Текст книги "Якудза из клана Кимура-кай (СИ)"
Автор книги: Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 16
До дома Хироми-сана добрались без происшествий. Даже Такуя как будто бы немного взбодрился, услышав от меня новость о грядущем принятии меня в ряды якудза.
– Наш оябун – хороший человек, – твердил он, пока мы шли по переулкам и дворам. – Справедливый.
Я тихонько поддакивал, пока мой новый друг разливался соловьём о жизни якудза и отношениях внутри Одзава-кай.
– Гокудо это навсегда, понимаешь? На полную катушку, во всём, понял? – с жаром вещал Такуя. – Вот в пожаре будут оябун гореть и твой родной отец, настоящий гокудо будет названого отца первым вытаскивать, понял? Ты ему верным будь, и он тебе тем же ответит.
В этом я очень сильно сомневался, зная повадки любой организованной преступности, но вслух благоразумно ничего не высказывал.
Хироми-сан эту новость воспринял без энтузиазма. Он находился у себя в квартире, в похожем многоквартирном доме, разве что квартал он себе выбрал чуть получше.
Я подсознательно ждал, что и у него будут незваные гости, но, кажется, Кодзима-икка не располагали таким количеством людей, чтобы быть сразу везде. Избрали своей целью самого молодого из семьи. Такуе реально повезло, что я решил заглянуть в гости.
Квартира Хироми-сана представляла собой практически полную противоположность квартиры Такуи, здесь царил идеальный порядок. Спартанская, аскетичная обстановка навевала мысли о казарме.
– Что случилось? – спросил он, увидев нас на пороге, лицо его сразу же стало предельно сосредоточенным и серьёзным.
Такуя-сан осклабился, хрипло посмеялся.
– У меня были гости от Кодзимы, – сказал он, разуваясь и проходя внутрь. – Если бы не Кимура-кун…
Я тоже разулся и вошёл, закрыв за собой дверь. Хироми вихрем прошёл в санузел, выгреб содержимое аптечки.
– Сымай свою зброю, – с неожиданным осакским акцентом приказал он Такуе, и тот, ухмыльнувшись, принялся разоблачаться.
Присохшую к порезам рубашку пришлось отрывать, смочив её водой, но и это не особо помогло, порезы вновь открылись. Хироми принялся обрабатывать их каким-то антибактериальным средством, не пропуская ни одного. Такуя морщился и шипел, и я только сейчас сумел разглядеть татуировку у него на груди, вернее, контур татуировки, который только предстояло заполнить цветом. Карп кои, поднимающийся вверх по течению.
– Сядь пока, – сказал мне Хироми-сан. – В холодильнике пицца и пиво, если хочешь.
– Не откажусь, – сказал я.
Я прошёл к холодильнику, взял оттуда банку холодного пива, кусок пиццы, тоже холодной. Жрать хотелось неимоверно, и я пользовался моментом. Кто знает, когда в следующий раз удастся перекусить. Да и перед грядущей пьянкой определённо требовалось забить желудок, чтобы не упасть самым первым.
Хотя сакадзуки это скорее церемония, нежели пьянка. Одно другому, конечно, не мешает, но сейчас явно не время напиваться вдрызг. Походы по барам и караоке явно стоит отложить на попозже.
– Ну вот, скоро будешь как новенький, – покончив с первой помощью, произнёс Хироми-сан.
Все порезы и ссадины он заклеил лейкопластырями телесного цвета, из-за чего Такуя выглядел так, словно пошёл пятнами.
– А шмотки есть какие-нибудь? – спросил Такуя, аккуратно трогая один из пластырей.
– Размерчики не подходят, братан, – развёл руками Хироми.
Комплекцией они несколько различались, Хироми был чуть поздоровее.
– А кимоно? Я видел, у тебя есть, – почесал в затылке Такуя.
Хироми подошёл к шкафу, порылся внутри немного. Выдал младшему сложенное чёрное кимоно. Юкату, если быть точным. Юката на ком угодно будет смотреться хорошо, независимо от размера.
– Как придурок будешь, в юкате и туфлях, – посмеялся он. – Тебе, молодой, тоже бы кимоно надеть. Если Одзава-сан и впрямь решил принять тебя в семью.
– У меня с собой нет, – сказал я. – А с чужого плеча не хочу.
– Ладно, костюм тоже нормально, – махнул рукой Хироми. – Сейчас не времена Мэйдзи, всё-таки.
Такуя, никого не стесняясь, начал переодеваться. Медленно и осторожно, морщась от боли. После того, как он закончил, он стал похож на молодого джентльмена после бани. Лично мне такой образ казался немного странным, но этих двух, кажется, ничего не смущало. Такуя посмотрелся в зеркало и поправил складки на широком поясе.
– Всё лучше, чем это тряпьё, – сказал он.
– После тебя потребуется химчистка, – фыркнул Хироми.
– Куплю тебе новую юкату, братан, – улыбнулся Такуя.
Мы посидели немного в квартире Хироми-сана, опустошая запасы пиццы и пива. Время тянулось до ужасного медленно, я то и дело поглядывал на часы.
– Во сколько там надо быть? – спросил Хироми.
– В семь, – сказал я. – В салоне пачинко.
– Опять у корейцев… – скривился он. – Значит, пора. Поехали.
Ну, хотя бы не пешком. Мы спустились на лифте вниз, вышли к парковке. Я ожидал увидеть ещё одну роскошную тачку, примерно как у Оды-сана, но нет. Хироми-сан водил древнюю, как окаменелое дерьмо мамонта, «Тойоту Корона». Страшненький бело-серый универсал, выпущенный, наверное, ещё до моего рождения.
Я сел вперёд, Такуя развалился на продавленном заднем диванчике. Хироми завёл двигатель, который заметно уже стучал, и аккуратно поехал по направлению к салону пачинко. По радио играла какая-то японская электронная попса, я меланхолично смотрел, как проплывают за окном витрины и вывески.
Словно эта старенькая «Корона» везла меня в другой мир, откуда уже не будет выхода. Только вперёд ногами. Но я уже попал сюда, в совершенно чужой для меня мир, в другое время и другую страну, и вроде даже неплохо здесь адаптировался, так что адаптируюсь и там. Где наша не пропадала.
Припарковаться Хироми-сан сумел только в квартале от нужного нам салона, но так даже лучше. Если вдруг на месте нас ожидает неприятный сюрприз, мы увидим это издалека.
Такуя, заправившись двумя банками светлого пива, даже немного оклемался и шагал теперь наравне с нами. Мы, однако, не спешили, шли в спокойном темпе, и все другие прохожие уступали нам дорогу, прижимаясь к стенам или выходя на проезжую часть, лишь бы не столкнуться с кем-нибудь из нас.
В салон зашли с чёрного хода. Нет, ни для кого не секрет, что якудза ходят в такие заведения, но лишний раз светить лицами мы посчитали излишним. Кореец, работник салона, впустил нас, замерев в поклоне.
– Да, это не онсен в Фудзикавагутико, – ухмыльнулся Такуя.
– Тебе в тот раз просто повезло, братан, – поставил его на место Хироми.
– Знаю, – сказал молодой якудза.
Мы прошли в кабинет, в тот же самый, и на этот раз вся семья Одзава-кай была здесь. Вид у них был совсем не праздничный, скорее даже наоборот, деловой и сосредоточенный. Мы поклонились в знак приветствия, почти одновременно.
– Наконец-то, – проворчал Накамура-сан. – Могли бы и поспешить.
– Такуя-кун, что с тобой случилось? – нахмурился оябун.
Накано Такуя тут же согнулся в поклоне.
– Прошу прощения, Одзава-сан. Меня застали врасплох. Люди Кодзимы пришли ко мне домой, – протараторил он. – Кимура-кун пришёл ко мне на помощь.
– Вот как, – хмыкнул оябун. – Это так, Кимура-кун?
– Да, Одзава-сан, – кивнул я. – Его пытали. Я успел как раз вовремя.
– Пытали? – удивился Одзава. – Чего же они от тебя хотели?
– Хотели узнать, где вы скрываетесь, оябун, – протараторил Такуя.
Одзава нахмурился, Ода и Накамура переглянулись.
– Если они ещё не здесь, значит, ты им ничего не сказал, – протянул оябун. – Это меня радует. Они заплатят за каждую каплю твоей крови, Такуя-кун.
– Да, оябун, – замерев в поклоне, ответил Такуя.
– Но мы собрались здесь не для того, чтобы строить планы возмездия, – сказал Одзава-сан. – Кимура-кун. Подойди.
Я протиснулся между Такуей и Хироми, встал напротив босса. Нас разделял журнальный столик, на котором стояла бутылка сакэ и пара пиал.
– Позор мне, что сакадзуки проводится так, но ситуация неординарная, – вздохнул Одзава.
И в самом деле. Неординарная. Полагаю, все предыдущие церемонии проводились в торжественной обстановке, со всеми положенными нюансами вроде подношений богам и тому подобного.
Такуя проинструктировал меня ещё по дороге к дому Хироми. И по поводу церемонии, и в целом по обстановке.
Одзава-кай входила в группировку Ямада-гуми, одну из крупнейших в Токио. Точно как и Кодзима-икка, и ещё несколько группировок якудза, союзных или не очень. Взаимоотношения между дочерними группами были сложные, как и в любой крупной организации, от братской любви до взаимной ненависти. И с Кодзимой семья Одзавы долгое время сотрудничала. До тех самых событий с грузом наркотиков, которые лично мне, да и многим другим, казались банальной подставой.
Основным источником дохода Одзава-кай были азартные игры. Пачинко, маджонг, ставки, и так далее. Давали в долг проигравшимся лудоманам, выбивали долги с процентами. Абсолютно нелегальное, но крайне доходное занятие. Кодзима занимался смежным, но всё-таки другим бизнесом. Хост-клубы, бордели. Конфликта интересов попросту не должно было быть, но, похоже, Кодзима полез в другую сферу деятельности и конфликт всё же возник.
– Садись, – сказал мне оябун, показав на место напротив.
Все остальные якудза остались стоять.
Ода-сан откупорил бутылку сакэ, медленно налил в одну пиалу до краёв, плеснул чуть-чуть на донышко второй пиалы. Полную поставил перед оябуном, вторую поставил передо мной.
Нужным словам Такуя меня тоже научил. Я взял пиалу в руки, Одзава-сан сделал то же самое. Было немного нервно, пристальные взгляды всех членов клана были прикованы ко мне, но я поднёс пиалу ко рту и пригубил немного. Одзава-сан сделал то же самое.
– Я, Кимура Кадзуки, клянусь в верности Одзава-кай, – чуть хриплым голосом сказал я. – Я буду предан своей новой семье и братству, я буду следовать кодексу чести, уважая наши традиции. Бороться с сильными и защищать слабых. Я принимаю на себя ответственность за свои действия и их последствия.
Оябун протянул мне свою чашку, мы обменялись пиалами, допили остатки сакэ. Ода-сан протянул мне лист тонкой, почти прозрачной, бумаги, и я аккуратно завернул пустую пиалу в бумагу, а затем убрал её в карман.
В ту же секунду меня оглушили аплодисменты. Якудза радовались появлению нового члена в их семье.
– Добро пожаловать в семью, – хитро улыбнулся Одзава-сан.
Никаких изменений я пока не ощутил. От пары глотков сакэ даже в голове не зашумело, а свой новый статус якудза я ещё не осознал.
Ода-сан протянул мне значок с иероглифом, и я не без гордости закрепил его на лацкане пиджака.
– Носи с честью, – сказал он.
Немного не так я себе всё представлял, но, кажется, всё прошло хорошо.
– Теперь о делах, – взгляд Одзавы стал жёстким и цепким. – Пока с тебя хватит ста тысяч в месяц. Собирать можешь у себя в Кита-Сэндзю. Такуя-кун покажет тебе заведения, где можно работать, а куда лучше не лезть.
Сакэ оказалось с горьким привкусом. Но я поклялся и принял правила игры.
– Да, оябун, – поклонился я.
Сто тысяч фактически за право собирать дань, ханский ярлык. Приемлемая цена. Я, конечно, понимал, что дальше будет больше, и от фиксированной суммы рано или поздно перейдём на процент, но деваться некуда. Одзава и сам платит своему оябуну. А если я соберу свою организацию, то платить будут уже мне.
– Не подведи нас, Кимура-кун, – сказал вдруг Накамура-сан, медленно извлекая из пачки сигарету. – И я жду от тебя должного почтения к старшим. Не нравится мне, как ты глядишь на всех.
– Не люблю, когда путают почтение с подобострастием, Накамура-сан, – произнёс я, нарочито медленно доставая зажигалку из кармана и предлагая ему огонёк.
Тощий поиграл желваками, глядя мне в глаза, прикурил, выпустил в потолок струйку дыма.
– Оставь парня в покое, Синдзи, – фыркнул оябун. – Можно подумать, ты много почтения проявлял.
Накамура хмыкнул, развалившись на диванчике, снова пустил дым в потолок.
– Домашний телефон у тебя есть, Кимура-кун? – спросил Одзава. – Ты же с родителями живёшь?
– Да… И да, – сказал я.
– Запиши номер вот здесь, – он протянул мне ручку и раскрытую записную книжку.
Я нацарапал дорогим «Паркером» номерок и свою фамилию. Вот теперь точно надо съезжать из родительского дома. И как можно скорее.
– Тебе позвонят, – сказал Одзава-сан.
– Да, оябун, – сказал я.
– Теперь ступайте. Такуя-кун, останься, расскажешь, кто к тебе приходил. Садись, я же вижу, тебе стоять тяжело. Хироми-кун, отвези младшего домой, – распорядился босс.
Хироми Дзюн такому приказу явно не обрадовался, но не подчиниться не мог. Поклонился, позвал меня за собой, мы вышли, чуть не прибив дверью паренька-корейца, что встречал нас у входа.
– Ты чего это тут шпионишь? – нахмурился я.
– Прошу прощения! – пробормотал тот, согнувшись в поклоне. – Я просто проходил мимо!
Мы с Хироми переглянулись.
– Лжёшь! – прорычал Хироми, хватая его за руку.
– Эй, что у вас там? – спросил из кабинета Ода-сан.
Мы втащили парнишку в кабинет.
– Под дверью отирался, – сказал я.
– Мимо проходил! – упорствовал кореец.
Оябун повернулся к нему, чуть прищурился, разочарованно покачал головой.
– Не ожидал от тебя, Хван-кун, – вздохнул Одзава. – Мы же тебя буквально из дерьма достали.
Паренёк растерянно хлопал глазами.
– Синдзи-кун, разберись. Вы, ступайте, – отдал приказы Одзава.
Накамура встал, схватил пойманного корейца за запястье. В глазах парнишки плескался натуральный ужас. Я, однако, в его оправдания не верил ни капельки, и все остальные, кажется, тоже.
– Идём, – сказал Хироми.
На его лице застыло равнодушно-тупое выражение, ему хотелось поскорее отделаться от меня и заняться своими делами. Мы вышли через чёрный ход салона, прошлись в тишине по вечерней Секибаре, где начинали загораться фонари, дошли до машины. На стекле красовался красный предупредительный стикер. Кажется, он намотал себе штраф за неправильную парковку.
– Ксо… Ну как так-то… – проворчал Хироми, отрывая стикер и засовывая в карман. – Десять минут просрочил всего…
Я снова сел впереди, Хироми-сан запустил двигатель, немного погазовал на месте. Пожилой тойотовский движок явно просил ремонта, но пока ещё работал, надёжность старых японских тачек это не миф.
– Закурить можно? – спросил я, пристёгивая ремень.
В этой «Короне» и до меня курили, кто-то даже прожёг сиденье в нескольких местах, но банальная вежливость никогда не повредит.
– Валяй… – разрешил хозяин тачки. – Что, сбылась мечта идиота?
Я открыл окно и закурил.
– О чём это ты? – спросил я.
– Об организации, конечно, – выруливая на проспект, сказал Хироми. – Мы вот с Такуей-куном мечтали…
– И стоило оно того? – поинтересовался я.
– Конечно, – уверенно ответил Хироми. – Я бы, наверное, помер уже где-нибудь, если бы не Одзава-сан.
Меня точно такая участь не ждала, но без семьи Одзава я вряд ли достигну всего задуманного. Нужны связи, а тут есть только два пути, как их раздобыть. Либо очень долго и усердно строить карьеру в легальном поле, либо быстро и рискованно – в нелегальном. Среди якудза. И я свой выбор уже сделал.
– Знаешь, что мне нравится в гокудо. Кимура-кун? – спросил вдруг Хироми, пока мы стояли на одном из светофоров.
– Понятия не имею, – сказал я.
– Тут всем насрать, кем ты был раньше, – задумчиво произнёс он. – Имеет значение только то, кто ты сейчас. Раньше ты для меня был наглым щенком, теперь – названый брат, хоть и младший. Понимаешь?
– Понимаю, – сказал я.
– Нихрена ты не понимаешь, – покосился он. – Тебя до дома?
Вот чего, а показываться на нашей улице в компании якудза я точно не хотел. Как и показывать новоиспечённым братьям свой дом. Меня, конечно, и так пробили по адресу, выяснили всю подноготную, прежде чем принимать в семью, но мне всё равно казалось, что не стоит рисковать.
– Выброси на станции. Прогуляюсь, – сказал я.
– На станции так на станции, – сказал Хироми.
Глава 17
Я шёл по самой злачной улочке района Кита-Сэндзю. Света от фонарей и вывесок хватало, чтобы комфортно себя чувствовать в тёмных очках. Время близилось к десяти часам вечера, порядочные граждане расходились по домам, на улицы выходили разного рода мутные личности.
Здесь я чувствовал себя как дома, абсолютно комфортно, хотя обычные горожане избегали появляться здесь по вечерам. Я больше не принадлежал к их числу. Значок на лацкане моего пиджака смотрелся как пропуск на обратную сторону Токио, в его самую тёмную часть. Теперь я был частью Одзава-кай, организованной преступной группировки якудза.
Улица баров и забегаловок предлагала развлечения на любой вкус. Ну, или почти на любой. Чтобы найти вообще все, надо ехать в Кабуки-тё, и у меня промелькнула мысль как-нибудь наведаться туда. Разумеется, из чистейшего любопытства.
Зашёл в один из баров. Персонал тут же начал шептаться, навстречу мне выбежал администратор, поклонился, безошибочно узнав во мне члена банды.
Такуя ещё не рассказал мне, куда в Кита-Сэндзю лучше не соваться, что относится к Одзава-кай, а что к другим группировкам. Но я не считал, что должен держаться подальше от чужих заведений. Кроме, разве что, заведений Кодзимы, но шляться по борделям и хост-клубам я не собирался и так.
– Чего угодно уважаемому посетителю? – подобострастно заглянул мне в лицо администратор.
– Сакэ, – сказал я.
– Прошу за мной, – сказал он.
Какого-то алкаша настойчиво попросили на выход, освободившееся место за ним быстренько прибрали, усадили меня. Разница в сервисе ощущалась даже в мелочах. Не могу сказать за все заведения, но конкретно здесь якудза уважали и боялись одновременно.
– Первая за счёт заведения, – бармен с тонкими модными усиками поставил передо мной керамический кувшин и пиалу.
Он ждал отмашки, прежде, чем начать наливать подогретую рисовую водку. Я кивнул, и он ловким отточенным движением плеснул сакэ в пиалу. Ловчее, чем Ода-сан, аккурат до самых краёв.
– Кампай, – подняв пиалу, сказал я и пригубил немного тёплой рисовой водки.
Я предпочитал другие напитки, а не эту некрепкую бражку, но отчего-то мне хотелось отметить принятие в ряды якудза именно так. Лучше было бы сделать это в компании новых побратимов, но пока было не до того. Потом лучше все вместе отпразднуем победу над Кодзима-икка.
Сакэ упало в желудок тёплым неприятным комком. У Одзавы сакэ было на порядок лучше, надо признать, мне даже перехотелось выпивать весь кувшин, как я изначально планировал.
Ко мне вдруг подошёл администратор, поклонился.
– Прошу прощения, я позвонил Ивата-сану, он сказал, что платил на прошлой неделе… – быстро пробормотал он.
– Я здесь только для того, чтобы выпить, – сказал я, пододвигая к себе пепельницу и закуривая.
На лице администратора проявилось чрезвычайное облегчение и он поклонился ещё раз.
– Желаю приятного отдыха, – пробормотал он и удалился.
– Может быть, молодой господин желает ещё сакэ? – спросил бармен.
Я молча отодвинул пиалу. Будь это виски или коньяк, я бы ещё подумал.
– Благодарю, но нет, – сказал я и вышел.
Из бара я направился прямиком к дому, но как только я вышел на центральную улицу, то услышал рёв моторов где-то неподалёку. Босодзоку снова выехали на свои покатушки.
На мгновение я засомневался, стоит ли их искать, всё-таки я один, а их целая банда, и воспоминания о том, как меня запинывают толпой, были ещё свежи, но байкеры нашли меня сами. Они ехали медленно, мне навстречу, и не могли меня не заметить. И да, завидев меня, Ватанабэ Рюичи, ехавший на новом мотоцикле, жестом приказал всем остановиться. Босодзоку перегородили мне путь, встав полукругом.
– Ватанабэ Рюичи, – усмехнулся я, снимая тёмные очки и убирая в карман пиджака.
– Кимура Кадзуки, – скривился он и поправил крашеную чёлку.
За его спиной сидела Нанако-тян, с удивлением глядя на мой новый образ.
– Папа купил тебе новый велосипед? – хмыкнул я. – А куда делся старый?
Главарь шайки гневно раздул ноздри, среди босодзоку раздалось несколько тихих смешков.
– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, Кадзуки! – прорычал он.
– С удовольствием отвечу на любые твои вопросы, – улыбнулся я.
Рюичи не мог не видеть значок на лацкане моего пиджака. Даже издалека было ясно, что я теперь не просто какой-то парень в костюме. Это его и сдерживало от необдуманных поступков. Теперь нападение на меня будет означать, что он нападает на всю Одзава-кай, а это явно не тот противник, какого себе могли позволить «Машиноголовые».
– Где мой мотоцикл⁈ – проорал он.
– Ты на нём сидишь, идиот, – сказал я.
– Я знаю, что это ты сделал! Ты слышишь, Кадзуки⁈ – побагровел он от гнева.
– Понятия не имею, о чём ты, – спокойно ответил я.
– Ты пожалеешь, я тебе обещаю! – перешёл он к угрозам.
– О чём? – развёл я руками. – Да и что ты сделаешь, пожалуешься папе?
– Взять его! – рявкнул он вдруг, указывая на меня пальцем.
Никто не пошевелился. Рюичи оглянулся на своих дружков со странной смесью изумления и гнева на лице.
– Вы что, оглохли⁈ Взять его! – крикнул он снова.
– Рюичи-кун, у него же значок якудза… – тихо возразил один из его подручных.
– Это же Кадзуки-кун! Какой нахрен якудза⁈ – взорвался криком Рюичи. – Он где-то украл этот значок! И костюм! И часы! Это сраный косплей! Он просто НЕ МОЖЕТ быть якудза!
Я потёр кончик носа, демонстративно достал сигарету из пачки, закурил не торопясь. Подмигнул Нанако-тян, которая тут же залилась краской. Кажется, кому-то нравятся опасные парни? Полагаю, Рюичи-кун больше не на вершине рейтинга.
– Послушай лучше своих друзей, Рюичи, – посоветовал я. – Иначе даже папа не поможет.
Он вдруг соскочил с мотоцикла.
– Если так, то я сам с тобой разделаюсь, жирдяй! – взревел он, бросаясь в глупейшую безрассудную атаку, словно лось во время гона.
С голыми кулаками, неуклюже ими размахивая. Даже после всего пары тренировок у Хонды-сана его атаки казались мне чудовищно медленными, так что я даже не стал вырубать его сразу. Уклонился от одной, от другой плюхи. В его ударах были только ярость и напор, никакой техники. Даже если ему вдруг повезёт, этого будет недостаточно, чтобы свалить меня с ног.
К нему постепенно приходило понимание. Я видел это по его глазам. Первоначальная ярость понемногу сменялась страхом, но отступить, не потеряв лицо, он уже не мог, хотя я не нанёс ещё ни одного удара, лишь уклонялся. Даже обозначать удары не стал, иначе это превратилось бы в натуральную комедию. Это и так стало комедией. Кто-то из байкеров даже откровенно потешался над своим вожаком.
Значит, пора заканчивать. Я уклонился от очередного неуклюжего хука и ударил сам, раскрытой ладошкой по лицу, скорее больно и унизительно, нежели опасно. Но и этого хватило, чтобы Рюичи сел на задницу. Чистый нокдаун.
– Т-ты… Ты… – держась за горящую щёку, забормотал он.
– Ты будешь держаться от меня подальше, Ватанабэ Рюичи, – наклонившись к нему, произнёс я.
Он не ответил, но мне и не требовался ответ. Я подошёл к его мотоциклу, вытащил ключи из замка зажигания, с размаху швырнул куда-то в темноту. Никто даже не попытался меня остановить. Все просто смотрели во все глаза, Нанако-тян так и вовсе не отрывала от меня восхищённого взгляда. Она, наверное, думает, что я так изменился только из-за неё и ради неё. Даже жаль будет её разочаровывать.
– Бывайте, ихтиандры… – махнул я рукой на прощание и пошёл наконец домой.
Перед тем, как зайти, скрутил значок с пиджака, во избежание лишних расспросов.
– Я дома! – крикнул я из прихожей.
– Наконец-то! – воскликнула мать. – Как день прошёл?
Отец сидел за столом в одной рубашке и неторопливо ужинал, по всей видимости, он пришёл чуть раньше меня.
– Хорошо. Меня приняли в штат, – улыбнулся я.
– Кадзуки-кун! Радость-то какая! – воскликнула мать.
– Молодец, Кадзуки-кун, – одобрительно закивал отец.
Я первым делом прошёл к себе в комнату, переоделся в домашнее. Затем наскоро умылся и прошёл за стол, где матушка уже выставила ужин. Как обычно, обильный.
– Рад, что хотя бы у тебя всё хорошо, сынок, – вздохнул Кимура-сан.
– Проблемы на работе? – хмыкнул я, накладывая себе в тарелку пельмени-гёдза.
– Ничего серьёзного, – бросив беглый взгляд на жену, сказал отец.
– Как скажешь, – пожал я плечами.
Какое-то время я молча ужинал, отец пил зелёный чай. Улучив момент, когда мать выйдет ненадолго, он наклонился ко мне.
– Ты же в консалтинге? Мне нужно переговорить с твоим начальством, – тихо сказал он.
Я чуть не поперхнулся пельменем.
– Боюсь, это пока невозможно. Частные консультации они не предоставляют, слишком большая занятость, особенно в последнее время, – медленно произнёс я. – Но ты можешь рассказать всё мне, а я уже спрошу совета у кого-нибудь из старших.
– Не хотелось бы тебя вовлекать в это… – вздохнул он.
– Воспринимай меня не как сына, а как сотрудника консалтинговой компании, – сказал я.
– Ладно, попробую… – сказал он и тут же перевёл тему, заметив появление госпожи Кимура. – Как думаешь, кто в центральной лиге победит, «Драконы Чуничи» или «Хиросима Тойо Карп»?
Я пожал плечами, я даже не знал, о чём он говорит. Кажется, о бейсболе. Ни я сам, ни Кадзуки фанатами бейсбола не были.
– «Карп», наверное, – хмыкнул я.
– Вот и я так думаю, – согласился отец, внимательно наблюдая за действиями супруги.
Та, кажется, ничего предосудительного не заметила, принялась расставлять помытую посуду по местам. Я быстро покончил с остатками ужина, громко поблагодарил мать, многозначительно взглянул на отца, ушёл к себе в комнату. Через несколько минут ко мне вошёл отец.
Он закрыл за собой дверь, нервно прошёлся из стороны в сторону, не зная, с чего начать.
– Могу надеть пиджак, если тебе будет проще, – усмехнулся я.
– Не надо… – сказал Кимура-сан. – Хах, ну и дела… Тебя же взяли в штат?
– Взяли, сегодня, – кивнул я.
– Странно, что вы не празднуете. Тимбилдинг это важно. Но ладно, дело ваше… У меня на работе был аудит, – сказал он. – Фудзивара-сан давно грозился, и вот…
– Недостача нашлась? – прямо спросил я.
– Сорок миллионов, – вздохнул отец.
Я присвистнул.
– А Фудзивара-сан это…
– Начальник службы внутреннего контроля, – подсказал отец. – Я… Я не знаю, что делать.
– А твой босс… Фукуда-сан, да? Он что говорит? – спросил я.
– Ничего, он в больнице. Сердце прихватило. Как только результаты узнал, – потупился отец. – Кадзуки-кун, только маме не говори. Очень тебя прошу.
Сорок миллионов это серьёзно. Обычному саларимену, такому, как господин Кимура, придётся выплачивать их до конца жизни, если вдруг эту недостачу повесят на него.
Я задумчиво потёр подбородок, прошёлся по комнате.
– А разве ваш отдел – материально ответственные лица? – хмыкнул я. – Вы же просто технику продаёте.
– Ну… Да, – сказал он. – Мы же сопровождаем каждую сделку.
– Сколько Фудзивара-сан дал времени? – спросил я.
– До конца недели. Потом расследованию дадут ход, – вздохнул отец.
Предчувствие громко кричало, что кто-то в «Ёсикацу Электроникс» ворует в огромных масштабах, и это точно не Кимура-сан.
– Я спрошу совета у своих коллег, – сказал я. – Может, они подскажут что-нибудь дельное. А в какой больнице лежит Фукуда-сан?
– В госпитале Окада, – сказал отец. – Спасибо, сынок.
– Пока не за что, – пожал я плечами.
– Ты хотя бы меня выслушал, а не устроил скандал, – вздохнул он, явно намекая на возможную реакцию своей супруги. – Спасибо.
Он вздохнул ещё раз, придавленный грузом тяжёлых дум, и вышел, снова надевая на себя маску дзен-буддистского спокойствия.
Я же наконец расстелил футон и разделся, продолжая обдумывать полученную информацию. Украсть у компании сорок миллионов… На оптовых продажах возможно и не такое. Пара-тройка подставных фирм на жену-брата-свата, продажа самому себе по цене ниже закупочной, затем реализация по полной цене, разницу в карман. Но недостача так не возникнет, значит, схема другая. Скорее всего, какие-нибудь отсрочки платежа или мошенничество с возвратами.
Значит, в первую очередь надо копать на Фукуду-сана, начальника моего нового непутёвого папаши. Фукуда, Фудзивара… Все эти японские фамилии поначалу перемешивались в голове в одного усреднённого японца, но теперь я уже начал привыкать и различать их. Я всё больше погружался в местные реалии, адаптировался. Я везде адаптировался быстро, хоть на таджикской границе, хоть в каменных джунглях московских окраин. Наверное, в этом и было главное моё преимущество.
Я не был самым сильным, самым быстрым, самым дерзким. Такие всегда заканчивали плохо, хотя в моменте казалось, что вот он, успех. Деньги, власть, женщины. Самых сильных и дерзких в итоге либо прикопали под берёзкой, либо посадили на крытую. Выжить и чего-то достичь сумели только те, кто лучше всех адаптировался к изменчивым реалиям. Кто сменил спортивные костюмы на пиджаки и галстуки.
И здесь, в реалиях Японии образца 1991 года, я чувствовал себя уже не так неуклюже, как всего несколько дней назад. Начал ориентироваться и привыкать, даже к тем мелочам, что раньше казались мне совершенно дикими. С волками жить – по волчьи выть, и я надел серую шкуру, иначе жизни мне тут не было бы.
Утром я проснулся чуть раньше обычного, ополоснулся в душе, вышел к завтраку. Никаких планов на сегодняшний день у меня не было, тренировка будет только завтра. Можно немного побездельничать, но родители не поймут, если я вдруг останусь дома. Особенно после того, как меня приняли в штат компании.
– Узнаешь сегодня про бейсбол? – спросил отец, подмигнув мне украдкой. – Насчёт тех билетов, о которых я вчера говорил.
– Спрошу, – кивнул я.
Можно как раз-таки съездить в госпиталь, порасспрашивать его босса насчёт этой недостачи. Вот только делать это в одиночку будет неэффективно, особенно если Фукуда-сан меня узнает.
Телефон зазвонил внезапно, когда мы от завтрака перешли к чаю. Мы все удивлённо переглянулись. Телефон у нас вообще звонил редко, тем более, по утрам.
– Я возьму! – объявила Юрико-тян, подбежала, сняла трубку. – Алло-алло? Да… Кадзуки-кун, это тебя!
Я хмыкнул, встал из-за стола, подошёл, забрал трубку у сестры. Её глаза горели от любопытства, пришлось прогнать её обратно за стол перед тем, как ответить. Мне не хотелось, чтобы она случайно услышала то, что ей не надо слышать.
– Алло-алло? Кимура Кадзуки у аппарата, – сказал я.
– Накано Такуя, «Одзава Консалтинг», – приятным вежливым голосом произнёс Такуя. – Приходите к девяти утра на станцию Кита-Сэндзю.
Я взглянул на часы. Восемь пятнадцать утра, можно не торопиться.
– Что-то ещё от меня потребуется, Накано-сан? – я поддержал игру, делая вид, будто общаюсь с начальством.
Родители и сестра даже почти не дышали, чтобы не мешать моему телефонному разговору. Мать так и вовсе замерла с кружкой в руке.
– Нет, Кимура-сан, – сказал Такуя.
Хотелось расспросить, как у него дела, но я решил отложить это до личной встречи. Да и родители не поймут.
– Я понял. Буду к девяти, – сказал я.
– С нетерпением ожидаю совместной работы с вами, – сказал Такуя перед тем, как положить трубку.
Я тоже повесил трубку. Вот, пожалуй, с ним можно и навестить госпиталь Окада. Да и ему самому не повредит посещение врача.
