Текст книги "Кровь на нациях"

Автор книги: Георгий Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

После смерти и деда, и родителей, 20-летняя Люда Багучева, недавняя выпускница химико-технологического техникума, когда их деревянный домик на окраине города снесли, согласилась на получение однокомнатной квартиры в доме – общежитии, построенном фабрикой «Трикотажница».

8 августа 1998 г. Люда Багучева, вероятная наследница графа Багучева и обладательница, скорее всего, двух уникальных перстней работы знаменитого ювелира двора ее Императорского Величества Екатерины II Иеремии Позье с крупными брильянтами, была изнасилована и зверски убита.

Сюжет фантастический, но возможный в нашей непредсказуемой жизни.

Но зачем убили вторую девушку? – задавался вопросом Скибко.

Кто же хочет его обмануть? Кто автор этой причудливой инсценировки?

– Не так тут все просто, – уже не сомневался начальник ГУВД г. Рудный Иван Николаевич Скибко, – не так все просто…

Он походил по кабинету, разминая затекшие ноги. Позвонил по телефону прямой связи со своим заместителем по опер. части, не снимая трубки, чуть нагнувшись к столу, спросил:

– Закончил я чтение представленных тобой материалов. Хорошо поработали.

И загадки остались. Что нового на данную минуту?

– Деркач и Семенов только что вернулись с квартиры Авдеева. Повторный тщательный обыск на чердаке дома позволил обнаружить нож.

– Что за нож?

– Людмила Викторовна провела криминалистическую экспертизу. Установлено, что нож относится к холодному оружию, изготовлен фабричным способом в бывшей ГДР. На ноже обнаружена кровь человека, совпадающая с кровью убитых Багучевой и Дормидонтовой, а также клетки некоторых внутренних органов. Наложения почвы на ноже Авдеева оказались одинаковы по химическому составу и физическим свойствам с образцами почвы, взятой с места убийства второй и первой жертвы.

– Так что, все-таки Авдеев – возможный убийца?

– Сомневаюсь я, товарищ полковник, – ответил Сергей Петруничев.

Версия 5. "Двойное убийство". "Ищите женщину"

– И все-таки сомневаюсь я, – заметил Скибко, печально глядя на прокурора Мищенко.

– Но нож то опера твои нашли у Авдеева!

– Нашли.

– И что медико-криминалистическая экспертиза?

– Мы хотели отправить взятые срезы тела в Смоленск, в Областной научно-исследовательский институт судебно-медицинских экспертиз. Это надолго остановило бы следствие. А тут каждый день дорог.

– Да вы и так за семь дней сделали очень много.

– Ушли, конечно, силы и ресурсы на отработку всех выдвинутых версий.

– Но и без этого нельзя. Я, знаешь, не уважаю следователей и оперов, которые сразу на месте происшествия упрутся в одну версию, и потом их с нее бульдозером не сдвинешь. А так…

– А так, – и тебе, как говорится, спасибо Александр Петрович.

– А прокурор тут при чем? 3а темпы своего "крутого опера" Петруничева благодари.

– Поблагодарю еще. А тебя я имею в виду в связи с той классной криминалистической лабораторией, которую мы сообща создали в городе. Формально она при ГУВД, но мы помним, как ты нам помогал пробивать дорогое и ценное оборудование. И вот результат. Конюхова…

– Ну, Конюхова тоже ваше сокровище. Сам ее из лучших выпускников выбрал, себя и хвали.

– И себя еще похвалю, – наконец улыбнулся Скибко, – так вот, Людмила Викторовна сама проанализировала, материалы. Ее мнение однозначно.

– То есть?

– Колото-резаное повреждение хряща IV ребра трупа Багучевой и колото резаные повреждения хрящей трупа Дормидонтовой причинены клинком, принадлежавшим Авдееву. Это заключение подтверждается наличием трасс на хрящах ребер, совпадающих с трассами от неровностей лезвия клинка… Этого ножа…

– Для «дела» фототаблицы подготовили?

– Обижаешь, прокурор.

– Да, как говорил Райкин, «рекбус»… Значит, Петруничев ловил-ловил, версии отрабатывал, а невеста ему все дело насмарку?

– В семье разберутся.

– И что, Конюхова убеждена, что убийца не Авдеев, что его кто-то хитроумно подставил.

– В этом и Петруничев убежден.

– А твое мнение?

– Как ни прискорбно соглашаться, – дело то казалось уже раскрытым, но они правы. Хотя очень трудно отказаться от версии, с которой буквально сжился, да и сроки… Впрочем, тут еще и личность подозреваемого. Мне он активно не нравился, – пьяница, бабник, опустившийся, никчемный человечишка, а еще и с амбициями, столько крови выпил по ходу следствия. Слизняк…

– Это не юридическая категория. Это для нравственного, Божьего суда, наконец. Уголовному суду подавай доказательства. Их ты и должен представить, Иван Николаевич. А я как прокурор должен осуществить надзор за законностью в ходе следствия и дознания.

– Да я понимаю, иначе бы не согласился с Людмилой и Сергеем, а упрямо держался версии, которая вела к скорейшему окончанию следствия.

– Что ж, с ножом закончили. Я так полагаю, что Людмила и на «пальчики» нож проверила. Ну, не томи, что там, вижу, следок…

– Ни на рукоятке, ни на лезвии – никаких следов. В том смысле, что на рукоятке, как и положено, следы хозяина – Авдеева. Мнение Конюховой: были и другие" пальчики", но… тщательно вытерты. Знаете, такое впечатление, что отпечатки авдеевские оставили, а вокруг все тщательно протерли. Ну, ювелирная работа. Однако ж если делать ее на глазок, хоть бы и точный, а не под электронным микроскопом, который с собой таскать загребешься, то… видны остатки других «пальчиков» По остаткам идентифицировать не удастся, но интересные выводы сделать можно.

– И какие же выводы нам наука подбрасывает?

– Мнение Конюховой однозначно: остатки «пальчиков» вокруг авдеевских принадлежат молодой женщине.

– Ну, еть твою ять, чтоб в нашем тихом русском провинциальном городе и такое громкое убийство.

– Сейчас говорят «резонансное», то есть такое, о котором все газеты пишут.

– О нашем уже пишут?

– Пока только московская молодежная газета проведала, но теперь налетят журналюги, только увертывайся от интервью…Да…

– Получается такой расклад: все это – хитроумная инсценировка убийства с ограблением под убийство, совершенное сексуальным маньяком.

– Ну, ограбление как мотив годится в случае убийства Багучевой, – ты читал материалы дела, – что же касается Дормидонтовой… Простые золотые перстеньки…

– Да, для обычного убийства и ограбления и такие перстеньки как мотив годятся. А вот ради них затевать такое сложное, инсценированное убийство, слишком изысканно, я бы сказал.

– Значит, что у нас получается? Некая молодая женщина или женщины, или как вариант, женщина и мужчина, мы ведь нашли следки только одной женщины, так? Так вот, они, с целью завладения уникальными древними драгоценностями последней представительницы старинного дворянского рода Багучевых, совершают двойное убийство?

Не совсем…Во-первых, там могло быть, скорее всего, даже две-три женщины, – это мнение криминалиста. А Петруничев, исходя из показаний начальника охраны завода «Кристалл», исходит из того, что три женщины и что они же совершили убийство директора музея завода и похитили два дорогих брильянта.

– Неужто они же и директора «Кристалла»?

– Нет, и этим делом уже занимается Генеральная прокуратура…

– Ну, тогда это пока – предположения. Я из материалов дела, затребованного мной в соответствии с законом в порядке надзора, понял, что однозначно обнаружены следы только одной женщины.

В любом случае, криминальных следов мужчин – нет. Одна женщина, по предположению Конюховой, чьи обкорнанные следки на рукоятке ножа наносила удары убитым. Ее предположительный рост – метр шестьдесят – метр семьдесят. А вот та, что в авдеевских кроссовках, инсценируя нападение сексуального маньяка на своих жертв, пританцовывала на месте преступления, была ростом метр – пятьдесят – метр пятьдесят пять.

– Как по микрочастицам, что были изъяты из подногтевого содержимого убитых женщин?

– А вот эта экспертиза Конюховой и позволила Петруничеву предположить, что была и третья женщина. Основывал он свое предположение не только на гипотетической трехголовой гидре, о которой в состоянии гипноза так увлекательно рассказывал начальник секьюрити «Кристалла», но и на достижениях науки. Помнишь окурки с характерным прикусом Авдеева?

– Да, конечно. Какой следок? Да еще на обоих местах преступления…

– Ну, тут, как ты помнишь, и мы с тобой высказывали версию инсценировки, – мы ж опытные волки следствия, ты прокурорского, а я милицейского, поработали на этом участке. Слишком нарочито следок был подброшен.

– Но свою задачу он выполнил, – заставил выдвинуть соответствующие версии о мужчине – маньяке, курившем «Марлборо» и имевшем кривой или надломленный передний зуб. Но то, что это не маньяк, нам сразу стало ясно.

– Да, убийцы – маньяки слишком тщательно зачищают место преступления.

– А попадаются все равно на пустяках. – Ну, на пустяках попадаются все преступники. Попадутся и те, что совершили тройное убийство в нашей области. Так вот, экспертиза показала: прикус сделан зубами Авдеева, а вот слюна принадлежит некурящей женщине.

– Ну и дела! До чего наука достигла. Биологический анализ?

– Да, и его наловчилась делать Конюхова…

– Ты говорил, что две женщины-убийцы оставили уже свои следки, так может и окурки «пожевала» одна из них? И их было две?

– Нет, три. Сейчас редко встретишь молодых женщин, чтоб не курили. Однако же по микрочастицам, что были изъяты из подногтевого содержимого убитых женщин, можно уверенно утверждать – обе они не курили, как и одна из убийц, оставившая след своей слюны. Значит?

– Значит, их все-таки было трое, – задумчиво проронил Мищенко.

– Да, буду объявлять всероссийский розыск. По тем скромным данным, что имеем.

– Хорошо. Официальное поручение я подготовлю. И на Интерпол нужно выйти – через твое и мое начальство.

– Слушай, Александр Петрович, а ты помнишь, мы в ночь убийства Багучевой закрыли город, дали ориентировку на все виды транспорта. По нашему поручению был проведен опрос поездной бригады. Так вот, тогда были зафиксировано, это и в материалах «дела» есть, что на поезд «Киев-Москва» в 23. 06. стоянка поезда 2 мин., сели старик, санитарный врач, «художник» и три монашенки.

– Три монашенки… – как завороженный проговорил Мищенко. Ешь твою мышь! Так мы были близки к разгадке тайны тройного убийства уже в тот день, 8 августа…

– Я распорядился, как только мы перечитали ту ориентировку, чтобы опера Петруничева связались с Свято-Пантелеймоновым монастырем, узнали, не останавливались ли в монастыре три монашенки, сняли показания по их описанию и подробностям, поискали «пальчики» в келье, если останавливались, – а думаю, так и было, хорошая форма маскировки, да и монастырь – не гостиница, на сразу следки найдешь… Пошли уже опера по квартирам, по соседям, – не появлялись ли три женины с такими описаниями вблизи квартиры Авдеева. Монашеские рясы, конечно, камуфляж, по городу они, чтоб не привлекать внимания, без ряс ходили, а перед посадкой в поезд – опять надели. В момент же посещения квартир Багучевой, Дормидонтовой, Авдеева были, скорее всего, в цивильном. Ряса – это след

Версия 5. "Тройное убийство". "Три монашенки"

– Товарищ майор, разрешите? – в кабинет Петруничева заглянула виноватая физиономия Ванечки Семенова.

– Заходи, стажер, чего тебе?

– Явка с повинной.

– Ну, рассказывай.

– Превысил свои полномочия, виноват.

– Ты давай подробности.

– Помните, Вы меня посылали в Москву, проверить по видеозаписи на Киевском вокзале приход поезда «Киев-Москва»?

– Помню.

– У меня тогда от лейтенанта Деркача было конкретное задание: выявить подозреваемого – «патлатого», который оказался музыкантом с осенним обострением шизофрении.

– Ну, дальше, дальше.

– А про других пассажиров мне ориентировки не было. Я и «довел» "патлатого" до санитаров, которые его встречали, был в «психушке», все про него выяснил, и собрался было уже домой, а тут…

– Ты не тяни душу, давай, сам знаешь, – чистосердечное признание…

– Так я и говорю: дай, думаю, вернусь на вокзал, к ребятам из транспортной милиции. А ну как другая версия возникнет, и заставят опять ехать в Москву, отслеживать старого учителя или трех монашенок…

– Чего-чего? Что ты там про трех монашенок?

– Так версии разные могут быть. В ту ночь сели на поезд старик, патлатый псих и три монашенки. Психа я отследил. А вдруг да начальство заинтересуется, думаю, монашенками и стариком.

– Ну и?

– И – превысил должностные полномочия. Купил на свои деньги кассету и попросил коллег с Киевского вокзала перегнать на мою кассету запись прихода поезда. Там все наши фигуранты крупным планом.

– Слушай, Иван/ Петруничев впервые назвал Семенова полным именем, Ванечка уже и привык, что его в УВД все уменьшительным называют/…ты же прирожденный опер. Что ты там мудохаешься на следствии у Деркача, переходи в группу капкана Гвоздева, в уголовный розыск!

– Так Вы не сердитесь, что я превысил?

– Все бы так превышали. Ну, колись дальше, чего еще насамовольничал?

– Кассета у меня вот она, так что можете просмотреть на видике. Там все три бабенки есть.

– Ванечка по родственному освоившись в кабинетов зам. нач. УВД по опер. части, подошел к видаку, вставил кассету, прокрутил до нужного места.

– Вот они, видите. Людмила Викторовна запросто укрупнит изображение и даст снимки для ориентировки. Но главное, что удивительно, – три бабы идут, так?

– Так.

– И я поначалу на них не обратил внимания. Тем более, что помнил, как Вы рассказывали про гидру с черными головами, которая мерещилась тому мужику из секьюрити «Кристалла», про монашенок, о которых Вы в самом начале следствия говорили, чтоб на заметку взять. А тут что?

– А тут что? – заворожено повторил Петруничев, рассматривая на остановленном кадре видеозаписи три женские фигуры: в середине шла по перрону Киевского вокзала ярко рыжая особа, слева от нее – яркая брюнетка, а справа – яркая блондинка.

– А тут такие дамы. Конечно дело, могли и покраситься, могли и в париках.

– Могли.

– А нет, – радостно парировал Ванечка.

– Почему? – подначивал Петруничев.

– А потому что я опросил кондуктора, или как там, проводника в вагоне. Точнее – двух проводниц. Ну, Вы знаете, у меня с женским полом сразу доверительные отношения устанавливаются, – застенчиво признался Ванечка.

– Это вся доблестная рудненская милиция знает, – кивнул Петруничев.

– Вот те две тетечки и поклялись, что были они, в смысле три пассажирки, исключительно натурального окраса. В том смысле, что женщина всегда определит, – парик, краска, или натуральный цвет. Следок?

– Следок, – признал Петруничев. – Нет, Иван, ты точно прирожденный опер.

– И дознание провел, и следствие, и сам себе уголовный розыск.

– А еще не то скажу, – совсем зарделся от похвал легендарного "крутого опера" Петруничева Ванечка Семенов. – Я и пальчики их нашел.

– Не может того быть, – теперь уже всерьез опешил Петруничев.

– Ну, бригаду ту нашел, она уже из второго рейса в Киев в Москву вернулась. Московская бригада. Чайку с ними попил. И с ними же обратно поехал, в Киев через Рудный. По дороге зефиром в шоколаде попотчевал…

– Ну ты поскорее, не томи душу, Иван.

– И спрашиваю их без надежды в голосе, – а не осталось ли от тех пассажирок чего в их купе. А они мне: – осталось, говорят.

– Что осталось? – прервал воспоминание Ванечки Петруничев.

– Не поверите, – бутылка. Они как сели в Рудном, очень выглядели усталыми, но сильно довольными. Так закрылись в купе втроем, четвертый пассажир по их просьбе пересел в соседнее купе, где уже три мужика ехали, обычное дело, так удобнее. Ну, сели они, значит, заказали чаю с печеньем, и бутылочку, что с собой была, открыли. «Амаретто». Ликер. Очень та бутылка понравилась проводницам. И весь остальной мусор, что остался от трапезы, стаканчики пластмассовые, кости от куры копченой, баночки пластмассовые от сыра «Виола» они выбросили на глазах пассажирок в мешок для мусора, туда же бутылку сунули, но бутылку потом вынули, отмыли и поставили на столик в купе проводников.

– Отмыли, – разочарованно простонал майор.

– Изнутри, чтоб ликером не пахло в купе, а то бригадир поезда еще чего подумает. А внешнюю часть мыть не стали. И так чисто показалось. Просто, грубо говоря, сполоснули бутылочку. Я их у нее бутылку ту, у проводницы ночной смены, выменял на коробку зефира в шоколаде.

– И что дальше?

– Передал Людмиле Викторовне.

– А она?

– А она сейчас Вам позвонит, скажет, подходят пальчики, или нет.

– Так, нарушений ты много совершил. А почему старшему – лейтенанту Деркачу – не доложил?

– Виноват, доложил. Но он мне приказал к Вам идти, Говорит, если Вы накажете за превышение полномочий, так пусть как бы только меня. А ежели благодарность решите объявить, так чтоб вспомнили, что я в группе лейтенанта Деркача работаю и по его поручениям.

– Ну, силен Деркач, Все предусмотрел.

Телефон успел только пискнуть, как Петруничев уже сорвал трубку

– Ну, что, Людочка? Радуй.

– Радую, – сделала крупные снимки с видеопленки. Вполне – годны для идентификации. Можешь рассылать куда надо для ориентировки.

– А что пальчики? Неужто можно идентифицировать?

– Трудно, но можно. Уверенно: пальчики со всех предметов, проходящих по делу, и пальчики с бутылки «Амаретто», идентичны. Более того, были у меня в коллекции по этому делу по одному – два волоска, – рыжий один, два беленьких и три черненьких. Ну, вроде ни к селу, ни к городу, тем более, что основным подозреваемым по делу приходит: лысоватый пегий шатен Авдеев. Да и волоски я сразу вычислила – женские. Но – не жертв. А теперь все сходится. Дайте мне тех трех бабенок, и я однозначно докажу, что они, во-первых, были на месте всех трех преступлений, во-вторых, что именно они, кто-то из них, держали шприц для забора крови, которым и ввели сперму Авдеева в интимные места Багучевой и Дормидонтовой. Я звонила в Смоленск, у коллег есть один четкий отпечаток на кубе кругового обзора в музее завода «Кристалл». Они мне перебросили изображение по факсу. Сравнила – одна из наших героинь. Отпечаток четкий, вполне годен для идентификации. Так что считай, Сереженька, что бабенки уже приперты к стене неопровержимыми доказательствами их участия во всех трех преступлениях. А что касается ножа, то там отпечатки очень глухие, и если бы не такие же боковые отпечатки на бутылке, мне бы их нельзя было сравнить. Но сейчас и по ножу у меня доказательство. Там четко «пальчики» Авдеева, как на заказ. И слабые, но годные – одной из бабенок.

– Ну, уважила! Спасибо. Дело то к концу движется. Не считаешь, что пора нам серьезно поговорить? – спросил Петруничев, искоса взглянув на раскинувшего ноги в кресле Семенова. Тот сделал вид, что рассматривает темное пятно на обоях в виде Италии, образовавшееся еще тогда, когда праздновали капитанскую четвертую звездочку Петруничева и Гвоздев неаккуратно открыл бутылку «Шампанского»…

– Нет уж, ты же опер, вот выйдешь на след этой "трехголовой гидры", тогда и подадим заявление.

– Кстати, почему тот охранник с «Кристалла» "гидрой" банду назвал, ты понял? – спросил Петруничев Семенова.

– Понял, товарищ майор. Они были в черном камуфляже, вся морда черная, одни глаза. Спецназовский камуфляж. Вот охранник, теряя сознание от ядовитых испарений, и увидел перед собой три головы в черном камуфляже. Как черная трехголовая гидра. Я и это вспомнил, когда самодеятельностью в Москве занимался, и про трех монашенок, что были в первой ориентировке, 8 августа, в ночь убийства.

– Ну, орел. Прирожденный опер. Пиши заявление на имя Скибко. Я походатайствую. Считай, что стажировку выдержал на «ять».

После ухода Семенова Петруничев сделал несколько срочных вещей: распорядился перебросить «пальчики» в Справочно-информационный центр МВД на Житную с ориентировкой и запросом, и послал запрос в РУБОП.

Версия 5. "Тройное убийство". Банда "Рыжей Гали". Финал.

В РУБОПе пальчики сразу идентифицировали. Они принадлежали неоднократно судимым/и, кстати, проходившим по разным уголовным делам/ дамам. Были агентурные сведения в РУБОПе, что эти три дамы составили банду, которая бралась выполнять заказы крупных «теневых» коллекционеров антиквариата и драгоценных камней.

– Нет ли по данным РУБОПа такой банды? – запрашивал из Рудного Петруничев

– Есть такая банда, – ответили из РУБОПа.

А в Информационном центре к присланным «пальчикам» добавили исчерпывающие сведения обо всех трех дамах.

Дамы же, о которых шел такой интенсивный обмен информацией между органами МВД разных уровней, в это время отдыхали.

За последние десять дней они совершили три убийства, пять успешных грабежей, одно разбойное нападение, сдали «экспедитору» драгоценностей на пару миллионов баксов, получили свой «процент» и засели на даче под Питером.

Кстати, то, что три дамы уехали из Москвы именно в Питер, оперативники МУРа отследили по ориентировке Петруничева. А где находилась дача банды в пригороде Питера – Парголово, – знали уже оперативники Санкт – Петербурга. Так что когда банда залегла на дно, чтобы перевести дыхание, за дачей уже было установлено наблюдение. Важно было отследить каналы банды, выходы ее на барыг, и главное – на заказчиков. Для суда вещдоков было выше крыши. Но кто стоял за этой серией дерзких преступлений? Это предстояло выяснить.

А пока банда отдыхала, не предполагая, что давно являются объектом самого тщательного наблюдения.

…Когда есть четкая наводка, – дальше дело техники. Сколько было на счету банды. загубленных душ! А две девчонки в Рудном и старик в музее завода «Кристалл» останутся в памяти. Старик потому, что был случайной жертвой. Его бы и забыли сразу – сам виноват, оказался в ненужное время в ненужном месте.

Но там технически они сработали четко и чисто. Никаких следов, – а снята лазерная охрана, унесены два крупных брильянта. Чисто.

Девицы же убитые запомнились потому, что тоже красиво сработали инсценировка по системе Станиславского. И перстеньки у одной оказались знатные В камнях девицы из банды "рыжей Гали" уже разбирались.

Кстати, название банды тоже возникло не случайно. Галина Федорова действительно ярко рыжей масти дамочка, еще когда лежала в санчасти ИТК с воспалением легких, читала там старые газеты. И нашла описание банды 20-х годов. О ней писали в связи с юбилеем уголовного розыска Смоленска. Дескать, обезвредили «менты» еще в те далекие годы банду, возглавляемую такой же, как она, Галиной, и тоже – по прихоти судьбы, ярко рыжей… Потом, выйдя на свободу, так и стали они самоназываться. Не бандой, конечно, а красиво – "бригада рыжей Гали".

Галя повернулась не левый бок, сладко потянулась, ухватила двумя пальцами шоколадную конфету, забросила ее в рот.

Кому пришла первой мысль инсценировать изнасилование и тем сразу запутать оперов рудненской милиции? Кажется, Иришке. Когда-то ее саму зверски изнасиловали три алкаша – бомжа, нанеся после этого, от куража, 25 колото – резаных ран – веером, в традиции «синих» уголовников. Девка чудом выжила, но злобу затаила такую же зверскую…

А вот Авдеева нашла Маришка: нашла, опоила, выстроила всю мизансцену.

Каждая внесла свой вклад в инсценировку: одна придумала трюк с сигаретами «Марлборо», которые давала, дурачась, куснуть пьяному Авдеева. Вторая – со следами кроссовок Авдеева, натянутых на маришкины кеды. Третья придумала, для отвода глаз и инсценировки под серийное убийство сексуального маньяка убить еще одну бабенку. Соседка Авдеева и совсем по-глупому погибла, – для отвода глаз оперов. Чтоб время выиграть, уйти из Рудного на Москву, потом на Питер, замести следы, как рыжая лиса делает, хвостиком, хвостиком. А сама Галя придумала систему сложного воздействия на верного секьюрити завода «Кристалл». Красиво все вышло.

И никто ничего не заметил: заметили бы, не на даче, а в КПЗ сидел три обиженные жизнью девушки.

Сам Авдеев подробностей вспомнить не сможет, поскольку вместе с двумя бичевками, опоенный «Довганевкой» с клофелином, спал бухой. Никто из редких случайных прохожих темными вечерами в Рудном не обратил внимания на двигавшихся по четко построенной схеме скромно одетых женщин. Пытались свидетели вспомнить, не видели ли возле мест, где потом нашли трупы, подозрительных мужчин, а про женщин никто не спрашивал. Что же касается оставленного "на развод" в живых секьюрити с "Кристалла", – так он и в страшном сне ничего не вспомнит. Там покруче клофелина средство применили. Не вспомнит.

Авдеев, конечно, слабое звено в этой цепи. Он может выдать. Потому что не дурак, как может показаться на первый взгляд, хотя и спился, но соображает. Соберет в протрезвевшей голове все мелкие факты и фактики, случайные детальки, да и сообразит. Если его возьмут менты за жабры. А менты возьмут – не зря все косвенные улики против него

И тут очень важный момент всей операции: либо он испугается зоны и сдаст их. Либо он больше испугается, что Галя с подругами с ним за это сделают.

Конечно, подробностей он не знает, вообще не знает, что бригада Гали взяла перстни Багучевой, убила ее и соседку Авдеева Дормидонтову, наоставляла следков, что ведут к Авдееву, и все ради очень дорогих перстней. Но сообразить может. Вот, чтобы не соображал, чего не надо, они его и подвешивали к крюку, на котором люстра держится в его доме, за важные причинные места. Всего на секунду, а не забудешь. Поймет он, что аргументов, чтоб «дело» против него возбудить, более чем достаточно, а вот чтоб осудить за изнасилование и двойное убийство – , может не хватить. А время идет…

Да, пятнадцать лет вместе, – подумала Галя, глядя, как во дворе дачи Иришка с Маришкой в бадминтон играют. Молодые, не наигрались еще. Десять лет в зоне. Все трое сидели за убийство. Одна убила изнасиловавшего ее бомжа, вторая – одноклассника из благополучной семьи, также надругавшегося над ней и давшего поиметь ее своим пятерым дружбанам. А сама Галя порешила семейную пару из Дании, – за брюлики и шубу бабью. У всех троих срока были по верху. Но выпустили через, семь за хорошее поведение. Это ж скольким вертухаям нужно «дать», чтобы получить такую формулировку? И с тех пор вместе три года, – и никаких проколов. А и лет им еще немного – сидеть, потому как, рано начали. Вначале в колонии для несовершеннолетних, потом во взрослой, практически без перерыва.

Ну, да теперь они и не сядут больше. Берут только камушки. И сдают барыге в Москве. А барыга так запечатался, с такими связями, так прикрыт должностями и «ксивами», что к нему без них не подступишься. А они хрен на него выведут. Кормилец… И дача в Парголово, и блат-хата в Москве у них в собственности. И ксивы, благодаря барыге, надежные. А откуда «бабки» заработали на лесоповале в Карелии и на сборе живицы. И не докажешь.

И честно говоря, все это не сильно Галю волновало. Она чувствовал себя спокойно и надежно.

– Ну, не родились еще такие менты, чтоб разгадать загадки, которые могут загадать три умных женщины.

А тот факт, что кроме умных ментов в городе Рудный есть еще и умная молодая женщина, эксперт-криминалист Людмила Викторовна Конюхова, рыжая Галя, конечно же, не знала. Как и о том, что "крутой опер" Сергей Петруничев давно научился разгадывать самые сложные загадки, которые загадывают ему преступники.

А пока Галю беспокоило то, что следующее дело, которое она запланировала – было не менее сложным, чем то, что они провернули…

Версия 5. "Тройное убийство". "Кровь на камнях". "Точка в «деле».

За окном лил нехолодный августовский дождь. Скибко стоял у окна кабинета, удовлетворенно наблюдая, как дождевые потоки, льющиеся с крыши по водостокам, уходят в сторону от подъезда в специальный резервуар, из которого потом дворник черпает воду для полива кустов боярышника, окружавших здание, в котором разместились ГУВД, Горпрокуратура и отделение УФСБ по городу Рудный.

Скибко усмехнулся, заметив, как продуманно перемещается по двору Рекс, смесь эрдельтерьера и немецкой овчарки, – от сараев к подъезду и обратно, в надежде разжиться куском пирожка с рисом от выходившего на крыльцо, ведущее во двор, Сергея Деркача.

– Похоже, "дело о тройному убийстве" заберут в область, а то и в Москву. Нет смысла выделять в отдельное производство убийство директора музея «Кристалла» и кражу двух брильянтов, – ясно уже и ему, и областному начальству, что сработала одна банда. Но и нет смысла забирать дело в область, – следы к банде ведут в Питер, там уже подключился питерский уголовный розыск, а барыга и вероятный заказчик, скорее всего, в Москве. Значит, заберут: дело в ГУУР МВД РФ, в следственное управление, там тоже умных голов хватает, не все умники собрались в старинном русском городе Рудный…

Сейчас подойдет прокурор города Мищенко, Сергей Петруничев, Конюхова, Деркач, их офицеры – Гвоздев, Милютин, Потапов, Глущенко, Семенов. Будем подводить итоги. В целом сработали хорошо. Ну, а все хорошо, увы, не бывает…

– Ну, вот и все, – подытожил совещание Скибко. – А что касается Авдеева – будем освобождать. «Дело» же, Сергей, – обратился он к Петруничеву, – готовь для передачи в МВД РФ. Надо будет, они кого-нибудь из вас вызовут, придадут следственной бригаде и группе уголовного розыска для усиления, так сказать.

– Может, Авдеева все же не отпускать. Изменим меру пресечения, и все. Бич

– Бич, но не убийца и не грабитель. А это принципиально меняет дело – , вступил в разговор молчавший все совещание Петруничев. Ему и жаль было отдавать «дело», и чувствовал он некое волнение по другой, не имевшей к делу причине, – Конюхова обещала, как закончим "дело", – так сразу подаем заявления в ЗАГС. Значит, сегодня…

– А Авдеева? – спросил хмуро Деркач.

– А Авдеева, прав шеф, нужно выпускать. Поручим Семенову подготовить все нужные документы. А Вам, товарищ лейтенант, поручим подготовить план мероприятий, оперативно-следственных действий по делу об убийстве церковного сторожа и хищении особо ценных старинных икон.

– А может, это та же банда? – спросил неуверенно Деркач.

– Размечтался, Сейчас все преступление в городе и районе повесим на одну банду. Банд, прости Господи, у нас и своих хватает. Есть с кем работать.

– Добро, – усмехнулся перепалке офицеров Скибко. – Теперь, прошу внимания. План будет готовить лейтенант Деркач. Но я до того хотел бы услышать ваши соображения по делу об убийстве сторожа.

– Нами, Иван Николаевич, выдвинуты три версии.

– Опять несколько версий? Может лучше сразу одну?

– Откуда ж знать, какая из них верная? Поработаем, узнаем.

– Добро. Давай версии.

– Первая: преступление совершено лицом, освобожденным из мест заключения, по отбытии срока или условно – досрочно освобожденный от наказания с обязательным привлечением к труду на комбинате, который находится недалеко от деревни Вязники – и церкви Успения Пресвятой Богородицы, где совершено преступление. «Пальчики» с "райских врат" храма надо будет, Людмила Викторовна, проверить по картотекам, если надо, запросить Информцентр МВД РФ. Проверить – это Вам, капитан Милютин, нет ли кого из работающих "на химии" в поселке «Химволкно-2», кто в прошлом специализировался на хищениях церковной утвари. Лейтенанту Глушенко связаться с Миловановым в Москве, проконсультироваться, кто из «теневых» коллекционеров особо интересуется русской иконой XVI века Смоленской школы.