Текст книги "Приключения, 1988"

Автор книги: Георгий Вайнер

Соавторы: Аркадий Вайнер,Аркадий Адамов,Юрий Герман,Леонид Словин,Павел Нилин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

– Надо подумать, – сказал Денисов. – Я тебе перезвоню.

Он положил трубку, подумал. Провел пальцем по списку телефонов под стеклом дежурного. Нашел нужный номер в аэропорту Домодедово.

– Медкомната? Денисов из уголовного розыска. Транспортная милиция. Посмотрите: 14-го на рейс 699 на Красноводск никто через медкомнату не проходил? На костылях. Так. Так. Сложный перелом? Очень похоже. Записываю. Туманова? Красноводск, Советская, 7. Спасибо.

Он набрал номер междугородной МПС.

– Междугородная? – Денисов назвал номер телефона дежурной части. – Красноводск, пожалуйста. Милицию. Девушка, можете по-скорому? – Он положил трубку. – Мало наших чемоданов, еще в Красноводске ищи, за две тысячи километров. Она, видишь ли, Светке обещала...

– Собираешься искать? – удивился знакомый помощник дежурного. – Это история на год!

– Но Лина обещала!

Зазвонила междугородная, на проводе был Красноводск.

– Дежурный? Из Москвы, из транспортной милиции. Денисов. Запиши: Советская, 7, Туманова. Пошли кого-нибудь: они сумку чужую прихватили с московского авиарейса, спортивную, польскую. Перезвони мне по эмпеэсовскому... – На этот раз он дал номер ночного инспектора. – А может, у Тумановых есть телефон? Тогда все быстрее будет. Давай.

Денисов вышел в коридор. У кабинета линейно-следственного отделения стояло и сидело несколько человек – те, у кого были произведены незаконные обыски, в том числе Баракаев с женой. Денисов обратил внимание на одного – поджарого немолодого мужчину с седоватой острой бородкой клинышком и отечными глазами. Он разговаривал с адвокатом.

«Тхагалегов?» – прикинул Денисов.

Еще один человек, уже в годах, рассказывал женщине в форме капитана милиции:

– Ко мне они пришли днем. Тот, что в куртке, постарше, показал красную книжечку, но в руки не дал. Из папки достал протокол.

– Постановление на обыск или протокол?

– Да уж не знаю. С обысками до этого времени я дела не имел.

– Вы ведь живете в Строгине?

– Да. Пригласили соседа, стали искать. Переворошили одежду, письменный стол. Каждую бумажку рассмотрели. Каждую книжку. Все комнаты перерыли.

– У вас несколько комнат?

– Трехкомнатная квартира... Потом говорят; «Некоторые вещи возьмем для проверки». Я руками развел: «Проверяйте, только у нас все свое. Заработанное». Тот, молодой, сукин сын, улыбается. «Если свое, – говорит, – извинимся и возвратим». Улыбка бесхитростная. Я поверил.

Жена Баракаева, прислушивавшаяся к разговору, вмешалась:

– Мне он тоже сказал: «Сам привезу. Лично извинюсь и поставлю на место».

– Тебе еще дадут слово. – Адвокат взял жену за руку.

Когда Денисов вернулся в кабинет, там уже сидел второй задержанный, тот, что постарше, в короткой куртке с капюшоном. Инспектор и Сабодаш закончили с ним разговор, но задержанного оставили, чтобы Денисов мог задать свои вопросы.

– Нашли при обыске то, что искали?

– Я лично ничего не искал, – задержанный держался весьма уверенно. – Здесь какая-то ошибка.

– Может, ваш товарищ искал?

– У меня нет товарищей. Я же говорю: ошибка. – Называвший себя Гребенниковым подтянул «молнию» на куртке. – Никого не знаю.

– Он еще дойдет до кондиции, – махнул рукой инспектор. – Я предупреждал. Проведут опознания, очные ставки. Потом с ним и поговорим.

– Ничего не знаю, – поспешно вставил задержанный.

– А что падший ангел? – спросил Денисов, когда задержанного увели.

Антон вздохнул:

– С ним все ясно. Родители упустили. В детском возрасте. Совершенно бесстыдный тип.

Раздались частые телефонные звонки – звонила междугородная.

– Если Красноводск – это меня, – предупредил Денисов.

– Красноводск...

Денисов взял трубку. Все оказалось так, как он рассчитал:

– Хорошо. Высылай в милицию Домодедова. Спасибо, дежурный. Будешь в Москве – заходи... Минуту! – Это относилось уже к ночному инспектору и Антону. Он тут же позвонил жене. – Лину, пожалуйста. Ну все. Со Светки приходится. Ладно, ладно. Все. Как-нибудь встретимся.

– Попутно раскрываешь преступление в Красноводске? – поинтересовался ночной инспектор.

– Если бы с письмами Беаты так же просто!

– Будешь еще с кем-нибудь говорить?

– С подзащитным Баракаева – Тхагалеговым. Можно?

– Сейчас.

Инспектор направился к двери. Несколько минут он отсутствовал, вернулся с бородатым мужчиной, которого Денисов видел в коридоре.

– Тхагалегов Валерий Павлович? – Денисов указал на стул. – Садитесь.

– Спасибо.

– Денисов, инспектор уголовного розыска.

– Очень приятно.

– У ваших родственников произведены незаконные обыски. Вам это известно?

– Да, да... Такая неприятность!

Тхагалегов несколько раз сокрушенно кивнул: «надо найти», «наказать...» В то же время Денисов видел, ничто его не интересовало. Он был занят своими мыслями, не связанными, очевидно, ни с процессом о взятках, ни с обысками.

– Заканчивается судебное следствие, скоро приговор, – сказал Денисов.

– Вот именно...

Он снял очки, безразлично помассировал переносицу, но вдруг словно что-то почувствовал, насторожился. Поднял голову.

В комнате чуть слышно звучало радио.

– Включите, пожалуйста. – Он поискал глазами динамик. – Романс! Кажется, на стихи Дениса Давыдова... Сто лет не слышал!

Инспектор поднялся к приемнику, повернул регулятор – раздалось несколько заключительных аккордов гитары. Все смолкло.

– Поздно включили, – с сожалением сказал Тхагалегов. – Потрясающий романс. «Любовь стараясь удержать, как саблю, тянем мы ее: один – рукой за рукоять, другой – рукой за острие!...» Не слышали?

«Если Тхагалегов действительно владеет миллионами, которые преступники надеялись найти у него и его родственников на самочинных обысках, – подумал Денисов, глядя на бородатого, – то вуалирует он это мастерски. Но он вряд ли бы рискнул хранить сокровища у своих близких. И преступники это понимали. Тут что-то не то...»

Диктор объявил следующий номер – испанскую серенаду, инспектор повернул выключатель.

– У вас что-то связано с этим романсом? – посочувствовал Антон.

Тхагалегов обернулся к нему:

– Не каждому дано понять мир чувств...

Денисов прервал их элегический разговор:

– У меня несколько вопросов по вашему делу... Скажите, взятки от расхитителей передавались не только в деньгах?

– В основном рыбопродуктами.

– А точнее?

– Икрой. Ценными породами рыб.

– Вы действовали по чьему-то указанию? Тхагалегов поскучнел.

– Я уже объяснял суду. Мне показали распоряжение, чтобы я ежемесячно отвозил определенное количество банок одному человеку. Для экспертизы.

– Домой или на работу?

– И домой тоже...

– Дальше.

– Я удивился, просил дать распоряжение мне на руки. Мне дали. Сейчас говорят, такого распоряжения не было... В книге регистрации распоряжений оно не значится. Представляете мое положение!

Ночной инспектор хмыкнул:

– Подставное лицо...

– А распоряжение? – спросил Денисов. – Единственный экземпляр? Тот, что был у вас в руках, – где оно?

Тхагалегов нервничал. Он явно не знал, как ему себя вести с сотрудниками милиции.

– Скажем иначе... Распоряжение находится в уголовном деле? Да или нет?

– Нет.

– Не понимаю! – Антон вскочил. – Если вы не такой, каким вас кто-то хочет представить, – почему сразу не приобщить это распоряжение к уголовному делу? Что за ерунда?!

Слова Антона вызвали неожиданную реакцию – Тхагалегов вспыхнул:

– Во-первых, меня обвиняют не только в этом. А во-вторых, я предпочел бы об этом говорить не здесь. Вы же видите, – закричал он, – эти мерзавцы – бывшие мои сослуживцы! Они же идут на все, только бы самим выкарабкаться! Готовы выкрасть из дела, порвать! Я боялся, ждал суда. – Он посмотрел на Денисова, угадав в нем человека, имеющего решающий голос и наиболее заинтересованного. – Вы разрешите мне уйти? Меня там ждут, в коридоре.

Денисов пожал плечами – он не мог задерживать Тхагалегова против его желания.

– До свидания. – Тхагалегов рывком захлопнул дверь.

– Ясно: цель обысков – найти распоряжение о ежемесячной доставке соответствующего количества икры некоему лицу... – Ночной инспектор, молчавший в течение всего разговора, с трудом разлепил веки. – Оно выдает с головой его автора и того, кому шли взятки.

Антон кивнул:

– Все серьезно. Получение взятки должностным лицом, занимающим ответственное положение, и взятка в крупных размерах караются строго. Вплоть до исключительной меры...

– «Океан» – это фирма! – поддакнул инспектор.

– Вот они и идут на все, чтобы помешать Баракаеву представить доказательство в суд! Даже на самочинные обыски. Ну публика!

Антон уже не вспоминал о похищенной из ячейки переписке – ее заслонило дело Тхагалегова. Таков был Антон – любая несправедливость всегда касалась его лично, каждое новое дело захватывало.

Денисов разыскал Баракаева – тот уже собирался уезжать – попросил на несколько минут в соседний кабинет, к ночному инспектору.

– Кажется, это никогда не кончится, – вздохнул адвокат, беря стул, на котором несколько минут назад сидел его подзащитный. – Слушаю.

– Вы рассказывали о деле взяткополучателя. Помните? Которому Тхагалегов приносил икру в стеклянных банках. Вася...

– Сысоев Василий Фотиевич, начальник управления. Сейчас находится под стражей.

– Свою вину в получении взяток он признал?

– Отрицает.

– А кто подписал распоряжение направлять икру Сысоеву?

– Один из руководителей фирмы Гурин. – Баракаев не удивился вопросу. – Он был связан со сбытом. Тоже привлекается к уголовной ответственности.

– Арестован?

– Пока на свободе.

Антон не выдержал:

– Гурин тоже отрицает распоряжение?

– Тоже.

– И на свободе! Не боятся, что скроется?

Баракаев рассмеялся:

– Куда он денется! Найдут! А вот тогда ему уже не поздоровится!

– Какой он из себя? – спросил Денисов. – Попробуйте обрисовать.

– Моих лет, – адвокат задумался. – Одевается подчеркнуто скромно. Но дорого и со вкусом.

– Его полные установочные данные, адрес?

– Гурин. Бронислав Гурин.

«Б – первая буква шифра...» – подумал Денисов.

– Адрес можно посмотреть по обвинительному заключению.

– Оно у вас с собой?

– Сейчас я позвоню кому-нибудь из коллег.

– Еще вопрос: не упоминается ли на суде в связи с Гуриным какой-нибудь шифр? Дверного замка, сейфа?

– Да, упоминается.

Оказалось, Денисов ломился в открытую дверь.

– Шифры – его слабость. По заказу фирмы подобрали несколько наименее употребительных сочетаний для номерных замков. Вокзальная милиция заинтересовалась нашим процессом?

– Тут другое.

– Мытная, дом двадцать три... – сказал адвокат, позвонив кому-то.

– Ну, дела, – ночной инспектор вздохнул. – Распоряжение-то цело? Дожидается своей минуты? Интересно, в каком потаенном месте вы его храните...

– А вот это – адвокатская тайна. – Все засмеялись. – Наверное, теперь я уже больше не нужен.

7

Гурин был прописан в массивном, довоенной постройки здании, выходившем окнами на продовольственный магазин. Когда Денисов и Сабодаш подъехали, магазин был закрыт на перерыв. Несколько пожилых женщин с сумками коротали время у входа.

– Кажется, здесь, – сиденье под Антоном застонало.

Они вышли на углу, осмотрелись. Никто не следил ни за ними, ни за их машиной, не наблюдал из подъезда напротив. Ветреная, неприятная погода и легкий мороз продолжали держаться и после полудня.

– Постой. Я посмотрю номера квартир. – Антон ушел в подъезд. Денисов двинулся вдоль фасада, заглянул за угол.

На тротуаре сверкали замерзшие лужицы. В их темных зеркалах сквозь трещины просвечивала стекловидная кристаллическая структура.

«Если размышления над каплей воды, – подумал Денисов, – уводят к океанам, то замерзшие лужи, безусловно, напоминают о Северном Ледовитом...»

– Сюда! – махнул рукой Антон, появляясь из подъезда.

Квартира оказалась на третьем этаже. Они поднялись на лифте, позвонили в обитую траурным дерматином дверь. Внутри квартиры было тихо. Они позвонили снова – никто не ответил. Соседняя дверь чуть приоткрылась.

– Постучите, она плохо слышит, – соседка оказалась сведущей. – Она вообще-то у них того... Вот люди! Привезли старого человека из деревни. Ничего толком не объяснили. Сидит в доме целыми днями одна. Одичала, поди... Стучите сильнее... – Дверь захлопнулась.

– Это по моей части. – Антон дважды вроде и несильно коснулся кулаком середины траурного прямоугольника.

Некоторое время за дверью ничего не было слышно, потом раздались шаги, послышались звуки открываемых замков, лязг металлической цепочки. На пороге показалась старуха в кофте, в длинной юбке, с платочком на голове.

– Нету хозяев. Ушли давно.

– Это Бронислава Гурина квартира?

– Его, Бориса... Только ушел он.

– Когда?

– А как утром встал, так и ушел. Говорила: поешь – не стал...

– Куда он собирался?

– А бог весть... Да вы зайдите. Может, и дождетеся.

– Неудобно как-то без хозяина, – сказал Антон.

– Входите, входите. – Старуха отступила, приглашая в квартиру. – Тут уж до вас – ого! – сколько народу приходило. Теперь-то не ходют... А мы сейчас чайку... В одиночку-то чай не пьется, а в компании – куда слаще!

Антон вошел первым, за ним Денисов. Автоматический замок щелкнул за его спиной.

Квартира была просторная, с широким довоенной планировки коридором, стенным шкафом в нише. Когда зажгли свет, оказалось, что выходящие в коридор двери двух изолированных комнат опечатаны. Наклейки бумаги с сургучными печатями были соединены со скобами крепкими суровыми нитками.

Старуха обитала в третьей комнатке, маленькой, полупустой. Сам Гурин по большей части располагался, должно быть, на кухне: у стены, за дверью, стояла алюминиевая раскладушка с вложенным в середину одеялом. Под столом валялось несколько пустых жестянок из-под импортного пива.

Старуха поставила на плиту чайник.

– Вы ему кто будете, Борису-то? – Антон огляделся.

– Своя я им... С ребеночком сидела, – она продолжала улыбаться. – Привезли меня. Из деревни. Нянька я.

– А где все? Жена, ребенок?

– А уехали. Жена у матери своей теперь живет... И Мишенька там. Пусто! Раньше дак тут не протолкнешься – народу!..

– Скоро вернется, не говорил? – Денисов показал на раскладушку за дверью.

– Борька? А кто знает...

Старуха была в ровном расположении духа, из этого состояния ее не выбило ни появление в квартире незнакомых людей, ни вопросы, которые они задавали. Денисову показалось, что она не в себе.

Он обвел взглядом кухню, кивнул Антону на оброненную, видно, впопыхах авторучку – металлическую, фирмы «Пайлот».

«Ею, наверное, Гурин и заполнял заявление на складе невостребованных вещей...»

Денисов вернулся в коридор. Шкаф был открыт, в первом отделении, внизу стояли рядом баул и картонная коробка. Поверх баула был небрежно брошен почти новый кожаный пиджак.

«Баракаева?..»

Сбоку, на полке, валялись бумаги: накладные, спецификации, длинные перечни, аккуратно отпечатанные на белой вощеной бумаге, копии приказов и распоряжений.

Уголовники, разыскивавшие для Гурина стоившее теперь головы, преступно отданное распоряжение, оставляли все изъятое на самочинных обысках в ячейке, которую заранее выбрали. Ввиду ее неисправности вещи попадали на склад, но Гурин не терял надежды обнаружить документ – привозил их со склада домой. Ценности не трогал – они принадлежали обоим уголовникам, – выбирал только бумаги...

Подошел Антон.

– Наш конверт он бы не понес домой!

Денисов молча показал на торчавший из-под бланков обрывок тетрадного листка с несколькими словами, написанными крупным округлым почерком. Антон прочитал:

«...рентгено-электронный спектрограф. Вот все. Поспеши с публикацией. Целую. Беата».

Это было окончание письма.

– Изымем?

– Да.

– Чаек-то заварила! – крикнула с кухни старуха.

– Давай попьем, – предложил Антон. – Не будем обижать бабку.

Антон был добрее в обращении с людьми. Этому невозможно было научиться, это не приобреталось с опытом.

Но они занимались розыском. И сыщиком из них двоих был другой – Денисов.

– Сначала позвоним на Курский: пусть приезжают за вещами.

– Я сам. Телефон у вас где?

– Там, – откликнулась старуха, – в сенцах... Телефон стоял у самых дверей, на тумбочке.

– Нашел.

Денисов прошел к столу – старуха уже хлопотала с чаем. Чашки были разнокалиберные, старые. Женщина перехватила его взгляд.

– Сервизы-то все описали, милушка. Хорошую-то посуду. – Она достала сушки из пакета, насыпала в глубокую тарелку. – Сколько звала: «Айда в Пыщуг! В райпищеторг или в райпо. А леса какие у нас!» – Она вздохнула. – Не хотел.

– Вы из тех мест?

– Носковского сельсовета...

Чай был духовитым. Старуха принимала гостей по-деревенски, с достоинством, будто в своем доме на Севере. Вошел Антон.

– Сейчас выезжают. Привезут санкцию прокурора на обыск.

– Не заметили, мамаша, – спросил Денисов, – хозяин налегке ушел? Чемодан не брал?

– Легко. Взял с собой это... – Она начертила в воздухе неправильный квадрат. – Не выговорить.

– «Дипломат»?

– Он самый.

– А в нем что?

– А все! Одежда на переменку. Что надо.

– Собрался уезжать?

– В куртке пошел, в шапке? Не знаю.

Быстро допили чай, вот-вот должна была подъехать машина с Курского.

– Еще?

– Спасибо, – Денисов поднялся. – Могу позвонить?

– А, звони-и... – нараспев сказала старуха.

Вначале он набрал номер дежурного по отделу. Там все было спокойно, шло своим чередом. Ни его, ни Сабодаша никто не разыскивал.

– Хотя подождите, – попросил помощник дежурного. – В черновую книгу загляну, я отходил... Есть!.. – крикнул он через секунду. – «Позвонить Беате». Телефон вы знаете?

Денисов позвонил в НИИ.

– Я слушаю, – ответил знакомый голос.

– Денисов говорит.

– Я несколько раз вам звонила.

– Что-нибудь случилось?

– Наоборот... – Голос звучал бодро. – Я не только беру назад заявление. Даже прошу: оставьте все, как есть. Вы, конечно, будете раздосадованы: «Взбалмошная баба – то одно, то другое. Столько сил потрачено...»

– Вы не хотите дальше нас затруднять...

Она объяснила сбивчиво:

– Не надо больше искать. Письма пропали, они не могут мне повредить. Это главное. Муж дозвонился ко мне. Оказывается, в командировке он болел. Я ничего не знала. Поэтому приехал раньше срока, сейчас вернулся домой из поликлиники... Ничего больше делать не надо. Я благодарна вам и извините за хлопоты. Я ничего не хочу.

– Ваше право. У нас, между прочим, как будто неплохие новости для вас... – Денисов постарался обрисовать ситуацию, связанную с использованием ячейки камеры хранения в качестве почтового ящика преступной шайки. – Часть этих людей арестована, другая находится в поле зрения работников уголовного розыска. Полагаю, ваши письма у одного из них.

– Господи, этого не хватало!

– Сейчас это ничем вам не угрожает.

– Тем более! Я так натерпелась. Хочу хотя бы эту ночь спать спокойно.

– Законное желание. Но письма могут быть использованы не только против вас. И против Максимова!

– Согласна. Но...

Денисов почувствовал, что он не в силах ее переубедить. Поэтому спросил только:

– А если письма окажутся у нас?

– Звоните в любой час дня и ночи, я сразу приеду. А искать не надо...

Денисов вернулся к столу, за которым Сабодаш и хозяйка продолжали чаепитие.

– К чаю молочка... – предложила она.

– Спасибо. – Денисов отказался.

Антон ждал, когда Денисов сообщит результаты разговора.

– Заявительница поблагодарила за хлопоты, извинилась. Просила больше не беспокоиться.

– Она разговаривала с мужем?

– Да. Все в порядке.

– А как же с Максимовым? Не попадет он по приезде как кур в ощип?! Что ты решил?

– Я еще не решил.

Денисов снова вернулся в прихожую, к телефону. На этот раз он набрал другой номер НИИ – ответила женщина, с которой он разговаривал утром о Беате.

– Здравствуйте. Дело такого рода... – Он снова сослался на спасительный, ни в чем не повинный ФИАН. – Мне необходимо согласовать тему доклада с одним вашим товарищем... Как его найти?

– Только с одним?! – На этот раз женщина оказалась весьма приятным собеседником – ироничным и благожелательным. – Кто вас конкретно интересует?

– Максимов.

– Всем нужен Максимов, – констатировала она. – А наш блистательный... – Она произнесла фамилию, которую Денисов не разобрал. – Как бы и не существует... Максимов в командировке, товарищ! Вам срочно?

– Очень.

– Видимо, связано с поверхностным слоем... Что же тянули до последнего дня?! Ничего не поделаешь, товарищ... Придется вам согласовать с Федотовым. – Ту же фамилию, понял Денисов, она произнесла и в первый раз. – Сочувствую, но ничего не могу предложить другого.

– Федотов... – Он словно раздумывал.

Женщина рассмеялась: ей казалось, что она угадала причину, по которой Денисов предпочитает одного научного работника другому.

– А что?! У Федотова научные открытия... Готова докторская! Корифей!

– Федотов? А не Максимов?!

– Сережа Максимов – он энциклопедист. Он сразу станет академиком. Не знаю только когда... Может, и никогда.

– Дайте дружеский совет...

– Только между нами. Вы уж лучше подождите Максимова. Он скоро будет в Москве. Пользы, по-моему, несравненно больше...

– Что будем делать? – встретил его Антон. – Скоро должна прийти машина.

Денисов потянулся, далеко назад завел руки.

– Сначала добудем письма Беаты. Она не против их получить. Просила звонить в любой час дня или ночи...

Антон удивленно посмотрел на него, но спрашивать не стал. Хозяйка потянулась к заварочному чайнику.

– Этот остаток письма... – Антон снова достал тетрадный листок. – Может, он последний? А другие Гурин просто выбросил?

– Безусловно, нет. Он ничего не знает ни об испорченном монетопроводе, ни о поисках переписки. Он предполагает, что эти письма изъяты при производстве самочинного обыска. У кого? Тут сообразить – большого ума не надо. Когда переписка попала в ячейку? – Денисов четко выстраивал свою версию. – До появления на его горизонте портфеля и целлофанового пакета... То есть до обыска в Строгине! Значит, по мнению Гурина, письма адресованы Баракаеву. Он ведь тоже Сергей. Из писем ясно, что Баракаеву пишет возлюбленная. Не думаю, что там все только о спектрографах...

– Пока не понял.

– Гурин может попытаться шантажировать адвоката. Письма в обмен...

– На распоряжение Тхагалегову насчет икры! Соломинка, за которую хватается утопающий...

– Гурин должен считать, что переписка важна для адвоката, коль идет на чужое имя!

– А может, она ему нужна для другого уголовного дела! В качестве рабочей версии подходит... Но Гурин может успеть скрыться!

– Не раньше, чем снова побывает на вокзальном складе...

На обратном пути в машине Антон курил, Денисов смотрел по сторонам. Площади и прилегавшие к ней улицы были ярко освещены. В туннеле под Садовым кольцом, который за сегодняшний день они проезжали уже во второй раз, стекала в водоприемники маслянистая жижа, дымился асфальт.

Водитель милицейского «газика» держал ближе к осевой, машины впереди освобождали левую полосу.

– Рано или поздно переписка придет по адресу, указанному на конвертах. То есть в ту же самую Соколову Пустынь, – Сабодаш достал очередную «беломорину». – Баракаеву ведь она не страшна. Гурин просто не знает об этом... Ты спишь?

Денисов открыл глаза. Плыли вокруг ранние сумерки, но фонари еще не зажигали.

– Не сплю. Гурину вообще, по-моему, сейчас мало что известно. Он, например, может не знать, что Гребенников, или как там его в действительности, и тот, второй, задержаны на Курском вокзале.

– Ты уверен?

– В заявлении о выдаче вещей со склада Гурин указал, помимо прочего, «ювелирные изделия». Помнишь?

– Да. Ошибся?

– Нет. Он не связывался с уголовниками предварительно. Полагал, что на обыске у адвоката они могли прихватить и золотишко.

– Снова непонятно.

– Гурин и его уголовники не поддерживают между собой постоянной связи. Может, он даже не хочет, чтобы они знали, кто он. Боится! Договорились о способе связи – через восемьсот девяносто шестую ячейку – и все!

– Значит...

– Рано или поздно он придет на склад. Или кого-то пришлет...

Впереди показалось уже знакомое здание с башенкой, утром привлекшее его внимание. Здание быстро приближалось. Казалось, можно будет рассмотреть портики и пилястры фасада, но Денисов знал: перед самым зданием Садовое кольцо свернет, и дом окажется в другой стороне.

– Сколько хранятся невостребованные вещи? – Сабодаш погасил папиросу.

– Полгода.

– Срок немалый...

– Ждать так долго не придется. Гурин придет к ячейке сегодня...

Садовое кольцо круто свернуло в сторону, переместив справа налево панораму ближайших зданий.

– ...Завтра заканчивается судебное следствие.

– Но ведь процесс продолжается! Еще будут речи прокурора и адвоката. На это уйдет несколько дней. И лишь потом приговор!

Историк по образованию, Сабодаш не очень четко представлял условия судебного разбирательства.

– Стороны обязаны представить доказательства суду до окончания судебного следствия. Иначе суд не сможет принять их во внимание при вынесении приговора.

Впереди показался вокзал.

– Гурин знает: завтра в последнем ходатайстве Баракаев заявит о приобщении к делу письменного распоряжения Тхагалегову, а прокурор будет просить суд о взятии Гурина под стражу. Таким образом, сегодня у него последний шанс... Если распоряжения не будет в ячейке, он постарается скрыться.

Они уже разворачивались на площади.

– Внимание, двести первый! – раздалось вдруг из установленной в машине рации. Денисов перегнулся через сиденье, взял трубку.

– Двести первый, слушаю.

– Где находитесь?

– Подъезжаем к базе.

– Младший инспектор взял под наблюдение неизвестного. Он пытался открыть восемьсот девяносто шестую...

В зале автоматической камеры хранения было много людей. Несколько пассажиров у входа торопливо перекладывали вещи. В углу высилась гора пустых коробок из-под новой обуви.

– Двести первый! – окликнул Денисова по рации младший инспектор. – Он у киоска «Транспортной книги».

Денисов и Антон повернули назад, быстро прошли к эскалатору.

– Справа, – продолжал младший инспектор, – молодой мужчина в куртке, в лохматой шапке...

Еще с эскалатора Денисов увидел вечно закрытый киоск «Транспортной книги». Вдоль подковообразного прилавка стояли пассажиры. Двигавшийся мимо поток то закрывал их, то открывал вновь.

– Темная куртка? – уточнил Денисов.

– Да, разговаривает с женщиной.

Мужчине, на которого указал младший инспектор, на вид было не больше тридцати, его спутнице тоже около того. Рядом стоял небольшой чемодан, сбоку сумка «Курорты Нальчика». Мужчина что-то объяснял, часто оглядываясь по сторонам.

– Гурин, – сказал Антон.

Они подошли к «Транспортной книге», но удобного места поблизости от интересовавшей их пары не оказалось.

Во всех направлениях пространство гигантского зала пересекали сотни людей, их передвижение по запутанным траекториям казалось неосознанным и тревожным. Электронное табло показывало «18.05».

– Возьмем в отдел? – спросил Антон.

Денисов качнул головой.

– Не он. Гурин живет в Москве, а эти двое – приезжие.

– Почему ты решил?

– «Курорты Нальчика». Такие только в Кабардино-Балкарии.

– А если специально? Маскировка?

– Слишком сложно. Можем проверить.

Денисов нажал на манипулятор в рукаве, нашел младшего инспектора:

– Найди кладовщика Хасянова. Пусть поднимется к «Транспортной книге».

– Что-нибудь еще?

– Оставайся на дежурном приеме.

– Смотри, – шепнул Антон.

Мужчина, стоявший у «Транспортной книги», что-то сказал своей спутнице и смешался с толпой. Через секунду лохматая шапка мелькнула уже впереди, у самого эскалатора. Женщина осталась с вещами у прилавка.

– Останься. Я иду за ним, – предупредил Денисов. Через несколько минут неизвестный и Денисов были уже в зале для автоматов.

Пассажир не спеша прошел по отсеку, нашел восемьсот девяносто шестую ячейку, набрал шифр. Денисов наблюдал, стоя за несколько секций. Мужчина, не обращая внимания на окружающих, пару раз с силой дернул за ручку. Восемьсот девяносто шестая не поддалась – теперь она была заперта на другой шифр. Поразмыслив, пассажир набрал «Б-042» на соседних ячейках.

«На всякий случай...» – понял Денисов.

Ни одна из ячеек не открылась.

Денисов слышал, как он бормочет:

– Что за чертовщина...

Мужчина посмотрел на часы, направился вдоль отсека в поисках дежурного – по-видимому, на этот счет ему дана была соответствующая инструкция.

Через минуту Денисов увидел его рядом с подсобкой администрации. Отлаженная система возврата ручной клади сработала и на этот раз.

Дежурный по камере хранения направил неизвестного в подвал, на склад невостребованных и забытых вещей.

Еще через несколько минут неизвестный, а за ним и Денисов вернулись к «Транспортной книге». Мужчина в одной руке держал целлофановый пакет, в другой – портфель.

– Хасянов в зале, – предупредил по рации младший инспектор.

– Что говорит? Похож?

– Нет. Этот помоложе и ростом пониже. Старший кладовщик больше не нужен?

Денисов и так знал: человек, получавший вещи со склада по паспорту Баракаева, не рискнул бы второй раз прийти на склад.

«Гурин, вероятно, воспользовался услугами кого-то из бывших сослуживцев, приезжавших в командировку в Москву и теперь возвращающихся назад...»

Хасянов ушел. Мужчина у киоска достал вчетверо сложенную газету, не развертывая, принялся проглядывать. Женщина смотрела по сторонам.

– Спущусь на склад, – предложил Антон. – Интересно, что за разговор состоялся у него с заведующим? – Он нырнул в толпу.

– Двести первый! – снова окликнул младший инспектор. – Мне идти с капитаном?

– Будь в зале. Скоро понадобишься.

Движение вокруг внезапно ослабло – верный признак приближения начала посадки. Неизвестный спрятал газету.

«Граждане пассажиры, – разнеслось по залу, – объявляется посадка... Со второй платформы третьего пути...»

Женщина у «Транспортной книги» подняла сумку, что-то сказала. Мужчина огляделся, потом, словно решившись, взял чемодан и портфель. Целлофановый пакет, принесенный со склада, он прихватил в одну руку вместе с портфелем.

– Мне идти? – не ожидая, пока Денисов его вызовет, спросил младший.

– Подтянись ко мне.

– На всякий случай я организую тележку. Для вещей.

В потоке пассажиров Денисов держался теперь почти рядом с неизвестным и его спутницей. Мужчина шел медленно, хотя чувствовалось, что вещи были не тяжелыми, особенно чемодан.

– Двести первый! Я говорил с завскладом. – Денисов узнал голос Антона, Сабодаш взял рацию у кого-то из постовых. – Прием.

– Слышу хорошо.

– Фамилия получателя вещей – Пехтерев. Из Астрахани. На складе вел себя спокойно, приметы содержимого знает приблизительно.

– Чем он это объяснил?

– Вещи, по его словам, принадлежат сослуживцу. Тот едет тем же поездом.

Цепочка вагонов астраханского тянулась вдоль очищенной от снега платформы. Мимо с грохотом катили свои тележки разбитные носильщики. Пехтерев и его спутница будто кого-то искали. Гремело вокзальное радио:

– Отстал от родителей мальчик...

– ...Зайдите в справочное бюро. Повторяю...

От спального вагона махнули рукой – Пехтерев повернул к рабочему тамбуру. Мужчина в спортивной куртке, в кепке из нерпы уже ждал его, потрепал по плечу.