Текст книги "Путешественник во времени"

Автор книги: Генри Ченселлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20
В ПАУТИНУ

Еще несколько минут Том осознавал услышанное. Он уныло тащился по залу следом за Мелбой и Лотос, недоумевая, почему Джос так легко уступил дону Жервазу. Это было совершенно не в его духе. Через два дня музей будет продан, и все закончится. Он боялся даже думать, что станется тогда с ним самим.

– Кажется, он проводит здесь все свободное время, – сообщила Мелба, оглянувшись на племянника. – Ты, должно быть, уже обшарил каждую щелочку, а, Том?

В ответ мальчик лишь что-то уклончиво буркнул.

– Уверена, ты нашел здесь много удивительного, – заулыбалась Лотос. – Что за чудесное место для исследований!

– И не сомневайся, милая, – заверила ее Мелба, снова достала из кармана Планктона и вложила в его розовые коготки очередной кусочек шоколада. – Он перерыл все шкафы, забрался под лестницу, ходил даже вниз, в садовый флигель.

– Неужели?

Лотос с трудом сдерживала любопытство.

– О да, его так увлекли все эти истории о музее и таксидермия. – Мелба понизила голос и прошептала ей на ухо. – Он даже попросил на Рождество набор реактивов.

Глаза девочки округлились от изумления.

– Правда?

– Задумал сам заняться реставрацией.

Лотос повернулась к Тому, и он почти что кожей ощутил ее пристальный взгляд.

– Мне бы так хотелось узнать, чем ты занимаешься! – восторженно воскликнула она. – Готова поспорить, ты уже стал настоящим экспертом.

Том пожал плечами и сделал вид, что внимательно рассматривает носача.

– На самом деле я мало что знаю, – сухо сообщил он. – Боюсь, я скорее новичок.

Увы, он не лукавил. Август редко удосуживался объяснить, что он и как делает, особенно если речь шла о его составе. Однако Лотос по-прежнему смотрела на мальчика в упор, явно сомневаясь, верить ему или нет.

– Твой родственник Август Кэтчер был очень умным человеком, – заметила Мелба и ласково погладила догрызшего шоколад Планктона. – Но ты, конечно же, и сама это знаешь.

– Говорят, что так, но мы мало о нем слышали, пока жили в Перу. Честно говоря, мы и о существовании музея узнали совершенно случайно.

– Правда? – поразилась Мелба. – Ну и ну! Вот так сюрприз это был, должно быть.

– Еще какой. Но иногда, если ищешь что-нибудь особенное, стоит быть готовым к неожиданностям, а сэр Генри Скаттерхорн и Август Кэтчер были довольно-таки таинственными людьми, вы не находите? – спросила она с очередной лучезарной улыбкой.

– Конечно, милая, – согласилась Мелба, не вполне поняв, что имеет в виду Лотос. – Не беспокойся, Том тебе все покажет. Куда лучше меня знает, где тут что. Правда, Том?

Тот кисло улыбнулся.

– Надеюсь, что так, – просияла Лотос. – Не могу дождаться.

Том молча шагал за ними по лестнице, понимая, что он тоже не может ждать – эта игра в кошки-мышки с Лотос и доном Жервазом слишком затянулась. Могут ли они быть просто шайкой опытных воров, каким-то образом научившихся путешествовать во времени? Но после того разговора с огромным орлом он уже не мог в это поверить. Может ли сапфир быть единственной причиной всего происшедшего? Камень, конечно, неимоверно дорогой, но Тома грызло отчетливое подозрение, что птица права. Крылось во всем этом что-то еще, какие-то могучие и темные силы, которых он не понимал. И угроза нависла над ним и над музеем, как будто огромный черный коготь, выбирающий мгновение для удара.

Том посмотрел на Лотос, идущую впереди в полумраке; ее черные блестящие волосы, заплетенные в тугую косу, поблескивали, словно змея. Почему они хотят убить его? Мальчик цепенел от одной мысли об этом, но твердо решил, что не позволит преследовать себя вечно. Он не собирался просыпаться среди ночи, обнаруживая над собой очередного убийцу с мачете. Лучшая защита – нападение, как часто повторяет отец. Чтобы раз и навсегда выяснить, что именно ищут Аскари и чего они на самом деле хотят, ему придется перехватить инициативу. Он отправится в Кэтчер-холл и сам найдет ответы, прежде чем музей продадут и окажется уже слишком поздно. А это означает, что идти надо сегодня же ночью.

* * *

– Мел-бе-ти-и-на! – нетрезвым голосом пропел дядюшка, отпирая дверь. – Мелбетина, Мелбетина, Мел-бе-ти-и-на!

Никакого ответа. Джос весь вечер провел в пивной, и тетушка давно уже легла спать.

– Мелбетина! Вот пиявка, – пробормотал он себе под нос, прошаркал по темному коридору и, немелодично насвистывая, начал тяжело подниматься по лестнице.

Том лежал в постели одетым и слушал. Как только дверь спальни захлопнулась, он повернулся к часам и начал отсчитывать в уме минуты. Его волновало и слегка тревожило это ночное предприятие. К тому времени, как он отсчитал семь минут, в доме все стихло. Отлично. Возможно, Джос так напился, что сразу уснул. Подойдя к окну, Том натянул перчатки и взглянул на крыши домов. Дождь, хлеставший весь день, сменился снегом, и крупные хлопья кружились в диком танце вокруг оранжевых уличных фонарей.

«Что мне какая-то пурга?» – с мрачной улыбкой подумал мальчик.

Он натянул шапку на уши, сознавая, что пути назад уже нет. Он ввязался в это безумное приключение, когда впервые провалился сквозь дно сундука, а может, и в тот миг, когда переступил порог музея Скаттерхорна. Пришла пора закончить его.

Осторожно открыв окно, Том выбрался на карниз, развернулся и дотянулся ногой до водосточной трубы на углу. Надавил, проверяя, достаточно ли она прочна, чтобы выдержать его вес, и торопливо схватился за нее сперва одной рукой, а затем и второй. В несколько секунд он соскользнул по трубе и с глухим ударом приземлился на заднем дворе. Металл настолько промерз, что обжигал руки. Растерев занемевшие ладони о штаны, Том пробежал по саду и со старой кладовой перебрался на осыпающуюся стену. Снег повалил сильнее. Мальчик смахнул с ресниц иней и уже собирался соскользнуть на тротуар, когда затылок его начал зудеть, словно от чужого взгляда. Оглянувшись на музей, он увидел огромную и печальную морду орангутанга, прижавшуюся к стеклу. Примат поднял косматую лапу и чуть приоткрыл окно.

– Удачи, – прошептал он.

– О, спасибо.

Том в ответ помахал ему рукой, мрачно улыбаясь.

– Удача сопутствует смелым, старина.

Удача сопутствует смелым. Зарывшись подбородком в воротник, мальчик сполз по стене и побежал по городу. Дорога вышла странной и слегка зловещей – заснеженный Дрэгонпорт выглядел почти опустевшим, дома казались лишь серыми тенями в море кружащихся белых хлопьев. По пути к подножию холма Том не видел никого, кроме нескольких девчонок, дрожащих около банкомата, и такси. Это его обрадовало – как взломщик он предпочел бы обойтись без свидетелей. Карабкаясь по крутому склону, он миновал несколько теснящихся в темноте уютных домиков, и в каждом окне сияла огнями и украшениями рождественская ель. Он словно заглянул краем глаза в другой мир, полный тепла, счастья и улыбающихся лиц, – точь-в-точь как в телерекламе. Том стиснул зубы и упрямо двинулся дальше, стараясь не обращать внимания на дома. Это была нормальная жизнь, в подобном месте он сам жил много лет назад. Теперь он стал другим. Ему пришлось измениться.

Но не настолько другим. Хотя от ледяного ветра у него уже начали саднить щеки, он внезапно страшно затосковал по родителям. Где они теперь? Он вдруг представил, как отец приник к микроскопу в своей заснеженной палатке на опушке бескрайнего леса, забыв об остальном мире, а мать пробирается по пустынному горному перевалу, постоянно выкликая его имя. А вот и он сам – крадется глухой ночью, чтобы забраться в чужой дом. Да, Скаттерхорнов действительно разбросало по миру, и с этим ему ничего не поделать, только продолжать начатое. Огромный орел прав – теперь у него есть жребий, и он таков.

Поднявшись на вершину холма, Том перебежал дорогу и бесшумно двинулся к Кэтчер-холлу, готовый сигануть в кусты при первых же признаках «бентли», Зевса или кого угодно, вышедшего из дому этой суровой зимней ночью. Но никто не появился, и вскоре Том уже обозревал громаду здания, вырисовывающуюся на фоне чуть рыжеватого неба. Через заросли тисовых деревьев он подобрался к низкой стенке под окнами кабинета, осторожно поднял голову и заглянул в щель между ставнями. Ему удалось различить голубое мерцание компьютерных экранов, отражающееся в стеклах шкафа, а откуда-то доносилась фортепианная мелодия. Том смахнул с ресниц снежинки и уже ожидал, что мимо вот-вот пройдет Лотос или дон Жерваз, но за пять долгих минут внутри так ничего и не шевельнулось. Возможно, их нет дома, и стоит попробовать открыть окно. Нет, слишком опасно. Лучше держаться изначального плана и воспользоваться потайным входом Августа.

Перемахнув через невысокие перила, Том прокрался к углу дома, пошарил в поисках старой водосточной трубы и с облегчением обнаружил ее на месте, полускрытую густым кустом. Крепко держась за ветки, мальчик осторожно встал на стену. Медленно он начал карабкаться вверх, сквозь путаницу ветвей нащупывая холодную трубу и вбивая носки ботинок в те же углубления в стене, по каким он поднимался на крышу сто лет тому назад. Лезть было тяжело и жарко. Добравшись до третьего этажа, он уже задыхался, и капли пота неприятно щекотали кожу под шапкой. Подтянувшись последним усилием, Том перевалился через зубчатую стену и с облегчением растянулся в широком свинцовом желобе для стока воды, чтобы перевести дыхание. Ух ты, ничего себе восхождение! Оставалось только надеяться, что спускаться будет легче. Сердце мальчика бешено колотилось. Он поднял взгляд и увидел, что стеклянное окошко в крыше, через которое можно было проникнуть в мастерскую Августа, на месте. Уже неплохо, но слишком высоко: он не сразу понял, что короткая деревянная лесенка куда-то делась. Должно быть, сгнила. Том сердито чертыхнулся. Как он мог так глупо просчитаться? Крыша была слишком крутой, чтобы лезть по ней без лестницы, да еще и заснеженной. С тем же успехом можно карабкаться на ледяную стену. Придется слезть и искать другой способ проникнуть в дом. Нет. Не теперь, когда он зашел так далеко.

«Думай, Том. Думай».

Прищурившись, мальчик разглядел над окошком в крыше уходящую в небо широкую дымовую трубу. К ней что-то крепилось – плоский кусок металла. Громоотвод? Громоотводы должны уходить в землю, вспомнил Том. Может быть… Он пошарил в снегу, и вскоре его замерзшие пальцы на что-то наткнулись. Смахнув белый покров, он увидел толстый медный провод, лежащий на скате крыши, словно канат. Расчистив снег выше, Том увидел, что через каждые несколько футов он крепится к кровле большими плоскими скобами. Он вздохнул с облегчением – теперь он мог двигаться дальше. Оставалось только подняться по громоотводу до окошка, перебраться к нему и молиться, чтобы рама оказалась незапертой. А если нет, что тогда? Том глянул вниз. Скорее всего, он соскользнет обратно по крыше, словно мячик, отскочит от стены и рухнет на землю с высоты трех этажей. Мальчик покачал головой, осознав все безумие своей затеи. Молодец, Том, отличный план! Все же так просто. Совсем рехнулся? Возможно. После приезда к дядюшке Джосу он открыл в себе немалую долю безрассудства и не сомневался, что однажды оно доведет его до беды. Но не сегодня. Сегодня все обойдется.

Должно обойтись.

Том стиснул зубы и полез вверх. Минут за пять ему удалось вскарабкаться по скользкому медному проводу, и он, шатко покачиваясь, привстал над окошком. Пот щипал глаза, несмотря на пронизывающий ледяной ветер. Мальчик не отваживался смотреть вниз, как если бы висел на краю пропасти в милях над землей. Стоит лишь поскользнуться на заснеженной крыше, и ему конец. Крепко вцепившись в раму, он откинул щеколду и всем весом навалился на окошко. Ржавые петли заскрипели и чуть подались, потом еще немного – и замерли, словно им что-то помешало. Он надавливал снова и снова, но безрезультатно.

– Пожалуйста, – прошептал Том, – откройся…

Но рама отказывалась двигаться дальше, как будто уперлась во что-то внизу. Пальцы мальчика уже ныли от холода, долго ему не продержаться, а земля так далеко внизу…

– Открывайся же, свинья! – завопил он и громко чертыхнулся.

В отчаянии Том подтянул ноги к груди и принялся пинать само стекло. Пускай он изрежется, лишь бы убраться с крыши… Вдруг раздался глухой звон, и он камнем рухнул вниз.

Бум!

Мальчик так сильно ударился о пол мастерской, что у него перехватило дыхание. Вокруг со звоном сыпались на пол осколки.

Он долго лежал неподвижно, вжавшись лицом в пол. Голова кружилась, на миг он даже испугался, что его парализовало. Открыв один глаз, он увидел собственную руку, неудержимо дрожащую. Только теперь, благополучно проникнув внутрь, Том осознал, насколько это было опасно. И испугался до умопомрачения. Он зажмурился и вдохнул холодный сырой воздух мастерской, знакомо пахнущий животными. Затея была безумной и дикой, но все же удалась. Возможно, в следующий раз ему повезет меньше.

Возможно…

Запах животных странным образом умиротворял, но до Тома постепенно начало доходить, что нет ни малейших оснований чувствовать себя здесь как дома. Без Августа Кэтчер-холл стал для него опасным местом. Он сам забрался прямо в паутину.

Поднявшись с грязного пола, мальчик включил маленький серебристый фонарик и огляделся. В мастерской царил страшный беспорядок. Полки были сорваны со стен, шкафы разбиты, повсюду валялись обрывки проволоки и клочья тряпок. В углу, рядом с опрокинутым шкафом с табличкой «диковины», валялся растерзанный четырехногий утенок. Могло показаться, что мастерскую разгромил взбесившийся дикий зверь.

Итак, что теперь? Том точно не знал. Если это дон Жерваз что-то искал здесь, то, судя по результатам, он не слишком осторожничал. С другой стороны, мало ли кто мог обшаривать мастерскую за прошедшие сто лет. Это ничего не доказывает. Придется искать дальше. Тяжело вздохнув, Том на цыпочках подкрался к двери и выскользнул на темную лестницу. Где-то далеко смутно гудели трубы, но если не считать этого, в доме висела мертвая тишина. Куда дальше? Вниз по лестнице, в кабинет? Нет, не сейчас, торопливо решил Том – ему не хотелось пока лезть в самую середину паутины. Лучше оставаться наверху. И вдруг внизу послышались быстрые шаги по каменному полу, и, перегнувшись через перила, мальчик увидел стоящую в дверях Лотос в белой шубке.

– Сколько времени это займет? – окликнул ее из кабинета дон Жерваз.

– Не больше часа.

– Постарайся не опаздывать.

Лотос ничего не ответила, хлопнула дверью и ушла.

«Отлично, – подумал Том. – Одной заботой меньше. А теперь сосредоточься».

Слева тянулся длинный темный коридор, который, по его воспоминаниям, вел в тесную, обшитую деревом комнатку, где он впервые появился в прошлом. Направо уходил другой, пронизывающий насквозь все восточное крыло. Там жил Август, но Том лишь смутно помнил, что находилось дальше: только то, что эта часть дома была очень старой и туда почти никогда не заглядывали. Мальчик перевел взгляд с одного коридора на другой и направился в деревянную комнатушку. Возможно, сундук по-прежнему там, и дон Жерваз с Лотос тоже нашли его. Это могло бы объяснить хоть что-то.

Перебежав лестничную площадку, Том двинулся по коридору, держась середины ветхой ковровой дорожки, чтобы приглушить шаги. Подойдя к двери, он повернул ручку черного дерева, но оказался совершенно не готов к увиденному – маленькая, заставленная сундуками кладовая превратилась в ванную комнату с цветастыми обоями и белым ворсистым ковром. Вместо сундука в углу стояла чугунная ванна. Тихо прикрыв дверь, Том вернулся на площадку. Его голова гудела от мыслей. Как бы они ни попадали в макет, в прошлое, этим путем они определенно не пользовались. Должно быть, нашли другой… Добравшись до лестницы, мальчик остановился и прислушался, но снова ничего не услышал. Тишина, видимо, означала, что дон Жерваз по-прежнему находится в кабинете внизу.

Что дальше? Другой коридор. Может, он найдет там какую-нибудь подсказку, и вдруг старое крыло дома больше не заперто. Чуть осмелев, Том метнулся через площадку и помчался по узкому извилистому коридору мимо спальни Августа к двери в дальнем конце. Осторожно подергал дверную ручку, та подалась, и мальчик очутился в тускло освещенной картинной галерее, куда раньше никогда не заглядывал. На одной стене висели угрюмые портреты Кэтчеров, в доспехах и париках. Напротив, под высокими окнами, протянулась вереница щук, лососей и форелей, превращенных Августом в чучела. Том медленно пошел по галерее, рассматривая по очереди одного сурового Кэтчера за другим, дыхание его облачками пара повисало в застоявшемся воздухе. Он не прошел и нескольких шагов, когда услышал приглушенное бормотание:

– Хммм-уммм-уммм.

Том застыл, каждая мышца в его теле напряглась.

– Груммм… Муммм-уммм-умм-умм-уммбл…

Казалось, этот звук издавала сама стена. Посветив фонариком на щуку, Том разглядел, что ее губы слегка шевелятся. Игра света? Но тут звук послышался в другом конце галереи – забубнила форель. Бормотание… словно монашеские песнопения… Мальчик внезапно осознал, что это за звук. Рыбы пели! Улыбнувшись, он погасил фонарик. Значит, Август и здесь прибег к своему составу. Крадучись, Том двинулся дальше по галерее, прислушиваясь к унылому гулу, доносящемуся из каждой витрины.

– Славен будет последний из дней, – бормотала щука.

– Если быть точным, славны будут, – поправил ее угорь.

– Когда путь окончен, и труба поет, – добавила форель. – И день гнева Господнего настает.

– Кого ждет море, а кого – огонь.

– Дабы вечно гореть им в пламени том.

– Вечно гореть, – забубнили все хором. – Вечно гореть, вечно гореть в пламени ада.

– Будь ты зверем иль птицей, рыбой иль жрицей.

– Всем вам гореть в пламени ада.

Том сдержал смех. Так вот как поступил Август с той книжицей проповедей для Судного дня! Он набил страницами головы чучел. Если бы только он видел их сейчас – как бы это его позабавило. Мальчик настолько увлекся странными песнопениями рыб, что услышал шаги, когда было уже слишком поздно.

Клик-клак! Клик-клак! Клик-клак!

Они походили на удары долотом по камню, становясь все громче и громче…

Клик-клак! Клик-клак!

Том отчаянно озирался. Где спрятаться? Посреди галереи одно из окон утопало в нише, рядом с которой висели тяжелые вышитые шторы. Вот оно! Мальчик метнулся туда, нырнул за занавеси, вжавшись в тень, и тут же увидел высокую тощую фигуру в длинном черном пальто, направляющуюся в его сторону. Впрочем, внимание дона Жерваза было всецело поглощено клочком бумаги в его руке, и он, так и не заметив выпуклости на шторе, прошел мимо Тома до конца галереи.

– Что ж, это здесь, – нетерпеливо проворчал он.

Сложив бумажку, он сунул ее в карман и открыл стоящий прямо перед ним шкаф. Наклонившись, вошел внутрь, и дверца за ним захлопнулась.

Том оставался на месте, не смея даже шелохнуться. Дон Жерваз, несомненно, вот-вот вернется. Он ждал, напрягая глаза и уши, чтобы заметить малейшее движение, тишайший шорох, но безрезультатно. Секунды сменялись минутами, а Аскари все не возвращался. Мальчик задался вопросом: а вдруг это вовсе не шкаф, а вход в другую часть дома, где он никогда не бывал, например в комнаты для слуг. Может, именно там сейчас живут дон Жерваз и Лотос.

Прошло еще несколько показавшихся вечностью минут, и терпение Тома лопнуло. Выйдя из-за шторы, он на цыпочках подобрался к ряду шкафов и остановился перед ними. Все они выглядели совершенно одинаковыми. Куда же вошел дон Жерваз? В один из средних, решил мальчик. Он осторожно тронул ручку двери. Хотя в галерее было темно и холодно, его ладонь взмокла. А что, если Аскари вдруг выйдет наружу? Вдруг он спит в этом шкафу, мало ли какая блажь взбрела ему в голову? Слишком поздно: Том открыл дверь.

Внутри не оказалось ничего, кроме метел и швабр. Мальчик сглотнул. Должно быть, он выбрал не тот шкаф. Он нерешительно проверил дверцы справа и слева, но и там обнаружилось то же самое: метлы и швабры. Не может быть. Вряд ли дон Жерваз попросту исчез, верно? Это невозможно. Закрыв дверцы, Том снова заглянул в первый шкаф. За ручками швабр и метел проглядывало темно-серое дерево задней стенки, вполне прочное на вид. Затем мальчик вспомнил, что дон Жерваз захлопнул за собой дверь сразу же, как вошел. Может, тут есть какой-то потайной механизм, не позволяющий открыть одну дверь, пока не закроешь другую? Возможно. В конце концов, это же Кэтчер-холл, а Август любил сюрпризы. Это может оказаться всего лишь еще одним из них.

– Ладно, – чуть слышно прошептал Том. – Я справлюсь.

Вытерев потные ладони о штаны, он осторожно шагнул в шкаф и закрыл за собой дверцу. Ничего не произошло. Он стоял в кромешной темноте и слушал удары собственного сердца. Что теперь? Найти другую дверь. Вытянув руки перед собой, мальчик наткнулся на шероховатое дерево задней стенки. Медленно скользнул пальцами вниз по ней и нащупал небольшое металлическое кольцо, вполне могущее оказаться своеобразной дверной ручкой. Взявшись за него, Том легонько нажал. Кольцо подалось.

– Да!

Сердце мальчика екнуло. Это не могло быть ничем иным.

Не задумываясь, Том повернул кольцо и надавил. Раздался скрип, и небольшая, не выше его самого, дверца распахнулась настежь. Она напоминала старинную внутреннюю дверь, какую он однажды видел в замке. За ней обнаружилась длинная темная комната, на первый взгляд похожая на кладовую. Впрочем, довольно странную, поскольку ее заполняли рыболовные снасти и большие деревянные бочки. Подойдя к одной из них, Том чуть-чуть приподнял крышку, и ему в нос ударила вонь тухлой рыбы, настолько мерзкая, что ему пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы удержаться от рвоты. Зажав нос, он посветил фонариком на мутную воду. У самой поверхности плавали, толкаясь, пять желтых шаров размером с футбольный мяч. Что это такое? Том решил, что это какие-то гигантские яйца или загадочные глубоководные медузы, но запах был настолько отвратительным, что ему пришлось закрыть крышку, пока его не стошнило. Возможно, это какая-то наживка.

Стараясь не обращать внимания на гнилостный запах, он направился мимо стеклянных буйков и спутанных сетей к огромной амбарной двери. С каждым шагом он все больше убеждался в том, что оказался на рыбацком складе, каким-то образом соединенном с Кэтчер-холлом. Как такое возможно? Разве что это целая пристройка за домом… Может, и нет, решил Том, услышав визгливые крики чаек и протяжный гудок в отдалении. Может, он уже вовсе не в Кэтчер-холле. Амбарная дверь оказалась заперта, но рядом нашлась другая, рядом с которой висели ряды черных фраков. Должно быть, сотни. Том с любопытством рассмотрел один. Два изящно скроенных кармана, ряд блестящих черных пуговиц. Вряд ли он мог принадлежать рыбаку, и, кроме того, мальчик был убежден, что уже видел где-то похожие фраки…

Снаружи снова взревел гудок. Приоткрыв дверь, Том с удивлением обнаружил, что стоит на верхней площадке шаткой деревянной лесенки, спускающейся в узкий заснеженный проулок между двумя зданиями. Это какой-то склад неподалеку от моря. Снова макет Дрэгонпорта? Он вернулся в прошлое? Пронизывающий ветер гонял по проулку снежные вихри, в небе с треском вспыхнул фейерверк. Откуда-то издалека доносились звуки шарманки и смех. Возможно… Чуть осмелев, Том спустился по запорошенным снегом ступеням и двинулся на звук музыки. Он уже почти подошел к арке в конце проулка, как вдруг учуял знакомый дымный запах жареных каштанов.

– Смотри, куда прешь, парень!

Том едва успел отскочить на узкий тротуар. Мимо, сердито звеня бубенцами, пронеслась запряженная в сани лошадь. Затаив дыхание, Том свернул за угол, и там перед ним открылась замерзшая река, где люди разъезжали на коньках по ледовой ярмарке.

Значит, он прав. Он попадал в прошлое через плетеный сундук в музее, а дон Жерваз с Лотос – через шкаф в Кэтчер-холле. Два разных пути, ведущих в макет. Как и говорил орел, на земле есть и другие морщины и складки, где соприкасаются миры. Но почему в Кэтчер-холле? Это не может быть случайностью, все каким-то образом связано. Том постоял в дверях, собираясь с мыслями, и уже намеревался выйти из арки на берег, но вдруг ощутил, что ему не стоит этого делать. Кто-то наблюдал за ним – или что-то.

На другой стороне улицы он заметил под фонарем двоих низеньких мужчин в черном, притопывающих, чтобы согреться. Они явно кого-то ждали. Что-то в этой парочке показалось Тому знакомым, хотя их почти полностью скрывали огромные шубы. Прежде чем мальчик успел понять, что именно, к ним присоединился третий мужчина в длинном черном плаще. Дон Жерваз. Коротышки как-то съежились и понурились, когда он с ходу принялся забрасывать их вопросами. Том не слышал ни слова, но по их суетливому поведению было понятно, что хозяин здесь – Аскари, а они слуги, причем провинившиеся. Наконец один из мужчин робко махнул рукой в сторону города, дон Жерваз раздраженно всплеснул руками и зашагал по улице, а коротышки потрусили следом.

Сперва мальчик хотел проследить за ними и выяснить, что они затеяли, но потом ему на ум пришла более удачная мысль: пока дон Жерваз здесь, в прошлом, Том знает, где он. Превосходная возможность незаметно обыскать кабинет в Кэтчер-холле. Но стоило поторопиться, пока не вернулась Лотос.

Нырнув обратно в проулок, Том взлетел по деревянной лестнице к двери и мимо вонючих бочек пробрался к дальней стене склада. Маленькая дверца легко распахнулась перед ним; шагнув в темноту, он прикрыл ее за собой и пошарил впереди руками. Наконец пальцы нащупали внутреннюю ручку шкафа. Повернув ее, Том вновь оказался в картинной галерее Кэтчер-холла. Как просто! Никакой возни в попытках нашарить под тряпками дыру, никаких полетов, когда только надеешься, что приземлишься в нужном месте. Прокравшись по темным коридорам, мальчик вышел на лестничную площадку и прислушался, проверяя, не вернулась ли Лотос раньше его. Ничего – в доме стояла тишина, такая же, как и во время его ухода. Он здесь один, и у него есть еще немного времени.

Тихо спустившись по лестнице, Том пересек пустой зал и вошел в кабинет. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор, когда он учился у Августа: темные дубовые панели по-прежнему скрывали стены, по обе стороны от черного мраморного камина стояли высокие книжные шкафы, забитые древними томами в кожаных переплетах. Отличием оказался беспорядок. Все горизонтальные поверхности были завалены сотнями листков бумаги, испещренных небрежными записями и вычислениями, на персидском ковре громоздились пачки газетных вырезок. Том подошел к ближайшей и начал читать. «Таинственное исчезновение сэра Генри Скаттерхорна» – гласил заголовок «Вестника Дрэгонпорта» от 12 мая 1953 года. Положив листок на место, мальчик проглядел еще несколько. «Август Кэтчер рассказывает о набивке птичьих чучел научному обществу Дрэгонпорта». «Сэр Генри находит ару Спикса». «Мамонт нуждается в реставрации». Список продолжался и продолжался. Похоже, в этой комнате были собраны все газетные статьи, касающиеся Августа, сэра Генри или музея Скаттерхорна. Том был озадачен: зачем заниматься этими изысканиями, если они в любом случае собирались купить музей? Что могло найтись в статьях такого, чего не было в самом музее? Что бы они ни искали, они явно собирались перевернуть каждый камень.

Обойдя пачки газет, он подошел к столу посреди комнаты. На нем стояли два компьютерных монитора, подключенных к какому-то тихонько жужжащему датчику. Том никогда не видел ничего подобного, но прибор выглядел побитым и многажды переезжавшим; возможно, это было какое-то высокотехнологичное военное оборудование. Впрочем, на столе обнаружились и знакомые предметы. Например, чучело кукабарры (значит, тем грабителем все-таки была Лотос), голову которой отрубили и разрезали напополам, словно яблоко. Рядом с ней были аккуратно разложены останки со знанием дела расчлененных цапли и угря. На дальнем конце лежала небольшая кучка ярко-красных перьев, некогда принадлежавших колибри-пчелке, а рядом с ней – комок ваты, которой Август набил крохотное существо. Том смотрел на эти останки и вспоминал чудесные мгновения, когда птичка неуверенно возвращалась к жизни на ладони таксидермиста. И вот теперь она лежит здесь, словно экзотическое блюдо, приготовленное для безумного римского императора. Искра гнева затеплилась в мозгу Тома. Если им нужен сапфир, зачем потрошить колибри? Они не могли не знать, что камень по меньшей мерс вдвое превосходит размерами пятисантиметровую птичку. Нет, без сомнения, они ищут что-то другое и, судя по всему, еще не нашли.

Том уже собирался красться обратно к двери, когда его внимание привлекла стопка газет на обитой кожей скамеечке для ног у камина. Они чуть-чуть отличались по цвету от всех остальных и выглядели странно: словно были напечатаны на каком-то пластике. Подойдя ближе, мальчик взял из пачки одну газету и провел пальцем по странной восковой поверхности, которая на ощупь оказалась почти влажной.

«Крух мериканьего парма L8-EST, – сообщал заголовок. – Девятидвацать тысч сгибшех». Под этими причудливыми словами помещалась фотография – на ней, вероятно, был запечатлен паром, но выглядел он как огромный кусок мыла, боком покачивающийся на волнах. Сама картинка казалась странно трехмерной, словно голограмма, вода колыхалась, и Том вроде бы даже расслышал крики людей, зовущих на помощь. Статья о крушении была написана на своеобразном английском, который мальчик не вполне понимал, но самым странным в газете оказался не текст, не изображение и даже не материал, на котором их напечатали, а дата. Это газета была не из прошлого и не из настоящего. Она была из будущего, которое наступит через девятьсот семьдесят лет.

Том улыбнулся. Наверняка это опечатка – как такое вообще возможно? Наклонившись, он изучил остальные газеты того же оттенка. Все они были напечатаны на той же, как будто бы вощеной бумаге, на том же наречии, в том же самом году. Опечаткой это быть не могло – сотни разных газет не ошибутся в дате одинаково. Том стоял и ошеломленно смотрел на зеленоватую стопку. Как же дону Жервазу с Лотос удалось заполучить газеты из будущего? Если только… Мальчику пришла на ум догадка, в которую он не осмеливался поверить. Если только…

И тут хлопнула входная дверь.

– Папа? Папа, я вернулась.

Том услышал за дверью мягкие шаги Лотос.

– Папа, где ты?

Он едва успел заползти под скамеечку для ног, прежде чем дверь открылась.

– Эй?

Лотос с небольшим рюкзачком стояла в дверях. Голос ее звучал крайне раздраженно:

– Кстати, я его принесла.