет, ты совсем не соображаешь. Пусть это и напрямки, но как он протащит свою лошадь через Скандальный переулок?

– А тогда пусть повернет у Черри-Корт, и тогда ему не придется идти через Скандальный.

– Черри-Корт ведет назад к Барн-Лейн.

– Ничего подобного, Барн-Лейн ведет вверх, к...

Кевин оставил их спорить дальше. Похоже, что они просто развлекались. На следующей же площади он повстречал задумчивого юношу, который смог помочь ему гораздо больше.

– Поверните налево вон там, – указал он, – а на первом перекрестке держитесь правой стороны и попадете на Пурли-Лейн. Там, уже через восемь или девять дверей, увидите Коровью площадку и повернете направо. Казармы Стражи расположены в самом конце Старой Восточной дороги к Воротам.

На мгновение взгляд его остановился на коне.

– Неужели это всего один конь? – спросил он, улыбаясь.

– Нет, только кусочек. Лодочник не смог перевезти его целиком за один раз.

– Отличный конь.

– Спасибо за то, что указали мне путь.

– А вам спасибо за зрелище.

Двое мужчин сидели друг напротив друга в маленькой и дымной таверне в Верхнем Вейле. Тот, что был побольше, сделал большой глоток эля из кружки, вытер бороду и с беспокойством оглядел комнату. Несмотря на то, что в двух каминах ревело пламя, холодный пасмурный день снаружи оставался все таким же промозглым и неуютным, и потому немногочисленные посетители таверны сидели нахохлившись и молчали. Более крупный человек наклонился через стол к своему товарищу и тихо сказал:

– Много страшных дел затевается, Джес. Мне это не нравится.

– Да, – кивнул его товарищ. – Старина Лейм Том на днях гнал из Чаркрика стадо свиней. И они вдруг словно взбесились и разбежались. Со свиньями это бывает, но Лейм говорит, что они как-то странно себя вели. Ему удалось собрать только половину из них, когда он услышал, как остальные визжат в лесу, как будто их режут. Вдруг они все замолчали. Он отправился посмотреть, в чем там дело, но ничего не нашел, только пятна крови. Он клянется, что кровь была повсюду, даже на деревьях. Так что он помчался оттуда, словно кошка, которой подожгли хвост. Он говорит, что он убежал, и я не могу его обвинять. А теперь я спрашиваю тебя, кто мог заставить полудиких свиней вести себя так, а затем задрать их и унести?

– Я не знаю, Джес.

– Да-а... В последнее время такой ответ стал обыкновенным. Слишком много таких новостей, от которых волосы встают дыбом, и слишком мало добрых известий...

Из книги Мага Вейлского Экклейна "Вейл":

"В нескольких сотнях миль от города Латония, вверх по течению реки, граница королевства Латония обозначена крутыми горами Макааб. Они протянулись с севера на юг подобно высокому, зубчатому крепостному валу более трех сотен лиг длиной, разделив Латонию и Палан столь же определенно, как наводящая страх полуразрушенная стена. С той стороны гор Макааб, с которой восходит солнце, в верхнем течении реки Солнечной и располагается протяженная долина, ныне известная под названием Вейл. Первоначально эта местность называлась Вестершир, и населяли ее беглые рабы, отбросы общества, скрывающиеся преступники, разнообразные вольнодумцы и прочие, подобные им. Однако нет никакого проку перебирать истлевшие кости: теперь долина называется Вейл и она будет так называться до тех пор, пока и наши кости не истлеют в земле.

Северная часть долины именуется Верхним Вейлом, нижняя часть называется Мидвейл. Долина, путь в которую лежит через ущелье, называется Внешним Вейлом. Никто не знает, почему в названиях местности не соблюдена логика, но эти названия общеприняты, и теперь каждому становится понятно, о какой местности идет речь. Это представляется так же весьма ценным при выяснении направления и определении местоположения.

Для людей малосведущих должен непременно пояснить, что правильное название гномов – номены. Само слово "номен" – это форма множественного числа от единственного "ном". Слово "ном" обозначает конкретного индивидуума, в то время как "номен" означает весь народ в целом. Сами гномы называют себя только таким образом, и следует сделать предположение, что они знают, что говорят.

Вейл является одним из весьма необычных и любопытных районов, где люди, карлики – "литтлеры", номены и эльфы живут бок о бок, не позволяя древним предрассудкам одержать верх над их здравым смыслом. Это очень редко случается и потому представляет немалый интерес. Очень многие приводят логичные доказательства того, что подобное гармоничное сосуществование является невозможным, и мало кто пытается аргументированно показать, каким образом это явление появилось на свет. Кстати говоря, это не менее любопытная история.

В невысоких горах к югу от Мидвейла, которые логично было бы назвать Нижним Вейлом, лежит Тришир – страна литтлеров. Они, как правило, всегда готовы объяснить вам, что они живут не в Вейле, а в Тришире, который состоит из трех частей: Нортшира, Вестшира и Фар Хиллшира. С этим никто не спорит, карлики живут там дольше, чем люди.

Что касается гор Макааб, то южнее Скалы-Замка они совершенно неожиданно начинают называться Зеленые горы. Это место жительства эльфов из Зеленогорья, и ни один из литтлеров не может ничего возразить по поводу их названий, ибо они живут здесь еще дольше, чем карлики.

Но раньше всех поселились в этом районе номены Стальных гор, сурового края, окаймляющего Вейл с востока, тянущегося на север вдоль бассейна Солнечной реки. Их вовсе не беспокоят те названия, которые мы употребляем. Существует такая занимательная точка зрения, что мы интересуем номенов в гораздо меньшей степени, чем они нас.

В Вейле существует два значительных поселения людей – Милфорд в Верхнем Вейле и Мидвейл в Мидвейле. Из этих двух поселков более крупным и значительным безусловно является Мидвейл, хотя жители Милфорда в большинстве своем не придерживаются подобных взглядов. Однако главная причина большей значимости Мидвейла налицо – он расположен в таком выгодном месте, что никак не может быть менее важным.

Река Солнечная, как будто выйдя из своего буйного детства, протекавшего в Верхнем Вейле, внезапно как бы взрослеет, успокаивается, становится глубже и в том месте, где в нее впадает река Бешеная, совершает резкий поворот на восток. Мидвейл как раз и седлает эту излучину и именно в том месте, где реку пересекает Великий Западный торговый путь. Торговля с востоком непременно должна в этом месте пересесть на суда и баржи, чтобы дальше двигаться к Латонии и к морю. Как заметил однажды разочарованный торговец, – чувствующий, что его здорово надули местные купцы – это самое подходящее место для города, рано или поздно, но его обязательно бы здесь построили.

Стараясь противопоставить что-то той волне обвинений, которая могла захлестнуть город, жители Мидвейла готовы предложить любые услуги, которые только могут понадобиться усталому путешественнику. Все, что угодно – от чего-то особенного до предметов роскоши – можно получить в Мидвейле за умеренную цену.

История Вейла тянется очень давно. В сохранившихся с древнейших веков рукописях встречаются ссылки на "мрачную, кровью политую страну в верхнем течении Западной реки (Солнечная), ужас наводящую угрюмыми очертаниями Зубастых гор" (Макааб).

Поскольку я в своих скромных записках не смею надеяться, что мне удастся подняться до таких ослепительных высот художественного слова, мне пришлось составить краткий комментарий к истории.

Этот комментарий может оказаться полезным для тех, кто ищет факты и знания, а не смешные истории и поверхностные сведения".

2

Шериф мидвейлской городской стражи был очень опытным человеком массивного, плотного телосложения. Ему едва перевалило за пятьдесят, был он жилист и крепок, а его обветренное лицо постоянно сохраняло выражение внимательной недоверчивости. Казалось, что он целиком состоит из побывавшего в употреблении оружия и потертых ремней сыромятной кожи. Взгляд светло-голубых выцветших глаз, глубоко посаженных и сверкающих из-под насупленных бровей, излучал такую первобытную энергию и враждебность, что заставлял окружающих немедленно вспомнить о хороших манерах.

Сейчас он был лишь слегка раздражен, что существенно отличалось от его обыкновенного состояния. Глаза из-под нависающих седых бровей блестели стальным блеском, а квадратная борода топорщилась, как проволочная. В своей свободной тунике зеленого цвета, уперев руки в бока и широко расставив обутые в ботинки ноги, он, казалось, занимал гораздо больше места, чем на самом деле.

Молодой стражник застыл перед ним, широко раскрыв глаза в позе почтительного внимания.

– И чей же это караван? – спрашивал шериф, причем голос его напоминал звук тупой пилы, вгрызающейся в гранит.

– Мне не известно, сэр, – отвечал молодой стражник. – Это новый человек в торговле, но он не из рабовладельцев, насколько нам... насколько я знаю.

В голосе шерифа появились вкрадчивые интонации:

– А ты, с твоим опытом, конечно, знаешь их всех наперечет, мой юный друг. Часовые извещены о караване?

– Да. Они уже выслали ему навстречу конвой.

– Хорошо сделали. А тебе, Станус, я скажу вот что. Возьми шестерых, встретишь караван на Башенном мосту. Постарайся объяснить этому торговцу, какой закон действует в Мидвейле: никакой работорговли, никакой продажи или покупки невольников, никаких остановок в городе. Пусть следуют прямо к Переправе и без всяких этих штучек встанут лагерем возле дороги к Стальным горам. При любом нарушении закона караван будет расформирован, а его собственность конфискована именем Дамона, лорда Вейлского. Сможешь запомнить все это?

– Да, сэр, но я думаю, что часовые скажут им обо всем этом.

– Пусть тебя не заботит то, что тебя не касается, парень. Скажешь им еще раз. Понятно?

– Так точно, сэр. Еще одно: старшина каравана клянется, что у них нет никаких рабов, у них только пленники. Он говорит, что они...

Шериф внезапно рассердился:

– Этими штуками меня не проведешь и не обманешь! – зарычал он. – Если они выглядят, как рабы, если они пахнут, как рабы, если с ними обращаются, как с рабами, значит, они и есть рабы, по крайней мере, в соответствии с нашим законом! Если ему это не понравится, тогда он сам может превратиться в пленника! Теперь тебе ясно?

– Так точно, сэр.

– Тогда объясни ему то же самое. Я не собираюсь разжевывать это еще раз!

Молодой человек нервно облизал губы:

– Есть, сэр, но держу пари, что им это не понравится.

– Им не понравится? – серо-стальные глаза блеснули, шериф наклонился вперед так, что выкрикивал слова прямо в лицо стражнику: – Если ты в течение пяти секунд не сядешь на коня и не отправишься на заставу, это не понравится мне! Что из этого ты выберешь для себя?

– Есть, сэр! – молодой стражник бегом помчался на конюшню.

– Брекен! – громко позвал шериф, эхо его голоса многократно отразилось от стен и каменных плит, которыми вымощен был плац перед казармами.

Из дверей немедленно показался стражник, вооруженный мечом. На его тунике пестрели какие-то значки, а гордое и самодовольное выражение лица указывало на то, что стражник является обладателем одного из младших чинов.

– Сударь мой!

– Какой я тебе сударь? Забудь это слово.

– Есть, сэр.

Шериф кивнул.

– Пусть он и сын чиновника из городского совета, но у этого ничтожества Стануса кишка тонка дал службы! У него есть еще десять дней, чтобы доказать, что голова у него на плечах, а задница внизу. Он... шериф внезапно запнулся, уставившись в направлении восточных ворот. Могущественные боги!..

Молодой человек, одетый как военный, вступил на территорию казарм, ведя под уздцы самого большого коня из всех, которых приходилось видеть шерифу. Благодаря тому, что конь двигался немного боком, создавалось впечатление, словно он подталкивает своего хозяина сзади. В этот момент молодой человек бросил повод, и огромный конь резко остановился, словно примерз там, где стоял. Увидев это, шериф одобрительно хрюкнул.

– Это вы – шериф Мидвейла? – спросил юноша.

Его голос прозвучал тихо и застенчиво. Несмотря на морщину, прорезавшую лоб молодого человека, в его голосе не было и следа озабоченности. В всяком случае – пока.

– Это я, – шериф отрывиста кивнул.

– Мое имя – Кевин из Кингсенда. Я бы хотел получить квартиру для себя и моего коня.

– Быть может, вы обратили внимание, юноша, что здесь не постоялый двор.

Молодой человек остановился прямо перед шерифом, и хотя тот едва доставал юноше до подбородка, он так и не поднял головы.

– Как, ты говоришь, твое имя?

– Кевин из Кингсенда.

– Никогда не слыхал.

– Это городок на побережье, далеко на западе в королевстве Венца, в самом конце Королевского Тракта, – едва заметная улыбка промелькнула в уголках его губ. – Как говорится, не самый край света, но оттуда уже рукой подать.

– Так, понятно. А чем ты, – шериф внимательно оглядел оружие, экипировку и коня, – занимаешься? Или об этом можно не спрашивать?

– Я – вольный рейнджер.

– Вот как! – шериф позволил своему лицу отразить удивление. Затем он повернулся к Брекену, на лице которого играла хитроватая усмешка: – Вот это да, Брекен, не вольный стрелок, не просто странствующий рыцарь или королевский гвардеец, а целый рейнджер! – С показным вниманием шериф принялся осматривать Кевина с головы до пят, время от времени восхищенно присвистывая. – Подумать только! Никогда раньше не видел ни одного, бормотал он, – они так редко встречаются... мне всегда казалось, что они должны быть гораздо больше. – Он отступил на шаг и сделал резкий жест в сторону ухмыляющегося стражник: – Брекен, арестовать его!

Брекен быстро и вопросительно глянул на своего начальника, затем сделал неторопливый шаг вперед, вытаскивая меч.

– Ну, иди-ка сюда, мальчик...

Конь громко всхрапнул, вздернул высоко вверх огромную голову и двинулся вперед.

– Стоять! – приказал молодой человек.

Его рука совершила неуловимо быстрое движение к правому плечу. Ярко сверкнула сталь, раздался звон и... меч Брекена взмыл в воздух, описал в нем сверкающую дугу и с лязгом упал на каменные плиты двора. Молодой человек стоял нахмурясь, чуть наклонив вперед лезвие своего длинного меча, не делая, однако, попыток напасть. Шериф обратил внимание на то, что лезвие меча не дрожит, хотя юноша держит его рукоятку свободно, почти небрежно, а голос остается спокойным, хотя и резким.

– Во имя справедливости, шериф, вы принуждаете меня спросить, в чем меня обвиняют?

Шериф криво улыбнулся, при этом лицо его перекосилось. Улыбка совершенно ему не шла.

– Ни в чем. Я просто проверял твои слова. Если бы ты оказался не тем, за кого себя выдаешь, Брекен арестовал бы тебя, а я пинком погнал бы тебя вниз по дороге, за то, что ты – лживый дешевый щеголь, явился сюда со своей жестяной сабелькой и стремился что-то доказать. Этаких хлыщей теперь полно в горах и в лесу.

Меч Кевина, однако, не дрогнул, а взгляд оставался жестким.

– А что, если бы я ошибся, что, если бы ваши меры предосторожности сбили меня с толку? Что, если бы я убил или ранил вашего человека?

Улыбка на лице шерифа быстро сменилась выражением хмурого недовольства, которое ему было привычнее.

– Разве ты видишь, чтобы где-нибудь на мне было написано – "дурак"? проворчал он. – Твое чувство долга должно было воспротивиться несправедливому обвинению. Если бы ты не был вольным рейнджером, ты не мог бы и пальцем до него дотронуться, а если бы ты им был, то не стал бы. Некоторое время он молча смотрел на молодого воина, потом сказал: – Или это можно было выяснить как-нибудь иначе?

Молодой человек ухмыльнулся.

– "Пусть беззащитный останется невинным, пока не будет доказано обратное", – процитировал он, опуская меч.

– Беззащитный... – пробормотал Брекен, мрачно разглядывая свой меч.

Шериф не обратил на него никакого внимания:

– Быть может, и верно, что мы здесь никогда не видели рейнджера, но я знаю правила, Кевин из Кингсенда. Если бы ты здесь поранил нашего прекрасного Брекена... – Теперь Брекен тоже уставился на шерифа, потирая запястье. Шериф попытался выдавить из себя еще одну улыбку: – Как бы ты смог повредить человеку с таким добрым лицом?

Широкое лезвие сверкнуло в воздухе, перевернулось возле плеча и скользнуло за спину молодого человека, возвращаясь в ножны. Кевин продолжал ухмыляться.

– Мне кажется, что вы слишком легко рискуете здоровьем других, шериф.

– Как я рискую, не должно тебя касаться.

– Но мне не нравится, когда со мной играют в игрушки, – и он хмуро посмотрел на стражника.

– А ты действовал слишком медленно. Ты подумал, прежде чем начать действовать. В другом месте и в другое время ты бы уже валялся на земле, как кусок мяса.

Брекен презрительно скривил губы:

– Хочешь попробовать еще раз? Посмотрим, может быть, у меня получится сделать так, как ты больше любишь.

– Охлади свой пыл, Брекен, – шериф предостерегающе вытянул узловатую мощную руку. – Беззащитный – самое подходящее слово в этом случае. Я знаю тебя, но, похоже, этот тип тебе не по плечу. Мне кажется, этот парень и в самом деле вольный рейнджер. Так что скачи к Западным воротам и пригляди за Станусом. Посмотрим, сможет ли он поговорить с этими работорговцами и не наложить в штаны.

При первых словах шерифа стражник вспыхнул, но потом, метнув на Кевина последний вызывающий взгляд, быстро зашагал к стойлам. Шериф повернулся к Кевину:

– Ну, а с тобой что мне делать?

– Я не знаю, шериф, что вы собираетесь со мной делать. Я пришел сюда в поисках квартиры, а вместо этого мне навязывают какую-то детскую игру.

– Но я же объяснил тебе! Причины для этого имеются, и очень важные. Я верю, что ты на самом деле рейнджер, но это не очень меня успокаивает. Откуда ты пришел к нам?

– С востока и севера.

– И куда ты направляешься?

– На запад.

– Не слишком умно на сегодняшний день. Может потребоваться больше одного рейнджера. На перевалах попадаются такие штучки, которые могут послужить нешуточным испытанием дня доброй дюжины рейнджеров. В Мидвейле к тому же гораздо больше постоялых дворов, чем здравого смысла. Почему тебе так хочется остановиться в казармах Стражи?

– Потому что мне не хочется каждый раз тащить седло, сбрую и все остальное в свою комнату, чтобы ничего не пропало. Но даже в этом случае они не будут в безопасности. Так есть у вас койка для меня и стойло для коня или нет?

– Как долго ты собираешься пробыть здесь?

– В чем вы подозреваете меня, шериф? Я – Королевский рейнджер, я обучался в Королевской военной академии у мастеров Раскера и Сэнтона, моими поручителями были капитан латонской городской стражи Даннел Лейк и сержант Рейлон Уотлинг, которые, я уверен, преданно служат королю Латонии. Я явился сюда вовсе не для того, чтобы проредить население вашего городка и сложить их головы в кучу на базарной площади! Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы быть для кого-то проблемой, шериф!

Шериф, казалось, не заметил вызывающего тона, каким разговаривал с ним Кевин, его голос оставался таким же негромким и спокойным:

– Теперь такое время, что приходится подозревать всех незнакомцев. Дороги почти закрыты из-за разбойников и чудовищ. Ты мог бы оказаться рыцарем, ступившим на кривую дорожку, который пробирается в горы, чтобы присоединиться к таким же, как он.

– А еще я мог бы оказаться племянником короля, который послан с проверкой деятельности шерифов.

– Для этого ты слишком смышлен, – он, казалось, что-то обдумывал. Ты что, остался без гроша в кармане?

– Я уже объяснил вам, шериф, почему мне не хочется останавливаться в постоялом дворе. Похоже, что мы с вами в равной степени не доверяем чужим людям, шериф.

– Да, пожалуй, и мне не захотелось бы таскать снаряжение такого большого коня, – согласился шериф. Указав в сторону лестницы, ведущей на галерею второго этажа, он сказал: – Там наверху есть комнаты для наемников, в соответствии с Хартией Вейла. Если ты действительно на службе короля, то можешь располагаться. У меня нет никакой бумаги и никакого контракта. Но я присягал на верность королю и готов служить ему в случае необходимости.

– Ладно, кто-нибудь покажет тебе свободное стойло и ванную. Это что касается квартиры. В "Знаке голубого кабана" подают выпивку и приличную закуску. Это на Верхней улице, на самой бровке холма. Можешь выйти через задние ворота и сразу попадешь на Шестьдесят Шесть Ступеней. – Шериф повернулся и крикнул: – Беркс!

В пролете арки показался старик, двигавшийся медленно, словно между мыслью и действиями его происходила какая-то заминка:

– Да, сэр!

– Позаботься о молодом человеке.

Корке кивнул и медленно подошел. Шериф в это время рассматривал коня.

– Приходилось когда-нибудь сражаться на этом мастодонте?

– Один раз.

– Трудно им управлять?

– Не очень. Я обнаружил, что если сумеешь повернуть его голову в нужном направлении, то остальное умудряется последовать за ней.

Шериф кивнул:

– Наверное, словно скала, катящаяся в пропасть. Я – Люкус Гаскин, шериф лорда Мидвейлского.

Кевин кивнул в ответ, улыбаясь своим мыслям. Несмотря на всю колючесть и внешнюю неприветливость, в шерифе, несомненно, было что-то привлекательное. Он сильно напоминал Кевину Раскера из академии.

– Как долго вы были шерифом?

Шериф нахмурился сильнее.

– Без этих сведений ты, разумеется, прожить не можешь.

– Просто любопытно. Вы вовсе не похожи на высокопоставленных служителей закона, которых я видел.

– Не слишком благороден, а?

– Я этого не сказал.

– Но ты об этом спросил. Я уже слышал это не раз, – он уверенно посмотрел Кевину в глаза. – Я был назначен шерифом Мидвейла лордом Дамоном Восьмым восемнадцать лет назад. Это был отец нашего нынешнего лорда. Ему нужен был кто-то, кто был способен поддерживать порядок и закон в его городе, а благородное происхождение к этому никакого отношения не имеет. В то время я был командиром стражников. Предыдущий шериф... он вроде как делал кое-что по-своему.

– А что с ним случилось?

– Его вызвали в замок... и он уже никогда оттуда не вышел, – шериф твердо кивнул. – То, что лорд Дамон считает законом, то законом и является! Это справедливый и честный закон, и он должен быть соблюден.

– Вы, должно быть, долго были в Страже, прежде чем стать командиром.

– Около двадцати лет. А еще раньше я состоял на королевской службе и сражался в той заварушке с юго-восточниками при Календаи. Там я стал сержантом.

Услышав это, Кевин заново оглядел шерифа. Его оценка сразу же повысилась в несколько раз – эта самая "заварушка" с юго-восточниками была основным объектом изучения в академии.

– Могу еще чем-нибудь быть полезен? – спросил шериф слегка насмешливо.

– Этого уже более чем достаточно, – поклонился Кевин.

– Это мне известно! – шериф хмуро кивнул, как бы еще раз делая ударение на своем высказывании, затем повернулся и пошел прочь. Кевин увидел его прямую спину и чуть согнутые руки, в любую минуту готовые схватить оружие. Каблуки его гремели по каменным плитам.

– Бестиан! – заорал он.

– Кто?! – раздался голос издалека.

– Бестиан! Пусть придет ко мне в комнату, и поскорее. Я хочу знать, что за подонков они с Викетом арестовали несколько дней назад!

"Знак Голубого Кабана" оказался большой, беспорядочно выстроенной гостиницей, громоздящейся на крыши соседних построек, на самой вершине холма. Под крутой черепичной кровлей помещался второй этаж, сложенный из темных тесаных бревен и покрытый облупившейся штукатуркой. Первый этаж был сложен из каменных блоков, грубо отесанных рукой каменщика. По бокам строения были прорублены многочисленные окна, в которые вставлены были неровные стекла. Тяжелая дверь цвета темного масла стояла открытой.

Просторный зал уже наполнялся завсегдатаями, празднующими наступление вечера и хрипло приветствующими друг друга. В зале было тепло, благодаря четырем забранным решетками каминам и многочисленным масляным светильникам, которые излучали мягкий уютный свет. В воздухе распространялся запах эля и множества человеческих тел.

– И я вам скажу, парни, что никогда не придет тот день, когда Джон Фэлен сможет меня уложить! Даю слово, я ему его кривой нос поправлю!

– Этот проклятый фургон так и ездит едва-едва, с тех пор как Маленький Джек наехал на нем на малую стену...

– Это тот самый Маленький Джек, который стал отцом мальчишки Энид Парн, а потом вдул двум девчонкам Эрли Барра?

– Он самый и есть.

– Предприимчивый парень, не так ли?

– ...и тогда медник и говорит няньке...

– Истину скажу, если в ближайшие дни торговля не пойдет в гору, то очень многим не останется ничего другого, как сидеть и слушать, как бурчит в животе.

– ...разбойники и чудовища – вот и все, что мы слышим!

Кевин занял пустовавший стол в уголке у дальней стены, так что ближайшие к нему окна выходили на располагающийся внизу город, на путаницу его улиц и крыш. Он почти расслабился, но, разумеется, не сильнее, чем всегда. Конь его был поставлен в стойло, накормлен зерном и вычищен, его комнатка в казармах Стражи оказалась опрятной и безопасной. Впервые за долгое время он выкупался и переоделся в чистую одежду и запасные сухие ботинки. Его дорожная одежда была выстирана и повешена на просушку, и Кевин чувствовал себя настолько близким к ощущению полного довольства, насколько это возможно для человека. К тому же – а осознав это по-настоящему, он испытал чуть ли не шок – в его плаще и одежде было зашито драгоценных камней на двадцать тысяч золотом. Но это золото досталось ему обагренное кровью...

Кевин поспешно отогнала от себя это воспоминание, демон памяти чуть было не овладел им.

Но эти двадцать тысяч – об этом следовало поразмыслить. Никогда раньше ему и слышать не приходилось о таких деньгах, не то что представить себя их владельцем. Его отец совершал сделки с грузом, а денег, что остались от продажи "Кресчера", он практически так и не видел. "Кресчер"... Одно это имя причиняло боль. Сержант Рейлон занимался продажей шхуны и груза, а затем хранил вырученное от продажи золото, но Кевин чувствовал к этим деньгам странное отвращение: ему казалось, что это его жизнь и жизнь его родителей выражены в конкретной сумме денег. Он истратил это золото, выкупая свой контракт, он приобрел достаточно хорошего вооружения. Он также сделал подарки Раскеру, Сэнтону, капитану Даннелу и Рейлону и после долгих раздумий передал остаток денег служителю бога Маррина, который заведовал приютом для списанных на берег, увечных и престарелых моряков. Из Латонии он выехал на взятой напрокат повозке с парой серебряных монет в кошельке.

В Северо-восточном королевстве Кевин еще раз удостоверился, что бог Удачи и Везения имеет два лица. То, что он присоединился к группе искателей приключений, принесло ему больше золота, чем он мог унести, но, с другой стороны, эта авантюра принесла ему...

Кевин не в силах был преградить путь нахлынувшим на него воспоминаниям. Он в такой степени глубоко переживал это, что теперь эта пьеса разыгрывалась перед его глазами совершенно против его воли.

Угольно-черные коридоры казались туннелями, прорубленными в самом мраке. Кевин вспомнил влажные стены и омерзительный запах, царивший в подземелье. Он вспомнил, как часто он прикладывался к своему бурдюку с вином, совершенно уверенный в своей способности справиться со всем чем угодно, и не обращая особого внимания на советы товарищей быть начеку. Он только недавно вышел из стен Военной академии и удостоился звания рейнджера, и ему не надо было указывать, как себя вести. Именно этому он учился и преуспел. Все ему так и говорили.

Рядом с ним неслышно, словно смертельно опасный зверь, крался Гоун Тихий, гном с Голубой Горы, держа наготове щит и боевой топор. Их тени стелились перед ними, так как позади них тихо ступала Пола, высоко держа в руке фонарь. Когда они дошли до перекрестка, слева от них открылась еще одна темная арка-проход. Гоун остановился и вопросительно указал топором в направлении этого прохода. Кевин кивнул. Он хотел этим сказать, чтобы Гоун чуть отступил назад, а он – Кевин – собирался вслепую рубануть мечом за угол, на случай если кто-то – или что-то – притаилось там в темноте и поджидает их. Это было именно такое, подходящее место, но ему не хватило времени. Он слишком промедлил с ударом, слишком расслабился, выпив вина.

Раздался ужасный рев, огромная фигура ринулась на них из мрака. Направленный прямо на него сверкнул огромный меч, и этот меч начал уже опускаться. Кевин попытался увернуться, попытался прикрыться от удара щитом, прекрасно понимая, что уже слишком поздно. Но удара не последовало. Раздался яростный лязг железа о железо, затем крик удивления и боли. Что-то отбросило Кевина назад, и он упал на землю, успев увидеть только, как что-то большое ускользнуло во тьму, и услышал удаляющийся топот.

Гоун Тихий умирал, придавив к земле ноги Кевина своим телом. Кевин ясно представил себе, как гном, его друг, прыгнул вперед, чтобы перехватить удар, как он сбил Кевина с ног, и тогда лезвие огромного меча развалило его от плеча до груди. Гоун не сказал ни слова даже теперь, только грустно смотрел на Кевина, и на губах его застыла кривая улыбка, а голова в последний раз дрогнула.

Эту картину Кевин носил внутри себя, как тяжелую якорную цепь, обвивающую сердце. И как будто этой тяжести было недостаточно. Пола тихо спросила, сразу после того, как Гоун умер:

– Еще вина, Кевин?

Кевин яростно стиснул зубы и заставил себя вернуться к настоящему. Итак, теперь у него был огромный конь и достаточно денег, которые помогут ему добраться до западных краев. Чего еще он мог бы желать?

Немного мира?

Толстый кусок тушеной говядины с луком исходил горячим паром в закрытой глазурованной миске. Кроме него, на столе был изрядный ломоть черного ароматного хлеба, чашка с маслом, острый сыр и вместительная кружка с пенистым добрым элем. Еду аккуратно и ничего не расплескивая, подавала миловидная девушка в голубом платье с узким лифом и широкой юбкой. Насколько Кевин успел заметить, она даже была в башмаках.