Текст книги "Книга радужников"

Автор книги: Георгий Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– -

Хизго Лабстердаг, боцман корабля «Золотая лань», сидел в портовой харчевне города Кхад мрачнее тучи. Мысли, одна тяжелее другой, ворочались в его голове. "Хорошо, капитан подписал договор – его воля! Но почему же не принудить кого-нибудь остаться? А то как бросили якорь в этой дыре, так все матросы получили расчет! И из-за этого теперь мне тут торчать до скончания времен?!… Тьфу, поганые иноверцы! Закон им, видите ли, запрещает пить вино! А мне тут что, всё время вот так «квасить» в одиночку! Кальвазия – пойло, конечно, отменное, но под косыми взглядами этих чернявых прислужников недолго и подавится!… Тьфу, сто тысяч демонов им всем в печенки!… " Да, Хизго по приказу своего капитана сидел в заведении в роли вербовщика. Его дела шли, мягко говоря, неважно – с утра никто из посетителей харчевни не подошел к его столу. Возможно, капитану надо было составить другое объявление, думал боцман, а то в той бумаге, что повесили на столбе на базарной площади он упомянул, что судно отправиться «в дальнее плавание». То ли местные жители были дремучими домоседами, то ли просто трусоваты, чтобы пускаться в опасные путешествия, но на эту наживку так до сих пор никто не клюнул. Разумеется, другие торговые корабли, стоявшие у причалов, тоже принимали на борт здешних мореходов, однако их капитаны ясно указывали, что идут в Ланик, Месдар или еще куда-нибудь восточнее или западнее. Вообще, плавание в открытые воды никем негласно не приветствовалось, да и то правда, ведь идя вдоль берега можно заработать куда больше – здешним и многим другим купцам всегда требовались транспорты для перевозки товаров. Чем дальше соглашался идти капитан, тем выше была сумма оплаты. К тому же, в случае удачного преодоления шторма или отражения набега пиратов можно рассчитывать на премию от владельца или получателя груза – надо было лишь предъявить потрепанный бурей такелаж или представить пленных бандитов, а еще лучше – захваченное пиратское корыто.

Будучи погружен в такие размышления, Хизго сам не заметил, как в духоте стал клевать носом, от чего в конце концов его треуголка сползла, а потом упала прямо в недопитое содержимое кружки, что стояла перед боцманом. Лабстердаг вздрогнул всем телом, подхватил треуголку и выругавшись едва слышно, стряхнул на пол остатки вина со своего головного убора. Он отлил немного из большого штофа с яркой наклейкой себе в кружку, сделал пару глотков, туго напялил треуголку на голову, крякнул, кашлянул и вновь, нахохлившись, точно сыч, погрузился в полудремотное состояние. И, как бывает в таких случаях, ему внезапно помешали – дверь харчевни широко распахнулась и внутрь вошел человек в поношенном камзоле зеленого сукна, в высоких запыленных ботфортах с медными пряжками. Это был мужчина средних лет, среднего роста, с загорелым, обветренным лицом, с редкой кудрявой шевелюрой, но лихими черными усами, как спицы торчащими в стороны. Такая же острая короткая черная бородка придавала его лицу вид лихой и задорный, а пронзительный взгляд зеленых глаз из-под выцветших бровей подчеркивал это впечатление. Человек держал в руках два больших холщевых саквояжа, туго набитых чем-то. На его левом плече была лямка, на которой у пояса висела подзорная труба средней длины. На правом плече, так же на лямке, висел цилиндрический футляр, обшитый сверху тонкой кожей. Этот странный субъект ненадолго задержался в дверном проеме, а затем решительно направился к столу, за которым и сидел Хизго. "Это еще что за гусь такой? И чего это ему от меня нужно?" – успел подумать боцман.

– Добрый день! – поздоровался с ним обладатель щегольских усов. – Вы, господин, отвечаете за наем экипажа на "Золотую лань", не так ли?

– Да, так точно! – буркнул Хизго, настороженно поглядывая на незнакомца из-под густых бровей.

– Я – Кнаус Нетерлих, путешественник и исследователь, писатель, изобретатель, картограф и прочее и прочее! С кем имею честь разговаривать?

– Хизго Лабстердаг, боцман с "Золотой лани", по совместительству и по приказу капитана – вербовщик! Ну, так чего Вы хотите, сударь?

– О, я, конечно же, понимаю, что капитана интересуют прежде всего люди, способные управляться с парусами и так далее, то есть матросы. Но, смею надеяться, то, что я смогу предложить ему, вызовет его живейший интерес! Так вот, я бы хотел поговорить с ним непосредственно!

– Значит так! – отрезал Хизго. – Либо Вы готовы поставить подпись, крест или отпечаток своего пальца на контракте, либо Вы уберётесь отсюда с Вашими бреднями куда подальше! Я не буду толочь здесь воду в ступе и понапрасну терять с Вами время! Так вот, либо Вы нанимаетесь на корабль матросом, либо не морочьте мне голову!

– Вы слишком грубы для такой работы, сударь! – вспыхнул собеседник. – Однако, я готов предъявить товар лицом, если уж на то пошло! Насколько Вы, сударь сведущи в навигации и как хорошо умеете читать карты?!

– Вы что, издеваетесь?! Да не умей я этого, я бы не плавал вот уже скоро тридцать лет на разных кораблях Юга и Севера, Востока и Запада! – почти в голос воскликнул Хизго.

– Хорошо, хорошо, прошу Вашего прощения, сударь! – примирительно заговорил Кнаус. – Я имел в виду вот это! – и с этими словами он снял футляр с плеча и извлек из него большой свиток, оказавшийся морской картой будучи развернут на столе.

– Извольте видеть – это карта Западного моря и прилежащих к нему мест океанского моря! – пояснил Кнаус, тыкая пальцем в середину карты.

– Э-э-э, сударь, да здесь, в Кхаде, можно купить охапку таких карт, только все они годны лишь на растопку! Все мошенники Южного побережья стряпают эти фальшивки пачками! Я-то знаю одно – никто, слышите, никто не ходил в океанское море дальше, чем на две недели плаванья при среднем ветре! Никто не отважиться в здравом уме идти за Бурный полуостров на севере, или обогнуть мыс Морн, он же – Угол Смерти, здесь, на юге! Конечно, были разные там сорвиголовы, только их кости давно глодают морские раки! На западном берегу никого не было и не будет, пока дует Шайнат и несет воду Язык Змея!

– Прошу Вас не торопиться с выводами, сударь! Я провел не одну экспедицию в поисках сухопутного прохода к западному берегу, а потом еще много лет изучал те места. Кроме того, мне удалось исследовать тамошние воды, так что, если Вы знаете лучшего их знатока, назовите мне его и я лично сниму перед ним шляпу!

"Кто тебя знает?! Да, если он – пройдоха, то играет больно уж убедительно! – думал Хизго, с прищуром глядя то в лицо собеседнику, то на карту. – Однако, на его бумаге всё обозначено очень толково! Для подделки – слишком много подробностей, которые не может знать ни одна сухопутная крыса! Мда, может, он и в самом деле тот, за кого себя выдает?!"

– Хорошо, идет, Вы меня убедили! Но, как я понимаю, матросом Вы не будете, а штурман у нас уже есть! Что ж, вот бумага, я сейчас чиркну записку господам Стакселю и Брамселю, пусть они представят Вас капитану, а уж он сам решит, в каком качестве Вы будете ему полезны!

Хизго извлек из кармана камзола широкий пенал, где лежали свернутые листки чистой бумаги и подготовленные перья, а чернильница давно уже дожидалась своего часа на краю стола.

Надо тут заметить, что он ни чуть не издевался над новобранцем. На корабле "Золотая лань" неотлучно служили двое выходцев из простых матросов именно с прозвищами Стаксель и Брамсель. Про таких обычно говорят – два сапога пара, один – правый, другой – левый. Стаксель, или Оннэре Думблез, высокий, немного худощавый и несколько бледный лицом, по характеру был спокойный, даже медлительный, во всем любил строгий порядок, делал все основательно и аккуратно, без суеты. Прекрасно владея своей длинной шпагой, Оннэре предпочитал в бою другое оружие. Речь идет о его знаменитом длинноствольном ружье, которого не без основания боялись многие пираты всех морей. Это было удивительное и грозное оружие. Во-первых, в его ложе располагалось два восьмигранных ствола, один над другим, длиной немногим менее роста среднего человека. Во-вторых, оба этих ствола заряжались с казенной части, что могло делаться в силу особенностей конструкции чрезвычайно быстро. В-третьих, над стволами, в качестве прицела крепилась специальная подзорная труба с очень хорошими линзами. И в-четвертых, оно могло бить на дальние дистанции с невероятной точностью и сокрушительной силой. Сам Оннэре как нельзя более подходил к такому "инструменту", потому что какой бы шум не происходил во время абордажного боя, он никогда не терял хладнокровия, а всегда действовал точно и своевременно. Если вражеское судно приближалось к "Золотой лани" слишком близко, и становилось ясно, что противник пойдет на абордаж, Оннэре занимал позицию на корме, водрузив своё ружье на особую подпорку. Во многих портах можно было услышать рассказ о том, как два выстрела офицера Думблеза остановили сражение. Это действительно имело место, когда северные пираты во главе с Бьёрном Эриксоном, как адмиралом флотилии из шести легких судов, вознамерились атаковать "Золотую лань", чтобы поживиться ее грузом. Так вот, Думблез выстрелом в голову поразил пиратского "главнокомандующего", а вторым выстрелом смертельно ранил капитана их флагмана. Таким образом, сражение оказалось выиграно, так всерьёз и не начавшись, потому что пираты, потеряв сразу двух своих главарей, потеряли и весь боевой пыл и желание биться.

Брамселем на борту корабля называли Арко Тилсизи, человека ниже среднего роста, но коренастого, крепкого, с могучими руками, каждый кулак которых был величиной почти с пушечное ядро. Обладая подвижным, взрывным характером, Арко мог как моментально вспыхнуть гневом и даже яростью, так и почти тут же – заливисто, заразительно рассмеяться. В бою он обычно лез в самое пекло, держа в руках по кортику и нанося удары в разные стороны со скоростью урагана. Его бешеный натиск в рукопашной не могли сдержать и десяток вооруженных до зубов противников. Нередко он перескакивал на борт вражеского корабля и начинал рубить врагов с тыла, пока те лезли на "Золотую лань", внося тем самым смятение в ряды атакующих. Если люди обыкновенные получали раны в разные части тела, то у Арко множество шрамов покрывало блестящую плешь – видимо, враги не находили другого удобного способа, чтобы остановить Тилсизи, кроме как бить его палашами по макушке!

До сих пор молчанием была обойдена главная фигура на всем корабле – капитан "Золотой лани". Никто, включая Хизго, не знал, как его звать – у людей почему-то пропадало всякое желание задать такой вопрос под пронизывающим, прямым взглядом черных, как ночь, глаз этого седовласого человека. О его возрасте тоже трудно было судить – кожа на его скуластом лице казалась достаточно молодой, но несла на себе отметины множества битв. Так, на левой щеке капитана пролегал глубокий длинный шрам, как от сабельного удара, а на лбу виднелись мелкие отметины, как от ранения дробью или картечью. Кроме того, у него на правой руке недоставало мизинца, а при ходьбе он чуть-чуть прихрамывал на левую ногу. Он был угрюм, равно холоден со всеми, однако не груб и справедлив. За всем этим, как считалось, скрывается натура сильная и волевая. Чувствуя это, любые матросы постепенно проникались уважением к этому немногословному человеку, тем более, что в опасных ситуациях он не раздумывая рисковал собой ради спасения чужой жизни. На борту все звали его Капитан. Обстоятельства его жизни, место его рождения и другие сведения, касавшиеся его личности – всё это покрывал мрак неизвестности. Экипаж всегда хорошо снабжался провиантом и прочими необходимыми вещами, матросы вовремя и целиком получали положенное жалование – так зачем было лезть на рожон для выяснения лишних подробностей?!

Разумеется, не один мореход на свете не может просто так жить без своего корабля. "Золотая лань" когда-то существовала как торговая шхуна, однако её владелец, он же – капитан, неоднократно переделывал, улучшал свой корабль. В результате последней переделки на свет появился практически новый корабль, где от предыдущего осталось лишь название да рулевое колесо. Теперь "Золотая лань" выглядела так: заостренная носовая часть, корпус, сверху обшитый дополнительным рядом дубовых досок, а на днище – медными листами, постепенно расширяющийся к корме, которая имела закругленную форму, если смотреть на судно сверху, и несколько задрана к задней части, если смотреть с палубы. Таки образом, корма являлась самым высоким местом на судне.

Корабль имел по две батареи средних пушек на каждом борту, расположенных на двух палубах, по четыре орудия на каждой. Следовательно, общее число орудий равнялось двадцати – еще по две пушки было на носу и корме. Кроме того, на носу имелся особый станок, в который устанавливались на поворотные опоры четыре тяжелых ружья "скорпион", бьющие на короткое расстояние и полезные при обороне или абордаже. В целом, учитывая три высокие мачты, корабль получился не очень велик и не слишком мал – как раз подходящие пропорции для того, чтобы во вместительном трюме перемещать порядочное количество груза с солидной скоростью. Маневренность корабля была превосходной – это подтверждалось косвенно ещё и тем, что за время своего существования "Золотая лань" ни разу не получила серьезных пробоин, поучаствовав во многих рискованных предприятиях и сражениях. Так, во время блокады Северным Альянсом берегов Этландии "Золотая Лань" стала флагманом наемного флота, который под руководством Капитана умел просачиваться через вражеские заслоны и даже потопил пару тяжелых флейгатов. Юркая разношерстная флотилия наемников быстро налетала, "жалила" противника всем скопом, нанося повреждения, и так же быстро исчезала. Видя, что блокада побережья эффективна так же, как сито против мелкого дождя, Северный Альянс предпринял ряд безуспешных штурмов береговых крепостей. Понеся большие потери и толком ничего не добившись, члены Альянса вынуждены были пойти на заключение мира.

И так, Капитан рассчитался с экипажем и все матросы, кроме одного, покинули "Золотую лань". Этот молодой моряк, которого на судне все звали Ашаши, являлся самым лучшим впередсмотрящим и в "вороньем гнезде" чувствовал себя отлично. Этот смуглокожий молодой человек с живым, открытым лицом, был веселого, легкого нрава, никогда не унывал и держался бодро. Лучше всего он владел своим кривым ножом, что в ножнах всегда болтался на его поясе. Ашаши, можно считать, жил на корабле, лишь изредка отлучаясь на сушу. Он был сиротой, да и родственников на всем Юге у него не нашлось, хотя и родился он в Дэхеме. К вечеру следующего дня он вернулся на причал в сопровождении нескольких крепких молодых парней, которые несли за плечами свои котомки, судя по одежде – рыбаки или докеры. Хизго как раз стоял у трапа и смотрел на город, куря свою короткую глиняную трубку.

– А, это ты, Ашаши! Кого это ты привел сюда? Хочешь погордиться перед приятелями и показать им корабль?!

– Нет, Хизго, я прямо к тебе, как это ни странно! Эти люди, что пришли со мной, хотят идти в море и готовы подписать бумаги, которые для этого нужны. Ну, Хизго, ты берешь новичков или ты уже нанял достаточно народу пока я отсутствовал?!

Хизго пожевал губами – ему не хотелось при посторонних признавать, что ему нужна помощь со стороны, иначе это свидетельствовало бы о его неумении делать своё дело.

– Еще нет! А кого это ты привел?

– Они все – люди надежные, можешь не сомневаться, рыбаки и охотники на морского зверя, так что море знают с малолетства! Народ молодой, но уже опытный! Я им объяснил уже, что да как, так что доставай свои бумаги – они всё подпишут!

– Ты им сказал, что когда подпишут, то назад ходу не будет, а?

– Да уж не без этого! Но они не из пугливых!

– Хорошо, как говорил один судовой плотник, материал сырой, зато – уже наш! Думаю, научить их стрелять и работать саблей или кортиком будет не сложно! Только вот станут ли они командой – это мы еще посмотрим! Ладно, веди их сюда, а я сейчас схожу к себе, прихвачу бумаги, чернил да скамейку – не на спинах же им друг у друга росчерки ставить!

Хизго был доволен. Такой экипаж гораздо легче обучить совместным действиям, коль скоро все вновь прибывшие имели опыт мореплавания. Говорят, некоторые знаменитые пираты вышли из таких вот сорвиголов, пустившихся некогда в дальние странствия.

Боцман уже сделал несколько шагов по палубе, как вдруг услышал позади какую-то возню. Оглянувшись, он увидел, что Ашаши и еще один новичок схватили и удерживают какого-то юнца, одетого в серый плащ поверх крестьянской одежды, довольно сильно поношенной, да к тому же босого, но почему-то в черных перчатках тонкой кожи.

– Эй, постой, ишь, какой прыткий! – приговаривал Ашаши. – Куда это ты так рванул, малолетка?

– Мне надо к капитану! – почти закричал подросток.

– Капитан как-нибудь обойдется без таких помощников как ты, сосунок! Отправляйся-ка обратно, домой, к родителям, пусть они тебя откормят молочишком да кашкой еще годков пять да поучат ивовой "указкой" пониже спины, чтоб не бегал, куда попало! – сказал боцман, ухмыляясь.

– Да пропустите же! У меня действительно важное дело к капитану! – настаивал юноша.

– Да, а парень-то туг на ухо, да еще и слишком горяч! – заметил боцман. – А ну, ребята охладите-ка его в забортной "ванной", а то он никак не понимает!

Ашаши и его напарник, давясь от смеха, поволокли подростка к противоположному борту и, вне всяких сомнений, сбросили бы его в воду, но незнакомец стал трепыхаться особенно сильно и выскользнул из их рук, побежал обратно к трапу, но остановился там, как вкопанный. Моряки поняли, в чем дело – за спиной молодого человека высились две долговязые фигуры, облаченные в такие же серые плащи из грубой ткани, почти что мешковины.

– Глядите-ка, будущий морской волк притащил с собой двух нянек! – съехидничал Хизго, однако в следующее мгновение наглая ухмылка сошла с его лица: незнакомцы скинули свои балахоны. Позади слева от юноши стоял шарган, высокий и широкоплечий. Он мрачно смотрел на боцмана и двух моряков, при этом крепко сжимая в руках булаву с шишковатым наконечником. Чуть сзади и справа на задних лапах стояло существо, своей мордой и цветом шерсти напоминающее волка. Оно имело широкий кожаный пояс, где висело множество разных вещей, от кошеля до прямого короткого кинжала. Существо держало в "руках" метательные крюки, острые, как бритвы, изготовившись применить их немедля, а его оскаленная морда не предвещала вообще ничего хорошего.

– Это что еще за зверинец?! – удивленно проговорил Хизго. Ашаши изумился не меньше, не говоря уже о новичках.

– Турвал-Кай, Рурроур, пожалуйста, прекратите! Прошу вас обоих убрать оружие! – успокаивающе проговорил юноша в плаще. Шарган повесил булаву за спину, а волкоподобное создание поместило боевые крюки себе на пояс, проворчав что-то недовольно себе под нос.

– Ладно, идет, молодой человек, раз у Вас такие серьезные приятели, я, может быть и позову капитана, только вот вряд ли он захочет сейчас подниматься на палубу – в это время он обычно дремлет в своей каюте и очень не любит, знаете ли, неожиданного шума на палубе! А пошуметь, я думаю, всё же придётся!

Незнакомцы только сейчас поняли вкрадчивый тон Хизго – к ним с двух сторон двигались двое с пистолетами наизготовку: Думблез – слева, а Тилсизи – справа.

– Вот что: шутить не советую! – пригрозил Хизго. – Эти двое офицеров стреляют со ста шагов летучей рыбе в глаз, так что убирайтесь-ка с корабля подобру-поздорову!

В это время на палубе появился Нетерлих – он вышел просто подышать свежим воздухом.

– О, мой юный друг! И Вы здесь?

– Так вы знакомы? – спросил Хизго.

– Да, конечно! – сказал Кнаус. – Позвольте представить и порекомендовать Вам моих друзей! Молодой человек – это Ритерго Раминос, сын состоятельных родителей, мой самый способный ученик в области естественных наук! С ним вместе путешествует Турвал-Кай, сын Шабади-Кая, один из лучших кулачных бойцов, каких я знаю! А еще с ним находиться здесь Рурроур, сын Вууаку, превосходный следопыт и охотник из народа урру – одного из племен Древних!

– Что ж, если Вы, юноша вознамерились посвятить себя морской службе, то место юнги на "Золотой лани" как раз свободно! – примирительно сказал Хизго, но потом добавил мрачнее. – Однако, если хотите продвинуться по службе, Вам придется вкалывать, как и всем прочим, иногда и до кровавых мозолей! И еще: когда приказ отдан, его надо исполнять, а кто замешкается, отведает плетей, не глядя на знатность! Ну, Вас и это не пугает?

– Нет, господин, меня это не страшит! Я хотел, хочу и буду настоящим моряком, вот увидите! – храбро ответил Ритерго. – А что с моими спутниками?

– У меня будет встречный вопрос: а что они умеют делать еще, помимо того, о чем уже было сказано? Ну, вот ты, шарган, способен стрелять из пистолета или ружья?!

– Моя стрелять нет! Моя брать ружьё рука. Моя заряжать. Моя брать прицел. Моя класть палец крючок. Но моя ломать крючок! Моя ломать крючок всегда! Моя не знать, почему крючок ломаться?! – пробасил шарган.

– Да, с такой лапой тебе и из "скорпиона", пожалуй, не выстрелить! – заметил Ашаши. – А ты из пушек никогда палить не пробовал?

– Нет, моя не пробовать! Моя не знать пушка!

– Что ж, ты прав, Ашаши! С его силой прямая дорога в канониры! Я еще поговорю с Дорвельдом, но, думаю, он будет доволен таким учеником, когда вернется с берега! – сказал Хизго. – Ну, а с этим зверем что делать? На ванты его не пошлешь! На борту он – лишний!

– Это можно уладить! – сказал молодой Раминос. – Я сам готов разделить место с Рурроуром хотя бы в трюме, если уж все остальные будут его страшиться!

– Запомни, мальчик! На свете нет таких вещей, которые могли бы испугать людей с "Золотой лани", если их ведет сам Капитан! – заявил Хизго решительно. – Просто я не хочу, чтобы твой приятель наградил нас блохами! Да и как с ним говорить, если кроме воя и рыка он и произнести-то ничего не может?!

– Урру превосходно понимают человеческую речь, чего не скажешь о некоторых наших соплеменниках! А если Вам надо поговорить с ним, позвольте ему положить руку Вам на висок!

– Вот уж это нет! Ага, он скалиться – значит, это взаимно! Ладно, но ты отвечаешь за своего зверя, или будете иметь дело с самим Капитаном! Я вас предупредил!!

Все разошлись. Боцман тоже хотел было уже спуститься в кубрик и заняться "бумажной вознёй", как заметил, что у трапа, на пирсе, переминается с ноги на ногу еще кто-то в голубоватом плаще из дорогой, блестящей ткани.

– Эй, чего надо? – грубо окликнул Хизго незнакомца. Человек в плаще вздрогнул, а за тем легко, стремительно взбежал по сходням на борт. Незнакомец хотел проскочить мимо, чтобы направиться в сторону капитанской каюты. Боцман, не смотря на свою далеко не атлетическую фигуру, сумел ловко перехватить чужака, сцапав его за плечи сзади и прижав к себе.

– Какой шустрый! Нет уж, если к Капитану, то обязательно через меня! А уж если хочешь к нему прорваться с оружием – так это только через мой труп!!

Незнакомец вырвался из объятий боцмана и скинул капюшон. Перед Хизго стояла молодая женщина, черноволосая, с большими карими глазами, которые сейчас горели гневом.

– Труп – это можно устроить! – угрожающе проговорила она быстро и выхватила из-под плаща маленький трёхствольный пистолет. – Веди меня к своему капитану или я разнесу твой череп!

– Мадам, уберите-ка эту свою игрушку, пожалуйста! Я могу пасть на этом месте, но Вам это уже не поможет – Вас просто изрешетят! Ну, будете упрямиться дальше или поговорим спокойно?!

Женщина, продолжая метать в боцмана жгучие взгляды, спрятала пистолет.

– Так-то лучше! Ну, что Вам угодно и с кем, собственно, я говорю?

– Будет достаточно тебе, старый чурбан, что я – Сэдилла, или, если коротко, Сэди! Я желаю отплыть на этом корабле и как можно скорее! Я в состоянии заплатить за проезд, но первая же грубость или бестактность с Вашей стороны, или ваших людей, и вознаграждение уменьшиться на четверть! Ну, так Вы готовы взять пассажира, не задавая лишних вопросов?!

– Что? Баба на борту?! Да никогда! А ты, сумасбродка, убирайся немедленно! Еще мне не хватало схлопотать неприятности на свою шею из-за какой-то ведьмы с пистолетом! – вскипел боцман.

– Но я же заплачу! Что мне теперь, залезть в бочку или в канатный ящик?! – в голосе дамы звучало отчаяние, причины которого были неизвестны Лабстердагу.

– Что за шум на палубе, боцман? Что тут происходит? – раздался за спиной у Хизго ровный, глуховатый голос.

Лабстердаг побледнел и обернулся. Перед ним стоял Капитан, одетый во всё черное – обычный наряд для вечернего и ночного времени. На его камзоле, слева, блестела семилучевая звезда – высшая награда за доблесть в бою этландской короны.

– Капитан! – Сэди наклонила голову в поклоне. – Я взываю к Вам, как к человеку, полному благородства и других достоинств в надежде получить помощь! Вопрос жизни и смерти!

– Хорошо, говорите! Хизго можете не стесняться – на этого человека можно положиться в делах секретных!

– Я прошу у Вас убежища и защиты! У меня могущественные друзья здесь, на юге, но даже они не в состоянии уберечь меня от врагов, преследующих меня с самого северного побережья! Мне нужно как можно скорее переправиться в Энатир, но до этого мне надо побывать в Дэхеме. Потом я покину "Золотую лань" и больше не буду докучать Вам и Вашей команде!

– Чтобы обеспечить Вашу безопасность, мадам, я должен знать, с какой именно стороны мне ждать нападения! Иначе говоря, Вы знаете, кто и почему Вас преследует?

– Известно ли Вам, капитан, имя Харик Уретт?

– Как же! Самый известный бандит, головорез и вымогатель на всем Севере, насколько я знаю!

– Что бы Вы сделали, если бы он попросил Вашей помощи?

– Я ни за что не могу ручаться – возможно, сдал бы его властям, а что?

– Моя мать перед смертью сказала, что Харик был её любовником долгое время, и что я – дочь самого Уретта! Не знаю как, но про это узнали другие члены преступного клана, который Харик возглавлял последние годы. Они закрыли бы на это глаза, если бы не брак моей матери с их главным преследователем – помощником королевского прокурора Ольвиона Ствэнне Маккедо. Этот человек – мой отчим, как теперь оказалось, потому что Харик, вопреки законам своего круга, был тайно повенчан с моей матерью в Оброкском храме Священной Инрии. Эти люди боятся появления на свет наследника, который сможет претендовать на сокровища, награбленные ими за долгие годы. Их страх подкреплен тем, что родство с Хариком распространяется на всех его потомков мужского пола, вне зависимости от дальности родства. Выходит, что если я выйду замуж, то мои дети, особенно сыновья, окажутся в положении некоронованных королей Севера, чего многим главарям очень даже не хочется! Они желали бы распоряжаться безраздельно богатствами Уретта и дальше, а для этого им нужно устранить главную угрозу – убить меня во что бы то ни стало, потому что я была единственным ребенком в семье. Вы согласны помочь мне?

– Сударыня, я буду помогать Вам лично, а не Уретту! Вы не должны отвечать за его дела, и, со своей стороны, я предоставлю Вам безопасное укрытие на борту своего корабля! Сейчас же будет благоразумно, если Вы в сопровождении Лабстердага пройдете на корму, в свободную офицерскую каюту и не будете покидать её до сумерек. Потом я сам или Хизго выведем Вас для прогулки на палубу, но не раньше, чем мы будем в открытом море. Это будет уже скоро – корабль отправиться по торговым делам на восток, а затем… Впрочем, не стоит загадывать так далеко!

– Благодарю Вас, капитан!