Текст книги "Якудза из клана Кимура-кай (СИ)"
Автор книги: Геннадий Борчанинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Остро захотелось его ударить, выплеснуть злость. В конце концов, эта мразь хотела подставить Кимура-сана, моего здешнего отца, одного из немногих моих близких людей. Фукуда был всего лишь сообщником, подельником, а этот хлыщ был непосредственным исполнителем и организатором всей схемы.
Я взглянул по сторонам. Улица была пуста. Такуя и Хироми маячили рядом, так, что деваться Нишизаве было некуда.
– Ну, что скажешь, Нишизава? – прошипел я.
– У меня нет денег, – просипел он.
– Меня это не волнует. Найди, роди, укради, – сказал я. – Сорок миллионов должны вернуться в «Ёсикацу Электроникс». Сегодня же.
– А если нет? – собрав в себе остатки смелости, спросил он.
Я вздохнул, прищурился, глядя ему в глаза. Он был из того поколения, которое поднимало Японию из послевоенных руин. Да и саму войну он ещё должен был застать, ребёнком, но всё-таки.
– Тогда я тебя убью, – будничным тоном сказал я, а затем достал пистолет из-под пиджака и ткнул ему под нос. – Веришь?
– Верю, – пробормотал он.
Такуя и Хироми сами такого поворота не ожидали. Застыли точно так же, как и Нишизава-сан.
– Что у тебя в сумке? – спросил я.
– Н-ничего, – сказал он.
– Открывай, – потребовал я.
Он, путаясь в застёжках, начал открывать портфель. Отнимать и лично шариться внутри я не стал, это будет классифицироваться уже как ограбление, а так… Попросил посмотреть, Нишизава-сан добровольно мне показал. Внутри, кроме нескольких папок с документами, обнаружилось ещё и несколько тугих пачек десятитысячных банкнот.
– А вот и денежки, – хмыкнул я.
– Я повёз их возвращать! – возмутился Нишизава.
– Да, так я тебе и поверил, – поморщился я. – Фукуда согласился, что ваше преступление стоит десять миллионов. Помимо того, что вы должны вернуть компании. С тебя ещё десять, Нишизава. Иначе всё вскроется. Фудзивара-сан узнает, полиция узнает, совет директоров и так далее. Соседи, знакомые.
Нишизава мелко кивал, то и дело поглядывая на воронёный ствол в моей руке.
– Надеюсь, мы друг друга поняли, – сказал я, убирая пистолет. – Всё, пошёл отсюда.
– Да-да, я всё понял! – забормотал он.
Я пропустил его, и он побежал прочь, даже не застегнув портфель. Мы посмотрели ему вслед, а затем пошли в ту же сторону, к станции метро. Оба якудза выглядели какими-то подавленными. Закурили на ходу, я даже не погнушался дать им обоим прикурить.
– Думаешь, это сработает, Кимура-кун? – спросил меня вдруг Такуя.
– Должно, – пожал я плечами. – Припугнули мы их неплохо, так что они либо всё сделают, либо побегут из города, роняя тапки.
– А если побегут? – осторожно спросил Хироми.
Ещё один хороший вопрос. Резонный. Своевременный. Точного ответа у меня пока не было, но я знал, что найти эту сладкую парочку не составит труда. Сложнее, конечно, чем просто прийти по домашнему адресу, но всё-таки не так сложно.
– Если побегут – найду, – сказал я.
– И убьёшь? – хмыкнул Такуя.
– Скорее всего, – сказал я.
– Страшный ты человек, Кимура-кун, – вдруг произнёс Хироми.
Глава 26
На станции мы распрощались до вечера и разъехались кто куда. Парни пересели на синкансэн и уехали дальше, в Адати, я вышел на Кита-Сэндзю. Перед эскалатором столкнулся с отцом, который спешил на работу.
Значок семьи якудза пришлось прикрыть рукой.
– Доброе утро! – крикнул я ему.
– О, сынок! Домой? – спросил он очевидное.
Мимо нас проносился поток людей, мы отошли немного в сторону, чтобы никому не мешать.
– Ну да, надо ведь заглянуть хотя бы, – улыбнулся я. – Мама же обещала булочки оставить.
– Уже не осталось, – рассмеялся отец. – Ну ничего, она ещё сделает.
Он взглянул на часы.
– Ладно, пора бежать! Вечером увидимся! – сказал он.
– Погоди! Насчёт недостачи, спроси Фукуду-сана и Нишизава-сана. Их рук дело, – сказал я.
Отец нахмурился.
– Точно? Никогда бы не подумал… – сказал он. – А как?.. Фукуда-сан ведь…
– Точно-точно, – кивнул я. – Информация проверена.
Он не поверил, это было видно по лицу, так что пришлось использовать единственный понятный ему аргумент.
– Одзава-сан, мой босс, это дело раскопал, – сказал я.
– А-а… – он закивал. – Ладно, я побегу…
– До вечера, – сказал я.
Я не был уверен, что вечером мы увидимся. Особенно если вспомнить, куда нас пригласили сегодня. Признаться, я немного нервничал перед назначенной встречей, всё-таки Ямада-гуми это организация совсем другого уровня, и простые уличные боевики с главой всей организации встречаются крайне редко. На их уровне… Эти наши проблемы, с грузом на триста миллионов, недостача в сорок миллионов, там это так, плюнуть и растереть. Там крутятся суммы совсем иного порядка.
Вернулся домой я ещё до ухода сестрёнки. Она как раз собиралась в школу. Тоже опаздывала, поэтому просто ткнула меня пальцем в грудь.
– «Дюна»! От Диор! Понял, Кадзуки-кун⁈ – тихо спросила она, заглядывая мне в лицо.
Сильно захотелось поставить её на место. Раздражение пересилило.
– Или что? Ты поаккуратнее на поворотах, сестрёнка, не забывайся, – сказал я.
Она демонстративно закатила глаза.
– Дурак! – невпопад выпалила она. – Дай пройти, я опаздываю!
– Раньше выходить надо, – буркнул я.
Юрико-тян хлопнула дверью, а я наконец присел на банкетку и стянул опостылевшие туфли. Ноги после долгого ночного путешествия гудели, как телеграфные столбы.
В прихожую выглянула мать.
– Спать пойдёшь, Кадзуки-кун? – вместо приветствия спросила она. – Или покушаешь?
– Привет, – сказал я. – Спать, наверное. Устал.
– Бедняжка, – протянула она участливо. – Что у вас за работа такая…
– Такая вот… – вздохнул я.
– Ну иди, отдыхай, – сказала она.
Именно этим я и планировал заняться. Подремать пару часиков, а потом привести себя в порядок перед важной встречей.
Я ушёл в свою комнату, закрылся, завесил шторы.
Пистолет пришлось сунуть под подушку, прятать его в бачке смысла я не видел, во всяком случае, пока что. Завёл будильник просто на всякий случай, а потом рухнул спать. Вечер обещал быть непростым.
К такой встрече стоило подготовиться, так что я не стал валяться до самого вечера, проснулся примерно к обеду. Даже не по будильнику, а благодаря аппетитным запахам, доносящимся с кухни. Там что-то шкворчало, шипело и бурлило, так что я продрал глаза, чувствуя, как желудок сжимается от голода.
Выперся наружу в домашнем, в пижаме, хищно принюхиваясь к ароматам домашней еды.
– Выспался? – улыбнулась мне мать.
Она, пользуясь перерывом, листала каналы по телевизору, и я, наверное, впервые увидел её бездельничающей.
– Более-менее, – сказал я.
– Как новая работа? Нравится? – спросила она, поднимаясь с места, чтобы наложить мне поесть.
Я не знал, что ответить. По правде говоря, мало кому понравится жизнь якудза. Не та, показная, сторона с походами по барам и катанием на дорогих тачках, а настоящая. Изнанка всей этой роскоши и понтов, с ежедневными стрессами, конфликтами, сборами дани, беспрекословным подчинением боссу и так далее. Пожалуй, только тому, кто другой жизни и не видел и слаще редьки ничего не едал.
– Нормально, – ответил я, пожав плечами.
– Норма-а-ально, – передразнила она. – Как отец же, тоже ничего не скажешь по существу.
– Так я работать только начал, что я по существу могу сказать? – посмеялся я.
– Ну… Тоже верно, – сказала мать. – Кушать будешь? По глазам вижу, голодный.
Отказываться не стал, для того и вышел, собственно. Госпожа Кимура вновь приготовила обед из нескольких блюд, и я пододвинул к себе тарелку с гречневой лапшой и жареным тофу. Мать села напротив, тоже принялась за обед.
Идеально, переговоры всегда проходят лучше, если вести их на сытый желудок.
Я дождался, пока она перекусит, сам тоже опустошил тарелку, перешёл к закускам из нарезанных овощей.
– Я хочу переехать, – сообщил я.
– Вот как, – удивлённо хмыкнула мать, замерев с палочками в руке.
– Да. Поближе к работе, за речку, – сказал я. – Я уже взрослый, пора из родительского гнезда выпорхнуть.
– У нас пока нет денег, чтобы снять тебе квартиру, Кадзуки-кун, – задумчиво произнесла она.
– Я же работаю, – пожал я плечами. – Моей зарплаты хватит. Тем более, я же не в Гиндзе хочу снимать.
– Ещё бы, – усмехнулась мать, и я понял, что она в принципе не против, а возражает только потому что так надо. Чтобы не показаться плохой матерью.
Уделили немного внимания обеду, помолчали.
– Надо обсудить это с отцом, – сказала она чуть погодя.
– Не думаю, что он будет против, – сказал я. – Да и Юрико-тян тоже.
– Ох, Кадзуки-кун, как быстро ты повзрослел… – вздохнула она. – Вроде вот, совсем недавно, за юбку хватался, не хотел в детский сад идти…
Я пожал плечами.
– Кейташи-кун повзрослел ещё быстрее, – упомянул я старшего брата.
– Ой, не смеши меня! – воскликнула мать. – Он и шнурки только к выпускному научился завязывать! Одно хорошо, что умненький, отличник, а в остальном-то дитя дитём!
– Он, кстати, звонил? – спросил я.
– Когда… В выходной звонил… Ты где-то пропадал опять. У него всё хорошо, учится, – сказала она.
«В отличие от тебя», мысленно продолжил я. Кадзуки этим регулярно попрекали. Вот, мол, Кейташи молодец, поступил, а ты нет, учись усерднее, работай усерднее, иначе так дураком и помрёшь.
– Спасибо, всё было очень вкусно, – поблагодарил я, выбираясь из-за стола.
Главное, что добро на переезд фактически получено. А вопрос с деньгами и квартирой решается гораздо проще.
Я вернулся в комнату, начал потихоньку готовиться к вечерней встрече. Почистить костюм, туфли, погладить рубашку, помыться и побриться самому. Всё должно быть если не идеально, то хотя бы близко к этому. Приходить по приглашению главы организации, одетым, как какой-нибудь чинпира, это просто неуважение. А неуважения люди такого масштаба не терпят.
Долго раздумывал над тем, брать с собой пистолет или не брать. Убирал его в шкаф, снова доставал, разглядывал, прятал, потом забирал. В итоге решил перестраховаться и взять, огневая мощь никогда не бывает лишней. Особенно тут, где огнестрел вообще днём с огнём не сыскать.
Аккурат к пяти часам вечера я был готов к труду и обороне. Посмотрел на себя в зеркало, удовлетворённо хмыкнул, отмечая, что выгляжу теперь не обезьяной, а представительным молодым мужчиной. Даже я подумал бы дважды, прежде чем связываться с таким.
– Я пошёл! – объявил я.
– Куда ты? – нахмурилась мать. – Скоро Юрико-тян придёт, я думала, мы кино вместе посмотрим, как раньше.
– В другой раз посмотрим. Дела зовут, – сказал я.
– Какие дела? Пятница, вечер. Или ты опять…
– Нет, пить я не собираюсь, – сказал я, безошибочно поняв намёк. – По работе кое-что.
Она нахмурилась, но всё-таки перевязала мне галстук.
– Разве можно так стажёров гонять? – проворчала она. – У всех уже выходные…
– Ничего страшного, – улыбнулся я. – Вернусь… Не знаю когда. Может и завтра.
– Что за график у вас такой… – вздохнула мать.
– Это консалтинг, в любой момент может наша помощь понадобиться, – немного слукавил я.
– Иди уже, помощник, – проворчала она.
Дорогу к станции я помнил уже наизусть и мог пройти хоть с закрытыми глазами. Солнце уже начинало клониться к западу, но ещё изрядно припекало, и на станции, кроме билета на поезд и пачки «Лаки Страйка», пришлось взять ещё и банку холодного чая, чтобы немного освежиться.
У офиса «Одзава Консалтинг» меня повстречал Хироми, который припарковался неподалёку на своей «Короне».
– Только не говори, что поедем на твоей, – усмехнулся я после того, как мы поздоровались.
– Шутишь, что ли? – не понял он. – Вон «Мерседес» оябуна.
Почти у самого входа стоял блестящий чёрный «секач», сто двадцать шестой, удлинённая версия. Настоящая классика представительских седанов.
– Жаль, «Ниссан» спалили. Так бы на двух поехали, а теперь придётся опять тесниться, – добавил Хироми.
А уж как мне жаль. Но ехать на разбитой «Короне» – несолидно. Вшестером в одном мерине – тоже, но всё-таки лучше, чем на разноцветном корыте.
– Пошли, аники, – сказал я.
В офис мы поднялись вместе. Одзава-сан и его заместитель были на месте, Накамура-сан и Такуя-кун где-то отсутствовали. Мы поклонились, поздоровались. Я взглянул на часы. Без десяти шесть.
– Ждём ещё десять минут и выдвигаемся, – хмуро сказал оябун.
Сбор был назначен в шесть, я не видел ничего предосудительного в том, что некоторые пока не пришли.
Я наконец рассмотрел наш офис не как посетитель, а как полноправный член команды. Встал прямо напротив катаны, заложил руки за спину. Взять меч не хватало наглости, поэтому я просто рассматривал богато украшенную рукоять, обмотанную витым шнуром, и лакированные ножны.
– Если меч покинул ножны, вернуться назад он может, лишь испив чужой крови, – Одзава подошёл неслышно, и я вздрогнул, услышав его голос у себя над ухом.
Если это не жирнющий намёк на мой пистолет и то, как я им периодически размахиваю, то я сенегальская балерина.
– У меня есть другая мудрость, оябун. Человек как меч. Либо делает своё дело, либо тупой, – сказал я.
Одзава рассмеялся, вслед за ним рассмеялись и другие.
– Это тоже верно, – сказал он.
В офис ворвался Такуя-кун, в новом костюме, ещё с неотрезанной биркой.
– Ох, простите, я чуть не опоздал! – воскликнул он. – Испортил костюм, пришлось срочно бежать за новым!
Мы все переглянулись, я покосился на часы. Шесть ровно.
– Ладно, выходим, – поморщился Одзава-сан. – Накамура-сан потом объяснит своё отсутствие.
Зато не придётся толкаться локтями на заднем сиденье «Мерседеса». Поедем более-менее комфортно.
Спустились, погрузились в «секача». Мы с Такуей и Хироми сзади, Ода-сан за рулём, оябун на переднем пассажирском. В салоне приятно пахло кожей и деревом, и я невольно вспомнил свои прежние тачки. Пробило на ностальгию.
Басовито зарычал мотор, плавно тронулись, выехали.
Ехать пришлось довольно долго, за город, в западные предместья, в Таму, где на зелёных холмах располагались дорогие старые усадьбы. Через весь Токио с его пробками и светофорами.
Я даже побаивался, что мы опоздаем, но когда высказал эту мысль, Одзава-сан только посмеялся в ответ. Подъехали к длинному кирпичному забору, из-за которого виднелись кроны деревьев, долго ехали вдоль него. На небольшой парковке у ворот уже стояла пара чёрных «Мерседесов», и Ода-сан остановился рядом с ними.
– Припёрлись уже, – проворчал Хироми, глядя на чужие тачки.
Мы вышли из машины, от ворот к нам подошёл мужчина в чёрном костюме, поклонился.
– Ямада-сан вас ждёт, прошу за мной, – сказал он.
Одзава кивнул, мы пошли следом. Я старался не глазеть по сторонам, но выходило не очень, ощущение было, словно я оказался в музее или каком-нибудь парке типа Петергофа, только в традиционном японском стиле. И всё-таки это был не музей и не парк, а обжитая усадьба. Тут и там я замечал охрану в одинаковых мешковатых костюмах, обслугу типа садовников или горничных, в целом следы постоянного пребывания людей. Косые взгляды я тоже замечал.
Провожатый остановился у двери из рисовой бумаги, жестом попросил нас остановиться. Оябун хмыкнул, но просьбу выполнил, мы, соответственно, тоже. О нашем прибытии доложили.
Мурыжили у дверей нас около минуты, и я ждал, что вслед за этим последует грубый обыск, но его не случилось. Провожатый вышел и с поклоном пригласил нас внутрь.
Это оказалась комната для чайной церемонии, небольшая, даже маленькая, с приглушённым светом, аскетично оформленная. На стене висел свиток с каллиграфией, на котором изображён был один единственный иероглиф «верность». Пахло чаем, благовониями и дорогим мужским парфюмом. В центре стоял небольшой очаг для приготовления чая, за столиком рядом сидел старик в шёлковом кимоно, иссохший до такой степени, что напоминал Кощея Бессмертного. Рядом с ним сидел Кодзима-сан. Все остальные стояли у стеночки. И Накамура-сан тоже. В стане людей Кодзимы, сраный предатель.
Чтобы пройти внутрь, пришлось наклониться, низкая дверь не позволяла войти без поклона.
– Кумитё, – замер в поклоне Одзава-сан и мы замерли вместе с ним.
Я поверхностью кожи ощущал висящее в воздухе напряжение, хотя лицо Ямада-сана оставалось бесстрастным и даже безразличным.
– Такеши-кун, – проскрипел старик. – Садись.
Наш оябун принял приглашение, сел за столик. Мы наконец выпрямились. Я встретился взглядом с Накамурой, и он, стоящий рядом с людьми Кодзимы, паскудно ухмыльнулся. Промелькнула мысль, что надо было шлёпнуть его там, в салоне пачинко.
Мы отошли к стеночке напротив. Сейчас мы могли только ждать и наблюдать за происходящим.
– Как твои дела, Такеши-кун? – спросил кумитё.
Тот покосился на Кодзиму, невозмутимо сидящего напротив.
– Груз возвращён, кумитё, – сказал Одзава. – Конфликт исчерпан. Насколько это возможно.
Кодзима хмыкнул.
– Хорошо, – пожевал губами старик. – Однако, полиция требует выдать им кого-нибудь. Слишком громко всё у вас произошло.
Помолчали. В этом молчании было больше информации, чем в любых произнесённых словах. Кумитё не хочет занимать ничью сторону. Да и вообще, судя по его виду, он предпочёл бы греть старые кости где-нибудь на Окинаве, а не разгребать бесконечные дрязги своих лейтенантов. Но вынужден сидеть и разгребать, потому что с такой должности уходят только вперёд ногами.
И кто-то из Одзава-кай должен будет пойти в полицию и сдаться, взяв на себя всё. Полиция получит несколько раскрытых дел и успокоится, а с настоящими виновниками переполоха якудза разберутся сами. Или не разберутся.
Кодзима кашлянул в кулачок.
– И это будешь ты, Такеши-кун, – заявил кумитё.
– Да, кумитё, – спокойно кивнул Одзава.
Я почувствовал, как волна гнева начала подниматься внутри, распирая грудь и заставляя вдохнуть поглубже. Ода тихонько ткнул меня локтем в бок. Стой и молчи, значит. Ну да, если начать вмешиваться, можно отсюда и не выйти. И даже пистолет за поясом не поможет.
Кодзима сидел, сияя как начищенный рубль, с полным осознанием своей победы, и мне жутко хотелось стереть эту ухмылку с его лица.
– Что касается тебя, Сатору-кун, – кумитё повернулся к Кодзиме.
Тот сдержанно улыбнулся.
– Такие грубые методы… Неприемлемы в Ямада-гуми, – холодно произнёс кумитё и сделал жест одному из своих людей.
Мужчина в похожем кимоно поклонился и вышел, чтобы через несколько секунд вернуться с подносом в руках. На подносе я увидел белое полотенце и нож-танто в ножнах.
Кодзима побледнел, неверящим взглядом уставился на своего названого отца, но Ямада-сан лишь равнодушно отхлебнул чая из пиалы.
– Ты знаешь, что делать, – сказал он.
– Да, кумитё, – просипел Кодзима.
Поднос поставили перед ним.
– Или ты думал, это останется незамеченным? – хмыкнул старик. – Разборки внутри семьи ведут только к одному, к потерям.
Кодзима взял танто в руки. Я ожидал, что его руки будут дрожать, что он сам будет нервничать, но он быстро вернул самоконтроль. Он посмотрел на свою ладонь, на пальцы. Полный комплект пальцев, украшенный парой золотых колец. Сейчас их станет на один меньше.
– Ну, режь! Или ты не мужчина⁈ – зарычал Ямада.
Наточенный до бритвенной остроты нож-танто вонзился в податливую плоть, белое полотенце напиталось кровью. Кодзима надавил сильнее, лезвие стукнуло по деревянному подносу. Надо отдать должное его самообладанию, Кодзима даже не зашипел.
Кумитё благосклонно кивнул, люди Кодзимы нервно поглядывали на босса. Я чувствовал странную смесь отвращения и удовлетворения. Сам Кодзима замотал обрубок мизинца полотенцем и прикрыл глаза.
Совсем не на такой исход я рассчитывал, но он меня полностью устраивал. За исключением явки с повинной.
– Дальнейших разборок и передела собственности внутри семьи я не потерплю, – сказал кумитё.
– Да, кумитё, – поклонился Одзава.
– Да, кумитё, – выдавил из себя Кодзима.
Что-то мне подсказывало, что ещё ничего не кончилось. Особенно если посмотреть на пошедшего пятнами от стресса Накамура-сана. Паскудная ухмылка исчезла с его лица, он теперь нервно хлопал ресницами.
Разве что война теперь пойдёт не так явно. Конфликт не исчерпан, что бы там не говорил Одзава-сан.
Кумитё поднялся, оба лейтенанта тотчас же встали за ним, все остальные согнулись в поклоне. Ямада-сан вышел, не говоря больше ни слова, его подчинённые начали шустро убирать со стола.
Наш провожатый снова подошёл к нам, поклонился.
– Прошу за мной, – сказал он.
Аудиенция окончена, шляться по усадьбе запрещено. Одзава кивнул, пошёл следом за провожатым, мы пошли следом за ним. Молча, разумеется. Обсуждать что-либо в присутствии чужака попросту глупо.
Снаружи уже начало темнеть, солнце садилось. Настроение было таким же, мрачным, но это была скорее злость, нежели отчаяние. Злость, побуждающая действовать.
У ворот провожатый с нами попрощался. Мы сели в машину, закурили, не сговариваясь, Ода-сан запустил двигатель. Никуда не ехали, просто сидели в машине молча.
– И мы так просто это стерпим? – хмыкнул через некоторое время Ода.
– Ты слышал, что сказал кумитё, – сказал Одзава. – И это не я, в конце концов, лишился мизинца. Могло быть и хуже. Поехали.
– Оябун… Что нам теперь делать? – спросил Хироми.
Наш «Мерседес» тронулся. Машины Кодзимы пока остались стоять на парковке. Кумитё благоразумно не позволял нам покинуть усадьбу одновременно. Одзава задумчиво смотрел в окно, за которым проносился длинный кирпичный забор.
– Одзава-сан… – напомнил о себе Хироми.
– Всё то же самое, Дзюн-кун, – сказал босс. – Это ничего не меняет.
– А с Кодзимой? А с Накамурой? – вспылил Такуя. – Этот… Предатель! Ксо, я бы разорвал его голыми руками!
– Успокойся, – сказал Одзава. – С ним мы ещё разберёмся. С ними обоими.
– Срок большой дадут, – сказал Ода.
– Якудза всегда должен быть готов отправиться за решётку, – пожал плечами босс.
– Мы вас не бросим, оябун, – сказал Хироми.
Это и так подразумевалось как должное.
– Куда едем, босс? – спросил Ода.
– К офису. Кое-что доделать, – сказал тот.
Я прикрыл глаза и откинулся назад на сиденье. Ещё одна поездка через весь Токио нагоняла на меня тоску.
К офису мы подъехали, когда уже совсем стемнело, остановились напротив пятиэтажного здания. Улица была практически пуста, только пара байкеров в чёрных кожанках и непрозрачных шлемах тусовалась неподалёку, и я сразу обратил на них внимание. Они завели двигатели как раз в тот момент, когда мы начали выходить из машины, и поехали мимо нас.
Одзава-сан как раз закрывал дверь «Мерседеса», когда в руках мотоциклистов я заметил оружие. Дальше всё пошло как по инерции, я рванул вперёд, опрокидывая босса наземь, над нашими головами прогрохотала очередь, я выхватил пистолет и несколько раз пальнул вслед несостоявшимся убийцам. Никого не зацепил, они умчались на всех парах, но и поступить иначе я не мог.
Очередь только выбила несколько стёкол в здании напротив офиса. Никого из наших не задело, даже осколками стекла, но в каждом из нас кипела ярость. Жажда возмездия.
– Это что вообще было⁈ – воскликнул Такуя.
– Это война, – мрачно произнёс Одзава-сан.
