355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Генри Ченселлор » Путешественник во времени » Текст книги (страница 4)
Путешественник во времени
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 20:51

Текст книги "Путешественник во времени"


Автор книги: Генри Ченселлор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5
В КЭТЧЕР-ХОЛЛ

Следующий день начался с ясного морозного утра, и ветер совсем стих. Такое случается даже в Дрэгонпорте. Спустившись из спальни, Том застал дядюшку на заднем дворе – тот колол дрова тяжелым топором.

– А, проснулся, – приветствовал мальчика Джос, взглянув на него сквозь запотевшие очки. – Как спалось?

– Хорошо, спасибо.

Том решил сохранить ночные приключения в тайне, но его терзало множество вопросов, на которые мог бы ответить дядюшка. Он смотрел, как Джос устанавливает полено на колоду и медленно поднимает топор, чуть пошатнувшись под его весом.

– Вам помочь? – предложил мальчик, пока дядя слегка покачивался. – Я мог бы…

– Нет, – перебив его, сквозь зубы выдавил Джос. – Топор тяжеловат для меня, значит, слишком тяжел для тебя.

И он с глухим стуком ударил по полену, так что щепки полетели во все стороны.

– Вот что я тебе скажу, приятель, – выговорил дядя, опершись на топор, чтобы перевести дух. – Когда стареешь, определенно не становишься моложе.

Дыхание вырывалось из его рта клубами пара, словно из драконьей пасти.

– Дядюшка Джос…

– Хм?

Он шумно сплюнул.

– Помните, вы рассказывали о заводной землеройке, которую создал Август?

Джос на миг задумался.

– Ясное дело. Подмигивающая землеройка.

– Она сохранилась?

– Сохранилась ли она? – переспросил дядюшка. – Может быть. Что, хочешь на нее взглянуть?

Том улыбнулся. Неплохо для начала.

– Только если это не слишком хлопотно. Когда вам удобнее…

– Когда мне удобно? Ну… – протянул Джос. – Не стану прикидываться, будто я большой любитель колки дров, так что почему бы и не прямо сейчас? Если, конечно, я смогу ее найти. – С этими словами он воткнул топор в колоду и подхватил куртку. – За мной, дружок.

Он направился в дальний угол сада, где огромное ползучее растение затянуло целую стену. Под ним Том не без труда разглядел очертания небольшого деревянного сарая, покрытого облупившейся зеленой краской.

– Твоя тетя называет это «пойти вниз», – пояснил дядюшка, всем весом налегая на дверь, настолько прогнившую, что она грозила рассыпаться прямо в его руках, – потому что приходится спускаться по саду, чтобы добраться до него. Хотя я предпочитаю его официальное наименование – «флигель музея». А вот теперь помоги-ка мне, дружок.

Том схватился за низ двери, Джос – за верх, и немалыми совместными усилиями им удалось приоткрыть ее достаточно, чтобы протиснуться внутрь.

Пол крошечного сарая почти полностью загромождали коробки, а на полке у дальней стены высились пачки старых черно-белых фотографий.

– Вот так, – бормотал дядя, зарывшись в старую рухлядь. – Большая часть этих вещиц выставлялась в музее, но отец устроил большую уборку, бог знает когда, и… Ага, – воскликнул он, склонившись над ящиком из-под чая. – А вот и то, что ты хотел посмотреть.

Смахнув со скамьи толстый слой пыли, он уселся и предъявил крайне старого и грязного грызуна с длинными желтыми зубами. Чуть отряхнув чучело, Джос поставил его на плоские металлические лапки.

– Теперь, если нам повезет… – проворчал он и пальцем надавил на спинку зверька.

Откинулась крышечка, под которой обнаружился тоненький черный ключик.

– Ключ все еще на месте.

Джос повернул его на несколько оборотов, закрыл крышку и принялся ждать. Землеройка зажужжала, а затем вдруг подпрыгнула и перекувырнулась в воздухе, прежде чем приземлиться обратно на скамью.

– Неплохо, а? – просипел Джос. – Но погоди, это еще не все. Двигайся ближе.

Том присел рядом с Джосом и уставился на пыльного зверька. Снова застрекотали пружины, и вдруг землеройка повернула голову к Тому и подмигнула!

– Ха-ха! – восторженно завопил Джос. – Подмигивающая землеройка! Работает!

Землеройка исполнила еще один прыжок и упала прямо в чайную коробку.

– Думаю, впервые за тридцать лет здесь кто-то подмигнул, – прохрипел Джос, сверкая маленькими глазками из-под кустистых бровей.

Том смотрел на крохотные металлические лапки, шлепающие по воздуху, – зверек напоминал заброшенную в ящик игрушку. Неужели и в музее он видел нечто подобное?

– Дядюшка?

– Мм?

Джос выудил землеройку из коробки и возился с заводным механизмом.

– Как вы думаете, Август мог создать животное, которое двигалось бы лучше?

– Это как?

– Ну, не как заводная игрушка. Более… естественно, – предположил Том. – Как…

– Как настоящее, да? – спросил дядя, щурясь поверх очков. – Думаю, нет, приятель. Все чучела здесь сделаны сотню лет назад и плотно набиты. Сплошные опилки, обрезки ткани и даже газеты.

– Газеты?

– Да, – кивнул Джос. – Сделав каркас и натянув на него шкуру, Август часто использовал для набивки газеты. Вот, гляди.

Он взял в руки землеройку и внимательно осмотрел ее шею. С одной стороны, чуть ниже ушка, обнаружилось небольшое отверстие.

– Вот оно, – указал он, передавая зверька Тому. – У тебя пальцы тоньше, может быть, сумеешь вытащить клочок.

Мальчик осторожно ухватил щепотью выглядывающий из отверстия краешек бумаги и потянул. Ему удалось извлечь длинный скомканный обрезок газеты.

– Вот видишь? – спросил Джос. – Что там сказано?

Том, прищурившись, вгляделся в плотно набранный текст.

– «Пожар на рыболовном судне в море, – прочел он. – Четырнадцатое сентября тысяча восемьсот девяносто девятого года».

– Это такой корабль. Должно быть, новость дня. А на обороте?

Том перевернул полоску, с трудом разбирая мелкий шрифт. Ему едва удалось прочесть несколько предложений.

– Что-то о крикете, – ответил он.

– Август часто пользовался этим материалом. Особенно для черепных коробок, насколько мне помнится.

– Черепных коробок?

– Да. Однажды отцу пришлось подштопать того зайца-беляка. Так вот, его череп был набит бумагой. Кажется, страницами из Библии. Притчами, если я правильно припоминаю.

Том смотрел на длинноногую землеройку, из шеи которой сыпалась бумага, и вспоминал скрежет когтей по каменному полу и длинный низкий силуэт, канувший в темноту. Что-то казалось совершенно неправильным.

– Дядюшка Джос…

Тот склонил голову набок и озадаченно посмотрел на Тома. У этого тощего белобрысого мальчишки хоть когда-нибудь кончатся вопросы? Что-то в настойчивом взгляде темных глаз подсказывало ему, что нет.

– Как вы думаете, в музее не может кто-нибудь обитать?

– Кто, дружок?

– Не знаю. Может, призраки животных?

Джос надвинул очки и сложил на груди руки.

– Так вот что напугало тебя в музее нынче ночью, да?

Том смущенно улыбнулся, и кровь вновь прилила к его щекам. Он не собирался никому рассказывать о своем приключении, но дядя его раскусил.

– И вот почему ты захотел взглянуть на эту старую игрушку, – продолжил Джос, озорно поблескивая глазами. – Чтобы выяснить, насколько она похожа на настоящего зверька, на случай, если в музее есть еще такие же. Все ясно.

– Мне просто стало интересно, – сказал Том, чувствуя себя полным идиотом. – Если какие-нибудь из них могут двигаться… я не говорю, что они двигаются, но если они могут двигаться, может быть, они какие-то особенные, не такие, как может показаться с первого взгляда.

Он поднял голову, ожидая, что дядюшка расхохочется, но этого не произошло. Тот лишь скреб подбородок и всерьез обдумывал его предположение.

– Что ж, Том, может, ты и прав, – наконец решил он. – Об этом музее всегда ходило много слухов, самых разных. Старина Август Кэтчер был большим чудаком, да и сэр Генри тоже, сам понимаешь, – загадочно добавил Джос, глядя на стопки пыльных фотографий на полках. – Вот что я скажу, – вдруг повернулся он к мальчику. – Не окажешь мне услугу?

Том даже представления не имел, о чем может пойти речь.

– Почему бы тебе не заглянуть в Кэтчер-холл?

– Мне?

– Конечно тебе. Так сказать, нанести ответный визит. В конце концов, Кэтчеры навестили Скаттерхорнов впервые за добрые сорок лет. Такие штуки случайно не происходят.

Том видел, что дядюшка Джос вполне серьезен.

– Но… но я думал, что они нам не нравятся.

– Верно. Неизбежно. Именно так. Но мы должны узнать, какая у них оснастка.

– Какая у них оснастка?

– Оценить их. Проверить, те ли они, за кого себя выдают. – Джос подался вперед и приподнял одну из густых бровей. – Шоколадный миллионер, недавно овдовевший, спасшийся в джунглях, и прочий вздор. Занятная история, не находишь?

Том вспомнил, как прошлым вечером бродил с Лотос по птичьей галерее. Определенно было что-то странное в том, как она пересказывала свою историю. Почти как если бы ей нравилось, что все это случилось.

– Но как?

– Ну, можно попросту попробовать подняться на холм и постучать в дверь. В этом ведь нет ничего незаконного?

Том на миг задумался. Он совершенно не был уверен, что хочет ввязываться в дядюшкину старинную вражду с Кэтчерами.

– А вы не хотите пойти?

– Я? Разумеется, нет, – фыркнул Джос. – Меня даже мертвым не застанут рядом с этим домом. Раньше не видели и теперь не увидят. А ты, Том, здесь недавно. Ты можешь нарушать правила. И в любом случае, – добавил он, – у тебя есть прекрасный повод, не забыл?

Том озадаченно уставился на дядюшку.

– Маленькая мисс зазнайка пригласила тебя. Ты ее единственный друг в Дрэгонпорте, помнишь?

Джос был прав, Лотос действительно пригласила его. Но Том тем не менее поежился от одной мысли о новой встрече со странным доном Жервазом и даже Лотос… ему словно предложили самому зайти в сети гигантского паука.

– Ладно, – наконец решился он. – Я схожу.

– Молодец. – Джос улыбнулся, добившись желаемого. – Держись естественно. Будь вежлив. И все проверь. Увидимся позже.

* * *

До реки идти было недалеко. Спустившись по улице к берегу, Том подошел к узкому мосту, знакомому ему по макету в музее, – он узнал его по небольшим треугольным выступам по бокам, на которых когда-то, должно быть, пережидали пешеходы, чтобы их не задавило повозкой. По мосту сновали занятые рождественскими покупками горожане, и мальчик старался не привлекать к себе внимания. Он уже начинал жалеть о данном обещании и подумывал о том, чтобы пересидеть часок-другой в каком-нибудь кафе и выдумать рассказ про то, как он побывал в Кэтчер-холле и что там увидел. Но его и самого терзало любопытство, и он надеялся, что сможет оглядеться на месте, избежав личной встречи с Лотос или доном Жервазом.

Поднимаясь по крутому склону к вершине холма по ту сторону реки, он успел запыхаться и задержался посмотреть на раскинувшийся внизу Дрэгонпорт, залитый бледным зимним солнцем. Вид, должно быть, остался почти таким же, что и сто лет назад, поскольку обветшавшие башни музея Скаттерхорна по-прежнему возвышались над крышами, а за ними серебристой змеей извивалась к устью река. На горизонте он различил карандашный контур радиомачты, а за ней – длинные серые силуэты танкеров, неспешно двигающихся в тумане.

Затем внимание Тома привлекла стайка сердитых чаек. Они мельтешили вокруг другой, куда более крупной птицы, не обращающей ни малейшего внимания на их суету. Она медленно, лениво взмахивала огромными крыльями – мальчик был уверен, что никогда в жизни не видел ничего подобного. Может, это был альбатрос, в бурю сбившийся с пути, или сбежавший из зоопарка орел. Когда огромная птица скрылась за деревьями ниже по склону, Том неохотно вернулся к стоящей перед ним задаче – посещению Кэтчер-холла.

От другой стороны шоссе, проходя между парой пышных лавровых кустов, ответвлялась узкая гравиевая дорожка. Том подошел к ней, но не нашел нигде ни номера, ни имени – только маленькую, опрокинутую в траву табличку с надписью «Осторожно, злая собака». Судя по ее виду, собака давно сдохла, а поскольку другого дома на холме не было, Том решил продолжить исследования. Десятью метрами дальше дорожка сужалась и сворачивала налево, но только мальчик дошел дотуда, как услышал низкий рев мчащейся прямо на него машины. Едва он успел отскочить в густые заросли лавра, как из-за поворота вылетел большой коричневый автомобиль. Пока он проносился мимо, Том разглядел огромного индейца Хамфри за рулем, напряженно уставившегося на дорогу дона Жерваза рядом с ним и сухонькую смуглую старушку на заднем сиденье, прижимающую к груди белую коробку. Мигом позже машина скрылась за поворотом, и узкая дорожка снова опустела.

«Что ж, – подумал Том, – это определенно Кэтчер-холл».

В отсутствие дона Жерваза идея визита сразу показалась ему более привлекательной. Но дома могла остаться Лотос… Выпутавшись из кустов, мальчик решил пройти еще чуть дальше и вскоре очутился на краю просторной лужайки, местами поросшей деревьями. За ней высилось большое белое здание с зубчатыми стенами под сенью трех старых кедров. Солнце светило ярко, и ему даже пришлось заслонить глаза ладонью, но он тем не менее разглядел изрядно потрескавшуюся штукатурку и то, что несколько окон на первом этаже полностью скрылись под плющом. Дом выглядел старым и некогда, должно быть, производил величественное впечатление. Подойдя ближе, Том услышал, что кто-то играет на рояле. Ему показалось, что звук доносится из трех высоких окон, начинающихся от самой земли. И тут же мальчик заметил что-то блестящее на высоте середины окна. Это сверкала на солнце натянутая проволока. В следующий миг она слегка задрожала, и появилась Лотос, идущая как будто бы прямо по воздуху.

Он задохнулся от изумления: без страховочной сетки, без шеста, помогающего сохранять равновесие, она шла по проволоке. Девочка остановилась и сосредоточилась. Том задумался, что же она собирается делать, и, словно в ответ, она выполнила сальто назад. Проволока дрогнула и закачалась, когда Лотос приземлилась обратно, но она удержала равновесие, лишь слегка мотнув головой и раскинув руки. Мальчик зачарованно замер: вот это трюк! И она повторила его, словно на бис, но на этот раз вперед. Приземление и теперь вышло безупречным. Лотос чуть постояла и двинулась дальше, пропав из виду. Том предположил, что она вскоре вернется, и мигом позже так и случилось – она прошлась по проволоке колесом.

Мальчик не верил своим глазам – разве это возможно на проволоке? Он вспоминал, как смотрел с отцом по телевизору Олимпийские игры, и гадал, видел ли там гимнастов, выполняющих колесо на натянутой проволоке. И пришел к выводу, что нет. Лотос была, без сомнения, исключительно одарена.

Запомнив это на будущее, Том решил, что вполне может осмотреть Кэтчер-холл и сам. Прокравшись вдоль стены дома, он оказался у высоких окон кабинета. Одно из них оказалось открыто, и сквозь него мальчик заметил синее мерцание монитора. Кабинет чем-то притягивал его, и Том не сразу понял, чем именно. Затем догадался: из окна доносился запах, восхитительный дразнящий аромат шоколада. Он опьянял; мальчик прижмурил глаза, наслаждаясь им…

– Ррр-гав! – ударил его по ушам громкий, словно звон тарелок, лай.

Том резко развернулся, но вместо оскалившегося добермана, которого он уже ожидал увидеть, на него огромными глазами сердито смотрел снизу вверх курносый мопсик.

– Рр-гав-гав-гав-гав!

Шум вышел оглушительный.

– Тсс! – зашипел мальчик. – Уходи.

Мопс чуть попятился, прижал к голове короткие ушки и залаял еще громче:

– Рр-гав-гав-гав-рррр!

Пусть пес был и крошечным, но зато весьма и весьма голосистым. Тут же распахнулось окно, и из него высунулась Лотос.

– Зевс? – крикнула она. – Зевсик!

– Рррр-гав-гав-гав-рррр-гав!

Определенно настала пора уходить. Том метнулся к тисовым деревьям, стараясь держаться так, чтобы его не было видно из окон дома. Зевс преследовал его по пятам, словно разъяренная оса.

– Зевс!

– Рррррррррррррр!

Сердитый мопс и не думал сдаваться.

Том прибавил ходу; он уже почти пересек лужайку и добрался до кустов лавра, когда на траву перед ним упала огромная тень. Сперва он подумал, что ее отбрасывает самолет, но тут раздался громкий шорох, и рычание Зевса сменилось пронзительным визгом. Все произошло так быстро, что Том не решился обернуться и, лишь нырнув в безопасные кусты, увидел, как мопс, скуля от ужаса, улепетывает к дому. Что случилось? Что-то спугнуло собаку – но что? Том запыхался так, что едва мог думать, но в голове его гудело странное слово, звучащее примерно как «валикчерту». «Вали к черту»? Мальчик был уверен, что эти слова только что кто-то прошептал, кто-то поблизости… но кто?.. или что?..

Том не хотел задерживаться, чтобы это выяснить. Вместо того чтобы вернуться тем же путем, каким пришел, он продрался сквозь заросли лавра к высокому забору. Вскарабкавшись на магнолию, он прополз по нижней ветке, насколько хватило духу, и посмотрел вниз. До земли оставалось метра три. Нужно было еще немного сдвинуться к концу ветки, чтобы ее пригнуло к земле… и вдруг Том услышал низкое рычание поднимающейся на холм машины. Неужели…

Раздался треск. Глянув вверх, он увидел, что ветка угрожающе сгибается. Мальчик едва успел выпустить ее из рук, прежде чем она сломалась. Он грохнулся на мостовую, и рядом с ним с шумом рухнула ветка.

Том поднялся на ноги, запихнул грязные руки в карманы и быстро зашагал вверх по склону, спрятав подбородок в ворот куртки. Машина за его спиной сбавила ход. Только не оборачиваться, это, должно быть, дон Жерваз. Лотос наверняка заметила его, игра окончена. Мальчик сосредоточился на трещинах в цементе стены и ускорил шаг. Не оборачиваться. Он услышал, как зажужжал механизм, опускающий стекло. Только не оборачиваться…

– Ты в порядке, сынок?

На дороге остановилась патрульная машина, и двое полицейских с подозрением смотрели на него. Том улыбнулся так бесхитростно, как только мог.

– Да. Я… я просто иду… домой, – пробормотал он, пытаясь не обращать внимания на то, как отчаянно колотится в его груди сердце.

Старший из полицейских, обладатель тонких усиков, посмотрел на перепачканный джемпер и заляпанные грязью штаны Тома.

– Ты, похоже, слегка упал.

– Ну да. Я… это дом моих друзей. Мы играли, – тяжело дыша, объяснил Том.

– Играли? – переспросил усатый.

– Да, – солгал мальчик.

Усатый вскинул брови, и Том неловко переступил с ноги на ногу.

– Кэтчер-холл же стоит пустой? – спросил второй полицейский, с мальчишеским лицом.

– Нет, почему же, – возразил Том. – Там…

И тут огромная тень накрыла машину, и оба полицейских высунулись наружу, глядя, как предмет размером с дельтаплан скрывается за верхушками деревьев.

– Может оказаться нашей птичкой, сэр, – заметил младший полицейский.

Усатый поморщился.

– Верно, Мун, – согласился он и напоследок еще раз пристально посмотрел на Тома. – Знаешь, не стоит играть в чужом саду.

Полицейская машина медленно стронулась с места. Мальчик постоял, дожидаясь, пока она не скроется из виду. Полицейская машина медленно отъехала, Том подождал, пока она не скроется из виду. Он чувствовал себя так, словно его отпустили с предупреждением, только не понимал, о чем именно.

К тому времени, как Том вернулся в музей Скаттерхорна, уже стемнело. Он нарочно замешкался, надеясь избежать чаепития с доном Жервазом, и, подойдя к боковой двери, с облегчением обнаружил, что шоколадный «бентли» там уже не припаркован. Оставалось только придумать что-нибудь убедительное, чтобы отчитаться перед дядюшкой. В конце концов, нельзя сказать, что он успешно справился с заданием – он даже не проник в Кэтчер-холл. И конечно, не собирался признаваться в том, что его изгнала оттуда крохотная, хотя и очень злая собачка. Впрочем, была еще Лотос с ее акробатикой – это уже что-то… Глубоко вдохнув, Том распахнул дверь кухни и увидел дядюшку с тетушкой, широко улыбающихся без видимой причины.

– Привет, – буркнул он, стаскивая джемпер.

Джос и Мелба лишь захихикали – возможно, они были попросту пьяны. На столе перед ними стояли остатки огромного шоколадного кекса.

– Том, мальчик мой, ты только что упустил истинное наслаждение, – объявил дядя, взмахнув рукой. – Мы с тетей должны признаться, что поступили совершенно по-свински.

– Без сомнения, – чуть покачнувшись, подтвердила Мелба, – это был лучший шоколадный кекс, какой я когда-либо пробовала.

Наклонившись, она подобрала несколько крошек с большого блюда, с которого уже подчищал остатки Планктон. Том заметил, что даже он нетвердо держится на лапках.

– Попробуй кусочек, приятель, пока эта жадная крыса все не подъела, – прохрипел Джос и подцепил ломтик кекса на острие ножа.

Том взял лакомство двумя пальцами и положил в рот. Кекс тут же рассыпался целым букетом вкусов. Там чувствовались апельсин, лайм, корица, сливки и, сильнее всего, шоколад. Жирный, сладкий, темный, аппетитный шоколад, совершенно не похожий на те сорта, что ему доводилось пробовать прежде.

– Ну, приятель, что скажешь?

– Потрясающе.

– Дон Жерваз очень настаивал, чтобы ты обязательно его попробовал, – пояснил Джос, – но одна только Мелба съела больше половины кекса.

– Она настоящая волшебница, эта Глория, – невнятно выговорила Мелба. – И подумать только, сам-то дон Жерваз не чувствует даже запаха, не говоря уже о вкусе.

– Он и не представляет, чего лишается.

«Возможно, представляет, – подумал Том. – Возможно, он прекрасно знает, как действует кекс Глории».

Мальчик узнал этот пьянящий запах – он же доносился из окна Кэтчер-холла. Столь приятный, что его хотелось есть. Неудивительно, что дядя с тетей кажутся подвыпившими.

Джос громко зевнул.

– Боже мой, – пробормотал он. – Думаю, мне пора в постель. Мелба, что скажешь?

Та не ответила – ее веки уже сомкнулись.

– Мелбетина!!! – взревел Джос.

Тетушка вздрогнула и сонно открыла глаза.

– Да, дорогой?

– Пора спать, мой персик!

– Батюшки, неужели уже пора? – спросила она, с трудом поднимаясь на ноги.

Том бросил взгляд на часы – еще не было и семи.

– Точно, – пробормотал Джос, направляясь к двери. – Том, сегодня можешь взять на себя первую вахту.

– Дядя Джос, – тихо обратился к нему мальчик, пока он хватался за дверную ручку, чтобы не упасть. – Я занятно провел время в Кэтчер-холле.

Джос осоловело посмотрел на него. Он явно забыл о данном Тому поручении.

– Молодец. Так держать. Обязательно расскажешь мне об этом, – и он снова громко зевнул, – завтра.

«Что бы ни подмешали в этот кекс, оно должно быть очень сильным», – решил Том.

Хотя он съел лишь крошечный ломтик, его глаза тоже слипались. Он медленно поднялся по узкой лестнице на чердак, цепляясь за перила, чтобы устоять на ногах. С каждой ступенькой температура, казалось, падала на несколько градусов, холод обострял чувства, и к низенькой двери он подошел уже вполне взбодрившимся. Открыв ее, Том угодил под порыв ветра, едва не вышибившего из него дух. Лунный свет струился через открытое окно, занавески полоскали в воздухе – он словно вошел в холодильник. Громко чертыхаясь, Том пробрался через комнату, захлопнул створку и закрыл на защелку. Почему, когда бы он ни поднялся к себе, окно каждый раз оказывается открытым?

Не на шутку разозлившись, мальчик оглянулся и посмотрел на узкую провисшую кровать с тонкими одеялами. Он не представлял, как ему согреться этой ночью. Джосу его, разумеется, не понять. Ему хватало того, что сам он именовал «естественной изоляцией»; иными словами, его, словно моржа, защищал жир. Он не чувствовал холода, и тетушка Мелба, похоже, тоже. А Том мерз и ничего не мог с этим поделать. Он родился тощим и жилистым, в родителей, и у него не было никакой «естественной изоляции». Порывшись в сумке, мальчик натянул еще одни штаны и две пары носков, а потом отыскал плотную черную кофту и коричневую лыжную шапочку, которые дала ему в дорогу мать. Потом собрал все одеяла и закутался в них, словно в кокон. Стало получше. Лежа на спине, Том медленно выдыхал и смотрел, как его дыхание клубами пара поднимается к потолку в лунном свете.

Десять долгих минут он отчаянно пытался заснуть. Но холод бодрил, а мысли летели вскачь. Возможно, дядю с тетей нарочно усыпили кексом. Возможно, дон Жерваз задумал что-то на эту ночь… если предположить, что в музее все же есть нечто живое, о чем не знает Джос… не должен ли он сам пойти и выяснить это? Том не был уверен. Он закрыл глаза и попытался думать о чем-нибудь другом. Медленно его воображение вырисовало новую картину: отец разбивает лагерь на опушке необъятного леса, и к нему сквозь пургу пробивается мать. Они были там, оба, и Том даже задумался, увидит ли их когда-нибудь снова. Увидит ли? На этот вопрос у него тоже не было ответа.

* * *

Еще получасом позже холод прокрался под одеяло, и зубы Тома безудержно застучали. Эта комната, должно быть, самое промерзшее место, в каком он когда-либо бывал. Мальчик сел и посмотрел на окно – оно снова оказалось открытым! В комнату лился лунный свет, хлопали занавески. Том вскочил, не вылезая из обмотанных вокруг себя одеял, пропрыгал по полу к окну и закрыл его. Вернувшись в постель, он понял, что пытаться заснуть нет смысла – он чересчур замерз. Что же в таких случаях говорила мама?

– Если не спишь, – громким шепотом велел он сам себе, – лучше встань и…

– Сделай что-нибудь.

Том моргнул. Он уже собирался сказать «сделай что-нибудь», но не успел. Это произнес кто-то другой. Том уставился в стену широко открытыми глазами. Кто-то сказал «сделай что-нибудь» прямо здесь, в этой комнате, он был в этом уверен. Мальчик прислушался. Ничего. Тогда, очень медленно, он перекатился на другой бок и оглядел комнату. Коробки с книгами и стопки газет – на месте, тенями в полумраке. Порядок. Окно закрыто. Хорошо. В углу, в ногах кровати, на стене висит большой зонт. Отлично. Стоп.

«Погоди-ка».

Сердце Тома подскочило к горлу. Большой зонт? В комнате не было никаких зонтов! Он еще раз посмотрел в угол и понял, что это вовсе не зонт. Там маячил узнаваемый силуэт птицы, причем очень крупной. Орла. И этот орел наблюдал за ним злыми желтыми глазами.

– Сделай что-нибудь.

Птица чуть шевельнулась на своем насесте. Это она сказала?.. Нет, не может быть. Том гадал, не спит ли он, – и, вполне возможно, спал. Очень медленно он выскользнул из постели и попятился к двери.

– Сделай что-нибудь.

В голосе слышался австралийский акцент… но как? Огромный орел соскочил на пол и, скребя когтями, перебрался в пятно лунного света посреди комнаты. Он был выше Тома ростом. Птица угрожающе двинулась на мальчика.

– Вниз, приятель.

Том мигом отодвинул защелку и слетел вниз по шаткой лестнице так быстро, как только смог. Ворвавшись на кухню, он захлопнул за собой дверь, зажмурился и попытался отдышаться.

«Возьми себя в руки. Это страшный сон. Всего лишь сон».

– Вот и снова свиделись.

Том открыл глаза. На спинке кухонного стула, под открытым окном, сидел орел.

– Не та комната.

По коже мальчика побежали мурашки, к горлу подкатила тошнота. Что происходит? Вылетев из кухни, он метнулся по коридору к высокой двери. Рывком дернул тяжелую латунную ручку и всем весом налег на створку. Она распахнулась бесшумно, словно по собственному желанию. За ней открылся музей, непроглядно темный и тихий. Идти ли дальше?

Том замер на пороге, пульс молотом стучал в висках. Ему определенно не хотелось встречаться со вчерашним волком – или кем бы он там ни был. Но, черт возьми, что огромному говорящему орлу понадобилось в его комнате – и на кухне? Создается впечатление, что птица преследует его.

– Уже больше похоже на правду.

Том оглянулся назад и застыл. Орел вышел из кухни и сердито смотрел на него.

– Куда как лучше.

Расправив огромные крылья так, что перья мели по стенам, птица пошла по коридору. Она действительно преследовала Тома.

– Н-нет, – прошептал мальчик, – пожалуйста…

– Шевели ногами! – прорычал орел, ускоряя шаг.

«Шевели ногами»? Том от ужаса потерял голову. Он нырнул в темноту и изо всех сил налег на тяжелую створку. Та медленно качнулась обратно – до щелчка. Латунная защелка скользнула на место, заперев дверь. Мальчик ожидал, что она вот-вот распахнется снова, пропуская орла, но этого не произошло. Послышался скрежет, а затем глухой удар задвинутого засова. Том открыл рот от изумления – птица заперла его внутри!

И что ему теперь делать? Криками звать Джоса? Тот его не услышит. Попытаться дозвониться в полицию? Телефона здесь, скорее всего, нет, и, в любом случае, что бы он им сказал? «Простите, сэр, но меня заперла в музее гигантская говорящая птица». Том тихонько выругался. Нет, это тоже не годится. Ему остается только ждать. Ждать до утра, пока Джос не выпустит его. Придется провести ночь в музее. Выбора у него нет. Никакого. Глубоко вздохнув, мальчик нащупал кончиками пальцев стену и вслепую двинулся в темноту.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю