Текст книги "Синий лед (СИ)"

Автор книги: Георгий Ланской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3

Покойный при жизни обитал в коттеджном поселке Отрадном, в районе, считающимся экологически чистым, и, стало быть, дорогим. Недвижимость здесь стоила баснословных денег, и только кризис приостановил массовую застройку теремков нуворишей, растущий тут как грибы. Въехать в Отрадное, тем не менее, было не просто. Машину полицейских долго держали перед шлагбаумом, пока взбешенный Кирилл не обложил охранников матом, пригрозив всеми смертными карами. Только после этого полосатая палка поднялась вверх, но, увы, сохранить эффект неожиданности не вышло. Кирилл заметил, что охранник уже докладывает по телефону обитателям поселка, что к ним нагрянули полицейские.

Дом Панарина оказался под стать его одежде: дорогой, помпезный и суровый, без каких-то там красивостей и расписных финтифлюшек. Ничего лишнего, строгие формы, красный кирпич, тяжелые ворота, обитые железом, словно замковые, ежедневно подвергающиеся осаде.

За воротами оказался охранник: столь же неприветливый детина с массивной челюстью, маленькими глазками цвета стали и кулачищами, размером с голову ребенка. На Кирилла и Олжаса охранник посмотрел без особого почтения, мотнул подбородком, вынуждая представиться. Кирилл вздохнул и помахал у охранника перед носом удостоверением.

– Хозяйка дома? – спросил Кирилл.

Охранник не ответил. Впустив их по двор, он что-то пробурчал по телефону, а затем сделал неуклюжий жест, приглашающий в дом, и все это молча.

– На фига козе баян? – спросил Олжасик, когда охранник остался позади.

– Что? – не понял Кирилл.

– На фига им охранник? На входе в поселок – охрана, это понятно, чтобы чужие не шастали. Но в доме-то зачем? Забор под два метра, ворота разве что на танке можно выбить. Еще бы ров выкопали и крокодилов туда.

– Померзнут у нас крокодилы, – глубокомысленно ответил Кирилл. – Но мысль здравая. Может, им угрожали? А вообще хорошо тут, Олжас, а? Речка рядом, лес сосновый. Романтика, а? Хотел бы тут жить?

– Конечно, – буркнул Олжас, купивший однокомнатую квартиру в ипотеку. – Именно тут и хотел бы. Продам свою конуру, куплю тут… Что я тут могу купить?

– Конуру и можешь, – миролюбиво сказал Кирилл. – Собачью. И тоже в ипотеку. Тут землица знаешь, сколько стоит? Но место красивое. Мы тут в молодости отдыхали на турбазе, а по ночам к девчонкам лазили, амуры крутили, или страшилки рассказывали. Говорят, тут упырь жил с синим лицом, по ночам выходил, кровь пил. Девки от этих страшилок визжали, под одеяла лезли, а нам только этого и надо было…

Олжас прервал его воспоминания, ощутимо ткнув в бок. Двери дома приоткрылись, и в проеме показалась женщина в темном платье и чем-то белом накинутом на плечи, настороженно глядящая на полицейских. Поднявшись на высокое крыльцо с кованными перилами, Кирилл вежливо поинтересовался:

– Ирина Витальевна Панарина?

Женщина не шелохнулась и не ответила. Кирилл нетерпеливо переступил на месте. Чем черт не шутит: может, прислуга? Но спустя мгновение дверь открылась шире, и теперь женщину можно было разглядеть. Кирилл подумал, что ничего интересного из себя она не представляет: худая увядающая блондинка, с прозрачной кожей, вялым подбородком, тонким носом и почти бесцветными бровями. Разве что глаза, глубоко посаженные, изумительного голубого цвета, выделялись на этом бескровном лице, как сапфиры. Женщина теребила жемчужные бусы, и смотрела на гостей со страхом.

– Да… А вы?..

Голос был ей под стать. Неуверенный, тонкий, ангельский, почти неслышный, как у Настеньки в «Морозко». Казалось, что любая грубость разрушит этот хрустальный тембр, но молчать дальше было решительно невозможно. Кирилл откашлялся, Олжас с независимым видом разглядывал снегиря, скакавшего на елке.

– Майор Миронов. Убойный отдел Ельцовского РОВД. Мне нужно задать вам пару вопросов. Олег Станиславович Панарин вам супругом доводится?

– Да, но… – хрусталь в голосе Панариной треснул, держась из последних сил. – Я не понимаю… С ним что-то случилось? Он… Он жив?

– Мне очень жаль, но ваш супруг мертв. Необходимо, чтобы вы смогли опознать его…

Панарина сделала шаг назад, уходя в тень. Хлопнула вторая дверь. Кирилл подал знак Олжасу и торопливо вошел в дом, пока хозяйка не опомнилась и не выставила их, гонцов, приносящих плохие вести, за дверь.

Ирина не успела уйти далеко. Она уселась в прихожей на пуф, некрасиво разбросав ноги и тупо глядя в пол. На ее безжизненном лице не было ни кровинки. Белая накидка из меха сползала на пол. Кириллу некстати в голову пришла фраза болтливой секретарши из старой комедии, по пьесе французского драматурга, невероятно подходящая к ситуации.

«Мадам… Ах, песец, какая прелесть… Вашего мужа зарезали».

– Вам плохо? Принести воды? – участливо предложил просочившийся в дом Олжас. Ирина глянула на него мутным взглядом и помотала головой, словно стреноженная лошадь.

– Нет, нет, я уже… того… – выдохнула она. – Но что случилось? Авария? Он разбился?

– Боюсь, что вашего мужа убили, – скорбно сказал Кирилл. Ирина смотрела на него стеклянными глазами, уже наливающимися слезами, а затем сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели до синевы.

– Убили? – переспросила она с недоверием. – Как это? Как такое вообще возможно?

– Почему вы спросили про аварию? – жестко спросил Олжас. – Ваш муж уехал из дома на машине?

– Конечно на машине. Он всегда передвигается на машине, что за вопрос? – возмутилась Ирина, как будто ненадолго придя в себя. Кирилл скорчил Олжасу рожу, и тот понятливо отступил назад, дав начальству карт-бланш. Нависать над Панариной было неудобно, но в прихожей больше не на что было сесть.

– Дело в том, что его тело было найдено в пригородной электричке, – объяснил Кирилл. – Совершенно непонятно, как он там оказался. Возможно, вы сможете нам это прояснить. У него были дела за городом? Может, у вас есть там дом?

– Не знаю, – вяло ответила Ирина. – Какой дом? Зачем? Мы и так за городом живем. К тому же Олег никогда не отчитывался в своих действиях… Скажите, он сильно страдал?

В ее голосе была мольба. Она так странно заломила руки, что суставы хрустнули. Меховая накидка сползла с ее плеч на колени, и, не удержавшись, на пол, но Ирина даже не сделала попытки подхватить ее. Кирилл смущенно кашлянул:

– Думаю, он даже ничего не успел почувствовать. Когда вы в последний раз видели мужа?

– Вчера вечером. Мы поужинали и легли спать. Олег рано уехал, я еще не вставала.

– Может быть, вы ему звонили? – предположил Кирилл. – Или он звонил вам?

Ирина снова помотала головой, отчего ее бесцветные волосы колыхнулись, как щупальца медузы.

– Не помню… – сказала она, а потом, нахмурилась и неуверенно продолжила: – Да, действительно, он звонил, а потом прислал фотографию по whats app.

– Фотографию? – встрепенулся Олжас, подпиравший косяк. – Какую фотографию?

– Шкатулки. Я увлекаюсь антиквариатом, а он где-то нашел отличный образец чайной шкатулки Ружа, я давно такой хотела. Ну, и прислал мне фото. Я одобрила.

– И что? Он ее купил?

Кирилл взглядом велел Олжасику уняться, но сам взглядом подбодрил хозяйку дома, и она, зябко дернув плечами, ответила:

– Наверняка. У нас ведь через неделю годовщина свадьбы. Думаю, что купил бы.

– Это дорогая вещь?

– Я не знаю, что в вашем понятии значит «дорогая вещь». Не дешевая, но нам вполне по средствам. Думаю, что она стоит около ста пятидесяти – двухсот тысяч рублей. Хотя муж сообщил, что ему ее отдадут дешевле.

– Можете показать вашу переписку? – предложил Кирилл, и хозяйка, неохотно поднявшись с пуфика, ушла в гостиную. Недолго думая, Кирилл последовал за ней, чтобы в дальнейшем не пришлось беседовать стоя или сидя на неудобном низком пуфе, задрав колени к подбородку. Олжас юрко просочился следом, плюхнулся на диван и, заметив, что с его форменных ботинок капает вода, смущенно поджал ноги, но Ирина, кажется, ничего не заметила. Она стояла у стола и водила пальцем по экрану телефона. Найдя вчерашнюю переписку, она протянула телефон Миронову.

– Пожалуйста.

Кирилл взял телефон и сперва прочитал скупую переписку, в которой не было ничего интересного. Сообщений оказалось немного, на сугубо бытовые темы, которые, впрочем, не мешало бы изучить, а стало быть, телефон следовало изъять. Заканчивалась переписка сообщением: «Нашел то, что тебе понравится, зацени». Далее следовало темноватое фото прямоугольного предмета, а потом ответ Ирины: «Покупай, это оно». Кирилл ткнул пальцем в фотографию, дожидаясь, пока она загрузится полностью, что позволит разглядеть шкатулку в деталях.

Шкатулка была красивенькой. Не красивой, а именно красивенькой, с какими-то цветочками, резными узорами, которые было сложно разглядеть. Кириллу почему-то показалось, что ничего особенного в этом подарке нет. Даже сложно предположить, что такая вот ерундовина может стоить двести тысяч. Журналист Шмелев, с которым Миронов приятельствовал, недавно с Гоа прилетел, и презентовал Кириллу что-то похожее. Чайная шкатулка из Индии выглядела весьма симпатично, а вот чай оказался дерьмовым, со странным перечным вкусом. Вряд ли Шмелев отдал за шкатулку больше сотни. Впрочем, жена Миронова подарку была рада, сгрузила в освободившуюся тару все свои цацки.

Повертев телефон в руке, Кирилл положил его на стол, рядом с собой, не спеша возвращать хозяйке, но та, казалось, не обратила на это никакого внимания. Усевшись напротив, она сгорбилась и уставилась в пол. Скупое освещение из окна внезапно преобразило ее. Кирилл подумал, что Панарина красива, но не привычной красотой, бросающейся в глаза. В ней было нечто иное, воздушное, неземное и светлое, словно у мадонны. В этом тонком точеном профиле виделась простота, понятная каждому: как вода, хлеб или небеса.

– Ирина Витальевна, ваш муж, уезжая, оставлял охранника дома? – спросил нетактичный Олжас, до которого высокие материи не доходили. Панарина покачала головой.

– Не всегда. Иногда у него были такие встречи, о которых лучше было никому не знать. Тогда он действительно оставлял охрану дома.

– Эти встречи были связаны с бизнесом?

Вот теперь она усмехнулась, тонкой, бесцветной усмешкой, презрительной и одновременно жалкой.

– Эти встречи были связаны с женщинами. А на свидания соглядатаев не берут.

Теперь от слов Панариной веяло холодом. Она резко встала, схватила со стола сигареты, закурила и нервно выдохнула сизое облако. Оглянувшись на брошенную на пол накидку, Ирина торопливо подняла ее и закуталась, передернув плечами то ли от холода, то ли от отвращения.

– Вы считаете, что у него была любовница? – спросил Кирилл.

Ирина отошла к окну, открыла створку и помахала рукой, разгоняя дым. Выдержав паузу, она ответила безразличным тоном.

– Единственное число тут не уместно. У мужа было много женщин. Так что если к одной из них он поехал за город… Что ж, в этом нет ничего удивительного.

В финале этой фразы ее голос сорвался и дал петуха. Ирина всхлипнула и быстро вытерла слезинку рукой.

– Ничего удивительного, что он поехал к ней на электричке? – спросил безжалостный Олжас. Ирина обернулась и впервые посмотрела на него, как на отдельную личность, а не как приложение к Миронову. Нахмурившись, она помолчала, а потом с сомнением произнесла:

– Да, это, пожалуй, странно. Сильно сомневаюсь, что он знал, где находятся железнодорожные пути. А чтобы билет купить… Нет, я уверена, тут что-то не так.

– Имена женщин, которых… навещал ваш супруг вы знаете? – спросил Кирилл.

– Я не уверена, что он сам их помнил. Они все для него были маси, пуси, киски, рыбки. Даже в телефоне записывались именно так. А я не пыталась узнать, как звали пусь и мась на самом деле.

– И что же? Вы нисколько его не ревновали?

Ирина странно искривила губы, но быстро овладела собой и холодно ответила:

– Почему же? Поначалу ревновала, но быстро поняла, что это бесполезно. Я, знаете ли, пережила серьезную операцию по женской части. Секс после этого мне опротивел, а у мужа, как на грех, началась вторая молодость. Конечно, мне было неприятно. Но ему удалось убедить меня, что это – всего лишь физиология, как поесть, попить, сходить в туалет. Эти женщины ничего для него не значили. Поэтому он не утруждался их даже как-то отметить, кроме этих мась, пусь. Или, вот, была у него такая – Жанна Дикая, одна из постоянных. Единственное, о чем я его просила – никогда не рассказывать о своих похождениях мне. Собственно, из-за Жанны этой и просила, она совершенно неадекватная. Как-то позвонила с его телефона и потребовала, чтобы я подала на развод. Я, конечно, не ответила, но мужу высказала. После этого больше не было никаких попыток. Эта Жанна у нас даже стала чем-то иносказательным, семейной шуткой. Если муж меня раздражал, я посылала его к ней… Олег меня щадил, и поэтому на свидания охрану с собой не брал, чтобы ни у кого не было соблазна сообщить мне детали его амурных походов. Это… это…отвратительно, понимаете, когда от чужих людей…

Кирилл старательно записал и про болезнь, и про бешенную Жанну, а потом небрежно поинтересовался:

– Имя Натальи Богаченко вам о чем-то говорит?

– Нет. Кто она?

– Ее тоже убили. Их нашли вместе.

– Очередная цыпочка? – равнодушно спросила Ирина.

– Боюсь, на цыпочку она не похожа. Наталье было сорок пять лет. И проживала она за городом. Не у нее ли ваш супруг купил шкатулку?

– Не знаю. Он ничего не писал по этому поводу, вы же видели.

– А на чем он ездит?

– У нас «мерседес» и «инфинити». На инфинити» обычно езжу я, а вторая машина у мужа. Только марку я не помню. Джип. Могу поискать документы.

– Поищите, – согласился Кирилл. – Только чуть позже. Скажите, Ирина Витальевна, чем вообще занимался ваш муж?

– Строительством. Строительная компания «Ренессанс». Многоквартирные дома, таун-хаусы, офисы.

Что-то знакомое промелькнуло у Кирилла в голове: сюжеты в новостях, давнишние газетные публикации, в которых действительно всплывала фамилия Панарина, но сейчас ухватить эту мысль не было возможности, и потому он брякнул наобум:

– Это не с его ли фирмой недавно были связаны какие-то скандалы с обманутыми дольщиками?

– Что-то такое было, я не вникала, – вяло произнесла Ирина, и на ее лице вдруг прорезались морщины. Она раздавила в пепельнице сигарету и тут же закурила новую, выдохнув облачко дыма с вишневым ароматом.

– То есть, враги у вашего мужа были? – предположил Кирилл.

– Наверное.

– Он не рассказывал о проблемах? Может быть, вы слышали какие-то звонки? Никто не пытался угрожать ему, или вам?

– Нет.

– Ирина Витальевна, как же так? Вы живете в большом доме, ваш супруг проворачивает сделки с недвижимостью, которые оказываются, уж простите, грязными, в доме присутствует охранник… И все это – для декорации?

Панарина нахмурилась, по ее лицу пробежала тень, словно она вспомнила о чем-то неприятном. Выдержав паузу, она неохотно ответила:

– Олег обратился в охранную фирму три года назад, когда наш дом ограбили, а меня бандиты заперли в погребе. Я боялась оставаться одна надолго. Иногда муж уезжал на сделки с охранником, иногда брал даже двух. Он сам звонил в агентство и сообщал, сколько ему нужно человек, но в доме всегда неотрывно находился кто-нибудь. Поначалу мне было дико все время бывать в компании посторонних, но потом привыкла.

– Охрана в доме всегда одна и та же?

– Они работают посменно, график лучше уточнить у них.

– Вчера вы весь день были дома?

Ирина растянула губы в невеселой улыбке.

– А я-то ждала, когда же вы начнете меня подозревать.

– Работа у нас такая, Ирина Витальевна, – миролюбиво произнес Кирилл и даже глупо неубедительно хохотнул. – Вы сами сказали – у мужа были любовницы, а стало быть, у вас был мотив – ревность. Ну, и после смерти супруга вы остаетесь богатой вдовой.

– Да, я поняла, – кивнула она. – Но боюсь, что разочарую вас, майор. Я не сидела дома безвылазно. Проснулась поздно, позавтракала, а потом позвонила подруга, и мы поехали на шопинг, зашли в СПА, потом в ресторан. Даже в кино собирались, но потом передумали. Меня видела куча народа: подруга, массажистки, маникюрша, стилист, продавцы, не говоря уже об охраннике, который таскался за нами весь день. Не думаю, что успела бы убить мужа.

– Да и я не думаю, – согласился Кирилл, – но проверить надо, чтобы с чистой совестью отмести вариант… Простите за нескромность, но все-таки, в каких вы с мужем были отношениях? Он изменял, вы терпели…

– Скорее в приятельских, без всяких там сцен. Мы ведь пятнадцать лет вместе, столько пережили, что, наверное, простили бы друг другу все. А секс… что секс. Это такая малость. Нельзя же обижаться на человека за то, что ты ему не можешь дать.

– Когда вас пытались ограбить? Вы обращались в полицию? – вмешался Олжас. Ирина взглянула на него с неудовольствием.

– Разумеется. Но толку не было. Никого не нашли. Таскали каких-то малолеток, почти школьников, но ничего не доказали, и награбленного не нашли, хотя там было что искать. Одних только драгоценностей унесли на пятьдесят тысяч долларов.

– Не знаете, как они проникли в дом? – спросил Кирилл. – Я, конечно, дело подниму, но так, поверьте, быстрее будет…

Вдова покачала головой.

– Я плохо помню уже. На тот момент у нас даже сигнализации не было, тем более, я на тот момент находилась дома, так что все равно бы отключила. Кажется, выбили окно на веранде. Мы только въехали, ограда не была такой неприступной… Где-то перелезли… Простите, я, правда, не в курсе. Муж разбирался сам, а я даже нападавших не разглядела, они в масках были.

– Можете ли вы сказать что-то про врагов вашего мужа? – спросил Кирилл, возвращая беседу в нужное русло. – Ведь они наверняка были и есть?

– Конечно, были. Например, Виктор Осипов. Он тоже занимается строительством. В свое время муж очень выгодно купил участок земли, на который претендовал Виктор Павлович, и тот никак не мог ему этого простить, даже убить грозил. Тогда мы и правда жили как на пороховой бочке. Без конца звонили какие-то люди, угрожали, у Олега даже заместителя похищали. Я тогда полгода провела в Бангкоке, на родину было страшно возвращаться, да и муж говорил: сиди там, пока все не утрясется.

– Утряслось?

– Кажется, да. Осипову не нас сейчас, он ведь под следствием, насколько я знаю…

Она снова поскучнела лицом, бросила недокуренную сигарету в пепельницу. Кирилл смотрел на нее во все глаза.

Бывает же такое. Вроде смотришь: баба как баба. Не особо красивая, совершенно не яркая, неинтересная, неживая, а потом, приглядишься, и видишь нечто совершенно иное, потаенную прелесть и благородство, где-то даже аристократизм. Неудивительно, что покойный Панарин не бросал жену ради своих цыпочек, которых пользовал в хвост и в гриву. Цыпочки, они так, для тела, а такое сокровище следовало держать при себе.

Теперь предстояло самая неприятная часть беседы, и Кириллу, которому до смерти не хотелось расстраивать эту женщину, все-таки пришлось произнести слова, от которых порой даже у него замирало сердце.

– Ирина Витальевна, вам придется проехать с нами для опознания. Понимаю, насколько вам это тяжело, но это необходимо. И, вероятно, нам придется осмотреть кабинет вашего мужа, если вы не против…

Панарина теперь не просто побледнела: она буквально посинела, и с трудом пролепетала:

– Сейчас?

– Если можно, да. Мы отвезем вас. А кабинет мы осмотрим немедленно.

Она апатично махнула рукой.

– Ищите что хотите… Мне нужно одеться. Извините…

Ирина вышла из гостиной. В дверях ее мотнуло в сторону, и она схватилась за косяк, но потом, вздернув голову, двинулась дальше. Миронов проводил ее взглядом.

Истинная леди. Красавица.

– Дамочка-то не слишком взволнована, – фыркнул бесчувственный Олжасик, на которого чары Панариной, видимо, не подействовали. – В первый момент побледнела, а потом ничего, отошла.

– Ну, она же сказала: с мужем была в приятельских отношениях… – сказал Кирилл. В этот момент в коридоре что-то загромыхало, зазвенело и покатилось: – Чего это там?

Они выскочили в коридор. Ирина, раскинув руки, как подстреленная птица, лежала на полу среди барахла, вывалившегося из опрокинутой тумбочки. По паркету катились рассыпанные бусинки из порванного жемчужного ожерелья. Из рассеченного виска струилась кровь. Кирилл торопливо подбежал к ней и приподнял голову, отметив, что ссадина, к счастью, не опасная.

– Блин, она без сознания. Олжик, «скорую» вызывай! – воскликнул он и добавил с досадой. – Вот тебе и отошла…

Олжас суетливо выудил из кармана сотовый, и вызвал медиков, но помощь, похоже, была не нужна. Ресницы Ирины затрепетали. Взгляд ее васильковых глаз уткнулся в лицо Кирилла.

– Что случилось? – прошептала она слабым голосом.

– Ничего страшного, – успокаивающе произнес он, – только не поднимайтесь. Вы просто упали в обморок. Сейчас врач приедет.

Ирина попыталась повернуться и застонала.

– Никогда не падала в обморок, – прошелестела она. – Надо же… А тут все как-то закружилось, завертелось… Как теперь жить-то? Бедный Олег, бедный Олег…