Текст книги "Синий лед (СИ)"

Автор книги: Георгий Ланской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 25

Тело Володьки, завернутое в драную простыню, отволокли к озеру и, боязливо слушая, как трещит под ногами лед, утопили в проруби. Лика долго сопротивлялась, говорила, что это не по-людски, что надо его в город отвезти или хотя бы похоронить по-человечески, но Антон, сплюнув сквозь зубы, показал ей в угол, где стояла старая штыковая лопата.

– Ну, так в чем проблема? – ощерился он. – Иди, копай.

И Лика стухла, понимая, что они в чем-то правы. Вырыть могилу в мерзлой земле без нормального инструмента будет не под силу, потому лишь невидящим взглядом проводила спеленутую мумию, ухнувшую на дно вместе с найденным в кладовой куском гранита – видать, хозяева квасили капусту, а камнем крышку кастрюли придавливали. Темная вода пузырилась, плескалась через край проруби, и Лике казалось, что Вовка сейчас вынырнет, разевая рот, откашливаясь, потрясет лысой башкой и будет скулить и просить, чтобы его вынули и довели до дома.

В доме они молча напились оставшейся водкой. Лике стало плохо, и она выбежала на улицу. Темный лес нашептывал страшное и тянул к ней щупальца еловых лап. Пятясь, Лика нащупала дверь и заскочила внутрь.

Антон и Сергей все сидели и ожесточенно спорили, доказывая друг другу, кто виноват. Не став слушать, Лика ушла в спальню, и не раздеваясь, рухнула на кровать. Старый дом ухал и потрескивал. В темноте Лика прислушивалась к голосам с кухни и шепоткам привидений по углам. Все казалось, что сейчас из-под кровати вылезут белые Вовкины пальцы и утащат вниз, в Подледье. Ей было страшно и одиноко, но позвать Сергея она не отваживалась, прислушиваясь к злому перезвону посуды и хриплым мужским голосам. Так она и лежала, трясясь от страха, ловя отголоски призрачного влажного чавканья, пока не пришел Сергей, качающийся, пьяный и злой. Без лишних разговоров он стащил с нее штаны, освободился от своих и резво навалился сверху, делая все резко и грубо. Лике было больно, но она мужественно терпела, не издавая ни звука. Нависающее лицо Сергея было отвратительным. Отдаленный свет из кухни, отражающийся в его глазах, вытаскивал из них нечто дикое. Лицо менялось, расплываясь, сжимаясь до точки, чтобы потом броситься вперед хэллоуиновской тыквой. Ритмично дергаясь на распластанной Лике, Сергей вцепился руками в ее горло. Лика захрипела и стала сопротивляться, но он был слишком сильным. Его рот кривился в мерзкой ухмылке. Лика стала бить его по голове и рукам, и только тогда пьяное чудовище ослабило хватку, не перестав ухмыляться.

Лучше это, чем шепот призраков по углам?

Когда он насытился, то почти сразу отвернулся к стене и захрапел, мужлан, грубиян, убийца… Лике очень хотелось плакать, но она сдержалась, прижалась к его спине животом и обняла покрепче.

Сергей не проснулся, только всхрапнул сильнее.

Осторожно, как лисица в курятник, Лика нырнула под одеяло и стала шарить руками, в поисках трусов. Найдя их, она в бессильной злобе выпустила влажную липкую тряпку из рук. Бриллианта не было.

Она поднялась, нашла брошенные джинсы и обыскала карманы там. Камень отсутствовал. Зло сжав губы, Лика обернулась и застыла в ужасе.

Сергей продолжал храпеть, но его широко раскрытые глаза глядели прямо на Лику, а рот кривился в злобной улыбке.

Она не смогла ничего сказать, точнее, просто не успела. В коридоре скрипнула половица. Сергей молча хлопнул себя по бедру, и Лика, как послушная собачонка, метнулась к нему и торопливо улеглась в постель, притворившись спящей.

В комнату крадучись вошел Антон. Он боязливо покосился на товарищей по несчастью, а потом опустился на четвереньки и пополз к брошенным на пол штанам. Торопливо обшарив карманы, он шепотом матюкнулся под непрекращающийся храп Сергея, и, отбросив не оправдавшую себя добычу, пополз к выходу.

Лика лежала ни жива, ни мертва. Сергей повернулся к ней, и, забросив на нее ногу, презрительно прошептал на ухо, обдав перегаром:

– Циркачи. Кого вы кинуть-то захотели?

Ночью сдох генератор, и утром Лика проснулась от холода. Как ни подсовывала она озябшие руки под Сергея, как ни куталась в одеяло – ничего не помогало. Под тяжелой слежавшейся ватной прослойкой было одновременно и жарко и холодно. Сверху грело, а снизу Лика покрывалась холодным потом. Неохотно, словно старуха, она сползла с кровати и, ежась, вышла на кухню. У печи не было не то что дров – даже жалкого прутика. На столе красовались остатки вчерашнего пиршества. Охваченная недобрым предчувствием, Лика пошарила в рюкзаках.

Еды почти не осталось. Вчера эти двое, распалившись добела, сожрали трехдневный запас. По кухне валялись пустые банки из-под тушенки, на столе засыхал одинокий хвостик колбасы, на газетке валялись какие-то обгрызки, и Лика даже не собиралась выяснять, что это такое.

Где-то она была даже рада этому – значит, не придется сидеть в тайге месяцами. Волей-неволей, они поедут в город, а уж там Лика придумает, как сорваться с крючков: и полиции, и Сереженьки. Главное – найти камень. Наскоро обыскав кухню и брошенные вещи парней, Лика в отчаянии опустила руки. Соблазнительная выпуклость в кармане пуховика оказалась пустышкой – там у Сергея остались какие-то большие болты, с накрученными на них гайками, видно с работы остались. Неизвестно зачем, Лика сунула их в собственный карман и приуныла. Пока Сергей сам не покажет, куда спрятал бриллиант, она его не найдет. Теперь он не доверял ей, не доверял и Антону, а ночью, во время секса, Лика прочитала в глазах Сергея свою смерть. Ему плевать, что ключи от рая у нее, и только Лика сможет свести его с нужными людьми, только она в состоянии найти на бриллиант покупателя. Само обладание сокровищем уже свело его с ума. Недаром же говорят, роковые алмазы приносят владельцам одни беды. Она подумала – не склонить ли на свою сторону Антона, но потом вспомнила, как он на заправке советовал Сергею избавиться от нее. Нет, этот хлыщ не станет ей союзником!

Окинув взглядом разгромленную кухню, Лика вздохнула и, набросив на плечи пуховик, вышла на улицу, к «удобствам», старому нужнику с трогательным сердечком на дверце. Взгромоздившись ногами на края зловонной дыры, Лика подумала: а в тюрьме уже стоят нормальные унитазы, или как в кино – параша, типа очко? Ее передернуло. Вот оно, ее будущее…

Ну, уж нет! Ни за что!

Выйдя из туалета, она еще немного побродила по двору, дыша влажным хвойным воздухом. За краешки сосен цеплялась низко висящая туча, подозрительно черная, тяжелая, ветер гнал ее на турбазу. В лесу тревожно трещали ветки, да стайка сорок перелетала с ветки на ветку, отчаянно стрекоча друг на друга, ругались, видимо.

Когда Лика вернулась, на кухне уже сидели оба: Сергей и Антон, мятые, с опухшими лицами, и оба встретили ее одинаковыми упыриными взглядами.

– Ты где была? – спросил Сергей.

– В туалет ходила, – ответила она и, предупреждая вопрос, сказала: – У нас почти нечего есть. Надо в город возвращаться.

– А с генератором ты что сделала? – угрюмо осведомился Антон. Лика одарила его презрительным взглядом: что она могла сделать с генератором? Вот идиот!

– Даже не прикасалась, – раздраженно сказала она и предположила: – Может, топливо кончилось?

– Да полно там еще. Накрылся он походу, – зло буркнул Антон. – Что делать будем? Без него мы здесь от холода околеем.

– Печь затопим, – с наигранной веселостью ответил Сергей и ткнул пальцем в чугунную буржуйку.

– Дров тоже нет, – сказала Лика. – Я смотрела. Может, есть еще какой-то дровник, но я не нашла. Надо во дворе поискать, мало ли… Или в пристройках…

Пристройки вообще-то были заперты, но, возможно, Антон знал где ключи. Лика даже хотела спросить его, но не успела.

– Да не проблема, лес вокруг, – отмахнулся Сергей и рассеяно прикоснулся к карману джинсов. Лика заметила под плотной тканью выпуклость размером с камень, и перехватила взгляд Антона. Он тоже видел. А Сергей, не заметив их жадных взоров, продолжил: – Топор вон в сенях валяется.

Антон торопливо, слишком торопливо, на Ликин взгляд, направился, почти побежав, в сени за топором. И только тогда Лика увидела, что у Сергея под рукой на табурете лежит ружье. Что-то подсказало: двустволка заряжена. Что произошло между парнями за те десять-пятнадцать минут ее отсутствия, что атмосфера накалилась до предела? Лике стало страшно. Вытерев рот рукавом, Сергей неторопливо оделся, взял ружье и спокойно сказал ей:

– Пошли.

– Куда? – испугалась она.

– За дровами, куда ж еще, – хохотнул Сергей. – И за Гавриком этим приглядим, как бы чего не выкинул.

В тишине стылого дома его слова прозвучали зловеще. А то, что Сергей прихватил ружье, и нес его в руках, а не закинув на плечо, не понравилось Лике еще сильнее. В сенях уже не было ни валяющегося на лавке топора, ни, тем более товарища. Дверь тихо поскрипывала, а с мокрого крыльца куда-то вбок вела цепочка следов рифленых ботинок. Лика поостереглась выскакивать первой, боязливо прячась за спину Сергея, а тот, щурясь, взвел курки.

На улице Антона нигде не было видно. У дома снег подтаял, так что понять, куда скрылся Антон, оказалось невозможным. Лика завертела головой, пытаясь обнаружить пропавшего товарища, но безрезультатно. Она даже пожалела, что не прихватила с собой какое-нибудь оружие, хотя бы кухонный нож, но возвращаться за ним в дом было страшно. Сергей огляделся по сторонам и громко крикнул:

– Антоха! Выходи!

Он вышел, точнее, вылетел из-за угла, с топором наперевес. Рот Антона был перекошен в немом крике, с губ стекала слюна. Лико взвизгнула и шарахнулась в сторону, прикрываясь спиной любимого. Сергей испуганно вскинул ружье и нажал на курок. Ружье ахнуло, переполошив сорок, шарахнувшихся подальше. Антона ударило в бок, завертело, а на сером свитере расползлось темное пятно. Он недоуменно уставился вниз, затем на его лице появилась гримаса непонимания и боли. Всхлипнув, он выронил топор, попятился, а затем бросился наутек, уходя в лес петляющим заячьим шагом. Сквозь его пальцы бежали красные капли. Сергей поднял ружье и прицелился. После второго выстрела Антон присел, но затем кинулся дальше. Сергей выругался, переломил ружье, вогнал в него еще два патрона и снова навел ствол на убегающего. Испуганная Лика повисла у него на плечах.

– Не надо! – воскликнула она.

Сергей злобно отшвырнул ее прочь и, ловко перемахнув через перильца, побежал следом. Лика догнала его и сбила с ног, повалив в ковер сосновых иголок. Они барахтались так пару мгновений, пока Антон не скрылся из виду. Сергей взвыл, стряхнул с себя девушку и, пнув подругу в живот, понесся следом за Антоном.

Лика хватала ртом воздух и корчилась от боли. В голове замелькали огненные точки, а еще почему-то настойчиво заколотилась фраза из какой-то нудной классической книжки, что проходили в школе, где какой-то князь, сраженный на поле боя, глядел в небеса Аустерлица.

…Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками…

Но я жива. Я пока еще жива…

Лика могла сдаться и уйти в дом, оставив мужчин выяснять отношения, но ей еще прошлой ночью стало ясно: хэппи-энда не будет, и если она хочет элементарно выжить, за свою шкуру придется драться, наравне с волками, вооруженными до зубов. Поднявшись, она охнула и побрела за Сергеем, ориентируясь на мелькающий среди стволов сосен красный пуховик и треск веток. Весна сделала свое дело, местами протопив снег. Сергею найти Антона оказалось не так просто. Тот успел пробежать через длинную проталину, и дальше его след пропал, что было на руку Лике. Когда она выбежала на поляну, Сергей, наконец-то напал на след Антона и с азартом бросился следом. Спотыкаясь о корни, собирая носками сапог все торчащие пеньки и кочки, Лика побежала за ним, слыша треск и крики. Сосновые лапы били по лицу, хватали за одежду. Еще не добежав до места схватки, Лика поняла, что заклятые друзья бьются в рукопашной. Тяжело дыша, она выскочила на крохотную, с ладонь, полянку между соснами.

Сергей и Антон кубарем катались по снегу, с переменным успехом одолевая друг друга, мутузили кулаками. Костяшки у обоих были сбиты до черна, да и лица, полупридушенные, яростные, скособочены набок, с вспухшими кровавыми губами. Ружье валялось на снегу. Лика схватила его.

– Перестаньте, – всхлипнула она, водя стволом между ними, – пожалуйста, перестаньте!

Они не обращали на нее ни малейшего внимания, продолжая драться, а она никак не могла заставить себя надавить на курок, даже в воздух стрельнуть не пришла в голову мысль. Может, потому что она уже видела: финал предрешен. Антон слабел. Сергей схватил его за шею и принялся душить, одновременно молотя друга затылком о сосну. От каждого удара Антон слабо вскрикивал. Сосна отвечала мягким «тюк-тюк-тюк!», будто кто-то вдали рубил дрова. Скрюченными пальцами Антон все старался зацепиться за шею обидчика, но пальцы соскальзывали, и тогда он беспомощно махал ими в воздухе. А Сергей, как одержимый, продолжал свое дело, хрипя от натуги и ярости.

Глядя на это жестокое убийство, Лика поняла, что пути назад не будет.

Ей не хватило сил нажать на курок и остановить своего когда-то любимого мужчину. Пальцы потянулись к карману, где брякали тяжелые болты. Немеющей рукой, она вытащила их из кармана и с трудом затолкала в стволы ружья.

Руки Антона обмякли и сползли с ворота Сергея. Вывалив посиневший язык, он затих, уставившись в небеса. Его ботинки еще пару раз дернулись, а затем он окончательно замер, однако даже после этого убийца не спешил слезать с него, продолжая сжимать сломанное горло. В небесах, тяжелых и страшных, как под Аустерлицем, вопили сороки, да с сосен летели иглы и мелкие капли.

Сергей, не торопясь, поднялся, отряхнул руки и без церемоний выдернул ружье у Лики из рук. Подержав его в руке, он оглянулся на труп Антона, поглядел на Лику и словно самому себе сказал:

– Ну, можно и тут.

– Что? Что? – пролепетала Лика, безумными глазами глядя, как он поднимает ружье. На порочном лице Антона появилась вымученная улыбка. Посиневшие губы тряслись.

– Антоха был прав, – с сожалением ответил он. – Тебя менты прищучат, и ты меня сдашь. Без тебя у меня есть шанс выкрутиться. А этот камешек слишком красив, чтобы делить его даже на двоих.

Лика сделала шаг вперед, но он отпихнул ее стволом, ткнув прямо в грудь, да с такой силой, что она едва не упала.

– Без меня ты его никогда не продашь, – всхлипнула она в последней, отчаянной попытке остановить его. – Никто не даст тебе за него реальную стоимость.

– Думаю, если я его продам даже за пол цены, в накладе я не останусь.

Лика отшатнулась, сделала назад еще пару шагов, пока не уперлась в сосну. Сергей все улыбался, подходя к ней. Он придавил ее к стволу и прижался, вдыхая запах волос, а затем лизнул в щеку. Из его рта разило несвежестью и перегаром.

– Сережа, пожалуйста, не надо! – взмолилась Лика шепотом. Словно не слыша, он целовал ее куда-то за ухо, в шею, а потом оттолкнул так, что она упала на колени. Лика расплакалась. Сергей сделал пару шагов назад и картинно, как в плохом боевике, произнес:

– Скажи «пока»!

– Пока, – послушно повторила заплаканная Лика, и, зажмурившись, услышала грохот.

Сергей, у которого не хватало половины головы и трех пальцев, попятился назад, с воем замахал руками, а затем рухнул, скуля от боли. Ружье с разорванным стволом упало на землю. Суча ногами, Сергей бился на земле, но на полноценный крик у него не хватало сил. Заснеженная трава вокруг оказалась забрызгана черно-красным.

Плача, Лика подошла к его бьющемуся телу, сунула руку в карман и, нащупав завернутый в платок бриллиант, потянула. Камень вывалился у нее из руки, и Лика стала искать его в снегу.

Цепкие пальцы в черно-красной жиже схватили ее за руку. Одинокий глаз с лопнувшими капиллярами глядел на Лику с ненавистью, из разбитого беззубого рта текла пена. Лика испуганно выдернула руку, с отвращением вытерла ее о землю и пошла, а потом побежала прочь, не разбирая дороги, отметая хриплые стоны.

– Не слышу, не слышу, – лепетала она. Но обмануть себя было сложно. Сколько бы она не бежала, хриплые стоны преследовали ее, как древнее проклятие, или въевшийся в кожу смрад пожарища. Она бежала, пока колотье в боку не вынудило ее остановиться. Лику вырвало прямо на ботинки. И только оттерев жирную слизь с подбородка, она поняла, что не знает, где находится.

Тяжелая туча, почти черная, стремительно заволакивала небеса, а вдалеке даже щерилась молниями – чудо-чудное, для конца марта, но Лике, панически озиравшейся по сторонам, было не до наблюдений за природой. Выбрав наиболее перспективное направление, она пошла, как ей казалось, к турбазе. Не могли же они в своей заполошной погоне убежать очень далеко.

Они, может, и не могли, но удирая от стонов умирающего Сергея Лика явно выбрала не то направление, и сейчас совершенно не представляла куда идти. Через пару часов она, обрадованная, нашла чуть заметную тропинку, протоптанную зверьем, и пошла по ней, пока тропинка не растворилась в снегу. Топнув ногой от бешенства, Лика развернулась и пошла обратно. Отчаявшись, она нагибалась все ниже, стараясь разглядеть собственные следы в сгущающейся тьме, едва не плача, когда ее выносило на проталины. И где-то после трех часов блужданий ей показалось, что она увидела знакомые сосны и крышу турбазы.

Туча нагнала ее и ударила в спину беспощадным ливнем. Лика захныкала.

Когда она, промокшая и окоченевшая, с сломанным замком на сапоге, наконец, вышла к турбазе с какой-то незнакомой стороны, у нее не осталось сил даже порадоваться. Войдя в распахнутые двери, Лика упала на кровать и с полчаса лежала, не шевелясь, трясясь от холода, и только потом, слегка согревшись, вынула из кармана бриллиант. Камень сверкал и переливался в пальцах, как льдинка, завораживая каждой вспышкой на бесчисленных гранях. Холод выстуженной турбазы (впопыхах, дверь оставили открытой) впивался в каждую кость. За окном бушевала стихия. Первый, совершенно неожиданный дождь бил в землю. Лежа на боку, Лика корчилась под двумя одеялами от холода, да слушала, как в окна бьется страдающая от непогоды тайга, и, незаметно для себя заснула, совершенно измученная.

Утром она проснулась от голода. Охая, вытаскивая себя из кровати, Лика почувствовала боль в каждой клеточке организма. Сбегав в уборную, Лика торопливо кинулась искать съестное, обнаружив почти полное его отсутствие. Выскребая из рюкзаков остатки печенья, она дожевала эти жалкие крошки, запила водой и, немного полюбовавшись на бриллиант, решила уезжать.

Ключей от машины не было.

Подумав, Лика вспомнила, что они остались у Антона. Ей ничего не оставалось, только выйти за ними. Но едва она ступила на крыльцо, Лика похолодела.

Когда она бегала в сортир, ей не пришло в голов оглядеть окрестности, а они изменились коренным образом. Прошедший дождь сбил остатки снега. В панике оглядываясь по сторонам, Лика поняла, что совершенно не представляет, куда идти. Выбрав приблизительно верное направление, она пошла наугад, надеясь, что трупы подельников – не грибы, и обнаружить их будет просто.

Влажная земля, покрытая толстым слоем иголок, чавкала под ногами. Ноги Лики моментально промокли. Зябко ежась, исходив по лесу несколько часов, она так и не увидела приметного красного пуховика Сергея. Вернувшись к турбазе, Лика с час отдыхала, а затем побрела на поиски в другую сторону, взяв немного левее. Лес выглядел совершенно незнакомым. Забираться в откровенную чащу Лика побоялась, но ничего, что казалось виденным ранее, на глаза не попадалось.

Голодная и несчастная, она, боясь окончательно заблудиться, вернулась на базу вечером, рыдая от отчаяния. Если еще несколько дней назад она бы удивленно подумала: как это можно вообще заблудиться в лесу, да еще рядом с турбазой и дорогой, то теперь подобные мысли вовсе не казались ей забавными. От голода желудок совсем ссохся. Она бесконечно пила воду, пока совсем не одурела от нее. Холодный дом впивался в кожу, прилипая намертво, как лягушачья кожа к царевне, без всяких шансов на прекрасного царевича и его стрелу.

«Ты останешься здесь, – шептал дом голосом покойного Коростылева и глумливо похохатывал, прямо как тот старый похотливый аспид. – Ты убила, и теперь умрешь, сольешься с домом, как неупокоенные души на Летучем голландце, и будешь вечно страдать в каждом бревнышке, каждой дощечке, каждой комнате этого дома, пугая гостей шорохами. Ты – моя и навсегда останешься моей…»

Завалившись в холодную постель, Лика вынула телефон и попробовала сделать экстренный вызов. Но едва она нажала на экран, набирая номер, телефон окончательно разрядился.

Замерев под одеялами, Лика вертела в руках бриллиант и думала, что завтра снова пойдет на поиски, потому что если не найдет ключей от машины, остается пройти до города пешком, иначе умрет от голода и холода в пустом доме. Но даже умирая от страха, у девушки не хватало сил выпустить проклятый камень из рук, словно это было единственным, что еще поддерживало желание жить. А алмаз все нашептывал ей сказки, переплетающиеся с гнетом темных стен турбазы, отправляя Лику в сладкий дурман безумия, а у девушки не было ни сил, ни желания сопротивляться.