Текст книги "Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ"

Автор книги: Геннадий Соколов

Соавторы: Евгений Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Рассказ тридцатый

О «русификации» британских земель» неудавшейся беседе о военном бизнесе и о скряге-миллиардере

Чем шире и активнее становились мой контакты с Уардом, тем сильнее зрело во мне желание чем-то порадовать своего доброго гения. Ведь никто иной, как Стивен Уард, закладывал фундамент чуть ли не каждого успеха, открывая мне двери в дома своих друзей и знакомых, в британские коридоры власти.

Мне, естественно, никак не хотелось, чтобы однажды Стивен вдруг сменил милость на гнев и прекратил со мной всякое общение. Хотелось как-то укрепить сложившиеся отношения, чтобы его интерес ко мне не ослабевал. Порой такое желание доводило до курьезов.

Как-то в Кливдене в саду у Спринг-коттеджа, где я частенько проводил уикенды в компании новых друзей, мне пришла на ум одна оригинальная идея. В тот день я помогал Уарду мостить дорожку от дома к реке.

– Как бы ты посмотрел, Стив, если бы я кое в чем нарушил английский порядок в твоем саду и сделал его, так сказать, немного русским? – предложил я.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Стивен.

– Ну, знаешь, пройдет время, я уеду в Россию, ты останешься здесь, а сад, возделанный нами, будет стоять, как память, – пояснил я свою мысль, понимая, что становлюсь, наверное, сентиментальным.

– Отлично! – поддержал меня Стив. – Так тому и быть. Отныне и вовек я нарекаю эту возведенную нами каменную дорожку «русскими ступеньками» к английской Темзе. Можно, если хочешь, и табличку поставить.

– Да я сад имел в виду, а не дорожку.

– А что растет в вашей стране, какие растения и цветы? – спросил Стив.

Я рассказал то, что еще не забыл из школьного курса ботаники.

Воодушевленный моим ответом, Стивен Уард тут же предложил план ближайших действий: какие растения и где купить, какой грунт и откуда привезти, какую перепланировку в саду сделать и так далее.

Совместный труд на пользу мелкого английского арендатора доктора Уарда скрепил англо-советскую ботаническую дружбу щедро пролитым потом и трудовыми мозолями на наших руках.

Зная, что англичане – законники до мозга костей, я предложил Уарду, прежде чем начинать перестройку кливденского сада, запросить благосклонное разрешение на совместный проект у законного землевладельца – лорда Астора.

– Чтобы вести себя должным образом, – пояснил я свою мысль, стараясь при этом словесно походить на Билли, – человек должен знать как касающиеся его правила, так и принадлежащие ему права. Лишь обостренное сознание собственных прав можно назвать действительно английской чертой.

По улыбке на лице Стива я почувствовал, что мое лицедейство имеет успех, и продолжал в том же духе.

– «Бог и мое право» – гласит девиз на британском государственном гербе, хотя черт его знает по какой традиции он до сих пор пишется на французском языке. Этот девиз означает, что понятие прав и понятие правил неотделимы друг от друга. Свобода личности и законопослушание – это две стороны одной медали.

Стивен оценил мои театральные способности, но посоветовал никому, кроме него самого, не показывать пародии на достопочтенного лорда Астора.

– Я бы не хотел потерять этот коттедж из-за какого-то нахального острослова, который вдобавок еще и «комми», – полушутливо заявил он и добавил. – Наше счастье, что здесь сейчас нет Билли. Если б он только услышал эти насмешки над собой, англо-советские отношения оказались бы под угрозой.

Я дал слово заниматься садовым, а не на театральным творчеством.

– В конце концов, это ты таскаешь меня по театрам и приучаешь к повадкам своих приятелей актеров. Тут невольно заразишься и начнешь подражать окружающим, – попытался оправдаться я.

Действительно, незадолго до садовой перестройки Стив чуть ли не силой заманил меня вечером в лондонский Комеди-театр, что на углу Лестер сквера и Пентон стрит. Доктора Уарда попросили помочь какой-то театральной звезде, сваленной приступом радикулита и неспособной играть в спектакле. К шумной радости артистов труппы он воскресил злополучного актера для творческой работы после получасового колдовства над измученной болью поясницей. Пока Стив трудился в поте лица, меня, как друга лекаря, развлекали лучшие комики театра, в перерывах между шутками обучая простейшим приемам пародирования.

Ну а потом мы вместе смотрели сатирическое ревю под экстравагантным названием «Вечер британского хлама». После этого спектакля все с трудом могли говорить: от долгого смеха болели челюсти. Но вернемся к садовому проекту.

В тот же вечер лорд Астор дал нам разрешение на эксперимент в саду его Спринг-коттеджа. И я начал осваивать новую, дотоле мало известную мне профессию садовника. Получив бесплатного работника в саду, доктор Уард, как мне показалось, стал относиться ко мне с большей симпатией.

Постепенно мне стало нравиться работать в саду, хотя до тех пор я терпеть не мог копаться в земле. Разрушая лопатой и тяпкой прежний порядок вокруг Спринг-коттеджа, разъезжая с Уардом по садовым рынкам в поисках нужной рассады или гравия, я открыл для себя еще одну истину, давно известную самим англичанам. Садоводство – это их общенациональное помешательство. Когда смотришь на ровно постриженные газончики, аккуратные кустики роз, живые изгороди, создается впечатление, что их только языком не лизали, все остальное уже проделано.

Не знаю, куда отнести это увлечение англичан – к мещанству, любви к природе, к стремлению отвлечься от житейских забот или еще чему-то? Но факт остается фактом: англичане все до одного помешаны на садоводстве. И доктор Уард не был исключением. Каждую свободную минуту он старался проводить в саду Спринг-коттеджа, призывая и меня внести свой посильный вклад в «русификацию» земельного надела лорда Астора.

Этот совместный проект постепенно приобрел известность среди знакомых Уарда. В итоге возник еще один предлог для его многочисленных друзей наведываться разок-другой с визитом в Кливден, дабы воочию оценить ход проводимых работ. Чтобы поддержать репутацию мало знакомого англичанам русского садоводства, мне приходилось работать в поте лица. Зато наградой стали новые знакомства и даже деловые предложения по «русификации» новых британских земель.

– Этот садовник принадлежит мне, – отвергал поступавшие предложения доктор Уард и отваживал от меня местных землевладельцев. – До завершения работ я не могу отдать его вам. Давайте вернемся к вашей идее в конце года.

Судя по той иронической многозначительности, с которой Стивен обыгрывал ситуацию, я понял, что его новая роль пришлась ему по душе.

– Приезжайте ко мне на следующей неделе, – предложил один из гостей Уарда, – тогда и обсудим нашу сделку. Идет?

– Давайте я вас сначала хоть познакомлю, – решил исправить свою оплошность Стивен Уард. – Это Евгений Иванов, русский военный дипломат. А это – мистер Пол Гетти, самый богатый джентльмен в Великобритании и при этом отпетый мошенник.

– Хелло, мистер Айванофф, – услышал я приветствие из уст пожилого уже, но молодящегося мужчины, возникшего передо мной в компании миловидных девиц из команды доктора Уарда.

Гость вел себя достаточно надменно. Он не стал протягивать мне руки, ограничившись лишь вербальным приветствием, и заявил во всеуслышание:

– Единственный мой грех в том, что я все еще терплю твою невоспитанность, Стивен. Видит бог, мне давно нужно было надрать тебе уши за нахальство.

– А кто тогда будет лечить вашу поясницу? – ядовито заметил в ответ доктор Уард.

– Мир не без добрых людей. Найду себе другого костоправа, поскромнее и подешевле.

– Ну, уж дудки! Дешевле ни за что не найдете! – уверенно заявил Стив.

– Готов поспорить на пять фунтов, что найду.

Я с любопытством следил за этой перепалкой, а про себя думал, что мой со Стивом садик в Спринг-коттедже уже начинает приносить первые плоды. Знакомство с Полом Гетти было мне кстати.

Об этом персонаже в середине двадцатого столетия мог не знать только инопланетянин. В 1957 году американский журнал «Форчун» назвал Пола Гетти самым богатым человеком в мире. Деловая империя мистера Гетти включала в себя около 200 различных корпораций, капитал которых оценивался примерно в 3 миллиарда долларов.

После развода со своей пятой и последней женой 68-летний нефтяной магнат в 1960 году переехал жить в Англию. С четырьмя первыми женами он не мог ужиться дольше, чем по 2–3 года с каждой. Последняя, пятая, Луиза Дадли Линч, терпела его дольше всех – 19 лет. Оставив и ее и убежав от родни за океан, стареющий миллиардер рассчитывал заняться в Великобритании исключительно бизнесом и больше ни чем.

– Ну ладно, оставим это, – предложил, наконец, миллиардер, собираясь ретироваться. – Приезжайте-ка лучше ко мне послезавтра в Саттон Плейс на обед. Договорились? И никаких формальностей. Обычная дружеская встреча. О’кей?

Кто же станет отказываться от приглашения богатейшего человека? Мы с Уардом согласились.

Желание поближе познакомиться с живым миллиардером, этой гидрой капитализма, предметом проклятий и зависти, эдаким мешком с деньгами в человечьем обличии, – это желание было сравнимо, пожалуй, лишь со стремлением ребенка подружиться с Дедом Морозом в ночь под Новый год. В конце концов, настоящий богач – это такая же достопримечательность в Англии, как Британский музей или хранитель ключей от Тауэра. Ведь именно Великобритания стала колыбелью капитализма, первой школой для миллионеров и миллиардеров, откуда они в свое время быстро распространились по всей планете.

Я ждал предстоящей встречи, конечно же, не только из простого любопытства. У господина Гетти были отличные связи в деловых кругах США и Великобритании. Его нефтедоллары питали самый различный бизнес, и не в последнюю очередь, – военный. Тот самый, который работал на перевооружение как английских, так и американских вооруженных сил. Здесь поле моих интересов неизбежно соприкасалось с полем деятельности миллиардера мистера Гетти.

Если удача будет сопутствовать мне, это знакомство может дать ответы на многие вопросы, поступавшие из Центра в лондонскую резидентуру, – думал я, готовясь к предстоящей встрече.

В гостях у миллиардера мы с Уардом оказались в назначенный день накануне скачек в Аскоте. Имение самого богатого человека в Великобритании располагалось в живописном местечке под названием Гилфорд, что в графстве Суррей, милях в двадцати от Лондона. Имение Саттон Плейс было построено в XVI веке во времена королевской династии Тюдоров. Пол Гетти купил его на корню и переехал жить в Саттон Плейс в 1961 году. За это время территория новой резиденции миллиардера была обнесена двойным забором с колючей проволокой* Богатых людей ведь нужно охранять. И две дюжины крепких охранников с немецкими овчарками круглосуточно дежурили по периметру новых владений нефтяного магната.

Если оставить в стороне охрану, имение Саттон Плейс подкупало подчеркнутой чистотой и благообразием всего, на что мог упасть человеческий взгляд.

Пока мы шествовали по дорожке к дому, Стив возбужденно жестикулировал, обращая мое внимание на архитектурные достопримечательности.

У входа во дворец нас встретил здоровенный малый в партикулярном платье и проводил в залу. Средневековые стены дома изнутри были украшены роскошными старинными гобеленами, великолепными картинами, изысканной мебелью времен Тюдоров и Ланкастеров.

– Картинами любуетесь, – раздался голос хозяина замка. – Добрый день, господа. Прекрасная погода, не правда ли?

– Погода как погода, – не слишком любезно заметил Стивен, с утра пребывавший почему-то в дурном расположении духа. – Могла бы быть и лучше.

– В моем «нежном» возрасте невольно радуешься каждому деньку, – с грустью в голосе заметил мистер Гетти. – Мне-то ведь уже семь десятков отстучало. А как понравился твоему русскому садовнику мой парк? – обратился он к Стиву.

– О, Юджин просто в восторге, – поспешил заверить хозяина имения Стивен Уард.

– Мне действительно понравился ваш парк, особенно голубые колокольчики на газонах, – заметил я.

– Вы, должно быть, романтик, мистер Иванов, – заявил в ответ Пол Гетти. – А я, извините, обычный прагматик. И в своем саду ценю, прежде всего, аккуратность и порядок. Если сможете сочетать свой наивный романтизм и нужный мне прагматизм, я бы взял вас к себе садовником. Пойдете?

Тут уж пришлось вмешаться доктору Уарду. Он объяснил хозяину имения, что его русский гость вовсе не садовник, а военный дипломат, служащий в советском посольстве в Лондоне, что вся затея с переделкой его сада в Кливдене – это всего лишь занятие двух приятелей в выходные дни и не более того.

– Ты меня все больше раздражаешь своей тупостью, Стив, – заявил Пол Гетти. – Ты что же, решил, что я и вправду собираюсь взять к себе в дом красного офицера? Совсем шуток не понимаешь? Плохо тогда твое дело, брат.

Пока Гетти и Уард выясняли отношения, я попросил разрешения позвонить домой жене. Майе нездоровилось утром, и мне нужно было справиться о ее самочувствии.

– Телефон у дверей в конце зала, звоните и возвращайтесь в гостиную, скоро будем обедать, – повелительным тоном скомандовал господин Гетти.

Я направился к выходу. Смотрю и глазам своим не верю. На стене в приемной висит телефон-автомат. В этой огромной резиденции с парком и аэродромом для спортивных самолетов хозяин-миллиардер держал для гостей платный таксофон. Мне стало не по себе от такой скупости миллиардера.

Вернувшись в гостиную, я застал Стивена в одиночестве и поведал ему о своем открытии.

– Тоже мне, удивил! – воскликнул он. – Тебе оно, может, и в диковинку, а я этого типа хорошо знаю. Положи перед ним на столе один пенни, и он дрожать будет до тех пор, пока монетка не окажется у него в кармане.

Через полчаса вся компания была в сборе и приступила к трапезе. Прислуживала за столом экономка мистера Гетти – Мэри. Она оказалась русской эмигранткой, и я потихоньку перешептывался с ней. Работа у служанки за обеденным столом была, впрочем, не слишком обременительной. Обед миллиардера состоял из трех весьма ординарных блюд.

Роскошный старинный сервиз, настоящее украшение стола, явно не соответствовал содержимому тарелок: простенький салат, протертый суп, куриная котлета и минеральная вода – таким было меню для званого обеда. Мы со Стивом остались после него голодными.

Видимо, заметив очевидное разочарование на моем постном лице, Мэри по секрету шепнула мне на ухо:

– В следующий раз, господин Иванов, прежде чем приезжать сюда на обед, обязательно плотно покушайте.

В полученном совете соотечественницы был резон.

Однако не для застолья же мы приехали в гости к миллиардеру. Я попытался завязать разговор с хозяином дома, но мне мало что удавалось. Господин Гетти попросил провести ему к обеденному столу телефон и без конца звонил куда-то по делам: может быть, в банк, а может быть, на биржу. Но разговор неизменно шел об акциях, ставках и процентах. Потом звонить стали хозяину дома. То ли брокеры, то ли джобберы, то ли директора банков. Диалог по телефону опять касался вопросов купли и продаж. По выражению лица и тембру голоса мистера Гетти можно было без труда предположить, что дела идут не совсем гладко.

– Кажется, мы попали сюда не в добрый час, – заметил Стивен Уард. – Судя по очевидному раздражению старика, его нефтяные акции пошли вниз.

Единственный человек, которому до всего этого не было никакого дела, сидел рядом с мистером Гетти и кокетливо улыбался. Это была молодая австрийка из команды девушек Уарда по имени Илиа Сушенек. Я не раз встречал ее в доме Асторов. Как признался мне Стив, это он познакомил ее с Полом Гетти.

В свои семьдесят лет хозяин дома был холост. Пять неудачных браков принесли ему пять сыновей и воспитали в нем потребительское отношение к женщинам. Жены миллиардера слишком быстро обнаруживали, что их муж уделяет нефтяным вышкам и биржевым котировкам куда больше внимания, чем их прелестям. Свой последний брак Гетти заключил с дочкой миллиардера, надеясь на взаимопонимание в семье. Луизу Линчи в отличие от ее предшественниц деньги мужа не слишком интересовали. Но и этот последний в жизни Гетти брак закончился разводом.

Как истинный ирландец, Пол Гетти и в преклонном возрасте оставался влюбчив и любвеобилен. Только теперь его интересовали лишь женщины легкого поведения. Они без труда поддавались на его чары опытного плейбоя и богатейшего человека в мире. Сам же миллиардер быстро к ним охладевал и менял одну девицу на другую без особых угрызений совести.

Было похоже, что новую юную особу отношения с нефтяным магнатом не очень интересовали. Возможно, неучтивость и скупость хозяина дома ей успели порядком надоесть. За столом же ее раздражало одно – недостаточное количество выпивки.

– Да дадут же, наконец, в этом доме выпить? – недовольно шумела она на горничную.

Мистер Гетти на эти выпады, впрочем, не реагировал вовсе. Поняв, что выпить ей так и не дадут, Илиа обозвала хозяина дома скрягой и демонстративно вышла из-за стола. Мистер Гетти на это не повел и глазом. Он весь был в заботах о собственном капитале.

– Черт знает что! – выругался он, бросив телефонную трубку. – Непостижимый народ! Просят взаймы. Как будто они бедствуют. Думают, что если у меня есть деньги, то я их буду раздавать направо и налево. Но я же не могу. У меня каждый фунт в деле. Хотел бы я пожить хоть один день так же беззаботно, как они. Не считать каждый пенс, тратить деньги, когда захочу, надеяться на друзей и не бояться остаться на мели. Что за избалованный народ!

– Пол, может, мне вам одолжить немного, – съязвил Уард, – у меня есть фунтов сто свободных денег. Возьмите.

– Шутить изволите, милейший, – недовольно заметил миллиардер. – Вы, должно быть, полагаете, что, живя в этом роскошном особняке, я купаюсь в шампанском и жгу деньги на свечке? Я потому и добился в этой жизни успеха, что умел делать деньги, зарабатывать их, а не транжирить. А еще более – их ценить. Я знаю одного дурака, просадившего папочкины миллионы и смеющего презирать меня за мою умеренность и аккуратность. Так вот, это я презираю его, ибо легко тратить то, что не нажил собственным горбом. Всем, что я имею, я обязан только самому себе.

Пол Гетти был выходцем из рода обедневших ирландцев, которые в XIX веке отправились от нищеты и голода за океан искать счастья в Америке. Его отец Джордж Гетти в начале века двадцатого купил за 500 долларов на юге Соединенных Штатов 1100 акров земли, которые принесли семейству Гетти настоящее состояние. Очень скоро на приобретенном участке нашли нефть.

После своей смерти Джордж Гетти не оставил сыну ни цента. Все свое состояние он завещал жене. Но в одну «черную пятницу» двадцать девятого года на Уолл-стрит грянул финансовый кризис, и страна втянулась в «великую депрессию». В эти трудные годы мать передала семейный бизнес сыну. И Пол Гетти на удивление всем дельцам и биржевым брокерам за несколько лет сделал его процветающим. Капитал «Гетти Ойл Компани», как на дрожжах, стал стремительно расти с каждым новым годом.

Чувствуя, что в гостиной за обеденным столом возникает ненужная напряженность, я попытался переменить тему разговора. Начал рассуждать о выгодах капиталовложений в британскую военную индустрию, об американо-британских совместных военных программах, рассчитанных на десятилетия вперед. Затем решил затронуть вопрос о гарантированных заказах и обеспеченной прибыли. За столом воцарилось гнетущее молчание. Звучал лишь мой голос. Я понял, что моя уловка провалилась.

Я хотел вынудить Пола Гетти высказать свою точку зрения на то, в какие отрасли военного бизнеса и в какие британские предприятия было бы целесообразно вкладывать капитал. Даже такая информация для начала имела бы определенную ценность и указывала бы на приоритетные направления военных разработок. Я рассчитывал на продолжение беседы, полагал, что вызову миллиардера на откровенность, заставлю разговориться, но не тут-то было.

Как оказалось, слушал меня господин Гетти лишь из приличия. Едва я замолчал, он извинился и, сославшись на неотложные дела, предложил считать встречу законченной. Признаюсь, я был разочарован.

Позже я мысленно возвращался к своей, увы, излишне прямолинейной тираде за столом о военном бизнесе. И пытался понять, что же не сложилось в ту встречу. Была ли тому причиной моя ошибка, или обстоятельства были против меня. Или, быть может, вся затея с миллиардером была бесперспективной с самого начала?

Давая разные ответы на эти вопросы, я корил себя за излишнюю поспешность и навязчивость в своих высказываниях за столом. Знакомство с мистером Гетти сулило, казалось, хорошие перспективы. Я готовился к встрече с миллиардером. Составил различные сценарии возможного развития взаимных контактов. Но все планы неожиданно рухнули. Я чувствовал, что проиграл важную для себя партию, не успев даже разыграть дебют.

Когда мы выходили из замка Саттон Плейс, Стивен не без оснований выговаривал мне за поведение на обеде.

– Ты что это, Юджин, решил старику Гетти мозги вправить насчет того, что прибыльно, а что нет в этой стране? Думаешь, он не понял, к чему ты клонишь, рассуждая о военном бизнесе? Уж если так надо было что-то разузнать в этом деле, попросил бы меня, а не лез напрямик со своими вопросами.

Стив был прав. А я – порядком уязвлен. Однако предложение Уарда меня порадовало. И я поспешил дать на него согласие.

– Ловлю тебя на слове, Стив, в следующий раз буду такого рода миссии согласовывать с тобой.

На парковке возле ворот Саттон Плейс нас поджидала раздосадованная Илия.

– Мальчики, подождите меня. – Чуть ли не скорбным тоном обратилась она. – У вас ничего нет горло промочить? Чертовски хочется выпить.

Не бросать же девушку в беде! Стив предложил отправиться к его приятелю лорду Гаррингтону. Он жил неподалеку. Там Илиа могла рассчитывать на полный бар, а мы с Уардом, – на хороших партнеров для игры в бридж.

По дороге подружка мистера Гетти, не переставая, бранила нефтяного миллиардера.

– Лучше бы, Стив, ты меня с ним вовсе не знакомил. Это не человек, а скряга. Он и живет-то здесь лишь для того, чтобы сэкономить на налогах у себя в Штатах. В кино ходит только на дневные сеансы, потому что это дешевле. И то нечасто. А шофера держит до пяти часов, так что вечером из замка никуда не уедешь.

Нам оставалось только искренне посочувствовать молодой особе. У лорда Гаррингтона она сразу же направилась к бару, чтобы залить свое горе. А Стив, представив меня своим друзьям, после недолгой беседы предложил партию в бридж. Мы с головой окунулись в карточную баталию. Сделав же первый перерыв, увидели, что привезенная в гости мадмуазель уже порядком навеселе, и решили отправить ее домой.

Стив вызвал по телефону такси. Когда машина подъехала, он усадил девушку в кабину кэба и велел шоферу отвезти даму в поместье господина Гетти: COD, то есть «cach on delivery» – с оплатой на месте.

Тем временем мы вновь устроились за столиком для бриджа. Но немного погодя раздался звонок в дверь. К немалому удивлению всех присутствовавших, это был вернувшийся таксист. Слегка смущенный, он заявил:

– Прошу прощения, господа. Мне очень неловко. Но мистер Гетти отказался оплатить проезд той леди, что уехала от вас, и отправил меня к вам за деньгами.

Лорд Гаррингтон прыснул от смеха. Стив крепко выругался и полез за бумажником.

Лет десять с тех пор я не хотел и слышать о мистере Гетти. Но в 1973 году в его семье случилась беда, о которой узнал весь мир. Бандиты выкрали в Риме его 16-летнего внука Джона Пола Гетти III. Похитители потребовали от деда выкуп в 17 миллионов долларов. Миллиардер отказался платить за жизнь внука такую сумму. Тогда ему прислали по почте отрезанное ухо юноши. Нефтяной магнат узнал ухо внука, но лишь продолжил торг. Сумма выкупа упала до трех миллионов. Но и тогда дед не перестал торговаться. Потерявшие терпение бандиты заявили, что убьют внука. Снизив выкуп до двух миллионов долларов, 80-летний «гобсек» выплатил, наконец, затребованную сумму, взяв при этом со своего сына Поля Гетти II письменное обязательство вернуть ему этот кредит под 4 процента годовых.

Парня освободили, но он так и не смог оправиться после пережитых им потрясений, «сел на иглу» и вскоре умер от передозировки наркотиков. В 1976 году не стало и его деда Поля Гетти Первого – первого скряги на земле.